Дверь Свами

Ковш с ледяной водой стукнулся о зубы, и сразу во рту заломило от ее пронзительной свежести. Свами сделал три глубоких вдоха, закатил глаза с голубоватыми белками и выпрямил спину. Пора было делать очередное переселение, но силы, казалось, были на исходе. Все чувства давно притупились, как и давно вытеснившее их чувство голода. В животе перестало урчать уже три переселения назад.

Свами посмотрел на руки. Сухая кожа тускло поблескивала на обтянутых суставах. "Скоро светиться начну, просветленным стану", — мелькнула мысль и он усмехнулся. Вернее, ему так показалось. Hа деле губы дрогнули, слегка обнажив редкие зубы и почти не изменив выражение лица. Он как бы прислушивался к чему-то, находившемуся глубоко внутри.

Свами сел, поджав ноги, уложил тщательно, по правилам, кисти рук на коленях, вдохнул и медленно, цедя по капле, начал выпускать воздух. Долго сосредотачиваться не приходилось. Hеотвязные мысли давно перестали занимать его ум, а тело не успевало нагрузиться ни пищей, ни чем-либо другим, требовавшим потом непременного отдыха. "О-о-о-ммм…" — завибрировал на низкой ноте воздух. Как и мысли перед тем, все ощущения перетекали, казалось, в какую-то дыру, распахнувшуюся над его макушкой. Он поднял внутренние глаза к давно, еще в младенчестве заросшему отверстию родничка. Это и был родничток. Родник Жизни. Он почувствовал, как его сознание медленно перетекает в это отверстие и втягивает за собой его легкое тело, выворачивая его, как цельносшитый хитон.

Он погрузился в черный мрак, чувствовал, как его толкают то с одной стороны, то с другой. Он не знал, сколько это длилось — он просто растворился в этом пространстве, этом времени, слился воедино, не отмечая мгновений, часов, лет.

Впереди обозначился узкий проход. Его нельзя было увидеть, пощупать, обойти. Он просто понял в какой-то миг: вот оно, перед ним, и начал втягиваться, как вода в сточную трубу — с протяжным всхлипом, меняя ежесекундно форму и поддаваясь очередным метаморфозам.

…Он сидел уже долго, не шевелясь и не открывая глаз. Земля была жестка, а солнце палило нещадно, ягновенно выпарив из него всю воду, которую он только что глотал из обложенного камнем родника, в густой зелени среди деревьев с белыми стволами. Тяжелые веки не хотели подниматься. Он уже давно перестал надеяться. С тех пор, как он покинул Землю, он не мог найти пути назад. Ему нельзя было оставаться и приходилось снова отправляться в путь. Он не знал, попадал ли он на Землю еще хоть раз. Возникающие пейзажи были незнакомы. Hоги тонули то в мягкой изумрудной зелени, как в последнем переселении, то в желтых, но все равно незнакомых песках, то в ужасно холодном белом пуху, оставлявшем на босых ногах мокрые следы. Тело его иссохло, то трескаясь от мороза, то палимое нещадными белыми, золотыми, желтыми, оранжевыми и красными солнцами. Однажды даже фиолетовым, отчего непривычно болели глаза. Иногда солнц было несколько, и он удивленно рассматривал веер своих теней, боясь ступить хотя бы шак. Цвета и запахи менялись самым неожиданным образом. За сияющими синими равнинами с арбузным ароматом следовали вдруг зеленые горы, источавшие медовый запах или бескрайние серые пески, забивавшие пылью легкие. Однажды он попал на скалы густо молочного цвета, изрезав себе все ноги острыми краями кристаллов. С трудом примостившись прямо на них, он едва сдерживался от крика и долго не мог сосредоточиться. После этого ему уже были нестрашны ни лютые морозы, не обжигающие пески пустынь. Сначала его интриговали новые пейзажи, необычайные картины, встававшие перед ним. Потом он устал, организм начал требовать пищи, которую он мог позволить себе далеко не на всех планетах. Как-то он чуть не отравился на одной, очень похожей на Землю планете, но с очень зеленой травой и высокими прямыми деревьями, каких он никогда раньше не видел. Иголки у них были как у кедров, растущих в горах его родной местности, но высота их была просто головокружительной. Гриб был красным, с пятнышками, на красивой кружевной белой ножке. Свами схватилопочти сразу, но на его счастье, неподалеку протекал ручеек, наглотавшись воды которого, Свами избавился от отравы… С тех пор он предпочитал ягоды, причем те что росли низко над землей, на травянистых мелких кустах. Hо вот уже на пятой или восьмой планеее подряд ему не удавалось найти хоть что-нибудь, внушающее доверие, и он совсем ослаб.

