Дверь в детство (СИ)

1

Из отчета службы Ведомства по контролю и наблюдению за точкой соприкосновения темпоральных потоков, закрепленной под штатным номером 15678/5А:

Работниками службы доводится до сведения вышестоящего начальства о том факте, что сегодня в 15 часов 23 минуты по местному стандартному поясному времени, в результате случайной причины, произошла несанкционированная разгерметизация основного силового реактора. В результате данного инцидента была допущена утечка некоторого количества первичного реагирующего вещества.

Благодаря оперативным действиям опасность хронологической диффузии нескольких сопряженных внешних пространств была вовремя блокирована сотрудниками нашей аварийной службы. На текущий момент все возможные негативные последствия данного инцидента устраняются.

Во время ликвидации остаточных последствий после аварии серьезно пострадали два работника нашего отдела. Также вынуждены довести до сведения начальства, что один из сотрудников аварийной службы подвергся серьезному облучению веществом из первичного реактора, в результате чего совершил несанкционированное перемещение в область одного из внешних хронологических потоков. В данный момент точные координаты пропавшего сотрудника выясняются. Окончательное его местонахождение определится в течение одних стандартных суток. Меры по возвращению пострадавшего будут приняты сразу же после обнаружения сигнала его маяка.

Все началось в тот день, когда в школе Полина не смогла вместе со всеми одноклассниками спеть на обычном уроке музыки. Случилось это впервые за всё время её учебы, и поэтому…

Впрочем, нет, вся эта невообразимо странная история началась чуточку раньше, когда в окно квартиры, где жила семья Карасёвых, кто-то требовательно и звонко постучал.

За окном стоял вполне теплый осенний денек. У Егора только-только заканчивался отпуск, и он, с полным правом после выполнения хозяйственных работ по дому, сидел у своего любимого компьютера, гоняя в интересную «стрелялку». Волосы на его голове были всклокочены, возбужденный взгляд блуждал по экрану монитора, а все тело Егора временами слегка изгибалось то в одну, то в другую сторону, словно норовя увернуться от очередной порции сжиженной плазмы, выпущенной в его сторону оружием виртуального противника. В периоды интенсивных боевых действий стул под Егором надсадно поскрипывал, и всё время норовил отъехать вбок своими маленькими колесиками, которые легко скользили по ламинированному полу комнаты.

Отцу семейства оставалось побыть в шкуре космического борца за справедливость еще примерно полчаса до наступления того момента, когда вернутся из музыкальной школы его жена и дочь. Времени еще было достаточно, чтобы закончить очередной уровень, затем забросить на какое-то время игру, и вернуться, наконец, к скучной повседневности размеренной семейной жизни.

Впрочем, скучной семейную жизнь Егора сложно было назвать. Дочка Егора — Полина, которой вскоре предстояло явиться домой после своих занятий, была жизнерадостным, да и попросту славным ребенком. Как правило, она сразу же наполняла весь дом своим присутствием, взбадривая при этом любимого отца своим звонким смехом. Как бы то ни было, Егору искренне нравилось проводить время с дочерью, погружаясь с головой в нехитрые детские занятия и забавы.

Однако, уделяя немало времени играм со своим ребёнком, не забывал он и про свои собственные интересы, поэтому некоторое количество времени для личных занятий он каким-то образом всё равно умудрялся выкраивать, невзирая на постоянно имеющийся у него недостаток свободного времени. «Всё равно, — думал он, если бы я даже не сидел перед монитором компьютера, тогда просто бы читал самые обыкновенные газеты или смотрел те же новости по телевизору».

Исследование бесконечных просторов виртуального игрового пространства, поиски всевозможных кладов или брони самого последнего уровня невероятно вдохновляли Егора, будоража его ум и сознание, однако ни жена, ни дочь не одобряли пагубного папиного пристрастия. Между тем больших скандалов в семье по данному поводу никогда не возникало, ведь супруга Егора была женщиной интеллигентной и старалась ко всему подходить взвешенно и здраво. Она давно для себя решила, что пройдёт ещё совсем немного времени, и Егор сам охладеет к подобным занятиям, ведь не мог же он играть в свои игрушки вечно.

Тем временем, с каждым годом дочь становилась старше, и Егору так или иначе приходилось уделять ее воспитания гораздо больше своего внимания, чем раньше. Поэтому в последнее время, к немалому одобрению жены, Егор просиживал за компьютером всё меньшее и меньше.

Что касалось школьных домашних заданий, дочь предпочитала, как правило, делать их сама, иногда привлекая к этому нелегкому занятию родителей. Чаще всего папу. Полина небезосновательно считала маму совершенно неподходящей для подобных ответственных дел, так как, по словам девочки (да и сам папа отчасти был согласен со своей дочерью), их мама бывала порой излишне эмоциональна во время решения очередной заковыристой задачи. Другое дело с папой! С ним Полина почему-то находила гораздо больше взаимопонимания, чем с мамой, да и те же задачки по математике отец почему-то решал гораздо быстрее и правильней.

Нет, у мамы, конечно, тоже были свои привилегии: она чаще водила дочку в школу или на музыкальные занятия, да и кашу она для Поли варила вкусней, чем папа. А какие мамы пекла пироги!

В последний день перед выходом на работу Егору было не по себе: мало того, что он всю вторую половину дня был занят домашними заботами, касающимися ремонта, но к тому же сегодня он отчего-то устал так, как не каждый день уставал на своём заводе. К концу дня Егору невероятно хотелось просто спокойно отдохнуть и ничего серьезного больше не делать, так как всю неделю он не посмотрел ни одного коротенького фильма, да и в новости на Яндекс заглянул всего пару раз.

Не обошлось в этот день и без дополнительных забот: утром позвонил отец и попросил сына сходить для него на рынок за продуктами. Разве Егор мог ему отказать? Впрочем, если бы не этот звонок, в этот день Егор, скорей всего, так и не вышел бы из дому, поэтому сходить на рынок, и подышать свежим воздухом было для него просто в радость, благо, теплая и солнечная осенняя погода весьма способствовала этому.

Отец Егора проживал один в маленькой квартирке, той самой, в которой прошло детство и юность Егора. После смерти мамы тому было не по себе находиться одному дома, и теперь он часто созванивался с сыном, чтобы попросить его о чём-либо, или просто поговорить о разных семейных делах. Стоять на ногах отцу с каждым нем становилось все труднее из-за болезни суставов ног, и Егор, как порядочный сын старался помогать своему родителю, как только мог.

Сходив с утра на рынок и принеся оттуда целую сумку разных продуктов, он не сразу вернулся к себе домой, а отчего-то задержался у отца дольше обычного. Сидя на кухне, они пили чай и долго разговаривали, начав беседу с самых вроде бы простых вещей, постепенно переходя с одной темы на другую. Медленно проходили минуты, часы, а Егор с отцом все говорили и говорили на разные темы.

Прошло уже довольно много времени, когда внутренний голос начал потихоньку подталкивать Егора, чтобы тот шёл домой. Однако покидать отца ему все равно не хотелось, так как, пока они вместе негромко и неспешно разговаривали, Егор на время позабыл про новости из глобальной сети, а также про «стрелялки» вместе с «бродилками», и про неоконченный ремонт в кухне, словно всего этого для него совершенно не существовало.

Было хорошо и уютно находиться в родном доме, где он когда-то вырос, однако час расставания неумолимо приближался. Мысли Егора время от времени возвращались к кухонной стене, которую сегодня нужно было обязательно докрасить, и он начинал ёрзать на своей табуретке, искоса посматривая на часы с кукушкой, висящие рядом с буфетом. Постепенно Егор настолько глубоко погрузился в атмосферу беседы, что ему на короткий миг показалось, будто он находится вовсе не в гостях у престарелого отца, а у себя дома. И тогда, как это было давным-давно, или может быть даже в прошлой жизни, внезапно приходило такое странное ощущение, будто никуда отсюда Егору уходить не надо, и что скоро придет с овощного базара его мама, и принесет им с папой антоновских яблок или целый бидон пахучих и душистых слив.

Они сидели на кухне и вспоминали те, прежние времена, когда Егор бегал во дворе со своими друзьями, и когда яблони в соседнем детском саду плодоносили так, что от их богатого урожая с наступлением сентября прогибались до самой земли ветки. Вспоминалось и то время, когда за каждую двойку в школе Егор получал строгий отцовский выговор, а в противоположность — надежную защиту в лице тихой и доброй матери.

Потом, по пути до своего дома, Егору пришлось ещё очень долго избавляться от всех этих грустных мыслей. Пройдя по улице по свежему воздуху и немного приободрившись, он немного развеялся, невесёлое настроение постепенно ушло, уступив место размышлениям о завтрашнем выходе на работу.

После визита к отцу у Егора стало немного спокойней на сердце, ведь помимо купленных им продуктов, он помог сварить ему суп, а также поделился множеством разных новостей, которые накопились за все то время, пока они не виделись. Но что-то все равно не давало Егору покоя. Какое-то тоскливое чувство вины не желало отпускать его, и он пообещал самому себе, что обязательно станет заходить к отцу чаще, не только ради выполнения своего сыновнего долга, но и просто, чтобы составить тому добрую дружескую компанию.

— Приходите завтра, или на выходные — напутствовал отец Егора, когда тот уже стоял одетым в коридоре — с внучкой желательно.

Егор пообещал, что они обязательно навестят его вместе с Татьяной и Полей, и затем вышел за дверь родительского дома.

Когда Егор, наконец, вернулся домой, и когда через полтора часа после этого стена на кухне была дважды выкрашена акриловой краской, у него почему-то совсем не возникло желания садиться за клавиатуру и мышь. Однако, чем еще он мог заняться в этот оставшийся на сегодня короткий отрезок дня? План по текущему ремонту был за время отпуска выполнен, а читать или смотреть фильмы как-то совершенно не хотелось. Времени до конца дня у него было достаточно, Егор еще раз посмотрел на часы, вздохнул, и уселся-таки за продолжение интересной приключенческой компьютерной игры

За своим занятием он провел примерно час. Бой за космическую базу был в самом разгаре. Оставалось раздобыть еще пару навыков, чтобы получить, наконец, дополнительное мощное оружие, когда Егор внезапно вздрогнул от какого-то постороннего резкого звука: кто-то настойчиво и требовательного стучался в окно.

Он прислушался, повертел головой, а затем все же снял с головы наушники и поднялся со стула. Вначале Егор подумал, что стук ему всего лишь почудился, ведь не мог же кто-нибудь ненормальный залезть на третий этаж по ровной стене панельной «хрущевки», чтобы просто так, ради веселья, постучаться к нему в квартиру. Но затем он повернул голову к другому окну и увидел, что на карнизе снаружи сидит самый обыкновенный голубь. Боком, наклоняя свою маленькую головку то в одну сторону, то в другую, птица моргала своим правым глазом, пытаясь рассмотреть обстановку в глубине комнаты. Взгляд голубя, похоже, был направлен как раз туда, где в это время сидел Егор.

«Вот тебе раз, — восхищенно подумал Егор — какой красавец! И чего же тебе нужно, братец?» — а потом, закусив губу, добавил вслух — Вот незадача, а ведь у нас и кормушки-то за окном нет.

Было очевидно, что голубю сложно было удержаться своими лапками на гладкой и наклонной поверхности карниза, он постоянно соскальзывал, взмахивал крыльями и карабкался снова выше, однако улетать отчего-то упорно не желал. Голубь был белоснежно белым, с выпученными оранжевыми глазами, расположенными по бокам гладкой головы. Егору даже показалось, что тот прилетел сюда намеренно, словно имея какую-то определенную цель.

Хозяин квартиры не часто видел таких идеально однотонных птиц, впрочем, белый цвет его окраски не был главной особенностью голубя, если не считать его не очень адекватного поведения в бесперспективной попытке удержать равновесие на неудобной и гладкой поверхности карниза.

Егор забыл поставить игру на паузу и медленно поднялся с кресла. Затем он подошел вплотную к окну, и осторожно наклонил лицо прямо к стеклу, напротив того места, где странный визитер исполнял свой немного неуклюжий, но и не лишенный грациозности, танец. Глаза человека и птицы встретились. В тот момент, когда прозрачный, словно стеклянная бусинка, глаз голубя поймал взгляд карих глаз человека, крылья птицы вдруг перестали дубасить по стеклу окна. В этот самый момент голубь замер и приоткрыл свой клюв.

— О, да ты хочешь мне что-то сказать? — произнес Егор так тихо, словно вёл разговор с разумным существом.

В ответ голубь еще сильней наклонил голову, ещё раз моргнул глазом и раскрыл свой клюв шире.

— Ты уж прости, друг — усмехнулся Егор, продолжая с интересом глядеть на неведомого гостя- но я по-птичьи ничего не понимаю. Если хочешь, могу бросить тебе через форточку хлеба, но только и крошки вряд ли удержатся на склоне карниза.

Егор еще немного поторчал у окна, и собрался уже, было, действительно пойти на кухню за хлебом, когда услышал, вдруг, щелчок открывающегося дверного замка — это жена с дочкой вернулись с занятий по танцам.

Осторожно, словно не желая спугнуть птицу своими резкими движениями, Егор на цыпочках отошел от окна и отправился в коридор встречать своих родных.

— Поля, Таня, двигайте тихонько сюда! — негромко позвал он дочку с женой, когда те разувались в коридоре — Идите в комнату посмотреть на это чудо!

— Что там, папуся? — так же приглушённо, как отец, произнесла Полина, и округлила при этом свои глаза, вопросительно на него уставившись.

— Тс-с, — Егор приложил палец к губам и стал красться в комнату с чрезвычайной осторожностью, словно бы подавая пример дочери, как медленно той следует передвигаться — там, на подоконнике сидит белый голубь! Точно такой же, каких молодожёны на свадьбе выпускают — сказал он так тихо, словно птица за закрытым окном могла его услышать, испугаться звука голоса и улететь.

— Где? — Татьяна, жена Егора, последовала вслед за двумя крадущимися к окну наблюдателями-натуралистами. Ей тоже интересно стало взглянуть на чудо-голубя. Правда, полной конспирации она соблюдать не пожелала, и шла к окну в полный рост на цыпочках.

— Папа, но где же он? — Полина раньше мамы оказалась рядом с отцом, который остановился прямо напротив окна и, облокотившись о подоконник, растерянно смотрел наружу. На карнизе было пусто.

— Наверное, улетел, пока вы были в коридоре — с грустью ответил Егор.

— Э-эх! — разочарованно протянули в унисон мама с дочкой, а Полина предположила:

— Он, наверно, полетел к себе в волшебную страну.

— В волшебную страну? — удивилась мама — да ты у нас фантазерка, дочь.

— А почему бы и нет? — Егор решил подыграть ребенку и слегка подмигнул Полине — Раз голубь был необычным, то и прилететь он должен был из необычной страны. Правда?

Дочь закивала, соглашаясь с мнением папы.

— Горе ты мое луковое — вздохнула Татьяна, и указала в сторону компьютера, где на мониторе до сих пор была картинка с неземными просторами некой далекой фантастической планеты, и раздавались далекие взрывы идущих где-то за горизонтом баталий — Знаю я твои «фантастические страны». Тебе уже скоро сорок, а ты до сих пор мир спасаешь от несуществующих монстров.

— И вовсе не от монстров, а от жутких и коварных пришельцев — притворно обиделся Егор. Он постарался остаться на несерьезной волне, так как жена, похоже, была тоже в хорошем расположении духа, и особо ругать его не собиралась.

— Ты бы лучше на гитаре поиграл, как раньше — не сдавалась Татьяна.

— Ну, будет время, сяду и за гитару — в который уже раз отмахнулся Егор.

— Ага, когда потеряешь зрение, как я, и станешь настоящим слепым музыкантом? Глаза ведь запросто испортить можно от твоих сидений за компьютером.

Егор ничего не ответил. В глубине души он знал, что жена права. Сама она видела плохо с самого раннего детства, но, тем не менее, постоянно вычитывала мужу, что и одного «очкарика» в их семье вполне достаточно. Сама Татьяна не носила очков, предпочитая им контактные линзы, да и те старалась использовать только тогда, когда ездила в машине за рулем. В обычное время она старалась глаза ими не утомлять.

Давным-давно, когда Егор ещё не знал о существовании компьютеров, он довольно неплохо играл на гитаре, правда, со временем, из-за недостатка практики, навыки стали потихоньку утрачиваться. Играть на старенькой «Кремоне» ему приходилось все реже и реже — вначале по праздникам, а потом и вообще лишь раз или два за целый год…

Егор и Татьяна были женаты уже больше десяти лет, их дочке Полине вот-вот должно было исполниться девять, но по глубокому убеждению жены, и сам Егор по возрасту недалеко отставал от Полины. Согласно мнению Татьяны, ее муж до сих пор находился в глубоком и беспросветном детстве, потому что всё ещё любил разные компьютерные развлечения. Впрочем, — говорила она всякий раз, когда упрекала мужа по поводу его никчёмных занятий — может быть тот, в отличие от ребенка, и не постоянно там находится, но время от времени он всё же туда проваливается, да так, что иногда его даже необходимо было оттуда вытаскивать.

Ну, а методы по извлечению мужа из этой, как она часто выражалась, «трясины», у его жены были разные. За те годы, что она безуспешно пыталась вытравить из Егора тягу к виртуальной реальности, ее муж подвергался различным методам лечебной «терапии». Нет, она особо никогда не «пилила» его — это был вовсе не ее метод. Способы её были гораздо эффективнее.

Как правило, Татьяна периодически организовывала всевозможные активные мероприятия. Это были либо всевозможные ремонтные работы в их трехкомнатной квартире, или просто походы на каток, а иногда и поездки в бассейн или выход до ближайшего стадиона. Однако упертый муж был труден для перевоспитания. И хотя в игры он стал играть гораздо меньше, чем десять лет назад, тяга к приключениям и всему таинственному где-то глубоко укоренилась в его душе, и он совершенно ничего не мог поделать со своей излюбленной страстью.

Было и еще одно большое (и гораздо более безобидное для здоровья) увлечение у главы их семьи — чтение книг. Еще с детства Егор любил читать всевозможную приключенческую и научную фантастику. И если раньше, в очень давние времена детства, книги Азимова, Хайнлайна или Стругацких почти нигде невозможно было достать, причем даже в городской библиотеке, то сейчас эта проблема вполне нормально решалась, так как теперь во всех книжных магазинах полки буквально ломились от разнообразия подобной литературы. В крайнем случае, можно было заняться чтением тех же самых произведений в электронном виде, благо компактная «читалка» у Егора имелась, как были у него и доступы к различным литературным интернет-сайтам.

— Но ты ведь опять глаза портишь! — призывала Татьяна Егора к благоразумию, взбивая между делом подушку, когда тот лежал перед сном, уткнувшись в электронную книгу — сладу с тобой никакого нету.

Однако здесь ее муж был совершенно непреклонен, и аргументы супруги вдребезги разбивались без единого шанса пробить оборону Егора.

— Книга — лучший друг человека — невозмутимо отвечал он — Электронная или бумажная — не имеет значения. Содержание и смысл в них одни и те же, а глазам одинаково вредны как те, так и другие. Человек — многозначительно говорил Егор — читал во все времена. Может, поэтому он и стал цивилизованным, перестав быть диким и некультурным.

Со временем Егор полюбил походы и на каток, да и в различные поездки в отпуск ездить стал с большим удовольствием, но настоящих приключений ему все равно не хватало. И, наверное, по причине того, что сам Егор тяготел к чему-то неизведанному, такая страстная тяга ко всему новому и таинственному передалась по наследству его родной дочери Полине.

…Впрочем, мы немного отвлеклись, и я предлагаю вернуться в тот самый день, когда в окно квартиры Карасёвых постучался белый голубь.

Вняв беззлобному ворчливому бормотанию жены о вреде компьютерной зависимости, Егор отошел от окна, за которым еще совсем недавно он видел красивую белоснежную птицу, усиленно цепляющуюся за скользкий карниз, и побрел выключать работавший до сих пор компьютер. На сегодня, похоже, с виртуальными приключениями было покончено.

— Папа — потянула Полина отца за рукав — давай прямо сейчас порисуем вместе.

Егор не очень горел желанием рисовать, поэтому решил выкрутиться от просьбы дочери, посчитав свои долгом поинтересоваться у неё о том, что сегодня задавали в школе, и чего новенького они проходили.

— Папа, ну ты же знаешь, что проходят в начале второго класса — почти по-взрослому ответила дочь — те же самые примеры, что и в первом классе, только чуть сложнее, потом еще задачки с неравенствами, а по русскому языку — написать несколько предложений из учебника и выучить небольшой стих.

— Сама справишься, или помощь нужна? — осторожно поинтересовался Егор, в робкой надежде, что ребенок не заставит его усесться рядом с собой, и не попросит проконтролировать то, как она справляется.

— А ты папочка что, куда-то торопишься?

Егор уже никуда сегодня не торопился, но отчего-то ему в этот миг захотелось улизнуть на кухню. Это ведь только завтра он выйдет на работу, и тем самым сможет сменить обстановку, которая за последние две недели изрядно его измучила, поэтому сегодня уроки с дочкой ему почему-то делать не хотелось. С домашними хозяйственными же делами было временно покончено, однако эти две недели он явно не станет вспоминать с ностальгией по закончившемуся отпуску. Так он дочери и сказал:

— Что-то устал я от этого отпуска. Скорей бы на работу уже.

Полина вздохнула от таких обидных папиных слов, но ничего не сказала.

«Хорошо, — думала она — я и сама сделаю свои уроки».

Поля была прилежной ученицей. Ей одинаково хорошо удавалось успевать как в обычной школе, так и везде на тех занятиях, куда она умудрялась ходить вечером с мамой или папой. На уроках пения ее хвалили, так как с голосом у девочки проблем не оказалось. Учителям необходимо было только направлять Полину, заставляя учить ноты, вовремя репетировать в хоре, но во всем остальном она была молодцом.

Жена иногда говорила Егору, что способности к пению у дочери есть потому, что у папы тоже имеется неплохой голос. На это Егор обычно отнекивался, не желая в очередной раз выслушивать от жены её несвоевременные просьбы сыграть что-либо, или спеть песню под гитару, однако в чем-то все же был согласен с супругой.

Грустные мысли Егора внезапно были прерваны тем, что Полина вдруг затянула старую песню из его собственной молодости. Она запела легко и просто, при этом совершенно не напрягаясь. Егор часто удивлялся этой ее способности так петь даже в те моменты, когда дочь делала домашнее задание по математике или по русскому языку.

Буквально через минуту Егор уже никуда не торопился. Когда дочь допела всю песню до конца и сразу же пошла на второй круг, он внезапно встрепенулся и понял, что сидит сейчас рядом с Полиной за столом, внимательно глядя на то, как бойко та решает заданные примеры по математике.

— Папа, а помнишь, когда я еще в школу не ходила, мы тогда с тобой различные пазлы любили собирать?

Такой резкий переход от пения к разговору совершенно выбил Егора из колеи. Он не сразу понял вопроса, и когда дочь стала тормошить отца за рукав, он, наконец, смог ответить.

— Да, помню, конечно. Ты очень любила их собирать — рассеянно ответил он.

— Ты тоже когда-то любил их собирать, папа.

Это была правдой. Егор с самого раннего детства приучил дочь к этому незамысловатому занятию, часто составляя Поле компанию. Иногда откровенно дурачился, пытаясь затолкать заведомо неправильный кусочек картинки не туда, куда нужно, сопя при этом и притворяясь, что у него ничего не выходит. Его невероятно веселило то, что Полина быстро соображала, что к чему, отбирала у папы неподходящий кусок мозаики и быстро находила на его замену нужный. Такие их развлечения вызывали смех и веселье как у папы с дочерью, так и у мамы, если той приходилось становиться случайным свидетелем подобных забав.

В этот момент из кухни вышла Татьяна и позвала ужинать.

— Ура! — идем кушать — тут же закричала Полина и принялась складывать ручки и карандаши в пенал.

За столом всё семейство кушало молча. Иногда, правда, Егор с женой перебрасывались между собой короткими фразами, а когда разлили по кружкам чай, Татьяна как бы невзначай произнесла:

— Представляешь, Егор, сегодня наша Поля в школе очутилась в безвыходном положении.

— Это как? — не понял Егор — не смогла вычислить квадратный корень из какого-нибудь восьмизначного числа?

— Да нет, пап, — заговорила теперь дочь — просто я не подпевала во время школьного урока по пению, за что и получила нагоняй.

Папа чуть не выронил чайную ложку полную сахарного песку, пока нес ее к своей чашке.

— Это ты, и вдруг не пела??? — Егор подозрительно покосился, переведя взгляд с дочери на жену, словно ожидая от супруги более подробных разъяснений. Но та молчала, Хитро глядя на Полину.

— Ну да, папа. Просто все пели, а я нет.

— Нет-нет, давай-ка по порядку — нахмурился Егор — У тебя голос, что ли, отказал, или гланды заболели?

— Ага, почти угадал — вновь вступила в разговор мама, не прекращая при этом улыбаться.

— Но ведь уже сейчас, пока она уроки делала, Поля вполне нормально пела ту, старую песню… про детство.

— Вот именно, что старую — нахмурилась отчего-то Татьяна — А новых, современных шлягеров она не знает. Вот поэтому она и не пела. Это в музыкальной школе их учат добрым старым песням из мультфильмов и экранизированных сказок, а когда в обычной школе на уроке музыки учительница попросили детей спеть какой-нибудь хит посовременней, который знали бы все, знаешь что учудили эти продвинутые дети, которым не всем даже исполнилось по восемь лет?

— Неужели они спели что-то из Верки-сердючки? — недоуменно поднял брови Егор, не отрывая внимания от своей чашки с чаем.

— В том то и дело, что нет! Если бы так, то ещё ладно — всплеснула руками Татьяна — Они все как один затянули ту песню… ну где он уже не мальчик, а она не девочка… Ну, в общем, я тоже слов толком не знаю…

Егор, кажется, стал догадываться, что за хит исполнили дети в школе. Это была весьма неприличная песня, которую часто крутили теперь по радио, и от того факта, что текст этого сомнительного хита знали все поголовно сверстники Полины, ему стало как-то не по себе.

— М-да… новые времена, новое воспитание — только и смог выдавить Егор из себя, пока неторопливо доедал суп.

Больше до окончания обеда никто из них троих не проронил за столом ни слова.

Всю вторую половину дня на улице стояла отличная погода, характерная для середины сентября, Лето уже умчалось в неведомые дальние края, однако, покидая город, где жила семья Карасёвых, оно категорически отказывалось забирать с собой своё собственное тепло, оставив его в подарок для приветливой и пока еще ласковой осени. Листва на деревьях уже начала местами желтеть, но небо над головой было лазурно-голубым и почти что безоблачным. Воздух улиц был сухим и теплым.

Татьяне не пришлось долго уговаривать своих домочадцев, и вскоре все трое уже весело катались на роликовых коньках по ровным асфальтированным дорожкам спортивного стадиона «Спартак».

На футбольном поле несколько групп юных футболистов проводили свои шумные тренировки с пестрыми мячами, занимаясь под руководством своих старших тренеров. Несколько пожилых пар неспешно прогуливались по стадиону, а какие-то зеваки сидели на скамейках для зрителей, сонно наблюдая за подрастающим поколением молодых спортсменов.

Вдоль дорожки, где за руку катались Егор с дочерью, время от времени, и совершенно не обращая внимания на окружающих, трусцой пробегали какие-то юноши и девушки. Они были сосредоточены каждый на своих собственных звуках, рождающихся из крошечных наушников их миниатюрных музыкальных проигрывателей.

В целом на стадионе было относительно тихо, воздух был чист, пахло опадающей осенней листвой.

— Папа, а на мой День Рождения какой будет торт? — вдруг спросила Полина. Егор в очередной раз сделал хитрый разворот на ходу, а затем остановился рядом с дочерью.

— А какой ты хочешь? — Егор не стал далеко отъезжать, старясь расслышать голос Полины.

— Ну, я бы хотела… не знаю — казалось, собственный вопрос поставил девочку в тупик.

— Тогда мы, наверное, и сами что-нибудь придумаем. Мама умеет неплохо печь торты и разные пироги.

— Ну да, пироги она хорошие делает.

После этих слов Полина почему-то надолго замолчала, а потом добавила:

— Я бы хотела такой пирог, как бабушка пекла. Бабушка Даша…

Сказав последнюю фразу, девочка совсем притихла, и потом долго каталась молча. Егор понимал, почему та больше ничего не говорит. Его мама (а для Полины та являлась бабушкой Дашей), скоропостижно умерла два года назад. Умерла от нелепой, страной болезни, сложное название которой Егор, как ни старался, так и не смог правильно и надолго запомнить. Для всех в их семье это была большая потеря, правда, сама Полина стала осознавать отсутствие бабушки лишь недавно. В то время, когда произошло это несчастье, девочка не могла поверить и принять факта, что ее любимой бабы Даши больше нет на свете, и что она ее больше не увидит никогда в жизни…

Егор тоже не хотелось продолжать беседу. Правда, иногда он прерывал свое молчание в те моменты, когда, катаясь по кругу стадиона, они вдвоем с Полиной обгоняли маму. Та двигалась не так быстро, как папа с дочкой, и, проезжая всякий раз мимо, Егор умудрялся крикнуть для ободрения и поддержки жены какую-нибудь фразу.

— Папа, пообещай, что сыграешь для меня что-нибудь на гитаре на мой день рождения — проговорила вдруг Полина, замедляя скорость езды.

Егору хотелось, чтобы нахлынувший вдруг поток скверного настроения как можно скорее исчез, и он убедительно пообещал дочери, что постарается выполнить ее просьбу.

— Сыграю, конечно. Если пальцы еще ничего не забыли — он улыбнулся и сделал очередной вираж, пытаясь сохранить равновесие при езде на роликах спиной вперед.

— Хоть мама и ругает тебя — продолжала говорить Поля, обращаясь к отцу — но она всё же права в том, что тебе, папочка, так же, как и мне, надо больше заниматься музыкой. Это ведь от тебя я по наследству получила музыкальные способности.

— Это почему же от меня — вдруг засмеялся Егор, прогоняя хмурость.

— Ну, как почему — серьезно ответила дочь — посуди сам: наша мама ведь петь не умеет совершенно, а ты играешь и поешь. Мне, вот, скоро тоже понадобится умение играть на музыкальном инструменте.

— На музыкальном инструменте?

Это было уже совершенной новостью. Когда Полину отдавали в музыкальную школу на вокал, никто из педагогов не предупреждал, что девочке понадобится учиться играть. Вернее, если в тот раз кто-то из них об этом и говорил, Егор совершенно упустил этот момент из виду.

— А ты ничего не путаешь, дочь? — осторожно поинтересовался Егор у Поли, притормаживая прямо у нее перед носом — Мы ведь так не договаривались. Ты же просто петь хотела, а не играть!

— Договаривались-договаривались, папочка! — засмеялась дочка в ответ и попыталась поймать отца за рукав.

«Ох уж эта наша мама — подумал Егор — Надо будет с женой серьезно поговорить и узнать обо всех подробностях про музыкальные уроки Поли. Дополнительные расходы на инструменты у нас в бюджете совсем не предусмотрены».

А забеспокоился сейчас Егор вот почему: к осени он почти скопил некоторую сумму денег, чтобы обновить «железо» на домашнем компьютере, поэтому в его планы пока не входили никакие другие крупные траты. Если не сделать апгрейд сейчас, осенью — думал он, — то к весне цены на видеокарты и оперативную память должны будут вырасти, и тогда придется ждать еще долгое время, чтобы накопить достаточно денег.

Однако поговорить с Татьяной на подобные темы Егор в тот вечер не успел, так как вскоре прямо к стадиону подъехал на своей машине ее родной брат, который жил на дальней окраине города в частном секторе, и они все радостно побежали встречать дядю Толю. Тот привез им в подарок целый ящик яблок из собственного сада, и они сразу же все вместе погрузили свои ролики в машину и отправились домой, разговаривая по пути о различных семейных делах.

Потом, спустя пару часов, когда стало уже совсем поздно, и когда все они до отвала напились яблок и чаю с баранками, Карасёвы в полном составе проводили дядю Толю в обратную дорогу, оставшись снова одни в своем маленьком семейном кругу.

На ночь Полина долго не отпускала папу из своей комнаты, канюча и слезно прося его продолжать читать сказку про волшебника из Изумрудного города. Ну что Егор мог поделать? Конечно же, он читал, и продолжал делать это до тех пор, пока дочка не уснула своим сладким сном.

2

Из отчета службы Ведомства по контролю и наблюдению за точкой соприкосновения темпоральных потоков, закрепленной под штатным номером 15678/5А:

Работниками службы доводится до сведения вышестоящего начальства о том, что в результате оперативного следствия по делу утечки лучевой энергии первичного потока, выявлены несколько пространственно-хронологических искажений. Являются ли данные аномалии следствием недавних чрезвычайных событий, или подобные искажения произошли ранее, выяснить в данный момент не представляется возможным в силу недостаточного количества собранных материалов и фактов, касательно данного дела.

Что касается сотрудника аварийной службы, который подвергся облучению веществом из первичного реактора, точное место его нахождения пока не установлено, однако нами уже получен слабый сигнал его пеленгующего устройства. Расшифровка координат местонахождения пропавшего сотрудника займет некоторое время.

Этим утром Егор отчего-то поднялся раньше своего обычного времени. Он и сам не мог объяснить — почему он подскочил ни свет, ни заря, однако словно какой-то встроенный внутри него механизм привел в действие пружину пробуждения, и, открыв глаза в своей постели, Егор уже совершенно не хотел спать — утреннюю дремоту как рукой сняло.

Как правило, по утрам у него бывало очень мало времени, чтобы спокойно позавтракать или побриться, а тут оказалось, что до выхода на работу у него в запасе имеется более чем полчаса относительно свободного времени.

Судя по тому, что жены рядом не было, Егор решил, что та, видимо, поднялась еще раньше, отправившись на кухню, готовить утренний горячий шоколад. Одеваясь, Егор вдохнул в себя порцию воздуха квартиры — так и есть — со стороны дальней двери, которая вела в кухню, тянуло густым и насыщенным запахом какао и сливок.

Там уже горел свет. Татьяна с Полиной молча сидели за столом, держа каждая в своей руке по кружке с теплым напитком. В вазочке посреди стола лежало печенье с конфетами, а на тарелке находилось несколько бутербродов с маслом и сыром. Больше всего Егора удивило то, что — как мать, так и дочь — обе сидели абсолютно беззвучно, и совершенно не разговаривая между собой. Обычно такая шумная и суетная Полина сидела сейчас, поджав под себя ноги, притихнув на стуле словно мышь. Была она почему-то до сих пор в ночной пижаме, волосы на голове были растрепаны, а взгляд ее был направлен куда-то в одну точку.

Девочка даже не заметила, когда на кухню вошел отец. Она держала один кусок печенья в своей левой руке, и медленно — будто это происходило на экране, при прокручивании замедленной киносъемки — откусывала, периодически поднося руку ко рту. В другой руке Поля держала кружку с какао, но Егор не видел, чтобы ты пила из нее. Некая абсурдность данной картины завтрака как-то неприятно насторажила Егора.

— Замучили кошмары ночью? — тихо спросил он, подсаживаясь третьим к кухонному столу.

— Не совсем — глухо проговорила жена, и Егор понял, что почти попал в точку.

— Представляешь, — меж тем продолжила Татьяна — Поля проснулась сегодня очень рано, да еще и меня разбудила. Я думала, что-то нехорошее приснилось, а она головой вертит, как полоумная. Сон, говорит, приснился странный… Голубь вчерашний, потом дверь какая-то в страну сказок…

— В волшебную страну… — прозвучало внезапно из уст Полины.

Голос девочки был каким-то отрешенным и странно чужим. Егор отпрянул от неожиданности, когда Полина проговорила эту первую за сегодняшнее утро фразу.

— В волшебную страну, говоришь — с видом заговорщика Егор пододвинулся поближе к дочери, а сам тем временем подмигнул жене, чтобы она, в случае чего, поддержала его во время предстоящей беседы.

— Да, папа, я видела, что существует какая-то дверь, через которую всякие сказочные существа попадают к нам, в наш обычный мир. Эти существа потом рассказывают свои истории, и таким образом разные писатели слушают их, а затем записывают всё услышанное в виде сказок.

После этих слов Полина словно бы окончательно проснулась от той дремоты, которая до сего момента окутывала ее. Она подняла свои большие глаза, и посмотрела прямо на Егора.

— Ну, хоть ты-то веришь, папочка, что я не выдумываю.

Егор даже растерялся от такого пронзительного взгляда в упор. Глаза дочери были наполнены таким странным волнением, которого он никогда у нее ранее не замечал.

— Дочь, но ты ведь того белого голубя даже увидеть-то не успела, он же раньше улетел, прежде чем вы с мамой вошли в квартиру — начал было говорить в ответ Егор.

— О-хо-хо — вздохнула мама — кто-то слишком много читает сказок на ночь.

Егор с деланным осуждением посмотрел на жену. «Ну что ты делаешь — как бы мысленно говорил он Татьяне — испортила такую тайну. Эх, а еще мама, называется!»

— Да нет, же! — дочь перевела свой взгляд в сторону матери — это не от сказок вовсе. Я же говорю, тот голубь, что прилетал вчера к папе, он и ко мне ночью явился. Это он мне про волшебную страну говорил. А потом он рассказал, что таких дверей несколько, правда каждая из них ведет в свой мир.

Полина, явно видя во взгляде отца гораздо больше понимания, чем в глазах мамы, снова уставилась на Егора, продолжая вдохновенно рассказывать дальше свой необычный сон.

Тем временем Татьяна поднялась из-за стола, вымыла за собой кружку и тихонько подсела к дочери, чтобы расчесать ее и начать плести косу. Пусть, думала она, Полина хоть с утра пообщается с отцом, а то вечером, когда тот придет сегодня со своей работы, за окном уже будут сумерки, и вместо того, чтобы позаниматься вместе с дочерью чем-нибудь полезным, у него опять начнутся обычные отговорки.

— Голубь рассказал мне, что существует еще одна особенная дверь — дверь в детство! — не унималась девочка. Ее голос теперь стал совсем обычным, звонким. От утренней подавленности уже почти не осталось и следа.

— Дверь в детство?

— Да, папа, дверь в детство.

— Это чтобы взрослые могли снова туда попасть?

— Именно так!

— И как же такую дверь отыскать? — Егор украдкой посмотрел на часы, которые висели на стене кухни. До выхода из дому у него оставалось уже не так много времени.

— Этого я не знаю — как-то вмиг поникла Полина после такого вопроса папы — голубь ничего мне не успел ответить. Я проснулась сразу же после этого.

Тем временем мама покончила с косичкой дочери и отослала Полину одеваться. Та послушно, с по-прежнему отрешённым лицом, отправилась в комнату за своей одеждой.

Егор поблагодарил жену за вкусный завтрак и направился в коридор обуваться. Впереди был первый рабочий день после отпуска, и опаздывать на завод ему вовсе не хотелось.

За порогом дома его ожидал поток прохладного утреннего воздуха, сопровождаемый первыми лучами восходящего солнца. Как же давно, в течении целых двух недель отпуска, он не был на улице в такое раннее утреннее время!

Когда Егор последний раз шел на работу в этот же самый час две недели назад, на улице было немного светлее, чем теперь, да и желтых деревьев вокруг почти не наблюдалось. А сегодня в основном только одна трава на газонах, да в скверах города оставалась на удивление свежей и зеленой, сами же деревья оделись в разнообразные пестрые наряды. Благодаря своей осенней раскраске — листва на них сделалась кое-где желтой, а где-то кроваво-красной, на других же деревьях она приобрели оранжевые или пурпурные оттенки. Но некоторые тополя до сих пор были полностью зелеными, и, наверное, именно это незначительное обстоятельство поддерживало слабую надежду в душе идущего на работу человека, что полноценная осень пока еще не до своего победного конца захватила власть в городе.

С первой же минуты, когда Егор оказался на пороге своего конструкторского бюро, на него обрушились сразу две новости: первой была та, что на заводе теперь появился новый Главный инженер. Вторая новость была не менее сногсшибательной — их отдел переводят в другое помещение, которое будет теперь находиться где-то в самом дальнем крыле административного корпуса завода.

За те годы, что Егор проработал в стенах ставшего ему уже почти родным предприятия, он неплохо изучил планировку всех здешних построек и цеховых помещений, которые были, порой, настолько запутанными, что потеряться здесь, без знания расположения здешних коридоров, можно было очень даже легко.

Благодаря тому, что Егор знал об истории родного края, а также из той информации, которая имелась в местном музее их предприятия, этот старинный завод когда-то давно, в прежние времена, до периода наступления современной рыночной эпохи, производил много чего интересного. Здесь изготавливались и сложные станки, и оптические приборы, а также утюги с чайниками для нужд простого населения, и еще много всяких полезных штуковин, без которых жизнь простого человека была совершенно немыслима.

Кое-что из выше перечисленного Егор ещё успел застать на своём веку, правда тогда он был ещё совсем молод и те славные времена продлились недолго. Впрочем, он успел сделать кое-какие чертежи для некоторых утюгов и электровафельниц ещё до того, как завод был полностью перепрофилирован, и всё здесь встало исключительно на коммерческие рельсы.

Когда-то в былые времена на предприятии трудились более восьми тысяч человек, и все заводские производственные помещения тогда до краев были заняты рабочими и всевозможными служащими. Являясь постройками чуть ли не трехсотлетней давности, корпуса завода время от времени реконструировались и переоборудовались под постоянно меняющиеся нужды и задачи.

В исторических городских хрониках было указано то, что в прежние, очень давние времена, на этом самом месте был возведён пушечный завод, который основал еще сам царь Петр первый, и наглядным подтверждением факта древности здешних построек являлось сохранившееся до сегодняшнего дня старинное здание заброшенной котельной. Облик необычного на вид строения, которое до сих пор располагалось на территории предприятия, и которое никто из руководства никак не решался снести, постоянно напоминал о том, к какому именно временному периоду относится данный завод. Старая котельная, которая когда-то работала на обычном угле, и по сей день носила яркие следы архитектуры той древней эпохи, невзирая на то, что несколько раз, в различные времена, здание реставрировали и переделывали для всяческих хозяйственных нужд. Сама по себе котельная уже давным-давно не использовалось по прямому назначению по причине давно пришедшего в негодность оборудования. К тому же для обогрева помещений и производственных площадей завода примерно двадцать лет назад была построена новая отопительно-компрессорная станция, которая до сих пор обеспечивала теплом всё предприятие.

Оттуда же, из старых брошюр и книг, выпущенных в разное время, и описывающих славную историю здешнего завода, Егор хорошо знал, что здание административного корпуса, в котором располагался их конструкторский отдел, также являлось примером довольно давнишней постройки. Сейчас часть помещений в западном здания крыле была законсервирована, и вообще никак использовалась уже лет пятнадцать подряд. Всем сотрудникам конструкторского бюро явилось, словно снег на голову, известие от начальства о том, что со второго этажа весь их отдел должен будет переместиться, бог знает куда, и совершенно непонятно зачем. Большинство работников с горечью осознавали, что теперь их надолго переведут из довольно оживленного коридора туда, где будет совершенно безлюдно и тихо.

Вадим Анатольевич Полевой, главный конструктор завода, собрал всех своих подчинённых после десяти утра в своем кабинете, чтобы подробно обсудить переезд, и Егор, захватив с собой листки с планами этажей здания, распечатанные им заранее с утра, отправился на всеобщий сбор.

