Другой близнец

Глава третья

21 октября, 9:30, Атланта

Когда Мия увидела приемную мать, входящую с маленьким чемоданом в зал встречающих, Бен уже два часа как вылетел в США.

Узнав о смерти сына, Эйлин прилетела ближайшим прямым рейсом из Мэдисона. Мия замахала рукой, обнаруживая свое местоположение. Заметив девушку, Эйлин поспешила в её сторону. Мия двинулась навстречу, глотая подступившие слезы. Её губы дрожали, и она изо всех сил держалась, чтобы не разреветься в тот же момент. Женщины обнялись и расплакались, несмотря на то, что стояли посреди зала и привлекали к себе сочувствующие взгляды. Мия уткнулась лицом в мягкий ворот её кашемирового платья, ощущая знакомый, едва уловимый запах жасмина. Запах дома. Эйлин обожала жасмин и старалась наполнить им весь дом. В гостиной у них стояли цветы, в спальне у Эйлин ароматические свечи, даже кондиционер для белья был жасминовый. И когда Мия приходила со школы домой, ей казалось, что она попадала в невидимую жасминовую рощу.

— О Боже, — произнесла женщина между всхлипами, — какое несчастье!

Она отстранилась, взяв Мию за плечи, и посмотрела на неё, силясь улыбнуться. Вышло горько, но всё равно светло.

— Какая же ты красавица! — она нежно вытерла влажные дорожки с лица девушки.

— О, Эйлин…

Из аэропорта они направились прямиком в морг. Эйлин желала убедиться воочию, что жизнь покинула тело её сына. Они ехали молча, погрузившись в свои мысли. Машину, в которой они ехали, ей купил Рик, как только она перебралась сюда два года назад, поступив в университет. Мия подала свои документы в различные исследовательские институты — в Стэнфорд, Беркли, даже в Иель. Но, когда она получила положительный ответ из Атланты, то не стала даже думать о том, чтобы учиться в каком-то другом месте. Ведь в Атланте жил Рик, а Мия хотела быть рядом с ним. Письма, полученные от других университетов, она благополучно уничтожила, не распечатывая, а приемным родителям сказала, что нигде больше её не приняли. Боб и Эйлин пришли в восторг от такого расклада, им понравилось, что Мия будет не одна в этом городе — за ней может приглядеть Рик и помочь, если что-то понадобится. Они не знали об их связи. Эйлин до сих пор не догадывалась об этом, а Боб умер во время операции по шунтированию коронарных артерий спустя несколько месяцев, как она переехала в Атланту. Смерть Боба стала ударом для всей семьи, особенно для Эйлин. Никто не ожидал, что плановая и довольно обычная в наши дни чистка сосудов может стать фатальной для крепкого мужчины — бывшего военного летчика и коммерческого пилота, еще недавно перевозящего уйму людей. Теперь за ним последовал Рик.

Нет, она определенно проклята раз все родные и любимые люди умирают такими внезапными смертями.

— Тебе известно, как это случилось? — нарушила молчание Эйлин.

Мия аж вздрогнула от неожиданности, настолько глубоко она ушла в себя.

— Коллега Рика сказал — авария. В его машину врезался грузовик, — отрешенно произнесла она, будто озвучивала факт, её не касающийся, настолько она была потеряна сейчас.

— Ты уже видела его? — спросила приемная мать; ёе голос дрогнул.

— Еще нет, — Мия прерывисто вздохнула.

— У него кто-то был? — спросила она после небольшой паузы. — В смысле — девушка?

Мия ощутила, как её сердце сжали невидимые обручи, а к горлу подступил ком. Девушка сжала руль так, что побелели костяшки, и непроизвольно задержала дыхание. Она представила, как поворачивается к приемной матери и выпаливает: «Да! Я — его девушка! Я! Я любила Рика всем своим сердцем не как брата, и он отвечал мне взаимностью! Он был моим, а я была его!» Во время её исповеди лицо Эйлин меняется от горестного к изумленному и обратно, а после она кладет свою руку ей на предплечье, и в её глазах Мия видит понимание и боль. Но то было лишь видение. На самом деле она не могла представить, как Эйлин может отреагировать на подобную новость. Мия опасалась, что та не поймет: они стали семьей, хоть и не были связаны кровными узами. А Эйлин всегда придерживалась очень консервативных взглядов.

Рик хотел объявить родителям об их отношениях после окончания школы. Мия еле уговорила его этого не делать и попросила повременить немного, потому что все было так радужно и прекрасно, что она боялась скандала. Боялась, что тёплые отношения с приемной семьей могут измениться. А после умер Боб, и стало совсем не до этого. Мия решила подождать, пока не закончит учебу, Рик не настаивал. Поэтому в редкие встречи с матерью на праздники они разыгрывали из себя самых обыкновенных брата и сестру, постоянно подкалывая друг друга и обижаясь понарошку. Рик один раз даже увлекся, приведя на их встречу в ресторане какую-то девушку в роли своей пары и представил её матери. Ох, как же Мия разозлилась тогда на него. А Рик лишь зубы скалил: мол, если конспирация, то надо идти до конца. Мия пообещала себе на следующее посещение Эйлин Атланты привести кого-нибудь из потока, чтобы отыграться.

