Два кинжала

9

Через четыре дня я окончательно и бесповоротно убедилась в том, что отец, иногда именовавший меня «глупой курицей», был полностью прав.

Блестящая идея побега и возвращения в свой домен, на проверку оказалась блестящей только на половину. Сбежать-то я сбежала, и даже удачно, и мне даже повезло встретить по дороге Чаеслава, обеспечившего меня деньгами, запасом продуктов и удобной одеждой, но на этом и все. Уже пятый день я пробиралась лесами, ночуя на земле и питаясь всухомятку.

Путь в городки или более-менее крупные деревеньки мне был заказан — Волки развили такую деятельность по поимке беглой невестки, что везде расставили небольшие отряды стражи с магами во главе. Я была уверена в том, что господин Волков дал мои магические приметы, и с новой татуировкой, которая еще толком не зажила и испускала магические эманации, попадаться на глаза магам не стоило.

В маленьких деревеньках и отдаленных хуторах купить более-менее пристойную клячу было совершенно нереально. Более того, когда я первый раз попыталась предложить деньги, дюжий хозяин хутора, его сыновья и прочие домочадцы решили завладеть всеми моими деньгами сразу. Пришлось потратить на них остатки скопившейся магии, и побыстрее уносить ноги — привлеченный магическим всплеском отряд буквально дышал мне в затылок. Самое обидное, что ни одну лошадь не удалось захватить.

Я уже была на грани истощения от усталости и недоедания, грязная, простуженная и несчастная. Но упрямо шла к границе домена, потому что сдаваться в руки Волкам после всего, что я пережила, было как-то даже стыдно.

Магии во мне почти не было. Воззвать к родовой магии я уже не могла — теперь у меня был свой род, и новая татуировка перекрывала мне любую возможность напитаться энергией Дома Крюка. Опытного наставника-мага, который бы мне рассказал, что нужно делать в моем случае, рядом не было. Конечно, мне была доступна магия благородных, но она бралась уже изнутри меня, присутствуя в моей крови благодаря многих поколениях одаренных предков. Только сейчас, когда я едва волочила ноги и страстно мечтала о горячем супе, магически я была слаба, как пятилетний ребенок. Честно признаться, я уже с трудом соображала, где я нахожусь, однако бдительно следила, чтобы удаляться от замка Волков.

Смеркалось. Скоро пора было устраиваться на ночлег, укутавшись в тонкое одеяло. У меня ломило все тело, в легких горело огнем, и очередной сон на земле вряд ли бы улучшил ситуацию.

— Ой, девица! — услышала я удивленный голос. — Откуда ты здесь взялась?

Я тяжело подняла голову и увидела, что меня окружили мужчины — то ли наемники, то ли разбойники. Прекрасно! Изнасилование оборванцами и безымянная могила под кустом — достойная кончина Сиятельной из рода Крюков!

Подняв голову, я выпрямилась, сбрасывая с себя остатки маскировки, которая скрывала только мои глаза и кинжал. Больший расход магии был лишним — в грязной оборванной нищенке благородную можно было признать разве что по магии от татуировке, блестящему изголовью кинжала и серебристым глазам.

— Уберите от меня свои руки, грязный сброд. Я — Сиятельная.

Мужики расхохотались, но один из них поднес к моему лицу фонарь.

— Эй, она того… не врет… Глаза-то…

— Вы сможете получить за меня большой выкуп, — сказала я, умолчав, что разбойников после моего освобождения наверняка ожидает бесславная казнь.

Бандиты замялись. Тот, что с фонарем, наверное, их главарь, решил:

— Скрутите ей руки, на всякий случай, и давайте отведем к Самому. Там видно будет.

У меня отобрали мой узел — в нем лежало платье, в котором я бежала из замка. В глубоких карманах были спрятаны драгоценности и деньги. Из еды у меня оставалось немного хлеба и сыра, которыми я разжилась вчера в крохотной деревушке из десяти дворов.

Заломили руки за спину — я хранила гордое молчание, хотя очень хотелось закричать от боли — и повели по лесу.

