Две в одной

Глава 1

Аня бежала в офис. Она вышла из метро, нырнула в широкий подземный переход, и теперь быстро шла мимо высоких красивых старинных зданий, украшенных орнаментами, колоннами, барельефами, скульптурами на фронтонах и прочими архитектурными излишествами, на которые не скупились аристократы прошлого при украшении своих домов. Но сейчас на печальную красоту кариатид, поддерживающих крыши, никто не обращал внимания. Мимо Ани по тротуару в обе стороны мелькали прохожие, торопясь на работу и не поднимая голов от мокрой дороги, с брызгами проносились автомобили, начинался новый трудовой день большого города.

Слегка опаздывать на работу её шеф Сергей Петрович позволял, но, конечно же, не приветствовал. Приветствовались мягкие границы рабочего дня, которые часто сдвигались в пользу начальства. Аня предпочитала немного задержаться вечером, доделывая текущие дела, чтобы с утра избежать косых взглядов как начальства, так и соратников по труду.

Сергей Петрович, представительный импозантный мужчина среднего роста, слегка перешагнувший за сорок, сохранивший свою роскошную шевелюру, зачёсанную волнами назад, с круглым выпирающим из модного пиджака животиком, Аню, в общем, как начальник устраивал.

В меру добросердечен, в меру придирчив, в меру строг, в меру мягок и заботлив. В детали её рабочей деятельности не вдавался, в рабочие тонкости не вникал, предпочитая видеть уже результат выданных им заданий. Анина должность звучала гордо: «специалист по общественным связям», хотя, по мнению начальства, она означала «и швец, и жнец, и на дуде игрец». Аня была секретарь, офис-менеджер, координатор, делопроизводитель, рекламист, машинистка, ответственный по разговорам с журналистами, изредка посещавшими их офис, контент-менеджер сайта фирмы и копирайтер в одном лице. Всего понемножку. Понемножку документы, телефонные звонки, письма, контроль за офисным порядком, помощь начальнику, включая варку кофе, если на месте отсутствует секретарша, организация рекламных дел и вообще всего, что должно быть организовано в этом направлении.

Вполне серьёзный жизненный опыт и очень полезные навыки, наработанные за пару десятков лет, позволяли Ане чувствовать себя уверенно в этой своей многогранной рабочей деятельности.

– Да, возраст не девушки, но уверенной в себе женщины – тридцать восемь. Не студентка, но и не пенсионерка. Почти сорок, но ещё не сорок. Средний рост, средний вес, не блондинка, не брюнетка, обыкновенное лицо, средняя фигура. Уже не юна, но ещё достаточно красива, если захочу, – женщина прекрасно отдавала себе отчёт во всех своих преимуществах и недостатках.

Правда, личной жизни никакой. Попытки найти любовь всей своей жизни уже оставлены, но сердце ещё просит искреннего внимания, любви и заботы.

Моросил мелкий дождь. Она торопилась и бежала, перепрыгивая через лужи, не вынимая зонта.

– Хорошо, что сейчас лето, – думала она, поднимаясь на третий этаж в офис. – Летом другое настроение, более лёгкое. Наверное, это оттого, что не нужно одевать много одежды. Ощущение лёгкости от развевающихся платьев, струящихся юбок, тонких ремешков босоножек, коротких рукавов и ярких зонтов.

Шеф уже был на месте, секретарша несла ему его благоухающую на весь офис чашечку кофе. Аня привычным движением включила компьютер, начала просматривать список дел на сегодня и постепенно полностью погрузилась в заботы о процветании фирмы Сергея Петровича.

Однако, ближе к вечеру конец спокойного рабочего дня вздрогнул, поплыл, исказился до неузнаваемости и превратился в свою модификацию – нервный конец рабочего дня: к шефу приехали гости из Москвы.

Да, Сергей Петрович, как начальник, Аню вполне устраивал. Однако ровно до тех пор, пока в офисе не появлялись Очень Важные Гости. Шеф начинал откровенно нервничать. Внешне это проявлялось в том, что он начинал по поводу и без повода отчитывать своего специалиста по общественным связям, то есть Аню, сидевшую тут рядом под рукой в шаговой доступности, на её шкуре демонстрируя Очень Важным Гостям, как он строг с подчинёнными и что у него весь персонал ходит по струнке. Увернуться от неприятностей в такие дни было невозможно, специалист по общественным связям был первым кандидатом для битья.

Сегодняшний приезд важных гостей не стал исключением, подчинённые получили свою долю незаслуженных пинков от начальства. За час до окончания рабочего дня Аня успела возненавидеть Сергея Петровича всей душой, мысленно написать несколько заявлений об увольнении, заработать себе синяк на ноге, ударившись об угол стола, разбить любимую пудреницу, ненароком уронив её на пол трясущимися от избытка не самых позитивных эмоций руками.

Казалось, этот мучительный час длился вечность. Но вот и он остался в прошлом, рабочий день закончился и теперь Аня со слезами, застилавшими ей глаза, летела вниз по лестнице к выходу.

– Черт, черт, черт! Как он достал своими придирками!

