— Берите в руки меч, — послышался голос.
Я взяла меч в руки, отгоняя зудящих мух головокружения. Если что, я при виде меча в обморок падаю. Главное — пару раз выпустить меч из рук.
Резким движением у меня из рук выбили меч. Я отпрянула, поджав лапки к груди по воробьиному.
— Ой! — пискляво и запоздало выдала я.
— Подняла меч, — кончик чужого меча указал на мой меч. — И продолжай бой.
Я наклонилась и взяла меч. Для верности я его разок уронила на пол. А потом выставила его вперед.
— Нападай, — поманили меня рукой.
Я вспомнила, как размахивала мечом на первом курсе. Ну держись, Инквизиция!
Я закрыла глаза, подняла меч и с диким воплем бросилась на Инквизитора. Точнее, примерно в ту сторону, где он стоял. С отчаянным криком я молотила мечом по воздуху, словно пытаюсь разрубить муху!
— Ааааа! — орала я, как варвар, замахиваясь мечом и крутясь вокруг своей оси.
— Мне впервые в жизни страшно, — послышался голос слева. Он был задумчив. — Простите, а орать обязательно?
Я дернулась, и опустила меч. Дышала я, как после двух километров пробежки.
— А как же? Это я для устрашения! — округлила я глаза. Инквизитор стояла слева в трех шагах от меня. Среди студентов послышался смех: «Ангелиза! Давай! Жги!».
— Она всегда так сражается? — с подозрением спросил Инквизитор.
— Ага! — пошутили студенты. И я за это была им очень благодарна.
— Я так понимаю, что вы автор тех отвратительных котлет из вашей столовой? — спросил Инквизитор. У него явно не сходился пасьянс.
— Нет, я только учусь, — сглотнула я, пытаясь отдышаться.
— И как же называется этот, простите, стиль? — прищурился Инквизитор. По нему было не понятно, догадывается ли он, что я придуриваюсь. Или просто ужасается увиденному.
— Муха пополам! — гордо ответила я, сплевывая волосы. — Есть еще стиль боевой дракон!
— Я просто заинтригован, — вежливо улыбнулся Инквизитор. И жестом потребовал его показать.
Я снова закрыла глаза и выставила меч вперед. А потом бросилась в предположительную сторону.
— Я очень люблю девушек с чувством юмора. У меня есть отличное чувство меры. Для вашего чувства юмора.
С этими словами Инквизитор сделал резкий выпад. Тело предательски среагировало, а руки автоматически отбили удар. И увели чужой меч в сторону.
Твою –то матерь!
— Так, а вот это уже интересно, — послышался голос Инквизитора. И он стал наносить удары с такой скоростью, что я не успевала выгадать момент, чтобы отпустить меч в свободный полет!
— Ах, ах! — задыхалась я, ловя взглядом каждое перекрестие мечей. Руки работали быстрее головы. Отточенные до автоматизма движения палили меня с головой. Меня прижимали к стене каждым ударом.
— Ай! — открыла я рот. А потом наступила темнота.
В этой темноте я чувствовала сладкий вкус поцелуя. От таких поцелуев замирает сердце. И все это время пальцы моего невидимого партнера медленно стягивали с меня платье, касаясь моих голых бедер. Они дрожали в темноте, словно не решаясь на большее. «Моя маленькая бессердечная фея…», — шептали губы, которые я жадно целовала. Меня окутывал запах его духов и нежность прикосновений.
А потом я начала терять губы. Сначала губы, потом руки. «Ммммм!», — топала я ногами и требовала вернуть все обратно.
— Кхе! — послышался мой собственный голос.
— Живая! — обрадовались голоса.
Послышался звон кольчуги. Я попыталась наощупь проверить рукой, что происходит.
— Вставай, — послышался голос, который в моих сладких снах признается мне в любви.