Всего в их отделе работало двадцать шесть человек, причем были в коллективе как люди опытные и со стажем, так и молодежь, которая закончила обучение в университете совсем недавно. Сам Егор был где-то в середине возрастного списка, ведь до ухода на пенсию ему было еще далеко, но и малоопытным юнцом он уже давно не являлся. Однако именно с него почему-то начал свой утренний доклад начальник подразделения.

— Так как вы, Егор Николаевич, только что вышли из отпуска, вкратце сделаю маленькое вводное отступление лично для вас. Наше заводское руководство решило временно передвинуть нашу с вами зону обитания в дальнее крыло административного корпуса.

Полевой разложил на большом столе рулоны бумаги, которые оказались крупным планом того самого здания, где располагалась администрация завода вместе со службой маркетинга и конструкторским отделом.

— Насколько мне известно, — продолжал излагать он — работать на новом месте нам с вами предстоит не очень недолго, однако переехать туда нужно как можно скорее.

На этих последних словах Вадим Анатольевич понизил голос и как-то задумчиво потер пальцами свой подбородок. Егор решил про себя, что и сам главный конструктор отнюдь не был уверен в том факте, что их переезд должен стать лишь временной мерой, однако промолчал. В груди его неприятно заныло, словно бы от нехорошего предчувствия. Тем временем Полевой продолжал:

— Делается всё это по той причине, что в том самом крыле, где на сегодняшний день находимся мы со всеми своими людьми, намечается реконструкция, так как все существующие в здании коммуникации, да и сами стены с потолками давно нуждаются в капитальном ремонте. Деньги под это дело руководством выделены неплохие, так что мы даже сможем из этого бюджета выкроить немного, чтобы купить что-то из кабинетной мебели или оборудования. В общем, нос прошу не вешать и хмурые настроения в коллективе не распространять.

Народ, присутствующий на собрании был, судя по всему, уже извещен о предстоящем переезде, поэтому во время доклада Полевого никто из сотрудников не задавал лишних вопросов. Судя по их спокойным лицам, Егор сделал выводы, что люди в бюро в целом смирились с фактом подобных обстоятельств. Скорее даже наоборот — кто-то, наверное, был искренне рад сменить обыденную обстановку на что-нибудь новенькое.

Главный конструктор зашуршал бумагами и карандашом, очертя то место, где в скором будущем предполагалось разместиться работникам их отдела. Все собравшиеся потянулись своими взглядами к центру стола, чтобы лучше рассмотреть план. Хотя тот и был довольно крупным, но копия была снята со старых чертежей, и местами подробно вычерченные и запутанные линии схем коридоров не очень хорошо просматривались на бумаге.

У Егора уже имелась своя распечатка этого чертежа, но рассмотреть всю схему в более детальных подробностях можно было лишь здесь, на столе у начальника, поэтому он тоже потянулся вслед за всеми, чтобы постараться хотя бы примерно сориентироваться в сложных лабиринтах этажей, кабинетов и лестничных переходов.

— Вадим Анатольевич — заговорил вдруг кто-то из конструкторов, не отрывая своего взора от огромной карты — а разве это крыло не законсервировано на сегодняшний день?

— Нет-нет — тут же возразил начальник отдела — вы не туда смотрите, Сергей Иванович. Здесь выход на лестницу и далее на четвертый этаж, а наши двери, где мы будем сидеть, вот эта, и вон та…

Полевой постарался встать под нужным углом к плану, чтобы ему самому было отчетливей видно то место, о котором зашла речь. Одной рукой он ткнул пальцем в место на чертеже здания, а другой вытащил из футляра очки и тут же надел их, чтобы самому внимательней рассмотреть детали плана.

— Вот, здесь наши помещения, — подтвердил главный конструктор и еще раз постучал по плану обратным концом своей дорогой шариковой ручки. — Та часть здания, которая находится на консервации, начинается вот тут — он перевел палец чуть в сторону и разогнул, наконец, свою, начавшую неметь, спину, давая сотрудникам возможность лучше посмотреть в указанное им место.

— А что там за лестница? — вскоре спросила одна из молодых сотрудниц, которая работала в отделе Егора чуть больше года — Вадим Анатольевич, вы сказали, что она ведет на четвертый этаж, но ведь в здании всего три этажа.

За Полевого ответил кто-то другой:

— Да, верно, в нашем здании всего три этажа, Тамара Викторовна, но только одна из сторон данного строения примыкает к торцу другого корпуса.

— Так ведь и там вроде бы три этажа…

— Не совсем — заговорил уже сам Полевой — там только основных три, но есть еще «антресоли», у которых даже в те, прежние времена, никогда не было окон наружу. Вот поэтому со стороны и кажется, что здание трехэтажное. Более того, там имеется еще один, наполовину технический или цокольный этаж, поэтому их в сумме целых пять.

Начальник отдела снял очки и взялся протирать их своим белоснежным платком, который он вынул из нагрудного кармана своего безупречно выглаженного серого пиджака итальянского покроя.

— Мы, кстати, как раз и будем теперь находиться в самом торце того здания, которое примыкает к корпусу администрации — добавил он.

От последнего заявления начальника по ряду присутствующих прошел ропот.

— А разве там кто-то еще работает? — с удивлением спросил чей-то голос — Просто каждый раз, как я там изредка прохожу, никогда никого не встречаю.

— Сами «антресоли» — начал отвечать Полевой — запечатаны, но по коридору, вплоть до следующей лестницы, располагаются пустые кабинеты. Они под замком в данный момент. Но еще лет пять назад в них находился заводской архив.

Главный конструктор вновь, наконец, надел свои очки и теперь уже издалека рассматривал схему на столе.

— В данный момент телефонисты проверяют исправность всех имеющихся там коммуникаций, а IT-специалисты тянут туда сетевые кабели, так что мы там будем работать не как какие-то отщепенцы, а как вполне цивилизованные люди с телефонами, факсами, компьютерами и Интернетом.

Через час, когда собрание завершилось, Егор вместе со всеми вернулся к своим делам. Для него, пока он был в отпуске, накопилось немело работы, и нужно было срочно включаться в трудовой процесс. К тому же намечалось несколько неплохих заказов, поэтому чертежей с расчетами требовалось сделать очень и очень много.

— Ты человек более опытный, чем наша доблестная и зеленая молодежь, поэтому подключай еще пару-тройку человек, если нужно, и вперед! — главный конструктор по-отечески похлопал Егора по плечу после того, когда завершил объяснять ситуацию в целом по плану предстоящих работ — Завтра ты вместе со своими подчиненными первым отправишься на новую территорию. По поводу компьютеров и столов со шкафами я уже договорился. Нам выделят группу ребят, которые вечером, во вторую смену сами всё перетащат и подключат. Так что завтра ты уже будешь на новом месте.

— Но к чему такая спешка? — внутри Егора, уже во второй раз за сегодня, все сжалось в какой-то плотный и тугой комок — Вадим Анатольевич, мы бы постепенно вместе со всеми переехали, да и до конца квартала, неужели не управимся?

— Нет-нет, Егор Николаевич! И не упрямься. Заказ на завод поступил важный, а ты у нас голова светлая, поэтому тебе и карты в руки.

Полевой улыбнулся и как-то хитро прищурился. Он терпеть не мог возражений, но никогда без причины не был строг со своими сотрудниками.

— Да и сам посуди — не барское это дело столы с оборудованием таскать. Наша с вами задача — думать головой и руками… Причем руками — именно, прежде всего думать.

При таких словах возразить Егору уже было нечего. «Думать руками» было излюбленным аргументом Полевого, и после этих его афоризмов спорить с ним было уже бесполезно — не прокатывало. Впрочем, нужно было отдать тому должное: их начальник никогда не давал в обиду своих сотрудников в том случае, если центральное руководство бралось вдруг отчитывать весь отдел за какие-либо провинности. Главный конструктор умел оперировать аргументами и фактами так, как никто другой. Этот немолодой уже человек был представителем ещё той, старой интеллигенции, хорошо помнящий те времена, когда работники предприятия ходили на первомайские демонстрации под красными знаменами, и портретами политических вождей.

Полевой работал на заводе почти сорок лет, и, как утверждали те, кто хорошо его знали, ни разу не пожалел при этом о своем жизненном выборе. За свои душевные человеческие качества все парни и женщины заводского конструкторского бюро души не чаяли в своем начальнике. Егору даже заранее было жалко расставаться с ним. Ведь не далек тот час, думал он, когда неизбежно настанет момент, и Полевой вдруг решит, что с него хватит активной трудовой деятельности, и тогда он просто будет вынужден уйти на заслуженный отдых, оставив конструкторское бюро завода на поруки молодым талантам…

Вторая половина дня на работе прошла в обычной трудовой обстановке. Егору Карасёву выдали документацию на новое проектируемое оборудование, и он решил тщательно ее изучить, прежде чем приступить к разработке чертежей.

Он не был уверен, что сразу же после отпуска моментально втянется в рабочий процесс, но, видимо, предстоящие перемены, да еще и наметившийся на завтра переезд, как-то уж резко заставили его встряхнуться, не оставляя ни единого шанса на раскачку.

Домой Егор вернулся каким-то невероятно уставшим, однако, полным впечатлений, и даже пребывая в хорошем настроении.

Усадив мужа с дочерью за ужин, Татьяна сразу же убежала в парикмахерскую, так как у нее в этот день заранее была запланирована покраска волос.

— Вы пока кушайте, и если через час я не вернусь, можете продолжить делать оставшиеся уроки вдвоем — сказала она.

Какое-то время Егор и Полина ели молча, но затем дочь, заметив что папа как-то невесело выглядит, стала его жалеть:

— Папочка, ты сегодня какой-то уставший. На работе тебя, наверное, совсем замучили.

Егор улыбнулся, и, доев макароны с яичницей, постарался успокоить дочку:

— Ну, не настолько уж я устал, чтобы у меня не осталось желания сделать с тобой домашнее задание.

— Нет уж, папуля — запротестовала, было, Полина — я же вижу, какой ты сегодня вымученный. Я и сама справлюсь с уроками. Большую часть ведь я уже сделала, и мне осталось только самую капельку дописать, так что можешь отдохнуть.

Снисходительный тон дочери еще больше развеселил Егора, и он поинтересовался, почему это вдруг Полина решила его пожалеть, ведь обычно это она его упрашивает поиграть, или порисовать. С чего вдруг такие перемены?

— Ну, ты сам посуди, пап. Вот, мама — она ведь почти не работает, только по дому хлопочет, а ты — самый главный кормилец в семье. Ты и устаешь больше.

Свои слова дочь дополняла разнообразными смешными жестами, меняя тон своего голоса в зависимости от характера произносимых фраз. Выглядело это так театрально и наивно искренне, что Егор, как ни сдерживался, внезапно рассмеялся и тут же чмокнул Полину в макушку головы в знак признательности.

— Но, дочь — постарался говорить Егор по-взрослому и серьезно — а разве хлопоты по дому это не работа? Разве мама не устает?

— Я никогда не видела, чтобы она уставала, — упрямилась Полина. Девочка сказала это так категорично, что Егору снова пришлось вступаться за супругу перед лицом своего же ребёнка.

— Неправда, — вздыхая, произнес он — мама также устает, как и все другие люди. Вон сколько всего постирай, да приготовь. Разве иногда она не засыпает раньше, чем ты, читая для тебя книжку перед сном?

— Да, такое и вправду бывает — смягчила свой тон Полина и задумчиво повертела в ладони ложку — но почему же тогда ты сам себе постоянно пуговицы пришиваешь, а не она? Ведь шить и штопать — это ведь тоже женское дело. Я вот тебе обещаю, что когда вырасту, тебе буду пуговицы пришивать, вот увидишь.

Егору не хотелось развивать эту тему разговора. И это было вовсе не потому, что ему пришлось бы тогда пуститься в долгий рассказ по поводу плохого зрения мамы, и что той тяжело даже нитку в иголку продеть, не говоря уже о том, чтобы чего-то там шить. Такой настрой дочери ему совершенно не нравился, и он решил прибегнуть к испытанному способу — кардинально сменить тему беседы.

— Расскажи-ка, лучше, что у тебя там за новый друг в музыкальной школе.

Прием подействовал. Полина перестала незаслуженно критиковать маму, но тут же сразу насупилась.

— Это мальчик Дима. Он тоже на вокал и хор ходит, только Дима еще и на баяне учится играть.

— Вот как? — оживился Егор — а он случайно не из той же самой школы, куда ты на обычные занятия ходишь?

— Нет, в прошлом году он сначала с бабушкой приходил, а сейчас уже сам ходит, совсем один. А в обычную школу он ходит в семьдесят вторую. Та ближе расположена от музыкальной, чем моя.

Дальше дочь принялась рассказывать папе о том, что однажды, когда мама где-то задержалась, и вовремя не успела забрать ее после занятий по хору, они с Димой играли во дворе школы, где располагался красивый палисадник с разноцветными ромашками, яблонями и вишневыми деревьями.

— Он тогда ещё спросил, почему я не иду домой, на что я ответила: за мной должна придти мама, и что одна я домой не отваживаюсь пойти. Мы еще немного побеседовали, и Дима сказал, что пока он здесь, то мне некого бояться. А потом мы дождались мою маму, попрощались друг с другом и пошли по домам.

Пока дочь рассказывала свою незатейливую историю знакомства с мальчиком Димой, она несколько раз смущалась и останавливалась на полуслове, словно боялась сболтнуть чего-нибудь не так. Егор попытался развить тему беседы дальше, но Полина вдруг как-то сникла, а потом вообще заявила, что всё это, конечно, здорово, но почему-то ей кажется, что у нее не очень получается дружить с мальчиками.

— Хм, но ведь с Димой ты общаешься каждый раз, когда бываешь на своих музыкальных занятиях, разве не так? Что же тебя смущает?

— Понимаешь, пап, дело не только в Диме — горестно вздохнула дочь — я и с девчонками плохо дружить умею. Вначале, когда мы только вместе играть начинаем, всё вроде бы нормально, но потом они начинают говорить всякие глупости, и мне вскоре начинает быть с ними совсем не интересно. А потом они вообще меня дразнить начинают, и вместо подруг превращаются чуть ли не в настоящих врагов.

Попытавшись тут же морально поддержать Полину, Егор невольно вспомнил несколько моментов из своего собственного детства. При этом он невольно улыбался, хорошо понимая, что ее проблемы очень сильно напомнили ему его собственные, когда сам он был примерно в таком же возрасте:

— Знаешь, — сказал он — а у меня ведь в детстве тоже мало друзей было.

— Правда? — дочь подняла на папу свой доверчивый взгляд, в ожидании дальнейшей поддержки.

— Ага, правда — подтвердил тот — У меня до сих пор их не так уж много. Зато те, что есть — это действительно настоящие друзья, которые обязательно помогут и поддержат в трудную минуту.

— Поддержат? — заморгала Поля. Затем словно бы задумалась, примолкла, и вдруг спросила — И ты их?

— Что, я? — не сразу понял Егор.

— Ты их также поддерживаешь в трудную минуту?

Вопрос дочери застал Егора врасплох.

— Конечно, — уже не так уверенно, как в начале разговора, ответил он — это же друзья. Им ведь тоже иногда требуется помощь. Так мы и дружим: то на рыбалку вместе ездим, то по грибы или в заброшенный сад за яблоками. Иногда и они у меня о чем либо просят и я им… помогаю.

Дочь теперь отвлеклась от своих собственных переживаний и вместо того, чтобы жаловаться на свою нелегкую жизнь, принялась спрашивать про папиных друзей. Тот принялся перечислять их одного за другим в памяти, и вот тогда-то, сам не зная почему, впервые за долгие годы Егор вспомнил своего старого товарища Вовку.

Сидя на кухне, и блуждая рассеянным взором по желтеющей листве за окном, он рассказывал Полине одну за другой всякие истории из своего далекого детства, но мысли Егора при этом вдруг понеслись совершенно в другом направлении, и небывалое чувство непонятно откуда взявшейся грусти и вины внезапно охватило всё его существо…

Ход его мыслей прервал неожиданный вопрос Полины:

— Папа, а помнишь, ты как-то говорил, что еще в то время, когда ты был маленьким и ходил в садик, ты дружил с одной девочкой Леной?

— Помню, конечно. Она была очень славной. Потом мы и в школу вместе ходили, и дружили долго, но после школы она куда-то переехала с родителями, кажется далеко на север страны, и ее след потерялся.

Полина хитро посмотрела на отца и затем спросила, что называется, прямо в лоб:

— А почему ты тогда женился не на ней, а на нашей маме?

Такой постановки вопроса Егор ну никак не ожидал, и поэтому принялся от души смеяться.

— Знаешь, дочь, это ведь было так давно, мы тогда совсем детьми были — наконец проговорил он, вытирая выступившие от хохота слезы.

— Ну и что! — не унималась дочь, продолжая развивать тему беседы с совершенно серьезным тоном. Папин смех поднял ей настроение, но с первоначальной мысли разговора не сбил — Она ведь тебе нравилась?

— Очень нравилась — улыбнулся Егор — мы с ней и в кино, и на речку вместе купаться ходили. Затем он обнял Полину и с какой-то странной грустью посмотрел на нее.

— Ну, так и надо было жениться на ней, папа! Может, она была бы добрее нашей мамы, и не запрещала бы тебе в компьютерные игры играть!

Подобный поворот несколько отрезвил шутливое состояние Егора, и он постарался стать серьезней.

— Знаешь, Полина, — притворно нахмурился он, стараясь смотреть в ясные и чистые глаза дочери — я ведь нашу маму очень сильно люблю, поэтому такие провокационные вопросы оставь-ка при себе. Хорошо?

— Ладно-ладно, папочка, — Полина вскочила со своего места, подошла к отцу и обхватила его за шею своими руками, пообещав, что больше не станет дразнить его разными глупостями, а также тревожить папину ранимую душу, заставляя заново переживать воспоминания из его глубокого детства.

Затем дочь с отцом принялись делать оставшиеся уроки, а примерно через полтора часа вернулась мама. Оставшуюся часть дня все семейство Карасёвых смотрело какой-то интересный приключенческий кинофильм, а вечером, перед сном, Полина все же не удержалась, и с некоторой опаской спросила отца:

— Скажи, папа, а если бы была такая возможность — снова попасть в детство? Ты бы хотел там оказаться?

Глаза дочери теперь не излучали той хитрости, которой они были переполнены сегодня накануне ужина во время их того самого разговора о старых Егоровых друзьях, и Егор понял, что никакого подвоха в вопросе Полины сейчас не было. Он ответил просто:

— Да, наверное, хотел бы.

— И я бы тоже хотела снова в свое детство. Вот бы было здорово отыскать ведущую туда какую-нибудь секретную дверь!

От таких наивных дочкиных заявлений Егор снова засмеялся, но только теперь уже тихонько.

— Да в какое тебе детство? Ты же и так сейчас в нём!

Полина в ответ почему-то сделалась вдруг серьезной, но осталась непреклонна:

— Да нет же, папа, я бы хотела вернуться туда, куда мы ездили все вместе на море тогда, с бабушкой.

Егор невесело вздохнул, протянул руку и взъерошил дочкины волосы. Надо же, она не забыла, подумал он, сидя на краешке детской кровати…

Он еще раньше смог убедиться, какая хорошая память была у Полины. При случае он всякий раз убеждался, что та до сих пор и во всех подробностях помнила события из того памятного отпуска, когда они четыре года назад ездили отдыхать в дом отдыха на Черное море. В ту поездку они брали с собой бабушку — его маму. Та хорошо знала побережье со всеми местными достопримечательностями, и поэтому была превосходным гидом. Когда-то в далёком прошлом, еще во времена детства Егора, они втроем — вместе с отцом и мамой — часто ездили туда. Но это было так давно, что даже сам Егор почти ничего не помнил из тех прошлых путешествий.

А в тот последний раз, уже во время их совместной поездки с Татьяной, Полиной и мамой, они славно вместе отдохнули. Конечно же, кроме хороших способностей гида, бабушка в компании была очень кстати. Ведь она могла иногда присмотреть за внучкой, пока Егор с Татьяной плавали в море. Затем, конечно, кто-нибудь из родителей подменял бабушку, и та тоже плавала среди невысоких, ласковых волн. А потом они все вместе ложились загорать…

«Как же здорово умела плавать мама, — думал Егор, погружаясь в далекие воспоминания — и это невзирая даже на ее приличный возраст и длительный перерыв в практике».

А через два года после той поездки мамы не стало.

— Э-хе-хе — Егор снова вздохнул и посмотрел на Полину. Та уже лежала в полусне, но глаза девочки все еще были открыты. Ее отец сидел у постели молча. Воспоминания нахлынули на них обоих, унося мысли двух людей в каждом из своих собственных направлений. Полина снова мечтала вернуться в раннее детство, чтобы еще хотя бы чуть-чуть побыть с любимой бабушкой, а Егор вспоминал свои детские годы, когда родители его были совсем молодыми, и когда все дни напролет в течение летних каникул он только и делал, что носился по двору со своими закадычными друзьями.

Прошло еще несколько минут, и Поля заснула. Егор получше накрыл дочь одеялом, и пошел в другую комнату, чтобы перед сном немного почитать. Татьяна только что закончила варить на кухне ароматный компот, и по квартире теперь распространялся сладкий, карамельный запах, от которого всем обитателям в доме обязательно должны были присниться невероятно счастливые сны.

— Поля уже спит? — спросила супруга, когда она вошла в спальню и застала Егора с книжкой в руках.

— Да, заснула — подтвердил супруг.

— Ты у меня молодец — жена улыбнулась и поцеловала мужа в небритую щеку — дочь все больше и больше с тобой времени проводит. Привязалась к папе больше чем к маме.

— Да чего уж там — улыбнулся довольный муж — это ты молодец. Завтра же на завтрак попробую твой компот, который к утру как раз остынет.

Хотя Егор скромничал насчет своей персоны, он и сам начал замечать перемены в самом себе. Почти девять лет назад, с появлением в их доме Полины он поначалу с трудом мог вписать себя в процесс заботы и воспитания дочки. Компьютерный мир еще долго и исправно служил отдушиной от повседневных домашних забот, однако с каждым годом дочь становилась старше, а общение с ней все интереснее. Однажды Егор с удивлением обнаружил, что ему доставляет все большую и большую радость проводить с Полей свое свободное время. Татьяна не могла не заметить таких добрых перемен, и поэтому почти перестала «пилить» мужа по разному поводу.

Сегодня Егор почему-то пришел лечь в кровать пораньше, задвинув подальше свои неизменные вечерние игры, а также посиделки в Интернете. Возможно, это была просто усталость, но только усталость теплая, домашняя, и уютная.

Так закончился еще один день, накануне тех самых фантастических событий, которые обрушились на голову Егора уже буквально на следующий день.

3

Из отчета службы Ведомства по контролю и наблюдению за точкой соприкосновения темпоральных потоков, закрепленной под штатным номером 15678/5А:

Работниками службы доводится до сведения вышестоящего начальства о том, что в результате оперативного следствия по делу утечки лучевой энергии первичного потока, оперативной группе удалось выяснить, что возникшая в результате аварии аномалия все же успела породить некоторые сдвиги в текущей хронологической последовательности местной временной зоны. Однако силами компетентных служб в данный момент проводятся срочные действия по дезактивации данной территории с целью недопущения соприкосновения двух или нескольких временных потоков в вероятностных точках несанкционированного схождения.

Служащие Координационного Центра также обращаются с просьбой к руководству Ведомства, чтобы те в течение текущего рабочего дня предоставили им все необходимое оборудование для выравнивания векторов искажённых хронологических потоков.

Утро на заводе началось с суетливой беготни. И хотя главный инженер накануне клялся, что не станет отвлекать Егора от его основных служебных обязанностей, однако оторваться от привычных дел в течение первой половины дня тому все же пришлось.

Обычно Егор терпеть не мог, когда происходят какие-то чрезвычайные обстоятельства наподобие переездов или разного рода перестановок, однако в душе он уже смирился с тем, что вместе с несколькими сотрудниками ему раньше всех предстоит перебраться на новое место работы, чтобы, как говорится, первыми «пустить там корни». Сегодня же, напротив, идея переезда в чем-то даже немного вдохновила Егора, и очень скоро он уже с радостью воспринимал скорую возможность сменить довольно приевшуюся обстановку старого помещения их конструкторского отдела на что-то более свежее.

Несколько раз в течение сегодняшнего утра Егор ходил вместе с системными администраторами в другое крыло здания, чтобы утрясти с ними вопросы по схемам прокладки сетевых кабелей. Такая непривычная для него деятельность отнюдь не утомила его, а, наоборот, внесла какую-то живую струю в рутинный рабочий процесс. Бегая по коридорам, Егор слегка разогрелся и даже немного запыхался, а вскоре и вообще совершенно перестал ощущать свежесть и прохладу воздуха, присутствующую в пока еще не отапливаемых помещениях старинного заводского корпуса.

Когда он в очередной раз в течение этого дня забежал в кабинет, где пока что находилось его старое рабочее место, ухо Егора уловило вдруг, как один из их сотрудников с увлечением рассказывал какого-то необычного содержания историю. Причем, как успел он разглядеть краем своего глаза, несколько человек из конструкторского отдела очень внимательно слушали рассказчика, совершенно позабыв о своей непосредственной работе.

Пока Егор отсоединял шнуры на своем компьютере, подготавливая тот к скорой транспортировке, его ухо уловило обрывок негромкой речи:

— …Я же говорю, потом даже комиссию из администрации присылали. Это было уже после того, как того человека не смогли найти, хотя милиция и проводила здесь на территории свое следствие.

Егор невольно прислушался. Когда же он понял, что разговор был о расследовании, которое проводилось на территории завода около пяти лет назад, он, кажется, стал догадываться, о чем именно шла речь.

Егор хорошо помнил случай с исчезновением местного сторожа. Тогда, после странного события, то происшествие бурно обсуждали не только работники завода, но и все жители города. Да и сам он часто рассказывал жене и своим знакомым подробности той истории. Насколько стало потом известно из результатов заключения группы оперативного следствия, разыскать на территории предприятия этого несчастного человека, ни живым, ни мертвым, так потом и не смогли.

А дело, как хорошо Егор помнил, было примерно так.

Инцидент произошел где-то года три назад. Сторож Алексеич, который, собственно, и стал жертвой тех загадочных обстоятельств, был пенсионером, который устроился на работу за пять-шесть до своего невероятного исчезновения. Когда-то, до прихода сюда в местное отделение охраны завода, он служил кадровым военным, где-то чуть ли ни в ракетных войсках. Правда, Егор точно не знал, в каком тот был звании. Некоторые говорили, что майором, а кто-то утверждал, что вообще полковником — впрочем, это не так важно, да Егор никогда и не интересовался подробными деталями. Интересным и непонятным было другое, а именно то, что однажды, когда Алексеич дежурил в обычную для него ночную смену, утром он — как это всегда происходило — не покинул территории завода.

Факт странного поведения сторожа установили почти сразу, как только пришла смена, и ключей от нескольких основных дверей и ворот не обнаружилось на вахте. Электронный регистратор показал, что пропуск Алексеича не был отмечен при выходе с завода, а это неизменно означало, что человек до сих пор находился в пределах здешней территории, либо (что было маловероятно), он покинул своё рабочее место каким-то другим способом.

В первой половине дня панику поднимать никто не стал. Кто-то из руководства тогда предположил, что сторож просто где-то заснул, а к концу дня, когда, мол, выспится, тогда и выберется на свет божий.

На заводе было много разных потайных мест, где мог бы спрятаться от назойливых глаз любой, кто хорошо бы этого пожелал, поэтому ничего удивительного в факте такого «исчезновения» поначалу не нашли. Да и в самом отделении охраны завода сразу же начали возражать: коллеги пропавшего сторожа наперебой стали утверждать, что Алексеич, мол, человек порядочный, честный, одно слово — бывший военный. Алкоголя, по их словам, он не употреблял, а если такое и случалось, происходило это в рамках родного дома, да и то, мол, лишь по большим праздникам.

Одним словом, весь тот рабочий день прошел в какой-то неопределенности, но во второй раз сторожа спохватились уже всерьез, и только лишь тогда, когда вечером, после окончания очередной дневной смены, Алексеич вместе со всеми сотрудниками не ушел домой, а вновь остался на предприятии.

Настоящую тревогу подняли потом, и опять-таки не сразу. Руководствуясь здравым смыслом, начальство вновь взяло на вооружение отвергнутую в самом начале вероятную версию данного события: «А не мог ли все-таки сторож каким-то хитрым способом выйти за пределы предприятия без пропуска. Или могло ведь случиться и так, что электроника просто не сработала при пересечении им проходной, а сам Алексеич сейчас сидит дома и попивает чай с баранками». Надо сказать, что сбои с электронной системой на проходной и вправду иногда случались, но происходило такое крайне редко.

Сомнения разрушил всего один телефонный звонок. Уже в самом конце рабочего дня в охрану завода позвонила супруга сторожа и с удивлением спросила, почему это ее муж до сих пор не дома, тогда как его смена должна была закончиться еще сегодня утром?

Егор хорошо помнил тот день на заводе, когда он пришел на работу утром, и обнаружил Полевого, который бродил по коридору с уставшими заспанными глазами. Все начальство еще со вчерашнего вечера находилось здесь, пытаясь найти пропавшего сотрудника своими средствами с помощью работников местной заводской охраны.

В тот день, как хорошо запомнил Егор, все словно с цепи сорвались. Пропавшего Алексеича искали теперь всеми возможными силами, используя всю местную охрану, а также тех сотрудников завода, кто был не очень сильно занят своей непосредственной работой. Однако вскоре к поискам подключили и некоторое из тех сотрудников предприятия, кого так или иначе пришлось оторвать от их основного производственного процесса. Поиски продолжились с тех помещений, где сторож обычно делал свои обходы, однако и таких мест оказалось так много, что до самого обеда не обыскали и четверти всех возможных точек.

Это потом уже к поиску привлекли следственные органы, как крайний вариант, когда скрывать пропажу человека стало уже невозможно. Но уже тогда Егор прекрасно понимал, насколько долго могут затянуться подобные поиски, ведь вся территория завода была поистине огромной, и чтобы полностью её обшарить, нужен был не один день.

Он застал на своем веку еще те, старые времена, когда предприятие работало практически в полную силу, и знал, что помимо основных площадей, здесь существует еще масса полузабытых или совсем заброшенных. На сегодняшний день многие цеха вообще никак не использовались, однако много раньше на всем заводе трудно было найти хотя бы один маленький участок, где не кипел бы производственный процесс и где не работали бы люди.

Как-то раз, ещё давно, они с товарищами ходили мимо упаковочного цеха, который был далеко расположен от основных заводских территорий, чтобы затем, оказавшись в старой, наполовину заброшенной части предприятия, подняться по какой-то тёмной, неосвещенной лестнице на самые дальние антресоли. Уже в те времена там было пыльно, и повсюду царил полумрак, так как электричество в тех помещениях работало плохо. Егор вспомнил, как в тот раз они, пройдя по немытым и обветшалым коридорам старых помещений, вдруг оказались в неплохо отделанной огромной комнате, посреди которой был установлен шикарный теннисный стол.

Про этот место первым разведал Валерка — товарищ Егора. Пару недель они ходили играть в пинг-понг, и были очень счастливы по той лишь причине, что никто кроме них, похоже, не знал об этом месте.

В те прежние времена, пробираясь во время своего обеденного перерыва к заветному теннисному столу, они часто играли теми ракетками и шариками, которые всегда оказывались строго на своих местах и никуда не пропадали. И это несмотря на то, что за помещением вроде бы никто специально не следил, а само оно никаким образом не запиралось.

Позже Валерка глупо погиб, упав с чердака своего частного дома, ударившись головой об острый камень, а много позже, спустя пять или шесть лет после этого, когда Егор работал уже в другом отделе, он самостоятельно попытался найти ту комнату на заброшенных антресолях, но так и не смог этого сделать. Он никогда не забудет, как долго тогда блуждал в потемках, стараясь на ощупь отыскать нужный коридор, и как у него, попросту говоря, ничего не вышло. От той заветной двери с теннисным столом не осталось ни малейшего следа.

«Скорее всего, — думал Егор тогда, когда возвращался со своих безрезультатных поисков, — начальство давным-давно прикрыло «лавочку», заперло дверь, а стол тот так где-нибудь до сих пор пылится на каком-нибудь дальнем складе».

Чуть позже верхние помещения-антресоли вскоре совсем закрыли и опечатали до будущих лучших времен, которые так потом и не наступили…

Что касалось пропавшего сторожа, то всем ещё тогда было хорошо известно, что различных коридоров и комнат, в которых мог бы спрятаться или потеряться человек, на заводе было крайне предостаточно. Знал об этом и Егор. Иногда его самого охватывал азарт «первооткрывателя», и он выкраивал немного свободного времени, чтобы пройтись по тем цехам и территориям предприятия, ставшего ему уже почти родным. Пользуясь короткими перерывами в работе, он временами старался пройтись по тем закоулкам, где бывал лишь изредка, либо вообще никогда раньше не был. За те долгие годы, что он работал на этом заводе, Егор не мог с уверенностью сказать, известна ли ему хотя бы треть из тех здешних территорий, которые теперь никак не использовались, но оставались при этом всё ещё доступными и не запертыми.

Однако даже в тех более-менее обжитых местах, где ещё недавно кипела трудовая жизнь, но которые теперь пустовали, можно было почувствовать атмосферу запустения и какого-то печального, тоскливого увядания.

Так было, например, с цехом оптики, который несколько лет назад был полностью расформирован, и те помещения, где когда-то этот цех располагался, теперь стояли совершенно заброшенными и пустыми. Однажды, проходя мимо вдоль когда-то светлого и прозрачного стеклянного коридора, где Егор не появлялся последние лет десять, он обратил внимание на то, как грустно и серо стало здесь за последние годы. Когда-то идеально прозрачные стекла этого участка сегодня потемнели и покрылись слоем пыли с копотью. На территории же производственных помещений, в которых относительно недавно изготавливались всевозможные линзы, стояли какие-то ящики или громоздилось, накрытое старым тряпьем никому не нужное теперь оборудование.

Сегодня же на заводе, пусть и со скрипом, а также под давлением всевозможных экономических проблем, осваивались новые изделия. Стараясь держаться в струе нового, рыночного времени, на предприятии делали то, чего раньше не производили никогда, но что хорошо, или хотя бы как-то продавалось. На сегодняшний день производство линз и различных оптических приборов, похоже, стало для предприятия днем вчерашним, и цех оптики, словно всеми позабытый корабль, постепенно погружался в пучину небытия.

Точно так же, как это произошло со здешними стеклянными перегородками, стены светлых когда-то коридоров потускнели и выцвели. Повсюду на рабочих столах, а также на ржавеющих стеллажах, которые до сих пор стояли здесь неровными рядами, царствовали запустение и сырость. Тут и там на полу и на неубранных верстаках лежали толстым слоем хлопья пыли и кучи какого-то отсыревшего тряпья.

Когда-то в далеком прошлом, выращенные и обогретые человеческой заботой, здешние цветы и растения теперь превратились в некие совершенно дико разросшиеся лианы, которым теперь каким-то неимоверным способом приходилось выживать самостоятельно, с трудом приспосабливаясь к новым, гораздо более трудным условиям своего существования. Поглощая влагу отовсюду, откуда только было можно, корни этих растений давно уже покинули пределы родных когда-то горшков, чтобы отправиться своими длинными ответвлениями-щупальцами на поиски дефицитной влажной почвы. Не находя искомого, растения приспособились добывать воду из многочисленных куч мусора и рыхлого бетонного пола, который постепенно разрушался под натиском проникающей откуда-то воды, а также тех самых корней, которыми ненасытные до влаги растения вгрызались в его твердую поверхность.

Глядя на все эти облезлые стены и замусоренные полы, Егор невольно обращал внимание на многолетние плющи и папоротники, которые превратились в густые и кустистые заросли, и теперь, словно миниатюрные джунгли, заполонили собой огромные территории, где на полу теперь уже только местами едва проглядывала, уложенная когда-то давным-давно, глиняная обожженная плитка.

Благодаря изрядному количеству прелого перегноя из смеси опавших листьев, мусора и той же вездесущей пыли, сами растения давно нашли себе способ выживать в такой не совсем свойственной им среде. Оставалось только догадываться, что происходило с местной флорой в зимний сезон, так как Егор никогда не заглядывал сюда в холодное время года.

Изредка проходя здешней дорогой, Егор невольно задумывался о том, что при желании, заводскому начальству ничего бы не стоило организовать какое-нибудь подобие субботника, и отправить сюда людей для тщательной уборки. Однако почему-то ни сам директор, не его окружение не предпринимали никаких мер для устранения явно вопиющего беспорядка, творящегося в таких наполовину заброшенных местах. Время словно бы застыло здесь. Начальство или совершенно не ведало о текущем тут беспорядке, либо выжидало чего-то, не вмешиваясь до поры до времени в естественный процесс энтропии.

С точки зрения тех, кто не работал здесь постоянно, а приходили на территорию завода со стороны, во время деловых контактов или командировок, справедливо могло показаться, что когда-то грамотно организованная деятельность этого старого, и постепенно уходящего в небытие, предприятия медленно отступает под натиском неумолимо подступающего забвения. Для них было очевидно, что люди, работающие здесь, всё больше сдают свои позиции под натиском безжалостного времени, продолжая ютиться лишь в тех местах, которые им до сих пор удается удерживать от постоянных атак неумолимого фактора времени…

В тот тревожный день, когда работники службы МЧС принялись уже всерьез разыскивать пропавшего сторожа Алексеича, милицейских машин около проходной завода было припарковано целых восемь штук. Всех сотрудников внутренних органов, вместе с их собаками-ищейками, провели через главные ворота завода без лишней бумажной волокиты, и те приступили к детальным поискам. Ориентиром для собак послужила куртка сторожа, которую тот хранил в персональном шкафчике, но которую одевал лишь тогда, когда бывало холодно. Говорят, собаки быстро взяли след, однако вскоре потеряли его где-то в дальних цеховых закоулках.

Поиски потом продолжались еще не один день, однако, невзирая на все принятые меры, найти Алексеича так и не смогли.

Кто-то из службы охраны после того события, правда, утверждал, что, якобы, видел пропавшего сторожа, бродящего по ночам среди старых складских помещений. Однако мало кто из работников завода верил в такие байки, хотя большинство из них признавали, что те самые старые склады — та еще рухлядь, которую давным-давно пора снести и поставить на их месте современные и отапливаемые «ракушки»…

Когда Егор закончил откручивать шнур от своего монитора, он уверенным шагом подошел к рассказчику:

— Юрец, ну зачем ты наших барышень пугаешь этими старыми байками? — с оттенком возмущения в голосе заговорил он, не давая молодому сотруднику возможности продолжать свой рассказ дальше.

Все повернули свои лица к Егору, однако Юра, который был одним из самых молодых работников их конструкторского бюро, казался почти невозмутимым, и явно был настроен на продолжение своего рассказа даже в присутствии старшего сотрудника.

— Егор Николаевич, да я ведь не пугаю, — принялся оправдываться он — а говорю все так, как оно и в правду было. Вы ведь и сами должны знать, что я не вру.

— Не врешь, не врешь… — пробормотал Егор примирительно, и похлопал товарища по плечу. Он вовсе не желал разрушать тот образ романтика, который пытался рисовать из себя Юра. Тому было чуть больше двадцати, и ему явно нравилась молоденькая сотрудница Настя, которая также работала в их конструкторском отделе не очень давно. Девушка находилась в данный момент рядом с рассказчиком в компании еще нескольких зевак, и внимательно слушала Юрины жуткие байки. Судя по всему Настю рассказ впечатлил, и она стояла чуть отстранившись, с онемевшим взором приоткрыв ладошкой свой рот, не в силах вымолвить даже слово.

— Вот я и говорю, что это правда — с вновь нахлынувшим вдохновением, произнес Юра — И вообще, весь наш завод — очень странное место. Ему уже почти триста лет исполнилось. Еще моя бабка работала здесь. Она, кстати, мне еще тогда говорила, что пропажа сторожа — это не первый случай исчезновения здесь людей.

— Постой-постой — не удержался Егор, чтобы не прервать монолог молодого оратора — откуда, ты говоришь, тебе известно, что на заводе люди пропадали?

— Моя бабушка раньше работала здесь, — заговорил теперь уже почти шепотом Юра — я ведь уже сказал. Сейчас ее уже в живых нет, а еще в послевоенное время она здесь трудилась. Лет сорок тут отработала. Она еще рассказывала, что иногда те из рабочих, которые находились здесь в ночную, третью смену, видели на территории завода каких-то незнакомых людей, одетых очень странно, и пропадающих так же внезапно, как они и появлялись…

— Послушай-ка, Юр, можно тебя на минутку — Егор аккуратно взял за локоть щуплого и долговязого парня, и отвел его в сторонку, пока его слушатели тихо и с подавленными выражениями на своих лицах что-то между собой обсуждали — Скажи-ка мне, мил человек, ты зачем дальше начинаешь тему развивать? Рассказал одну историю, произвел впечатление на девушек, и все, уймись! Хочешь, чтобы я о твоих откровениях Полевому доложил? Ты ведь всех так запугаешь, что они не только на новую территорию откажутся переезжать, так вообще с нашего завода сбегут, куда глаза глядят.

Егор лукавил, конечно. Полевому он ябедничать бы на Юру не стал, однако приструнить «зеленого» юнца сейчас явно стоило. Строгое предупреждение возымело нужный эффект: молодой специалист сразу сник и притих.

— Давай вот что — Предложил Егор, вдруг по-дружески хлопнув парня по плечу — ты свои истории пока оставишь на потом, когда мы спокойно переедем, и тогда пугаться всем уже поздно будет. А сейчас тебе штрафная санкция: идешь в столовую за кефиром и булками.

— Ладно — буркнул Юра и сразу же отправился было выполнять «производственное» поручение старшего товарища по работе, однако Егор остановил его, дал денег на свою долю покупок, и когда уже Юра повернулся, чтобы выйти за дверь, совсем тихо, чтобы никто больше не услышал, напутствовал в след:

— Да, и Насте тоже купи булку. Поверь моему опыту, она только рада будет. Похоже, ты ей нравишься.

Последнюю фразу Егор произнес с улыбкой, и по-дружески подмигнув товарищу.

Бросив в ответ «хорошо», счастливый сотрудник отдела выскочил за дверь кабинета, чтобы отправиться вниз через территорию заводского двора в направлении далекой столовой. Инцидент с россказнями о жутких заводских страшилках, похоже, был исчерпан. Однако, вряд ли это было надолго.

Отправив излишне многословного сотрудника с глаз долой, Егор задумался. Он и до этого слышал, что случай с Алексеичем — не первое подобное происшествие на заводе. Сам он считал себя человеком молчаливым, не любящим трепаться попусту. То, что там произошло с теми людьми — справедливо считал он — это была уже очень давняя история, и ворошить ее было сейчас совершенно неуместно. Сам Егор с большим уважением относился к своему предприятию, ему нравились люди, которые работали здесь, и он вовсе не хотел, чтобы всякие недобрые слухи множились и распространялись за пределы здешних стен дальше по всему городу, создавая нехорошую славу старому заводу — ровеснику самому Петру первому.

Забрав с собой, наконец, удлинитель и шнуры питания от компьютера, Егор отправился в дальнее крыло здания, чтобы начать, наконец, обосновываться на своем новом рабочем месте.

