Две жены моего мужа

Глава 39

Никак не выходят из головы слова старушки о том, что ответы нужно искать у отца. Что за бред? А еще это ее “он тоже смотрит” до сих пор пробирает до костей. Потом вспоминаю, что она пришла на могилу мужа и сказала, что он разговаривает с ней каждую ночь. Что ж, каждый видимо сходит с ума по-своему.

После Астаны я планировал сразу же поехать в головной офис и взглянуть на тот самый приказ о многомиллионном премировании Линары. Но добрался только в понедельник, на следующий день после того, как похоронил мальчика.

В здании ловлю на себе удивленные взгляды еще на проходной. Меня здесь сто лет не видели, да и выгляжу я иначе — волосы стали чуть длиннее, появилась седина и приличная щетина. Рокировку провели даже в приемной, переселив меня в кабинет заместителя. Досадно ли мне? Обидно? Ударило ли это по моему самолюбию? Да. Но это сейчас последнее, о чем я думаю.

Едва вхожу в кабинет, как мой верный секретарь Марина Викторовна соскакивает со стула и несется обниматься. Она-то меня помнит совсем юнцом, потому что много лет работала с отцом и тестем.

— Карим! — отстраняется, придерживая за предплечья. — Ну наконец-то! Снизошел до нас! Как ты?

— Прекрасно, — улыбаюсь, смотря на ее сверху вниз. Хорошая женщина. — Как твои внуки?

— Ой, — слегка морщится она, — в садик пошли наконец-то. Но ладно они дети. Вы что тут с Искандером устроили? Ваш папа был бы очень недоволен.

— Приходится признать, что я наломал дров.

— В это сложно поверить.

— И мне тоже, но как я теперь часто говорю: “Я ничего не помню”. Это удобно, но создает массу проблем. Твой шеф у себя?

— Ты тоже мой шеф, — поправляет Марина.

— Самый главный который, — усмехаюсь я.

— Еще с обеда не вернулся. Девушка к нему приехала, — заговорщицки делает голос ниже и возвращается за стол. — Симпатичная.

— Вот как? А я даже не видел, — хмыкаю.

Дверь в приемную открывается, слышу шаги за спиной.

— Марина Викторовна, мне нужно срочно к Искандеру, — мужчина поворачивает голову в мою сторону и приоткрывает рот от удивления. — Карим Даниалович! Сколько лет!

— Здравствуй, Чингиз.

Он протягивает мне руку и я пожимаю ее. Всегда относился к нему ровно, а вот брат в столице двигался с ним, так как они ровесники. Чингиз еще при отце начал работать в столичном офисе, где подружился с Искандером, который пару лет руководил филиалом. Чингиз возглавлял финансовый отдел. Когда папа захотел, чтобы младший сын вернулся в город, Чингиз встал у руля в Астане. Но финансовый директор в головном офисе — это, конечно, другой уровень. Наш конфликт с Асланом и его уход открыл сюда дорогу Чингизу. Не могу понять, что именно меня напрягает: то что решение о назначении Чингиза брат принял без меня, или что он и Искандер были последними, кто видел меня в адекватном состоянии в отеле?

— Как вы? Восстановились? — участливо спрашивает.

— Да, более или менее. А в чем срочность?

— Да нет, — отмахивается, — не так уж. Мы в новом тендере участвуем. Строительство ТРЦ.

— Не слышал, — свожу брови к переносице. Конечно не слышал, говорит мне внутренний голос. Ты же на работу не ходишь, а копаешься в прошлом. — Кстати, мне надо с тобой поговорить. Зайдешь?

— Да, без проблем, — кивает он и идет за мной.

Входим в кабинет, в котором я еще даже не освоился. Прохожу за стол, жестом предлагаю Чингизу сесть.

— Знаю, ты в курсе ситуации с Линарой и ее премией.

— Если честно, я сам узнал недавно, когда Искандер запросил о ней всю информацию. Об этом знали только вы с бухгалтером.

— На этом все? Больше никаких распоряжений я по ее поводу не давал? —

— Только о закрытии рассрочки. Но это было еще раньше.

Задумываюсь. О долге за квартиру я помню. Тогда даже Зара попросила меня помочь вдове брата, так как она осталась совсем одна. Все тогда мое решение поддержали.

— Хорошо. Спасибо. Можешь идти.

— Будут еще вопросы, я всегда к вашим услугам, — Чингиз поднимается с кресла и застегивает пиджак. Довольный, холеный, стильный. Видно, рад переводу и новой должности. Но что-то в нем меня все равно настораживает.

После его ухода изучаю новый кабинет, куда перенесли мои вещи. Марина все расставила все очень удобно — как я люблю, или любил за год до своего падения. В прямом и переносном смысле.

