Два кольта и винчестер

Пролог/Глава 1

Два кольта и винчестер

Это должен был быть очередной раунд

исторических стрелковых соревнований.

Но что-то пошло не так. Странный дым

или туман затянул участок

железной дороги. После чего участники

и зрители в вагонах набросились друг на

друга с одним желанием: сожрать!

В книге используются детали мира,

придуманного А. Каменистым.

ПРОЛОГ

— Давай, Горыныч, не подведи нас, — Илья Петрович напутственно похлопал меня по плечу.

— Не подведу, — уверенно сказал я. Уверенность моя появилась не на пустом месте. Посмотрел я тут на соперников — ну тормоза натуральные! А ведь мнят себя теми ещё ганфайтерами.

Две минуты спустя я стоял на позиции, в семи метрах впереди болтались крошечные металлические пластины-мишени. В России из-за закона, запрещающего владение короткоствольным оружием, вместо пластин используются воздушные шарики, которые «хлопают» при попадании по ним раскалённых газов и несгоревших частиц пороха.

От этих мыслей меня отвлёк раздавшийся сигнал. Руки на него среагировали раньше мозга, выхватили револьвер и в мгновение ока разрядили его. Стрелял я по правилам соревнований от бедра. Несмотря на громкость пальбы, пару раз я слышал тихий «звяк», которым встречал металл крупные зёрна пороха.

Так, давайте я вам подробно расскажу о чём идёт речь. Сейчас сентябрь две тысячи двадцатого года и дело происходит в Техасе. Соревнования — это фестиваль CAS. На нём не только проходят красочные выступления, иногда воссоздающие истории из прошлого, но и проходят соревнования между современными ковбоями и гайфайтерами. Участвовать могут все желающие. Требования касаются лишь внешнего вида и оружия, которое должно соответствовать эпохе где-то девятнадцатого века. Разумеется, это относится не к временам наполеоновских войн.

Лично я ношу плотную рубаху с длинными рукавами, штаны (серые специально застиранные джинсы), кожаную жилетку и кожаные «берцы» со… шпорами. Ах да, ещё кожаный стетсон коричневого цвета на голове. На поясе болтался широкий ремень-патронташ с парой кобур с револьверами. Оружием были реплики знаменитого кольта — Colt Single Action Army 1873. Так как по условиям фестиваля боевые боеприпасы не допускались, то в гнёздах барабанов у меня сверкали латунными боками гильзы с уменьшенной навеской пороха, тоненьким пыжом и щепотью очень крупных пороховых зёрен. Последние и были «пулями». Забыл ещё сказать, что револьверы использовались только не самовзводные.

— Молодец, Горыныч, — стоило мне сойти с позиции и оказаться среди товарищей, как на мои плечи и спину обрушился вал дружеских хлопков. — Ты лучший! Если аризонцы выступят, как и прочие, то первое место у нас в кармане.

— Ещё конная стрельба будет, — напомнил я им.

— Ай, ерунда, — махнул рукой Илья Петрович, — тут супернаездников нет.

— Зато у них свои лошади, а у нас арендованные. Чёрт их знает, как всё повернётся, — продолжал сомневаться я. Есть у меня такая черта характера. В важных делах я порой сомневаюсь до последнего. Внутренне всегда уверен на девяносто девять процентов в успехе, а вот внешне прорывается этот единственный процент сомнений.

— Справимся. Максим у нас наездник отличный, наберёт очков в езде, а тебе останется, если что, набить мишеней.

Старший нашей команды оказался прав на все сто. «Леонид Ильич» — это мы — пёрла вперёд, как танк, сметая соперников одного за другим. Техасцам не помогло завоевать лишние баллы и любовь публики (кстати, почти полностью представленной штатовцами) даже то, что они выехали на быках. Да-да, на самых настоящий быках с огромными рогами. Выглядели они при этом одновременно брутально и экзотично, но всё равно проиграли нам.

На следующий день мы должны были разыграть сценку нападения грабителей поездов на этот самый поезд. Откуда-то американцы притащили настоящий паровоз полуторавековой давности и пяток вагонов аутентичного облика

В прошлом году всё было примерно так же, так что я представлял более-менее завтрашние события.

Но всё пошло не так.

Глава 1

— Дьявол, откуда такой густой туман?

— Дым это, Майк, — поправил я американца. — Чуешь вонь?