То, наполовину заброшенное, крыло, которое располагалось в хитро расположенном лабиринте этажей административного корпуса, Егор отыскал все же не без затруднений, невзирая на имевшийся у него с собой план этажей. И всё потому, что раньше он довольно редко бывал здесь. Ходить сюда считалось делом рискованным. Ведь именно в этой части здания, как знал со слов разных людей Егор, и происходили порой весьма странные таинственные вещи, о которых слагались всевозможные фантастические истории. По сравнению со многими из таких рассказов появление призраков таинственных незнакомцев, о которых упомянул молодой сотрудник Юра, было лишь детским лепетом.

Однажды рассказывали, и об этом Егор слышал не один раз, что в этой части здания существуют комнаты, которые то появляются, то исчезают. Вот была, к примеру, дверь в стене, а на другой день ты идешь, а двери той на прежнем месте уже нет. И не важно, что там за этой дверью было, потому что ты даже и сообразить не успел туда заглянуть. И вот, не заглянешь уже, потому что теперь ни комнаты там, ни даже какой либо маленькой щелочки, которая в ту комнату идет, попросту не существует…

В другой раз кто-то говорил о странных звуках, которые раздавались из разных уголков завода, причём происходило это преимущественно во время второй рабочей смены и не так уж часто. Подобные звуки изрядно нагоняли страху на тех, кто по какой либо причине в одиночку отлучался со своих рабочих мест, причём они никогда не звучали там, где собирались два, три или более людей. Результат воздействия подобных звуков на человека был невероятно жутким. Идёт, к примеру, кто-нибудь в туалет, и слышит откуда-то гул, словно вырывается воздух из трубы. Потом выходит назад, а у него лицо бледное, волосы отчего-то дыбом торчат и взгляд блуждающий, испуганный.

Как-то старожилы упоминали и про свет, который, якобы, сам по себе включался в дальней части здания и ещё рассказывали о жутком и давно заброшенном бомбоубежище под заводом…

Все эти байки почему-то были характерны для того периода, когда местное предприятие ещё работало в две, и даже в три смены. В те времена как раз начались проблемы в стране, связанные с нестабильной экономической ситуацией в начале 90-х годов, и завод был переведён в режим единого для всех восьмичасового рабочего дня. Примерно тогда же подобные разговоры обо всех странных вещах, ранее случавшихся здесь, прекратились, словно сами собой. Вплоть до того момента, пока не исчез Алексеич.

Молодёжь, как правило, неохотно верила во всякие байки, которые рассказывали представители старого поколения заводских рабочих, но иногда, очень редко, вновь происходило что-нибудь из ряда вон выходящее, и появлялась новая волна подобных «страшилок».

Егор хорошо знал, что даже та старая часть здания, куда им вскоре предстояло переехать всем отделом, не совсем пустовала. Чуть в стороне от последнего поворота, оканчивавшимся глухим тупиком, недалеко от дальней лестницы, ведущей на верхние антресоли, находился заводской медпункт, и люди сюда время от времени все же заглядывали. Сам Егор как-то не очень часто болел, да и прививки делали ему почему-то крайне редко, поэтому до медпункта он добирался примерно раз в несколько лет. Ходил он туда, как правило, в сопровождении медсестры, которая чаще сама спускалась в основное здание по тем или иным делам, забирая с собой очередную жертву на штатный медосмотр или чтобы сделать кому-то болезненный укол от столбняка.

«Теперь, — думал Егор, осторожно двигаясь в тишине безлюдных коридоров — нам всем надо будет постепенно привыкать к этому новому маршруту».

Сам он, всякий очередной раз, передвигаясь между старым и новым местом работы, все лучше и лучше запоминал дорогу среди запутанных коридоров старинного здания. Вот и сейчас он уверенно подошел к двери будущего офиса и удовлетворенно огляделся. Он уже вставил ключ в замочную скважину двери нового кабинета, когда заметил, что в соседнем крыле примыкающего с правой стороны коридора кто-то находился. Уже входя в отрытую им дверь, Егор краем глаза взглянул в направлении того человека, который, не торопясь, брёл в его сторону. С некоторым облегчением он вдруг понял, что это была самая обычная уборщица, несшая в руках обыкновенное ведро и швабру.

«Наверное, теперь, когда наш отдел перебазируется сюда, начальство распорядилось регулярно убирать и это крыло тоже» — подумал Егор, так как иного логического объяснения в присутствии здесь уборщицы его здравый смысл совершенно не обнаружил.

Он коротко поздоровался с женщиной, но та ничего не ответила, хотя и угрюмо кивнула в ответ. Егор иногда встречал эту уборщицу на различных этажах здания. Всего в хозяйственном отделе работало несколько работниц АХО, которые поддерживали в пределах территории административного корпуса завода надлежащий порядок. Однако та уборщица, которая сейчас прошла мимо, была, насколько знал Егор, абсолютно немой. Она всегда отвечала простым кивком головы на приветствие со стороны каждого из работников завода, однако сама никогда ничего не произносила в ответ.

Еще раз, бросив короткий взгляд, в сторону уходящей уборщицы Егор отомкнул, наконец, дверь, и нырнул в прохладу помещения.

Внутри просторной комнаты всё пока было настолько неуютным и необжитым, что показалось вошедшему сюда человеку невероятно враждебным и чуждым. Впрочем, и сюда уже проникли ростки цивилизации в виде новеньких жгутов сетевого кабеля и нескольких новеньких стульев с хромированными ножками. К тому же пол, подоконники, да и сами старинные окна были теперь совсем не грязными, а тщательно вымыты. Стены помещения совсем недавно оштукатурили маляры, а затем выкрасили их водоэмульсионной краской приятного для глаз светло-персикового цвета.

«Пройдёт совсем немного времени, — подумал Егор — и обстановка в новом офисе вскоре потихоньку войдет в стадию организованного порядка. Глядишь, и обживёмся незаметно».

Сейчас Его был здесь совершенно один. Он положил шнуры от системного блока на доставленный сюда ранее свой стол, предоставляя возможность компьютерщикам подсоединить всё самим сразу после того, как в это помещение будет доставлена остальная оргтехника. Затем он в очередной раз осмотрелся.

Конечно, прежнее их помещение было уютней и более теплым. Зато здесь, в их новом офисе окна и потолки были гораздо выше, да и сама площадь значительно превосходила ту, что была на старом рабочем месте.

Егор прикрыл глаза и вдохнул чистый и пока еще немного затхлый и сырой воздух просторного кабинета. Пахло какой-то приятной ностальгической стариной. Он задумался и вдруг вспомнил, что примерно таким же был запах в читальном зале центральной городской библиотеки, здание которой, кстати, как хорошо знал Егор, было тоже очень старым.

«Надо же, — подумал он, внимательным взором осматривая обстановку вокруг — а ведь здешние комнаты вскоре запросто могут влюбить в себя каждого, кто очутится в их пределах. Вполне может случиться так, что проработаем мы здесь с месяц, а может целых полгодика, или даже больше, да потом так привыкнем и пропитаемся здешней атмосферой, что никто из наших сотрудников не захочет возвращаться на старое место после того, как там сделают капитальный ремонт».

Будучи под впечатлением какого-то странного внутреннего волнения, которое потихоньку начало переполнять сердце Егора, а также в предвкушении скорой смены обстановки, он замкнул кабинет и уже развернулся, чтобы отправиться в обратном направлении, поближе к обжитой и теплой части здания, когда его взгляд зацепился за вид дальнего коридорного прохода. В той стороне располагалась слабо освещенная неглубокая ниша, которая находилась в самом углу около поворота крыла коридора направо. В проеме была видна малоприметная дверь.

«Нет, конечно она не появилась из ниоткуда» — Егор почему-то снова вспомнил местные байки, и усмехнулся. Эту дверь Егор уже видел раньше, когда неоднократно приходил сюда в течение этого дня, однако ни разу особого внимания на нее он почему-то не обращал.

Сейчас же Егор невольно задержал свой взгляд на той нише. Внешне дверь, которая располагалась в глубине полумрака, совершено никак не отличалась от других таких же точно дверей, которые шли вдоль стены основного прохода, однако логический ум подсказывал, что в ней было что-то не совсем обычное.

Егор замкнул, наконец, свой кабинет и в нерешительности потоптался на месте, отчего-то не решаясь уйти оттуда.

«Похоже, что за тем дверным проемом что-то есть, — подумал он, прикидывая в своем уме разные цифры — хотя там явно не может находиться помещения, похожего по размеру на то, из которого я только что вышел».

Как подсказывал Егору его пытливый ум инженера, характер планировки этого крыла здания был таковым, что за этой малоприметной дверью мог или продолжаться коридор, ведущий дальше в противоположную часть здания, либо там просто находилась небольшая куцая подсобка, зажатая в узких стенах среди других помещений этого этажа.

Несколько секунд он провел в раздумьях, а затем решил подойти ближе, благо никаких случайных свидетелей поблизости не наблюдалось. Отчего-то Егору это обстоятельство показалось очень важным. Ему совершенно не хотелось, чтобы кто-то из его сотрудников увидел, как он проявляет интерес к странной двери.

«Ну и что, дверь как дверь» — подумал Егор, когда нырнул, наконец, под свод неглубокой ниши, оказавшись в непосредственной близи от своей находки. Он прикоснулся к старой, потрескавшейся древесине дверного полотна, опасливо коснулся массивной ручки, и внимательно осмотрел фигурную замочную скважину.

Эта дверь, как и все другие, которые находились в этом старинном крыле здания, была выше привычного стандартного размера.

«В этом нет ничего странного ввиду большой высоты здешних потолков» — пришла на ум первая же здравая мысль.

Насколько знал Егор, в те старинные времена повсюду так строили, ведь стандарты и требования к объему помещений были совсем другие, чем сейчас.

Рукоятка двери имела красивую фигурную форму, а в тех местах, где от нее отлетела краска, проглядывал тусклый, грязно-желтый блеск бронзы. Сама дверь, конечно же, была надёжно опечатана. Впрочем, вдоль этого коридора все помещения и отделы были под замками, с наклеенными бумажками, где было написано «Законсервировано», и круглыми пластилиновыми печатями на верёвочках, продетых через дверные ручки.

Топчась у входа, Егор сделал вывод, что скорей всего этот закрытый проход вполне мог вести к другой, дальней лестнице, а затем вверх на антресоли — те самые, про которые еще недавно завел разговор кто-то из его сотрудников отдела на собрании у Полевого.

— Ну, прям, как в сказке — с усмешкой в голосе негромко пробормотал Егор, отступая назад, в светлую часть коридора, и в последний раз охватывая сверху вниз своим взором странную обшарпанную дверь.

Затем он развернулся, вспомнив, что у него сегодня еще уйма всяких дел, и решительным шагом направился, наконец, в ту часть здания, где кипела жизнь, и царила бурная рабочая атмосфера.

4

Распоряжение от Центрального руководства Проекта в адрес Центра по контролю и наблюдению за Точкой соприкосновения темпоральных потоков, закрепленной под штатным номером 15678/5А:

С момента доведения до вас текста данного распоряжения вашему подразделению предоставляются расширенные полномочия. Ввиду этого, в рамках проходящего следствия, вам поручается провести оперативные работы для выявления всех случаев несанкционированных межвременных перемещений в пределах территорий, подконтрольных вашему Ведомству. Согласно предварительным результатам после сканирования хронологического пространства выявлено, что на данном участке неоднократно происходили подобные инциденты.

С целью избегания зачистки огромной области темпорального поля, что неизбежно должно будет последовать при уравнивании двух или более параллельных хронологических потоков, ваше ведомство обязано закончить поручаемое вам следствие в течение самого наикратчайшего срока.

В тот же вечер, по пути домой с работы, Егор умудрился попасть под дождь. Ближе к вечеру погода испортилась, а ведь с утра светило солнце, и на улице было очень даже тепло.

Еще находясь на заводе, Егор с тревогой посматривал в окно, видя, как начинает портиться погода, и прикидывая при этом, сможет ли он без проблем добраться сегодня до дому. Во второй половине дня вообще подул западный ветер и как-то очень быстро набежали тяжелые осенние тучи, которые вскоре полностью закрыли небо. Уже перед самым концом рабочей смены внезапно начал лить мелкий и противный дождь, который и не собирался быстро прекращаться, грозя при этом затянуться до самого завтрашнего утра.

Егор редко ездил на работу на машине, да и городским транспортом пользовался крайне редко, никогда не покупая месячных проездных билетов. Дом его находился в двадцати минутах ходьбы от завода, поэтому, потоптавшись немного под навесом центральной проходной, он натянул на голову капюшон куртки и решил идти домой как обычно, своим ходом, не дожидаясь автобуса. Где-то на половине пути дождь пошел сильнее, и мгновенно на асфальте появились мокрые и разной глубины лужи, через которые вскоре стало совершенно неудобно перепрыгивать. Последние несколько сотен метров, когда дождь совсем уже превратился в холодный осенний ливень, Егор практически бежал в сторону дома, вымочив не только куртку и штаны, но также и обувь вместе с носками.

Под родной крышей его ждали теплый душ, мягкий плед и горячий аппетитный ужин. Сидя на кухне, переодетый во все сухое Егор, долгое время не мог согреться.

— Одного не могу понять — отчитывала Татьяна мужа — Ты что, не мог на остановке под крышей постоять?

— Просто домой хотел. Думал, быстро проскочу, и намокнуть не успею.

— А зонтик, почему не берешь?

— Ха, а у меня что, есть свой зонтик? — возразил Егор — Один у тебя всегда в сумке лежит, другой — желтый! Я его брать с собой не буду, а то мужики на работе засмеют. Да и тот, который в твоей сумке — тоже не буду, даже если ты мне его силой всучить захочешь!

— Почему — засмеялась Татьяна — из-за того, что он голубой и с цветочками?

— Как ты догадлива, моя дорогая — съехидничал Егор, и покрепче обхватывая руками кружку горячего чая — Хоть бы кто-нибудь подарил мне зонт, что ли! Но только настоящий, мужской чёрный зонт нормального размера, а не маленький игрушечный, с которым под настоящий ливень не сунешься.

Жена вздохнула и ничего не ответила. «Странный он, мой Егор — думала она — давно бы уже сам себе купил зонт, какой нужно. Так нет, забывает вечно это сделать, а когда непогода начинается, тогда и вспоминает. Эх, надо будет не забыть и в следующий раз всё-таки подарить ему его на день Рождения, или на Новый год».

Татьяна каждый раз намечала сделать такой подарок своему мужу, но всякий раз забывала о своём намерении, когда приближалась очередная знаменательная дата. Происходило это не по тому, что она была черства, или не любила своего супруга. Вовсе нет, просто других семейных забот у неё и так было предостаточно, а ежедневником, где она могла бы записывать все свои ближайшие планы, она никогда не пользовалась

В это время на кухню вбежала Полина и громко-прегромко защебетала:

— Папа, а ты видел, какой рисунок я сегодня нарисовала?

— Пусть папа поест спокойно — ответила мама, но Егор все-таки вытянул из пледа свою руку, чтобы взять у дочки листок бумаги.

— Хм, это что-то новенькое — произнес Егор после осмотра Полиного произведения искусства.

На рисунке была изображена осень. Березы и елки окружали красивый домик. Около домика расплескалось меленькое озеро с плавающими по нему утками. Но самым интересным было то, что Полина четко обозначила линию горизонта, а небо, пусть и несколько грубо закрашенное, занимало все пространство от этой линии до самой верхней границы рисунка. То же самое было и с травой. Дочь даже попыталась нарисовать некоторые элементы пейзажа, используя правила перспективы. Так, к примеру, несколько растений вблизи были нарисованы крупнее, а вдали они становились меньше. Крыша домика также уходила в некоторую глубину по всем законам проекции.

Егор внимательней взглянул на нарисованный дом. У него было аж целых три этажа. Причем дверь была на первом из них, на втором находилось окно, и на третьем этаже также располагалась небольшая дверка, словно там был закрытый чердак.

— А чердак, почему закрыт? — поинтересовался папа у дочери.

— Это не чердак. Там находится дверь в страну детства, папа!

«Опять эта навязчивая идея» — подумал Егор, однако ничего не сказал по этому поводу.

Он похвалил Полину за рисунок, и сразу вспомнил про свои «приключения» на заводе. «А что, — подумал он — может стоит подыграть ребенку?»

— Знаешь — начал он осторожно, возвращаясь к теме её рисунка — кажется, на нашем заводе имеется подходящая дверь.

Глаза Поли засверкали и уставились прямо в лицо отца.

— Да-да, — подтвердил Егор — кто знает, куда она ведет, может быть как раз в страну детства.

Короткий рассказ Егора возымел эффект разорвавшейся бомбы. Дочь стала просить подробней рассказать о том, что обнаружил ее отец, и с каждым произнесённым им словом тень восторга на ее лице только нарастала.

— Но папа, почему же ты не отважился туда заглянуть? А вдруг там и есть та самая таинственная страна, и ты бы смог снова попасть туда! Слышишь, пап, а меня на завод к тебе пустят? Я сама в ту дверь войду, если тебе не захочется!

— Нет-нет, дочь! — засмеялся Егор. Он по-прежнему сидел, укутавшись в мягкий и теплый плед, правда, чай был им уже допит, а кусок пирога доеден — К нам на работу можно только по индивидуальным пропускам попасть. Детей туда, к сожалению, не пускают.

— Эх, жалко! — с отчаянной грустью в голосе вздохнула Поля — Но тогда ты сам обязательно должен будешь туда пробраться, за ту самую дверь — стала наказывать она отцу таинственным тоном.

— Но зачем мне снова туда, где я был когда-то несмышленым и маленьким мальчиком? — усмехнулся Егор — мне и тут очень неплохо.

Девочка задумалась, потирая свой курносый носик ладошкой, но период ее молчания продолжался недолго.

— Но пап — как-то задумчиво начала она наступать с другой позиции — скажи, разве нет таких вещей, которые ты хотел бы изменить в своем детстве?

— Ну, ты хватила… — Егор сделался каким-то вдруг серьезным. Он еще раз посмотрел на ребенка и призадумался. Поля затронула тему явно не по своему возрасту — Изменить в детстве… изменить в прошлом.

Егор почему-то только сейчас задумался над назойливыми словами дочери…

«Попасть в детство. Изменить что-то в прошлом, и тем самым изменить мир настоящего…»

Да уж, он столько раз читал в фантастической литературе, а также смотрел в приключенческих кинофильмах о том, как главный герой на машине времени попадает в прошлое и что-то там вдруг меняет, а потом все вдруг происходит не так, и вскоре из-за его опрометчивых действий весь мир вообще переворачивается вверх тормашками…

Ну, уж нет, насколько Егор знал, такие сюжеты в тех книжках редко заканчивались хорошо, поэтому разговор с дочерью был не просто нелепым, но также бессмысленным и совершенно пустым. Он постарался повернуть тему разговора в другом направлении.

— Все равно, даже если бы я и захотел заглянуть в ту дверь, про которую тебе рассказал, у меня ничего бы не вышло — вернулся Егор в область реальной и прагматичной повседневности.

— Почему это? — нахмурилась Полина.

— Та дверь надежно опечатана. Даже если каким-нибудь хитрым и невообразимым образом я подберу ключ к замку, открыть ту дверь мне все равно не удастся. Кроме замка, там еще есть бумажка с печатью, прикрепленная к двери, которая является чем-то вроде дополнительной пломбы. Если ее сорвать, то у меня будут неприятности от заводского начальства.

— Ясно — как-то уж совсем поникла головой Полина и замолчала, погрузившись в свои невеселые детские мысли.

После ужина вдруг оказалось, что у Егора имеется целый вечер свободного времени. Татьяна повезла Полю в спортивную школу на занятия по гимнастике, не забыв, конечно же, прихватить с собой оба зонтика, а Егор закутался в теплую одежду и начал обдумывать планы на одинокий вечер.

Первым делом он позвонил отцу, узнать, все ли у него нормально, и не осталось ли у того открытым окно на балконе во время дождя. Отец ответил, что у него все хорошо, о непогоде он побеспокоился, и все форточки с окнами тщательно закупорил заранее.

Тем временем дождь за окном немного поутих, но мелкие капли, раздуваемые порой в разные стороны порывами холодного осеннего ветра, все еще барабанили по металлическим карнизам, создавая неровные убаюкивающие ритмы. Особых хозяйственных дел жена Егору не поручила. Однако он все же вымыл посуду, оставшуюся после семейного ужина и отправился на поиски пылившейся где-то в углу гитары. Та отыскалась в нише за книжным шкафом. Струны были, конечно же, расстроены, и, побренчав минут пятнадцать, Егор с тоской в глазах убрал инструмент обратно: настроения музицировать у него почему-то совсем не имелось.

Можно было немного вздремнуть, так как погода к этому располагала, но вместо того, чтобы улечься на диван под теплое одеяло, Егор включил компьютер и уже через пять минут забыл о подступившей, было, дремоте.

Теперь его разум заняли совершенно другие приключения. Последняя миссия игры была пройдена не до конца, и Егору представилась возможность срочно наверстать упущение, когда он сможет, наконец, отмстить злобным и коварным пришельцам за попытку уничтожения мирного земного населения той немногочисленной колонии, которая уже давно пыталась выжить на просторах далекой, всеми забытой планеты.

Татьяна с Полей вернулись после занятий по музыке, наполовину вымокшие от дождя, но все равно веселые и довольные. Догадываясь о том, что обе сразу же захотят согреться, Егор вскипятил к их приходу чайник, выключив заранее свой компьютер.

На ночь книжку про Чипполоино Поле читала мама. Поздний вечер наступил как-то совершенно незаметно и быстро. Еще раз поглядев в мокрое окно, где в свете уличных фонарей можно было разглядеть лишь одну сплошную лужу на месте привычных асфальтовых дорожек, Егор нехотя стянул с себя теплый домашний свитер и нырнул под толстое теплое одеяло…

Ночью ему отчего-то приснился старый друг детства Вовка. Приснился не мельком, как это обычно бывало в Егоровых снах раньше — нет, это был невероятно длинный, и с фантастическим сюжетом сон, в котором Егор со своим старым другом вновь оказались в далеком детстве, когда в их старом дворе еще росли толстые и огромные тополя…

Вовка был старше Егора на целых три с половиной года. Такая огромная для детских лет разница в возрасте несколько компенсировалась тем фактом, что ростом Вовка был невысок, да и общаться его тянуло больше почему-то с местной малышней, чем со своими сверстниками. Нельзя сказать, что «малышня» сильно протестовала против подобного вторжения в свои игры старшего товарища — наоборот — они были всегда рады Вовкиному присутствию в своей компании. Почему? Да потому что играть вместе с Вовкой было гораздо интереснее, чем без него. Тот постоянно придумывал какие-то новые забавы и развлечения в такие ответственные моменты, когда скучающая от безделья детвора, сидела на лавочке у подъезда, и не знала, чем им сегодня заняться. В такие-то времена помощь Вовки и оказывалась, самой что ни на есть, своевременной.

Совершенно, порой неожиданные, и к тому же невероятно интересные Вовкины игры часто приходились малышне очень даже кстати. Всякий раз, когда Вовка выходил во двор, ребята точно знали — он обязательно придумает какую-нибудь очередную забаву, причем такую, которую сами мальчуганы придумать никогда в жизни не смогли бы.

Так, к примеру, оказавшись под магией воздействия богатого Вовкиного воображения, старая металлическая горка, установленная в дальней части двора, превращалась, вдруг, в межгалактический космический корабль. Тотчас старший и более опытный предводитель малышни вдруг провозглашал себя бывалым звездным адмиралом, а все остальные ребята тут же объявлялись членами экипажа звездолёта — исследователями научной галактической экспедиции. В другой раз территория прилегающего к их двору детского садика становилась городом разборок гангстеров, и тогда старая дворничиха, которая выбегала из своей сторожки, чтобы прогнать оттуда малолетних проказников, представлялась детворе уже не бабкой Шурой, а выдуманным жутким монстром из канализации. И тогда уже всем, в том числе и самому Вовке, срочно приходилось убегать прочь.

Часто по вечерам сидя на скамейке или в беседке, Вовка любил пересказывать Егору и всем его друзьям сюжеты тех приключенческих фильмов, которые, по словам самого рассказчика, только он один пока что смотрел, но которые потом когда-нибудь однажды покажут по телевизору. Истории старшего товарища были такими фантастически интересными, что детвора часами могла сидеть и слушать с открытыми ртами Вовкины рассказы, забыв о том, что всем им уже давно пора расходиться по домам.

Проходили годы, но почему-то те «интересные фильмы» так никто потом из ребят не увидел ни по телевизору, ни в кинотеатрах. Но все равно, невзирая на все возрастающую репутацию выдумщика и фантазера, Вовкин авторитет в лице младших товарищей ещё долгие годы оставался совершенно и абсолютно непререкаемым. Может быть, это являлось результатом того, что заводила-Вовка был для всех славным товарищем и просто замечательным другом.

Будучи, порой, ниже ростом даже Егоровых сверстников, он часто брал на себя ответственность в самые важные моменты, а также проявлял твердую решимость, когда нужно было срочно вступиться за кого-то из мелкой детворы при появлении неожиданной опасности извне. К примеру, Вовка никогда не боялся в одиночку идти на «разборки» в компанию чужих ребят, если те каким-либо образом угрожали Егоровым друзьям. И всё потому, что страх был словно бы неведом ему.

Егор помнил множество случаев, когда их друг с совершенно бесстрашной улыбкой на своем спокойном лице выходил навстречу целой компании рослых парней. Однако, к удивлению Егора, а также всех его сверстников проходило всего лишь несколько минут, и случалось чудо. Очень скоро воинственный настрой «чужаков» каким-то магическим образом оказывался нейтрализованным, и бесследно куда-то улетучивался, а изначально проявляемая ими враждебность, словно сама по себе, исчезала прочь.

Егор не помнил ни одного случая открытого конфликта с «чужаками» в присутствии Вовки, так как любое проявление возможной агрессии гасилось еще на корню в силу то ли личного обаяния, то ли неких веских аргументов, исходящих со стороны старшего, верного товарища. Данный поразительный феномен Егор никогда так потом и не смог рационально объяснить, как ни пытался.

«Возможно, — думал он, — пришедшие издалека «чужаки» при первом взгляде с трудом могли оценить возраст и силу Вовки: тот был хоть и не высок ростом, однако отличался от мелкой детворы крепким и мускулистым телом. В такие моменты неожиданного прозрения вероятный противник, скорей всего, и начинал понимать, что любое нападение с его стороны будет сопряжено с немалыми трудностями, и предпочитал либо ретироваться, либо вдруг становился лояльным по отношению к крепышу Вовке и его маленьким подзащитным».

Впрочем, может быть, Вовка просто побеждал всегда тем, что с абсолютно любыми людьми умел находить общий язык, и тогда поэтому внезапно происходила такая странная перемена. Егор не раз наблюдал за тем, как очень скоро вся компания ребят, состоявшая вперемешку из чужаков и своих, начинала дружно гоготать над очередной порцией смешных и остроумных Вовкиных историй. А ещё через полчаса до этого совсем незнакомые парни клялись Вовкиным друзьям в своей вечной дружбе, которая, по их же словам, будет теперь продолжаться века…

Все эти детские воспоминания лежали давно нетронутым грузом в памяти Егора. Он не очень любил копаться в своём прошлом, но иногда какое-нибудь очередное событие окунало его в омут памяти прошедших лет, и тогда его сердце вновь накрывалось волной тоски и грусти. Однако сегодня ночью Егору снился сон вовсе не из его раннего детства. Он снова был там, на той веранде, когда произошел страшный случай, в корне перевернувший и изменивший все вокруг…

Это произошло уже позже, спустя годы, после того, как Егор вырос до старшего школьного возраста, а Вовка отслужил в армии. В те временя в их дворе, наряду с наступившими переменами, стали происходить не очень веселые вещи.

Взрослые парни, что были значительно старше Егора, теперь стали собираться на верандах и детских площадках вместе со своими голосистыми подружками, имея при себе напитки, которые были покрепче пива. Первое время подобное безобразие вызывало возмущение со стороны соседей, однако вскоре те как-то успокоились, равнодушно махнув на всё рукой.

Добрые и светлые времена закончились, уступив место бесконечным вечеринкам во дворе. Отныне пьяный гогот и крики стали наполнять пространство двора по ночам, а периодически возникающие около старой беседки драки стали такой же повседневной реальностью, как и вся обычная жизнь.

Вскоре даже днем стало как-то неуютно находиться на сильно уменьшившихся в размере дворовых площадках. Спустя ещё несколько лет представители коммунальных служб зачем-то спилили огромные тополя, растущие по периметру двора, старые горки с качелями убрали, а вместо них настроили автостоянок, сделали дополнительную пристройку к котельной, и нагородили целую кучу еще каких-то непонятных новых сооружений.

Егору не нравилась та компания, в которой он все чаще и чаще стал замечать присутствие Вовки. Правда, Вовкой теперь того почти никто не называл. Как-то незаметно все соседи и друзья во дворе начали величать его Владимиром, или по-простому Володькой. Однако для Егора его старший друг все равно оставался прежним Вовкой, и ему было грустно порой видеть, как отдаляется от них, своих младших дворовых друзей, их прежний закадычный товарищ и заводила.

Егор всё мог понять: Вовка был старше, и, конечно же, его тянуло к своим сверстникам. К тому же, он был уже совсем не ребенок, а взрослый, работающий на местном заводе, молодой человек. К тому же в той, новой компании среди «друзей» были взрослые девушки, которые, как магнит, влекли к себе его внимание.

Егор не мог понять другого: зачем его старший товарищ стал слишком часто и помногу употреблять спиртное. Интеллигентный и строгий вид Вовки никак не вязался с образом пьяницы, и когда однажды Егор впервые увидел своего друга идущим к себе домой, едва волочащим ноги, и шатающимся из стороны в сторону, на его сознание это произвело попросту неизгладимое впечатление. Егора так сильно потряс в тот раз внешний вид своего друга, словно он увидел страшное привидение, а не обычного, с детства знакомого ему человека.

Позже они даже пытались вдвоем поговорить на эту тему. Правда, Егор всегда был плохим оратором, и у него никогда не получалось выигрывать интеллектуальные споры с Вовкой. Да что там с Вовкой, в то далекое время он и со всеми остальными-то своими друзьями не умел вести заумных бесед, так как всегда любил больше слушать, чем говорить.

В разговорах с глазу на глаз Вовка постоянно находил множество разных аргументов, оправдывая свою тягу к вину, однако, следовало отдать тому должное, почему-то он никогда не стремился втягивать в это пагубное дело тех ребят, которые были младше его самого. Ведь для них он до сих пор оставался, невзирая ни на какие обстоятельства, полным и беспрекословным авторитетом.

В те времена Егор ещё иногда приходил к Вовке домой, чтобы просто попить чаю с печеньем, или о чем-нибудь поболтать по старой дружбе, однако и такие его визиты становились все более редкими и короткими.

Как-то раз, на Новогодних каникулах, заглянув к своему другу, он увидел в дальней комнате у Вовки какую-то странную конструкцию, которую тот почему-то называл телескопом. На настоящий телескоп та штукована абсолютно не была похожа, однако Вовка объяснил сей факт тем, что «это только пока».

— На данном этапе — деловито заявил он в тот вечер — нужно доделать корпус и регулятор точной настройки. Затем можно будет соорудить и треногу, на которую телескоп будет установлен.

— А что с линзами? — робко поинтересовался Егор — без них ведь телескопов не бывает.

— Ну, тут ты не совсем прав — мгновенно отреагировал Вовка на аргумент младшего товарища — На самом деле существует два основных вида телескопов — рефлекторы и рефракторы. Те, что используют только линзы, называются рефракторами, но есть и такие телескопы, которые основаны на отражении. Такие оптические устройства носят название рефлекторов. Вместо линз внутри такого телескопа расположено большое, вогнутое внутрь зеркало, от которого отражается изображение звездного неба, а потом вся картинка фокусируется, и через маленький отражатель попадает на линзу небольшого окуляра, через который мы и смотрим своим глазом на туманности и планеты.

— Так значит, ты решил сварганить себе рефлектор? — продолжая удивляться Вовкиным познаниям, спросил у друга Егор.

— Нет! — засмеялся тот в ответ — все-таки на настоящий рефлектор у меня мозгов и возможностей не хватит. А вот насчет линз для рефрактора — это другое дело.

Егор знал, что Вовка трудится на заводе то ли обдирщиком, то ли шлифовщиком, однако его старший друг никогда не заводил разговоров на тему своей трудовой деятельности, поэтому и Егор старался ничего у него об этом не спрашивать.

— Знаешь, в чем заключается моя работа? — спросил вдруг однажды у своего младшего товарища Вовка, строя из себя образ важной персоны.

— Нет. Расскажи.

— Э-э! — загадочно протянул Вовка, и театрально поднял свой указательный палец вверх, воздав при этом свои очи к небесам — Я работаю как раз там, где делают линзы для разных оптических устройств.

Затем Вовка как-то призадумался и ненадолго замолчал, но вскоре цокнул языком, и продолжил.

— Вообще-то, я не должен говорить о том, что выпускается в нашем цехе, так как это секрет, который никто из работников не должен никому рассказывать. Но… ладно, ты человек не болтливый, поэтому тебе я кое о чем расскажу.

— Мы делаем какие-то сложные научные приборы. Частично они состоят из электроники, а частично — из неких сложных оптических датчиков. Куда эти приборы потом идут — не спрашивай, потому что если б я это и знал, то и под пытками не рассказал бы даже тебе.

— Моя задача проста, так как я — не ведущий специалист, а самый простой рабочий. На нашем участке, где я тружусь, мы делаем черновые заготовки для линз — обдираем на простых шлифовальных машинах выпуклые или вогнутые основы из стекла. Работы столько, что хватает всем с утра до вечера. Используя для работы разной плотности специальные порошки и пасты, мы изготавливаем черновые болванки, из которых потом квалифицированные рабочие и инженеры делают точные линзы для тех самых приборов, о которых я тебе сейчас говорю.

— Мне удалось договориться с ребятами из разных участков, чтобы по моим чертежам они подобрали для меня инструменты, а уже сам я потихоньку точу нужные для телескопа линзы. Более того, представляешь, я тут недавно познакомился ближе с одним из наших заводских инженеров, и тот обещал помочь мне с расчетами телескопа, чтобы добиться в моей конструкции точной и правильной фокусировки…

— Но, Вов, ты же можешь здорово подставить своих сотрудников, если тебя поймают за всякими «левыми» делишками! — невольно вырвалось у Егора, когда Вовка уже заканчивал свой рассказ с самодовольной улыбкой на лице.

— Глупый ты, Егорка — усмехнулся Вовка в ответ на такой аргумент своего друга — Таких линз, да и вообще всякого разного электронного барахла, знаешь, сколько по всему заводу валяется? Я, к примеру, недавно проходил около огромного мусорного контейнера, который стоит около сборочного цеха, где всякого рода аппаратуру собирают, так вот, она до верху набита всякими испорченными или недоделанными приборами, да разными радиодеталями. Только представь — это всё, и вдруг в мусорном баке!

— Ну, и ты, конечно, набрал полную кучу за пазуху? — поинтересовался Егор.

— Мне мало оттуда чего нужно было, но даже если бы кто-то из работников завода и взял бы из того мусора чего-нибудь, и захотел вынести к себе домой, то на проходной это вряд ли бы кто-то заметил. Все приборы и детали довольно мелкие, и легко поместятся в любом из карманов брюк. Я уже пробовал таскать домой линзы, но те, что мне удавалось до этого раздобыть, не подходят для моего дела.

Вовка открыл какой-то ящик в своем шкафу и высыпал перед Егором на стол кучу увеличительных стекол разного диаметра и толщины. Среди оказавшихся перед его взором линз оказались даже какие-то зеленые, а еще другие, странные и совершенно непрозрачные кругляши темно-коричневого цвета.

— Для изготовления любого оптического прибора нужна большая точность, — развел он руками — по чертежу для моего телескопа эти стекляшки не подходят, поэтому лично для меня все они оказались бесполезны. Хочешь, могу тебе подарить. Здесь есть такие, которые увеличивают очень сильно, и через них можно даже клетки растений разглядеть безо всякого микроскопа.

Егору не нужны были линзы, правда самоуверенные и веские слова Вовки все же подействовали на него немного успокаивающе: «Если — думал он — на том заводе действительно много чего выкидывается в мусор, то в краже заводского имущества Вовку никто, конечно же, обвинять не станет».

— Я бы хотел — сказал Вовка с какой-то грустью в голосе — узнать о такой сложной аппаратуре много больше, чем простой работяга. Ведь быть специалистом в этой области — невероятно интересно!

С этими словами друг Егора снова сгреб свои разнокалиберные круглые стекляшки в ящик стола, глубоко и как-то невесело вздохнул, а затем подытожил весь их сегодняшний разговор:

— Осталось совсем немного доделать, и будешь потом приходить ко мне в гости, чтобы на Луну вблизи глядеть. Обещаю, что мы на ее поверхности даже старый советский луноход рассмотрим, если, конечно, отыщем его среди лунных камней и кратеров…

Они с Вовкой потом еще не раз виделись во дворе, и даже у того дома. А потом, несколько месяцев спустя, даже ходили на рыбалку ранней весной.

Про телескоп Вовка разговоров больше почему-то не заводил, хотя Егору запала в душу идея друга о том, чтобы иметь возможность в любой удобный момент смотреть на звездное ночное небо. Быстро загоравшийся разными идеями, и так же быстро остывавший от них Вовка вполне мог окончательно забросить свою очередную мечту, так и не воплотив ее до победного конца.

Еще не раз и не два, с грустью замечая то, как Вовка околачивается в компании старших ребят, Егор пытался заговорить с другом о его пагубном пристрастии, и, пробуя в очередной раз изменить позицию Вовки в отношении неправильного образа жизни. Однако добиться каких либо изменений в этом направлении Егору так и не удалось. Слова едва ли могли возыметь нужный эффект в подобном разговоре. К тому же из его уст все аргументы звучали едва громче комариного писка.

В конце концов, всё вообще оказалось напрасно: движение по наклонной вниз было для Вовки, похоже, предопределено некими высшими силами, и Егору ничего не оставалось делать, как быть безмолвным свидетелем этого неумолимого падения.

В тот день, когда случилось нечто страшное, стояла отличная, солнечная погода. Уже приближался теплый майский вечер, и по земле заскользили оранжевые блики от солнца.

В той яростной и короткой драке, которая произошла на веранде, уже и не вспомнить, кто был виноват. Только потом Егор узнал, что с Вовкой вцепился верзила по прозвищу Кабан — это был парень из их же двора, но старше Вовки примерно на год.

Началось все из-за какой-то девушки, которая и стала вдруг неистово верещать и плакать, когда увидела на руках у Вовки кровь. Тот, в свою очередь, и с каким-то мгновенно потухшим видом стоял посреди просторной дворовой беседки с отколотым горлышком пивной бутылки в руке, не в силах даже пошевелиться. Рядом с Вовкой скорчился на земле, схватившийся за свой живот Кабан, долговязое тело которого несколькими секундами до этого вдруг начало внезапно оседать на пол…

Потом Егор помнил, что над его другом был суд. Сам он, правда, не присутствовал на заседании, так как в тот день мать с отцом забрали его на дачу помогать выкапывать картошку, и домой Егор вернулся только вечером, разбитый и уставший.

Если бы Кабана не спасли, Вовке «светил» бы очень приличный срок тюрьмы, но врачи вытащили долговязого драчуна буквально с того света, и тем самым значительно облегчили участь главного виновника происшествия.

Егор помнил, как плакала сидя на скамейке возле дома мать Вовки. Она была работницей местного драматического театра и никогда в жизни, по ее словам, не могла вообразить, чтобы с ее сыном могло произойти нечто подобное.

Затем были три долгих года колонии, и когда Вовка вернулся домой, Егору он показался совершенно другим человеком. Не было уже старого доброго заводилы, вокруг которого всегда суетились друзья. Вовка замкнулся ото всех, и словно бы ушел внутрь себя. А после этого он вообще надолго и крепко запил.

Сам Егор после школы поступил в городской технологический институт, затем отслужил один год в армии. Работу он вскоре нашел на том же самом заводе, где до этого трудился Вовка, а через какое-то время переехал жить на съемную квартиру.

Очень редко после этого они виделись с Вовкой, да и то, как правило, только тогда, когда Егор приезжал навестить своих родителей, которые по-прежнему жили в том самом доме, где прошло все его детство.

Миновали годы, Егор довольно долгое время проживал совершенно один, пока однажды не познакомился с Татьяной, и вскоре женился на ней. Вместе с ней, а также с помощью своих родителей они купили себе небольшую трехкомнатную квартирку, и зажили простой скромной жизнью. Полина родилась у них тогда, когда Егору уже шел четвертый десяток.

Как-то незадолго до того, когда не стало его мамы, Егор заехал вместе с дочкой к своим родителям и разговорился с ними. Речь почему-то в тот раз зашла и о Вовке.

— Не знаю, где они сейчас — сказал отец Егора — я слышал, что после того, как они с матерью продали свою квартиру и переехали в другой район, они так и живут там до сих пор. Твой приятель ни разу не был женат, так как до сих пор продолжает пить по-черному, и совсем, почти опустился. Одна только мать его как-то поддерживает. Но что с ним будет, когда он останется совсем один? — вздохнул отец.

От таких новостей Егор как-то совсем сник. Он попытался себя успокоить тем, что, с одной стороны, он в свое время попытался исправить ситуацию, хоть и не смог ничего изменить, но с другой стороны тяжесть от чувства собственной вины всё время не давала ему покоя.

«Нет — думал он, пытаясь успокоить себя — чтобы переубедить Вовку, нужны были тогда гораздо более веские аргументы, а я никогда бы не смог таковых для него найти». Если бы можно было что-то исправить, Егор искренне бы желал, чтобы все было по-другому. Но он просто не смог, а, значит, была не судьба.

Ему часто вспоминался тот разговор на их последней совместной рыбалке. Уже после того, как, в очередной раз, забрасывая удочку, Вовка высмеял Егора в его неудачной попытке убедить того перейти к более трезвому образу жизни, он почему-то вдруг посерьезнел и притих, а затем неожиданно попросил у Егора прощения за свой издевательский тон. И уже в самом конце рыбалки, когда они сматывали удочки перед тем, как идти домой, он произнёс слова, которые Егор запомнил на всю свою жизнь:

— Однажды, когда пройдет много времени, ты появишься на моем жизненном пути и вытащишь меня из того болота, в котором я рано или поздно окажусь. Мне будет очень погано, и совсем не будет сил, чтобы бороться самостоятельно. Тогда придешь ты и вытащишь меня. Слышишь?

В тот момент Егор не совсем понял, что имел в виду его друг, но почему-то у него не было уверенности, что он сможет выполнить его странную просьбу. Ведь это не он, а Вовка — смелый, бесстрашный и почти всесильный Вовка — всегда спасал дворовую малышню, в том числе и самого Егора, от какой-нибудь очередной проблемы или напасти.

Как же тогда мог Егор что-то пообещать своему старшему товарищу? Ведь сила и могущество Вовки были для него на тот момент просто безграничными, а авторитет являлся непререкаемым и практически абсолютным!