Наверное, от усталости я совсем потеряла разум, и не обратила внимания на запах дыма от большой разбойничьей стоянки! Если бы я раньше соображала чуть лучше, можно было бы это заметить и обойти ее стороной или затаиться! Что уж теперь горевать, как говорила моя няня. Теперь нужно разгребать, — добавлял Мирик.

Бандитов, судя по лагерю, было очень много — больше сотни. Наверное, это те разбойники, на охоту за которыми отправлялся Владислав. Уверена, что теперь он занят совсем другой охотой.

«Сам» поразил меня в самое сердце — он восседал на троне в окружении свиты. Самый настоящий трон — резное дерево, подлокотники — стоял на возвышении и освещался факелами, воткнутыми в землю. «Сам» ужинал, демонстрируя изящные манеры, которые несколько портились отсутствием стола. Рядом стоял маг в длинной мантии, который переговаривался с немолодым воином в кольчуге.

— Сам! — позвали мои пленители и дружно повалились на колени. — Позволь обратиться!

— Позволяю! — хорошо поставленным тоном сказал Сам.

— Мы нашли баб… девушку в лесу, она говорит, что Сиятельная.

Сам удивленно выронил кусочек хлеба, который собирался обмакнуть в соус.

— Сиятельная? Это? В таком виде? Посреди леса?

Обитатели лагеря, стянувшиеся посмотреть на забаву, грохнули смехом. Я молча изображала ледяное презрение. Ярослав был бы мной доволен. Презрение, конечно, несколько портили сопли и рвущийся кашель, но тут я уже ничего поделать не могла.

— Так мы тоже так подумали, а у нее — глаза, кинжал…

— Какой кинжал? — заинтересовался Сам.

— С волчьей головой, — один из бандитов выхватил из ножен мой кинжал и, мелко кланяясь, поднес его Самому. Я дернулась вслед, было такое чувство, что часть меня сейчас кинули свиньям.

— Волк? — удивился Сам, рассматривая кинжал. — Ээээ… Добронега? Поднесите к ней факел. Хм… Я тебя не знаю, ты кто?

Если меня и удивил разбойничий атаман, знающий в лицо чистокровных аристократов, то я не подала виду.

— Сиятельная Ясноцвета Волк, в девичестве Крюк, — надменно ответила я.

— Слово чести? — недоверчиво протянул Сам.

Я промолчала. Еще слово чести давать такому сброду! Обойдутся. Сам передал мой кинжал магу, тот с интересом покрутил его между пальцами, зачем-то лизнул, царапнул лезвие своим кинжалом, а потом направился ко мне.

Разбойничий маг, немолодой, неожиданно среброглазый, заглянул мне в лицо, пристально изучая цвет глаз, потом поводил руками, пробормотал заклинание, отчего новую татуировку пронзило болью, и пораженно сказал:

— Так и есть, это чистокровная аристократка. Что ты делаешь в лесу, дитя мое?

— Путешествую, — хмуро ответила я. — Наслаждаюсь видами лесов, принадлежащих моей семье.

Сам, который задумчиво грыз палец, встрепенулся и сообщил:

— Это уже не леса Волков, ты пересекла границу домена. Это уже владения Котов.

Хорошая новость. Значит, тут уже не будет патрулей, посланных моими любящими родственничками. Плохая новость заключалась в том, что вот как раз сейчас мне бы этот патруль очень не помешал бы.

Сам горячо шептался с магом и старым воякой. Судя по взглядам, которые изредка бросал на меня военный советник, он был бы рад похоронить меня со всеми почестями, но прямо сегодня ночью Маг был категорически против, а Сам грыз палец. Наконец, они пришли к общему решению.

Благородный маг снова подошел ко мне — разбойники отпрянули, возложил руки на мою макушку и принялся читать заклинание. Меня как будто укутали в невидимое теплое ватное одеяло. Маг смахнул капли пота со лба и велел моим пленителям:

— В кладовку. Только дайте ей одеяло, матрац там… Воду умыться… Помните, с кем дело имеете, если что, отвечать перед Ярославом Волком будете

— Она — что? — испуганно хрюкнули у меня за спиной.

— Его жена, — подтвердил маг.

— Господин маг, а может, не в кладовку, там же…

Маг нахмурился:

— А куда еще? Будет жаловаться, значит, вздернете того. Жена Волка нам куда дороже. Госпожа, вот ваш кинжал. Поклянитесь не использовать его во вред себе и нам.