— В сценарии этого не было.

— Ну, переиграли, — пожал я плечами.

— Может, у вас, у русских, такое в порядке вещей, но здесь…

Его слова были прерваны резким торможением, из-за которого всех нас кто находился в вагоне бросило вперёд. Мне не повезло больше всех, так как стоял я спиной по ходу движения, а напротив меня Майк, который не удержался и упал на меня. Я даже вскрикнуть не успел, как смачно приложился затылком обо что-то позади и потерял сознание.

Пришёл в себя от сильной дёргающей боли в левой ноге. Создавалось ощущение, что её сейчас грыз дикий зверь.

— М-м-м, — застонал я и открыл глаза. — Твою мать!!!

Меня и в самом деле… ели. Только делал это не какой-нибудь койот или одичавшая собака, а Майк. Он стоял на четвереньках надо мной, обеими руками вцепился в ногу и грыз её зубами, иногда издавая тихое странное горловое урчание.

Ну, вот что подумает современный нормальный человек при виде такой картины? Или про зомби, или про шутку, или про сумасшествие. Шутку сразу можно отмести в сторону, так как я на своей шкуре чувствовал, что ею не пахнет даже.

— Майк, пошёл на хер!

В ответ тот дёрнулся и ещё сильнее вцепился мне в ногу, заставив взвыть в полный голос и задёргаться в попытке освободиться. В итоге уже скоро мне пришлось пожертвовать рукой, сунув её в окровавленный рот американца, так как во время возни он выпустил мою ногу и решил вцепиться в горло. При этом он часто урчал с какой-то я б сказал, жалостью. Словно говорил, мол, ну чего тебе стоит не дёргаться и дать спокойно себя сожрать? Я же кушать хочу, не толерантная и эгоистичная ты сволочь.

Во время борьбы я нащупал револьвер и сумел его вытащить из кобуры.

— Майк! Майк, сука! Приди в себя! — принялся кричать я почти в лицо своему сопернику. — Майк!

Да только куда там.

«Боже, храни Америку за её законы о самообороне и оружии», — подумал я, после чего приставил к левому боку бывшего товарища ствол оружия, оттянул большим пальцем курок и спустил его мигом позже.

Но даже сильный ожог не заставил каннибала оставить меня в покое. Как и второй выстрел, и третий, и четвёртый…. Когда барабан опустел, я принялся колотить оружием по голове Майка, уже не заботясь о том, чтобы не причинить ему сильного урона. Боль и страх смерти смыли в сторону гуманность, как российскую опаску перед законом о превышении самообороны, которая въелась в подкорку каждому земляку. Один из ударов пришёлся ему в левый висок, после чего безумец обмяк. Но, сука такая, так и не выпустил из пасти мою руку, уже изрядно пожёванную, но, к счастью, не покусанную — толстая ткань рубашки спасла от ран.

Столкнув тело американца, я с трудом поднялся на ноги и осмотрелся….

М-да… Картина, представшая моим глазам, сильно мне не понравилась.

— Твою же мать, — сквозь зубы прошипел я.

Кроме меня и Майка в вагоне находились ещё пара человек на момент аварии из-за внезапного появления сильного тумана или дыма. Один из моей команды — второй земляк Майка. Последний нашёлся в другом конце вагона с узким ножом в левой глазнице. А вот Кирилла не было. Первым делом я проверил Майка и опять выматерился: тот был мёртв. Мой последний удар проломил ему череп.

Следующим неприятным открытием стал вид близких гор в окне и отсутствие любого намёка на какие-либо постройки. А ведь фестиваль проходил на территории небольшого американского городка, находящегося на равнине. Гор там не было и в помине, даже на горизонте.

— Чертовщина… или я сильно ударился головой и сейчас брежу? — пробормотал я. Машинально перезарядил револьвер, после чего занялся своими ранами. На голове нащупал огромную шишку и рассечение, но кровь там давно запеклась, и я решил её не трогать, лишь повязав шейный платок, чтобы немного защитить от грязи и пыли. А вот ноге досталось порядком. Зубы человека — это не клыки хищника, но даже так Майк сумел серьёзно порвать мне бедро. Хорошо ещё, что толстая джинсовая ткань некоторое время сопротивлялась зубам каннибала.

