Две жены моего мужа

Глава 17

— Зара, вернись! Вернись, кызым! — кричит мне вслед свекровь, но я не думаю останавливаться.

Лечу вниз по лестнице, чуть не спотыкаюсь и не падаю, но вовремя хватаюсь за перила. На крики из кухни выбегает Нурия в фартуке и смотрит на меня с болью и жалостью, что выть хочется.

В холле у входной двери запрыгиваю в угги, достаю пуховик и шапку. Мне надо проветриться и понять, что делать дальше. Я не могу сейчас находится с ним на одной территории, знать, что он лежит в соседней комнате, а ночью подавать ему стакан воды. Пусть это делает его мать, брат, специально нанятый человек. Кто угодно, только не я.

— Зара, прошу тебя, не сбегай, — енешка берет меня за руку и пытается остановить. — Мы что-нибудь придумаем. Этого ребенка не будет.

— Мама, что вы говорите? — ахаю я и гляжу на нее воспаленными глазами. — Этот ребенок уже есть. И он плод его измены! Понимаете? Она говорила правду! Карим спал с ней. Не раз и не два. Мне как с этим жить?

Никогда прежде я не позволяла себе разговаривать со свекровью в таком тоне. Она ведь тоже мой близкий человек, который знает меня с детства. Но ее желание спасти нашу семью теперь только раздражает.

— Зара, дочка, — мама Карима берет мое лицо в ладони, — Не оставляй его. Он не сможет без тебя. Он тебя любит.

— Мне не нужна такая любовь, — вспыхиваю я. — И он без меня прекрасно смог. В Астане, в Актау, и, наверное, в других городах, куда он брал с собой эту шлюху. Вы ведь знаете, что он ей платил из денег компании? Несколько месяцев она была его содержанкой, токалкой. А теперь лежит весь такой больной — тут помню-тут не помню — и поет мне песни о вечной любви.

Меня накрывает цунами злости и ненависти. Стихийное бедствие, которое камня на камне не оставило от моей жизни, моей семьи, моего светлого чувство, которое я пронесла через всю жизнь. Я любила его, когда была девочкой, девушкой и женщиной. Сколько себя помню.

Рукой отстраняю свекровь и иду к лестнице.

— Зара, куда ты? — ошарашенно зовет она.

— Зара, девочка, остановись, — дрожащим голосом умоляет Нурия.

Но я никого не слышу. Встаю на первой ступеньке и ору дурниной на весь дом, чтобы Карим точно услышал.

— ТЫ! Слышишь меня? Я тебя ненавижу! Я даже смотреть на тебя не могу, потому что хочу убить! Но Аллах уже наказал тебя тем, что ты лежишь и не можешь встать. Так тебе и надо! Слышишь, да? Мне тебя не жалко! Ты заслужил все, что с тобой произошло! Живи теперь с этим, Карим!

Поворачиваюсь и вижу сначала Нурию, вжавшуюся в стену, затем плачущую свекровь и нового персонажа нашего театра абсурда — Искандера. Тот только вошел и стоит у двери с раскрытым от удивления ртом.

— Что здесь происходит? — спрашивает и сводит брови к переносице.

— Происходит то, что твой идеальный брат заделал ребенка токалке, — в ярости выплевываю каждое слово.

Решительно возвращаюсь к своим вещам, набрасываю пуховик и даже не застегнув его, выбегаю на улицу. Ледяной ветера обжигает мокрые щеки. Я глотаю ртом холодный воздух, не думая о том, что могу заболеть. Да что там! Я готова бежать по снегу, только бы оказаться подальше от мужа-предателя и этого дома, который мы строили, чтобы встретить в нем старость.

— Зара, не делай глупости, тебя нельзя за руль!

Искандер берет меня за локоть и резко разворачивает к себе.

— Отпусти! — кричу на него.

— Что за истерика? — орет на меня в ответ. — Совсем с ума сошла?

— Да кто ты такой, чтобы называть меня истеричкой и сумасшедшей? — цежу сквозь зубы.

— Кто я? Я твой старший брат. Всегда им был и останусь. Ты не можешь водить машину в таком состоянии.

Воинственно вырываю свою руку из его захвата.

— Могу. Не стой у меня на пути, Искандер!

— Зара! Зара!

— Нет больше Зары! — бросаю на ходу.

Выезжаю из коттеджного городка, давлю на газ и плачу. Жгучие слезы застилают глаза и дороги уже не разобрать. Искандер был прав — мне нельзя было садится за руль. Но назад дороги нет. Съезжаю на обочину, глушу двигатель и сижу несколько минут в полнейшей тишине и в лютом холоде — без работающей печки тепло испарилось быстро. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, затем беру салфетку и протираю глаза. Тушь потекла, глаза опухли, нос покраснел. Сейчас я меньше всего похожа на себя прежнюю, и ведь правда — нет больше прежней Зары.

В сумке звонит телефон и я даже знаю, кто это. Достаю смартфон и истерично смеюсь, потому что угадала — это мама.

— Зара, вернись домой! — требует она.

— Уже доложили?! — злая ухмылка вырвалась неожиданно.

— Я боюсь за тебя, сейчас везде гололед, а ты в таком состоянии, — тут же смягчается она.

— Нет, я не готова пока туда ехать.

— Тогда приезжай ко мне, — просит мама.

— Нет, но у меня к тебе просьба. Ты не могла бы забрать к себе Дильназ? Она заканчивает сегодня в четыре, я попрошу водителя, чтобы он отвез ее к тебе. А ей я придумаю, что сказать.

Мама тяжело вздыхает и отвечает:

— Хорошо. Только куда ты поедешь?

— К Индире, — озвучиваю первую же мысль. — Может, даже переночую у нее, если разрешит.

— Телефон только не отключай, — умоляет мать.

По крайней мере моя Диля будет с бабушкой, и мне от этого легче. Она не должна видеть меня такой раздавленной, сумасшедшей и на грани нервного срыва. Завершив разговор с мамой, звоню лучшей подруге. Она берет со второго гудка.

— Привет, дорогая! — радостно приветствует она.

— Инди, прости, — мямлю, чувствуя как новая волна слез и паники накрывает меня. — Ты сильно занята?

— Что случилось? Ты плачешь? — тревожится она.

— Я…Индир, мне сейчас очень плохо. Мы узнали результаты. 99 и 9 процентов. Он отец ее ребенка, Инди! — всхлипываю я.

— Где ты? — строго спрашивает подруга.

— В машине. Можно я приеду?

— Давай сразу ко мне домой. Я тоже выдвигаюсь из студии, — велит Индира.

— Спасибо, — шмыгаю я.

— Сейчас успокойся, веди осторожно, встретимся у меня. Там и поплачешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я знаю, что смогу выплакаться на ее плече, потому что мы с юности во всем друг друга поддерживали. И Индира права: сейчас мне надо как-то собраться, доехать без эксцессов и еще найти в себе силы придумать какую–нибудь легенду для Дили. Господи, что же я ей скажу?

Опускаю автомобильное зеркало и приглаживаю ладонями растрепанные волосы, а потом несколько секунд прожигаю взглядом собственное отражение. Что там Нурия говорила про джинов и шайтанов? Кажется, один из них только что вселился в меня, потому что ни с того ни с сего я начинаю истерично стучать по рулю и кричать на весь салон.