Тук-тук-тук – звук каблучков дробно частил в гулкой тишине лестницы. Женщина отпустила свои долго сдерживаемые чувства на свободу и практически плакала, хотя у неё ещё хватило силы воли вежливо, без слёз, попрощаться с шефом и московскими гостями и даже не хлопнуть дверью.

Неожиданно каблук зацепился за ступеньку, ступня подвернулась, и Аня со всего размаху приложилась головой об площадку между первым и вторым этажами.

Наступила полная тишина, нарушаемая лишь неясным шумом улицы из-за входной двери. Отчаяние от несправедливости происходящего, обида на Сергея Петровича, злость на себя за собственную неуклюжесть сплелись в огненный клубок эмоций, мешающий вздохнуть и готовый взорваться и испепелить её изнутри.

Аня попыталась приподняться. Ногу пронзила острая боль, огненный клубок у неё внутри взорвался, и она провалилась в темноту.

* * *

Медленно выплывало сознание. Темнота сна отступала, кружась остатками улетающих образов. Наконец, Аня проснулась, сладко потянулась, улыбаясь новому дню, который пытался заглянуть в её комнату яркими лучами, пробивающимися через тяжелые шторы на высоких окнах.

– Госпожа, вставайте, утро! – в спальню заглянула горничная Илли, высокая светловолосая улыбчивая девушка в тёмном платье и белом фартуке. – Я уже отнесла вам полотенце в туалетную комнату и принесла воды для ополаскивания.

Пора вставать, впереди долгий насыщенный день. Аня занималась перепиской графа Дирка, а перед балом количество писем всегда увеличивается в несколько раз. Наверное, ему сегодня понадобится её помощь. А если нет, и граф её отпустит, то она обязательно найдёт время проведать Ласточку.

Аня спрыгнула с высокой кровати, распахнула шторы, приоткрыла окно. Теплый ветерок пошевелил её распущенные волосы, сдул прядку со лба и принес в комнату запах цветущего розового куста, который рос внизу прямо под окнами её покоев.

После водных процедур в маленькой туалетной комнате, Аня подошла к большому во всю стену пузатому дубовому гардеробу, стоящему в углу спальни и открыла скрипучую дверцу.

– Так, так, какой у нас выбор? Светло-зелёное платье на сегодня ? Белая блузка с короткими рукавами и серая юбка? Нет, слишком легкомысленно. Так, надо что-то потемнее, тёмно-синее платье, вырез углом, рукава чуть длиннее локтя, пояс, легкая нижняя юбка.

Аня взяла вешалку с платьем, аккуратно закрыла дверцу гардероба и повернулась к большому зеркалу, висевшему напротив, приложив к себе платье, чтобы понять насколько оно будет подходящим для сегодняшнего дня.

И вздрогнула.

Нет, ничего ужасного, она узнавала эту молодую женщину, которая стояла перед ней в зеркале, прикладывая к себе тёмно-синее платье: средний рост, средняя фигура – ни толстая, ни худая, тёмные волнистые волосы ниже плеч, небольшой нос, слегка пухлые губы, карие глаза, тонкие запястья, гордая осанка.

Но всё равно – что-то было катастрофически не так, неправильно, что-то должно быть по-другому. Будто она находилась во сне, видела себя в зеркале в другом обличьи, но все ощущения говорили ей, что это был не сон! Она чувствовала мягкую ткань платья, прядь волос щекотала ей шею, а пальцы ног чувствовали мягкость ковра. Всё было так реально и знакомо, будто она жила здесь всю свою жизнь. Она проснулась, и это реальность? Или она ещё во сне? Сейчас она проснётся и пойдет на работу и сядет за компьютер?

– Илли! – крикнула Аня.

Горничная вошла в спальню.

– Я помогу сейчас вам одеться, госпожа, – сказала она, открывая ящик комода, наполненный дамским бельём.

– Какое бельё наденете? Какие туфли? – она открыла нижний ящик гардероба, где стоял ряд туфелек. Аня молча вынула показавшееся ей подходящим бельё и выбрала туфли. Илли помогла ей одеться, потом подошла к трюмо, взяла расческу:

– Сегодня прическу как всегда?

Аня кивнула, пытаясь осмыслить свои ощущения. Её было как бы две.

Одна, которая бежала по той проклятой лестнице, торопясь убежать от общества Сергея Петровича и его важных гостей.

А вот вторая жила здесь и звали её Аника Тервискай, урождённая баронесса Эргет. Это был её привычный мир, она здесь всё и всех знала, уже почти десять лет жила в этой комнате с розовым кустом под окном, и была тайно и безнадёжно влюблена в графа Дирка Варлота. Похоже, сам граф догадывался об этой тайне, однако не показывал вида, и внешне было всё благопристойно.

Это Аника десять лет назад по настоянию отца вышла замуж за богатого, но такого чужого и почти незнакомого мужчину, к которому она честно пыталась привыкнуть, но не смогла, как она себя не увещевала и не уговаривала. Брак был заключен по расчету. Выгоду получили муж, породнившийся с аристократами, и её отец, который заплаченными за титул деньгами мужа смог выплатить долги и удержать поместье, что в течение веков принадлежало их роду. Так как девушки был старший брат, наследник рода, продолжатель традиций, то за финансовое благосостояние семьи отец заплатил её, Аники, жизнью.