Перевязав себя, я взял револьвер второго американца за ствол и сильно хромая пошёл по вагонам. Трофейным оружием был длинноствольный капсульный револьвер «патерсон». Это оружие, появившееся на свет в 1836 году, весило кило двести, и было в длину почти тридцать пять сантиметров. Очень неплохая замена дубинке, а благодаря толстому гранённому стволу револьвер удобно лежал в ладони.

В левой руке я держал своего «армейца». Пусть патроны там холостые, но выстрел в упор в лицо ошарашит даже зомби. По крайней мере, надеюсь на это.

Уже скоро мне пришлось пустить оружие в дело. Как оказалось, Майк был не единственным алчущим человеческой плоти. Уже в следующем вагоне я нашёл троих каннибалов, пожирающих труп пожилого мужчины с золотой звездой шерифа на жилетке. На меня они не обращали внимания до самого последнего момента. Я даже сумел подобраться вплотную и проломить затылок одному из них рукояткой «патерсона». Затем выстрелил в лицо следующему, поднявшему голову, и вновь обрушил «дубинку» на череп третьего. С одного удара приговорить его не вышло, пришлось бить и бить, так как умирать тварь не собиралась. Прерывался дважды на то, чтобы выбить второй глаз раненому выстрелом мертвяку и следом зубы.

Когда всё было кончено, меня скрутил приступ тошноты. И я не скажу точно, что было его основной причиной: шок от убийства нескольких человек (может они и стали зомби, но выглядели людьми, и кровь у них текла, как у всех живых) или сотрясение мозга от падения.

Спустя час я покинул поезд, где не было ни одного живого человека. Уходил с мыслью, что что-то в мире случилось и это что-то вполне может быть зомбоапокалипсисом. Посудите сами, десяток человек не может одновременно сойти с ума, разучиться говорить и нормально двигаться, а вместо всего этого получить желание перекусить человечиной. Нет, тут точно случилось событие, нечто из описываемых Голливудом в ужастиках вроде «ходячих мертвецов». Самое паршивое было то, что предполагаемый зомби укусил меня. Возможно, тошнота, головная боль и жуткая слабость есть результат укуса, а не удара головой.

Но как бы там ни было, просто так лечь между лавок в вагоне и дожидаться смерти я не собирался. Заразился? Да и чёрт с этим. Значит, умру в дороге, но не сложив ручки заранее.

Помощи я не стал ждать. Во-первых, вокруг куда ни брось взгляд лежала нетронутая природа, и не имелось ни малейшего следа присутствия человека. То есть я легко мог не дождаться никакой помощи и по глупости сгинуть в поезде. Во-вторых, если помощь прибудет и в мире происходит то же самое чему я стал свидетелем, то меня легко… кхм, зачистят или заберут в секретную лабораторию на изучение-препарирование. Думаю, излишне говорить, что мне оба варианта не по душе.

Уходил я не пустым. Решил, что это зомбаку будет наплевать на имущество, но я-то пока вполне себе жив и здоров, а значит, нужно прибарахлиться. Переборов брезгливость, я сменил свои рваные и залитые кровью штаны на чужие, взял новую рубашку и шляпу. Нашёл короткую накидку, из которой соорудил рюкзак с одной лямкой. В него сложил все фляги с водой, всю еду, что нашёл. К собственным револьверам присовокупил знаменитый «винчестер» и дульнозарядную капсюльную винтовку с нестандартным калибром в десять с половиной миллиметров. На винтовку прикрутил ремешками «боуи». Трофейный тесак был туп, как сибирский валенок, но всё ещё мог быть опасен. Винтовку с ним я планировал использовать в качестве копья, чтобы держать зомби на дистанции. Ещё один «боуи» повесил себе на пояс. Так же в мешок положил чужой пояс-патронташ с муляжами патронов. Там торчали пустые гильзы без капсюлей с воткнутыми свинцовыми пулями. Позже можно будет сделать приличный боеприпас из них и холостых патронов. Груз получился немаленький, но бросать ничего я не стал, в мешке всё было важно для меня. Если я не заразился, то оружие и вода с продуктами помогут мне добраться до цивилизации. А там или мародёрка, воспетая в фильмах и книгах на тему апокалипсиса. Или помощь со стороны властей, если всё не рухнет в одночасье. Двигаться я решил вдоль железной дороги в обратном направлении.