Я разлепила глаза. Плечо не болело. Ранка была маленькой. Как царапина. Рукав рубашки был закатан почти до плеча. Инквизитор отряхнул руки и отвернулся. Мне показалось, или его руки едва заметно дрожали, когда он натягивал перчатки.
— Отвратительный меч, — послышался голос Инквизитора. — Выбросьте его.
Ага! Выбросить! А экзамены я чем сдавать буду? Ну уж нет! Я сгребла остатки меча, чтобы починить его в комнате.
На полу виднелись капли крови. Они прямой наводкой вели ко мне. Значит, рана была серьезней, чем я думала.
— Урок окончен. Идите, разочаровывайте других преподавателей, — послышался голос Инквизитора. Он был спокоен. На рукаве у него виднелась кровь.
Я спешно встала и поползла к шкафчику. Открыв его магическим рисунком, я достала бутылочку с восстанавливающим зельем. Несколько жадных глотков показались сказкой. Ко мне возвращались силы.
— Кхе-кхе! — прокашлялась я, закупоривая бутылку. Все скидывали доспехи. Чей-то шлем укатился со скамейки. «Ловите его!», — слышался крик.
Зелье нужно экономить! Оно дорогущее, поэтому каждому студенту на месяц выделялась одна бутылка. Под роспись. Однажды я пыталась сварить это зелье самостоятельно. Даже нашла книгу рецептов. Оно называлось Зелье восстановления на драконьей крови.
— Возьмите кровь дракона, — прочитала я, понимая, что это плохой рецепт.
— Вам понадобится две унции драконьей крови, — читала я дальше. И это был тоже плохой рецепт.
Все рецепты, в которых требовалась драконья кровь, были плохими. Так закончились мои попытки экспериментов.
— Ну же, — умоляла я ожог пройти. Но рана на плече затянулась, а ожог все еще болел.
Да, это только я так могла спалиться! Хотя, думаю, что с потока наберется человек десять, которые владеют мечом не хуже меня. У нас даже олимпиада однажды была. По боевой магии. Не помню кто победил. Зато башню быстро восстановили. Но больше олимпиады не проводили.
Я выходила последней. И уносила подмышкой свой сломанный меч.
— Попрошу за мной, — послышался голос Инквизиции. Я вздрогнула.
Я плелась вслед за белым сюртуком. И снова несла шлейф духов его сиятельства. Я заметила, что походка у него, словно он выходит под овации и аплодисменты. Это ж надо же так ходить!
— Проходите, — заметил голос, открывая мне двери кабинета. Я робко вошла, делая вид, что тут почти впервые. Это не я вчера ночью скакала по столам. И вовсе не я снесла два стула. И портрет разбила не я.
— Присаживайтесь, — мне вежливо указали на стул. Я села, спрятав руки между сжатыми коленями. И опустила глаза.
— Что вы будете? — очень вежливо спросили у меня.
— Не знаю, но два, — ответила я, робко осматривая аккуратную стопку бумаг.
И не дожидаясь ответа, передо мной появилась фарфоровая кружка с ароматным чаем.
Я смотрела на нее, как на чашу с ядом.
Ага! Щас! И сахара побольше!
Запомните, никогда не пейте чай в кабинете Инквизитора! Никогда! Потому что в него добавляют зелье откровений. Хотя по закону это запрещено!
— Не стесняйся, маленькая глупая фея, — в голосе слышалась улыбка.
Послышался звон кружки о блюдце. Робко подняв, глаза я увидела точно такую же кружку в руках Инквизитора. Он сделал глоток, при этом не сводя с меня взгляда.
— Я … я просто не люблю чай, — пожала плечами я. И посмотрела честными-пречестными глазами. — Терпеть не могу!
Инквизитор посмотрел на красивые и дорогие часы. И сделал еще один глоток.
— А что ты любишь, маленькая глупая фея? — спросил он, отставляя свою кружку.
— Кофе, — кивнула я. Хотя все было наоборот.