Сама же девушка получила призрачную надежду на спокойную безбедную жизнь в доме мужа.

Муж Аники не был молод, но и старым нельзя было назвать этого большого, шумного здоровяка, который любил охоту, собак, оружие, мужские забавы, пышных женщин, громко хохотал над непонятными молодой жене шутками. Верностью супруге он не страдал, о чем регулярно докладывала ей горничная. Когда в первую брачную ночь они вместе поднялись в спальню, от него пахло жареным мясом, луком и вином. Полчаса неприятных и болезненных ощущений, и Аника из невесты превратилась в жену. Консумация брака произошла.

Муж был незлым человеком и честно старался не испугать свою юную невинную жену во время первой брачной ночи. Не испугать ему удалось, однако разбудить страсть в юной женщине у него не получилось. Хотя, наверное, такой цели – разбудить в своей жене страсть он и не ставил. Целью были его титулованные наследники, которые должны были родиться в результате этого брачного соглашения. Так что супружеский долг для юной Аники остался лишь тяжёлой и неприятной обязанностью, от которой невозможно отказаться.

Худенькая девушка, которую брак по расчёту сделал госпожой Тервискай, была не в его вкусе, поэтому после первой брачной ночи муж появлялся в спальне жены приблизительно раз в месяц, надеясь, что даже при столь редких посещениях рано или поздно появится наследник. Этим планам не было суждено сбыться, через полгода после свадьбы господин Тервискай скоропостижно умер на охоте. Анике сказали, что муж разбился, упав с коня. Что было на самом деле, её никогда не интересовало.

После положенного периода ожидания возможной беременности новоявленной вдовы по брачному договору все деньги супруга остались его родственникам, потому что наследника не было.

Бездетной вдове было выделено небольшое содержание, за что Аника была благодарна своему отцу, который не забыл обговорить это в брачном соглашении.

Без дамоклова меча быть готовой к выполнению супружеского долга в любой момент Аника ощутила себя по настоящему свободной. Она и не подозревала, что это постоянное ожидание неприятного физического контакта так её угнетает. Без этого гнёта неприязнь к мужу ушла, после смерти господина Тервиская его образ в памяти юной вдовы наполнился куда более светлыми красками, чем это было при его жизни.

После его смерти встал вопрос, что делать дальше, как и где жить.

Вариантов у Аники было несколько.

Можно было вернуться в дом отца, можно было взять компаньонку и попытаться устроиться одной в городе, можно было даже остаться в доме мужа на правах родственницы. Но тут вмешался господин Керт Инсет, барон и двоюродный дядя Аники по материнской линии, который приехал сразу после похорон и предложил ей, как племяннице, поселиться вместе с ним в замке графа Дирка Варлота, где он служил магом.

Аника знала дядю Керта с детства, он часто приезжал к ним в дом ещё до смерти матери. Она не знала точно сколько ему лет, по её воспоминаниям он совершенно не изменился за последние десять лет: невысокий, худощавый, в своей вечной тёмно-фиолетовой мантии, говорящей об его принадлежности к Магическом Кругу, обществу дипломированных магов королевства.

За годы его визитов в родительское поместье, у дяди с племянницей сложились вполне добрые и доверительные отношения. У него самого не было ни семьи, ни детей, и ему явно нравились их беседы, её живой ум, любовь к книгам, спокойный характер.

Дядя Керт со своим предложением очень вовремя появился на пороге после похорон мужа. Она совершенно точно не хотела жить одна и не хотела возвращаться к под крыло к отцу, боясь, что очень быстро её опять «удачно» выдадут замуж. Однако ей, девятнадцатилетней вдове, неопытной в житейских делах и мало знакомой с хитросплетением светских интриг, нужен был защитник, покровитель, человек, обладающий жизненным опытом, который сможет предостеречь её от возможных ошибок. Предложение дяди Керта решало почти все проблемы одновременно.

Дядя не был женат, молодая женщина по приезду взяла его небольшое холостяцкое хозяйство в свои руки и под свой заботливый глаз.

Так получилось, что почти сразу граф Дирк привлёк Анику к заботе о его библиотеке, которую молодая женщина нашла в крайне запущенном состоянии. Причина была проста: в течении пары лет граф никак не мог найти подходящей кандидатуры на роль хранителя библиотеки. Последний библиотекарь, служивший в замке несколько десятилетий, умер от старости на своём посту. Это была слишком ответственная должность для случайного человека, поэтому граф долгое время не мог никого выбрать из и так не очень широкого круга претендентов. Каким-то кандидатам в библиотекари он не доверял по политическим соображениям, кому-то по интеллектуальному уровню, у кого-то не подходил характер, у кого-то рекомендации, а кого-то граф просто не хотел селить в своём замке на постоянное жительство.

Племянница личного мага, за которую сам маг ручался, показалась его светлости вполне подходящей кандидатурой для должности хранительницы его библиотеки. Граф около месяца присматривался к новой обитательнице замка, посоветовался с графиней, и пришёл к выводу, что лучше этой молодой женщины на это место он никого не найдёт, после чего ей была предложена эта важная должность со всеми правами, обязанностями, вознаграждением, отдельными покоями и личной служанкой, полагающимися ей по статусу. В обязанности хранительницы входило следить за порядком в самой библиотеке, отслеживать хождение книг по замку, вести у детей уроки истории, и обучать грамоте слуг, на которых укажут граф или графиня.