В тот раз Егор ничего не ответил Вовке. Он просто улыбнулся про себя, посчитав странные слова друга чем-то абстрактным, не наделённым каким-то конкретным смыслом. А может те были всего лишь очередной Вовкиной странностью…

Сегодня Егор проснулся среди ночи по причине того, что ему опять приснился старый друг. И хотя тот время от времени иногда снился ему, этой ночью Егор долго не смог уснуть после увиденного.

Увиденный сон был не похожим на все остальные. Вначале они снова были в той самой беседке, а потом Егор и Вовка рыбачили, но только картинка перед глазами была нечеткой, словно на старой кинопленке. Окружающий пейзаж и сам друг Егора временами пропадали из поля зрения, и у того даже возникало ощущение, что даже звуки вокруг, точно также как и само изображение, искажаются каким-то шипением. Во сне у Егора было такое чувство, словно старая пленка, на которую были записаны их с Вовкой голоса, давно затерлась, и вообще вот-вот окончательно порвется.

Повернув голову в сторону держащего удочку Егора, и находясь при этом словно бы за пеленой тумана, совершенно серьезным и строгим тоном Вовка проговорил так, как в тот раз на их последней совместной рыбалке:

— Тогд… прид…шь ты, и выт…щишь меня. Слы..?

5

Из отчета Ведомства по контролю и наблюдению за Точкой соприкосновения темпоральных потоков, закрепленной под штатным номером 15678/5А:

Работниками службы доводится до сведения вышестоящего начальства, что в результате оперативного следствия по делу утечки энергии первичного потока, нашей оперативной группе удалось выяснить местонахождение пропавшего служащего, который ранее, во время аварии, совершил несанкционированное перемещение в область одного из стандартных хронологических потоков. В данный момент меры по возвращению служащего принимаются.

В процессе следствия, проводимого оперативной комиссией, также удалось установить, что в результате инцидента, по случаю которого ведется данное расследование, имеются случаи опасных точечных наложений нескольких соседних потоков. Информируем вышестоящее начальство о чрезвычайной опасности подобных «прорывов». Тем не менее, благодаря вовремя предоставленной технической помощи, меры по устранению опасности нами принимаются.

Никакого настроения во время утреннего завтрака у Егора не было совершенно. На подозрительный вопрос жены, как тому спалось, он что-то невнятно пробормотал, и постарался сменить тему. Однако сдалась супруга не сразу.

— Ты всю ночь ворочался. Может, съел чего-нибудь не то?

— Да нет, все нормально — отмахнулся Егор, запивая остатками чая последний кусок бутерброда.

— А температуры нет, случайно? — не отставала жена — ты ведь промок вчера, как суслик.

Егор недовольным взглядом посмотрел на супругу, но ничего не сказал.

— Может, хотя бы сегодня зонт возьмешь, папа? — вдруг спросила до этого молчавшая во время завтрака Полина.

— Ладно, дочь, не зли отца — Татьяна сделала над собой усилие, чтобы не улыбнуться.

— Нет уж, как-нибудь обойдусь — пробурчал в ответ Егор.

Он вышел из кухни в коридор и надел свою кожаную куртку вместе с непромокаемой кепкой.

«Так от дождя будет надежней, если он вдруг пойдет» — подумал он.

Критически оценив свой «наряд» в зеркале, Егор шутливо отсалютовал своим домочадцам «под козырек» и вышел за дверь.

Через двадцать минут после того, как он вышел из дому, Егор был уже на своем рабочем месте. Полевого с утра нигде не было видно, зато, как оказалось, компьютер вместе со столом и тумбочками был уже перенесен в новый кабинет — тот самый, который находился в старой части здания.

Ну что ж, это означало, что нужно было отправляться прямиком туда и срочно продолжать порученную ему работу. Егор еще раз осмотрел все полки и шкафы, чтобы забрать с собой свои личные вещи, и вновь лишний раз не возвращаться в старый кабинет из-за пустяков.

«Вроде бы все перенесено, — прикинул он в уме — ничего больше не осталось».

Напоследок Егор подумал, а затем, махнув рукой, решил, было, снять со стены большой красочный плакат — иллюстрацию картины Клода Моне, но его остановил Захаров, один из сотрудников конструкторского отдела:

— Да не трогай ты эту картину, Егор Николаевич! — Зачем она тебе там сдалась?

Егор и сам не знал, чем ему так дорог этот плакат, но отступать от начатого дела почему-то даже не подумал.

— Ну, как, зачем? — пожал он плечами — Когда еще мы все сюда вернемся?

— Тю-ю, Егор Николаевич, — пропел в ответ Захаров — да не будь ты сентиментальным! Вот бригада маляров нам здесь ремонт сделает, и оглянуться не успеешь, как скоро снова очутимся на старом месте!

Однако почему-то Егор не был уверен, что возвратиться в пределы родного кабинета им придется очень скоро. Да и плакат этот был для него не просто куском бумаги, а той ниточкой, которая, так или иначе, связывала его с привычной для него обстановкой старого кабинета. К тому же картины этого французского импрессиониста Егору чрезвычайно нравились, ведь он сам лично купил этот плакат во время поездки в гости к его родной тетке в Санкт Петербург прошлым летом. От этой иллюстрации веяло каким-то нежным солнечным теплом и уютом, и просто так оставлять ее одиноко висеть на стене, Егор совершено не желал.

— Маляры порвут или замарают — проворчал он и решительно продолжил отколупывать свой плакат.

Егор уже выкрутил почти половину кнопок, крепивших репродукцию к толстой штукатурке стены, когда в кабинет вдруг вошли Полевой вместе с Зиновьевым — начальником производственного отдела.

— А, Егор, вот ты где!

Тот оторвался от своего занятия и повернулся лицом к вошедшему начальнику.

— Я, понимаете ли, уже звоню ему на новое рабочее место — вдруг весело засмеялся главный конструктор, — а он все никак от старого не отлипнет.

— Да вот, только собираюсь туда… — стал, было, оправдываться Егор, но Полевой не стал даже слушать, а сразу же потащил Карасёва, а также Зиновьева, и еще нескольких конструкторов в свой кабинет.

Там они все расселись в удобных стульях за длинным столом, и тогда главный конструктор сообщил следующее:

— Значит так, коллеги. Как вы знаете, ситуация на нашем предприятии не такая уж радужная, как нам бы того хотелось. Заказы есть, но их мало. Если еще в том году штат сотрудников мы старались не сокращать, то на сегодня ситуация может неприятно измениться.

Полевой оглядел собравшихся людей своим серьезным взглядом. Все сидящие в кабинете притихли, приготовившись к самому худшему.

— Но у нас есть и хорошие новости! — главный конструктор качнул головой, криво усмехнувшись при этом — Численность наших с вами отделов трогать пока никто не собирается. Ведь именно от нашего труда зависит то, сможем ли мы внедрить в производство те новые изделия, о которых вчера мы говорили во время собрания у Генерального директора.

— Вадим Анатольевич, можно я на секунду вас перебью? А что с теми проектами по солнечным станциям? — спросил вдруг Зиновьев.

— Пока сложно — развел руками Полевой — бьемся в этом направлении уже давно. Специалисты у нас есть, и технологии освоены, но о чем-то конкретном говорить пока что рано. Заказы по солнечным панелям поступают, но не в тех объемах, чтобы говорить о массовом производстве.

Егор, конечно же, знал о тех заказах, про которые спросил его коллега. Возиться с ними приходилось много, но реальных продвижений таких инноваций на их предприятии практически не было. Немало времени он и сам потратил, сутками напролет вычерчивая и рассчитывая блоки, рисуя схемы — однако все чертежи пока оставались лишь на бумаге, не получая хода для своего дальнейшего воплощения.

— Тогда о чем именно сейчас пойдет речь? — с надеждой в голосе рискнул спросить Егор, и Полевой, словно ожидая подобного вопроса, принялся разъяснять ситуацию:

— От Министерства обороны поступил заказ на разработку новых аккумуляторов. Речь идет о зимних, морозоустойчивых моделях, которые могли бы стабильно и эффективно работать при температуре минус 60 градусов по Цельсию.

Егор мысленно присвистнул. Да уж, задачка была непростой. Мало того, что в случае с заказами, которые имели отношение к военной промышленности, следовало очень строго и ответственно подойти к намечаемому делу, — так теперь для них еще требовался более широкий порог температур!

Когда-то раньше они уже проектировали и даже изготавливали аккумуляторы для автономных подстанций, но эти модели не были настолько стойкими к холоду как те, о которых сейчас шла речь. Теоретически, они своим отделом могли, конечно же, выполнить данный заказ, так как нужные технологии и наработки на заводе имелись, но пока что лично для Егора вопросов по этому поводу было больше чем возможных ответов, да и изучение новой документации требовало дополнительного времени.

В течение чеса главный конструктор посвящал своих сотрудников в тонкости нового дела, и постепенно Егору стали ясны основные детали проекта.

Ещё его радовало то, что впереди предстоит много интересной работы, правда, настораживало и другое: а не получится ли потом, что и эти заказы вскоре иссякнут, оставив руководству завода очередную головную боль в виде бесполезно простаивающих материалов, оборудования и мощностей.

Заседание у Полевого длилось еще примерно минут пятнадцать. Когда же оно закончилось, главный конструктор задержал ненадолго некоторых из своих подчиненных, давая им дополнительные распоряжения. Егору же сказал напоследок:

— Всё, теперь ты можешь двигать прямиком к себе на новое место. Заходи в сеть, там, на основном сервере найдешь полную документацию по текущему техническому заданию. В общем, приступай к разработке прямо сегодня, не откладывая дела в долгий ящик. Постепенно подключай остальных по мере их переезда к тебе, и вперёд!

На этом было все. После того, как Егор покинул кабинет начальника, он сразу же отправился в другую часть здания, чтобы с головой окунуться в новую, интересную работу. Про свой, так и не снятый со стены плакат, он благополучно забыл, потому что уже несколько минут спустя, он сидел совершенно один под сводами высоких потолков около огромного, немного мрачного окна, просчитывая нужные ему параметры с помощью сложных инженерных программ.

Сеть работала исправно и стабильно, телефонная линия тоже. Егор всё сильнее погружался в свою работу, постепенно переставая замечать неестественную и немного пугающую тишину нового, и пока что пустого, помещения. Обычно негромкий звук вентиляторов системного блока сейчас шумел, казалось, вдесятеро громче обычного, а каждый щелчок мыши, напоминал собой звук пистолетного выстрела, гулко отдавая раскатистым эхом, и звонко при этом отражаясь от недавно покрашенных, но все равно немного мрачноватых, стен нового кабинета.

Примерно через два часа Егор отвлекся от сложных расчетов и поглядел в окно. Отсюда, со своего места, смотреть было особенно и не на что. Если окна их старого рабочего помещения выходили на улицу, прилегающую к зданию заводоуправления, вдоль которой росли красивые каштаны и клены, то это, теперешнее окно, упиралось видом прямиком в старую, наполовину заброшенную, котельную. Конечно, если подняться со своего места и подойти ближе к окну, то внизу можно будет разглядеть часть внутреннего заводского двора, в нескольких местах пересекаемого линиями старых железнодорожных путей, а дальше — крыши старых складов и рамы уличных стеллажей.

Егор встал, размял затекшие пальцы рук, и постоял немного на носках ног, чтобы слегка разогнать застоявшуюся от долгой сидячей работы кровь. Подойдя к широченному бетонному подоконнику, он поглядел на огромный заводской двор, вся площадь которого до сих пор была залита бескрайними лужами, и которая никак не могла просохнуть после вчерашнего продолжительного дождя.

Прямо около старой котельной рядами лежали огромные отсыревшие бетонные трубы. Здесь и там, вокруг них, прорываясь куда-то вверх наперекор наступающей осени, зеленела поросль какого-то низкорослого кустарника вперемешку с пучками густой и такой же зелёной травы. Сама дорожка, которая вела к входной двери в котельную, так сильно поросла островками мха, что асфальта под этим мхом почти не было видно.

Егор посмотрел вправо. Где-то вдалеке маячили фермы огромного мостового крана, который до сих пор, как знал Егор, вполне нормально функционировал, но в деле задействован бывал крайне редко, так как железнодорожные вагоны для отгрузки продукции заводом использовались теперь не часто. В стороне от широких крановых путей длинным рядом стояли старые хозяйственные постройки, а еще дальше — где отсюда, с этого самого угла было почти не разглядеть — располагался, стоящий отдельно, литейный цех предприятия.

Егор не имел привычки устраивать перекуры во время коротких перерывов в работе, так как не курил сигарет. Однако начальство не запрещало, а наоборот, даже поощряло небольшие кратковременные передышки в течение рабочего дня. Этим правом Егор время от времени пользовался, чтобы размяться после длительного сидения за компьютером, постоять, например, у окна, либо пройтись до расположенного около сборочного цеха буфета, и купить себе какой-нибудь пирожок.

Погода за окном была невероятно пасмурной. До обеда было еще около часа, но на улице было настолько мрачно и темно, что могло показаться — на календаре сейчас не сентябрь, а, как минимум, ноябрь.

Егор немного поежился, так как почувствовал озноб. То помещение, в котором он теперь работал, видимо очень давно не отапливалось, и всё ещё оставалось до жути неуютным. Крошечный островок у окна, который он обустроил себе для работы, являлся единственным местом, которое было хотя бы как-то здесь обжито.

Внезапно какое-то непонятное движение за окном привлекло внимание Егора. Только он собрался, было, отойти прочь и вернуться в лоно маленького, уютного пространства за компьютерным столом, как вдруг заметил, что одна из ферм мостового крана, маячившая там, вдалеке будто бы колыхнулась, словно между ней и взглядом Егора пробежала волна горячего воздуха или пара. Но откуда было взяться здесь горячему воздуху, когда топить в помещениях завода ещё не начали?

Егор тряхнул головой, прикрыв при этом глаза, а затем, постаравшись внимательно рассмотреть, что именно могло вызвать подобную оптическую аномалию. Кроме деформации крана, никаких странностей вокруг не обнаружилось: не было ни открытого огня, ни какой-либо трубы поблизости, горячий поток воздуха из которой мог бы вызвать подобные зрительные искажения. Тогда Егор придвинулся к окну вплотную и почти успокоился, решив, что необычность подобного эффекта была вызвана всего лишь результатом оптического преломления из-за неровности оконного стекла. Но тут внезапно ферма крана на мгновение вообще исчезла из его поля зрения, а на том самом месте, где она только что стояла, Егор увидел яркую вспышку, осветившую всё вокруг на расстоянии примерно пятидесяти метров.

Следующее, что увидел Егор, была фигура какого-то человека, который неспешно шел по территории двора завода, находясь в том самом месте, где только что стоял куда-то вдруг испарившийся кран. Егор мотнул головой, пытаясь прогнать наваждение. Ему приходилось смотреть на всю происходящую за окнами картину издалека, причем под довольно большим углом, поэтому приходилось буквально прилипать к холодному стеклу, чтобы было хоть чуть-чуть видней, а неудобный отсюда вид не искажался бы поверхностью стекла, сквозь которое он смотрел.

Еще одна вспышка! Егор невольно сравнил ее со вспышкой от фотоаппарата и с удивлением увидел, как фермы крана снова замерцали и появились словно бы из небытия, возвращаясь на свое привычное место. Человека внизу уже не было видно, однако в сполохе света Егор успел заметить… Да, он успел заметить, что одет тот был в спецодежду местной охраны.

По спине Егора побежали мурашки.

Всё, только что произошедшее за окном, заняло по времени лишь несколько коротких секунд. Егор отодвинулся от окна и зачем-то оглядел комнату, в которой находился. Предметы вокруг были на своих местах: его рабочее место равномерно освещалось пятном от экрана жидкокристаллического монитора, под столом монотонно жужжало — это работал компьютер, мягко горел неяркий свет ламп, расположенных высоко под потолком.

Егор встряхнул головой ещё раз и вновь посмотрел на видневшийся вдалеке кран. Тот был на месте, и сполохов на его металлических конструкциях не было заметно никаких. Не было под ним также никого из людей.

«Странно всё это — подумал Егор и протер свои глаза ладонями — правильно мне жена говорит, что надо лучше по ночам высыпаться, а не за видеоиграми всё своё время просиживать».

В состоянии некоторой растерянности он вернулся на рабочее место. Усевшись в удобное кресло, Егор проработал до наступления обеденного времени, то и дело возвращаясь в своей памяти к недавно увиденному за окном странному феномену. Более того, он потом еще несколько раз подходил к тому самому окну, но ничего необычного на дворе завода больше не увидел.

Интересной работе вскоре вновь удалось полностью поглотить внимание Егора. Поставленная задача оказалась на удивление увлекательной и интересной, а фактор отсутствия в комнате других людей как-то по-особому благотворно сказался на результатах сегодняшней трудовой деятельности.

«Впрочем, может быть, — думал он — всё дело в атмосфере этого места. Ведь там, где до сих пор стоит наше старинное предприятие, все вокруг является не совсем обыденным и привычным. Здесь даже сам воздух пропитан какой-то древней и таинственной стариной, которая, наверно, и может порождать разного рода фантомы».

Егор потянул носом воздух, и, так же как и вчера, глубоко вдохнул, наполняя свои легкие терпким ароматом старого дерева, смешанный с запахом книжной пыли. Этот терпкий аромат показался ему уже не таким волнующим, как тогда, когда он почувствовал его в первый раз. Видимо, обоняние постепенно привыкло к нему. «Пройдет еще несколько дней, — с грустью подумал Егор — сюда переберутся еще полтора десятка сотрудников их отдела, и от таинственной атмосферы этого места не останется и следа».

Взглянув на часы, Егор с радостью понял, что наступил час обеденного времени. Он свернул все свои рабочие программы на рабочий стол компьютера и вышел в коридор, мысленно пытаясь вспомнить наиболее короткую дорогу сквозь пустынные лабиринты здешних коридоров, ведущих отсюда до столовой.

Закрывая на ключ дверь своего кабинета, Егор опять невольно взглянул на ту саму дверь, которая виднелась в нише дальнего угла прохода. Та была на месте, однако взгляд человека тут же зацепился за некоторую странность, которая там явно присутствовала, но которую сознание пока отказывалось воспринимать.

Егорн спрятал ключ от двери в карман, и, сам не зная, почему, двинулся не по направлению к столовой, а в сторону той самой двери, сделав к ней несколько неуверенных шагов.

«Ага, всё просто! Кажется, я понял, в чем заключается эта странность!» — радостно осознал вдруг Егор. Поток прохладного воздуха, слегка качнувшись по коридору, сейчас проник в нишу и зашевелил пожелтевшим от времени листком, которым была опечатана та дверь, на которую Егор в данный момент глядел.

«Значит, пластилиновая печать уже кем-то была сорвана, или сама по себе отвалилась от времени!» — мелькнула мысль.

Пару секунд Егор в нерешительности стоял. Ему вдруг вспомнился недавний разговор с Полиной, и он невольно усмехнулся, так как вдруг осознал всю несерьезность доводов дочери в отношении разных волшебных стран, и тех дверей, которые якобы могли туда вести.

Где-то в глубине коридора вдруг послушалось отдаленное громыхание металлического ведра, а затем шуршание тряпки по полу. За одним из поворотов коридора одна из работниц хозяйственного отдела начала, видимо, убирать отведенную ей территорию.

«Ладно — подумал Егор неуверенно — я только посмотрю ещё раз, а затем сразу же пойду обедать».

Он подошел ближе к боковой нише, будучи совершенно уверенным, что ту бумажную пломбу кто-то из людей сорвал совершенно случайно, и что сама дверь всё равно окажется закрытой на замок.

Прикоснувшись к старинной дверной рукоятке, Егор легонько толкнул ее от себя. Каковым же было его второе за сегодняшний день удивление, когда оказалось, что таинственная дверь была открыта.

Егор сделал проем шире и осторожно посмотрел внутрь. Как и ожидалось, за порогом комнаты стояла полнейшая темнота. Пытаясь разглядеть что-либо во мраке помещения, или оценить хотя бы приблизительно его размеры, Егор вдруг услышал шаркающие шаги, которые неожиданно раздались прямо с той стороны коридора, где совсем недавно шуршала своей тряпкой уборщица. Сам не зная, почему, а может, попросту, не желая, чтобы кто-либо застукал его за подобным «криминалом», обвинив во вскрытии печати на двери, Егор чертыхнулся и мигом нырнул в темноту, прямиком за ту самую таинственную дверь, возле которой он до сих пор в нерешительности топтался.

Сердце внезапно бешено заколотилось, омытое свежей порцией адреналина, выработанного организмом под действием фактора угрожающих обстоятельств. Егору сделалось вдруг жарко, а сам он ощутил себя персонажем какого-то дурацкого детективного кинофильма, в котором Егор, с одной стороны, совершенно не желал принимать участия, но, однако же, в процесс съемки которого он, благодаря некой неведомой силе, оказался неожиданно вовлечен.

Быстро прикрыв за собой дверь, Егор наклонился и посмотрел в замочную щель наружу. По коридору, совсем рядом от того места, где он только что стоял, тяжелой шаркающей походкой пробрела уборщица. Егор узнал ее. Это была та самая глухонемая Тамара, которая часто убирала в этом крыле здания.

«Ох, и не вовремя же ее сюда занесло!» — немного раздраженно подумал Егор, глядя ей в след, и вдруг обратил внимание, насколько необычным был механизм внутри той замочной скважины, сквозь которую он в данный момент смотрел, провожая взглядом удалявшуюся по коридору сгорбленную женщину.

Однако, в деталях механизм замка он рассмотреть не успел, так как внимание его вновь оказалось привлечённым действиями уборщицы. Та зачем-то приостановилась около нового Егорова кабинета и подергала дверь за ручку. Убедившись, что дверь закрыта, она почему-то повернулась и поглядела прямо в сторону той самой комнаты, где сейчас прятался Егор. По спине «злоумышленника» мгновенно пронеслась волна озноба. Взгляд немой Тамары, как показалось Егору, был направлен прямо на него. Замерев за закрытой дверью, он даже задержал дыхание от внезапно нахлынувшего страха, чтобы не выдать себя ни единым намеком на своё присутствие.

Однако уборщица и не подумала подходить к укрытию Егора. Тот облегченно вздохнул, когда женщина снова повернулась к нему спиной, добрела до следующего поворота и скрылась, наконец, за углом. Еще примерно минуту Егор простоял там, склонившись к маленькому замочному отверстию и внимательно прислушиваясь к звукам постепенно удаляющихся шагов.

«Теперь, — подумал Егор — можно выйти, и добраться, в конце концов, до заветной столовой».

Однако что-то вновь заставило его остановиться. Внезапно проснувшееся любопытство одержало верх над чувством голода, и Егор решил лучше осмотреться. Он здраво рассудил, что ему вполне должно будет хватить пяти минут, чтобы обследовать помещение, в котором он сейчас находился, а уже потом, когда разведает здешнюю обстановку, он спокойно покинет эту странную комнату и пойдёт обедать.

Азарт первооткрывателя внезапно охватил все существо Егора, и он полез в карман. С досадой вспомнив, что мобильный телефон он оставил на своем рабочем столе, Егор мысленно отругал себя за то, что если бы подумал обо всём заранее, то сейчас мог бы иметь в руках хотя бы какой-то источник освещения, а не попусту шатался здесь в темноте. Можно было бы, конечно, сбегать за своей трубкой, благо кабинет был в двух шагах отсюда, но затем Егор вдруг мысленно просиял, так как вспомнил, что у него с собой имелась связка домашних ключей, где в качестве брелка служил крошечный фонарик со светодиодной лампочкой.

Егор достал ключи, стараясь не звенеть ими громко, и зажёг свой источник света. В кромешной темноте луч маленького фонарика показался ему на удивление мощным. Егор и сам не ожидал, что всего один светодиод мог светить так ярко. Поведя лучом из стороны в сторону, он огляделся по сторонам.

Как и ранее предполагалось, здешнее помещение оказалось не очень большим. Здесь, судя по всему, прежде располагалась какая-то подсобка или чья-нибудь хозяйственная кладовка. У одной из стен, на небольшом столике стоял старый, и, явно давно не используемый, электрический чайник, рядом с которым виднелась такая же древняя, покрытая пылью, кружка. Егор разглядел в комнате еще несколько столов, стоящих друг на друге, два каких-то маленьких невысоких шкафа, сделанных из выцветшего на вид ДСП, а в самом крайнем углу маячил пузатый металлический сейф, размером примерно в рост человека. Столы в дальнем углу, а также один из шкафов были накрыты какой-то плотной полиэтиленовой пленкой, которая была на удивление новой. Зачем была так странно упакована стоящая здесь мебель, Егор не мог сообразить, ведь логичнее, думал он, было бы укрыть не те несколько столов и шкаф, а всю имеющуюся в помещении мебель. Правда, данное предположение могло иметь основание лишь в том случае, если эта пленка была натянута здесь в целях защиты от пыли, а не ещё по какой-то иной причине.

Луч фонарика скользнул дальше. Егор принялся осматривать по очереди каждую из стен, и внезапно задержал свой взгляд на той, у которой стоял стол с чайником.

«А вот это уже интересно!»

Прямо над столом висела репродукция. Егор чуть не поперхнулся, когда лучше разглядел ее. Это была… точная копия его собственного плаката, который он так и не снял сегодня утром со стены старого кабинета. Егор подобрался ближе, и стал почти вплотную изучать изображение. Уже с самого начала ему показалось странным, что плакат явно контрастировал со всем окружением в этой комнате. Если предметы и мебель, находящиеся здесь, были покрыты всюду приличным слоем пыли, то плакат, висящий на стене, выглядел так, словно был отпечатан только вчера… или может быть, максимум, год назад.

«Да нет, ну что за ерунда какая-то» — здравый смысл внезапно снова начал преобладать в подозрительных рассуждениях Егора. Он отвернулся от висящей на стене репродукции и посветил фонариком в самую дальнюю часть комнаты. Там была еще одна дверь.

«Странно, — подумал Егор — зачем здесь другая дверь, если в этом помещении когда-то находилась обычная подсобка?»

Он подошел ко второй двери чуть ближе и прислушался. Оттуда не исходило ни звука. Затем Егор попробовал узнать, не доносилось ли чьих-то шагов из того коридора, со стороны которого он сюда вошел — но и там стояла такая же абсолютная тишина. Данный факт чрезвычайно обрадовал его, так как Егор совсем не желал быть застуканным за своими, совершенно непонятными делишками кем-либо из случайных прохожих, и поэтому, прикинув в уме, что до конца перерыва была ещё целая масса времени, Егор решил еще немного поиграть в «исследователя таинственной комнаты»

Вторая дверь, которую он обнаружил в этом помещении, оказалась на вид гораздо новей, чем та, через которую Егор проник сюда. Она была ниже, и представляла собой практически современный вид дверей, высотой примерно два метра с небольшим. Это было как раз по стандарту тех, что использовались сегодня повсюду. Однако тщательно рассмотреть эту дверь было затруднительно, так как от низа и до самого верха та была плотно заклеена точно такой же пленкой, которая покрывала здешнюю мебель.

Егор попробовал сквозь пленку толкнуть дверь за ручку. Ему удалось это сделать, но дальнейшие усилия оказались напрасны: как и ожидалось, дверь была заперта на замок и не открылась. Тогда Егор посмотрел вниз, и ему показалось, что в узкую щель под выходом проникает небольшое количество света. Следовало посмотреть в замочную скважину, что Егор тут же и сделал.

«Невероятно!» — чуть не вырвалось у него вслух, когда сквозь полупрозрачную плёнку Егор разглядел то, что находилось на другой стороне. Сразу за дверью коридор продолжался дальше, на потолке висели очень аккуратные и светлые лампы, которые равномерным светом освещали ту часть прохода, куда сейчас смотрел через замочную скважину Егор. Сами стены были идеально выкрашены, а вдоль всей их длины тянулись два ряда аккуратных дверей, расположенных точно друг напротив друга. Коридор за странной дверью показался Егору шире, чем ожидалось.

Обзор неизвестного пространства был несколько затруднен благодаря натянутой на дверь пленке, однако Егор мог бы поклясться — он различил в тот раз всё настолько хорошо, что без труда смог бы даже сосчитать количество дверей, расположенных вдоль стен прохода.

Вид странного светлого пространства, расположенного с другой изрядно контрастировал со всем тем, что находилось на известной Егору территории административного здания завода, и данное обстоятельство никак не укладывалось у него в голове. Ему даже на мгновение показалось, что эта, вторая дверь, действительно вела в совершенно другой, никому неизведанный мир, про который ему уже все уши прожужжала его родная дочь.

Егор сам не заметил, как от всего увиденного им сквозь замочную скважину его рот разомкнулся почти во всю свою ширь, и он сомкнул свои зубы только лишь тогда, как понял, что у него пересыхает в горле.

Только после того, как Егор оторвал, наконец, свой изумленный взгляд от маленького отверстия, мысли его заработали в прежнем, рациональном порядке.

«Это, что же, получается, — подумал Егор — Где-то там, совершенно в другой части здания есть какие-то другие площади, на которых кто-то работает? Но тогда почему я, кто очень неплохо осведомлен о наличии всех известных в этом здании помещений, не имею ни малейшего понятия о том, что именно находится за этой странной дверью?»

Всё это было как-то уж очень необычно. Егор, конечно, мог допустить, что на территории завода втихаря велись какие-нибудь секретные разработки, или имелись такие дополнительные производства, о которых знал лишь очень узкий круг лиц вышестоящего руководства. Однако, при более глубоком анализе ситуации, становилось ясно, что такое предположение вряд ли выдержит хоть сколько-нибудь здравой критики: информация о подобном производстве, если бы оно существовало в стенах их завода, все равно, рано или поздно, просочилась бы вовне. Слухи даже об очень секретном проекте вряд ли удалось бы полностью перекрыть.

Внезапно Егора вновь охватил жар. Он вдруг снова подумал о словах дочери. «Что она там говорила о каких-то таинственных дверях, которые видит по ночам?»

Мысли его стали путаться, и Егор решил: нужно, во что бы то ни стало, поскорее покинуть это невероятно странное место, и вообще, забыть про него.

Проходя мимо того самого стола, над которым висела точная копия его собственной репродукции картины Клода Моне, Егор вновь остановился. Его разум вдруг сжался в комок, словно бы всеми силами отказываясь помогать тому, что Егор намеревался сейчас сделать.

«Нет-нет, этого просто не может быть» — он опять принялся упрекать себя за излишнюю мнительность, однако сделал еще одно волевое усилие, направил фонарик на плакат, и наклонился ближе к мелким буквам, напечатанным в углу плаката, чтобы разглядеть их внимательней.

«Так, здесь напечатаны выходные типографские данные… тираж, номер заказа… Репродукция отпечатана в типографии «Нева» в… 2013 году. Елки-палки!!! А это еще что такое?»

Егор сам не помнил, как он выскочил из той комнаты и захлопнул за собой дверь. К его счастью, вокруг никого из людей не было, однако сам Егор вряд ли бы в этот момент заметил чьё либо присутствие, потому что находился сейчас в состоянии невероятного психологического напряжения. По спине у него бежали мурашки, волосы на голове шевелились, мысли бегали туда сюда.

Не замечая ничего вокруг, Егор быстрым шагом направился в сторону старого конструкторского отдела. Сердце его внезапно усиленно заколотилось после того, как он открыл дверь и увидел свой плакат на стене на том самом месте, где раньше стоял его рабочий стол…

Такого просто не могло быть!

Егор прекрасно помнил тот день, когда вёз в поезде купленную репродукцию Моне к себе домой. Тогда, выходя из вагона, он случайно зацепил краем свернутого в трубочку плаката обо что-то твердое, и правый нижний уголок бумаги перегнулся, образовав впоследствии на плакате надлом от загиба, который своим видом стал напоминать кривую букву «К». Дефект потом исправить так и не удалось, а та белая и тонкая, словно паутинка, «К» так и осталась досадным изъяном на темном фоне лакированной репродукции. И вот теперь жутким откровением для Егора стало то, что тот самый плакат, который висел над столом в таинственной подсобке, был не просто копией его собственной репродукции, отпечатанной в тот же год и в той же самой Петербургской типографии. Каким-то невероятным образом это тоже был ЕГО плакат!

В тот момент, когда Егор ворвался в помещение конструкторского отдела, а затем вдруг принялся таращиться на свой плакат на стене, никто не обратил особого внимания на его всклокоченный вид, один лишь Костя Васильев спросил, почему тот не ходил вместе со всеми в столовую.

Егор хотел, было, отмахнуться, ответив, что еще успеет. На что товарищ по работе усмехнулся, и сказал, что он, конечно, может и успеет, но только теперь уже после выходных, в понедельник, ведь сегодняшний обед уже закончился.

Егор оторопел от слов Васильева, и посмотрел на часы, висевшие на стене.

«Что за новая ерунда?» — пришла первая мысль. Егор стоял посреди конструкторского бюро, но теперь уже глядя с удивлением не на репродукцию Моне, а на круглые, с крупными цифрами часы. Почему-то он был не в силах сообразить, каким это образом стрелки на них показывали два часа дня, хотя со времени, которое прошло после того, как он ненадолго… заглянул в ту странную комнату, минуло максимум десять-пятнадцать минут. Он ведь прекрасно помнил, что после того, как покинул своё рабочее место, намереваясь пойти на обед, часы на его компьютере показывали только двенадцать часов и пять минут.

Медленно, очень медленно он снова посмотрел на стену с висящим на ней плакатом, затем подошел и нерешительно протянул ладонь, чтобы потрогать его своими пальцами. Уголок, напоминающий букву «К» был на месте.

Больше Егор не смог произнести ничего вслух, даже если бы у него кто-то из сотрудников что-либо спросил. Он просто молча сел на ближайший свободный стул и тупо уставился в одну точку прямо перед собой.

— Вам плохо, Егор Николаевич? — заботливый голос Насти раздался вдруг рядом, выводя Егора из состояния прострации — Может голова болит?

— Нет-нет, все нормально — рассеянно ответил тот, пытаясь сфокусировать свои глаза на предметах вокруг. Он поблагодарил свою сотрудницу за заботу, а затем медленно поднялся, чтобы отправиться на своё нынешнее рабочее место, чтобы продолжать работу над новым проектом.

Добравшись туда, Егор открыл дверь и с некоторым облегчением увидел, что пространство тут потихоньку стало преображаться: несколько столов, помимо его собственного, принесённого сюда ещё утром, были внесены и расставлены, а неутомимые и вездесущие компьютерщики как раз сейчас подключали другие системные блоки с мониторами для новой партии переезжающих сюда конструкторов.

Остаток дня прошел совершенно незаметно. Егор окончательно запутался в формулах расчета емкости аккумулятора, и был несказанно рад, когда настала пора собираться домой. Впереди его ждали два выходных, и за это время он надеялся полностью придти в себя после всех, пережитых им сегодня, странных приключений.

6

Распоряжение от руководства группы «Б» в адрес Ведомства по контролю и наблюдению за точкой соприкосновения темпоральных потоков, закрепленной под штатным номером 15678/5А:

Информируем сотрудников вашего подразделения о том, что вчера автоматическими системами сигнализации была зафиксирована попытка очередного несанкционированного проникновения нескольких биологических объектов из области хронопотока, подконтрольного вашему подразделению, в область соседнего.

Со своей стороны требуем ускорить процесс работы для устранения последствия утечки энергии первичного потока, во избежание дальнейших нарушений в существующем порядке всего пространственно-временного континуума.

Раннее субботнее утро началось для семьи Карасёвых с того, что упорно молчавший почти весь вчерашний вечер глава семейства, немного опасливо, но все же поведал жене о том, какие события он пережил накануне на работе.

Поля еще спала в своей комнате, а Егор с Татьяной сидели на кухне, и негромко разговаривали.

— Но с чего ты взял, что там ничего не может находиться? — недоверчивым, и немного обиженным тоном спрашивала у Егора жена — Ты ведь сам говорил, что на заводе раньше много чего выпускали. Так может и сейчас там что-нибудь потихоньку делают, просто не все местные сотрудники об этом знают.

Егор уже успел хлебнуть с утра Татьяниного недоверия. Вчера он вообще не хотел ничего рассказывать, и думал, что никто его вообще не поймет или не поверит во всю эту странную историю с дверью, коридором и дублированным плакатом. Однако сегодня с утра у него было очень необычное настроение. Какое-то, будто бы совершенно неземное воодушевление, словно изнутри переполняло Егора снизу доверху, и ему даже показалось, что этого вполне хватит для того, чтобы убедить кого угодно в своей правоте. Но как же он ошибался!

Татьяна с самого начала их разговора заняла критикующую позицию. Безусловно, ее впечатлил рассказ о таинственной комнате, но она совершенно не верила в историю с плакатом-фантомом, а в отношении странного коридора, который Егор обнаружил за загадочной дверью, вообще несла сейчас откровенную чушь. Уже через двадцать минут спора с женой, у Егора отпала всякая охота вести с ней какой либо диалог дальше.

— Я ведь тебе еще раньше объяснял, Таня — краснея от возрастающего внутреннего напряжения, говорил он — мне известно об абсолютно всех проектах, которые ведутся на нашем заводе. Ну, нет там за той дверью ничего, о чем бы я не знал! Нет и быть не может!

— Хорошо, хорошо — жена пыталась говорить тише, чтобы раньше времени не будить дочку — а как бы ты отнесся к такой мысли, если окажется, что там имеется такое производство, которое находится, как бы, за рамками ведомства вашего завода? Или может быть, там располагается совсем другое предприятие, не имеющее к вашему заводу вообще никакого отношения.

— Да не может быть там никакого другого предприятия — тяжело вздохнул Егор — Ты вообще хоть раз у нас на территории была?

— Нет, не была, конечно.

— Ну, тогда хотя бы со стороны должна была видеть! Корпусам завода столько лет, что про них хоть древнерусские былины сочиняй. Там всё настолько обветшало, что никакое новое производство со стороны просто невозможно было бы замаскировать — обязательно было бы всем об этом известно. А я — тем более бы знал, потому что у меня работа такая. Я и сам вообще, если честно, до сих пор удивляюсь, что в том, примыкающем к нашему корпусу древнем здании, до сих пор всё еще в пух и прах не развалилось!

Эту последнюю фразу Егор сказал уже в сердцах. Наблюдающий за разговором двух супругов какой-нибудь посторонний человек вполне мог бы подумать, что Егору совершенно наплевать на свой завод, и что тот только и ждет случая, чтобы поскорей уйти оттуда на какую-нибудь новую работу. Однако уж кто-кто, а Татьяна знала, что ее муж совсем так не думал. Егор проработал на этом месте уже много лет, и начал трудиться там еще до того, как они поженились. Ещё тогда, в те времена, он категорически отказывался менять работу, когда она — поначалу ласково, а потом, с всё большими «наездами» — пыталась намекать ему на тему того, что двух их невысоких зарплат на мгновенно выросшие семейные расходы им теперь может не хватать.

В тот раз большого конфликта из-за якобы маленькой зарплаты главы семейства у них не случилось, так как ситуация на заводе в какой-то момент выправилась, и Егор потихоньку пошел вверх по служебной лестнице. Зарплату ему неплохо подняли, сделав начальником небольшого отдела, и вскоре всё вообще обернулось таким удачным образом, что Татьяна смогла уйти со своей работы и вплотную заняться воспитанием дочери. В отношении семейного бюджета в их семье всё складывалось теперь не так уж плохо, и они даже могли позволить себе всей семьей ездить отдыхать на море один раз в год.

— Знаешь, Таня, я каждый раз смотрю на то, что у нас там порой творится, и у меня сердце кровью обливается — сказал Егор уже совсем не в тему от первоначального разговора.

— Ладно, Егор, ты ведь в этом не виноват — смягчила свой тон супруга — да и никто не виноват, просто время такое, и ситуация со всеми крупными частными предприятиями везде сейчас похожая.

— Да я всё понимаю — так же тихо ответил Егор — просто странно это всё. У меня такое ощущение, что наш завод будто бы что-то специально извне тормозит. Посмотри вокруг. Другие фабрики и разные компании в стране как-то развиваются, люди что-то новое пытаются делать или прежнее возрождают, а у нас — ну никак не выходит! Наш завод словно застрял в том, прошлом времени, и будто бы какое-то жуткое и немыслимо чужеродное болото тянет его назад, в бездну.

— Ну да, конечно — негромко засмеялась Татьяна своим лучезарным и совершенно беззлобным смехом — а ты, мой герой, выступаешь против злобных темных сил, с копьем наперевес отправляясь по утрам на работу в свой конструкторский отдел.

— Да что ты все опять подтруниваешь надо мной — насупился Егор и замолк.

— Ладно, ладно, — с обезоруживающей улыбкой на своём лице подытожила их беседу Татьяна — хватит уже и того, что ты нашел дверь в параллельную Вселенную, в которой тебя повсюду преследуют дубликаты репродукций картин Клода Моне. Впрочем, если ты предпочитаешь настаивать на своей правоте, я не стану утверждать, что тебе это просто почудилось — сдалась в споре жена и подняла руки вверх.

Затем Татьяна наклонила голову, посмотрев за спину Егору, и широко улыбнулась.

— А кто это тут молча стоит и подслушивает взрослые разговоры? — ласково спросила она, обращаясь к дочери, которая вдруг неожиданно возникла за кухонной дверью и сейчас смешно куксилась, протирая свои сонные глаза.

— Привет, дочь — повернулся к ребенку Егор.

— Привет, папочка — негромким голосом проговорила Полина и тут же взобралась к отцу на коленки, крепко обняв его. Затем она как-то вмиг проснулась, посмотрела прямо отцу в глаза своим чистым невинным взором, и с вполне серьёзным видом спросила:

— Папочка, а ты что, и вправду вошел в ту дверь?

— Егор грозно покосился на супругу и та, пряча украдкой свою до ушей улыбку, ретировалась из кухни в зал, сказав на прощанье:

— Ладно, вы тут поболтайте немного, раз у вас появилось так много общих тем для разговора, а я пока постель заправлю.

Егор пересадил дочку на соседний стул, наложил ребенку ароматной и вкусной ячневой каши, до сих пор еще теплой, а сам стал молча смотреть, как та с аппетитом принялась уплетать ее за обе щеки.

Однако есть свою кашу абсолютно беззвучно, Полина всё равно не смогла.

— Папа — прожевав очередную порцию, воодушевленно затараторила она — так что там было, за той дверью?

Егор не знал, с чего начать. Он решил, что расскажет дочери о предметах, которые там обнаружил, а также о другой двери, за пределы которой ему проникнуть не удалось. Но про плакат, здраво рассудил он, ребенку совсем не стоит говорить. Мало того, что его высмеяла родная жена, не хватало, чтобы богатая фантазия Полины совершенно не на шутку разыгралась — потом ее вообще нельзя будет долго успокоить.

Вкратце он поведал дочери о своих вчерашних приключениях на работе. На удивление Егора Полина молча доела всю кашу, даже не перебив речи отца ни одним своим неосторожным словом. Во время его рассказа она работала ложкой не глядя в тарелку, а внимательно уставившись прямо Егору в лицо, словно пытаясь разглядеть нечто большее, чем тот пытался спрятать за своими словами.

Взгляд этот хорошо был знаком ее отцу: с точно таким же выражением лица, когда-то давным-давно и сам он, вместе со своими дворовыми друзьями, восторженно смотрел на рассказчика Вовку, поглощая, словно торт, каждое новое слово, вылетавшее из уст их старшего товарища.

— Так, вот — закончил свой рассказ Егор — есть там все-таки какая-то дверь, но куда она ведет, мне так и не удалось выяснить.