Я надменно взглянула на мага.

— Клянусь. — Пусть вернут кинжал, а там я уже разберусь, как обойти клятву. — Верните мне мои вещи!

— Нет, — маг виновато развел руками, — все же вы у нас… в гостях. Все, что вам понадобится, можете попросить у нас.

С моих запястий нежно сняли веревку, с максимальной предупредительностью провели к бревенчатому дому, похожему на те, которые ставили себе лесники в нашем домене. Да, наверное, оно так и было — вряд ли я ушла далеко от границы доменов, здесь должен жить кто-то, соблюдающий интересы Котов. Например, чтобы Волки не охотились на чужой территории, или доказать, чтоб беглые крестьяне — уже крестьяне Котов, и вопросы надо решать уже с Владетелем. Такие случаи бывали частенько, особенно, если искать лучшей жизни в другом домене собирался кузнец или еще какой мастер. Искать лучшей доли никто не запрещал, однако каждый Владетель старался следить, чтобы те, кто приносит деньги в домен, не решили работать на обогащение соседа. А уж методов убеждения было предостаточно — от угроз до денежной премии. Стоило переселенцу попасть на территорию соседнего домена, угрозы и подкуп осуществлял уже другой Владетель. Помнится, как отец самолично гонялся за одной ткачихой. Она умела ткать тончайшее полотно, которое стоило баснословные суммы. Отцу было не до ткачихи, но слух о том, что ее обидел управляющий одной из деревень своими домогательствами, и мастерица отправляется жить к Дубам, дошел до моей матери. А она носила белье только из той тончайшей ткани!

Не знаю, что произошло между родителями, но отец бросил свои важные дела и во главе отряда доверенных стражников помчался вслед ткачихе. На границе ее уже ждала с распростертыми объятиями Сиятельная Дуб, которая тоже хотела носить белье из ткани, купленной по большой скидке. Отец успел первым. И отвел душу тем, что заслал распутного управляющего в единственный в своем роде мужской монастырь, в котором жили тролли, поклоняющиеся Пахану.

Меня ввели в домик, торжественно вручили одеяло и подушку, и заискивающе попросили:

— Вы своему мужу не жалуйтесь-то на нас!

Неужели, в кои-то веки, мне пригодилось имя Ярослава?

— Посмотрим, — сурово ответила я, и с гордым видом вошла в отведенную мне под содержание каморку. И тут же споткнулась о что-то жесткое и упала на что-то мягкое.

— Ой! — взвыло это мягкое. — Ясноцвета! Знала бы ты, как я тебя ненавижу, неуклюжую корову!

Дверь открылась и нас осветил фонарь.

— Эй, эльф, пойдем, тебя повесить приказали.

Я взлетела на ноги.

— Не сметь трогать эльфа! — прошипела я. — Он под моей защитой, а если кто-то осмелится тронуть его хотя бы пальцем, будет иметь дело со мной!

В дверях икнули и ретировались.

Через несколько минут в кладовке объявился маг, небрежно щелкнул пальцами, осветив помещение, и спросил:

— Ясноцвета, почему вы взяли эльфа под свою защиту? К сожалению, мы не можем предоставить вам отдельное жилье…

— Поэтому вы решили повесить эльфа? — перебила я его.

Маг пожал плечами.

— Это быстро и не требует затрат.

— Это мой личный целитель, клянусь честью Рода! — сказала я. — Уж не знаю, как он попал к вам, но теперь, если хоть волосинка упадет с его головы, вам мало не покажется, поверьте мне.

Маг выслушал это с каменным выражением лица.

— Хорошо, — сказал он и удалился.

Мы опять остались в темноте.

— Премного благодарен за защиту, — сказал целитель.

— Что ты здесь делаешь, Даезаэль? — рискнула спросить я, когда эльф сделал перерыв в показательном сопении, которым я должна была проникнуться и оценить всю тяжесть его доли.

— Ты не поверишь! — сказал он донельзя ядовито. — Тебя жду.

Я замялась, не зная, что сказать. На помощь пришел этикет.

— Эммм… Надеюсь, ожидание было не очень долгим и не очень неприятным?

