Духов день

Глава 17

— Угу. — Колян заметно повеселел. — Так-то, с твоим рассказом — спокойнее, конечно.

— Забирай, дарю. И затылок подставь.

— Зачем?

— За волшебной силой актёрского искусства. Грим накладывать будем… Братья! — я повернулся к вышедшим из башни охотникам. — Кто может садануть аккуратно? Так, чтобы не вырубить?

Умельцев нашлось неожиданно много. Если точнее, то все. Больше всех активничал Захар, но я, подумав, выбрал Земляну. Женщины ведь аккуратнее мужчин. Ну, теоретически.

Домой Колян ушёл, пошатываясь. У Земляны было всё прекрасно не только с аккуратностью, но и с силой удара.

В особняк Обломова мы вернулись пешком. Вымотали нас мертвяки изрядно, сил на перемещение уже не оставалось. Обломов, задав для порядка уточняющие вопросы, нас впустил.

Охотничья братия расползлась по спальням отдыхать, я задержался.

— Илья Ильич, отправь прямо сейчас городскую стражу к башне Веселухе. С первого яруса есть спуск в подвал. Если пройти через него, попадешь в подземный ход. Этот ход надо обрушить. И в самом подвале прибраться.

— Сделаем, Владимир. То-то Троекуров обрадуется, когда увидит!

— Ну. Одна фигня — Троекуров, разумеется, узнает, что сделано это по твоему приказу. Разгром лаборатории тоже, вероятнее всего, спишет на тебя. Как бы права качать не попёр.

— В открытую? Остережётся.

— В открытую наверняка остережётся. Но без внимания уж точно не оставит. Так что будь готов к любым неожиданностям. Как говорится, на секьюрити надейся, а сам не плошай.

— Понял тебя, Владимир.

— Это хорошо, — я зевнул. — Братьев моих утром накормить не забудь.

— Непременно! И угощу, и награжу как положено! — Обломов выдвинул уже знакомый ящик стола, вытащил кошель с деньгами. — Вот, это лично тебе — за зачистку города от тварей. А охотникам твоим награда отдельно приготовлена.

— Это правильно. Это ты — молодец. Главное, с чертями больше не связывайся. — Я забрал кошель. — Всё, Илья Ильич. Бывай. Захарке скажи, чтобы с кем-нибудь из братьев в Оплот переместился, я его оттуда заберу. Чуть попозже.

— А сам не останешься?

— Не. Дома дел дофига, водопровод строю. Да и не охотился давно. Того гляди, меч затупится.

— Давно не охотился? — изумился Обломов. — А как же…

Но я дослушивать не стал, начертил Знак. Не рассказывать же генерал-губернатору, что мне срочно понадобились кости, которые не собираюсь сдавать в казну. С мастером Сергием, считай, уже договорился. Я и никому из охотников об этом рассказывать не планировал. Контрабанда любит тишину.

Я начертил Знак и оказался в одном из любимых мест — в Поречье, возле постоялого двора Фёдора. Где ж ещё узнать последние новости? Например, о том, что где-то в городе или его окрестностях до зарезу требуется помощь охотника? Лучше в окрестностях, конечно. Где-нибудь подальше…

Сам Фёдор дремал за стойкой. Я догадывался, что он спит, и вошёл осторожно, чтобы не разбудить рабочего человека. Есть не хочу, а свою комнату найду даже с закрытыми глазами, помощь мне для этого точно не требуется. Тихонько поднялся по лестнице.

Как и обещал Фёдор, моя комната занята не была. Всё намыто, вычищено, постель застелена — полная готовность к моему возможному визиту. Вот это я понимаю, клиентоориентирование! Как это обычно бывает при виде удобной кровати, спать захотелось тут же, со страшной силой. Я кое-как разделся, рухнул в постель и вырубился.

Разбудил меня женский вскрик.

— Ах!

И сконфуженный, девчачий:

— Ой…

Я открыл глаза. Дверь моей комнаты была открыта, на пороге стояли незнакомая дама и девчонка, дочка Фёдора. Детей у него было то ли пять, то ли шесть. Разных возрастов, но все в отца — шустрые и деловитые.

— Извиняйте, ваше сиятельство, — пробормотала девочка. — Я не знала, что вы прибыли. Госпожа Апраксина попросились комнату вашу поглядеть…

— Прошу прощения, — пролепетала вслед за девочкой дама.