— Я не поверил, когда Марина сказала, что ты пришел! — язвительно заметил брат, войдя ко мне без стука и вальяжно устроившись в кресле напротив. — Чем обязаны?

— Не ехидничай, Искандер, — резко осаждаю его.

— Правда глаза колет? — он продолжает испытывать мое терпение.

— У каждого своя правда, не так ли, брат? — спрашиваю, вздернув подбородок. Слежу за реакцией — нахмурился, на щеках дернулись желваки. Я окидываю комнату быстрым взглядом и возвращаюсь к Искандеру. — Как ловко ты провел рокировку. Брата с должности смести, от финансового директора избавился и поставил на его место своего человека.

— Аслан ушел сам. Его никто не увольнял.

— Допустим, — киваю, понимая, почему бывший друг принял такое решение. Причина одна — моя женщина. — Но Чингиз?

— А что тебя не устраивает? — недовольно произносит. — Последний крупный тендер по Ледовому дворцу мы выиграли благодаря его команде. Ах да, ты же не помнишь.

— Действительно, — усмехаюсь. — Ничего не помню. Как из бара вышел не помню. Как до номера дошел — тоже. Как переспал с Линарой — тем более.

Мои слова, сказанные специально, чтобы проверить его реакцию, ударили в цель. Искандер изменился в лице и побледнел. Он вдруг сел ровно и прищурился.

— Так ты вспомнил?

— Не все. Только отдельные фрагменты. У меня хороший психиатр.

Я знаю брата как самого себя. Вернее, думал, что знаю. Сейчас, например, он смотрит на меня и считывает, не блефую ли я. Не хочу думать, что Искандер провернул эту аферу, чтобы занять мое место и опорочить перед всеми. Зачем? Ради должности, в компании, которой мы вдвоем владеем?

— Я рад, — говорит, глядя в глаза. Играет? — Честно.

— Спасибо. Может, благодаря ему удастся вернуть свою прежнюю жизнь и со всеми разобраться.

— Со всеми?

— Я сказал со всеми? — вскинул брови. — Я имел ввиду во всем. И для начала есть просьба, раз уж ты сам ко мне пришел. Приказ, который вы с Асланом мне показывали, у тебя?

— Был где-то.

— Хочу еще раз взглянуть на него.

— Зачем? — удивляется брат.

— А почему ты спрашиваешь? Просто хочу и все.

— Ок. Попрошу Марину найти его и передать тебе.

— Спасибо, — открываю ноутбук и смотрю на экран. — Можешь идти.

Чувствую, как младший брат закипает, но держит себя в руках. А ведь мы всегда были близки и отлично ладили. Но после всего случившегося между нами черная кошка пробежала, вера друг в друга подорвана, а еще он бесится, что мама несмотря ни на что меня защищает.

Через час ко мне заходит Марина с чашкой чая — от кофе я отказался — и тем самым приказом, ради которого я приехал. Открываю папку и вчитываюсь в написанное. В прошлый раз я неподвижно лежал и уже на первых строчках швырнул ее на пол. Но теперь я вижу, что приказ подписан мной. Вглядываюсь в собственную подпись и неожиданно чувствую, как мурашки по спине побежали. Закорючка в конце…вроде моя, но я не уверен. Рыскаю по ящикам в поисках бумаги и, найдя ее, беру ручку и несколько раз ставлю автограф. Сверяю свои варианты с тем, что в документе. На первый взгляд не отличишь, но моя финальная закорючка выглядит по-другому.

Нажимаю на красную кнопка вызова ассистента:

— Марина Викторовна, вы не могли бы принести несколько документов, которые я подписывал до января?

— Конечно, Карим.

Ставлю локти на стол, а пальцы сцепляю в замок. Что-то здесь не так. Если подпись поддельная, то меня пытаются убедить в том, чего я не делал. Салтанат — главбух из Астаны, сказала Искандеру, что я вызвал ее и попросил оформить приказ. Чингиз об этом узнал позже, со слов той же Салтанат. Но в актауском отеле ее не было. Вопрос: какую роль в этой непонятной схеме играет главный бухгалтер? И зачем? Она в сговоре с Линарой? Если да, то какая у них была цель? Тянуть из меня деньги? Шантажировать ребенком?

Из раздумий меня вырвает телефонный звонок. Бросив быстрый взгляд на дисплей, замираю, потому что это Зара. Сердце прыгает на ребра и тут же отскакивает как бешеное. После той ночи, мы не виделись и не разговаривали, а теперь она сама меня ищет!

— Зара!

— Карим, привет, — тихо здоровается. — Я не мешаю?