— Увы, но кофе кончился. Но я учту на будущее, — улыбнулись мне. Инквизитор присел в роскошное черное кресло. Оно скрипнуло под ним. Я затаила дыхание.
А потом выдохнула и поднесла кружку ко рту, делая вид, что пью.
— Вкусный, спасибо, — спрятала я глаза. А потом для верности сделала еще один «глоток». — Это допрос?
— А на что это похоже? — послышался удивленный голос. Я не смотрела ему в глаза. Зато следила за рукой. Золотая ложечка легла на бортик блюдца. И была тут же поправлена.
— На допрос, — мрачно ответила я, видя на столе след от своего меча.
— Нет, моя маленькая глупая фея, — улыбнулся Инквизитор. — Допрос выглядит немного по-другому. У меня точно. Это выглядит примерно так.
Инквизитор резко встал и ударил папкой по столу. Я подпрыгнула вместе со стулом. Чай расплескался. Кружки зазвенели. Заклинания связали меня по рукам и ногам. Меня пригвоздило к креслу.
— Если ты сейчас же не расскажешь мне все что знаешь про дракона, я тебя сожгу! — послышался страшный голос. — Прямо в кабинете! И твои останки никто не найдет. Поняла? Отвечай на мой вопрос! Где дракон?
— А… — открыла я рот, перепугавшись до мурашек.
Перед моими глазами вспыхнуло смертельное заклинание. Оно зависло в воздухе в сантиметре от меня. И я боялась пошевелиться. Заклинание ослепляло. И не давало шанса разглядеть, что происходит дальше смертоносного сгустка света.
— Правду, и ничего кроме правды. И если мне покажется, что ты соврала… Просто покажется… , — послышался ужасный голос. Заклинание сдвинулось на пол сантиметра, опаляя меня ужасом.
Внезапно оно погасло. Мои руки снова были свободными. Папка вернулась на место. А мое сердце нет! Так, нужно что-то срочно делать!
— Вот как выглядит допрос, моя маленькая наивная фея, — послышался мягкий голос. — А у нас просто дружеская беседа.
Только сейчас я поняла, что сижу с ногами в кресле, вжимаясь щекой в его спинку.
— Может, что-то к чаю? — вежливо заметил Инквизитор. Он улыбался, словно не было этой ужасной вспышки гнева. — Печенье? Пирожные?
Я все еще тяжело дышала, отрицательно мотая головой. Инквизитор откинулся на спинку кресла и вздохнул.
— Да пей уже свой чай! Нет там ничего! — послышался его уставший голос. Он даже прикрыл глаза, делая глубокий вдох.
Дрожащими руками я взяла кружку. Пальцы не удержали ее. И она разбилась об пол. Горячий чай облил мне ноги.
— Ой! — дрогнула я, пытаясь заклинанием собрать кружку снова.
— Брось, — махнул рукой Инквизитор. Перстень сверкнул отточенными гранями и бросил солнечный зайчик на мое плечо.
— Еще раз извините, — прошептала я, пряча глаза.
Повисла тишина.
— Браво! Мои аплодисменты! — послышались шутливые хлопки. — Все было просто замечательно. Испуг! Я почти поверил! И вот это неловкое движение с глубокими извинениями. Только моя маленькая хитрая фея не учла одного.
Мне показалось, что в комнате стало темнее. Стрелки часов со скрипом сомкнулись. Такие слова обычно не предвещают ничего хорошего.
— С кем имеет дело. Зелье откровения было не в чае. А в твоем шкафчике. Я добавил его в восстанавливающее зелье перед уроком. Я взял не стандартное зелье, какое используют обычно. А зелье с отложенным эффектом, который наступает через … три… два… один…
Эти слова заставили меня похолодеть.
— Ну что ж, моя бессердечная фея, — Инквизитор уселся поудобней и улыбнулся самой очаровательной улыбкой. — Рассказывай.