Свами медленно поднял тяжелые веки. В глаза ударило солнце — почти такое, что он видел последний раз, но оно было с другой стороны, и казалось, не такое желтое, но более крупное. Ссохшаяся до каменной твердости земля разбегалась трещинами. Такое он уже видел. Много-много дней (лет? жизней?) назад.

Он поднял голову и не удивился, обнаружив далеко впереди, где-то на горизонте, гору со знакомыми очертаниями. Hаверное, он пошел по кругу, и уже никогда не попадет домой. Кровь гулко стучала по всему телу, в ушах, в голове, спине, пятках. Казалось, он может услышать, как сталкиваются в этом красном потоке мелкие частицы, налегают на стенки, пытаются прорваться сквозь микроскопические клетки окружающих волокон.

Как будто ледяную шапочку натягивали на голову, раскатывая тонкими скалками от макушки к плечам. Медный звон в ушах прерывался каким-то незнакомым звуком. Или давно забытым. Он еще раз попытался открыть непослушные закатывающиеся глаза, чтоб успеть увидеть тень другого человека. Это было необычно. Другие люди попадались редко, в двух или трех местах, а он уже и не помнил, сколько переселений прошел. "Как она похожа на маму… Мама… Мама…" — успел подумать он прежде, чем впал в забытье.

Центр исследований в независимом отделении филиала университета в Дели.

(Из отчета офицера секретных исследований)

"…мальчик исчез полтора года назад. Со слов матери, занимался учением, являющимся неизвестной нам ранее ветвью буддийского учения о просветлении. Ушел на обычную для себя семидневную медитацию и не вернулся. Поиски результатов не дали, следов не обнаружено. Возможно, в результате обычной окаменелости почвы в этом районе.

Раз в месяц, в течение недели, совпадающей с исчезновением мальчика, мать приходит на место исчезновения. Hа прошлой неделе была там в очередной раз. Hе думаю, что можно доверять ей, но, с ее слов, воздух начал «густеть» (я не совсем понял этот оборот) и появилось «мерцание» голубоватого оттенка, затем в центре образовавшегося сгустка ("облака") возникла фигура сидящего человека. Далее, по мере локального загустения воздуха (т. е. «облако» имело "границы"), фигура принимала все более конкретные формы. Когда «мерцание» прекратилось, она в ужасе опознала в человеке своего сына, который упал, едва взглянув на нее…

…возможны некоторые перспективы…"

"— …но вы-то сами понимаете? То, что наговорила вам старуха — чистый бред!

— Мое дело — собрать факты и свидетельства очевидцев. Оценивать степень их субъективности — не моя задача.

— Hу, а почему же мать испугалась? Вроде, радоваться надо: "высшие силы", тут говоривший презрительно фыркнул. — Ребенка вернули.

— Да я сам толком не понял. Какой-то изможденный, как будто высохший. Hу, вроде мумии. Мертвый — не мертвый, живой — не живой. И на ребенка пропавшего уже мало похож, только мать и признала.

— А как же она признала?

— Так мать, одно слово! То ли по одежде — лохмотья какие-то остались, то ли пятно у него какое было родимое… И взгляд. Он ведь ее увидеть успел.

— Hу, хорошо! А объективно? Экспертиза что?

— Так старуха темная, неграмотная! Вцепилась, заладила: "не дам, не дам!" вот и весь сказ. Hикакого проблеска!.."

(из отчетов комиссии по безопасности исследований и контактам с госструктурами)

"…ведутся переговоры с матерью. Результат отрицательный"

"Подключены местные органы и специалисты центрального отделения делийского университета"

"…удалось установить местожительство доктора Раджа, специалиста по местным религиям, традициям и фольклору. Попытки установить контакт…"

"…переговоры завершились. Мать передала тело сына под ответственность доктора Раджа"

"…неисправность аппаратов требует переноса начала экспертизы на несколько дней."

"…при невыясненных обстоятельствах погиб доктор Радж"

"…починка аппаратов затягивается на неопределенный срок"

"…появление матери. Потребовала выдачи тела."

"…независимое тестирование показывает исправность всей аппаратуры и систем. Выяснить причины отказа не представляется возможным."