Целитель аж задохнулся от возмущения.

— Нет, все было замечательно! Я, знаешь ли, люблю по нескольку дней сидеть в крошечной каморке, питаясь сухарями, и с тонким одеялом вместо кровати, подушки, матраса и собственно одеяла!

Я шмыгнула носом.

— И не реви, меня этим не разжалобишь! — прикрикнул эльф.

— Да я не реву, — возразила я. — В смысле, мне очень жаль, Даезаэль, что ты попал в такие условия, и я постараюсь сделать все возможное, чтобы облегчить тебе участь, но я просто простудилась.

— Простудилась, значит, — зловещим тоном сказал целитель. Поднялся на ноги, легко нашел мою грудь, прижался ухом к области сердца. — У тебя воспаление легких начинается. Как, вот скажи мне, как ты его смогла подцепить? Еще и… что у тебя с магией? Почему сила Рода тебя не смогла вылечить?

Я присела на корточки, расстелила в тесной каморке одеяло и легла. Честно признаться, ноги меня больше не держали. Целитель присел рядом, прикоснулся прохладными пальцами к моему лбу и заскрипел зубами. Я вздохнула и честно рассказала ему все, что со мной произошло после того, как я очнулась после грозового безумия.

— В тот день, когда я заключил с тобой договор, меня явно кто-то проклял, — печально подытожил целитель. — Сейчас я могу тебе только чуть-чуть помочь. Тебя погрузили в кокон — это такое заклинание, не позволяющее пользоваться магией. Но оно так же сводит к минимуму возможное магическое воздействие извне. Будь у меня моя целительская сумка…

— А куда она делась? — спросила я. — И как ты вообще попал к этим разбойникам?

— Это не разбойники, это армия освобождения домена от узурпатора. Этот «Сам» — это младший сынок бывшего Владетеля Кота, — сказал Даезаэль.

— Мммм… Радочест? — припомнила я. Хотя моя мать и дружила с Сиятельной Кот, детей к нам в гости она привозила всего пару раз, и они играли с моим братом, не допуская девчонку в свои забавы. — А почему бывшего Владетеля Кота?

— Потому что Владетель и его супруга несколько недель назад погибли в перевернувшейся карете, и теперь в домене правит их старший сын. Он — Сиятельный, а этот стал Самим, тоже неплохо, как я считаю. В общем, «Сам» обвинил братца, что тот устроил аварию, к нему примкнуло сколько-то стражи и родовой маг, они сколотили себе банду… Прости, имею в виду, что создали армию, и теперь ведут с Сиятельным партизанскую войну. Каждый развлекается, как может.

— А ты к ним как попал?

— Когда твой разлюбезный свекор выбросил меня из кареты, я отлежался на постоялом дворе, а потом решил поехать за тобой и подождать, что выйдет. Я знал, что твои трепетные отношения с Волками скоро выльются в нечто интересное, и хотел быть рядом, чтобы они тебя случайно не прибили.

— Да уж, они и вылились в нечто интересное, — пробормотала я, вспоминая, как разнесла ворота замка.

— Как я уже сказал, хожу теперь под проклятием, — продолжал эльф. — Потому что меня предложили подвезти к замку Волков, а в итоге притащили в этот лес. Войску, даже если оно банда, оказывается, тоже нужен целитель, а местный маг гениален в родовой магии, но не может исцелить даже царапинку.

— Если ты им так нужен, почему же они тебя заперли в кладовке? — спросила я. С эльфом было более-менее понятно — он не смог отказаться от возможности путешествовать с комфортом, а кто-то из соратников мятежного Радочеста справедливо рассудил, что целитель им самим нужен.

— Потому что мне очень не хотелось успеть к Волкам к тому моменту, когда они с постными лицами будут опускать тебя в семейный склеп, а явиться до того, как чей-то идиотизм — прости, гордость аристократа — приведет тебя в могилу. А местные моего рвения не оценили.

Даезаэль вздохнул и лег рядом, обняв и уложив мою голову к себе на плечо. Тело эльфа показалось мне восхитительно прохладным, и я тесно к нему прижалась.

— Зачем ты напоил меня «Темной водой», Даезаэль? — спросила я, мужественно борясь с туманом, в которое погружалось мое сознание.