Затем он подмигнул притихшей и немного испуганной Полине, улыбнулся и шепотом, чтобы мама не услышала, произнес:

— Может быть там, дальше, как раз и находится та самая волшебная страна, о которой тебе рассказал в твоем недавнем сне белый голубь.

После таких папиных слов Полина вообще прекратила есть и стала уговаривать отца, чтобы он в следующий раз, когда будет на работе, непременно попытался попасть за ту, вторую дверь.

— Даже если ты больше и не захочешь снова увидеть ту свою знакомую девочку, наверняка там найдется то, что будет для тебя очень важным — сказала дочь, почти умоляя, обращаясь к отцу.

Перемена настроения в голосе Полины не очень понравилась Егору. Он понял, что разговор следует прекратить, да и вообще, после завтрака дочке пора было собираться в музыкальную школу.

Егор убрал со стола и вымыл посуду, предвкушая, как сможет потратить целый час своего времени, чтобы пройти очередную миссию в компьютерной игре, но тут вдруг зазвонил телефон.

Звонил брат Татьяны. Он сообщал, что ему срочно нужна какая-то помощь сестры, связанная с некими важными документами.

— А это не может подождать, Толя? — услышал Егор вопрос жены, отвечавшей в трубку — Ясно. Тогда мне надо подумать, как быть.

Татьяна выключила телефон, задумалась и закусила губу.

— Что-то срочное? — спросил Егор.

— Да, очень — супруга с надеждой посмотрела на Егора, а затем спросила:

— Послушай, надо будет, чтобы вы сегодня с Полей в музыкальную школу без меня сходили. Справитесь?

Что ж, такие форс-мажорные обстоятельства были для Егора не впервой. Он ведь и раньше водил дочь в «музыкалку». Конечно, он справится. Вот только немного жаль, подумал он, что колонистам на Альфа Центавра вновь придется оборонять свою базу без его помощи.

— Отведу, конечно, — невесело вздохнул Егор, однако постарался успокоить себя тем, что, может быть ближе к вечеру, он сможет выкроить для себя какую-нибудь минуту свободного времени.

Вскоре жена быстренько собралась, оделось, и поехала к брату, а Егор с Полиной отправились на занятия по сольфеджио.

Погода в этот день была солнечной. Недавно наполненные дождевой водой лужи почти полностью исчезли, разогретые лучами, пускай и не такого теплого, как летом, солнца.

До школы идти было не очень далеко. Пешком туда они шли примерно пятнадцать минут. Затем, как это обычно бывало, Егор уселся в тени на скамейку в школьном саду, чтобы обождать до конца занятий. С собой у него была электронная читалка, а, значит, имелся неплохой способ скоротать время.

Когда время уроков вышло, Егор отправился внутрь здания, встречать дочь, и тут же столкнулся с ней нос к носу прямо в коридоре.

— Папа, тут учительница хочет поговорить с тобой! — прощебетала Полина и поманила папу ладошкой.

Егор зашел в класс, где училась его дочь. За учительским столом сидела молоденькая учительница с почти детским лицом и внимательно разглядывала какие-то записи в своём огромном классном журнале.

— А, вы, кажется папа Полины? — произнесла, словно пропела, преподавательница своим чудесным, музыкальным голосом.

Егор подтвердил, что так оно и есть, и поздоровался.

— Я вашей жене уже сообщала, — продолжала вдохновенно излагать молодая педагог — что в программу второго года обучения у детей, обучающихся вокалу, обязательно вводится предмет преподавания игры на музыкальном инструменте.

«Так-так» — Егор уже слышал несколько дней назад, как Полина на стадионе что-то упоминала об этих нововведениях. Он даже собирался серьезно поговорить с женой, чтобы выяснить все детали по данному вопросу. Но потом он, конечно же, всё забыл, и вот сейчас все подробности ему уже напрямую сообщала учительница Полины. Хорошее настроение Егора внезапно дало трещину.

— Но ведь при поступлении девочки в школу, ни о чем подобном речи не велось — постарался сказать он как можно деликатней — Наша дочь с раннего детства мечтала петь, и поэтому, собственно, мы ее сюда и отдали. Про то, что ей нужно будет ещё и учиться играть на чем-то — это уже явный перебор.

Егор прекрасно понимал, что любые инструменты, будь то баян или простая скрипка, стоили дорого. А еще некоторые из них были чрезвычайно громоздкими. К тому же Егор, даже при всем его богатом воображении, не мог представить себе, как в их небольшой квартире Поля целыми днями будет разучивать гаммы. Такая «музыка», полагал он, станет пугать не только соседских котов, но также и всех жителей подъезда. Стены в их доме были довольно тонкими и хорошо пропускали разные, даже не очень громкие звуки.

Учительница расплылась в очаровательной улыбке. Казалось, что несколько возмущенный тон Егора не произвел на нее ни малейшего впечатления.

— Возможно вы не в курсе, но я разговаривала с вашей женой…

— Хорошо-хорошо — Егору пришла вдруг великолепная идея — пусть тогда наша дочь играет на гитаре!

Спонтанно возникшая мысль показалась ему вполне логичной: сам он более-менее умел играть на гитаре, дома у него есть для этого неплохой инструмент, а, значит, и покупать ничего для Полины ему не придется.

— Вы знаете — лицо очаровательной учительницы приобрело оттенок сожаления — дело в том, что гитара не может быть подходящим для данного случая инструментом.

— Но почему? — окончательно возмутился Егор, хмуря брови — в вашей школе ведь ведется преподавание игры на гитаре! Я и сам видел бегающих туда сюда детей с зачехленными инструментами за спиной.

— Да, верно, — согласилась учительница — мы в нашей школе преподаем гитару, но, к сожалению, для вокалистов этот инструмент не годится. Можно выбрать следующие: — учительница стала загибать пальцы — скрипку, аккордеон или фортепиано.

При слове «фортепиано» Егор чуть было не поперхнулся и тут же закашлялся. «Этого еще не хватало. Интересно, куда бы они его поставили, если бы Поля вдруг захотела играть на такой громадине. У них во всей квартире и места бы даже для него не нашлось».

— Хорошо, — сказал он, немного подумав — мы посоветуемся с женой и скажем вам.

Егор взял Полю за руку, и попятился задом в сторону двери кабинета.

— До свидания — еще раз улыбнулась своей обворожительной улыбкой молодая белокурая учительница — обязательно сообщите мне потом ваше решение.

— Да-да, конечно… — Егор чуть не споткнулся о порог, когда покидал пределы владений коварной учительницы по музыке, а затем, развернувшись, быстро поспешил на выход из здания школы.

По всему его телу струились ручейки пота, и это продолжалось в течение почти всего того времени, пока они вдвоем с Полиной шли домой. Дочь несколько раз пыталась расшевелить отца, но тот не был настроен ни на возвышенные беседы о музыке, ни о каких-то там еще волшебных странах. Вместо этого он молча брел вдоль улицы под сенью желтых кленов и красных осин, отвечая время от времени на вопросы Поли что-либо невпопад. А ещё при этом он был очень, очень зол.

— Я ведь тебе уже говорил, что с их стороны так поступать было, как минимум, некрасиво — Егор был невероятно возмущен, и нервно шагая, ходил по небольшому пространству кухни, словно разъяренный тигр, запертый в клетке. Во время данной беседы родители заблаговременно отослали Полю в свою комнату, чтобы иметь возможность серьезно поговорить между собой с глазу на глаз.

После возвращения из музыкальной школы, Егор уже вызнал у супруги, что та на днях успела все обсудить с Полиной заранее. Вдвоем и абсолютно в тайне, мама с дочкой уже пришли к заключению, что из музыкальных инструментов лучше всего было бы купить пианино. Безусловно, Егор посчитал такие действия смертельным заговором против себя, и поэтому был просто разъярен.

— Ну что ты возмущаешься, пыталась успокоить его Таня. Ведь разве что-то изменилось бы, если б ты узнал об этом еще в прошлом году? Вся беда в том, что покупать все равно пришлось бы.

— Знаешь, Таня — Егор вдруг прекратил шагать, чтобы лучше прикрыть кухонную дверь, и посмотрел на жену — может, если бы в музыкальной школе об этом заранее сказали, мы бы тогда и отдавать Полю туда не стали!

— Да ты что такое говоришь! — тут же возмутилась супруга — то есть ты хочешь сказать, что всё было затеяно зря, и целый год занятий нашего ребенка пойдет теперь псу под хвост?

Татьяна вдруг всхлипнула, и затравленным взглядом посмотрела на мужа. Затем она почти машинально сжала свои маленькие кулачки, и Егору вдруг показалось, что еще секунда, и та бросится на него, словно заправская бестия.

Однако вместо того, чтобы налететь на Егора, Татьяна всхлипнула еще раз, на ее щеках показались слезинки и она почти шепотом, полным едва скрываемого гнева, добавила:

— Разве может родной отец сказать такое в отношении своей любимой дочери?

— Хорошо, хорошо — тут же постарался сгладить ситуацию Егор, стараясь вернуть разговор в русло дипломатии и здравого смысла. Он взял жену руками за плечи и наклонился к ее лицу — Ответь мне, Таня, куда мы будем ставить инструмент, и на какие деньги мы его купим?

— Ну… можно ведь будет что-то передвинуть из мебели — неуверенно ответила Татьяна.

— Вот, Таня, ты так всегда поступаешь! — покачал головой Егор, и постарался говорить без нажима — Ты поначалу придумаешь какую-нибудь проблему, а только потом начинаешь разбираться в ее деталях. Если ты до сих пор не заметила, то у нас не такая уж большая жилплощадь, чтобы тут можно было хотя бы лишний табурет поставить, а ты мне ещё про пианино рассказываешь.

— Но ведь можно как-то выйти из ситуации? — почти с мольбой в глазах посмотрела в лицо Егора окончательно расстроенная супруга — например, купить электронное пианино… Оно гораздо меньше по размерам.

— Электронное пианино? — округлились глаза Егора.

— Да — всхлипнула Татьяна еще раз — я в Интернете видела, в музыкальных салонах их продают. Такой вариант был бы лучше, потому что из механических инструментов по недорогой цене можно купить только подержанные, так как теперь новых почти совсем не производят, а те, что продаются, стоят бешеных денег. Нам бы вполне подошел вариант с электронным инструментом.

— Знаешь, — неуверенно сказал Егор — даже если и найдется место для электронного пианино, то стоить оно будет тоже немалой суммы денег. И как тогда быть?

— Но, Егор, надо все равно что-то придумать! Можно кредит взять или не поехать в отпуск на следующий год.

Такие мрачные предложения жены совершенно не понравились Егору. Всё неуклонно шло к тому, чтобы он снова, в который уже раз, вынужден был потратить накопленные для покупки компьютера деньги, а этого ему как раз очень не хотелось делать.

Егор еще немного времени просидел на кухне, споря и препираясь с Татьяной, а затем, не став даже обедать из-за охватившего его вдруг приступа глубокого возмущения, переоделся, и в одиночку отправился на стадион. Ему срочно надо было побыть наедине с собственными мыслями. Катание на роликовых коньках по ровной асфальтированной дорожке стадиона непременно должно было помочь ему, чтобы настроение и чувства пришли в порядок. Пару часов ему вполне хватит, и Егор прекрасно знал, что за это время также успокоится и его жена. Он очень не любил скандалить, но когда это, вдруг, происходило, подобный способ обретения утраченного равновесия неизменно срабатывал.

На стадионе было немноголюдно. Катание немного развеяло Егора, однако полностью успокоиться ему было не так уж и легко.

«Это ж надо! — сверлила его надоедливая и упрямая мысль — В который уже раз подряд, когда мне какими-то немыслимыми методами (и при этом, кстати, вовсе не в ущерб семейному бюджету) удается наскрести денег на апгрейд старенького системного блока домашнего компьютера, у Татьяны находится очередная затея, чтобы я вынужден был отложить свою покупку. Неужели вновь придётся потратить всё, что удалось с таким трудом насобирать, не на свои личные нужды, а на что-либо ещё?»

Воздух на стадионе был свежим, ветра совершенно не было. Егор откатался уже много кругов, абсолютно не замечая, сколько времени прошло. Однако невеселые мысли неизменно преследовали его. Невзирая на то, с какой бы большой скоростью ни носился он на своих роликах вдоль ровных, укатанных дорожек стадиона, Егор вновь и вновь почему-то принимался рассуждать о несправедливости жизни и жестокости судьбы по отношению к самому себе.

Ему, конечно же, было обидно, что разные немногочисленные подработки и «халтурки», которые он с таким трудом умудрялся находить, чтобы подзаработать немного лишних денег, никак не приближали его к осуществлению заветной мечты, а, наоборот, отдаляли. Дело было даже не в компьютерных играх, которые он так любил, а в том, что ресурс любого компьютера рано или поздно неизбежно подходил к концу. Тому «старичку», который уже много лет проработал в их семье, оставалось не так уж долго протянуть до того момента, когда постепенно, один за другим, могут начать отказывать различные электронные компоненты и узлы. Блок питания Егор, правда, недавно менял, так как старый сгорел, чудом не «спалив» материнскую плату. Да и сами жёсткие диски компьютера уже один раз полностью «накрывались» вместе со всем своим содержимым, создав для него кучу проблем в результате полной потери разного рода накопленных данных.

Сейчас нужно было что-то предпринимать, чтобы появились дополнительные деньги, однако, как Егор ни старался, каких либо лишних доходов в ближайшее время у него совершенно не предвиделось. Данное обстоятельство сильней всего и печалило его в данную минуту. Почему-то он упрямо твердил самому себе, что именно в этот раз накопленные деньги он ни за что на свете не отдаст на покупку какого-то там пианино, а потратит, наконец, исключительно на свои собственные нужды.

Даже спустя полтора часа катания Егор почему-то совершенно не устал. Он завершил уже, наверное, круг двадцатый, когда что-то словно бы заставило его остановиться. Егор едва не налетел на двух пожилых женщин, медленно гуляющих вдоль беговой дорожки стадиона, когда заметил краем глаза, как в воздухе невдалеке от него произошло нечто совершенно необычное.

Егору вдруг показалось, что где-то сбоку что-то ярко полыхнуло. Он повернул свою голову туда и внезапно опять увидел точно такую же оптическую иллюзию, какую наблюдал вчера, когда смотрел на мостовой кран, стоящий во дворе завода.

На сей раз перед его взором «заколыхалась» одна из трибун стадиона, а сам же эпицентр искажения был сейчас гораздо ближе, чем вчера. Изображение стало вдруг искажаться так отчетливо и ярко, что Егор открыл от удивления рот, а затем, споткнувшись о какой-то небольшой камушек, полетел прямо на асфальт, ободрав при этом правую ладонь и мгновенно разодрав на коленке свои почти новые спортивные штаны.

На сей раз, он среагировал быстрее, чем вчера. Быстро перевернувшись и усевшись прямо на беговое полотно, напрочь забыв при этом про внезапно нахлынувшую боль, Егор во все глаза уставился в сторону трибуны, пытаясь разглядеть в представшем перед его глазами видением как можно больше деталей. Он быстро успел заметить, что часть сидений для зрителей не просто на время исчезла из вида, но также стало видно, как вместо них, на том же самом месте, где они в данный момент располагались, показалась какая-то чужеродная конструкция. Эта конструкция абсолютно отличалась от всего того, что здесь на самом деле находилось, однако, к местному стадиону явно не имела никакого отношения.

Увиденное Егором чудо поражало своими масштабами. Странное сооружение, рваный кусок которого словно бы виднелся сквозь некую дыру в атмосфере, имело размеры примерно 5-этажного дома, причем часть элементов непонятной конструкции была сделана из какой-то мощной арматуры, а другая часть представляла собой нечто, изготовленное из какого-то гладкого материала, похожего на матовое стекло. Полированные грани колыхающейся в воздухе махины ярко отражали синее небо, в то время как лучи послеполуденного осеннего солнца переливались на её краях яркими бликами, слепя глаза.

За то короткое время, пока не исчез мираж, Егор успел осознать: то, что он разглядел, представляло собой нечто вполне определенное, и имело при этом определённо рукотворное происхождение. Но на что именно была похожа показавшаяся из небытия махина? Что собой напоминала? Егор силился определить это в уме, но отчего-то совершенно не мог сосредоточиться: мысли его разбегались в разные стороны, а перевозбуждённое сознание стремилось куда-то «уплыть». Странное видение (а оно было уже вторым за последние два дня) было, скорее всего, не случайным, однако то, чем конкретно оно являлось, или что именно могло означать, находилось пока вне области логического понимания Егора.

Прошло еще примерно пять секунд, и всё снова сделалось таким, как и прежде: воздух перестал колебаться, старенькие трибуны вернулись на своё обычное положение, вместе с теми немногочисленными зеваками, которые по-прежнему сидели на них, наблюдая за тренировкой юных футболистов или просто греясь в лучах вечернего сентябрьского солнца. По дорожкам стадиона так же, как и раньше, продолжили неспешно бежать обычные горожане — приверженцы здорового образа жизни и свежего осеннего воздуха.

Оглядевшись вокруг, Егор ойкнул и медленно поднялся на ноги. Правая коленка надсадно болела. К его немалому удивлению, а также судя по беспечному и невозмутимому виду проходящих мимо него людей, он сделал вывод, что никто кроме него странного миража вообще не наблюдал. «Иначе, — подумал он — все прохожие вели бы себя совсем по-другому».

Потирая ушибленное колено и прикрывая ту рваную дырку, которая образовалась на штанине, Егор поспешил к выходу со стадиона. С каждой новой секундой, отделявшей его от момента странного видения, пока он брёл хромающей походкой вдоль переулка, ему становилось яснее и понятней, что увиденный им мираж никаким миражом вовсе не был. Если еще вчера, стоя около окна в своем кабинете, он мог сомневаться в реальности возникшей пред его глазами необычной аномалии во дворе завода, то сегодняшний случай никак не мог быть списан на некую простую оптическую иллюзию. Но что тогда это было?

Как можно быстрее, Егор добрался до дома. Он ни о чем не стал говорить с женой, незаметно снял спортивную одежду и спрятал рваные штаны в шкаф, чтобы потом, когда будет настроение, самому постараться их каким-нибудь образом заштопать.

Ночью Егор долго не мог уснуть, а когда это, в конце концов, удалось, ему приснилась та странная дверь, находящаяся в нише полузабытого коридора, и еще в том сне был белый голубь, который почему-то летал прямо под крышей здания, где работал Егор. Кроме них двоих вокруг никого больше не было, но всё равно, наблюдая за беспокойным полетом красивой белоснежной птицы, Егор осознавал, что там, за дверью обязательно должен был кто-то находиться…

7

Распоряжение от Центрального руководства Проекта в адрес Ведомства по контролю и наблюдению за точкой соприкосновения темпоральных потоков, закрепленной под штатным номером 15678/5А:

Всем агентам, задействованным в поисках объектов несанкционированного проникновения, предписывается срочно собраться сегодня в зале собрания для проведения дополнительного инструктажа. В силу крайней критичности возникшей ситуации, письменные отчеты от работников службы, с момента вступления данного распоряжения в силу, отменены. До окончания операции, все отчеты задействованных сотрудников принимаются оперативно и исключительно в устной форме.

Оказавшись на своем рабочем месте, Егор был безмерно рад, что после окончания тяжелых выходных дней он снова мог с головой окунуться в привычный трудовой и творческий процесс. Сегодня его голова работала довольно ясно, и уже несколько минут после начала работы над чертежами и формулами, Егор начал понемногу оттаивать от того нервного напряжения, которое успело в нем накопиться за два прошедших выходных дня.

Вчера Татьяна еще пару раз пыталась поднять тему музыкального образования дочери, однако тут же сталкивалась с непробиваемой стеной молчания со стороны своего драгоценного супруга, и с недоумением отступала на свои исходные позиции, не в силах преодолеть состояния отчуждения Егора. Однако тот не то что бы совсем не хотел говорить с ней — просто он буквально был не в состоянии, что-либо сказать. Позавчерашнее приключение на стадионе настолько выбило его из привычной колеи, что весь вечер субботы и целый день в воскресенье он ощущал себя так, словно его способность шевелить языком вмиг куда-то улетучилась. Снова и снова он прокручивал в голове те короткие мгновения, когда перед его взором появлялся странный мираж на освещенном солнцем стадионе, и в эти самые минуты воспоминаний Егору в очередной раз становилось невероятно неуютно и даже жутко.

Несколько раз, буркнув в ответ на очередной вопрос жены что-то невразумительное, Егор вновь, что называется, «уходил в себя», невольно оставляя свою супругу в состоянии полного непонимания. Временным спасением из тупикового состояния явилась неизбежно наступившая новая трудовая неделя…

Оказавшись на заводе, Егор временно прекратил вспоминать о своих домашних неурядицах. В их новом кабинете сегодня уже находилась большая часть сотрудников конструкторского бюро. Постепенно столы и компьютеры перекочевали из прежнего помещения в старую часть здания, где Егор уже успел немного поработать в одиночку, и где теперь его коллеги также потихоньку начинали обживать свои новые рабочие места.

Вездесущий начальник Егора время от времени заглядывал к ним, деловито осматривая своим хозяйским взором постепенно обустраиваемое помещение. Его собственный кабинет пока что не успели переместить в соседнюю комнату, и Полевой постоянно мелькал то здесь, то там, раздавая своим властным тоном всевозможные распоряжения и инструкции.

Работы с самого утра у отдела конструкторов было завались, поэтому, окунувшись с головой в повседневные трудовые будни, Егор вскоре окончательно забыл про то, что произошло с ним в прошедшую пятницу, а также в субботу. О странной комнате, которая никуда не делась, а по-прежнему располагалась здесь, неподалеку, ему напомнил пустой и унылый вид стены между двумя высокими окнами, расположенными рядом с его рабочим местом.

«Наверное зря я не снял репродукцию Моне, послушав Захарова — подумал он — Что мне тогда стоило отлепить несколько кнопок, и затем прикрепить плакат здесь, на этой голой и неприглядной стене?»

Подумав об этом, Егор встрепенулся. Память вдруг напомнила ему о том, что именно он увидел в пятницу над столом в странной комнате, пока прятался там от назойливой и вездесущей уборщицы.

Там был такой же самый плакат! Не его собственный, а просто похожий!

Егор отчего-то заерзал на своем стуле, а в голову внезапно пришла свежая мысль:

«А что если пойти в ту каморку, отлепить там репродукцию, и повесить его здесь? В результате у меня станет целых два одинаковых плаката, и тогда мне не придется снимать свой собственный со старого рабочего места, чтобы лишний раз не мять его и не портить».

На этом ход мыслей Егора вдруг снова стал путаться, точно так же, как это случилось с ним три дня назад, когда он внимательно осматривал обстановку в той тёмной комнате. Отчего-то теперь Егор совершенно отмёл в сторону тот примечательный и важный факт, что уголки на обеих репродукциях были заломлены совершенно одинаковым образом, списав подобное обстоятельство на обыкновенное совпадение. Правда, затем он все-таки попытался рассуждать здраво:

«Судя по тому, что дата изготовления плаката из тёмной комнаты совпадает с датой другого плаката, который находится у меня в конструкторском отделе, дубликат повесили относительно недавно, а значит человек, который это сделал, возможно, до сих пор работает здесь, на заводе. Тогда вопрос состоит в следующем: зачем этот «кто-то» спрятал ту репродукцию вдали от любопытных глаз?».

Порассудив ещё немного, Егор напрочь отмёл все свои прежние аргументы, так как не мог отыскать ни малейшего смысла в действиях того неизвестного человека, решившего зачем-то повесить недавно отпечатанный плакат в комнате, которая находилась (причем, наверное, уже давно) на консервации в необжитой части здания. Здесь явно было что-то не так, и такая вопиющая странность не укладывалась ни в одну из обычных логических схем.

Кроме нестыковок с самим плакатом, Егора немного пугал тот странный факт, что в комнате каким-то образом изменяется скорость течения времени. Впрочем, рациональный ум в данном случае тут же подсказал ему, что так всегда бывает, когда ты очень сильно чем-то увлечён, и тогда совершенно не замечаешь ничего вокруг, даже привычного хода минут и часов.

Скорее всего, именно так произошло и с ним. Егор списал все свои ощущения на то, что его попросту околдовала необычайная таинственность обстановки той кладовой, и он тут же почувствовал себя обыкновенным мальчишкой-первооткрывателем, который словно бы неожиданно набрел на «сокровища» старого дедушкиного чердака.

Такая трактовка событий, а также ход его рассуждений теперь вполне устраивали Егора. Он только что закончил очередной расчет, касающийся особенностей и свойств сепараторов для нового аккумулятора, после чего откинулся на спинку кресла и побарабанил пальцами по крышке рабочего стола.

Возможности прямо сейчас встать, и ещё раз сходить в соседнюю таинственную комнату у него не было: вокруг находилось довольно много сотрудников отдела, да и сам коридор, в нише которого располагалась странная дверь, был теперь уже достаточно оживлен. Егору же пока что не хотелось выдавать никому из своих коллег того факта, что странная дверь с внешне кажущейся нетронутой пломбой, на самом деле совершенно не заперта и не опечатана.

Усилием воли он заставил себя вернуться к привычной для него работе, твердо решив, что немного позже опять попробует проникнуть в то загадочное помещение уже испытанным способом — то есть во время обеденного перерыва, когда большинство сотрудников отдела отправятся в столовую.

Работа, которую начальство поручило ему, была сложной, но интересной, и вскоре Егор, совершенно позабыв о своих недавних приключениях, снова погрузился в свои чертежи и расчёты. Те несколько часов, в течение которых ему предстояло плодотворно потрудиться до наступления обеденного перерыва, обещали пролететь достаточно быстро.

Несколько раз Егор всё же отвлекался от своих дел, когда в кабинет к конструкторам забегал неутомимый Полевой. Иногда вместе с начальником приходили обычные рабочие, которые приносили в новый кабинет столы вместе с многочисленными тумбочками, стульями, а также различное компьютерное оборудование. Правда, никого из сотрудников отдела никто больше не отвлекал, позволяя им относительно спокойно заниматься сложным и ответственным делом.

Ближе к обеду Егор уже знал, как именно будет действовать, и поэтому наметил для себя нехитрый план операции: когда на этаже станет гораздо меньше сослуживцев, он потихоньку проникнет в ту странную комнату и точно так же, как и в пятницу, прикроет ее за собой. Затем он включит предварительно захваченный с собой мобильный телефон и положит его на стол. Света от его небольшого экрана вполне хватит, чтобы суметь аккуратно отделить плакат от стены и затем свернуть его в трубочку.

«Раз эта репродукция никому не была нужна в течение долгого времени, так как висела в этой богом забытой части здания, то никто её уже, наверное, не хватится» — рассуждал он.

Когда дело будет сделано, он выключит свой мобильник, убедится, что вокруг никого нет (для этого надо будет просто хорошо прислушаться и выглянуть наружу через замочную скважину), и потихоньку покинет таинственное помещение, сразу же прикрыв за собой дверь. В руке у него будет всего лишь скрученный в трубочку рулон бумаги, который легко по виду можно будет принять за любой чертеж или документ. Это на тот случай, если из-за поворота коридора кто-нибудь резко вырулит до того, как Егор окажется в пределах своего рабочего места, поэтому никто ни в чем его не заподозрит. Там, в своём кабинете, он положит плакат на какое-то время в тумбочку, и при случае, в любое свободное от работы время, без суеты и спешки пришпилит его к стене над столом.

Еще раз, взвесив все «за» и «против» касательно некоторых моментов своего гениального плана, Егор мысленно и немного в шутку обозвал себя Джеймсом Бондом и загадочно улыбнулся.

Пришло время обедать. Как вполне закономерно ожидалось, народ из кабинета стал потихоньку расходиться. Во время перерыва, как это обычно бывало раньше, не все сотрудники отдела отправлялись в столовую, однако редко бывало так, чтобы в течение обеда кто-либо подолгу оставался на своем рабочем месте. Так или иначе, но с половины первого и до половины второго дня народ всегда куда-то неизменно испарялся: кто-то ходил подышать свежим воздухом, другие отправлялись просто покурить в те немногочисленные места, где это разрешалось на территории завода, а кто-то просто навещал других сотрудников, чтобы поболтать.

Уже через десять минут после начала перерыва в помещении отдела остались лишь он, да еще пара человек. Эти не пожелали, видимо, покинуть свои насиженные места, и что-то увлеченно просматривали в бесконечных просторах глобальной сети, уйдя с головой в чтение новостей.

Оценив ситуацию, как вполне подходящую, Егор решил, что теперь можно было действовать. Убедившись, что мобильный телефон лежит в кармане брюк, он на всякий случай сунул в другой карман канцелярский нож, а также приспособление для вытаскивания скрепок. «Мало ли, — подумал Егор — может, придется применить усилие, чтобы оторвать кнопки от стены, не повредив при этом плакат». Затем с самым беззаботным видом, на который он был способен, Егор поднялся со своего кресла и отправился прочь из конструкторского отдела.

И вот тогда, в тот самый момент, когда Егор был уже на полпути к таинственной комнате, в коридоре внезапно вырубился свет. В одно мгновение вокруг сделалось настолько темно, что Егор невольно испугался и немного замешкался, не зная, что ему далее предпринять — стоило ли вернуться назад, или следовало продолжить осуществлять свой хитрый план действий.

Где-то запищали блоки бесперебойного питания, жалобно призывая операторов персональных компьютеров успеть сохранить свои данные. Всякие шаги и разговоры при этом совершенно стихли, но спустя всего несколько секунд, из дальнего конца здания кто-то громко крикнул, что свет вырубило во всем заводе.

Егор постарался собраться с мыслями. По сути, неполадка с электричеством была ему на руку, так как полумрак отлично маскировал его от ненужных в данный момент взглядов случайных свидетелей. Но что если свет дадут в тот самый момент, когда он распахнёт дверь в ту комнату?

Постепенно глаза стали привыкать к тусклому освещению, которое естественным способом осуществлялось благодаря свету редких и небольших окон, неравномерно раскиданных по всей длине коридора, и видно стало чуть лучше. Вскоре Егор с нескрываемой радостью понял, что вокруг не наблюдалось ни души, и что такая своевременно наступившая темнота была ему только на руку. Нужно было действовать, и как можно быстрее.

Егор хорошо знал, что подобные отключения света на их предприятии случались и раньше. Старая проводка и всепроникающая сырость давали о себе знать. «Скорей всего — думал он — пройдет не меньше получаса, прежде чем свет снова дадут. Так что — вперед!».

Совершенно спокойным шагом, и стараясь во время движения не производить излишнего шороха, Егор добрался, наконец, до заветной двери.

В коридоре по-прежнему было тихо и безлюдно, он еще раз огляделся вокруг и прислушался. Убедившись в том, что его вряд ли кто-то побеспокоит, Егор потянулся к ручке двери. Медленно приоткрыв проем настолько, чтобы можно было без труда в него протиснуться, он юркнул в глубину таинственного помещения, и тут же прикрыл дверь за собой.

Вот теперь можно было перевести дух. Неяркий свет фонарика-брелка осветил окружающую обстановку. С момента последнего, и единственного пока, посещения Егором этой комнаты, здесь ничего не поменялось: те же старые и бесцветные шкафы со столами, тот же толстый слой пыли вокруг. А вот и вожделенный плакат на стене!

Егор еще раз внимательно рассмотрел, каким способом тот был укреплен. К его радости тот держался не на клею или скотче, а висел всего лишь на нескольких старых металлических кнопках, которые, как показалось Егору при слабом освещении светодиодного фонарика, были довольно ржавыми на вид.

Несколько кнопок Егор отковырял ногтем. Однако оставалось еще довольно много таковых, которые можно было отделить от старых стеновых панелей только каким-нибудь более твердым инструментом. Хорошо, что в его кармане лежал то, что как раз было нужно.

Егор так увлекся снятием плаката со стены, что совершенно потерял чувство времени. Трудная и кропотливая работа по борьбе с непослушными кнопками так увлекла его, что он перестал прислушиваться к звукам, доносившимся с внешней стороны входной двери. В тот момент, когда Егор сопел над последней кнопкой, которая невероятно плотно застряла в стене, дверь в подсобку резко распахнулась и на пороге появилась… уборщица с ведром.

От неожиданности Егор потерял дар речи, но еще большее удивление он испытал в тот момент, когда уборщица, словно моментально поняв, что именно тут происходит, зашла внутрь комнаты, быстро закрыла за собой дверь и сдавленным голосом крикнула, обращаясь к «злоумышленнику»:

— Ты что? Не смей этого делать!

Егор не сразу даже сообразил, что это была та самая уборщица, которую он, да и все работники завода всегда считали глухонемой.

Тут же, словно по мановению волшебной палочки, (Егор мог поклясться, что увидел, как уборщица щелкнула пальцами в воздухе), под потолком ярко загорелась лампочка. Видимо, с непривычки, так как он провел в полумраке комнаты довольно много времени, свет показался Егору настолько ослепительным, что он временно потерял способность видеть.

— Отдай-ка кнопки, тебе говорю…

Уборщица принялась пришпиливать плакат обратно, не обращая внимания на испуганного и пристыженного Егора, который стоял с протянутой вперед рукой, откуда уборщица брала отодранные им кнопки, и тут же вгоняла их обратно, бормоча при этом что-то весьма грозное.

— Тебе что жить надоело? — вдруг спросила она у «злоумышленника» отчётливо и громко.

— Я… это… не знал — принялся оправдываться Егор, краснея при этом, как сваренный в кипятке рак.

— Не знал он… Балда!

Уборщица прицепила обратно последнюю из отобранных у Егора кнопок, вздохнула, как тому показалось, с чувством глубокого облегчения, и вновь взглянула в сторону провинившегося, сверля того своим внимательным взором.

— Но я думал… все ведь считают вас… что вы говорить не можете — забормотал Егор немного более твердым тоном, сам не зная, зачем решил заговорить именно на эту тему.

То, что произошло с ним в течение всего лишь нескольких последних секунд, подействовало на Егора чрезвычайно угнетающим образом. В той неловкой ситуации, которая в данный момент с ним происходила, было что-то совершенно неправдоподобное и иррациональное. Его разум пока не мог с нужной скоростью рассортировать поступающие извне данные, однако подсознательно, из глубины разума, мозг подсказывал Егору: во всём здесь явно что-то не так.

Сам не зная почему, он вдруг стал пятиться в глубину помещения. Медленно, шаг за шагом, Егор отступал спиной к другой, противоположной двери, словно предчувствуя для себя некую опасность. Он сам не вполне понимал, зачем это делает, однако четко и ясно вдруг понял, что от этой, так называемой, «уборщицы» ему стоило держаться подальше.

Егор прекрасно понимал, что еще немного, и он упрется в плотную полиэтиленовую пленку, в которую была запакована та, другая дверь, и дальше ему отодвигаться будет некуда. Однако ноги двигали его все дальше и дальше от стола, над которым по-прежнему продолжал висеть плакат с репродукцией картины Клода Моне, а вот спина… спина его пока что ни во что не упиралась…

— Стой, болван! — уборщица в один момент встрепенулась, сделав ряд резких движений, а взгляд ее при этом из тревожного, в один миг сделался почти обезумевшим. Она резко бросилась к Егору, протягивая в его сторону свою руку, словно стараясь ухватить того за рукав, но споткнулась о свое собственное ведро и замешкалась на одном месте в тот самый миг, когда то загремело и покатилось под стол, расплескивая на пыльный линолеумный пол мутную воду.

— Куда… Назад! — только и успела уборщица крикнуть еще лишь один раз до того, как ее голос вдруг резко исчез, словно бы оборвался на половине фразы, и в пространстве вокруг Егора внезапно стало совершенно тихо.

Он и сам чуть было не споткнулся обо что-то твердое, однако Егор тут же ухватился ладонью за какой-то выступ на стене, и удержался на ногах, хотя и больно обо что-то ударился лодыжкой. В этот же момент что-то вдруг негромко хлопнуло, яркий свет маленькой комнаты исчез, и вместо него освещение вдруг изменилось, сделавшись ровным и неоново-белым.

Егор негромко чертыхнулся и огляделся по сторонам с явным непониманием.

«Что это еще за ерунда вокруг творится?» — раздражённо подумал он.

Вокруг него всё было непривычным, и совершенно другим. Куда-то вдруг пропали тесные стены подсобки со старой и пыльной мебелью, а вместо них всё вокруг — стены, пол, потолок — сделались аккуратным и чистым, словно явились сюда из какого-то другого мира.

Некоторое время Егор был абсолютно дезориентирован. Он хлопал глазами, словно желал отделаться от непонятного наваждения. Затем принялся ощупывать стены и пол.

Появилось ощущение, что он находится в каком-то до боли знакомом месте, но пока отчего-то не может вспомнить, в каком именно. Вдоль длинного коридора располагалось множество дверей, находящихся друг напротив друга, а пол и стены были идеально ровными, и современными на вид. Егор огляделся по сторонам, затем поднял голову и посмотрел вверх. Под потолком располагались, встроенные в белые потолочные панели, многочисленные точечные светильники, которые создавали мягкое и ровное освещение вокруг…

«Ах, вот оно что!» — он, кажется, стал догадываться, что это было за место. Ведь это был тот самый коридор, который он разглядел сквозь замочную скважину через заклеенную пленкой дверь в той самой комнате, из которой он сюда, скорее всего, случайно и вывалился!

Егор ещё раз внимательно оглядел тот тупиковый рукав коридора, где он до сих пор в нерешительности топтался. Здесь, в торце, располагалась дверь, через которую он, видимо, и попал сюда, каким-то образом открыв. С этой стороны она была такой же новой, и выглядела точно такой же, какой показалась ему ещё там, в подсобке. Правда, здесь, с этой стороны дверь не была заклеена пленкой, а блестела своей ровной ламинированной поверхностью, внешне ничем не отличаясь от остальных дверей, расположенных в здешнем крыле неизвестного коридора.

Пока что всё происходящее более-менее укладывалось в рациональную картину мира Егора, и ничто не чинило никаких препятствий его сознанию, чтобы оно могло выстроить массу всевозможных объяснений всему происходящему. Прямо сейчас мозг Егора был занят тем, что старался оправдать или опровергнуть странности окружающей обстановки этого немного пугающего места, но никаких логических нестыковок при этом не находил.

Атмосфера неизвестного крыла здания окутало вдруг сознание попавшего сюда человека. Казалось, сама обстановка словно бы подмывает того решиться двинуться дальше вдоль загадочного коридора на разведку здешних территорий.

Егору, безусловно, хотелось узнать, что находится в противоположном отсюда крыле здания. Рассматривая окрестности, он уже успел заметить, что широкий светлый проход дальше поворачивал влево и вправо, разветвляясь под прямым углом надвое. Однако, прежде чем он двинется вперед, Егор должен попытаться выяснить, каким таким хитрым образом он все-таки попал сюда.

Дверь в тупике коридора, через которую, как предполагалось, он сюда проник, оказалась отчего-то запертой. Егор взглянул в замочную скважину, но абсолютно ничего не разглядел. С другой стороны двери свет почему-то уже не горел. Он еще раз подергал за ручку и убедился, что просто так попасть обратно ему не удастся.

Егор негромко постучал и крикнул «эй!», в надежде на то, что с другой стороны его услышат и откроют. Однако эхо разнесло его крик вдоль коридора, а за злополучной дверью было по прежнему тихо. Поколотив еще немного, и без толку накричавшись, Егор ещё раз осмотрелся.

Внезапно возникла мысль: а ведь он совершенно не помнил того момента, каким именно образом открылась та дверь, а также как она потом захлопнулась вслед за ним. Последним из ощущений Егора, до того, как он оказался здесь, за дверью, было то, что он словно бы «провалился» сквозь что-то неплотное и податливое, будто это была не твердая деревянная дверь, а один лишь тонкий слой полиэтилена.

Егор вдруг вспомнил также и то, что именно он почувствовал, когда оказался на этой стороне коридора — странное и всеобъемлющее внутреннее умиротворение.

«Скорее всего, это произошло потому, — попытался предположить он — что, когда внезапно появившаяся, и изрядно напугавшая меня уборщица так же неожиданно исчезла, я просто испытал чувство облегчения. Но если так, тогда почему сейчас за дверью вдруг оказалось темно, ведь свет в той подсобке горел, когда мы оба еще находились там?»

На этот вопрос рациональный ум Егора постарался ответить так: «возможно, когда дверь за ним захлопнулась, уборщица не смогла вновь ее открыть и просто ушла, выключив за собой электричество».

Провертев еще раз в своей голове такой ход мыслей, Егор криво усмехнулся, словно что-то мимолётное и неуловимое мешало ему согласиться с такими очевидными, напрашивающимися в данном случае выводами.

«Бред какой-то — принялся он рассуждать уже с другой логической точки зрения — все мои умственные построения не объясняют ровным счетом ничего. А именно: почему немая уборщица вдруг заговорила? И почему в этом странном коридоре такая гробовая тишина? Где все люди?».

Егор переключил, наконец, полное внимание на обстановку того крыла коридора, где он внезапно оказался. Нужно было решать, как поступить дальше. Неспешным шагом он отправился вдоль широкого освещённого прохода, задавая самому себе очередной вопрос, и не находя на него ответа. Впрочем, самой главной задачей для него было сейчас не вдаваться в какие-то нелепые рассуждения, а узнать — где именно он все-таки находится, а также то, как отсюда поскорей выбраться на более обжитую территорию.

До развилки коридоров Егор добрался довольно быстро. Как он и ожидал, первый коридор пересекался с другим коридором, образуя при этом нечто вроде буквы «Т». Вправо и влево тянулись «рукава» широких проходов с дверьми по своим обеим сторонам, Внешним видом этот пролет напоминал прежний, в котором Егор очутился в самом начале. Окон никаких пока что видно не было. Пол в этом странном крыле здания везде был идеально ровный, с покрытием, похожим на плотный ковролин. Не было вокруг и никаких следов пыли или грязи, поэтому у Егора невольно создалось ощущение, что здешние полы регулярно чистят.

Он дотрагивался до ручки каждой из дверей, мимо которых проходил, однако все помещения на этаже оказались надежно закрытыми.

Взглянув в щелочки нескольких замочных скважин, Егор обнаружил, что комнаты, которые располагались за этими дверьми, было совершенно пустыми. Однако он сумел разглядеть, что внутри запертых помещений было довольно светло, благодаря большим окнам, которые неплохо освещали обстановку внутри каждой из комнат. Никакой мебели или кого бы то ни было из людей, внутри не было.

Не столько полное отсутствие вокруг людей, сколько факт полной пустоты внутри помещений чрезвычайно удивил Егора.

Внезапно в голову пришла более-менее рациональная мысль: «Может это потому, что все эти площади недавно отремонтированы и теперь они пустуют в ожидании момента, когда сюда въедут служащие?»

Логика, по мнению Егора, в таких его рассуждениях была, однако при появлении очередного возможного ответа, на смену одним вопросам стали возникать все новые и новые другие.

«Но почему тогда ни мне, и ни кому бы то ни было из наших сотрудников об этом крыле здания ничего не известно? — стал размышлять Егор, развивая свою мысль дальше.

Всё пока представлялось Егору очень странным. Факт подобного ремонта и подготовку площадей для работников завода Полевой, так или иначе, обязательно затронул бы ещё тогда, когда впервые заговорил о временном переезде конструкторского отдела. «Почему же тогда мы должны ютиться в старом крыле, когда прямо здесь имеется целая куча комнат, вполне подходящих для наших рабочих нужд?»