Так вот и вышло, что практически через месяц после отъезда из дома мужа Аника приобрела статус хранительницы библиотеки в замке графа Дирка Варлота.

Потекли спокойные годы для молодой женщины. Она много читала, училась, не видела ничего зазорного в дружеских отношениях с простыми не родовитыми обитателями замка, и, как результат, избежала мелкого саботажа, которым слуги наказывали зазнавшихся.

Когда Аника прибыла в замок, у графа был всего лишь годовалый сын, однако, когда юный граф подрос, начались уроки и раз в неделю, гувернёр приводил мальчика на занятия в библиотеку.

Статус вдовы берёг Анику от матримониальных планов мечтающих о хорошей партии матерей, видящих в невестах любимым сыновьям исключительно юных неопытных девушек.

Однако, с другой стороны, женщина всё так же оставалась молодой и привлекательной. Мужчины не оставляли попыток завести особые отношения с симпатичной хранительницей библиотеки, приближенной к самому графу, однако долгие годы никто так и не сумел тронуть сердца Аники. Никто кроме НЕГО, того, в кого влюбляться было категорически нельзя!

Как получилось, что на шестом году пребывания в замке она влюбилась, Аника и сама не знала. Шаг за шагом, день за днём погружаясь в любовь, не замечая этого до тех пор, пока назад дороги уже не было. Это была та самая запоздалая первая любовь, отчаянная, безответная, безнадёжная, никому не нужная, даже самой хозяйке. Становиться любовницей графа она не хотела, место графини было занято, других вариантов просто не было. Спокойная жизнь Аники закончилась. Пришлось каждый день, постоянно скрывая свои чувства, контролируя каждый взгляд, боясь неосторожным словом выдать себя, как прежде помогать графу в хозяйственных делах, вести деловую переписку, как раньше обсуждать книги, вежливо улыбаться и молча вытирать невидимые миру слёзы своего тоскующего сердца.

* * *

Все эти воспоминания хлынули в Анин разум большой океанской волной так, будто всё это происходило именно с ней. Память двух женщин слилась в одну общую за те несколько минут, пока Илли колдовала над её прической, закручивая пряди в привычную ракушку и скалывая их костяными шпильками. Теперь Аня могла вспомнить любую мелочь из жизни молодой баронессы.

В этой волне на поверхность выплыло воспоминание о том, как Аника умоляла дядю Керта перенести её в другой мир.

– Я в другом мире? Или, может, вот так и сходят с ума? – подумала Аня.

Илли аккуратно вколола в причёску последнюю шпильку и, любовалась на свою работу, глядя на свою хозяйку в зеркале.

– Госпожа, в гостиной вас ждёт господин маг, – сказала Илли.

– Давно ждёт? – созерцая себя в зеркало, спросила Аня.

– Он просил сообщить ему сразу, как вы проснётесь. Я послала лакея ему сказать. Он пришёл почти сразу и с тех пор дожидается в гостиной.

Аня глубоко вздохнула, как перед прыжком в холодную воду. Пора начать выяснения, пока она действительно не сошла с ума.

Женщина вышла в светлую гостиную. Бежевые шторы были раздвинуты, солнечные лучи освещали мебель из светлого дерева и золотистый узор стен. Дядя Керт внимательно глядел на неё, расположившись в кресле в углу гостиной. Она осторожно присела на стул недалеко от него.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая моя? – спросил он, поднимаясь, подходя к ней и беря её за руку. Он был в тёмно-зелёном без украшений камзоле, без своей вечной фиолетовой мантии, и выглядел просто заботливым родственником, пришедшим проведать свою племянницу.

– Он точно знает, что происходит, – пронеслась у ней мысль, а вслух она сказала:

– Хорошо, но как-то странно.

– Отошли, пожалуйста, горничную. Нам не нужны лишние уши, – тихо сказал мужчина, а громко произнёс:

– Я, дожидаясь твоего пробуждения, ещё не завтракал. Может быть, твоя горничная принесёт нам завтрак прямо сюда?

Аня кивнула.

– Илли? – она вопросительно посмотрела на горничную.

– Конечно, госпожа, сейчас принесу.

Когда дверь за Илли захлопнулась, маг резко наклонился к Аниному лицу и внезапно спросил, глядя ей прямо в глаза:

– Как тебя зовут?

Вопрос застал её врасплох.

– Анна, – ответила она автоматически.

– Сколько тебе лет?

– Тридцать восемь, – снова ответила Аня, и страх накрыл её с головой. Она не знала как себя вести! Как Анна? Как Аника? Кто она на самом деле? И что хочет от неё этот человек? Скорее всего, для душевного спокойствия нужно забыть о своей предыдущей личности, той, что осталась в прошлом и жить в этой, иначе тебя первый же попавшийся собеседник объявит сумасшедшей.

– Но… я не понимаю, – пробормотала она.

Аня увидела в его глазах усмешку и явное удовлетворение.