И вот теперь Рика не стало, и, как бы больно ей не было, она понимала, что не может вывалить на бедную женщину ещё и это.

«Незачем приводить в смятение её растерзанное сердце», — решила для себя Мия, шумно выдыхая. — «Пусть Рик унесет в могилу нашу тайну».

— Нет, вроде никого, — выдавила она из себя. — По крайней мере, я не знаю ни о чём серьёзном.

Она украдкой глянула на пассажирское сиденье, отслеживая реакцию женщины, чувствуя, как горят щеки от стыда, жарко заливая румянцем её грудь и шею. Эйлин лишь тяжело вздохнула и прикрыла глаза, смаргивая слезы.

***

Мия никогда не была в морге. Когда умерла её мама, она была еще слишком мала для того, чтобы пойти на её опознание. А когда умер Боб, они с Риком прилетели на следующий день после известия и увидели того лишь в гробу в день похорон, одетого в черный костюм. Маму Мия тоже увидела лишь на её похоронах в её выходном платье со сложенными под грудью руками.

Так что в морге она была впервые и теперь её жутко трясло. От волнения к горлу подступила желчь, оседая на языке противным привкусом.

«Каким он будет?.. Эдриан сказал в него врезался грузовик. Насколько сильно он будет похож на себя? Но, если Прайс смог его узнать вчера, значит все не так страшно?»

Она одновременно боялась и хотела увидеть его тело. Внутри девушки теплилась надежда, что это все-таки не он, а кто-то очень на него похожий по росту и телосложению.

На него похожий… В мозгу тут же вспыхнуло — «Бен», и она передернула плечами, чувствуя, как кровь стынет в жилах.

Нет, нет! С Беном все хорошо! Он звонил сегодня ночью и сказал, что его отпустили на несколько недель домой. В позапрошлом году его тоже отпускали на похороны Боба. В тот раз ему дали двухнедельный отпуск, но Бен вернулся раньше. Они договорились с Риком, что тот разберется со всеми делами отца.

«Может, это все-таки кто-то другой, похожий на Рика, не как Бен, не как его близнец», — поправила себя Мия, ощущая неприятный холодок, пробежавший по спине.

Коронер провел их по узким коридорам прямо в помещение, где стояли холодильные камеры с телами. Мужчина подвел их к одной из ячеек и прежде чем открыть её спросил:

— Готовы?

— Да, — ответила за них обеих Эйлин, как будто к этому можно было быть готовыми.

Сердце тяжело бухало в груди, и его стук отдавался колючей болью в висках.

Удар. Коронер открывает дверцу ячейки, и Мия видит огромные ступни с ярлыком на большом пальце. Еще удар. Он с металлическим лязгом выдвигает носилки на которых лежит тело, закрытое с головой белой простыней. Удар. Он откидывает простынь… И в этот момент её сердце замирает, а потом делает еще удар, причиняющий боль.

В помещении раздаётся рев Эйлин. Звук отталкивается от стенок, и заполняет собой все пространство вокруг. Но Мия уже не слышит этого. Все звуки исчезли.

Оглушенная она смотрит на лицо любимого — белое. Белее, чем обычно, отчего такие знакомые, украшающие его родинки кажутся каплями грязи, а шрам бросается в глаза как никогда сильно. Словно резче стал. Алые губы Рика, мягкость которых она ещё помнит, побелели и окрасились в цвет кианита. Длинные темные волосы рассыпались по железу носилок, на которых он лежал. Он казался таким спокойным. И, если бы не неестественная бледность и мертвенный цвет губ, то Мия бы решила, что он спит.

Она вдохнула, чувствуя болезненный ком на месте солнечного сплетения, и тишина вокруг понемногу начала исчезать, как будто её судорожный вздох, разрушил вакуум. До нее стали доноситься обрывки слов: перелом грудной клетки…Открытый пневмоторакс…Внутреннее кровотечение…

Сдавленный плач Эйлин слышался где-то в стороне.

Коронер всё говорил, а она неотрывно смотрела на лицо Рика. Её взгляд то и дело останавливался на шраме, пока она не оцепенела, глядя в одну точку и понимая, что в глазах начало темнеть. Тьма сгущалась вокруг его лица, а Мия все глядела на шрам, пока и он не исчез. Она потеряла сознание.

***

Когда ей было десять лет, Рик заработал свой шрам. В то лето они переехали в новый дом. Рик подрался с одноклассником, который в один момент вытащил из рукава лезвие и полоснул им по его лицу.

Они быстро поехали в больницу, как только узнали, при этом Бен очень странно себя вел. Он был белее мела и выглядел болезненно. Рик уже был в палате, когда они приехали. Половина его лица была закрыта повязкой, губа разбита, а под глазом наливался фиолетовым фингал. Эйлин то навзрыд плакала, то кричала чуть ли не с пеной у рта, что ей было совсем не свойственно, что засудит того парня, который сделал это. Бен молчал, лишь изредка дотрагиваясь до своей правой щеки, успокаивающе держа Мию за руку. Его рука была мокрой и нереально горячей. В итоге она не выдержала и высвободилась, вытирая мокрую ладонь о джинсы. Когда Эйлин выплеснула весь свой страх и гнев и её отпустило, она пошла искать доктора, оставив Рика под присмотром Бена и Мии.

