Дорога на Урман

Над дальним концом просеки, сжатой сопками, показался багровый край солнца, и на дорожную пыль, на седую от росы траву лег нежно-розовый отсвет. Тайга ожила — разом загомонили птицы, слабый ветер тронул верхушки деревьев.

Гончаров прислонил к замшелому стволу ближайшей ели свою трехлинейку, осторожно снял намокшую плащ-палатку. Сделал несколько энергичных движений, чтобы согреться. Потом выглянул из-за густого лапника и стал всматриваться в соседний участок придорожного леса. Заметив едва уловимое колебание кустарника, нахмурился. Но движение не повторялось, и лицо его приняло более спокойное выражение. Повернувшись в другую сторону, Гончаров внимательно оглядел всю опушку, однако не увидел ничего подозрительного.

Он присел, чтобы снова нырнуть под сень лапника, и вдруг замер. По тайге рассыпался частый беспорядочный треск. Краем глаза Гончаров увидел, как снова дернулись ветки кустарника и из зарослей выдвинулась фигура в плащ-палатке, с винтовкой наперевес.

Схватив оружие, Гончаров зычно крикнул:

— За мной!

И бросился в сторону проселка, оставляя за собой темный след в росном ковре.

В одно мгновение на дорогу высыпало около десятка вооруженных людей. Поднимая небольшие фонтанчики пыли, помчались вслед за Гончаровым — туда, где сухо трещали выстрелы.

Когда они выбежали из-за поворота, над тайгой висела ватная тишина. Приближаясь к грузовику, завалившемуся на обочину, Гончаров все замедлял шаг. Ему казалось, удары его сердца наполнили всю окрестность. Судорожно вытирая пот, струившийся со лба, он нервно озирался по сторонам, то и дело оглядывался на идущих следом. Вид у людей был какой-то потерянный, виноватый. Встречаясь глазами с Гончаровым, они отводили взгляды.

И тогда он заставил себя смотреть в направлении полуторки, на кабину, изрешеченную пулями. На руку, безвольно свесившуюся до земли из-под распахнутой дверцы. От чувства собственного бессилия перехватило дыхание. Привалившись к крылу автомобиля, Гончаров с минуту подавленно молчал, глядя на фигуру в застиранной форме с петлицами НКВД, неловко скрючившуюся на полу кабины, на руку убитого с набрякшими венами.

Сзади кабины послышалась чья-то возня, кто-то сдавленно чертыхнулся. Один из бойцов медленно обошел кругом машины. Поставил ногу на спущенное колесо, взялся за борт и рывком приподнялся над кузовом.

— Товарищ уполномоченный! — севшим голосом позвал он.

Гончаров в одно мгновение взлетел на борт. И замер будто натолкнувшись на невидимую стену.

Посреди дощатого кузова извивались двое в форме, пытаясь освободиться от пут на ногах и руках.