– Тебя зовут Аника Тервискай, урождённая Эргет, запомни. Тебе, моя дорогая племянница, на данный момент двадцать девять. И я не враг тебе, а союзник, друг, а теперь и родственник по крови. Я расскажу всё, что произошло. Отвечу на все вопросы, на которые смогу ответить. Надеюсь, ты будешь благоразумна и не устроишь мне истерику с битьём посуды и попытками расцарапать мне лицо. Ты готова начать слушать?

Сердце Ани сжалось от ужаса, она судорожно сглотнула, сцепила пальцы, пытаясь унять нервную дрожь.

– Да, я слушаю, – смогла из себя выдавить она, задыхаясь от накатившего страха.

– Дело в том, что я перенёс тебя из другого мира. Вернее, перенёс твоё сознание. Перенести нечто материальное из другого мира мне не по силам. Но ничего не возникает из пустоты и не становится пустотой. Так что, если быть точным, я обменял твоё сознание на сознание моей племянницы. Но только сознание. Твоё тело осталось в вашем мире, тело Аники здесь, и оно передо мной.

– Но… но… я же всё помню, понимаю, знаю! Я понимаю то, что вы говорите. Я помню этот замок, вас, Илли, графа, могу вспомнить все события из жизни Аники! Как это может быть? Если я Анна, то что во мне от Аники?

– Да, всё верно. Просто память и сознание разные вещи, хотя и связаны между собой. А память связана с телом. Поэтому, имея тело Аники, ты получила её память. Понимаешь язык, на котором говорила она. Ты думаешь мысль, а её память выдаёт тебе слова, которыми описывается эта мысль на нашем языке – и ты говоришь. Мало того, ты ещё и читать и писать умеешь! Но одновременно с телом Аники ты имеешь и сознание Анны, сохранившее часть памяти, связанную с твоей второй предыдущей личностью. Свою жизнь до обмена ты будешь помнить, однако так, будто всё происходило с тобой в прошлой жизни, когда-то давно. Ты будешь помнить события вполне чётко, но так, как будто они тебе приснились.

Так что можешь считать себя Аникой, которой приснился увлекательный сон, как она была Анной, – улыбнулся маг.

– Но почему именно я? Почему этот обмен произошел именно со мной? Почему именно меня вырвало из моей жизни?

– Потому что вы с Аникой очень похожи. Структура личности остаётся прежней, поэтому обменяться могут только очень похожие личности, это базовое условие переноса. Не буду впадать в детали магической науки, расскажу только в общем. Аника имеет ту же структуру личности, что и ты. Или тот же характер – это как тебе будет удобнее для понимания. У вас даже имена похожи. Скорее всего и жизнь. У тебя остались там дети?

– Нет.

– Муж?

– Нет.

– У Аники тоже ни мужа, ни детей нет. Да ты сама можешь о ней всё вспомнить.

Открылась дверь, вошла Илли с подносом и стала расставлять чашки на столе.

Керт замолчал, глядя на Аню.

Потом он заговорил, как бы продолжая консультировать племянницу по поводу её здоровья.

– Но я всё-таки посоветовал бы тебе сегодня сказаться больной.

Эта фраза прозвучала естественно, потому что личный маг графа в замке автоматически исполнял обязанности Главного лекаря и вполне мог давать советы своей подопечной.

Илли вышла, Керт проследил, чтобы дверь плотно закрылась и продолжил.

– Нужно дать себе время, чтобы привыкнуть к новому образу жизни, к новому миру. Тем более, вполне возможно, что могут быть небольшие, я подчеркну, небольшие провалы в памяти. Всё-таки перенос сознания – непростая вещь и относится к малоизученным высшим разделам магии.

Он замолчал испытующе глядя на неё, потом как-то мягко и просительно улыбнулся, отчего Ане стало чуточку полегче.

– Я всё-таки позавтракаю с твоего разрешения, дорогая племянница?

– Да, конечно, дядя, – автоматически ответила Аня и сама удивилась своему ответу.

Казалось, что всё происходит не с ней, и стоит только найти и нажать какую-то кнопку, наступит темнота, после которой она окажется в своём привычном окружении в своей городской квартире с видом на шоссе, по которому днём и ночью куда-то несутся автомобили. Всё было слишком нереально, чтобы быть правдой и слишком реально, потому что всё можно было потрогать. Умопомрачительно пахло свежеиспеченными булочками и земляничным вареньем из вазочки, принесённой Илли.

От вопросов пухла голова, но их не удавалось четко сформулировать. В голове размытыми пятнами кружились «почему», «как», «каким образом».

– Но… перенос сознания, как это возможно? – пролепетала Аня. – Да ещё и точно ухватить похожее сознание! Вы ведь могли захватить сознание какого-нибудь осьминога из водного мира и получили бы совершенно отвратительный результат! Могли захватить сознание мужчины, в конце концов!

– Безусловно, ошибки и случайности возможны. Но я, смею тебя заверить, дорогая племянница, сильный маг, который умеет видеть и манипулировать узловыми точками вызываемого сознания. Миров много, но в из большого количества мне нужно было вызвать сознание человеческой женщины с определенной структурой личности с набором точно совпадающих узловых точек. Они как крючки, удерживающие определённый тип сознания. Ты удивишься – но даже имя является крючком на сознании. Вот они у вас и похожи. Ещё один крючок – концентрация на определенном образе. У моей племянницы был сильный крючок – образ графа Дирка. У тебя тоже кто-то, похожий на графа, кто серьёзно зацепил твои эмоции.