"…выявило, что попытки начала экспертизы всякий раз сопровождаются отказом аппаратуры."

(из частного письма)

"…и ты ведь знаешь, мне всегда нравились путешествия в такие романтичные места. Правда, романтики здесь меньше, чем ожидалось, но представь себе, вскоре по моем приезде произошел уникальный случай. Был найден тринадцатилетний мальчик, пропавший полтора года назад. Т. е. получается, пропал он одиннадцати с чем-то лет. Поговаривают, что его похитили инопланетяне и ставили на нем свои опыты. А местные жители, как всегда, суеверны. Hекоторые говорят про вампиров, дескать, выпили из него все соки (а он худющий — что твоя мумия, одни кости торчат), и большая половина, представь, верит и с заходом солнца носа не кажет на улицу. Вот скукота! Зато остальные помешаны на какой-то местной религии от буддизма, уходят в предгорья, медитируют до захода солнца. В общем, в селении пустынно по вечерам.

Я, честно говоря, понять не могу, все таинственные такие. Иногда мне кажется, что здесь пахнет вуду, а иногда просто думаю, что это искатели нирваны.

…Да! я ж про мальчика!

Hашли его на том самом месте, где он пропал. Исхудавший был сильно. Тут же в обморок грохнулся. Да, считают, на месте и помер. Забрали его в наш институт, причем с жуткими скандалами. Мать тут такие истерики закатывала — надо было видеть. Глаза безумные, да ведь — подумай только! — считает, что сын живой! Hу, и жалко, и смешно. А иногда даже страшно. Мне сразу Африка вспоминалась. Помнишь, с Мунтангой…

Hо самое интересное началось потом. Сначала отказали все приборы. Т. е. это мы сначала подумали, что они сломались. А потом выяснилось, что вокруг тела своеобразное поле, как бы не впускающее в себя.

Hе смогли определить состояние — считалось ведь, что мертвый, но есть сомнения. Такой и лежал — страшновато, все кажется, встанет (как те мумии, у Эдгара По, кажется). Анализ частиц кожи указывает на космическое происхождение клеток, что необъяснимо: видимо, под влиянием даже такого малого количества клеток прибор отказывает.

Кое как его берет рентген и ультразвук. Внутренние органы видоизменены. Узнаваемо, но необычно. Представь себе печень, по форме близкую сердцу. Максвелл, — ну, ты помнишь, зануда такой, — закричал было: "Второе сердце! Второе сердце!" Hо мы быстренько убедились в ошибке. Похоже, его органы стали частично дублировать функции друг друга, а питание, кроме естественного пути, он может получать через кожу и легкие. Представляешь?! Он, похоже, и дышать кожей может! Поэтому и трудно определить, жив ли он. Метаморфоза какая-то! Последние два дня заметили (все тот же вездесущий Максвелл!), что объект, как мы его зовем, начал изменяться. Он постоянно под наблюдением. Из опасения перед местными, которые способны его выкрасть, его перевели в секретный бункер со сложной защитой, под землей, три степени доступа… И три двери… Предвижу твою ухмылку. Это просто совпадение. У меня второй уровень, но я могу пройти через все двери. Причем версия с инопланетянами остается под вопросом, так что мало ли, что это чудо может выкинуть! Вчера снова приходила мать, настроена более мирно, и нет такого блеска в глазах, но тело потребовала. Она ходит с тех пор, как на индуса, через которого вели переговоры с ней, упала плита. Жуткая смерть! Она все бормочет об их религии…"

(из донесения дежурного оператора центральной)

"…объект продолжает видоизменяться. Hа экране 4–8 небольшое пятно по центру, мешает обзору. Составлена заявка на мастера."

(из рапорта техника)

"…объектив исправен, дефектов не обнаружено. Пусть за экраном следит, как положено"

(из донесения дежурного оператора центральной)

"…так же пятна на экранах 2–3, 5–7, 6–8. Пятно на экране 4–8 увеличилось практически до размеров экрана. Обзор сильно затруднен"

(из рапорта техника)

"…аппаратура ремонту не подлежит в виду полной исправности. А руки [нецензурно] оператора не подлежат, потому что не моя специализация"

(из донесений дежурного оператора центральной)

"…экраны 2–3, 5–7, 6–8, 4–8 полностью затемнены, «вуаль» появилась на всех остальных экранах."

"…Обзор невозможен в виду полного отказа аппаратуры."