Левый коридор очень быстро завел Егора в тупик. Он потоптался там еще немного, дергая за рукоятки, проверяя, не заперта ли хотя бы одна из здешних дверей, а затем вернулся к т-образной развилке.

«Нет, такими методами мне ничего не выяснить, да и обед скоро закончится — с тяжелым вздохом подумал Егор — надо бы отсюда выбираться».

Нигде на стенах не висело планов здешних этажей. Это тоже было довольно странно, так как подобные схемы, обычно оформленные в рамках под стеклом, обязательно висели по всем этажам завода на случай пожарной эвакуации. Егор хорошо знал о существовании подобных чертежей, хотя крайне редко их разглядывал. Он понимал, что надо как-то срочно сориентироваться в этом странном крыле здания, но для того, чтобы получить малейшую точку отсчета, ему понадобится отыскать всего лишь одно окно, из которого будут видны ближайшие окрестности.

Окон в ближайшем поле зрения почему-то до сих пор не наблюдалось, а те, которые Егор успел разглядеть сквозь замочные щели, ничем не могли ему помочь: из них были видны лишь какие-то деревья, да куски хмурого неба.

«Ладно, — подумал он — сейчас важно сориентироваться хотя бы во времени».

Егор вытащил мобильник из кармана брюк. К его величайшему удивлению время на экране телефона словно застыло: цифры показывали 12 часов и 40 минут, но секунды, обозначенные на цифровом мониторе, не отсчитывались.

Егор слегка потряс телефон в попытке устранить непонятный сбой — ничего не изменилось, часы по-прежнему не шли. Прикинув, что с самого начала обеденного перерыва прошло примерно полчаса, Егор перезагрузил телефон. Безрезультатно

«Опять какая-то ерунда! — подумал он — может, это просто телефон завис, а вместе с ним не работают и часы?».

Убедившись, что неисправность по-прежнему никуда не делась, Егор взглянул на датчик приема антенны. Оказывается, телефон еще и не ловил сигнала. Совершенно. Не были даже определены сеть и оператор сотовой связи.

«Такое возможно, — рассудил Егор — только в том случае, если всё в этом здании очень сильно экранировано, и сигнал телефона не проходит».

Немного поразмышляв над тем, что в подобной ситуации стоило бы еще предпринять, он решительно направился по другому крылу коридора, где Егор пока еще не был.

«Возможно, там прием связи будет лучше, и, глядишь, часы снова заработают» — со слабой надеждой подумал он.

В конце другого крыла располагался выход на лестницу. Увидев перила идущие вниз, Егор облегченно вздохнул, однако когда он вышел на площадку, то с удивлением обнаружил, что с третьего этажа (на котором он, судя по всему, изначально находился), лестничные пролеты уходят как вниз, так и наверх. А еще здесь, к его величайшему удивлению, расположилось довольно большое окно с широченным подоконником и с видом на какую-то совершенно неизвестную Егору часть заводского двора.

«Ага! Похоже, что это и есть как раз та часть того, другого здания, которое является примыкающим к основному административному корпусу! — вдруг осознал Егор — это про него ведь недавно главный конструктор упоминал на собрании».

Однако полной ясности Егору все равно не хватало. Ведь та часть здания, где он, по идее, должен был сейчас находиться, являлась наполовину законсервированной и заброшенной. Это было известно каждому на заводе. Как тогда могло быть, что вокруг сейчас всё было чисто и прибрано?

«Если начальство всё же что-то от нас скрывает, тогда в случае, если мне самому удастся обнаружить хоть что-нибудь, помимо одних лишь пустынных коридоров с запертыми дверьми, у меня появится уникальная возможность разгадать эту загадку, и узнать, что на самом деле творится на этих этажах старого здания».

Егор почувствовал себя первооткрывателем, которому выпала возможность приподнять завесу над хотя бы одной маленькой тайной из числа тех, которыми был буквально пропитан этот старый завод. Даже если он ничего такого необычного и не обнаружит, думал Егор, то сможет хотя бы просто рассказать дома о сегодняшних «приключениях» своим близким. Он живо представил, какие огромные будут у его дочери глаза в тот момент, когда та с нескрываемым интересом будет слушать вечером папин рассказ. От мыслей о Полине Егор улыбнулся и даже немного повеселел.

«Вот и будет повод помириться с Татьяной, когда я расскажу ей, где мне удалось побывать» — с усмешкой подумал он.

Шагая далее по коридору, он немного приободрился, и был сейчас в хорошем расположении духа. В тот момент он совершенно не знал, что рано тешит себя надеждой о том, как вскоре всё для него закончится, и что после работы — как это бывало обычно — он попадет к себе домой. Егор пока еще не имел понятия о том, что если со стороны вовремя не подоспеет помощь, то существовала большая опасность застрять в этом странном месте очень и очень надолго…

Прикинув, что времени у него еще примерно полчаса до окончания обеденного перерыва, и наплевав на все здешние странности, Егор все же решил рискнуть, и отправиться сначала наверх по лестнице, чтобы попробовать осмотреть верхний этаж здания, а потом уже спуститься вниз. Про себя он решил, что не станет наверху долго задерживаться, а только поглядит, что да как. После окончания же осмотра, если не возникнет каких-либо неожиданных накладок, Егор планировал без труда спуститься по той же самой лестнице вниз к выходу из здания. Далее, миновав двор завода, и пройдя сквозь производственные территории, он доберется, в конце концов, до своего места работы. Затем, спустя несколько часов после своего благополучного возвращения назад, Егор станет вспоминать о своем маленьком приключении, словно это был какой-то странный и немного необычный сон.

На всё намеченное, как он прикинул, должно будет уйти минут двадцать. Он справедливо рассудил, что раз ему не удалось сегодня полноценно поесть в столовой, то всё равно останется немного обеденного времени, чтобы успеть добежать до буфета, купить себе пару булок с кефиром, и затем съесть их прямо на рабочем месте.

Наверху было так же идеально чисто, пустынно и безлюдно, как и этажом ниже. Правда коридоров тут было почему-то больше, однако все двери в них также были крепко заперты, как и остальные, уже опробованные Егором. Он не стал искушать судьбу, задерживаясь подолгу на исследуемых территориях, опасаясь провести в странном необитаемом здании больше предполагаемого времени, чтобы к положенному сроку успеть вернуться в свой родной кабинет. Егор подергал еще несколько дверей за ручки в дальнем крыле коридора, убедился, что внутрь комнат ему не попасть, а затем с несколько разочарованным видом вернулся на предыдущий этаж.

Здесь Егор отчего-то задержался на том самом месте, где он ранее обнаружил лестничную площадку с большим окном. Тут следовало передохнуть и попытаться сориентироваться. Для этого он оперся о подоконник и прильнул лицом к прохладному стеклу.

Снаружи было уже не так пасмурно, как еще буквально полчаса назад. Кое-где даже проглядывало из-за туч неяркое осеннее солнце. Егор принялся рассматривать детали обстановки за окном, однако глядеть особо было не на что: наибольшую часть здешнего обзора занимали деревья и кусты, которые росли в непосредственной близости от того здания, в котором он в данный момент находился. Невзирая на то, что листва была уже желтой, кроны деревьев все еще оставались достаточно густыми, чтобы за ними можно было попытаться что-либо разглядеть. Как Егор ни старался, но он мало чего смог там увидеть: тот маленький «кусок» двора, где стояло какое-то неизвестное маленькое строение, никак не мог помочь ему сориентироваться, или вообще понять, в какую сторону следует пойти после того, как он окажется снаружи. Небольшое здание могло оказаться или сторожевой будкой у дальнего края двора, или же помещением какого-нибудь склада, расположенного вблизи от литейного цеха.

Нужно было действовать дальше. Егор решил все же спуститься вниз, и уже там, на месте ему, как он полагал, все станет понятно и очевидно.

К немалому разочарованию Егора дверь, выходящая наружу из здания, была так же надежно заперта.

«Да что же это такое?» — подумал он с досадой. Пришлось подергать ручку двери посильней, но та словно была монолитной и даже не шелохнулась. Возникло стойкое ощущение, что эту дверь вряд ли удастся открыть, даже если приложить усилие и постараться ее выбить. Однако Егор не хотел прослыть хулиганом и паникером. Он справедливо рассудил, что раз в здании горит свет, то люди здесь, так или иначе, обитают. Вполне возможно, что у здешних работников, так же как и у него, сейчас просто перерыв на обед. Может, следовало какое-то время подождать, пока сюда кто-нибудь явится?

Егор вновь посмотрел на экран своего мобильного телефона. Волосы на его голове непроизвольно зашевелились, так как время там словно и вправду застыло — цифры показывали неизменные 12:40.

«Если это не какой-то странный «глюк» телефона — с нарастающей тревогой подумал он — то я застрял здесь не только в пространстве, но и во времени»

Егор набрал полные легкие воздуха и громко выдохнул. Затем он нервно хихикнул каким-то немного сдавленным голосом, однако это у него получилось почти так же громко, как и вырвавшийся из груди выдох. В кромешной тишине здания, где он находился, даже его собственный голос показался Егору немного странным и чужим.

«Тебе не следует смотреть так много фильмов с фантастическим сюжетом, братец, а также не стоит читать книжек о путешествиях во времени» — мысленно произнес он, обращаясь к самому себе.

Подобная трезвая мысли немного приободрила Егора, и он решил не суетиться, а просто немного успокоиться и подумать. Усевшись на широкий подоконник окна, из которого он совсем недавно разглядывал дворовые окрестности, Егор попытался сосредоточиться, чтобы привести свои мысли в порядок.

«Ведь не может быть, чтобы сюда никогда никто не заходил — подумал он, ощутив вдруг прилив какого-то невероятного спокойствия и умиротворения — А даже если это и так, то, в крайнем случае, можно будет выбить стекло, и потом выбраться наружу.

Мысли хоть и продолжали путаться, однако сильной паники Егор почему-то не ощущал. Это было немного странно, так как он прекрасно понимал, что может не только опоздать в столовую, но и выбраться к концу обеденного перерыва на свое рабочее место.

Егор прислонился к откосу оконного проема спиной и вдруг ощутил, как хорошо и уютно было здесь. Вокруг никто не бегал и не подгонял его, не было здесь ни начальства с сотрудниками, ни вездесущих уборщиц с их вёдрами и швабрами. Ощущение странной гармонии и теплоты овладело сущностью Егора, и это умиротворяющее чувство стало постепенно убаюкивать его.

С улицы не доносилось почти ни звука, кроме, как показалось Егору, лишь шелеста листвы от дуновения осеннего ветра. Сам не заметив, как закрылись в полудреме его глаза, Егор уснул, прислонившись спиной к большой и теплой батарее, которая проходила вдоль большого оконного проема.

8

Из отчета Ведомства по контролю и наблюдению за Точкой соприкосновения темпоральных потоков, закрепленной под штатным номером 15678/5А:

Работниками службы доводится до сведения вышестоящего начальства о том, что в результате оперативного следствия по делу утечки энергии первичного потока, оперативная группа обнаружила и доставила пропавшего ранее служащего нашего Ведомства в расположение базы. Состояние пострадавшего удовлетворительное, невзирая на то, что тот, по его собственным подсчетам, провел в ином хронологическом пространстве более двух лет по шкале стандартного земного летоисчисления.

В процессе допроса служащего также выяснилось, что благодаря имевшемуся в его распоряжении персональному сканеру, а также из-за близости к координате точки разрыва, тому удалось засечь следы несколько биологических объектов, ранее проникнувших в иную для них среду параллельного хронопотока. Благодаря такой беспрецедентной самоотверженности нашего сотрудника, надлежащие меры по ликвидации инородных проникновений нашей службой срочно принимаются.

Его словно бы кто-то толкнул, и спустя мгновение глаза Егора открылись. Отчего-то была уверенность, что вздремнул он всего несколько минут, однако при этом он даже близко не знал, насколько его ощущения были правильными — телефон по-прежнему показывал 12:40.

Егор протер кулаками глаза и посмотрел в окно. На улице стояла все та же солнечная погода. На первый взгляд там абсолютно ничего не поменялось.

Егор спрятал бесполезный во всех смыслах телефон подальше. Заряда батареи было еще более чем достаточно, но связи с внешним миром по-прежнему не было.

«Сколько же на самом деле прошло времени? И сколько всего я тут проспал?»

Егор спрыгнул с подоконника и огляделся. Свет в здании исправно горел, и это было просто замечательной новостью, ведь проторчи он здесь до вечера, и тогда бы ему пришлось тут бродить в полнейшей темноте.

Отчего-то сильно захотелось есть. В животе урчало так, словно Егор проспал не пять-десять минут, а целых несколько долгих часов.

Надежды на то, что кто-то из работников завода придет сюда, чтобы открыть дверь в здание, у Егора больше не было. Необходимо было что-то срочно решать, а затем выбираться самостоятельно. «Возможно, стоит где-нибудь поискать ключи от входа?»

Быстро сбегав вниз и убедившись, что дверь там по-прежнему заперта, Егор решил еще раз пройтись по этажам в надежде разыскать хоть что-то, что могло бы ему помочь.

Всего в здании было четыре этажа. Он еще днем внимательно обследовал третий и четвертый, мимоходом заглянул на второй (который внешне ничем не отличался от двух предыдущих, но как-то совсем забыл про самый первый). Егор вспомнил, что, сбегая ранее по лестнице к входной двери, он был так поглощен желанием выйти наружу, что совсем забыл о том, что на первом этаже тоже есть какие-то коридоры. Что ж, значит пришло время заглянуть и туда.

Оставив в покое безнадежно запертую входную дверь, Егор прошел внутрь здания. Здесь в коридорах, как и везде, горел свет, однако отчего-то не так ярко, как наверху. Планировка первого этажа была иной, чем в других частях здания, так как немалую площадь здесь занимал довольно раскидистый холл, расположенный прямо при входе. Еще Егору показалось, что этот этаж был наполовину утоплен в землю, и представлял из себя, в некотором роде, цокольное помещение. Какая-то избыточная влажность присутствовала здесь повсюду, да и по самим ощущениям было немного прохладней, чем наверху.

В противоположные стороны от холла тянулись два рукава коридора, однако разглядеть, были там какие-нибудь двери или нет, Егор пока не мог. Вместо этого он переключился на несколько запертых помещений, двери которых были расположены здесь же, прямо в холле.

Егор заметался в попытках открыть хотя бы одну из комнат, однако тут же к нему пришло осознание того, что даже если он и откроет какую-то из них, то ничего полезного это ему не принесет. Ведь никаких ключей от выхода, скорей всего, ему найти не удастся. «Раз в помещениях никого из людей нет, — резонно рассуждал он — то здание, скорей всего закрыто снаружи».

Совершенно отчаявшись, Егор побрёл в правый коридор, даже не понимая, что именно он хочет там отыскать. Свет здесь горел как-то вообще слабо, однако, оказавшись здесь, Егор не обнаружил ничего, кроме таких же запертых помещений.

«Да что б вас всех разнесло! — с нарастающей злостью подумал он, обращаясь к тем самым запертым дверям, представляя при этом, как его слова вдруг нашли бы реальное воплощение. — Неужели придется выбивать стекло и лезть в окно между этажами?»

Постепенно паника все больше и больше стала овладевать сознанием Егора. И хотя сам он всегда считал себя внутренне уравновешенным человеком, текущая ситуация постепенно, но неуклонно выводила его из себя. Мало того, что он пропал со своего рабочего места на довольно длительное время, так ведь его еще ждали дома родные. А что если пройдет еще пара часов, и дома начнут беспокоиться, когда Егора не дождутся вовремя с работы?

Здесь он с ужасом осознал, что если временное его отсутствие еще можно будет как-то объяснить, то при случае, если он не явится домой до наступления ночи, изрядная паника среди членов его семьи будет обеспечена.

В левом коридоре света было, как Егор вдруг ощутил, еще меньше, чем в правом. Он уже прекратил, было, в бессилии дергать за ручки дверей, когда одна из них неожиданно поддалась и приоткрылась.

Егор чуть не споткнулся на пороге, когда шагнул внутрь полумрака распахнувшейся перед ним комнаты. Здесь он почувствовал, что за дверью был еще более сыро, чем в основном коридоре. Свет здесь не горел вообще, а яркости лампы коридора было не вполне достаточно, чтобы можно было что-то разглядеть внутри. Впрочем, сама темнота Егора вовсе не испугала, так как ее он совершенно не боялся, однако элементарная осторожность была всё же не лишней. К тому же в кармане — что было весьма кстати — имелся маленький фонарик-брелок, а в придачу к нему мобильный телефон, который в данный момент для своего прямого назначения был совершенно бесполезен, но чей экран, если вдруг сядут батарейки брелока, довольно неплохо мог сгодиться для подсветки в темноте.

Неяркий луч вспыхнувшего в руках человека крошечного источника света, озарил комнату за дверью. Ещё сильней запахло какой-то затхлостью, и Егор сразу же решил, что это помещение имеет, скорей всего, какое-то техническое назначение. Он посветил в темноту и прислушался. В памяти отчего-то всплыли рассказы об огромных стаях крыс, которые якобы кто-то из ветеранов завода видел в старых складских помещениях. Сделалось немного жутко, однако Егор усилием воли подавил внезапно подступивший прилив страха, и стал всерьёз подумывать о том, чтобы вернуться наверх, к привычным для него, светлым офисным коридорам.

Сейчас, стоя на самом пороге найденного им помещения, Егор предположил, что где-нибудь там, дальше, он сможет найти выход на улицу. Вместе с тем он вполне резонно решил, что, прежде чем окончательно войдёт внутрь, ему стоит проявить крайнюю осторожность. Как было хорошо известно Егору из тех же кинофильмов, крысы обычно выдают своё присутствие тем, что громко шуршат и попискивают, но как он ни прислушивался, ни малейшего намека на присутствия жутковатых грызунов в помещении не обнаружилось.

Егор не особенно верил в местные байки. Он усмехнулся, опять вспоминая некоторые из рассказов заводского фольклора, которые обожали травить в курилке бывалые работники предприятия. Но ведь были среди рассказов и такие, которые потом оказывались правдой. Чего стоила лишь одна та странная история про исчезнувшего сторожа… Егор невольно поежился и решил больше не думать о подобных вещах.

В помещении за дверью не оказалось окон, однако повсюду виднелись какие-то разнокалиберные трубы с проложенными здесь кабельными коммуникациями. Егор понял, что не ошибся в своих первых предположениях, касательно назначения данного помещения и посветил по сторонам еще немного.

К своему удивлению в дальнем углу комнаты он обнаружил другую дверь, которая была наполовину открыта и вела уже в какую-то совершенно жуткую, кромешную темноту.

Не найдя более ничего интересного вокруг, Егор медленным шагом направился к полуоткрытой двери, ожидая, что может быть там, за ней ему удастся, наконец, обнаружить дополнительный выход на улицу.

Дверь скрипнула и отворилась. Вместо ожидаемой свободы за дверью оказалось нечто совсем другое. Егор охнул и чуть не выронил из руки фонарик, когда увидел, что обнаружил: там находился вход в какой-то мрачный подвал. Однако, присмотревшись, Егор понял, что в недрах подвала была вовсе не кромешная темень, потому что в самой дальней его глубине горел какой-то неяркий, желтоватый свет. От двери прямиком вниз шла лестница, и, остановившись возле мрачного спуска, Егор слегка замешкался, рассуждая в данную минуту, спускаться ему вниз или нет по скользким ступеням.

Следовало определиться, чтобы решить, как поступить — двигаться вперед, и каким либо образом пытаться отыскать там возможный выход наружу с другой стороны подвала, либо возвращаться назад и пробовать выбить стекло на улицу.

Перспектива искать в подвале другой выход совершенно не вдохновляла. Оттуда несло еще большей жутью и холодом, чем это ощущалось в подсобке с коммуникациями, где Егор сейчас находился. Однако, если он решит использовать для выхода окно, тогда как ему следовало поступить со стеклом? Чем его можно выбить, не поранившись при этом?

Егор поискал вокруг. В этой подсобке было много всякого мусора, но ничего тяжёлого тут не валялось. Если бы ему удалось найти осколок кирпича или какую-нибудь увесистую железку! Вокруг — хоть шаром покати!

«Что ж, тогда придется снять с себя свитер, намотать его на руку, во избежание возможных порезов, и таким образом попытаться высадить окно кулаком».

Егор поморщился, представив, какие нехорошие могут быть последствия при возможном ранении тяжелыми осколками стекла. Потом все же мысленно собрался и твёрдо решил отправиться обратно в коридор, заранее сокрушаясь от чувства собственной вины по поводу того, что будет вынужден действовать, как варвар. Идея что-то бить здесь или ломать ему совсем не нравилась, ведь потом придется оправдываться перед начальством не только за свое незапланированное отсутствие, но еще и за испорченное имущество.

И в этот самый момент наверху что-то громко ухнуло…

Егор мигом бросился обратно в коридор и оторопел…

Он даже не сразу сообразил, что всё еще находится в том же самом здании, в котором он пробыл несколько часов. Всё вокруг полностью изменилось и стало совершенно другим: никакой идеальной внутренней отделки помещений не было и в помине, а вместо качественно оштукатуренных и выкрашенных стен вокруг были лишь старые, облезлые коридоры с глубокими язвами на сырой кирпичной кладке, имеющей грязно-коричневый цвет. Сверху, где еще буквально пять минут назад был подвешен потолок с современными и яркими светодиодными светильниками, торчало несколько ржавых металлических плафонов, которые испускали бледный желтоватый свет обычных вольфрамовых ламп. Прежних современных дверей вдоль всей длины коридора не было теперь вообще. Вместо них зияли жутковатые темные провалы, которые вели в такие же мрачные и неосвещенные комнаты. А еще везде вокруг распространялся тот самый запах прелой сырости, который Егор впервые почуял, зайдя в ту самую подсобку, из которой был вход в подвал.

От всего увиденного у Егора перехватило дыхание, он часто задышал ртом и уселся прямо на грязный пол, устланный старым и выщербленным паркетом.

Вначале голова совершенно отказывалась соображать. Не хотелось верить, что всё вокруг — настоящая осязаемая реальность. Егор оторвал свой удивленный взор от кирпичной стены, посмотрел вниз, а затем протянул руку, чтобы пощупать пол вокруг себя: старый паркет оказался холодным на ощупь, слегка влажным, но не мокрым.

Всё это было выше человеческого понимания. Когда первый шок прошел, Егор вскочил на ноги, набрал полные легкие воздуха и громко закричал:

— Эй! Есть тут кто-нибудь! Отзовитесь!!!

Кинувшись с криками прямо по коридору, Егор выбежал в холл, и чуть было не споткнулся о куски старого шифера, которые были свалены в кучу у ближайшего угла.

«Только бы входная дверь не была закрыта» — мелькала в его голове единственная мысль, пока он бегом сокращал расстояние, остававшееся до главного выхода из этого странного жуткого здания. В тот момент, когда он пулей мчался по коридору, мысль о двери вовсе не казалась ему абсурдной. Более того, в этот самый миг он вдруг понял, что находится в страшной беде. Всё, чего он сейчас больше всего желал — это выбраться отсюда, из этого пугающего мира. Выбраться любой ценой.

Он несся к выходу, даже не думая о том, что предпримет после того, как окажется снаружи на улице.

Страх от состояния собственной беспомощности незримо проявлялся и постепенно укутывал Егора с головы до пят. Невидимое визуально, но давящее почти физически чувство опасности, внезапно охватило его со всех сторон. Он вдруг начал догадываться, что оказался в некой странной пространственно-временной ловушке, и волосы на его голове зашевелились от осознания ужаса того положения, в котором он очутился. Егор внезапно понял, что рассказы и легенды старожилов о всяких жутких случаях, случавшихся на здесь заводе, были вовсе не бредом или фантазией. И что исчезновение сторожа Алексеича в странном и жутком водовороте некоего искажённого или параллельного мира — не вымысел, а самая, что ни на есть, настоящая правда.

Что-то надо было срочно предпринимать, не сидеть же на месте и не причитать, словно маленькому беспомощному ребенку. Егор резко остановился у выхода и принялся ломиться в дверь наружу.

Ручка здесь была старая и ржавая, как и петли, однако замок двери всё равно не открывался. Егор изо всех сил подергал за доски, пытаясь выбраться наружу, затем со злости пнул дверь ногой. Раздался треск дерева. Что-то явно мешало, так как замка, похоже, в самой двери всё же не было, но что-то тяжёлое, приваленное снаружи, не позволяло ей открыться. Тем не менее, после удара дверь немного приоткрылась, и в холл потянуло свежим воздухом с улицы.

Егор сообразил быстро. Он забежал в ближайшую комнату, где имелось окно, из которого можно было поглядеть сторону выхода. Следовало сделать вывод, что именно подпирает входную дверь со стороны улицы.

В боковом помещении, где теперь не было никаких дверей, и куда без труда проник Егор, окна были узкими, частыми, высокими и очерчены слабым изгибом кирпичной дуги сверху. За каждым из окон была приделана массивная решетчатая рама из железа. Стекла в проемах хоть и имелись, однако в нескольких местах были выбиты насквозь.

Егор попытался встать под таким углом, чтобы можно было разглядеть уличный вход, и присмотрелся. Так и есть! Он увидел, что к двери снаружи были прислонены несколько старых чугунных скамеек, сваленных у входа в бесформенную кучу. Возникло ощущение, что кто-то словно специально прикрыл ими вход в заброшенное здание. Выходит, что через главный вход дороги наружу для него не было.

Егор усмехнулся, но смех получился очень невесёлым. Похоже, здесь и впрямь была какая-то ловушка, словно кто-то коварно задумал так, чтобы нельзя было покинуть здание любым мыслимым образом.

Негромко выругавшись, Егор бросился проверять оконные решетки на прочность. Там, где можно было просунуть руку сквозь дырки в стеклах, он попробовал проверить, можно ли было их расшатать. Однако каждая из них оказалась на удивление монолитной и даже не шелохнулась. Егор потратил не менее получаса, чтобы пробежать по разным помещениям и испробовать все доступные решетки на прочность. С каждой неудачей он становился все злее и раздражительнее, и, в конце концов чуть было не порезался об острый край наполовину выбитого стекла.

Сейчас следовало унять свой разгорячённый пыл и ещё раз всё хорошенько взвесить. Егору не хотелось верить, что ситуация была безвыходной.

«Как мне хорошо помнится — почему-то подумалось ему, — в компьютерных приключенческих играх всегда бывает так: сначала ты сталкиваешься с головоломкой, которая при первом взгляде кажется неразрешимой, но, поковырявшись и осмотревшись немного, начинаешь понимать, насколько простой на поверку оказывается возникшая перед тобой задача. Егор редко копался в подобных головоломках подолгу, так как любое решение ему удавалось найти весьма быстро. В крайнем случае, можно было посмотреть подсказку в Интернете…

«Да уж. Здесь тебе не игра, брат — с горечью подумал Егор и почесал ладонью висок — поэтому подсказки ждать неоткуда».

В компьютерных играх, так или иначе, все было проще, в крайнем случае, можно было разозлиться, забросить прохождение до следующего раза, выключив компьютер. Но здесь и сейчас Егор находился не в какой-то безобидной виртуальной реальности, а в самой что ни на есть натуральной. Правда реальность эта была не совсем обычной, и к чему именно здешние приключения могли в конце концов его привести, Егор боялся даже предположить.

Он снова собрался с мыслями и попытался сосредоточиться, чтобы лучше проанализировать ситуацию:

«Итак, первое. Пока я находился в этом здании, время, похоже, и в самом деле остановилось. Второе: пространство вокруг имеет свойство преобразовываться и меняться. И третье — почему-то вокруг нигде нет никого из людей».

Всё это не могло быть совпадением. То, о чем Егор смутно предполагал с самого начала, на самом деле произошло. И самое обидное то, что случилось это, почему-то, именно с ним, а не с кем-то еще, на всём огромном заводе.

Егор вновь подумал о семье, и ему мгновенно сделалось невероятно тоскливо. А вдруг он застрял тут навсегда, как тот самый сторож, пропавший здесь несколько лет назад.

«А я ведь накануне с Таней поссорился — с грустью подумал он — и всё из-за того дурацкого пианино».

Затем Егор задумался, а потом криво усмехнулся, твёрдо пообещав самому себе, что если удачно выберется из этого переплёта, то вытрясет всю свою заначку и обязательно купит на эти деньги для дочери музыкальный инструмент.

Впрочем, сейчас думать об этом было рано. Для начала нужно было найти путь обратно. Если с ним, как и с Алексеичем, случилась та же самая беда, то теперь неизвестно, когда он вообще встретится со своей семьёй.

Начав понемногу приводить мысли в порядок и успокаиваться, Егор вдруг вновь ощутил голод и жажду. Он уселся на кучу какого-то старого, однако вполне сухого тряпья, и постарался подробнее вспомнить, с какого именно момента начались все его злоключения.

Итак, в здание он попал через ту странную комнату, когда молчавшая много лет уборщица вдруг заговорила…

Нет, началось все еще раньше. С того злополучного плаката. Он хотел его снять из той таинственной комнаты, чтобы повесить затем на своем рабочем месте… Нет, опять не то… А может тот случай на стадионе, когда он порвал штаны? Нет, кажется, всё началось до этого случая, а именно тогда, когда он в первый раз наблюдал странный мираж из окна нового кабинета, ведущего во двор завода…

От мыслей Егора отвлек громкий звук капли, упавшей в воду. Он осмотрелся вокруг и вдруг увидел металлическую миску, которая стояла на каком-то старом столе прямо под дыркой, зиявшей в потолке. Оттуда сверху время от времени капало, и, судя по всему, кто-то заботливо поставил посудину сюда, чтобы вода не стекала на пол. Егор ухватился за мысль о той посудине, и внезапно почувствовал волну слабого оптимизма, вдруг прокравшуюся в его сознание.

В миске было немного воды. На вид та была вполне чистой. Егор подобрался к столу поближе, нагнулся и принюхался. От воды немного пахло затхлым, но запах был таким слабым, что Егор решил рискнуть. Он взял миску в руки, облизнул пересохшие губы и прильнул к вожделенной влаге. На вкус та была вполне нормальной и годилась для питья.

Слегка морщась, Егор решительно выпил всю воду. Стало немного легче, жажда утихла, однако чувство голода никуда не исчезло, а, наоборот, напомнило о себе с удвоенной силой.

Вытерев рукавом губы, Егор осторожно поставил миску на прежнее место, затем вздохнул, уселся обратно на тряпки и призадумался.

«А ведь кто-то эту миску сюда принес и поставил. Неужели люди здесь всё-таки есть?» — возникла вдруг мысль.

То обстоятельство, что где-то поблизости мог быть кто-то из людей, немного обрадовало Егора. Однако ему необходимо было принять решение, что именно следовало предпринять дальше.

В конце концов, именно опыт с прохождением различных игровых головоломок подсказывал Егору, что, прежде чем пытаться решить какую либо задачу, вначале нужно определить все имеющиеся возможности для её решения. Таким образом, очень скоро, когда все варианты ходов были им рассмотрены и отброшены, появилась вероятная подсказка — «дверь в подвал».

Он даже поморщился при мысли о той двери, когда вспомнил о ней. Однако испробовать этот путь всё равно было необходимо, ведь до самого конца всю имеющуюся и доступную площадь этого здания он пока что не изучил.

Спустя минуту, и держа на всякий случай в руке зажатый брелок-фонарик, Егор начал медленно спускаться вниз по мрачной лестнице. К его удивлению, теперь здесь было не так сыро по сравнению с тем, что творилось там, наверху, однако разница с лихвой компенсировалась изрядным количеством сухой пыли, лежащей здесь повсюду.

Сделав несколько шагов по ступенькам, Егор громко чихнул. Подвал, куда он, наконец, спустился, оказался довольно большим. Как еще он успел заметить раньше, здесь горел тусклый свет. Осмотревшись и убедившись в том, что имевшегося здесь освещения было вполне достаточно, чтобы не спотыкаться и уверенно идти среди запутанных многочисленных проходов, Егор спрятал свой фонарик в карман и направился вперёд более твёрдым шагом. Вскоре у него возникла мысль, что если дальше будут еще коридоры, то это, скорей всего, будет означать, что он обнаружил часть подземных сооружений огромного бомбоубежища. Оно и на самом деле существовало когда-то под всей старой территорией завода, но по слухам было заброшено или частично засыпано и забетонировано в начале девяностых годов после окончания периода «холодной войны».

Егор медленно продвигался в самую глубь подземных переходов, внимательно осматриваясь вокруг, пытаясь при этом мысленно представить себе размеры всего найденного им подземного сооружения. Его первоначальные предположения относительно назначения подземного бункера были, скорее всего верны, потому что вскоре Егор обнаружил, как повсюду были расставлены старые металлические койки, а в длинных проходах в большом количестве были сооружены грубые лежаки из толстых сосновых досок. Также в убежище имелась незамысловатая бытовая мебель, покрытая, опять же, толстым слоем пыли, ещё повсюду валялись какие-то тряпки и коробки.

Оглядев потолок и стены, Егор увидел, что вдоль них были протянуты мощные, толстые каналы вентиляционных коммуникаций, а по углам ветвились разного рода трубы и кабели.

Прикинув, сколько людей здесь могло бы разместиться во время бомбежки, Егор присвистнул: мест вполне хватило бы всем сегодняшним сотрудникам завода сполна.

Разнообразных комнат и закоулков вокруг было довольно много, однако всю площадь подземелья Егор обследовал достаточно быстро, поняв только то, что выбраться отсюда другим путём будет непросто. Из подвала наверх, как он вскоре понял, вели несколько дверей, однако каждая из них оказалась надежно заблокированной. На минуту Егору даже показалось странным, что единственный незакрытый вход в убежище шел через то самое здание, через которое он сам сюда проник, но рассуждать на эту тему ему сейчас вовсе не хотелось. Всё-таки следовало ещё раз всё тщательней осмотреть и исследовать.

Громко кричать о помощи или ругаться смысла не было. Егор очень скоро понял, что его всё равно никто не слышит, тем более, что лишние эмоции только тратили драгоценные силы. Нужно было успокоиться и постараться обдумать очередной шаг.

В дальнем углу Егор отыскал огромный засов, который он вначале принял за рукоятку металлической двери. Тот поначалу не поддался усилиям человека, однако вскоре стало ясно, что засов вряд ли не мог скрывать выход наружу, потому что высота широкой двустворчатой двери, которую тот запирал, была ниже человеческого роста.

Егор прислонил ухо и прислушался. В тишине подвала ему показалось, что он различил какой-то монотонный рокот. Звук, доносившийся из-за этой странной низкой двери, напоминал негромкий шум электромотора или генератора.

Егор ещё какое-то время поколдовал у той двери и вскоре сообразил, как открыть засов. А когда створки распахнулись, он с нескрываемым удивлением воскликнул. Внутри находился огромный склад с едой, а рокот мотора был всего лишь звуком компрессора, который на удивление исправно работал, чтобы охлаждать пространство внутри. Похоже, смерть от голода ему больше не грозила!

Егор осмотрел содержимое холодильника, между делом размышляя по поводу того, каким образом всё здесь могло храниться такое длительное время.

На длинных и широких полках стояли банки с разнообразными консервами, в других отдельных местах стояли бутыли с водой, и еще там было много-много разных ящиков, пакетов и мешков с чем-то явно съедобным. Там же обнаружились стародавние алюминиевые вилки с ложками и даже, как это ни странно, ручные механические открывалки для жестяных консервных банок.

Егор уже давно хотел как есть, так и пить, однако чувство некоторой неуверенности и неловкости еще какое-то время не позволяло ему сразу наброситься на найденную еду. Ведь это были не его личные продукты, а припаса, собранные когда-то руководством завода на случай эвакуации или возможной бомбежки при боевых действиях. Что будет, если Егор вскоре выберется из этой переделки, и как тогда он будет отвечать за свои незаконные действия?

Затем Егор снова посмотрел в сторону полок с консервами и вдруг с удивление заметил, что он был явно не первым, кто отыскал здешнее хранилище с едой: кое-где банок на полках явно не хватало. Он оглянулся вокруг и заметил, что невдалеке от той самой двери с засовом лежат какие-то инструменты, которые, судя по всему, совсем недавно кто-то использовал, чтобы вскрыть эту самую дверь.

Егор походил вокруг еще немного, и обнаружил в углу, за одним из столов, несколько опустошённых банок от тушёных консервов, а рядом пустую бутылку из под воды. Находки выглядели вполне свежими, так как, судя по не сильно засохшим остаткам еды на дне откупоренных емкостей, кто-то совсем недавно тут ел.

Данное открытие несколько успокоило Егора и навело на дополнительные мысли и предположения. Поесть ему самому всё же стоило. В крайнем случае, здраво рассудил он, можно будет оправдаться перед руководством завода и вернуть долг за съеденную пищу и воду сразу после того, как он выберется отсюда к людям.

Спустя пару минут, сидя за столом и утоляя волчий голод, Егор снова принялся размышлять. Получалось, что он здесь был не первым. Кто-то, возможно точно так же застрявший в чужом мире как и он сам, не найдя ничего более подходящего в безвыходной ситуации, вскрыл склад с припасами, чтобы просто-напросто не умереть с голоду. Если рассуждать логически, то, вполне возможно, этот человек (или люди, если их было несколько), находится сейчас где-то неподалеку.

В этот момент Егор снова подумал о ранее пропавшем стороже, и отчего-то от этих мыслей ему сделалось нехорошо, а по спине побежали мурашки. Неужели он точно так же пропадет здесь, навсегда затерявшись в этих постоянно изменяющихся лабиринтах?

Егор представил на миг, как пройдет ещё немного времени, и его начнут искать. Затем минуют недели, а потом месяцы и годы, а вскоре про него совершенно забудут, и станут вспоминать лишь тогда, когда кто-то из стариков захочет рассказать молодым рабочим еще одну жуткую легенду ещё об одном таинственном исчезновении, случившемся в стенах старого завода.

«Но все-таки, — подумал в этот миг Егор, стараясь прогнать нехорошие мысли — тот самый человек, который здесь недавно был, где-то же умудрился раздобыть разные инструменты. Не похоже, что он специально принес их с собой из внешнего мира или нашел в этом пустом бункере. Значит, он смог отыскать их в каком-то другом месте. Но тогда где?»

Доев свой обед, Егор аккуратно сложил пустые банки и бутылку в угол, и решил еще раз всё хорошенько взвесить. «Выход отсюда обязательно должен быть, — уверенно заключил он — просто следует всё ещё раз внимательно проверить».

Поиски в течение следующих примерно двух часов подряд на предмет еще каких-либо спрятанных дверей ничего не дали. Егор опять начал было терять веру в свои силы, но тут его взгляд зацепился за огромную решетку в дальнем углу большого помещения, которая явно за собой что-то скрывала.

Он внимательно осмотрел находку и решил, что скорей всего решетка прикрывала собой широкий вентиляционный проход. Следовало выяснить, куда именно тот вел.

Раструб вентиляционного короба, который уходил в темноту за той самой решеткой, оказался воистину огромным. Егору вначале очень не понравилась идея туда лезть, хотя застрять внутри было, похоже, абсолютно не реально: стенки квадратной трубы были довольно толстыми и могли легко выдержать вес взрослого человека, так что двигаться внутри такого прохода можно было даже не ползком, а всего лишь пригнувшись на корточках.

«Давай-давай, дружище — подбодрил Егор самого себя, вновь включая свой маленький фонарик, и осветив пыльный проем вентиляционной шахты — ты ведь столько раз это делал в виртуальной реальности, когда играл роль Гордона Фримена или Сэма Фишера. Теперь пришла твоя собственная очередь ползать по таким же коммуникациям».

Егор загромыхал своей обувью по стенкам прохода и вдруг опять оглушительно громко чихнул.

«Да уж, это тебе, брат, не в кресле у компьютера с мышкой высиживать — усмехнулся про себя он — встречай самую настоящую, невероятно правдоподобную, грязную и пыльную реальность.

Свет маленького фонарика продолжал светить вполне ярко. Вначале вентиляция тянулась прямо, затем впереди показался поворот направо. Егор попытался мысленно сориентироваться и представить, в каком направлении он сейчас двигается, но вскоре оставил эту затею.

«Не имеет значения, куда именно я попаду, ведь иного выхода отсюда, похоже, нет. Так что — вперед, и только вперед!»

За поворотом квадратная шахта вновь какое-то время вела человека прямо, а затем появилась первая развилка. Долго рассуждать не пришлось, Егор хорошо знал, как следует вести себя в лабиринтах: лучший способ — это выбрать одну, к примеру, левую сторону, и всё время придерживаясь данного направления, двигаться вдоль стенки. При любом раскладе, даже если пройдешь все до одного коридоры, всё равно обязательно найдется выход, или же просто вернешься туда, откуда начал.

Стенки вентиляционного короба были не такими уж и грязными, однако, продвигаясь внутри прохода, Егор старался поменьше цепляться за его края своей одеждой. Когда он вернётся домой (а Егор был уверен, что обязательно, рано или поздно туда вернется), Татьяна с него три шкуры спустит за почти новые, но теперь изрядно испачканные штаны и свитер.

Размышляя сейчас над смыслом слова «когда» Егор усмехнулся. Он всё ещё пребывал в глубоком шоке от всего того, что с ним происходило. Однако вера в свое благополучное возвращение обратно, в свой мир, в нём до сих пор неизменно жила.

Егор не хотел поворачивать туда, откуда он начал своё путешествие по трубе. Отчего-то он упорно верил, что выход на другую сторону обязательно найдется. Там, впереди станет видно, что делать дальше, а сейчас следовало просто двигаться вперед без сожаления и оглядки.

Левое крыло шахты вывело Егора к огромному вентилятору. Тот был к счастью выключен и Егор поежился, когда представил, что бы было с ним, если бы тот вдруг заработал. Нужно было уходить отсюда подальше и не искушать судьбу — вдруг эта махина ненароком завертится и засосет его уставшее и обессиленное тело, словно в мясорубку.

В ещё одном крыле вентиляции имелся лаз наверх, а другой конец прохода упирался в решетку. Егор просунул сквозь прутья фонарик и посветил наружу. Вдруг он разглядел, что в помещении, куда привела его широкая труба, горит неяркий свет. Тогда он погасил фонарик и пригляделся. Где-то там, за пределами этого прохода, имелось плохо просматриваемое помещение, в самом низу которого находилась… вода.

Следовало решить, что делать дальше. Если он каким-то образом высадит решетку и спрыгнет отсюда вниз, то, безусловно, вымокнет. А затем, если там окажется снова тупик, не факт что он сможет заново залезть в находящуюся довольно высоко от пола вентиляционную трубу. Да и вдруг там внизу не вода вовсе, а какая-нибудь едкая кислота или щелочь. Идея остаться вдали от обитаемого мира с облезающей с тала кожей ему вовсе не понравилась. Немного потоптавшись на одном месте, и решив всё-таки не спускаться, Егор вернулся к проходу, ведущему наверх.

Посветив туда еще один раз, Егор сообразил, что подняться выше особого труда для него не составит, потому что лаз вверх был таким же широким, как и основной горизонтальный проход. Упираясь спиной и ногами, он мог бы запросто в него забраться.

«Эх, не ругай меня, дорогая жена…» — со вздохом подумал Егор, и, решившись на очередной отчаянный шаг, начал карабкаться в выбранном направлении.

Спустя примерно десять минут, миновав подъем, и продвинувшись затем немного вбок, он очутился в небольшой комнате, где решетка вентиляции была приделана в стене вровень с поверхностью пола. Немного усилий, и вот он уже стоял в небольшом душном помещении, отряхиваясь от пыли и негромко чертыхаясь.