– Шеф, это он меня довёл до белого каления.

– Ну вот! У Аники был Дирк, у тебя незнакомый мне Шеф. И этот всплеск эмоций, пусть даже кратковременный, дал толчок к обмену с именно твоим сознанием. Аника была готова. Я почти месяц готовил её слои, её кокон и сознание к переносу. А тебя из твоего мира вырвал тот самый всплеск эмоций, направленный твоего Шефа. У Аники это была любовь, у тебя всё что угодно, хоть ненависть, но уровень эмоций должен быть не меньше, чем у Аники. Плюс к этому должен быть кратковременный выход сознания из тела. Ты ведь потеряла сознание перед тем как очнулась здесь?

– Да, – Аня утвердительно качнула головой.

– То есть можешь считать, что череда совпадений и случайностей привела к тому, что сознание Аники переместилось в твоё тело, а твоё сознание в её тело. Но ты оказалась в более выгодном положении.

– Почему это вы так считаете?

– Потому что здесь есть я, который поможет тебе справиться с проблемами. Аника же там одна. Хотя и с твоей памятью.

Аня задумалась. В памяти всплыла сцена, где она, как Аника умоляет дядюшку перенести её подальше от графа Дирка, потому что безнадёжная любовь к графу не имеет ни смысла, ни выхода и убивает её. Молодая женщина боялась, что она уже становится смешной, но справиться с собой не может, перестать любить выше её сил.

Керт положил салфетку, встал и направился к двери.

– Спасибо за завтрак, дорогая племянница. Мне кажется, тебе нужно подумать, немного освоиться и сформулировать вопросы. Приходи ко мне вечером в мои покои, мы побеседуем. Пока отдыхай. И настоятельно рекомендую сказаться больной. Срочных дел для тебя у графа вроде бы нет. Тебе надо оглядеться. Привыкнуть. Осознать, что твоя жизнь изменилась полностью. А вечером мы встретимся. Помни, только я знаю, кто ты теперь. Больше никто, ни одна живая душа. И поверь, если узнает кто-то ещё – тебе не поздоровится. И это не угроза, это просто предупреждение. Не говори никому, что я обменял ваши сознания, это опасно для нас обоих. Не стоит меня бояться, совсем не в моих интересах выдавать тебя. Опять же не забывай, несмотря на эту путаницу, ты ведь осталась моей племянницей. Мы на одной стороне и нужны друг другу.

– И пожалуйста, будь увереннее со слугами. Ты знаешь всё, что нужно знать для жизни здесь, – добавил он, после этого поклонился и вышел.

Аня медленно прошла в спальню. Спальня была знакома до последнего крючочка в гардеробе, но так, будто Аня когда-то смотрела фильм об этой спальне. Причем смотрела не один раз. Теперь фильм закончился и Аня попала прямо в этот фильм, который стал её реальностью. А её прошлая жизнь стала сном, который она будет иногда вспоминать.

В этой реальности её зовут Аника Тервискай, урожденная баронесса Эргет, вдова двадцати девяти лет.

– Ну, хоть лет тут поменьше, и то спасибо, – подумала Аня.

Она решила не спускаться к завтраку, хотя все правила жизни она прекрасно помнила. Память четко отвечала на все вопросы: куда идти, где её место, как себя вести, какого поведения от неё ждут. Но всё равно было страшно.

Она отослала Илли спросить графа, требуется ли ему сегодня присутствие госпожи Аники, и добавить, что госпожа Аника чувствует себя нездоровой и просит разрешения сегодня не заниматься делами.

Аня подошла к зеркалу, чтобы рассмотреть себя поподробнее без свидетелей. Не красавица, да, но и не дурнушка. Ей досталась внешность, которую украшают не большие глаза с поволокой, а гордо поднятая голова, улыбка, прячущаяся в уголках рта и ясный взгляд. Предстоит самой найти ту самую изюминку, которая так украшает женщину.

– Может, родинку над верхней губой нарисовать ради эксперимента? Нет, все эксперименты на потом, позже, когда разберусь кто, что, и для чего. А пока – всё будет так как вчера, а что было вчера – я прекрасно помню.

Вошла Илли и сообщила, что графу сегодня госпожа Аника не нужна, он передаёт ей пожелание быстрейшего выздоровления.

* * *

Керт Инсет медленно и почти неслышно шёл по коридору. Результат собственных магических действий по обмену сознаниями мага впечатлил. Никакого сбоя в процессе эксперимента не было, у новой племянницы были вполне адекватные реакции, ясное сознание и никакого помешательства, которого так боялся Керт. Одно сознание полностью ушло в чужой мир, а на смену ему из чужого мира в то же самое тело пришло другое, однако очень похожее, зацепившееся за те же крючки слоёв и кокона.

– Первый разговор с изменившейся племянницей можно считать вполне успешным, – думал он. – К вечеру она накопит вопросов, надо будет потратить время на подробные разъяснения, но результат стоит того. Бедная девочка. Тут уже две – бедные девочки, – вздохнул он.