Второй день пребывания в неизвестном месте. Шпалы с рельсами закончились ещё вчера спустя какой-то час пути. Что странно, нормальный железнодорожный путь уткнулся в разобранную старую «узколейку». Рельсы с неё сняли кучу лет назад, остались лишь трухлявые шпалы и невысокая насыпь из крупного щебня. Некоторое время я шёл по ней, пока не оказался рядом с горами и не нашёл обрушившуюся шахту. И здесь, как и с железной дорогой, опять заметил странность: «узкоколейка» уткнулась в ржавые рельсы, предназначенные явно для вагонеток. Ещё более странно было то, что вагонеточный путь выглядел новее «узколейки». Здесь я и провёл ночь, устроившись у края засыпанной шахты. Тошнота и слабость никуда не ушли, только ещё хуже стало. К этим неприятным симптомам прибавилась сильная жажда, которую вода во флягах притупливала ненадолго. Ночью почти не спал. Вместо нормального сна были какие-то кратковременные провалы в небытие.

Перед тем как выдвинуться в путь-дорогу я с помощью мультитула разобрал муляжи и с помощью своих холостых переснарядил восемь патронов, которые затолкал в подствольный магазин «винчестера». На дистанции в пару десятков метров эти боеприпасы свалят человека с легкостью. А вот стрелять даже на полсотни метров даже не стоит и пробовать — кучность у моих кустарных патронов должна быть ужасная. Так же зарядил дульнозарядное ружьё-копьё.

Болезненные симптомы утром только усилились. Я и сам не заметил, как опустошил почти все фляги. Осталось чуть больше половины в одной большой кожаной. И всё.

Есть не хотелось, но я понимал, что силы мне нужны и буквально затолкал в себя протеиновый батончик и подсохший сэндвич с сыром и беконом. Отравиться пищей не боялся. Тут столько консервантов в дешёвую еду кладут, что та засохнет, но никогда не заплесневеет или начёт гнить.

Через несколько часов я увидел впереди струйку дыма на склоне горы справа от своего маршрута и свернул в её сторону. Ведь дым чаще всего является признаком человеческой жизнедеятельности. И мне уже так было худо, что стало наплевать на собственную судьбу. Просто не хотелось уже умирать, как псу под забором. М-да, всего лишь сутки болезни и кое-какие стремления перестали считаться рабочими.

До источника дыма я так и не дошёл — столкнулся с проблемами.

Сначала, когда увидел впереди три человеческих фигуры, неторопливо шедших в попутном направлении, я принял их за нормальных людей и совершил ошибку, громко крикнув, чтобы привлечь к себе внимание. Но когда они развернулись лицом ко мне и торопливо заковыляли навстречу, не издав ни единого слова, я понял, что сам себя засунул туда, где всегда темно и плохо пахнет. К слову насчёт молчания, тут я слегка ошибся, так как неизвестные издавали очень знакомые звуки — то самое горловое урчание, что впервые услышал от Майка.

— Ну на хер, — сплюнул я тягучую слюну на землю, — я сваливаю.

Стрелять даже не стал пробовать. С моими патронами, не внушающими доверия, нужно подпустить зомби чуть ли не вплотную к себе. А это огромный риск, ведь если всё пойдёт не по плану, то даже от парочки мне будет тяжело отбиться. Я решил идти назад. Примерно в получасе ходьбы отсюда я видел удобное для обороны место. Там можно встречать врагов поодиночке лицом к лицу. Главное, чтобы зомби меня не нагнали раньше.

Идти пришлось быстро и часто оглядываясь при этом, контролируя обстановку. От этого усталость накапливалась ещё быстрее. В один из таких моментов я вдруг видел, как самый ближайший ко мне зомби вдруг дёрнулся всем телом и нелепо повалился на землю. И лишь секунды через полторы до моих ушей донёсся далёкий звук винтовочного выстрела. Одновременно с ним упал второй мой преследователь, а спустя ещё секунды три рухнул последний.

Ещё несколько минут после стрельбы я стоял столбом и крутил головой по сторонам, ища невидимого спасителя. Но тот оказался слишком скромным или тем ещё параноиком и показываться мне на глаза не спешил. Ну, хоть стрелять по мне не спешил и на том спасибо.

Оглядевшись, я нашёл поблизости удобный камень и направился к нему. Там скинул на землю свой мешок, из него вытащил флягу с остатками воды, поверх него положил дульнозарядку и винчестер, скинул ремень с револьверами и сел на плоский валун. Вода оказалась страшно тёплой и попахивала чем-то непонятным, от этого в горло не лезла даже с учётом сильной жажды. А когда сделал через силу несколько глотков, то полезла обратно.