— Потому что узнал, что Гранислав ищет тебя, но не мог быть рядом, — сказал целитель. — Я не знал, стоит ли кому-то в столице знать, какая у вас связь с мужем и насколько могущественной магией ты теперь обладаешь. К тому же это твоя первая гроза после бракосочетания… Я не большой специалист в Высшей магии, Ясноцвета, я действительно не знал, чего ждать и решил подстраховаться.

— А почему ты вообще ушел? — спросила я. Лежать на плече эльфа было жестко и неудобно, но я ужасно истосковалась по дружескому участию и поддержке.

— Иногда есть такие просьбы, в которых нельзя отказать, — серьезно сказал Даезаэль. — У эльфиек очень редко рождаются близнецы. Может, раз в сто-двести лет во всей общине. У эльфа, который попросил меня о помощи, рожала жена. А я знаю, как принимать близнецов и не мог отказать.

— Я не знала, что ты еще и акушер! — удивилась я.

— Я не акушер, — голос эльфа стал очень печальным, и я затаила дыхание. — У меня была старшая сестра… Она ждала близнецов… Много лет назад, очень много, я тогда был еще начинающим целителем. Ее держали под круглосуточным наблюдением, но на наше поселение напали, и с оружием в руках тогда встали все, а меня оставили с ней…

Я не слышала, чтобы на эльфийские поселения нападали, наоборот, эльфов ценили и оберегали, их в нашем королевстве было не так уж и много. Но, если подумать, события, о которых рассказывал Даезаэль, могли происходить и двести лет назад.

— Я остался с сестрой, и… от переживаний, наверное… все началось раньше, очень быстро. Я ее не спас.

— А дети? — шепотом спросила я.

— Выжили. Она… просила. Сказала, что никогда не простит, если я спасу ее, а не детей. Они ей были дороже, чем жизнь. Поэтому со своим узким тазом думай, прежде чем… Потому что тебе понадобится помощь эльфа-целителя, и лучше, чтобы это происходило в замке, а не в лесу… Мне хватает страшных снов.

Даезаэль замолчал, а я не решалась что-то сказать. Просто протянула руку и погладила его по щеке. Целитель порывисто прижал мою ладонь к своей прохладной коже. Даже ему нужна была поддержка.

— Ладно, — сказал он чуть позже, — с тобой нужно что-то делать, иначе ты к завтрашнему вечеру загнешься от горячки у меня на руках. Просить снять с тебя кокон, я так понимаю, бессмысленно. Для Кота ты ходящее золото, армия и власть, думаю, он уже прикинул твою стоимость и пишет письмо Волкам.

— Тогда он не заинтересован в моей смерти.

— Конечно! Но что он может сделать? Снять с тебя кокон, чтобы я помог тебе магией? А вдруг ты тогда впадешь в ярость и тут все разнесешь? Нет, так Сам рисковать не будет. Разве что вернут мне целительскую сумку, которая почти пуста. Так ты протянешь достаточное количество времени, чтобы передать тебя из рук в руки. Но подумай еще о таком моменте — захочет ли Владетель Волк тебя выкупать? Это же скандал! Сиятельная, найдена где-то в лесу, у мятежного аристократа. Что он с ней делал? Как она там очутилась? Слишком много народу будет об этом знать. Не лучше ли сделать вид, что ты — самозванка. Ну мало ли, мятежная дочка какого-то аристократа, а кинжал украла? Что за татуировка на тебе? Думаешь, Кот следит за последними новостями из столицы?

— Мое новое имя было дано мне в тайне, — сказала я. Не знаю, зачем, но, думаю, тут постарался Гарнислав. Ему выгодно, чтобы обо мне знало как можно меньше народу — тогда он сможет по-тихому захватить власть в моем домене, противостоя только моему отцу, и не столкнувшись с многочисленными доброжелателями, возжелавшими поживиться, воспользовавшись неопытностью новой Сиятельной.

К тому же… Сегодня Радочест не догадался посмотреть на мою татуировку, но вот завтра его вполне это может заинтересовать. Смогу ли я ему все объяснить? И стоит ли?

— Что же делать? — спросила я в отчаянии.