Керт по-своему любил свою двоюродную племянницу. Он знал её с детства, знал о её браке по расчету, жалел её, потому что подозревал в ней живой ум, который её увальню мужу был совсем не нужен. Когда он узнал о смерти мужа Аники, что-то толкнуло его забрать племянницу и поселить здесь в замке рядом с собой. Возможно, ему просто не хватало семьи, а эта умная девочка полностью устраивала его по характеру. Она была любознательна, заботлива, спокойна, мягкая и уступчивая в мелочах, но твердая как скала в главном для неё. Как и Керт она любила книги и не гналась за развлечениями. Муж оставил ей небольшое содержание. Эта финансовая независимость от дяди делала их отношения искренними и лишенными какой-либо корысти с её стороны. Это, видимо, было именно то, в чём Керт и нуждался – теплота и искренность. Аника же, попав под покровительство дяди, вела себя вполне достойно и стала хорошей хранительницей библиотеки, а в последствии внимательной помощницей Дирку.

– Она вышла замуж за этого мужлана с деньгами в попытке помочь отцу, – думал Керт. – Её сердце было свободно в тот момент, она честно верила, что сможет полюбить своего мужа. Я помню её тогда, я был на свадьбе.

Маг приостановился, вспоминая юную тоненькую Анику в белом пышном платье, с длинной узорчатой фатой в храме рядом с её будущим мужем, упитанным здоровяком средних лет, которому явно был тесен парадный расшитый золотом черный камзол.

Его мысли перескочили к последним событиям. Керт вспомнил их последний серьёзный разговор, который и толкнул его на обмен.

Он вспомнил тот вечер. Аника плакала. За годы работы с графом она безответно влюбилась в него. Керт понимал истоки этой любви – на протяжении нескольких лет Аника каждый день видела властного красивого сильного внимательного и заботливого мужчину в расцвете лет, с которым интересно и который не даёт тебя в обиду. День за днём, месяц за месяцем эта неопытная в любовных переживаниях, далёкая от интриг искренняя молодая женщина, погружалась в чувства, которых жаждало её сердце. Слава Богу, что Аника понимала, что её чувства не взаимны.

Цели просто проникнуть в постель к графу у бедной девочки не было, даже напротив, она боялась стать его любовницей без взаимной любви, постельной игрушкой, которая ему быстро наскучит. Аника измучилась, не видя выхода из сложившейся ситуации. Не могла разлюбить его, каждый день часами находясь с ним, слушая его голос, тайно любуясь им, не могла оторваться от него и уехать. Да и куда уехать?

Дирк, наверное, догадывался о влюбленности молодой женщины, но всё же не любил её. Граф был счастливо женат, имел двух сыновей и маленькую дочку.

– Не хватало, чтобы ещё и Дирк мою племянницу полюбил, вот мы бы тут в замке и получили клубок страстных чувств и отношений, которые нельзя было бы распутать, а можно было бы только разрубить! – Керт поморщился.

В тот вечер пару месяцев назад, придя к себе в покои, он неожиданно обнаружил Анику, стоящую у окна в его гостиной. Она стояла спиной к нему. Её силуэт чётко выделялся на фоне темнеющего закатного неба.

– Я пришла просить вас о помощи. Мне больше некого попросить, вы знаете, – сказала она звенящим от напряжения голосом.

– О чём ты хотела меня попросить, дорогая моя? – он попытался интонацией смягчить напряжённость ситуации.

Аника повернулась. Тонкие белые руки мяли мокрый платок, глаза подозрительно блестели.

– Я знаю, вы сильный маг, владеете высшей магией. Это значит, что вы сможете менять сознания. Я помню, вы говорили что есть такая возможность ещё тогда, давно много лет назад, в библиотеке. Вы говорили, что в том старом манускрипте нашли трактат, где описан способ обмена сознаний. Я видела, вы работали все эти годы, расшифровывали этот трактат. Я знаю, вы всё расшифровали и смогли понять, что там написано.

– Да, – после долгого молчания произнёс Керт, – ты права, долгие годы я изучал эту древнюю книгу, и теперь могу менять сознания.

– Тогда вы можете поменять моё сознание на сознание другой похожей на меня женщины. Вы знаете, я не могу уехать, не могу прекратить своё существование, и не могу больше оставаться здесь, рядом с ним! – в её голосе зазвенели слёзы.

Она не хотела называть имени любимого, надеясь, что Керт поймёт, кто это, и одновременно боясь, что он поймёт. Если маг знает, что она любит графа, это значит, догадаться может любой в этом замке. Женщина боялась, что её несчастная любовь давно не новость для всех, включая графиню. Эта мысль просто убивала Анику.

Конечно, Керт знал, о ком говорит его племянница. Её любовь не была тайной для него, хотя она и пыталась её скрыть ото всех. Но маг был наблюдателен и очень хорошо знал свою девочку.

– Я прошу вас, – продолжала она, – я долго думала, и не вижу другого выхода. В соответствии базовым точкам структуры личности, обменяться могу с такой же как я, с похожим характером и линией жизни, с такой, которая тоже несчастлива в своих чувствах к такому же мужчине. Ведь совпадение базовых точек определяет многие аспекты жизни. Я обменяюсь с женщиной, у которой нет детей и которая не слишком близка со своей семьёй, такой как я. Возможно, поменяв жизнь, мы обе сможем найти своё счастье.