— Тьфу, млина, — я вытер рот тыльной стороной ладони и поднял голову, чтобы осмотреться. — А-а, вот и ты, неуловимый Джо.

Последняя фраза была обращена в сторону всадника с вьючной лошадью, который приближался ко мне со стороны равнины. До него уже было метров триста. Перед собой поперёк седла он держал длинноствольную винтовку. Выглядел неизвестный, как один из ковбоев с фестиваля: широкополая шляпа, плащ «пыльник», красный шейный платок, закрывающий нижнюю часть лица.

Когда до неизвестного оставалось метров тридцать, я рассмотрел револьвер у него кобуре на левой стороне ремня, направленный рукояткой вперёд. Также слева, но уже на лошади висел футляр из толстой кожи, из которого торчал приклад короткого ружья. А справа в петле болтался… чекан⁈ По крайней мере, это оружие с длинной рукоятью, гранёным острием с одной стороны и узким молотком с другой очень сильно напоминало средневековое предназначенное для пробития доспехов. Винтовка, которую я заметил издалека, оказалась вроде бы капсульной «шарп» под бумажный патрон со скобой Спенсера. В глаза бросался телескопический, как его называли в середине девятнадцатого века, прицел в виде тонкой трубки, идущей вдоль всего ствола оружия.

— Хай, амиго. Откуда пришёл? — на хорошем английском поздоровался он первым… поздоровалась. Судя по голосу, судьба свела меня с женщиной.

— Привет, — нейтрально ответил я. — Я Герман. Сам из России, сюда приехал на фестиваль и… и что-то там случилось. А ещё я заблудился. Подскажи, где я и сколько до ближайшего города?

— Та-ак, — протянула она. — Так ты новичок? Надо же, за последний год впервые ошиблась.

— Новичок? — повторил я вслед за ней. У меня возникло чувство, что у нас с ней разговор идёт, как у глухого с немым.

— Когда случились те странности?

— Вчера после полудня.

— Кто-то из тех, с кем ты оказался в тумане, потерял разум и напал на остальных?

— Откуда⁈

— Отвечай! — повысила она голос.

— Да почти все в поезде, — ответил я, потом вздохнул и вывалил всю правду. — Один из них меня успел покусать.

— А ты, значит, нормально соображаешь, жив и здоров? — прищурилась она.

— Насчёт здоровья не всё так просто. Мне так паршиво, как не бывало ни разу после крепкой попойки. Послушай, расскажи, что со мной происходит, — взмолился я. — Это связанно с укусом? Или что-то другое? Я, — тут у меня горло сдавило спазмом, — умру?

— Все мы рано или поздно умираем, — как-то прям по-философски ответила незнакомка. — И ты умрёшь, может быть даже сегодня, если тебе не повезёт столкнуться с мурами, осквернёнными или свернуть себе шею, споткнувшись на ровном месте.

Я сделал несколько глубоких вдохов и спросил опять:

— Укус опасен? Я заражён чем-то смертельным?

— Заражён, — кивнула она, заставив моё сердце пропустить пару ударов, а затем девушка добавила. — Как и я и многие другие в этом страшном месте, забытом Господом.

— Пссс, — выдохнул я сквозь зубы. — Уважаемая, вы можете прямо ответить на мой вопрос? И рассказать, где я нахожусь?

— Прямо? Прямо не интересно, амиго, — вдруг расхохоталась она, после чего одним движением соскочила на землю. — Попал ты в Ад. Но даже здесь сможешь прожить долгую жизнь, если будет то деве Марии угодно. На вот, хлебни, — она откинула полу пыльника и сняла с ремня небольшую флягу из тыквы-горлянки размером примерно на полтора обычных стакана. — Покажется той ещё гадостью, но лекарство и не должно иметь вкус старого бренди.

Я принял флягу, выдернул пробку и поднёс горлышко к носу.

— Ну и вонь, — скривился я, ощутив неприятное амбре, в котором с трудом улавливались нотки спирта. — Ты его из дохлых тараканов делала?

— Пей, давай, а то сейчас заберу.