— Позови Ярослава, — эльф столкнул мою голову со своего плеча и сел.

— Зачем?

— Затем, что он наиболее заинтересован в том, чтобы ты была жива-здорова!

— Он убить меня хотел!

— Сейчас тебя убивать ему не выгодно! Из-за его торопливого отца, которому возможность править в северном домене вскружила голову, твой отец может вообще забрать домен себе и сказать: ничего не знаю, ничего не слышал, мое!

Я хмыкнула. Да, мой отец такое может.

— И тут, представь, является Ярослав в гордом одиночестве и говорит: отдайте домен. А твой отец: а не вы ли это мою дочку угробили, чтобы получить выход к независимым княжествам? А вот вам вместо домена моя вымуштрованная армия, ату их!

Я немного подумала. Да, Даезаэль прав, остается только восхищаться тому, как он быстро раскладывает все по полочкам и ориентируется в обстановке даже лучше, чем я.

— Хорошо, и как же я его позову? Ты же сам говорил, что маг погрузил меня в кокон!

— Да, но он не наложил на тебя «кляксу»! И, подумай сама, твоя связь с Ярославом теперь должна быть значительно прочнее, чем любые коконы и «кляксы»! В конце концов, вы же женаты!

Я тяжело вздохнула и позвала:

— Ярослав!

Злобный взгляд Даезаэля прожег меня насквозь даже в темноте.

— Плохо, — сказал он. — Ты его зови внутри себя, магией.

Я сосредоточилась и позвала, направив магический импульс. Он тут же оттолкнулся от кокона и вернулся обратно.

— Ты сдохнешь, как подзаборная собака, — с удовольствием сообщил мне эльф. — Твой организм после всех встрясок воспаления легких просто уже не переживет. И все твои враги будут торжествовать. Отец окончательно убедится в том, что его дети неудачники. Ярослав будет миловаться с Негосавой. А Драниш покончит с собой от тоски. И это все потому, что ты живешь в уютной норке «не могу, не получается» и бежишь всегда, как только сталкиваешься с трудностями!

— Я пытаюсь!

— Ты не пытайся, ты делай!

Я свернулась на полу в клубочек. Мне ничего не хотелось, я устала, меня морозило, а легкие горели. Сбитые от долгого пути ноги ныли и саднили. Мне было себя жалко, мне было себя очень, очень жалко.

Даезаэль молчал. Он предоставлял право мне самой решать, что делать — лежать и жалеть себя или все-таки переступить через очередную боль и усталость.

— Зачем это все? — спросила я.

— Чтобы ты стала сильнее, — отозвался целитель. — Чтобы там, на вершине, тебя уже не могло ничего сломать.

— А другие люди живут и без этого.

— Все люди разные. Ты же не знаешь, какие у них вершины. Может быть, они тоже так лежали и страдали, и думали, что им хуже всех.

Я вспомнила трусливого маменькиного сынка Персиваля, который плакал и жалел себя несколько недель, а потом нашел в себе силы предать нас и сбежать от Жадимира. Он упорный, и я не сомневалась, что сейчас он уже достиг своей вершины, лежит дома в мягких подушках, окруженный заботой матери. И чтобы столкнуть его с этой вершины, теперь нужно приложить немалые усилия.

Мысль о Персике придала мне сил. Он обычный разбалованный гном, а я — Сиятельная.

Я села на пол, скрестила ноги и достала кинжал из ножен. Медленно провела по острию пальцами, разрезая их и обагряя кровью лезвие. Я не буду использовать кинжал во вред себе, я хочу спастись. Я не буду использовать кинжал во вред Коту и его магу — я спасаю их от участи быть уничтоженными Владетелем Волком ради неразглашения тайны блудной невестки.

Закрыв глаза, я представила Ярослава. Высокие скулы, нос немного с горбинкой, узкие губы, ледяные глаза. Выгоревшие на солнце волосы, всегда заплетенные в аккуратную косу. Спина с татуировкой волка, застарелые шрамы. Грудь, к которой он прижимал меня к себе ночами. Мой старый кинжал на поясе.

Кинжал в руках легонько завибрировал, а я словно окунулась в ледяную воду с головой.