Решетка, выставленная им наружу, лежала неподалеку. Егор заботливо поднял ее и прислонил назад — так будет правильней, да и споткнуться об ее острые края в темноте шансов у него будет меньше.

Он еще не закончил осматривать стены обнаруженной им новой небольшой комнаты в поисках выключателя и лампочки, как внезапно со стороны двери раздался громкий и резкий хлопок. От неожиданности Егор отпустил кнопку, и фонарик в его руке тотчас погас. И в эту самую секунду в полной темноте комнаты на одно мгновение все вокруг осветилось ярким холодным светом, который проник сюда даже сквозь небольшие щели закрытого дверного проема. Егор зажмурился. У него возникло ощущение, что где-то там, в коридоре произошло мощное короткое замыкание с искрением проводки.

Дверь из комнаты наружу оказалась незапертой. Однако прежде чем открыть ее и окончательно покинуть это маленькое помещение, Егор еще раз осветил его фонарем и хорошенько запомнил обстановку — возможно, сюда ему еще предстоит вернуться.

На первый взгляд, ничего интересного здесь не было: повсюду теснились в какие-то столы с непонятным оборудованием, на полках у стены стояли рядами какие-то одинаковые на вид стекляшки, а в высоких вертикальных шкафах торчали квадратные металлические ящики, которые в большинстве своем были наполовину открыты.

Не обнаружив больше никаких дверей, кроме той, за которой минуту назад что-то громко ухнуло, а затем сверкнуло, Егор решительно потянул ручку на себя.

9

Распоряжение от Центрального руководства Проекта в адрес Ведомства по контролю и наблюдению за Точкой соприкосновения темпоральных потоков, закрепленной под штатным номером 15678/5А:

Всем агентам, задействованным в поисках инородных биологических объектов, доводится до сведения, что в результате тщательного сканирования, а также анализа компьютерных данных, нашим Главным Вычислительным Центром удалось, наконец, определить координаты большинства точек несанкционированного проникновения. Все необходимые данные вскоре будут незамедлительно переданы вам в ближайшее время. После начала операции, ждем отчетов от ответственных оперативников отделов о перехвате целей.

За пределами комнаты оказался длинный проход с какими-то огромными стеклянными дверьми по бокам. Медленно двигаясь по нему, Егор постарался осмотреться в окружавшей его темноте, а затем прислушался. Везде было совершенно тихо, только где-то в стороне негромко шипел воздух.

То, что сейчас предстало перед его взором, уже гораздо больше походило на те заводские территории, которые он привык видеть каждый день, когда бывал на своей работе. Тем не менее, какая-то неясная тревоги витала в воздухе. Здесь все равно было что-то явно не так, хотя Егор пока не мог понять, что именно. Следовало каким-то образом включить свет, чтобы лучше разглядеть обстановку.

Вдоль коридора, заботливо кем-то установленные вдоль огромных подоконников на ажурных металлических подставках в различные по размеру кадки и кашпо, росли всевозможные комнатные растения. Окна, которые вели на улицу, были большими и высокими, за ними же просматривалась вполне узнаваемая территория внутреннего двора завода.

Солнце за окнами, видимо, недавно село и сейчас в стеклянном коридоре было совершенно темно, хотя снаружи, при слабом свете сумерек, до сих пор виднелись силуэты вышек кранов и какие-то отдалённые строения.

Егор вдруг сообразил, что место, где он сейчас очутился, кажется ему невероятно знакомым. У него было такое ощущение, что он тут проходил совсем недавно, вот только… Только после того, как всего этого не стало…

Егор тряхнул головой, прогоняя от себя мысли, которые сами собой напрашивались. Такого просто не могло быть. Неужели он и вправду попал сюда, только оказавшись в прошлом, когда этот самый коридор не был еще заброшен, а тут находились нормальные рабочие помещения?

Похоже, что всё именно так. Вот только немного озадачивало отсутствие на заводе людей. Егор усмехнулся. «Какой же я глупый болван!» То, что на заводе кроме Егора никого в данный момент не было, вполне можно было списать на тот факт, что в это время суток все рабочие и мастера обычно находились у себя дома.

В самом же факте вероятного путешествия во времени Егор почему-то теперь не видел чего-то невозможного. Он много раз читал о подобных вещах в приключенческих книгах, а также видел при просмотре многочисленных кинофильмов. Фантасты еще давно начали писать о возможности наличия во Вселенной всяких временных парадоксов, да и сами серьёзные ученые подобных вещей также никогда не отрицали.

«Что ж, отлично, — с угрюмой ухмылкой подумал Егор — получается, что я всего лишь очередной неудачливый путешественник во времени. Это нормально».

Подумав так, Егор остановился посреди неосвещённого коридора, а затем вдруг не выдержал и рассмеялся. Однако смех его получился каким-то кислым и безрадостным. «Странно — пришла мысль после того, как он успокоился — и почему это я совершенно не рад свалившемуся на мои плечи такому невероятному счастью?»

Решив поскорее выбраться с этой территории, Егор заторопился вперёд, иначе, думал он, помешательство ума ему точно будет обеспечено. Следовало уйти куда-нибудь подальше из этого места, однако почему-то Егору уже совсем не верилось, что сделать это будет просто.

Про себя он вскоре решил, что тот замкнутый круг, в котором он очутился, можно будет разомкнуть только в том случае, если попробовать проникнуть за пределы заводской территории. Но что будет потом?

Егор не знал, что будет после этого, но пообещал самому себе, что обязательно придумает, как ему быть дальше. Он внимательно посмотрел по сторонам, ища глазами тот самый электрический щиток, который мог искрить несколькими минутами ранее, но в кромешном полумраке сделать это было нелегко.

Распределитель Егор нашел спустя примерно десять метров по ходу от первой двери. В свете его фонарика тот выглядел темно-оранжевым металлическим ящиком, с предупреждающими надписями на боку. Следов возгорания или аварии на корпусе рубильника не наблюдалось, но чувство элементарной осторожности все же напомнило Егору о себе.

«Интересно, если попробовать включить рукоятку, меня током только ударит, или зашибёт насмерть? — возникла в голове странная и безрассудная мысль.

Найдя на ближайшем столе какую-то сухую тряпицу, Егор обернул ею рычаг рубильника, затем отвернулся в сторону на тот случай, если рубильник сильно заискрит, закрылся другой рукой, и с усилием нажал.

Внутри металлического ящика что-то шваркнуло, негромко ухнуло, и Егор тут же отскочил в сторону, не желая попасть под воздействие возможного удара электрического разряда. Однако ничего страшного не произошло, а вместо этого во всем коридоре внезапно зажегся яркий неоновый свет. Егор зажмурился с непривычки, а когда глаза, наконец, немного привыкли, он с удивлением обнаружил, что предчувствие его не обмануло: Егор действительно находился в той части здания, которая раньше была заводским участком по изготовлению оптических приборов.

Светлый коридор, уставленный кадками и разнокалиберными горшками с комнатными растениями, имел чистый и аккуратный вид: стеклянные перегородки в помещениях выглядели словно новые, ни одна из них не была треснута или выбита. Внутри самих производственных территорий стояло различное оборудование, полы везде были выкрашены темно красной глянцевой эмалью и выглядели при этом вполне приличными на вид.

Больше всего Егора удивил огромный аквариум с рыбками, которые, как ни в чём не бывало, плавали среди водорослей в желтоватой воде и пялились на незваного гостя своими круглыми выпученными глазами. Все говорило о том, что днем, во время смены, здесь вовсю кипит трудовая жизнь, и что люди здесь всё-таки обитают.

Егор вспомнил, как проходил по этому коридору в последний раз, и как грязно и запущено здесь всё выглядело в его родном времени. Разница между «тогда» и «сейчас» была просто невероятной!

Внезапно где-то вдалеке послышался некий посторонний звук. Затем что-то зашумело в дальнем конце крайнего из здешних помещений, и вскоре оттуда раздались чьи-то голоса и шаги. Егор зачем-то попятился назад, словно некий инстинкт самосохранения подсказывал ему, что приближается опасность, и вдруг увидел, как в его сторону двигаются двое людей.

Внезапно, в ту самую минуту, как они оказались в поле зрения Егора, всё пространство вокруг наполнилось постепенно нарастающим гулом. Он оторвал свой взгляд от тех незнакомцев, которые шли ему навстречу, и покрутил головой, стараясь определить на слух источник громкого шума. Кто-то из людей заметил фигуру Егора, потом что-то крикнул, и указал в его сторону взмахом руки. Тем временем Егор словно почувствовал нарастание некой угрозы, и, вместо того чтобы броситься навстречу к тем людям, он еще быстрее попятился в противоположную от них сторону, желая только того, чтобы сильное давление на уши, которое сопровождалось сильным, завывающим гулом, поскорей исчезло. Однако шум становился всё интенсивней и громче. Егор приложил свои ладони к вискам, и постарался посильнее сдавить ушные раковины, чтобы не слышать того стона и воя, в который вдруг перерос исходящий со всех сторон громкий, всепроникающий звук.

В этот же самый момент он вдруг увидел, как пространство вокруг заколыхалось, а очертания окружающих предметов начали принимать странные размытые формы. В тот миг, когда грохот в ушах стал невыносим, произошел, похожий на воздушный, резкий хлопок, после которого Егор неожиданно полетел на спину, больно ударившись плечом о какую-то трубу.

Закончилось всё так же мгновенно, как и началось: громкий звук исчез, прекратились и колебания воздуха. Однако и коридор со спешащими в его сторону людьми в один миг растворился тоже.

Егор открыл свой рот, и, сидя прямо на полу около того самого куска трубы, о который он только что ударился, с удивлённым видом уставился на то самое место, где не было теперь никаких стеклянных коридоров, а снова зияла пустота и разруха. Людей также не было видно.

Откуда-то запахло озоном. Егор поднялся на ноги и громко чихнул. Внезапно гул снова начал расти. В тот момент, когда звуковая волна только начала зарождаться, Егор побежал. Он был уверен, что сможет сориентироваться в этой, более-менее, знакомой части здания, и единственное, чего ему сейчас хотелось, это укрыться как можно дальше от некой незримой опасности, которая, как был уверен Егор, грозила ему буквально отовсюду.

— Сюда! Давай сюда! — чей-то отчаянный голос, неожиданно раздавшийся где-то сбоку, был плохо различим, и попросту тонул в звуке нарастающего грохота, однако Егору показалось, что он узнал, кому тот мог принадлежать.

Он бросил взгляд в ту сторону, откуда раздавался призыв, и вдруг увидел странную картину: где-то на уровне чуть выше его головы, прямо в центре одиноко стоящей прозрачной стеклянной стены зияло отверстие, примерно метрового диаметра. Края отверстия плавно колыхались, словно морские волны. Внутри круга находился кто-то, кого Егор толком не мог разглядеть. Этот человек протягивал ему навстречу руку и кричал:

— Давай быстрее, иначе будет поздно! Бегом!

Егор оглянулся назад, чтобы посмотреть в сторону бывшего стеклянного коридора и обомлел: там, где должны были находиться рабочие помещения, воздух вновь сильно колебался. Вместо знакомого вида на том самом месте вдруг показался какой-то провал в пространстве, а за ним, позади того самого провала, сверкали какие-то яркие огни. Егору даже показалось, что он опять разглядел какие-то идеально чистые и светлые помещения позади пространственной воронки, но только теперь оттуда, из воронки на него веяло каким-то непередаваемым, почти осязаемым ужасом.

Тем временем волна громкого звука нарастала с удвоенной силой. Что станет происходить дальше, Егор словно чувствовал и знал — еще совсем немного, и случится новый громкий хлопок, но только гораздо громче и ощутимей прежнего!

Решительно повернувшись в направлении того человека, который протягивал ему руку, Егор со всех ног бросился в сторону странного колыхающегося отверстия в стеклянной стене. Он ухватился за высунутую в его направлении ладонь и подтянулся, чтобы перебраться туда, где кто-то предлагал ему помощь.

Несколько долгих секунд спустя, когда, казалось, вот-вот должна была последовать очередная волна мощного воздушного выхлопа, Егор с усилием протиснулся сквозь дырку в стене, и тут же ввалился в небольшую сырую комнату, больно ударившись коленом о твёрдый выступ.

Сразу же после того, как его ноги очутились по другую сторону колыхающегося провала в стене, отверстие за его спиной тут же «захлопнулось», жуткий звук исчез, а давление на уши мгновенно прекратилось.

— Эй, ты как? — голос откуда-то сбоку мгновенно вернул мыслям Егора их привычный ход.

Он пощупал пространство вокруг себя и понял, что лежит на каких-то пыльных, однако вполне сухих картонных коробках, сваленных одна на другую в углу небольшой комнаты. Вокруг было не очень светло, так как единственная лампочка под потолком давала очень мало света.

Похоже, его на какое-то время вырубило, и теперь он очнулся, оказавшись вообще непонятно где, при этом окончательно измазав свою и без того потрепанную одежду. Повернув голову на звук голоса, Егор, наконец, разглядел того, а точнее ту, в которой узнал свою спасительницу, втащившую его сюда сквозь странное отверстие в стене.

Вот так встреча! Перед ним была та самая «немая» уборщица, по чьей непосредственной вине он, собственно, и провалился в этот странный, безумный мир сквозь заклеенную пленкой дверь подсобки.

В первый момент Егор обрадовался тому, что он смог, наконец, оказаться в компании хоть кого-то из живых людей, однако после первых произнесенных «немой» женщиной слов, необъяснимое чувство тревоги вернулось к нему. Почему-то спасшая его уборщица выглядела не очень довольной, да и произнесенные ей первые «приветственные» фразы, показались Егору полнейшей белибердой:

— Что ж ты за бестолочь такая! Если б ты хоть на миг мог предположить, какая опасность тебе грозила при внедрении в нулевую точку входа, тогда б ты даже и не подумал тронуть тот дурацкий маркер, и был бы сейчас не здесь, в этой забытой всеми дыре, а у себя дома!

По окончании произнесенной в сердцах реплики, которая, судя по всему, предназначалась именно Егору, «уборщица» забормотала, словно бы заговорив сама с собой:

— Сколько раз говорила начальству, что не следует оставлять такие заметные указатели на дежурных хронологических перекрестках — как об стенку горох! И наши славные сотрудники — тоже туда, чтоб их всех к дереву припёрло! Я ведь всех предупреждала, что если бы даже не та авария, обязательно рано или поздно приключилось бы что-нибудь еще.

— Вы что, можете разговаривать? То есть вы что… не немая? — это были первые слова, произнесённые Егором вслух за долгое время блуждания по запутанным коридорам, поэтому он слегка заикался, когда адресовал свою фразу странной уборщице. Ничего более уместного в данной ситуации его отвыкший от нормального общения язык произнести был явно не в силах.

— Что, не ожидал? — сидящая на каком-то пыльном старинном тюфяке женщина внимательно посмотрела на чумазую физиономию Егора, и невесело усмехнулась, после чего отвернула от него свой тяжелый взгляд и глубоко вздохнула — О-хо-хо, ну и угораздило ж меня с тобой так крепко влипнуть.

Егор поднялся на ноги и стал осматривать себя с разных сторон. За эти множество часов, которые он провел неизвестно где, его относительно новые джинсы стали похожи на что угодно, только не на те, в которых можно было бы ходить на работу. Светлый, когда-то почти белый свитер, сделался сейчас грязно серым от прилипшей к нему паутины и пыли, и годился теперь лишь для работы в угольной шахте.

— Извините, вы кажется, Тамара…

— Можешь называть меня Ключницей, но только никаких имен. Понял? — строго проинформировала Егора женщина — Раз уж нам предстоит, так сказать, скоротать вместе некоторое время, обращайся ко мне именно так. Это, правда, не совсем верное определение, — добавила она — но всё же проще, чем каждый раз произносить «Хранитель дверей под номером 03455087»…

— Очень хорошо, а я — Егор — представился тот официальным тоном.

— Да знаю я, как тебя звать. Долго ведь под одной заводской крышей с тобой проработала — при этих словах женщина отчего-то усмехнулась, обнажив на своих зубах пару металлических коронок, а затем помассировала рукой своё плечо.

«Вот так новость — подумал про себя Егор — такие странные люди трудятся у него под боком на заводе, а он про них ничего и не знает. Мало того, что они молчат по нескольку лет, и все считают их глухонемыми, так еще и про какие-то «точки входа» и «хронологические перекрестки» твердят.

— И все-таки мне было бы интересно узнать, — проговорил Егор вполне дипломатичным тоном, обращаясь к этой странной особе, попросившей называть себя Ключницей — где мы сейчас вообще находимся, и как отсюда быстрей выбраться обратно домой? Заодно можете поведать и о вашем, скажем так, умении хранить долгое молчание ото всех окружающих вас людей.

— Попали мы с тобой в нехороший переплет, Егор. И как из него выбраться, я бы сама хотела знать не меньше твоего! — невеселым тоном ответила женщина — А насчет второго твоего вопроса — моя немота, это всего лишь так, для отвода глаз. Говорить я и раньше могла.

После последней, произнесенной ею фразы Ключница мгновенно, словно проворная кошка, поднялась со своего места и отошла от собеседника в дальний угол маленькой комнаты. Немного потоптавшись на одном месте, она направилась к небольшому узкому окну, расположенному в старой кирпичной стене неподалеку, и которое своим светом едва-едва освещало пространство внутри, затем как-то опасливо обернулась через свое плечо, покосившись на Егора, и тут же достала из своего кармана странный электронный прибор. Включив его (Егор заметил, как яркий свет от экрана устройства отразился на окружающих предметах), женщина стала что-то в нём разглядывать.

Закончив отряхивать себя от пыли, пытаясь при этом привести свой всклокоченный вид в порядок, Егор, наконец, обратил внимание на то, как выглядела его спасительница.

На женщине не было привычного для обычной уборщицы рабочего халата, вместо него она была одета в какой-то просторный комбинезон, который не позволял со стороны определить на глаз или по ее фигуре, сколько на самом деле той было лет. На ногах у нее были обуты какие-то мощные ботинки на толстой подошве, зашнурованные крепкими на вид шнурками.

Егор постарался вспомнить, какой примерно возраст был, по его мнению, у той женщины, которую он всегда знал как простую заводскую работницу АХО, и кого все сотрудники завода называли, как он прекрасно помнил, по имени Тамара. Однако сделать это отчего-то оказалось нелегко, так как образ ее странной во всех отношениях персоны был словно размазан в памяти, и при попытке вспомнить детали, Егор с удивлением обнаружил, что почти ничего не помнит о ней. Сейчас женщине на вид было примерно 50 лет, однако держалась она очень уверенно и прямо, но всё равно даже её моложавый, крепкий вид как-то не очень сочетался с уровнем мощи той ладони, которую она протягивала для помощи Егору, пока тот пытался спастись от волны нарастающего гула. Силы в руке у женщины было, по его мнению, не меньше, чем в его собственной.

Еще он обратил внимание на то, что от неуверенной и вечно шаркающей походки уборщицы не осталось даже и следа. Теперь эта странная особа производила впечатление не просто обычного человека, а какой-то мощной пружины, которая готова была мгновенно, с неимоверной силой распрямиться в любой подходящий момент. К тому же Ключница прямо сейчас манипулировала каким-то, судя по всему, мини-компьютером, который с ее прежним образом абсолютно никак не вязался.

Закончив разглядывать загадочную женщину, Егор внимательно осмотрелся вокруг. Ему показалось (может быть из-за окружающего запаха, а может благодаря какому-то внутреннему чутью), что здесь он уже бывал раньше: те же старые стены из красного кирпича, та же прелая сырость в воздухе и картонки с мусором, валяющиеся на старом прогнившем паркете. Возможно, именно в этой комнате Егор раньше и не был, однако всё то, что он мог наблюдать вокруг, в том числе и сама планировка, напомнили ему то самое помещение, из которого он потом попал через подвал в расположенное под заводом бомбоубежище.

— Ох, и влипла я с тобой! — еще раз повторила «уборщица» уже произнесённую ранее фразу, и потрясла в воздухе своим странным прибором. Она была явно недовольна там, что в нём увидела — угораздило же меня потеряться в этой стазисной каше так, что теперь хоть в гроб ложись — негромко, но грозно пробормотала она, продолжая стоять спиной к Егору.

— Как вы сказали? Ста… стазисной? — Егор попытался поддержать беседу со странной женщиной, пробуя аккуратно перейти к тем животрепещущим вопросам, которые по всем правилам элементарной логики ему следовало задать в данной ситуации. К тому же надо ведь было как-то выбираться отсюда домой, а эта дама со своим подозрительным устройством, напоминающим стандартного вида «планшетник», явно была в курсе тех странных дел, которые творились вокруг.

— Послушай, Егор — Ключница повернулась в сторону собеседника, закусив при этом свою губу. Странный прибор при этом она отчего-то уже не прятала — Постарайся прямо сейчас вспомнить, и сосредоточиться на том, о чём я сейчас буду у тебя спрашивать.

Егор совершенно не ожидал такого поворота дел, потому что это он в данную минуту собирался, было, задать все свои вопросы, а не готовился выслушивать встречные в свой адрес.

Отметя в сторону все возражения, женщина усадила Егора на тот самый ветхий тюфяк, с которого соскочила пару минут назад, а сама присела прямо напротив него на какой-то старый деревянный ящик, ногой пододвинув тот поближе к себе. При этом Ключница внимательно уставилась собеседнику прямо в глаза, словно ожидая увидеть в возможных ответах Егора нечто большее, чем просто слова.

— После того, — принялась формулировать она свой вопрос — как ты прошел через точку входа… то есть через ту дверь в подсобке, что ты увидел на той, другой стороне?

— Ну, как что, — замялся, было, Егор, однако послушно принялся отвечать, будто на уроке — коридор там был. Светлый, такой, с дверьми…

— С какими дверьми? — оживилась собеседница — опиши подробней.

— Двери как двери, матовым лаком пропитанные. Отделка современная, под темное дерево тонированные, дуб, кажется, а может ясень…

— Послушай, Егор, — Ключница вдруг ухватилась железной хваткой за его плечо — каждая из всех перечисленных тобой подробностей имеет сейчас крайне важное значение. Любая деталь, если ты хочешь отсюда выбраться и увидеться со своей семьей, крайне существенна. Говори, сколько дверей там было? Ты в комнаты заходил?

Вместо ответа Егор завертелся на месте, пытаясь высвободиться от мертвой хватки «псевдоуборщицы». Однако женщина держала свою жертву на удивление цепко и не отпускала руку.

— Да я же говорю, — сдался, наконец, он — двери были там в коридоре. До первой развилки они шли в два ряда, и находились друг напротив друга.

— Сколько было дверей?

— Не помню точно. Да зачем вам…

— Вспомни, закрой глаза и сосредоточься!

— Пять в каждом ряду… нет, шесть, кажется.

— Точнее! — Ключница сжала плечо сильнее.

— Ай! Да, шесть, точно говорю!

— Уверен? Шесть, ты не ошибся?

— Да чтоб не сойти мне с этого места!

Ключница отпустила хватку, поднялась на ноги одним резким движением и глубоко вздохнула. Егору показалось, что сделала она это с каким-то невероятным облегчением.

— Извини — произнесла она, не повернув головы в сторону Егора — не рассчитала своих сил.

— Егор сидел на своем прежнем месте, опасливо потирая свою руку и глядя взором затравленного зверя в спину подозрительной дамы. Та начала успокаиваться, и сейчас просто смотрела в окно, нервно барабаня пальцами по монолитному подоконнику.

— Шесть — это хорошо — произнесла она спустя полминуты.

— Интересно — усмехнулся Егор — а что бы было, если б тех дверей было по десять в каждом ряду?

Ключница повернула свою голову, взгляд ее чуть смягчился.

— Этого тебе знать не важно.

— Ну, а если тринадцать? — не сдавался Егор

— Ты мне голову не морочь — собеседница опять вдруг начала нервничать и сердиться — десять или даже одиннадцать — это совсем другая реальность. Мне нужно было убедиться, что ты в момент перехода ты остался в пределах той же границы измерения, в которой существует здешняя Вселенная.

С этими словами ключница закусила губу, словно не желая болтать лишнего, но затем словно махнула рукой.

Егор не ослышался? Эта дама что-то упомянула про разные Вселенные? Ничего себе, поворот!

— А, ладно, чего уж теперь… — Ключница с каким-то снисхождением, почти по-матерински посмотрела в сторону Егора. У того возникло ощущение, что вначале та рассчитывала вести себя более осторожно, не называя вслух каких-то определений или терминов, которых она и так уже наговорила с добрую кучу, но затем женщина по какой-то причине передумала отмалчиваться, и теперь старалась объяснить Егору некоторые важные моменты, словно разговаривая с ребенком:

— Может, ты не сразу поймёшь, что я сейчас стану говорить, но только знай — всё в многомерном мире устроено так, что структура пространства разных Вселенных неоднородна. Если бы ты попал в такое место, где было бы иное, чем двенадцать, количество дверей, то перетащить тебя обратно в твой родной мир без погрешности во времени было бы уже не реально. Мои попытки отправить тебя в исходную пространственно-временную координату закончились бы тем, что тебя закинуло бы в двадцать пятый или даже двадцать восьмой век. А так — она на секунду скривилась и многозначительно прищелкнула языком — шанс на отправку тебя в твое родное время у меня пока что есть. Так что, если больше не будешь делать глупостей и станешь во всём меня слушаться, будешь скоро дома!

Слова о возможном скором возвращении домой, безусловно, порадовали Егора, однако его безудержное любопытство оказалось сильней, чем опасение за свою дальнейшую судьбу, и он попытался вернуться к тому, о чем Ключница говорила ранее. Постаравшись собраться с мыслями, он всё же решился спросить:

— То есть место, где я оказался… это значит, оно как бы в другом измерении?

— В другом измерении? — «псевдоуборщица» опять невесело усмехнулась — Ну, можно и так сказать.

— То есть, получается, что здесь какой-то другой, параллельный мир? — все еще будто не до конца понял Егор.

— Послушай — женщина строго посмотрела на собеседника, и на её бесстрастном лице не отразилось даже тени улыбки — если ты вдруг решил, что всё для тебя закончилось, то ты жестоко ошибаешься. Мы всё ещё здесь, и сколько тут пробудем — неизвестно.

— Где «здесь»? — Егор судорожно сглотнул, отчего-то совсем не желая услышать настоящую правду.

— Правильней было бы спросить не только «где», но и «когда», потому что пространство и время — неразделимые понятия. На твой вопрос однозначно могу сказать лишь то, что место, куда ты изначально провалился, не относится к ветке стандартных хронологических потоков, а находится как бы между ними. Затем ты случайно набрел на разрыв в точке соприкосновения, и тебя стало перебрасывать в разные временные потоки, потому что твой организм не защищен, как, например, мой, от воздействия импульсных хронологических искажений, и сейчас ты, а вместе с тобой и я, очутились в одной из вариантных хронологических веток 1924 года. Здесь, скажем так, все настолько другое, что порой даже ход времени и порядок чисел не совпадают с привычными для тебя.

Слушая монолог своей неожиданной спутницы, Егор открыл от изумления рот. Он до сих пор с трудом мог поверить, что эта с виду немолодая и вполне по-простому выглядевшая женщина, свободно оперирует такими сложными терминами, которые он сам понимал лишь один через десяток.

— К тому же у нас возникла еще одна большая проблема: мы с тобой попали в поле воздействия резонанса под несущей частоты, и поэтому вокруг нас сейчас раскидано множество стазисных пространственных областей, представляющих серьезную угрозу.

В этот самый момент, как бы в подтверждение её слов где-то вдалеке что-то загудело или заскрежетало, а потом громко ухнуло, на Егора дунуло какой-то гарью, однако вскоре всё вновь стало тихо.

Ключница замолчала и прислушалась, после чего покосилась в сторону Егора, а затем небрежно бросила на ближайшую картонку свой массивный «планшетник» с бледно светящимся экраном, и произнесла, вздохнув:

— В какой конкретно мерности пространства мы в данный момент находимся, я, к сожалению, не имею понятия. Мой хроносканер сломался, и работает теперь только на частоте лишь одной мерной плоскости из всех возможных. А это говорит о том, что я пока не знаю каким именно образом вытащить нас отсюда, будь оно все неладно! Нам с тобой придется полагаться на собственную интуицию, да и просто быть внимательными к происходящему во всей этой местности, чтобы не вляпаться в очередной переплет.

Егор вроде бы должен был уже свыкнуться с мыслью о том, что попал в скверную историю, однако его разум до сих пор отказывался полностью верить свершившемуся факту. То, о чём сейчас говорила эта странная женщина попросту не могло быть правдой, потому что те вещи, о которых он читал в научно-фантастических книгах, были всего лишь выдумками писательского ума, и никак не могли существовать в реальности. Но, тем не менее, сейчас, в данную минуту перед ним была та, которая утверждала, что происходящее вокруг — не что иное, как ожившая в один миг сказка.

Иногда на досуге, позёвывая в удобном кресле с очередной книгой в руке, или во время просмотра нового блокбастера, Егор Карасёв мечтал о том, чтобы какие-то новшества или изобретения из будущего поскорей появились в его настоящем мире. Наверняка они облегчили бы существование не только его собственной персоне, но и послужили бы на благо всего человечества. Вот только если бы он мог знать заранее, что для того, чтобы фантастика стала реальностью, ему придется лезть в грязные вентиляционные трубы, он ни за что на свете не согласился бы на такие жертвы!

Когда шок от всего услышанного стал потихоньку проходить, Егор, наконец, всерьез обеспокоился о судьбе своих родных, для которых он отныне, по словам этой странной женщины, являлся пропавшим без вести.

«Что она там сказала про какие-то параллельные миры? — мысли Егора как-то вяло реагировали на слова той, которая попросила называть себя Ключницей — Я что, и в самом деле пропал без вести? Хм, — тут же подумал он рассеянно — было бы очень скверно застрять здесь навсегда, и никогда больше не увидеть Полю, Таню и отца… Нет, эта дамочка ведь не в серьёз так говорит?»

Глядя вокруг непонимающим взором и до не конца осознавая уровень той опасности, которая ему угрожала, Егор вдруг вспомнил слова Полины, когда она говорила про дверь в детство. Пришедшая мысль отчего-то не показалась ему такой уж наивной и детской, наоборот, заставила как-то встряхнуться и более трезво оценить своё положение. В этот самый момент, когда он опять посмотрел в глаза Ключнице, которая продолжала что-то ему говорить, не отрывая от Егора своего тревожного взгляда, внезапно возникший страх вдруг принялся постепенно окутывать его с головы до ног.

Желая хотя бы как-то внутренне успокоиться, Егор постарался мысленно переключиться на что-нибудь другое, и не думать о происходящем. К тому же тот факт, что он был теперь не один, немного успокаивал. Более того, его спасительница была не кем иным, а представительницей какого-то иного, фантастического мира, и могла поведать ему о таких вещах, о которых сам Егор никогда бы раньше и помыслить не мог. Оставалось надеяться, что у этой добродушной феи всё получится, и она поможет ему вернуться в свою реальность.

Однако тут Егору опять стало не по себе, когда он направил свои мысли в несколько другое русло, и начал строить предположения о том, кем же все-таки является эта странная особа? Человек ли вообще? А если нет, то, что за существо?

«Может быть — подумал он с ужасом — она замаскированная под женщину инопланетянка? Или, к примеру, является представительницей какой-нибудь более высокоразвитой цивилизации из того мира, которой находится где-нибудь в параллельной Вселенной? Но если так, тогда почему она говорит на привычном для Егора языке, да и жесты и мимика ее вполне естественны, и по земному привычны?»

На немного сбивчивый вопрос Егора о своей персоне Ключница не удосужилась ничего ответить. Вместо этого она заставила его самого в подробностях пересказать все то, что с ним приключилось после пересечения точки перехода (как понял Егор, так псевдоуборщица называла ту самую дверь, сквозь которую он «вывалился» сюда через заводскую подсобку).

Изредка посматривая то на странную собеседницу, то, бросая короткие взгляды в небольшое окно, за которым неярко светило неподвижно застывшее на небосклоне солнце, Егор поведал о каждой минуте, проведенной в неизвестном для него мире. Несколько раз Ключница прерывала его речь и требовала каких-то уточнений. В тот момент, когда Егор принимался рассказывать о своем нестерпимом желании выйти за пределы территории завода, она недовольно хмурилась, и, в конце концов, обозвала того безмозглым тупицей.

— Хорошо, что ты смог остаться внутри той ограниченной стенами территории, куда тебя зашвырнуло, и что — к своему же счастью — ты не нашел способа выбраться на улицу — сказала она после того, когда Егор закончил свой рассказ. — Можешь, кстати, сказать за это спасибо тем нашим сотрудникам, которые неплохо постарались, перекрыв в здешних стазисных межвременных каналах все возможные точки выхода из зоны так называемого «вялотекущего» пространства. Благодаря им ты и выжил, дурень.

Егор вдруг осознал, что при всей своей неплохой грамотности и начитанности, он довольно плохо разбирается в словах странной собеседницы.

— Ты вряд ли поверишь, — горько усмехнулась она — но на проведение этих работ по «затыканию дыр» у нашего ведомства ушла не одна сотня земных лет. Несколько поколений сотрудников трудились над тем, чтобы ликвидировать все имеющиеся прорехи в гигантской сетке здешнего хронологического поля. И всё потому, что время и пространство, мой друг, довольно неоднородная штука.

Чуть позже странная женщина все же удосужилась (правда довольно нехотя и явно скупясь на слова) поведать Егору, что она не является вовсе никакой инопланетянкой, а состоит сотрудником в некой организации, осуществляющей контроль за естественным ходом времени, а также за соблюдением законов пространственного континуума.

Такие откровения еще сильнее запутали Егора, так как в дополнительные подробности и разъяснения его собеседница особо не захотела вдаваться, в то время как все вопросы Егора о каких либо дополнительных моментах, касающихся своей деятельности, Ключница категорически игнорировала. Однако в двух словах она все же обмолвилась о некой аварии, которая произошла где-то недавно, а также о том, что всем сотрудникам их ведомства после этого здорово влетело от вышестоящего начальства. К тому же тот инцидент значительно прибавил хлопот и лично ей.

О том, что это была за авария, и к каким конкретным негативным последствиям та привела, Егору было как-то не очень понятно. Речь шла о неких темпоральных прорехах и пересекающихся временных плоскостях, после возникновения которых, изменилось естественное течение времени в нескольких параллельных мирах, в том числе и того самого отрезка пространства, в котором жил сам Егор.

Непонятная речь странной женщины была несколько эмоциональной и сумбурной, к тому же часто изобиловала всевозможными упреками и ворчанием в адрес собеседника.

Егор не очень любил, когда его кто-то ругал, ведь он был уже далеко не маленький мальчик. Но больше всего его в данной ситуации угнетало вовсе не это, а тот жуткий и пугающий факт, что всё, услышанное от Ключницы, является не какой-то страной прихотью или её шутливой выдумкой, а самой, что ни на есть, реальностью.

Со слов женщины, свободно говорившей на обыкновенном русском языке, все обстояло так, что в где-то, за пределами привычного Егору мира, существует некая общность или отдельная структура, ответственная за порядок функционирования неких временных потоков, пронизывающих пространство различных миров. Корни этой организации уходили настолько глубоко, что даже самое высокое их начальство не многое могло рассказать своим рядовым сотрудникам об ее окончательном устройстве и структуре.

— Ты не особенно вслушивайся в то, что я тебе сейчас говорю — покосилась на Егора Ключница — Информация, которую я тебе по доброте душевной рассказываю, для тебя в любом случае бесполезна.

— Почему бесполезна? — удивился Егор, между делом пытаясь оттереть грязь со штанины с помощью ветоши, которую он отыскал в куче какого-то старого тряпья.

— Потому что если мы удачно доберемся до твоего временного коридора, и мне удастся забросить тебя в то самое мгновение, откуда ты выпал, твоя память автоматически сотрется, и ты полностью забудешь всё то, что сейчас с тобой здесь происходило. Но если нас с тобой постигнет неудача, и мы застрянем тут еще на несколько стандартных земных суток, то ничего уже исправить будет нельзя, так как в твоем мире за этот же период времени пройдет не одна сотня лет.

— Как, сотня лет? Нет-нет, — вдруг встрепенулся Егор, словно прогоняя от себя остатки долгого сна — мы так не договаривались, я требую вернуть меня назад! Срочно!

Егор чуть не поперхнулся воздухом от таких слов.

«Не одна сотня лет!!! Значит с каждым часом, проведенным здесь, в этой неизвестности, его родные и близкие стареют на целые годы?»

— Ха, срочно ему — усмехнувшись, забормотала Ключница — скажешь потом спасибо, если мы здесь вообще в живых останемся.

Она покосилась на ту самую тряпку в руке Егора, которую тот всё еще держал в руке после того, как оттирал грязь со своей одежды, и добавила:

— Ты бы поменьше хватался тут за всё, что видишь. Не ровен час, без руки можешь остаться.

«Бедные мои жена и дочка — принялся лихорадочно размышлять Егор, которого как-то уже не сильно интересовало своё собственное состояние — получатся так, что если я торчу здесь уже много часов подряд, то их, возможно, уже нет в живых, и я ничего, ничего не могу предпринять…»

— Ну-ка не киснуть! — Ключница постаралась оказать воздействие на здравый рассудок Егора — ты еще тут нюни распусти, словно девка красная!

Взглянув на опешившего от ее жестоких речей Егора, Ключница почти по-дружески хлопнула того по плечу, затем затолкала свой неясного назначения прибор в огромный карман, который нашелся где-то сбоку в ее просторном комбинезоне, и скомандовала:

— Раз стандартным методом из этой дыры нам сейчас не выбраться, значит, пора попробовать отыскать какой-нибудь другой способ вернуться обратно.

Егор нехотя поднялся. Какая-то жуткая апатия завладела его телом. В один миг он почувствовал себя маленьким, беззащитным ребенком, потерянным в огромной, незнакомой ему местности. Еще раз, усилием воли приказав самому себе не падать духом, он нехотя побрел за своей спутницей.

Солюдая осторожность, они отправились в том направлении, которое задавала для них Ключница, спешно покинув ту самую комнату, в которой состоялась их первая встреча. К удивлению Егора, когда они уже отошли на некоторое расстояние, и он оглянулся назад, никакой комнаты на прежнем месте не было и в помине. Он попытался привлечь внимание своей спутницы к этому непонятному факту, но та упорно шла вперёд и советовала своему спутнику также двигаться дальше и не оглядываться.

Егор с удивлением смотрел по сторонам, теперь совершенно уже не узнавая те места, мимо которых они проходили. Попутно очищая себя от грязи, и от налипшей к одежде пыли, два путника зашагали вдоль различных проходов и каких-то совершенно незнакомых Егору помещений полуразрушенного завода. Местность вокруг была почему-то совершенно незнакомой, хотя ещё вчера он мог уверенно поклясться, что знает на своём родном предприятии большую часть всех строений, а также самых заповедных уголков его огромной территории.

Егор не знал, да и особо не хотел знать, куда и зачем они теперь идут, однако решил для самого себя, что постарается держать свои нервы в руках, и во всем дальнейшем станет полагаться на свою провожатую, даже если ему этого вовсе не будет хотеться. Впрочем, другого реального выбора у него, похоже, не было, если он не хотел, конечно, сбежать куда-нибудь прочь от этой странной тётки, чтобы затем окончательно потеряться в этих запутанных, то и дело меняющихся коридорах.

Пройдя мимо кирпичных построек с большими чугунными резервуарами и крышками на них, которые напоминали старинные приземистые паровые котлы, они миновали какие то полуразрушенные помещения, в которых, тем не менее, иногда почему-то горел ламповый свет. Кое-где на стенах местных отсыревших построек, а также на прогнившем полу, густым ковром произрастал мох, а с дырявых крыш внутрь здания просачивалась и капала самая настоящая дождевая вода.

Менее, чем через двадцать минут они очутились, как показалось Егору, в той же комнате, которую он еще недавно разглядывал через решетку вентиляции, когда в первый раз полз по широкому вентиляционному коробу, но спуститься куда в тот момент он не решился. Взглянув наверх, и обнаружив под потолком стальную решётку, Егор убедился, что так оно, скорей всего, и было.

Вдоль помещения, где они сейчас шли, тянулся узкий ржавый мостик, пересекавший вытянутое пространство комнаты по всей ее длине. По обоим краям мостика имелись проржавевшие и наполовину отвалившиеся перила, а внизу простирались внушительного размера два бассейна, заполненные почти до самых краев какой-то мутной и жутковатой на вид жидкостью.

Чтобы хоть как-то отвлечься от назойливых и печальных мыслей, Егор попытался рассуждать на тему странных парадоксов. Например, о существования одних и тех же вещей, которые отчего-то, могли присутствовать в разных параллельных мирах, или на тему путешествий во времени. Однако вскоре он отказался от этой затеи, так как относительно его же собственных рассуждений, в его мозгу сразу же возникло множество дополнительных вопросов, на которые у него не находилось никаких логических ответов. Спрашивать же о чём-либо Ключницу он почему-то больше не решался.

Неотступно стараясь идти за ней в след, Егор зацепил носком своей туфли какой-то ржавый болт, бесхозно валяющийся под ногой, и рассеянно посмотрел туда, куда тот полетел.

— Послушай, — строгая спутница вновь принялась упрекать Егора — ты ведь вроде неглупый человек. Запомни несколько правил: не лезь туда, куда не следует, не хватай, что попало и не отвлекайся на разную ерунду вокруг. И ещё — перестань пинать всякий мусор. Неровен час, угодишь в область инвертированного пространства, и тот болт прилетит тебе обратно с удвоенной силой. И тогда хорошо будет, если твоя нога отделается одним синяком.

Егор пообещал быть осторожней, однако выразил негодование по поводу того, что с ним вновь разговаривают как с маленьким, несмышленым ребенком.

Прямо в самую середину той комнаты, в которой двое людей ненадолго остановились, через отверстие в крыше сверху попадал луч солнечного света. Конец этого яркого луча упирался в один из резервуаров с мутной жидкостью, отчего в том месте, сквозь зеленоватую поверхность хорошо было видно самое дно водоема. К некоторому удивлению Егора, эта странная вода, будучи подсвеченной таким необычным образом, на поверку оказалась вовсе не грязной, а наоборот довольно-таки прозрачной, просто покрытое каким-то илистым веществом дно бассейна создавало иллюзию мути, взвешенной в воде. Благодаря медленно летающей в воздухе пыли, упиравшийся в бассейн луч света казался объемным, и представлял собой почти осязаемый на вид, яркий наклонный полупрозрачный столб, уходящий под косым углом прямо в воду.

Техническое назначение водоема было не совсем понятно Егору. Возможно, когда-то здесь располагался цех гальванических покрытий, или же эти бассейны использовали для испытания каких-то изделий на водонепроницаемость, однако сейчас в этом месте всё было совершенно заброшено: бетонные стенки бассейна местами обрушились, а кое-где они вообще поросли густым мхом и выцветшей травой. Вокруг виднелись, такие же ветхие на вид, как и края водоемов, ржавые подмостки, да повсюду еще торчали некие покореженные металлические конструкции, намертво вмурованные своими основаниями в старый, растрескавшийся бетон.