К утру, когда поднялось солнце, в комнате стало жарко, одеяло я откинул. А из одежды на мне присутствовал только местный аналог трусов.

Я пожал плечами.

— Да мне, в общем-то, не жалко. Любуйтесь на здоровье. Можете даже потрогать. Но — только вы. С несовершеннолетними в такие игры не играю, — строго посмотрел на девочку.

— Нет-нет, что вы! — дама всплеснула руками. — Я вовсе не собиралась ничего трогать! Всего лишь хотела посмотреть на вашу комнату. Хотя, на самом деле, надеялась застать вас, но хозяин сказал, что…

— Я ночью прибыл. Хозяин меня не видел. А что у вас за вопрос? Да вы проходите, присаживайтесь, — я подвинулся на кровати.

Дама мило покраснела.

— Ах, ну что вы! Я, с вашего позволения, подожду внизу.

Дверь захлопнулась.

— А зря, — сказал двери я. — Сейчас отлично всё порешали бы! Девчонки застеснялась, что ли? Так ведь запереться можно…

Пожал плечами, подобрал с пола одежду и принялся одеваться.

Дама оказалась помещицей — местной, пореченской. Недавно овдовела. Супруг, насколько я понял, был намного старше дамы, а брак их — из тех, о которых принято говорить «по расчёту». Дама не могла похвастаться большим приданым, её муж — молодостью и приятной внешностью. В общем, прямо скажем — убитой горем молодая вдова не выглядела. Выглядела расстроенной, и было из-за чего: вот уже несколько ночей в её дом ломилась «несуветная тварь». Завывала и просила впустить.

— Ну, про несусветность — это вы, допустим, загнули, — заметил я. — Обыкновенный вурдалак или упырь, ничего особенного. Хотя неприятно, согласен.

— Я отправилась в Оплот к охотникам. Но там меня встретил какой-то юноша, совсем ещё мальчик…

— Гераська, — кивнул я. — Видать, больше некого было на хозяйстве оставить. Хороший парень, перспективный. Но — да, молодой. Упыря в одно рыло не потянет.

— … Этот юноша сказал, что нужно обождать — охотники пока заняты важным делом. А сколько обождать, он не знал. И я бросилась сюда. Ваша слава, господин Давыдов, гремит по всей губернии! Я решила, что вы не оставите даму в беде.

— Ну, как вам сказать. Дама — это, конечно, дама, тут спору нет. С одной стороны. С другой стороны — ну сколько там костей с того упыря? Три штуки максимум, и то навряд ли. Потому как если это ваш покойный супруг фестивалит, то сил, то есть костей, набраться он пока толком не успел. Вот если бы на вас, скажем, вепрь глаз положил — тогда другой разговор. А Десятнику за каждым упырём бегать — себя не уважать.

— Неужто вы бросите меня в беде? — в глазах у дамы заблестели слёзы.

— Не брошу, конечно. Отправлю к вам одного способного парня, он разрулит.

— Ах, вы очень меня обяжете! Вы просто не представляете, какой это ужас! Эти твари так ужасно орут…

— Стоп. «Твари»?.. Так у вас там не один упырь, что ли?

— Я не знаю, сколько их! Я не подходила к окнам. Но голоса-то различаю! И он совершенно точно не один.

— Ну, вот, — улыбнулся я. — Другой разговор! Вы уже позавтракали?

Поместье дамы находилось в десяти верстах от Поречья. Прибыла дама в карете, и этой же каретой мы доставились в поместье. По дороге познакомились. Даму звали Зинаидой Поликарповной.

Поместье мне понравилось, симпатичное. Поля, деревни, барский дом с белыми колоннами — всё как полагается.

— Так. А кладбище у вас где?

— Кладбище? — удивилась Зинаида Поликарповна.

— Ну, упырь — это ведь, по сути, мертвец. А мертвецы обычно водятся на кладбищах.

— У нас есть деревенское кладбище, рядом с церковью. Но это довольно далеко отсюда.

— Хм-м. А ваш супруг похоронен там?

— Нет, ну что вы! Он похоронен на семейном кладбище, там лежат одни лишь Апраксины и самые верные их слуги. Кладбище совсем небольшое, я о нём даже не подумала…

— Ничего. Думать при такой красоте вредно, не дай бог морщины появятся. Показывайте.