— Зачем она здесь? — спросил Рик, когда за матерью закрылась дверь, неприязненно глядя на девочку.

— Мия — член нашей семьи, — спокойно ответил ему Бен. — Может уже хватит вести себя так, будто она тебе чужая?

— Она нам никто! — огрызнулся близнец, гневно глядя на брата. — Она нам не семья! Ты это прекрасно знаешь, но продолжаешь утверждать обратное, пытаясь угодить предкам! Жополиз хренов!

— Я действительно считаю Мию своей сестрой, — процедил Бен сквозь зубы.

Мия обратила внимание, как он сжал кулаки, а его лицо покрылось красными пятнами.

— А тебе уже пора взрослеть, ты, … — он резко замолк.

— Ну, кто я? — подначивал его Рик. — Скажи!

Но Бен не продолжил, а просто вышел из палаты с красным лицом, пробубнив себе что-то под нос, оставив Мию наедине с Риком, который почему-то невзлюбил её с самого первого дня.

— Ну, а ты, что встала? — резко спросил он, отчего та вздрогнула. — Беги за своим любимым старшим братиком! Вон он как за тебя заступается! Обозвал родного брата «эгоистичным кретином».

Мия нахмурилась: как он мог услышать, что сказал Бен? Даже она, стоя практически рядом с дверью, не разобрала его слов.

— Мы вместе с самого рождения, но тебе удалось нас поссорить. Ну что, довольна собой?

Она плотно сжала губы, стиснув челюсти. Нет, она не будет плакать при нем! Но слова Рика больно врезались в сердце, и Мия сдерживалась из последних сил, чтобы не разреветься. Почему он так ненавидит её? Она не сделала ему ничего плохого! Почему, когда она ищет с ним общения, он отталкивает её? Приёмные родители, конечно, замечали его холодность, но ничего не делали по этому поводу, ведь Рик не оскорблял её, неохотно, но шёл вместе с ней и братом гулять в качестве сопровождения, покорно улыбался на общих семейных фото, сидя рядом с ней.

Её губы предательски задрожали.

— Реви в другом месте, — устало произнес он, отворачиваясь. — У меня и так голова болит после истерики матери, ещё тебя не хватало.

— Почему ты так?! — выдохнула она вместе со всхлипом и брызнувшими слезами. — Я тебе ничего плохого не сделала! Почему ты ненавидишь меня?!

Парень молчал, не глядя на неё, а она разрыдалась, закрыв лицо руками. Её переполняла обида. Она так испугалась, когда узнала, что его ранили. Всю дорогу сюда она молилась, чтобы он не умер. Воспоминание о смерти матери было еще очень свежо и, несмотря на то, что Рик плохо относился к ней, она не хотела, чтобы с ним что-то случилось. Его семья дала ей понять, что она не одинока, и все, кроме Рика, относились к ней как к своей, и Мия любила его также, как и Бена, и каждый раз расстраивалась, когда он отвергал её, будь то просто разговор или совместная игра. Подумав, что её слезы его только развеселят, она заставила себя успокоится и утерла мокрое лицо рукавом. Рик все еще не глядел на неё, но его лицо приняло странное выражение. Презрение, смешанное со страданием.

— Я р-рада, что с тобой все х-хорошо, — проговорила она с трудом, все еще заикаясь и собираясь уходить. — Я н-надеюсь и буду м-молиться, чтобы ты быстро поп-п-равился.

— Ты врешь…

Он наконец посмотрел на неё. По свободной от бинтов щеке Рик скатилась одинокая слеза, а его подбородок дрожал. В этот миг ей стало так жалко его. Хотелось сделать что-то от чего ему бы стало легче. Хотелось показать ему, что она говорит правду, что она правда беспокоится за него. Шмыгая носом, она подошла ближе, глядя себе под ноги. Встав рядом с изголовьем, она несколько секунд набиралась храбрости, а затем наклонилась и легонечко дотронулась губами его здоровой щеки. Миг, и она уже выпрямилась, отскакивая от кровати, и ожидая новой порции гадостей, перевела взгляд на пол. Но Рик молчал. Спустя несколько томительных секунд тишины, Мия решилась поднять глаза. Их взгляды встретились, и Мия приросла к месту. От взгляда Рика ей стало не по себе. Но в хорошем смысле. В его глазах больше не было злобы, а было что-то другое, чему не было определения, что заставляло её ладони потеть, а сердце нестись вскачь.

Вдруг в палату вернулась Эйлин, и Мия вздрогнула от неожиданности, разорвав зрительный контакт. Почему-то стало стыдно. Мия стремительно развернулась и быстро вышла из помещения, прикладывая к горящим щекам ладони, чувствуя затылком его пристальный взгляд.

В нос ударил омерзительный запах. С трудом открыв глаза, Мия обнаружила над собой лицо коронера в руке которого был кусок ваты.