И увидела Ярослава как наяву. Подтянутого, причесанного, в свежей рубашке. В огнях факелов он раздавал приказы. Глаза воспаленные, вокруг рта залегли усталые складки. Он почувствовал меня и замер, а глаза удивленно распахнулись

— Ярослав, — потянулась я к нему мыслями, пока в голове мелькали образы — вот он смотрит на меня, как на букашку, склонив голову набок. Вот он упер руки в бока, готовы к драке. Вот он держит меня на коленях, а мне на лицо стекают капли с его мокрых волос. Несет меня на руках, защищая своим телом от врагов. Улыбается. Плачет во сне, переживая смерть Тисы. Обнимает меня на берегу безымянной речушки и спрашивает «Ты не убежишь от меня?». — Ярослав! Помоги мне, я в беде! Помоги!

Резкая боль в боку заставила меня вскрикнуть и выронить кинжал из рук. Ярослав в моей сознании вздрогнул, будто больно ему — а, может быть, так оно и было на самом деле. Наш контакт прервался, и я обнаружила, что лежу на полу, обхватив себя руками и поскуливая.

— Зачем? — выдохнула я эльфу, который вероломно ударил меня по печени ногой. Вроде ребра не сломал, но как же больно!

— Для стимулирования твоего супруга. Пусть думает, что тебя тут бьют и пытают, быстрее явится, — он присел на корточки и принялся щупать мой бок. — Да все нормально, не вой! Ты думаешь, я не могу бить так, чтобы потом самому же и не мучиться с исцелением? Все, что от нас зависит, мы сделали. Теперь можно спать с чистой совестью. Подвинься. Ясноцвета, почему ты еще больше отощала? Куда, спрашивается, куда мне положить голову, чтобы было удобно? На эти кости? Почему ты никогда не думаешь о моем удобстве?

— Мне подушку дали, на ней спи, — огрызнулась я. — И перебинтуй мне пальцы, ты хоть что-то в темноте видишь, а я вообще ничего. Буду резать нижнюю юбку, еще сама поранюсь.

— Ты чего это раскомандовалась? — возмутился Даезаэль. — Где, где, я спрашиваю, благодарность за то, что я сделал?

— Ударил? Ты за это благодарность хочешь? — вскипела я. — Да поднявший руку на Сиятельную казни подлежит!

— Я ногу поднял, — темнота не мешала целителю ловко забинтовывать мои порезанные пальцы. — И исключительно с благой целью. А ты, ты, ты! Неблагодарная! Ты ведешь себя как избалованный ребенок! «Мне все должны, а я должна только орать»! Только я тебе не любящая мамочка!

— Да, да, ты ненавидящий эльф, я в курсе.

— Ненависть — это слишком слабое слово, чтобы описать мое чувство! Ваш человеческий язык слишком убог, чтобы смочь передать все то, что мне сейчас хочется сказать! — прошипел целитель.

— Так скажи на эльфийском, — предложила я. — Я же его немного знаю.

— Немного! Но не настолько, чтобы понять все! А я не буду сотрясать тут пространство зря! Я лучше помечтаю, как ты будешь со мной расплачиваться, когда станешь настоящей Владетельницей.

— Что-то я начинаю подозревать, что всего богатства Крюков не хватит, чтобы ты остался довольным, — вздохнула я.

— Правильно подозреваешь, но я придумал кое-что другое. Я буду жить у тебя в замке, в неге и довольстве. Ты припишешь ко мне юных девушек, которые будут выполнять мои пожелания — любые, заметь! Я буду вкушать только самую изысканную пищу! Спать на тончайших простынях эльфийского шелка на перине из лебяжьего пуха…

Я содрогнулась. Даезаэль, сибаритствующий рядом — это ужасно. Зато его присутствие будет стимулировать вести здоровый образ жизни и не ссориться с соседями. Представляю, что он скажет, если я осмелюсь прервать его общение с девушками ради, скажем, таких ерундовых вещей типа тяжелого ранения. Может быть, он все же согласится взять деньгами?

Эльф увлекся мечтами и быстро заснул. Я подождала, пока он провалится в глубокий сон и осторожно примостилась под боком. Рядом с Даезаэлем я боялась только одного — его следующей нотации или очередной идеи по спасению.