Если неприятности измеряют литрами, то у меня море! Представьте себе чувство, словно вам дико хочется в туалет. Не просто хочется. А хочется так, что закрытая дверь — не преграда. Да вы стены готовы вынести, лишь бы … ну вы поняли.
Зелье откровения дает именно такое чувство. Ровно до тех пор, пока ты не начинаешь делиться тем, о чем никому бы и никогда бы не рассказала. Рассказала свой секрет — испытала непередаваемое облегчение. Но ненадолго. Чувство начинает накатывать опять. И вот ты уже делишься еще одним секретом. Чем дольше ты сдерживаешься, тем больше расскажешь. Тем страшнее секреты и тайны вылезут наружу.
Инквизиция называла это зелье — зельем Исповеди. Но даже оно не всегда давало нужный эффект. Я усиленно вспоминала, что нам о нем говорили.
«Спокойно», — утешала я себя, понимая, что меня просто распирает. Так распирает, что вот-вот лопну. Главное — не допускать!
— Я впервые поцеловалась на втором курсе. С Фитцджеральдом Коуэнном. Нас оставили после уроков для уборки за слизняком. Он был слюнявый и у него жутко потели ладони, — выпалила я, чувствуя некоторое облегчение.
Зелье словно шептало: «Дальше, детка, дальше! Не стесняйся, здесь все свои!» Чем больше я сопротивлялась действию зелья, тем сильнее мне хотелось всем поделиться.
— Слизняк был слюнявый? — спросил Инквизитор с улыбкой.
— Оба, — процедила я, покачиваясь в кресле. Я покраснела до кончиков ушей.— А потом я узнала, что это поцелуем не считается. Ведь целовать нужно в губы. С языком. А не облизывать рот и окрестности. А потом он шантажировал меня этим. И требовал, чтобы я делала за него домашнее задание. Иначе он всем расскажет, что я не умею целоваться. Ой!
Я зажала рот рукой. И простонала.
— Сжечь, — с улыбкой заметил Инквизитор, отпивая чай.
— Кого? — простонала я, чувствуя, как на подходе уже главный секрет. Уши горели.
— Фитцджеральда Коуэнна. А ты не расстраивайся. Думай об этом, как о том, что осчастливила идиота, — заметил Инквизитор, отпивая чай.
Стиснув зубы, я чувствовала, как секреты застряли в горле, срочно требуя их озвучить!
— Однажды я вырвала страницу из библиотечной книги. Потому что мне понравилось заклинание. А подумали на Эмму Свит! И даже наказали ее, заставить чистить котлы. Месяц подряд после уроков. Это была очень дорогая книга, — выдала я, снова чувствуя облегчение.
Костяшки пальцев побелели. Я пыталась себя контролировать. И не сгореть от стыда.
— Моя маленькая упрямая фея, — улыбнулся Инквизитор. — Это конечно ужасно, но не настолько, чтобы сжечь тебя. Возможно, однажды Эмма Свит, образцовая хозяйка, напишет книгу «Сто способов почистить котел». И начнет ее словами: «Если бы не этот случай в Академии, этой книги бы не было».
Мои зубы стучали. А стыд проходил. Как он это делает?
— Мммм, — простонала я, пытаясь удержать следующий секрет. Магии зелья все равно, в каком порядке я это рассказываю. Выдала секрет — получи облегчение.
— Я не люблю … — я попыталась подавиться правдой. Но она лезла наружу. Я хотела сказать, что не люблю Иона. Но с нечеловеческим усилием я подумала про то, что не люблю кофе. — Кофе…
— Как интересно, — с полуулыбкой заметил Инквизитор, наливая мне чай. — Этому преступлению нет оправдания! В моих глазах точно…
— Я говорю, что люблю его. Хотя на самом деле, я ненавижу его! И пью только потому, что все пьют! — выдавила я. И сделала глубокий вдох. — Я люблю его нюхать. Но не пить. Запах у него классный. А вот вкус — бе!