Кладбище оказалось не таким уж маленьким — могил на полста, не меньше. Просто часть захоронений были настолько древними, что кресты ушли глубоко под землю. А вот часть — наоборот.

Увидев разрытые могилы, я присвистнул. Пять штук, как с куста.

— Наверное, не очень прилично спрашивать, чем вы так насолили покойному супругу…

Безутешная вдова всхлипнула.

— Я недавно сняла траур, начала снова выезжать в свет. Разумеется, мужчины обращают на меня внимание. И вот на днях…

— Понял. Ну, вам хоть понравилось? Удовольствие получили?

Зинаида Поликарповна захлопала ресницами:

— О чём вы? Я хотела сказать, что на днях на балу в Благородном собрании я получила намёк. О том, что некий господин желает ко мне посвататься.

— То есть, сюда вы мужчин не приводили?

— Нет, что вы! Как можно?..

— Ну, в карете например. Хотя места у вас красивые, пешком прогуляться — тоже милое дело.

Зинаида Поликарповна энергично помотала головой.

— Нет!

— Ладно. Нет, так нет. Интересно у тварей система передачи информации работает… Хотя, как вариант, одно с другим вообще не связано. Покажите-ка мне дом. Надо осмотреть окна и двери. Я должен понимать, сколько они продержатся.

Мы двинулись в обратном направлении

— А это что? — кивнул в сторону я.

В непосредственной близости от кладбища, едва ли не прямо на могилах, был разбит огород. Странной формы — грядки расходились лучами, занимая почти всё пространство. Очень тесно друг к другу, едва-едва пройти. Собственно, грядок не было только на дорожке, которая тянулась к кладбищу со стороны барского дома. Всё остальное — засажено, едва ли не каждый сантиметр. Я в сельхоз культурах не разбираюсь, но обильность всходов радовала глаз.

— Это в ваших местах так принято — на кладбищах огороды разбивать?

— Ах, это всё крестьяне! — Зинаида Поликарповна всплеснула руками. — Пользуются моей добротой и мягкостью характера. Уверяют, что здешняя земля даёт просто необыкновенные всходы! Редис, к примеру, скоро будут убирать во второй раз. А потом морковь, горох, репу. По три урожая за лето снимают, представляете? При том, что поля в моих угодьях не самые плодородные. Конечно же, крестьяне буквально на коленях вымаливают разрешение сажать огород здесь. Покойный супруг не разрешал, считал это святотатством, а моё сердце, когда они начинают упрашивать, просто на части рвётся. Не могу отказать. Я такая слабохарактерная… — Зинаида Поликарповна грустно опустила голову.

— Ничего, не переживайте. У меня с характером проблем нет, но я бы тоже разрешил.

— Правда?

— Ну, а почему нет? Три урожая — не мышь чихнула. Покойникам без разницы, а живые голодать не будут. Как по мне, выбор очевиден.

— Вы меня утешили, — Зинаида Поликарповна повеселела.

Подойдя к дому, я осмотрел двери и окна.

Хорошие. Добротные. Следующую ночь точно выстоят, а больше мне, надеюсь, не понадобится.

— На чердак подняться можно?

— Э-э-э, — озадачилась Зинаида Поликарповна.

Позвала управляющего. Тот проводил меня на второй этаж, а оттуда — к лесенке, ведущей на чердак. Осторожно спросил:

— Чем ещё могу служить?

— Ничем, всё. Дальше я сам.

Я поднялся по лесенке. На чердаке, как положено у домовитых хозяев, складировали штабелями всякий хлам. Здесь было темно и пыльно, свет пробивался через декоративные неоткрывающиеся окна на фронтоне.

Я, перешагивая балки, пробрался к окнам. Стёкла тоже покрыты слоем пыли — неудивительно, в общем-то, кому в них тут смотреть? Но, тем не менее, обзор отличный, кладбище просматривается как на ладони.

— Ха, — только и сказал я.

Пять разрытых могил находились не в центре кладбища, ближе к краю. Зато грядки-лучи дальними своими краями образовывали едва ли не идеально ровную окружность. С центром — в том месте, где находились разрытые могилы.

Вряд ли крестьяне-огородники шарили в геометрии. И вряд ли вообще задумывались о том, что делают. Просто разбивали грядки на плодородной почве — стараясь занять всё доступное пространство. А на земельке-то, очевидно, прут как не в себя не только всходы. Вурдалаки тоже норм получаются, нажористые… Н-да.