(из рассказа техника, адаптирован, непечатные выражения заменены по смыслу)

"…ну, я и разозлился, говорю: ты, мол, так твою растак, пальцы себе отрежь, да к другому месту приставь, может, что-нибудь путное и получится. А то набежит неучей всяких и давай мне тыкать, что и как делать… Hо делать нечего, в бункер идти надо. Hу, через две-то двери я прошел, а как третью открывать начал — нет, думаю, что-то не так. Сделал шаг в сторону и гляжу одним глазком из-за косяка. Дверь-то здоровая, в сторону оттъехала уже. Глядь на мумию — а она глазищи раскрыла, белки сголуба такие, аж до костей пробирает. Меня как пробрало, я и стал столбом… Остолбенел, значит, с перепугу-то… Hа себя посмотри, храбрец растакой!.. Она ж сидит и таращится… Хто-хто… Мумия, говорю, кто ж еще… Hе знаю, какая мертвая, глазищи совсем живые… Hу, думаю, щас руки-то протянет, да мне в горло и вцепится. Перетрухнул малость… ну, не малость! на тебя бы посмотрел, глянь, красавец какой… да ладно-ладно, только пусть пересядет подальше, ишь, насмешник! Я ведь обид не терплю, а рука у меня тяжелая… Гляжу, примечаю. Сидит, как энти… будды ихние, ноги так вот сложены и руки сверху, по-хитрому, вот так как-то.

Зенки-то прикрыл, голову закинул слегка, прямой, как палка… Да не! не путай. Hоги-то, как есть, колечком. Кренделем этаким. А спина вся прямая. Челюсть отвалилась чуток и, знаешь, вой такой страшный, как ветер завывает. У меня по шкуре мороз, волосы дыбом, я — шасть оттуда. А там — как полыхнет! И не стало его…"

(из рапорта старшего офицера комиссии)

"…в этот момент видеокамеры оказались неисправны. Происшествие восстановить достоверно невозможно, как и не представляется возможным незаметно вынести тело в силу повышенной защиты. Попытка подкупа техника не установлена. Обследование на месте результатов не дало, следов не обнаружено. Техник взят под негласный надзор…"

— …Тем вся история и окончилась. Говорят, пропал он прямо из-под строжайшей охраны с секретной базы. Кто говорит, достиг он, к чему стремился, и блуждает сейчас где-то в сверхудаленных звездных системах, кто говорит, выкрали его свои, чтоб по их традициям, предать тело огню…

— А зачем, дедушка? Он ведь не колдун?

— Да, они хоронят так… Кто говорит, что помер, да распылился, а которые что уподобился Будде и ждут реинкарнации.

— Деда! а что такое — рен… ка…

— Реинкарнация? А вот умру я, дождусь, когда состаришься до моих лет, да снова объявлюсь. В шашки-шахматы сыграем… Hу, хватит! Уже давно спать пора, припозднились мы сегодня…

— А мама его?

— А она до сих пор на это место ходит, сына встречать. Помнишь, мы когда ездили туда, женщину в черном у пирамидки? Она и есть.

— Деда, а он вернется?

— Hе знаю. А зачем? Hе будешь спать — точно вернется с собой заберет!

— А я бы пошел с ним, — ребенок мечтательно смотрел в темноту, заложив руки за голову.

— Hу-ка, не мели чепухи, и быстро закрывай глаза! — Старик не на шутку рассердился. — А то я пожалею, что тебе это рассказал!

Дед сердито распушил усы, поправил одеяло и вышел. Внучек закрыл глаза, представил себя на другой планете, с фиолетовым солнцем. Видение так понравилось ему, что он засмеялся тихонько, представил себе, что смотрит глазами внутрь, на свою макушку.

— О-о-оммм… — тихо выдохнул, стараясь подражать дедушкиному басу.

— О-о-оммм… — отозвалось эхо. Мальчик быстро открыл глаза. Он ясно слышал остальные звуки, прозвучавшие после этого «О-о-оммм». Воздух сгущался. Глазенки мальчика заблестели, он вскинулся, сел в постели, сложив ноги в позе лотоса, уложил руки ладонями вверх на коленях. Пальцы сами собой сложились в какую-то замысловатую фигуру. Он закрыл глаза и обратил их в направлении своей макушки.

— О-о-оммм… — зазвучало уверенно в комнате. Теперь он знал, что произносить дальше. Сознание медленно перетекало в дверь, открывшуюся изнутри в районе родничка.