Керт молчал. Его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, он не хотел терять Анику, а с другой стороны он видел, что она просто гибнет от безысходности ситуации.

Была ещё одна и весьма весомая причина согласиться, в которой Керт не хотел себе признаваться, чтобы не чувствовать себя конченым эгоистом. Он был готов исполнить просьбу племянницы, потому что ему самому давно не терпелось испробовать способ перемещения сознания между подобными телами, который он нашёл в древнем манускрипте, много лет назад спрятанном кем-то в графской библиотеке. Граф и сам не знал каким сокровищем он обладает. Вернее, обладал, потому что сейчас этот манускрипт с написанным в нём трактатом находился в потайном месте комнаты Керта, и это сокровище маг не собирался выпускать из рук.

Он вспомнил ту случайность, которая позволила ему узнать, что за ценность хранится в графской библиотеке. Аника тогда лишь недавно приобрела статус библиотекаря, занималась систематизацией разделов, и именно она показала ему название этого трактата в старом каталоге, составленном предыдущим библиотекарем, советуясь, в какой раздел нового его отнести.

Керт не сразу смог прочесть название древнего трактата в каталоге, потому что оно было написано на древнем магическом языке, а когда смог, наконец, прочитать, пришёл в сильное возбуждение.

– Обмен личностями из разных миров, это же магия высшего порядка! – его тогда распирало от желания поделиться своей находкой. Поэтому он сам в эмоциональном порыве ещё тогда, почти десять лет назад и рассказал об этом хорошо забытом магическом знании Анике, которая в то время сидела вместе с ним в библиотеке, занимаясь своими делами. Потом, конечно, Керт жалел об этой эмоциональной вспышке, боясь, что Аника не сможет сохранить его открытие в тайне и поделится секретом с графом. Но время шло, племянница молчала, граф остался в неведении, и Керт успокоился.

О том, что в принципе возможен обмен между сознаниями, магической общественности было известно. В древних книгах встречались упоминания об этом. Но каким именно способом, с каким уровнем силы и какие действия должны быть? Знания об этом, как считалось, были давно утеряны и забыты.

Он тщательно перерыл все шкафы и полки библиотеки в поисках этой старинной книги, указанной в каталоге и в малодоступном углу самой верхней полки всё-таки нашёл её. В ней был тот самый трактат, который открывал ему новые горизонты для магических исследований.

Все последние десять лет Керт работал над пониманием этого трактата, осваивая тонкости и нюансы древнего языка, ища смысл в непонятных определениях и терминах, экспериментировал, ошибался, разочаровывался и снова шёл вперёд. Он провёл несколько опытов над животными, и похоже, они были удачными, однако действительно ли менялось сознание? Животные ведь не могут рассказать, что с ними произошло. Мага сжигало жгучее желание испробовать, наконец, этот способ и на человеке, но было непонятно в каких условиях и на ком. И вот теперь эта просьба…

Керт надеялся, что племянница забыла о его давнишнем эмоциональном всплеске и не связывает его занятия древним магическим языком с найденным тогда древним манускриптом. Как оказалось, ничего она не забыла и прекрасно помнит те слова, вырвавшиеся из него под действием бури эмоций. Мало того, оказывается, она уже давно думала об обмене. Неразделённая любовь и отчаяние привели её к этой неожиданной идее. Аника сама предложила такое кардинальное решение личных проблем, которое в случае благоприятного исхода устроило бы их обоих.

– Девочка моя, ты понимаешь, что обмен сознаниями возможен только с другим миром? Обмен с кем-то означает, что попадёшь в другой мир, в другом теле, где тебе никто не сможет помочь, в другие условия, тебе самой придётся разбираться с возникающими проблемами? Другие родственники, другое окружение, Конечно, память другой женщины будет с тобой, язык, навыки, знания, ты останешься человеком, женщиной, совсем беспомощной, конечно, ты не будешь. Но уйти совсем из этого мира?! Неужели ты не боишься попасть в худшие условия?

Она подняла припухшие глаза с мокрыми ресницами и посмотрела прямо ему в глаза.

– Другой выход – только повеситься или утопиться. Жить так я больше не могу. О чем мне мечтать? Что любовь графа, что нелюбовь – одинаково не подходят для того, чтобы о них мечтать. Становиться любовницей? Или каждый день видеть в его равнодушие?

Она подошла к нему близко, обняла обеими руками, вздохнула – полувсхлипнула, уткнувшись ему в грудь.

– Вы мой самый близкий родственник здесь, у меня ближе вас никого нет. Помогите мне, прошу вас.

Керт гладил её по пушистым волосам в надежде хоть немного успокоить. Хотя что тут можно сказать, чем утешить?

– Хорошо, я подумаю, – после долгого молчания наконец сказал он, – ты же понимаешь, что не всё так просто, не так скоро. Я подумаю.

Она отстранилась.

– Благодарю вас. Простите меня за мою несдержанность и слёзы. Надеюсь, вы пойдёте навстречу моей просьбе. Спокойной ночи, дорогой дядюшка.