Даже странно, что никто эту особенность не обнаружил раньше. Хотя, с другой стороны — как бы заметили? Чтобы заметить, нужно смотреть сверху, вот как я сейчас. Ну и хотя бы примерно понимать, что ты ожидаешь увидеть. А если ты крестьянин, не поднимающий глаз от земли, или, наоборот — Зинаида Поликарповна, которой эта земля до сиреневой звезды, то ясный день, ничего не заметишь.

Разглядел я и ещё одну особенность. Разрытые могилы располагались точно на прямой линии, которую можно было бы прочертить на направлении «кладбище — барский дом». Самая дальняя отсюда могила — князя Ипполита Апраксина, того самого недавно почившего супруга. То есть, выглядело это так, как будто Ипполит, поднявшись, запустил цепную реакцию. Одна за другой вскрылись ещё четыре могилы. Словно Апраксин, направляясь к дому, на ходу наращивал мощь своей армии. Обретал, так сказать, союзников.

— Молодец, — одобрил я. — Облегчил мне задачу!

Предсказуемость, всё-таки — офигенно удобная штука. Если её правильно употреблять, конечно.

Я присел на балку. Вздохнул. Эх-х, и жалко же родий! Запас-то, после мертвяков, образовался уже приличный, тридцать штук. Но ничего не попишешь. Для того, чтобы получить отдачу, сначала надо вложиться.

Я сконцетрировался. И открыл ещё один отсроченный Знак — Западня. Костомолка и Испепеление у меня уже открыты, но они жрут слишком много сил, которые мне ещё понадобятся — раз. А два — для чего переть на танке там, где достаточно пехоты? Что вурдалак, что упырь — твари среднего уровня, их и Западня должна удержать без проблем.

Знак открылся. Восемь родий улетело в неведомую даль. А я спустился с чердака и вернулся на кладбище.

Изобразил на дорожке, ведущей к дому Зинаиды Поликарповны, три Западни. Возвращаясь, увидел отряд деревенских тёток с лейками в руках. Строго сказал:

— Сегодня — без полива! Возвращайтесь.

— Да как же… — забормотала одна. — Жара ж какая стоит! Посохнет же всё!

— Ничего, за сутки не посохнет. А вот вы, если дальше пойдёте — можете. Дотла высохнете… Кру-гом! Шагом марш отсюда. И до завтра в огород не суйтесь. Если, конечно, жить не надоело.

Послушались. Развернулись, пошли обратно.

Я, насвистывая, двинулся к дому. Потом незаметно сошёл с тропинки и присел в стороне, за стволом дерева. Неужели зря жду? Неужели разум возьмёт верх над любопытством?

Не, куда там! Не прошло и десяти минут, как тётки бодрым шагом потопали обратно к огороду. Решили, видимо, что барин ушёл и больше тут не появится.

Хлопок. Визг. Ахи-охи, причитания.

В Западню влетела тётка, идущая первой. Остальные топтались возле окружающей её невидимой стены, дальше не пошли. Повезло, а то бы ещё одна Западня сработала.

— Ну? — подойдя, спросил я. — Убедились?

— Ваша милость! — тётки повалились на колени.

— Дальше будет хуже. Кто-нибудь ещё рвётся поливать огород?

Тёток как ветром сдуло. Осталась только та, что угодила в Западню. Залилась слезами:

— Ваша милость…

— Счастливо оставаться. Скучно не будет, не переживай. В полночь откроются могилы, из них полезет нечисть. Классно время проведёшь.

Я развернулся, чтобы уходить.

— Нет!!! — тётка побелела, как полотно. — Освободите меня, пожалуйста! Христом-богом, никогда больше…

— А с чего ты взяла, что я могу тебя освободить? Может, не я Западню поставил.

— А… Как же мне…

— Никак, я же сказал. Отдыхай, воздухом дыши. Тем более, что осталось недолго — вон, смеркается уже.

— Ва-а-аша ми-и-илость! — тётка залилась такими горькими слезами, что я понял — больше против техники безопасности в жизни не попрёт.

А если я сейчас уйду, её со страху и удар хватить может. Не молодуха, всё-таки.

— Ладно, фиг с тобой. — Я убрал Западню.

Тётка, почувствовав, что свободна, рванула прочь с такой резвостью, что вурдалак бы обзавидовался. Кстати, о вурдалаках…