Я с сомнением ещё раз принюхался, потом решил, что вряд ли у незнакомки в планах меня отравить, раз спасла от зомби, и сделал несколько быстрых глотков.

— Всё, новичкам его много нельзя, — девушка отобрала у меня горлянку, пока я переводил дух после выпитого. Мне однажды довелось пить травяной отвар, которым меня решила бабуля подлечить после тяжёлого похмелья, вызванного отравлением палёнкой. Так та горькая вяжущая бурда не идёт ни в какое сравнение с «лекарством» незнакомки. Мало того, в жидкости чувствовалась немаленькая доля спиртного, а оно мне сейчас явно было противопоказано. — Если сейчас всё срыгнёшь назад, то «болей» дальше. Больше живчика не дам, — предупредила меня незнакомка. На меня она больше внимания не обращала и сейчас возилась с переметными сумками на вьючной лошади.

«Сначала прикалывалась, играя роль дурочки, потом тухлой брагой напоила», — с раздражением подумал я, наблюдая за тем, как она достаёт из сумок хлеб и мясо и раскладывает на плоском камне, смахнув перед этим с него пыль ладонью. Перед этим она стянула с лица платок и сняла плащ, под которыми ранее прятались симпатичная загорелая мордашка и точёная фигурка в коричневой рубахе, распираемой на груди внушительными бугорками, серых штанах с бахромой от пояса до щиколоток. Внешность имела европейскую, но издалека девушку можно было легко спутать с мулаткой из-за сильного загара, въевшегося в её кожу.

— Присоединяйся, амиго.

Я чуть не отказался, справедливо опасаясь, что вся еда полезет обратно, как это случилось недавно с водой. И вдруг ощутил сильный голод. Тошнота, слабость, головная боль как-то незаметно пропали за те несколько минут, пока незнакомка «сервировала» стол. Наверное, это отразилось на моём лице, так как девушка с усмешкой произнесла:

— Что, подействовало моё лекарство?

— Вроде бы, — пробормотал я. — Из чего эта твоя бу… твой эликсир сделан?

— Потом расскажу, чтобы тебе аппетит не портить.

Хлебом оказались сухари, которые пришлось размачивать водой. Мясо — вяленым с большим количеством соли и красного перца. На десерт девушка предложила крупные орехи и сушёные плоды, похожие на крупные финики светло-коричневого цвета. В конце трапезы она налила мне грамм тридцать эликсира в медный стаканчик.

— Теперь можно поговорить, — незнакомка достала плоскую серебряную фляжку с длинным горлышком и сделала из нее несколько глотков, после чего предложила мне. — Будешь? Отличный виски.

— Пока воздержусь, а то боюсь, что после всего случившегося меня накроет. И так немного развезло после эликсира.

— Как хочешь, — она пожала плечами, глотнула ещё, после чего закрутила фляжку и убрала её обратно в карман. — Я Кэлиска. Так назвал меня один индеец, когда нашёл после туманного переноса. Обычно женщинам позволяют оставить своё прежнее имя или выбрать новое самостоятельно, но Однорогий Бизон этот тупой мужлан имел на это собственные взгляды.

— А я Герман, приятно познакомиться.

— Забудь, — Кэлиска отмахнулась от моих слов. — В этом мире нельзя держаться за старое, иначе оно притянет смерть.

— Ты говоришь «в этом мире», — перебил я её. — Что это значит?

— То и значит. Ты больше не в России, а в Аду, который ещё называют Ульем или Стиксом.

— Кто называет?

— Не знаю, — вновь пожала она плечами. — Называют и всё… Да все называют! Здесь много странного и непонятного, внезапно появившегося откуда-то . Индейцы считают, что мы умерли в своём мире, но оказались чересчур грешны или слабы как воины, и потому попали в Мир Чёрных Лугов, где злые духи проверяют нас и делают сильнее. И когда это случится, то Маниту придёт и заберёт счастливчика в Поля Вечной Охоты. Вот ты и какого года?

— Из две тысячи двадцатого, — машинально ответил я.

— Откуда, откуда? — широко распахнула она глаза.

— Из две тысячи двадцатого. А ты?

— Два года назад был тысяча восемьсот пятьдесят девятый от рождества Христова.

С минуту мы молча сидели, смотрели друг на друга и переваривали информацию. Первой пришла в себя Кэлиска.

— Ладно, потом расскажешь о грядущем. А сейчас слушай про то, куда ты угодил…