— Просто ты не пила хороший кофе. То, что пьют большинство — тертый драконий навоз. Я понимаю, что ты не можешь себе позволить дорогой кофе. Ладно, как-нибудь угощу, — заметил Инквизитор, делая глоток чая.
Я вцепилась руками в края стола, борясь сама с собой. Чувство накрывало с головой. Нужен еще один секрет! Срочно! Иначе я сейчас выдам все, как на духу!
— Ненавижу вареные яйца и манный пудинг! — выплюнула я секрет. И измученными глазами посмотрела на Инквизитора.
— Согласен. Гадость, — заметил он, вставая и идя к шкафчику. — Может, еще чаю?
— Нет, — выдавила я, мучаясь неимоверно. Только самоконтроль, которому нас учили, удерживал меня от того, чтобы не рассказать все.
— А если подумать? — улыбнулся Инквизитор.
Правда так и перла из меня.
— Нет. Потому что я терпеть не могу общественные кружки! Я просто брезгую! Тут половина Академии из нее сосала! А потом вы даете ее мне! Фу, гадость! — выпалила я секрет. И мне стало немного легче.
Да, зелье откровения и вежливость не совместимы.
— Вот кружка, из которой я пою Академию.
Золотая ложечка в руках Инквизитора показала на уродливую кружку, как из Академической столовой. Кружка сиротливо стояла в уголке.
На столе появилась другая кружка. Она была выполнена в виде фарфорового цветка с золотой ручкой. К ней прилагалось блюдечко в виде листочка. С золотыми прожилками. Фарфор был настолько тонок, что казался полупрозрачным. Это была безумно дорогая вещь! Такие бывают только у аристократов.
— Давай договоримся, — послышался голос. — Это будет твоя кружка. И из нее будешь пить только ты.
Мне подвинули чай. А я жадно пила. Не чувствуя вкуса.
От мучительных усилий в горле пересохло. И я выпила чай в три глотка. А потом пыталась отдышаться.
— Можно просто воды, — простонала я, чувствуя, что легче не стало. Срочно! Еще секрет! У меня даже зубы стучали от напряжения. Я подумала про то, что из «дежурной» кружки пил даже ректор.
— Я не люблю Иона, — выпалила я. И ужаснулась своим словам. От страха я зажала рот руками.
— Бывает, — заметил Инквизитор. Ложечка в его руках на мгновенье замерла.
— Я с ним потому, что больше не с кем! Он единственный, кто обратил на меня внимание! Я не знала, что он сын ректора. Он сказал это только через год! А еще я думала, что мне повезло. Мало того, что он — красивый. Так еще и некромант! Все девушки мечтают о красивых некромантах, — несло меня.
Я пыталась зажать рот рукой. Вот что бывает, когда противишься магии.
— А… А… еще я боюсь, что кроме него на меня никто не посмотрит! По крайней мере, он единственный, кто не предлагает встречаться ради домашнего задания! — задыхалась я. — Но я ему не доверяю! Ни капельки! И как представлю, что стану его женой, а мне целыми днями на ухо будет зудеть ректор, хочется удавиться! А еще мне противно, когда он меня целует! Я просто терпеливо жду, когда он нацелуется… и…
Сердце пропустило удар. Потеряв контроль, сложно вернуть его обратно.
— … и … отлипнет! — я старалась делать вдох между словами. — Мы с ним договорились не торопиться. И подождать до выпускного. И я не хочу выпускного! Просто не хочу! А Ион уже не хочет ждать. Он хочет сейчас! Это наш секрет!
— Напомни ему, если мужчина хочет, а женщина — нет, — это уголовно наказуемо. Ты же инквизитор, — удивился Инквизитор. — А если это его не напугает, то защищай себя. Потом дело передадут нам. И, поверь, я быстро найду виновного. Мальчик сядет. Зелье откровения творит чудеса.
— Я просто не хочу и его обидеть. И поругаться… Он — моя как бы… надежда на то, что после Академии я не окажусь с чемоданом на улице… — цедила я, ненавидя себя за слабость. — Мать оставит дом брату. Он у нее любимчик. Она мне прямым текстом сказал, что у меня есть выход — удачно выйти замуж. В свое время она сама так сделала, когда вышла замуж за моего отца. А брат — он мужчина. Ему нужно куда-то привести семью. Поэтому я пытаюсь учиться, чтобы иметь хоть что-то свое! Ведь дом она пилить не даст!
Ой-е-е-й! Что же я говорю!
— Давай сначала. Я знаю, сколько получают некроманты. Оживить бабушку на день рождения. Оживить бывшего мужа, чтобы отвести душу. Заработок от случая к случаю. В Инквизиции некромантов хватает, поверь. И они крепко держаться за должности. За это хорошо получают. Максимум куда просунет ректор сына — министерство. Каким-нибудь младшим конторским служащим. Или оставит в Академии, — заметил Инквизитор, едва заметно улыбнувшись.
— Ион хочет сделать рок — группу. Зомби! Чтобы зомби выступали! Он хочет воскресить известных музыкантов, — выдала я чужой секрет. Который обещала хранить до конца своих дней. Видимо, конец моих дней уже близко. — Он хочет назвать ее или «Девственница в гробу в белых трусах», или «Кровожадный оборотень с купированным хвостом».
— Вот за это я его уважаю. Он не хочет идти по накатанной. Но чтобы все это создать — одного желания мало. Нужно уметь организовывать. Уметь договариваться. Уметь решать проблемы, — спокойно объяснил Инквизитор. И почему-то усмехнулся. — Чтобы потом… Как там говорят некроманты, когда вручают лопаты? Сначала выгребаешь, потом деньги лопатой загребаешь.
Ммм! Это просто невыносимо.
— А чего хочешь ты? — спросил Инквизитор. — Ты сама хочешь этим заниматься?
— Я ненавижу музыку, которую любит Ион, — созналась я, страдая неимоверно. — Я терпеть не могу эти группы! Этот шум, эти отрыжки, эти песни и ртом, и жопой! И как представлю, что буду слушать ее каждый день… Аж плакать хочется! Но я говорю себе, что привыкну. Однажды я привыкну, как привыкла мама к отцу!
— Не привыкнешь. Никогда. Рано или поздно ты просто взорвешься. То, что ты рассказываешь, я и так знаю. И прекрасно знаю, что ты вычислила светлячка, моя маленькая хитрая фея. Правда, их было несколько. Но один — уже неплохой показатель, — заметил Инквизитор. — Как там? «Крестьяне схватятся за вилы, я достану труп твой из могилы?».
Он посмотрел на часы. Я поняла, что срок действия зелья заканчивается. У меня появилась надежда. Пока что была выстраданная передышка. Но я чувствовала, как медленно и постепенно на меня накатывает.
— Меня интересует тайна, которую страшно кому-то рассказать… Ты вздрагиваешь от ужаса, если ее кто-то узнает… — мягко произносил Инквизитор. — Эта тайна способна изменить твое будущее… Возможно, эта тайна спасет тебе жизнь. И я запишу ее, как чистосердечное признание.
Я смотрела в глаза. А потом переводила взгляд на его губы. «Признание!», — стучало в голове.
— Ну же, я не монстр. Разве ты этого не видишь? — послышался голос. — Мне нужно признание. Просто признание.
Я держалась до победного. Сжав кулаки, я сражалась сама с собой. Стиснутые зубы едва ли не крошились. В сердце теплилась слабая надежда, что я сумею продержаться до момента окончания действия зелья. Но все было рассчитано так, что никаких человеческих сил не хватит!
— Я… — выдавила я, поднимая глаза.
Я еще боролась. Но понимала, что сейчас наступит тот момент, которого я боялась больше всего на свете. Две страшные тайны неслись наперегонки друг с другом. Какая первая выскочит? Я не знаю!