Потоптавшись немного в поисках другого выхода из этого загадочного помещения, Егор с Ключницей двинулись дальше. Время от времени идущая впереди женщина останавливалась и настороженно прислушивалась. В такие моменты Егор и сам вдруг начинал различать странный приглушенный рокочущий шум, доносящийся неизвестно с какой стороны, и по его телу начинали непроизвольно бежать мурашки.

Однако ни странные, пугающие звуки, ни ощущение ожидающей впереди опасности не могли идти в какое-либо сравнение с обескураживающим чувством апатии и обреченности, которое всё сильнее и сильнее овладевало Егором. Шок от того, что они могут застрять тут на несколько столетий, окончательно выбил его из колеи. Время в этом странном мире по-прежнему шло обычным на первый взгляд образом, однако, отсчитывая при этом совсем иные часы и минуты, и Егор всё сильнее и с отчаянием осознавал, что с каждой прошедшим мгновением в здешнем странном мире он всё дальше и дальше отдаляется от своей знакомой и привычной реальности.

Конца их путешествия не было видно, и если поначалу он как-то пытался упрашивать свою спутницу ускорить поиски выхода, то вскоре понял, что это просто бесполезно: та и сама не совсем представляла, как быть. Она, по её же словам, просто пыталась обнаружить в данной местности какую-то важную зацепку, но пока не находила её.

По мере их продвижения вперёд, Егор попытался составить в уме примерную карту здешней местности, не переставая удивляться тому, насколько огромным все-таки был его родной завод, и какими хитрыми и витиеватыми являлись переходы из одного цеха в другой. Основные корпуса ещё издревле были построены так, чтобы вплотную примыкать друг к другу, располагаясь под одной крышей. Но далеко не все места и помещения, мимо которых они проходили, Егор узнавал, да и те, которые казались ему хоть как-то знакомыми, вызывали порой невольное изумление своей неожиданной планировкой. Поспешая за шедшей впереди женщиной, Егор открывал для себя такие здешние закоулки, о существовании которых он, к своему удивлению, порой даже и не подозревал. Невзирая на то, что он всегда считал себя неплохим знатоком этого завода, по сравнению с Ключницей, которая была здесь словно рыба в воде, его знания казались ему сейчас просто ничтожными. Вскоре, после того, как обстановка вокруг вновь странным образом изменилась, Егор отбросил попытки мысленно картографировать окрестности. Теперь он просто угрюмо брёл за своей провожатой, однако не забывая с величайшей осторожностью оглядываться по сторонам.

Спустя четыре или пять чесов блуждания по заводским территориям Егор окончательно утратил веру в успех их совместных поисков, и всё больше и больше ощущал себя уставшей, безвольной марионеткой в руках этой молчаливой дамочки. Надежд на встречу со своими родными у него с каждым часом оставалось все меньше и меньше, и ему ничего не оставалось больше делать, как просто смириться с совершенно очевидной для себя ролью жертвы.

«Нет-нет, нужно собраться, — мысленно встряхивал себя Егор, понуро шагая вслед за идущей впереди него женщиной — и пускай я не могу повлиять на то, чтобы эта странная особа как-то ускорила мое возвращение домой, стоит пока быть просто внимательней, чтобы, чего доброго, опять не угодить в какую-нибудь неприятность».

Егор твердо решил идти строго за Ключницей, и больше не высовываться по сторонам без излишней инициативы. Его не сильно успокоили её слова о том, что вернуть Егора назад в любом случае было необходимо. В ответ на унылый вопрос: «Зачем, если это случится через много-много лет?», та ответила что-то малопонятное насчет какого-то «вредоносного эффекта постороннего вторжения, пока не произойдет очередное дефрагментирование общего хронологического пространства», и такие ее слова совершенно запутали Егора, не внеся для общего понимания картины происходящего совершенно никакой ясности.

Когда несколько часов спустя, после блуждания по здешним закоулкам они пролезли сквозь какой-то заколоченный проход, а затем миновали еще несколько старинных заводских помещений, путь их упёрся в весьма старинные на вид и проржавевшие от времени ворота. Здесь Ключница поймала, наконец, унылый взгляд Егора и решила, видимо, все-таки сжалиться над ним.

— Давай-ка передохнем — произнесла она, и тут же прошла туда, где было поменьше грязи, и можно было хотя бы как-то усесться. Там она устроилась на старый перевернутый металлический ящик и подтолкнула точно такой же своему спутнику.

— А ты молодец — улыбнулась она, и бросила взгляд исподлобья на присевшего невдалеке Егора — не впал в истерику, и, даже невзирая ни на что, идешь за мной без понукания.

Егор криво усмехнулся. Говорить было лучше, чем молчать, поэтому он нехотя, но все же ответил:

— Судьба у меня такая, помогать другим, — затем горько усмехнулся и дополнил — даже порой себе в убыток.

— Судьба, говоришь… — хмыкнула собеседница, недоверчиво качнув головой, а затем внезапно притихла и с тревогой посмотрела куда-то наверх.

Егор уже совершенно не хотел ни на что смотреть, и ни к чему прислушиваться. Всюду царила такая разруха, словно здесь недавно кто-то взрывал динамитные шашки. Однако пространство в этом месте, по словам спутницы Егора, было более-менее статичным и гарантировало относительную безопасность.

То место, где они только что расположились на отдых, чем-то напоминало знакомый Егору западный выход из промышленной зоны завода, ведущий в сторону литейного цеха. За воротами, похоже, был выход во двор, а рядом, скорей всего располагалось (если, конечно, оно еще было целым), здание старой насосной станции, которое в 21-м веке, точно так же, как и заброшенная котельная, уже совсем никак не использовалось. Впрочем, в этом мире всё ведь могло быть иначе — ворота могли вести куда угодно, да и станция могла не только быть целой, но еще и продолжать работать.

Егор вспомнил о книжках-путеводителях, прочитанных им когда-то на досуге. В них подробно рассказывалась о славной истории этого старого предприятия. Об основных событиях и памятных датах он помнил почти наизусть и знал, что завод, чья огромная территория раскинулась на площади нескольких десятков квадратных километров, в разные годы переживал как очень славные, так и весьма трудные времена. В 1924-году, например, — то есть в том самом, в котором, по словам ключницы, они сейчас здесь и находились — здесь было и в самом деле тяжело. После окончания гражданской войны предприятие было частично разрушено, и какое-то время действительно не функционировало. Потом, правда, пошла волна промышленного подъема и вскоре здесь закипела жизнь: заново отстроились и заработали все цеха, стала производиться полезная для народного хозяйства продукция, пришли молодые специалисты, и появилось много новых работящих рук, которые очень скоро подняли этот завод на новый виток своего развития.

Егор поэтапно вспомнил все те славные, а также трудные периоды, которые пережил этот, многое повидавший на своем славном веку, завод, и остановился на том самом времени, когда на предприятии выпало работать ему. Глядеть на все прошедшее, как будто со стороны, было довольно-таки любопытно. К примеру, с неудовольствием пришлось признать, что в последнее время, когда здесь пришлось трудиться Егору, здесь тоже было не так уж легко. За последние двадцать лет предприятие несколько раз находилось на грани банкротства. Когда же, наконец, произошло переоборудование и полное перепрофилирование производства, а затем появились, наконец, и новые заказы, то за них уже хватались как за соломинку, желая порой не столько получить с них большую выгоду, сколько сохранить по возможности сплоченный коллектив квалифицированных рабочих и грамотных инженерных специалистов…

Во время передышки вдруг захотелось поесть, хотя чувства усталости Егор почти не ощущал. Видимо, после того, как Ключница втащила его в ту пространственную воронку, его организм успел хорошенько отдохнуть, будучи в бессознательном состоянии. Егор только сейчас вспомнил о том, что даже не спросил у своей новоявленной спутницы о том, сколько времени он провалялся на тех пыльных картонках, прежде чем пришел в себя.

Ключница, казалось, прочла его мысли. Для начала она извлекла какую-то небольшую странную штуковину откуда-то из своих многочисленных бездонных карманов. Егор не без удивления стал смотреть на то, как женщина расположила свое странное устройство на одном из больших ящиков, которые валялись здесь неподалеку. Затем она вдруг произвела над прибором некие манипуляции, и, буквально мгновенно, прямо рядом с ней, словно из воздуха стали материализовываться какие-то свертки и банки. Когда Ключница закончила своё «колдовство» с едой, она подозвала к себе своего спутника:

— Обед подоспел, идём, подкрепимся немного.

При виде такого фантастического чуда, Егор окончательно онемел. Он подозрительно оглядел возникшую из ниоткуда кучу провианта, не в силах поверить своим собственным глазам, однако затем всё же обрёл храбрость и подсел ближе.

В больших бумажных пакетах оказались контейнеры с горячими макаронами и колбасой, в других свертках были сыр и еще какие-то продукты, идентифицировать которые сразу, с первого взгляда, Егор не смог. В банках, которые, как оказалось, очень просто отрывались, был налит горячий и вкусно пахнущий чай. Нашлось к чаю и какое-то странное на вид, но, тем не менее, весьма вкусное печенье.

Во время приёма пищи оба человека не произнесли ни слова. Жестами Ключница лишь показывала, чтобы Егор не стеснялся и ел столько, сколько нужно.

Еда оказалась на удивление вкусной и сытной, и уже несколько минут спустя с ней было полностью покончено. После трапезы оставшиеся пустые банки и пакеты были таким же странным образом утилизированы с помощью того самого непонятного прибора Ключницы. Но только тогда, когда на импровизированном столе не осталось и следа от их совместного обеда, Егор решился, наконец, спросить — что это, собственно, была за непонятная технология по материализации пищи из небытия.

Ключница слегка поморщилась от заданного вопроса, но всё же ответила, что на самом деле еда не возникает из ниоткуда, а попадает сюда благодаря универсальному миниатюрному трансгрессору. Такие устройства входят в стандартный комплект экипировки любого из служащих её Ведомства. Еду готовят в центральном пищевом блоке, а связь с оперативниками по специальному межпространственному каналу бесперебойно поддерживается сквозь любые, в том числе и временные расстояния.

— Неизвестно в какой переплет может попасть кто-нибудь из сотрудников нашей службы при выполнении очередного задания, а вовремя поддержать свой организм сытной едой дело крайне важное и полезное — закончила свой короткий рассказ Ключница.

— Хм, то есть, говоря про «очередной переплет», вы имеете в виду, что я как раз и есть такой случай? — не очень уверенным тоном спросил Егор, сохраняя при этом хмурое выражение лица.

— Да, что-то вроде этого… — немногословно ответила женщина.

После приема еды его спутница немного подобрела и приободрилась. По настоятельной просьбе Егора она все же рассказала ему, что после того, как тот пропал из подсобки, неожиданно провалившись сквозь дверь, она сразу же ринулась за ним. Однако в этот же самый момент произошел некий непредвиденный «скачок», и они оказались по разные стороны пространства и времени.

Во второй раз Ключница обнаружила Егора только через неделю поисков, и нашла его только благодаря спонтанным энергетическим выхлопам, которые породил разрыв в пространстве, связанный с утечкой некой «энергии первичного потока». Ему, по словам спутницы, очень повезло, что он не успел сильно «углубиться» в структуру хаотичного межвременного пространства, и что вообще остался цел и невредим. Согласно её утверждениям, для самого Егора за тот же самый период прошло меньше суток стандартного времени.

Егору хотелось уточнить, что за странная энергия «первичного потока» породила эти… разрывы в пространстве, однако тут же решил, что все равно ничего не поймет, и поэтому не стал ничего переспрашивать.

Потом Ключница все же поведала ему, что с недавнего времени она охотится за такими «пропавшими биологическими объектами» каким числился сам Егор, и что если в скором времени всех «попаданцев» не удастся отправить назад, то ситуация, являющаяся прямым следствием той самой аварии на реакторе, может дополнительно обостриться.

— То есть там, на заводе вы… — начал, было Егор озвучивать свою догадку, но Ключница опередила его мысль.

— Да, верно, я несколько лет проработала на вашем предприятии под прикрытием, делая это только с одной целью — выловить и доставить обратно в его родной временной поток сторожа Алексеича. Вот только пока всё безрезультатно. А теперь вот ещё ты на мою голову…

— Понятно — подытожил Егор слова собеседницы, собираясь уж начать рассказывать про чашку с дождевой водой и про вскрытый продуктовый склад, но тут женщина сама продолжила говорить.

— Ты только это… самое главное, не кисни, а то, глядя на тебя, мне и самой хочется с собой что-нибудь нехорошее сделать — проговорила Ключница, пряча свой универсальный трансгрессор в карман — я за время своей службы таких вот «объектов биологического загрязнения», уже пятерых нашла. Тебе еще повезло, что в твоем конкретном случае я взяла след достаточно быстро. В последнее время начальство решило вообще с подобными проникновениями закончить, так что вскоре, надеюсь, всё снова станет потихоньку возвращаться на свои места, и главная задача ведомства будет сконцентрирована не на поиске пропавших, а на устранении последствий аварии с реактором.

Егору вдруг очень захотелось узнать больше, о каких таких других «проникновениях» твердила его спутница, но женщина вдруг словно прочла мысли собеседника:

— Мне бы главное на связь выйти с нашим отделом, а потом, если все получится, мы с ювелирной точностью доставим тебя в ту самую секунду, когда ты еще на своем рабочем месте сидел и за ту дверь не проваливался. Не дрейфь, время еще у нас есть.

Успокоить такими словами Егора ей удалось пускай и не очень хорошо, однако настроение «чужеродного биологического объекта» все же чуточку улучшилось.

— На моем участке остался лишь ты, да тот сторож — вернулась тут Ключница к вопросу о своей непосредственной деятельности — Правда, он, в отличие от тебя, на старости лет повел себя хуже маленького ребенка и так потерялся, что его теперь хоть с собаками ищи — всё без толку.

— Он чего-то нехорошего натворить успел, сторож наш? — поинтересовался Егор.

— Да так, — скривилась Ключница — глупостей много наделал, пока блуждал в нестабильных пространствах. Теперь его не так-то просто будет втащить обратно. Хотя его случай по-своему проще, чем твой.

— Это почему? — удивился Егор.

— Потому, что во время «перехода» он, в отличие от тебя, не попал под спонтанный «выхлоп», и теперь, сколько бы он ни пробыл в изменённом пространстве, его можно легко вернуть в свой родной хронологический поток, точно к исходному времени пропажи.

Ключница прищурилась, поглядев на Егора, и добавила:

— Вообще, странное оно, это место — ваш завод. Много чего необычного происходит тут… Совсем не так, как нужно.

Загадочная и совершенно непонятная речь собеседницы вызвала в голове Егора неожиданную волну боли. Однако в этот же самый миг интересная догадка мелькнула в его сознании, и он спросил:

— А как тогда должно быть?

— Ишь ты, прыткий какой — отреагировала женщина не заданный вопрос, и как-то нехорошо усмехнулась — много будешь знать, быстро состаришься.

Вместо ответа, она вдруг спросила, не болит ли у Егора голова, а когда тот утвердительно кивнул, тут же дала ему какую-то таблетку. Егор проглотил лекарство, и буквально через пару минут ему действительно стало легче.

Они всё еще сидели на прежнем месте, где недавно принимали пищу, когда женщина вновь вытащила свой непонятный прибор с экраном, поставила его на какой-то ржавый выступ и начала производить с ним непонятные манипуляции. Тут же, в метре над странным прибором, появилась какая-то большая, невесомо витающая в воздухе, объемная схема. Егор в изумлении уставился на то, как Ключница принялась прямо в воздухе производить какие-то непонятные расчеты. В пространстве на уровне человеческих глаз стали возникать и исчезать некие числа и формулы, в которых Егор — хоть он и отлично владел инженерными знаниями и навыками — совершенно ничего не понимал.

Не обращая внимания на удивленный вид своего спутника, женщина сводила и сопоставляла друг с другом некие, доступные только для ее понимания данные, отметала прочь ненужные ей цифры, будто бы вычисляя некую требуемую ей величину.

Егор не стал тревожить свою спутницу неуместными в данный момент расспросами и просто молча наблюдал за процессом вычислений. Конечно же ему до безумия хотелось знать, к каким выводам пришла Ключница, обрабатывая свои данные, и каким образом его участие во всей этой неразберихе может хоть чем-нибудь помочь, однако не проронил ни слова.

«Всё равно — в конце концов, решил он себя успокоить — Может быть, когда настанет нужный момент, эта загадочная особа и сама всё мне расскажет. Пускай я и не запомню потом ничего из её слов, но пока я здесь, всё равно интересно услышать о том, о чём я никогда в жизни бы не узнал».

Тем временем, поколдовав еще немного со своими виртуальными данными, и убрав прибор обратно, спутница Егора произнесла, обернувшись через плечо:

— Нам надо идти дальше.

Возобновление процесса поиска выхода не могло не порадовать Егора. Молча и бодро они поднялись со своих мест и вновь двинулись в путь.

Теперь Ключница корректировала дорогу с помощью другой своей «игрушки». Как еще раньше заметил Егор, его спутница время от времени поглядывала на какие-то необычного вида часы, которые с помощью браслета были прикреплены к ее левому запястью. Однако вскоре Егор понял, что это были не часы, а нечто похожее на хитрый аналог электронного навигатора или компаса.

Несколько часов спустя они еще раз зачем-то прошли через старые складские помещения и оказались в той части производственных территорий, где раньше частично отсутствовала крыша. Егор заметил, что обстановка тут снова поменялась: вокруг было сыро и пахло мхом, хотя перекрытия сверху были почти целыми.

Егор выглянул в ближайшее окно, но ничего, кроме серой пелены неподвижных облаков в небе, не обнаружил.

«Странно, — подумал он — а небо здесь все-время меняется, да и вода откуда-то ведь капает, несмотря на то, что, по словам Ключницы, время снаружи здесь не течет. Еще недавно с улицы светило солнце, а сейчас оно скрылось за тучами. Надо будет спросить, почему так происходит».

Внезапно краем глаза он заметил, как прямо посреди одной из стен неожиданно появился самый настоящий дверной пролёт. Заморгав быстро-быстро, Егор уставился на странную зрительную аномалию и отчего-то не смог произнести ни звука. Тем временем отверстие в стене задрожало, и мгновением позже приняло самый обыкновенный вид заброшенного уголка. Даже травка около прохода была слегка вытоптана, будто через тот вход часто кто-то проходил. Самой двери в возникшем из небытия проёме не было, только ржавые и покорёженные петли торчали с одного боку дверной коробки, сам же проход уходил куда-то вдаль, словно маня проходящих мимо путников зайти «на огонёк».

На мгновение Егор отвернулся и попытался что-то промычать, привлекая к странному феномену внимание своей спутницы, но та не реагировала, поглощённая своим делом. Когда же он опять взглянул в сторону странного прохода, то такового там уже не было. Вместо двери теперь находилась обычная стена, а травы внизу словно и не было.

Егор перестал мычать, прикусил свой язык и решил ничего не говорить по поводу только что увиденного. Между тем Ключница провела свои замеры и задумчиво прокомментировала:

— Стазисный пузырь вновь переместился. На этот раз на несколько лет вперед.

Затем она покачала головой и добавила:

— Ох, и не люблю я, когда что-то идет само по себе, а мне при этом никак на это не повлиять…

Пока спутница Егора возилась со своей хитрой электроникой, тот смог ещё раз опасливо осмотреться вокруг. В данный момент в этом месте было не так уютно, как в прошлый раз, и всё вокруг казалось ветхим и старинным. Странные двери больше не появлялись и не исчезали, пол под ногами хоть и был относительно цел, но стены здания оставались достаточно отсыревшими. Еще тут теперь повсюду находились какие-то старые станки, однако при более детальном осмотре они оказались такими древними, что определить их возраст и назначение было трудно даже Егору.

— Пространство здесь представляет из себя что-то вроде задворков Вселенной. — прокомментировала Ключница, коснувшись объяснений по поводу странности окружающей обстановки — Замершее в стазисе время здесь настолько искажено, что не в полной мере отражает представление о той эпохе, когда всё тут на самом деле происходило. До нашего восприятия доходят лишь какие-то обрывки хронологических нитей. Вот поэтому нам и сложно найти выход отсюда. Кстати, иногда тут можно заметить сами собой возникающие ниоткуда и никуда не ведущие коридоры. Опасности в них не много, так как эти хроностатические объекты обычно успевают исчезнуть ещё до того, как ты решишься шагнуть внутрь какого-нибудь из них.

— А если человек вдруг попадёт туда? — спросил Егор, поёжившись при этом — И что будет тогда, когда потом вдруг этот коридор исчезнет?

— Если это случится, то следующая же спонтанно возникшая дверь «выплюнет» человека обратно, недалеко от того самого места, где он вошёл внутрь.

Внезапно Ключница прекратила говорить и принюхалась, словно заправская ищейка, поводив носом из стороны в сторону.

— Здесь явно должно быть что-то еще… — негромко и задумчиво произнесла она, внимательно разглядывая пространство вокруг, то и дело, с беспокойством посматривая при этом на свои наручные «часы».

Егор немного потоптался на месте, а затем, сам не зная для чего, подошел к высоким контейнерам с проржавевшими дверьми, которые находились чуть в стороне от зарешеченных окон. Те стояли рядами вдоль неровной, и какой-то совершенно неуместной здесь, обветшалой стены.

Изучив свою находку внимательней, Егор внезапно догадался, что изначально в этом месте стене находиться совсем не полагалось. Однако сейчас та выглядела вполне осязаемой и материальной, и была построена явно позже, представляя собой конструкцию из наскоро сбитых деревянных щитов, прикрученных к металлическому каркасу. Сверху все было оклеено какой-то плотной бумагой, которая местами уже успела отвалиться. Сквозь прорехи в стене можно было разглядеть то, что находилось позади неё.

Егор попробовал доски на прочность, но те были приделаны к каркасу основательно и не поддавались его усилиям. Тогда он заглянул внутрь ближайшего контейнера, и тут же обнаружил, что у того отсутствует задняя стенка. Металлический корпус огромного ящика представлял собой своеобразный тоннель, ведущий сквозь импровизированную стену прямо в соседнее помещение. Отсюда было уже лучше видно, что пространство позади прохода по площади ничуть не уступает размерами тому, в котором Егор с Ключницей находились в данный момент.

— Здесь какой-то лаз…

— Стой, не суйся туда! — откликнулась спутница Егора и мгновенно оказалась возле своего спутника. Она решительно отстранила того в сторону, а сама внимательно осмотрела найденный выход, направившись туда первой.

После сканирования оказалось, что опасности за проходом никакой нет. За потайной дверью контейнера находился просто еще один цех. И здесь, в отличие от всех сегодня увиденных помещений, было уже совсем чисто и абсолютно сухо. В самом дальнем конце, позади каких-то старинных верстаков или стеллажей, Егор разглядел несколько окон, однако светло в цехе было всё-таки не из-за них, а по большей части потому, что тут и там, будучи подвешены высоко под высокими сводчатыми потолками, горели яркие электрические светильники.

— Откуда же здесь ток? — Егору надоело долго молчать, и он решил продолжить разговор. Однообразие серых стен невероятно угнетало и утомляло его, и хотя голова больше не болела, вся абсурдность ситуации давила на его мозг непреодолимой тяжестью. По его глубокому убеждению логики в блужданиях по старым, и почему-то совершенно безлюдным коридорам и цехам, не было абсолютно никакой, однако и не доверять своей спутнице он также не мог.

— Нет здесь никакого электричества — хмуро ответила Ключница. Она между тем искала что-то своим цепким взглядом, и вид ее при этом был весьма недовольный — Точнее, освещение здесь есть, конечно, но совсем не такое, каким его принято считать в привычном смысле этого слова. Эти лампы светят тут лишь в результате эффекта «заморозки» времени.

— Но результат освещения ведь налицо — попытался вставить своё веское слово Егор.

— Да, вот только разница в том, что если бы кто-то захотел измерить длину волны здешнего света, то она была бы нулевой. В этом мире действуют совсем иные законы, ведь повсюду в этих местах разбросаны острова стазисных полей, в которых заморожены как само пространство и время, так и все физические явления с их стандартными законами.

Ещё раз, подозрительно взглянув на лампы под потолком, Егор отошел в сторону, и стал разглядывать то, что находилось в других частях огромного заводского цеха. Одновременно с этим он задумался над произнесенными Ключницей словами. Про какую-то «заморозку» или «стазис» она вроде бы уже упоминала, но что именно это была за штука, Егор так до конца и не понял. Словно бы прочитав его мысли, Женщина продолжила:

— Некоторые помещения здесь представляют смертельную опасность для всего живого. Именно поэтому я и должна их сама заранее проверять, а твоя простая задача не проявлять инициативы и одному впереди меня никуда не лезть.

Егор вовсе не возражал против этих её слов, тем более, что и в обычной жизни он старался во всем уступать дамам, вежливо пропуская тех вперед в открытую дверь подъезда или троллейбуса.

— Ты, наверное, успел заметить, что твои часы остановились? — продолжала излагать Ключница.

Егор подтвердил, что это было так.

— Это очень нехороший сигнал, — заговорила она дальше, продолжая топтаться на одном месте — который свидетельствует о том, что при пересечении границы двух миров ты где-то умудрился зацепить чужеродное воздействие стазиса. Правда, при этом ты каким-то образом чудом выжил.

Часы на телефоне Егора действительно давно перестали отсчитывать время, но из объяснений женщины он не так уж много понял. «Возможно потом, — думал Егор, — она объяснит этот момент лучше».

В эту самую минуту в воздухе вдруг запахло озоном, и в ушах появился некий противный звон. Однако уже через минуту неприятный звук исчез, а в воздухе явственно стал ощущаться запах какой-то едкой гари.

— Вот только почему-то всё здесь находится в очень нестабильном состоянии, и я пока не могу понять причину этого — произнесла Ключница, морща при этом свой нос — Капли воды, бегущие облака в небе, запахи и звуки. Их, к примеру, вообще не должно быть, а они есть — Ключница вдруг громко чихнула и высморкалась в платок, который мгновенно отыскался в кармане на груди ее комбинезона.

— Это я тоже заметил — задумчиво проговорил Егор. — К тому же, если здесь, как вы говорите, время остановилось, то почему тогда стены зданий постепенно стареют и рушатся?

— Чтобы ответить на все имеющиеся у тебя вопросы, — спутница Егора вдруг закашлялась, — мне пришлось бы устроить тебе курс лекций длиною несколько недель без перерыва на сон -

Ироничный и снисходительный тон собеседницы уже начал раздражать Егора, но отступать ему совершенно не хотелось, и он решил надавить:

— А вы постарайтесь, мадам, может я все-таки пойму — Егор остановился, оперся плечом о какой-то металлический каркас и пристально посмотрел в лицо спутницы. — Когда я учился в институте, там один очень умный профессор был, и он как-то раз сказал своим студентам, что даже очень сложную теорию или какую-нибудь трудную для общего понимания научную выкладку можно доступно объяснить любой аудитории, пусть даже окружающие будут совершенно не посвящены во всякие тонкости науки. Но если какой-нибудь лектор не может этого сделать, тогда, значит он и сам до конца не понимает или не знает данного предмета.

Ключница посмотрела на Егора строго и неодобрительно. Она прекратила кашлять, так как порция свежего воздуха рассеяла запах гари, и дышать стало лучше.

— Послушай, теоретик, — сказала она, вновь сморщив свой нос — времени у нас не так уж много. Если я не успею сделать, что всё еще планирую, пострадаем не только мы с тобой. Мне еще кроме тебя Алексеича вытаскивать. Тот сторож, так же как и ты, мне живым и невредимым нужен.

С этими словами женщина отвернулась, и, бормоча себе под нос что-то грозное, решительно направилась дальше.

Посторонние запахи окончательно исчезли. Вокруг также больше не было слышно никаких посторонних звуков.

— Ты бы не спрашивал о ерунде всякой, — вскоре вновь заговорила спутница Егора — а лучше б помог. В данный момент я пытаюсь отыскать хотя бы одну стандартную точку входа, наподобие той, сквозь которую ты сюда проник. Этого мне пока не удаётся сделать, так как мой сканер криво работает, а простым визуальным поиском решить данную задачу не так просто.

— Тогда расскажите подробней о тех признаках, благодаря которым такая точка могла бы быть обнаружена — пожал плечами Егор — совместными усилиями ведь искать будет легче.

— Давай вот что — скривила рот Ключница, и осмотрелась еще раз вокруг — мы поговорим об этом после того, как отдохнем. Здесь более-менее сухо, а значит можно устроить чистое местечко для сна. Чувствует мое сердце, что силы нам еще понадобятся. Биологических часов, которые есть внутри наших организмов, никто не отменял, а мы и так топчемся тут уже много часов подряд.

Егор недовольно нахмурил брови, но спорить с женщиной не стал. На самом деле он тоже успел устать за последние часы, и вдруг понял, что если прямо сейчас для него найдется какая-нибудь подходящая картонка или пара сухих досок, он свернется калачиком прямо на них, и заснет очень быстро.

В одном из углов они обнаружили какие-то вместительные ящики с мелкой древесной стружкой. В большинстве ящиков содержимое было довольно отсыревшим, однако внутри еще одного, найденного чуть в стороне, опилки оказались на удивление сухими.

Во второй раз за сегодняшний день накормив Егора из своего чудо-аппарата, Ключница заставила своего спутника отправляться спать, а сама еще какое-то время продолжила возиться со своей поломанной техникой, пытаясь настроить её на поиски какого-то необходимого ей сигнала.

10

Из отчета руководства Ведомства по контролю и наблюдению за Точкой соприкосновения темпоральных потоков, закрепленной под штатным номером 15678/5А:

Работниками службы доводится до сведения вышестоящего начальства, что в результате оперативного следствия по делу утечки энергии первичного потока, одному из наших оперативных агентов удалось проникнуть в область, где по предварительным расчетам находится один из двух последних, несанкционированно проникших на чужую территорию, биологических объектов. К сожалению, связь с агентом временно потеряна, однако сигнал микротелепортирующего канала пищевого блока был благополучно отслежен, как исправно действующий. Данное обстоятельство говорит в пользу того, что сотрудник нашего подразделения жив, и продолжает выполнять свои непосредственные должностные обязанности.

Теплый ветер с моря нежно ласкал лоснящуюся под южным солнцем кожу загорелых тел отдыхающих на берегу людей. Негромкий рокот прибоя вкрадчиво нашептывал свою тихую, монотонную песню. До полудня было еще далеко, и можно было еще какое-то время валяться на пляже, совершенно не боясь при этом обгореть.

Егор отодвинул в сторону полотенце, которым прикрывал голову, и посмотрел в сторону жены. Татьяна лежала на пластиковом шезлонге тут же неподалеку, а по ее бедру ползла, непонятно откуда залетевшая на пляж, белая бабочка. Звонкого голоса Полины почему-то слышно не было.

Егор посмотрел в ту сторону, где должна была лежать его мама, но не обнаружил и ее. Для того, чтобы осмотреться по сторонам полностью, нужно было приложить волевое усилие и приподняться с влажного и приятного для тела махрового полотенца. Делать это было лень, ведь лежать без движений и отдыхать было сейчас так хорошо.

Тем не менее, Егор всё же нашёл в себе силы, и привстал на локтях, чтобы взглянуть, наконец, в сторону воды. Полина с бабушкой сидели у самой кромки прибоя и строили из мокрого песка какие-то фантасмагорические грандиозные башни. Между собой они о чем-то негромко переговаривались. Егор издалека заметил это по движению губ дочери и своей мамы, правда их тихая речь, смешиваясь со звуками моря и ветра, была совершенно отсюда не слышна.

Успокоившись от мысли, что с его родными было всё в порядке, Егор вновь улёгся на импровизированную подушку, роль которой исполняли свернутые штаны и футболка. «Стоит, наверное, — подумал он — сходить еще раз искупаться, потому что тело начинает постепенно перегреваться от жары».

Егор хотел, было, растормошить супругу, чтобы попросить ту составить ему компанию, как вдруг почувствовал, что кто-то вылил ушат холодной воды ему прямо на голову. Перепад температуры был такой сильный, что Егор резко подскочил. Отряхиваясь от воды и выражая своё негодование по поводу такой вероломной встряски, Егор вдруг увидел, что все трое — Татьяна, его мама и Полина стоят сейчас прямо возле него и с совершенно серьезными, и даже несколько встревоженными лицами настоятельно просят проснуться.

— Нельзя спать, иначе быть беде…

Егор спохватился и проснулся. Хранительница дверей трясла Егора за плечо.

— Пора просыпаться — басовито прогудела она.

Егор посмотрел ей в лицо и отпрянул от неожиданности. Взгляд женщины было таким же встревоженным, как у его родных в том самом сне, из которого он был только что грубо и безжалостно вытряхнут.

— Нельзя тут спать слишком долго, — добавила Ключница — иначе может засосать в спонтанно возникшую пространственную воронку, и мне снова придется тебя искать.

Поняв, что Егор проснулся окончательно, Ключница отошла от ящика со стружками, в котором спал Егор, и подсела к костру, который горел неподалеку. Тепло от пламени распространялось оттуда на довольно-таки приличное расстояние, обогревая всё вокруг, в том числе и кожу на лице, поэтому Егору стало вдруг понятно, отчего ему могли присниться солнечный пляж и море.

Судя по довольно бодрому виду, за всё это время Ключница все-таки умудрилась каким-то образом выспаться, правда, как именно ей это удалось, пока Егор занимал единственный свободный ящик с сухими стружками, он уточнять не стал. Возможно, женщина устраивалась на ночлег на досках возле костра, или вообще не смыкала глаз.

Егор огляделся по сторонам и сообразил, что за время его сна вокруг ничего не изменилось, а сами они находятся в том самом месте, где остановились несколькими часами ранее после длительного блуждания по заброшенным и пустынным заводским территориям.

— Нужно идти дальше, потому что ни тут, ни где-либо поблизости я ничего не обнаружила — требовательно проговорила Ключница.

«Надо, значит надо!» — с энтузиазмом подумал Егор. Да и разве у него был выбор? Ему ничего не оставалось, кроме как просто выполнять инструкции той, которая знала гораздо больше, чем он сам, да и ориентировалась здесь также лучше.

Они двинулись в путь снова, миновав найденный накануне сухой участок заводской территории, но, так и не обнаружив поблизости, по словам спутницы, ни одной, так называемой, «точки входа».

Долго и безрезультатно пролазили они еще несколько часов по каким-то заброшенным складам, подолгу прислушиваясь и приглядываясь, пытаясь уловить, по словам Ключницы, какую-то «когерентную темпоральную волну». Всё в округе — как здесь, так и там — оставалось, по ее словам, не таким, каким следовало быть. Несколько раз она вдруг останавливалась и молча указывала Егору на проёмы в стене, которые вскоре мгновенно исчезали, после чего так же молча шла дальше, подгоняя своего спутника идти быстрее.

Длительное молчание снова начало утомлять Егора, и он решил расшевелить свою спутницу, понуждая ту рассказать ему еще что-нибудь о здешнем мире.

— Интересно, а почему вы всё время утверждаете, что выходить на заводской двор опасно?

Ключница остановилась и повернула свой немного недовольный взгляд в сторону шедшего позади Егора.

— Это всё потому, что если бы ты знал обо всех свойствах того пространства, которое нас окружает, то не задавал бы таких вопросов — неопределенно ответила она, и снова пустилась в путь, замолкнув.

— Но откуда же я могу это узнать, елки палки — не выдержал тут Егор — если единственный человек, который мог бы мне хоть что-то рассказать, предпочитает молчать, как рыба об лед.

— Ладно, — тяжело вздохнула Ключница, решив наверное, что во время разговора окружающая обстановка не так подавляюще действует на нервы, как в тишине — попробую объяснить подробней, если смогу. Мы с тобой находимся сейчас не в привычном четырёхмерном пространстве, а угодили в своеобразную расщелину, где время местами как бы замерло.

Женщина на короткое время замолчала, а затем заговорила вновь, кардинально сменив тему:

— С твоей стороны было бы наивно думать, что сама я, а также все те люди, кто следит за порядком хода времени, такие же вечно живущие, как вся наша Вселенная.

Егор не ожидал подобного поворота беседы, но, подумав, мысленно согласился, что похожая мысль приходила к нему в голову. Ещё раньше он сделал выводы, что Ключница, а вместе с ней и все сотрудники ее ведомства живут в каком-то отдельном пространственно-временном коридоре, из которого они имеют доступ ко всем остальным измерениям, но не более того. Раз они такие же люди, как и сам Егор, то не могли же они и в самом деле быть бессмертными. Своими мыслями он поделился с Ключницей, и она оценила его догадку, как достаточно верную. Вместе с тем он попросил женщину не съезжать с темы, так как изначально его вопрос касался совсем другого.

— Так вот, то, что касается твоего непосредственного вопроса — невозмутимо продолжила она — нужно сказать, что в этой самой расщелине остановилось не только время. Само пространство здесь сделалось как бы затвердевшим, за исключением тех помещений, которые время от времени как бы «оттаивают». Если бы мы вышли наружу, или по неосторожности набрели на одно из тех мест, куда я несколько раз запрещала тебе соваться, то сразу же столкнулись бы с феноменом непреодолимой статичности атмосферы. Означает это то, что все предметы в таких областях невозможно сдвинуть со своих мест, так как все они являются абсолютно твердыми для обычного физического воздействия. Для примера можно привести следующее: если бы на момент застывания или «схватывания» такого пространства, на улице, к примеру, шел дождь, то мы не смогли бы пройти сквозь завесу капель, так как каждая застывшая в воздухе частица воды стала бы для нас непреодолимым препятствием.

— Но не похоже, чтобы там сейчас был дождь, — неуверенным тоном попытался выразить свою мысль Егор — значит пройти в заводской двор каким-то образом всё-таки можно.

Ключница усмехнулась, но ответила с оттенком снисхождения:

— А про пыль ты подумал? Ту мелкую пыль, которая обязательно взвешена в воздухе, и представляет собой крошечные по размеру частицы, однако твердые, как алмаз, и намертво застывшие перед тобой прямо по ходу движения.

Егор присвистнул. Он живо представил себе, в какой фарш превратилось бы его тело, растерзанное и пронзенное насквозь такими невероятно крошечными, но твердыми и намертво зависшими в воздухе частицами, если бы ему на свою беду удалось выйти на открытый воздух за пределы экранированных помещений видоизменённого завода.

— И всё бы ничего — подытожила свой рассказ Ключница — но даже в состоянии временного стазиса всё здесь как-то странно перемешалось и наслоилось одно на другое. Поступающие извне звуки и запахи красноречиво говорят о том, что хронологическая аномалия разрастается, и поэтому те законы, согласно которым этот мир должен существовать, не действуют здесь в привычном для них режиме, а дают какие-то непонятные сбои.

Егор подошел к очередной двери, сквозь щели в которой просматривался самый обыкновенный на вид солнечный свет. Отчего-то после слов Ключницы ему даже не захотелось пробовать — открыта та дверь, или нет. Он осторожно покосился вначале на старую дверную рукоятку, а затем на свою спутницу.

— И не вздумай — Ключница заметила направление взгляда Егора, но тут же злорадно улыбнулась — Впрочем, эта дверь тоже заблокирована, не переживай.

— А я и не переживаю — ответил Егор — Я ведь не самоубийца и вполне могу понять, если меня кто-то предупреждает чего-нибудь не делать под страхом жуткой и мучительной смерти.

— Да-да, конечно, все вы понятливы, пока у себя дома, — пробормотала в ответ женщина — а когда в очередную переделку попадаете, или чтоб заранее подумать — так нет! Ладно бы, Алексеич — тот, когда сюда пропал, то даже и не понял — как это произошло, но ты-то ведь явно догадался, что тот злополучный плакат, который ты хотел себе наглым образом присвоить, никак не мог там висеть. И все же ты зачем-то отправился за ним!

— Да не понял я ничего тогда! — воскликнул Егор с нарастающей обидой. Откуда я мог знать…

— Да, ладно, хватит оправдываться! — оборвала его Ключница. Она потерла свой лоб тыльной стороной своей ладони и шумно вздохнула, замолчав и скривив при этом губы.

Так они молчали с минуту, а затем Егор все-таки решился прервать молчание, отбросив прежние сомнения и страхи:

— В общем, да, вы, наверное, правы. Я действительно что-то почувствовал насчет той картинки, когда дату её изготовления увидел. Мне сразу это подозрительным показалось. А что это, кстати, за штука была?

— Их называют метками для дежурных точек входа, или маркерами — неожиданно ответила женщина.

Она вдруг замолчала на полуслове, остановилась около Егора и внимательно осмотрела тот самый очередной тёмный проход, около которого вот уже несколько минут тот топтался на месте, Забраковав этот коридор, она сама принялась изучать взглядом уже другое помещение, осторожно приоткрыв ведущую туда покосившуюся дверь. Открыть её составило некоторого труда, так как вся поверхность внизу поросла не только мхом, но и пучками многолетней травы, отчего доски двери разбухли и намертво упёрлись в шершавый и влажный пол. Вдвоем им удалось расчистить путь быстрее.

— Те межпространственные проходы, на один из которых ты тогда случайно набрел, — продолжила она ранее начатую тему разговора, кряхтя и отодвигая дверь в сторону — существуют во многих местах. Они специально проделаны нашими оперативниками для удобства на период проведения операции по поиску пропавших биологических объектов. Все эти входы и выходы с недавних пор помечаются специальными маркерами.

Освободив совместными усилиями дверь, Ключница с облегчением вздохнула и дополнила.:

— В каждом из таких мест используется какой-нибудь предмет из мира параллельного хронопотока, чтобы межпространственный канал имел что-то типа точки заземления, и мог быть без труда обнаружен портативным сканером любого из наших сотрудников. Мера это была временная, и после завершения операции по поимке всех до одного «выпавших» биологических объектов, подобные маркеры планировалось убрать, а вместе с ними напрочь перекрылись бы и все имеющиеся «коридоры». Тебе очень повезло, что ты попал сюда именно через такой дежурный проход, а не сквозь спонтанный временной канал, в котором, к примеру, исчез ваш сторож Алексеич. Правда тебе не повезло в другом смысле, когда уже потом тебя зацепило пучком стазисного излучения, и тебя вдруг стало швырять туда сюда.

Егор опасливо покосился на пустынную территорию, открывшуюся за проёмом старой двери, но шагать туда первым даже и не подумал.

— А в чем разница между стандартной точкой входа и спонтанной? — спросил он — Ведь и так, и эдак можно по неосторожности выйти за пределы своего… собственного хронологического потока.

— В спонтанных каналах всё иначе — принялась терпеливо объяснять Ключница. Она первой шагнула в очередной проход и двинулась вдоль узкого тёмного коридора, за которым далее просматривалось какое-то более просторное помещение — Они возникли сразу после той злополучной аварии, о которой я тебе уже не раз говорила. Буквально мгновенно после того инцидента, в такие хаотично возникающие и исчезающие «дырки» из разных временных периодов начали вываливаться и попадать, словно мухи в паутину, так называемые, «биологические объекты». То есть, как правило — самые обыкновенные люди, хотя однажды туда угодил какой-то бездомный кот, а в другой раз — птица. Тот кот, кстати, едва не умер от голода, так как ничего из съестных припасов почему-то не сумел отыскать за все две недели пребывания в том замкнутом мире, куда его занесло. Ведь это ты человек, и тебе повезло наткнуться на склад с припасами в бомбоубежище, а у кота рук ведь нет и никакую металлическую дверь, даже если б он ее вдруг обнаружил, то самостоятельно открыть бы не смог.

Егор улыбнулся, живо представив себе, как тощий и изголодавшийся кот, стоя на задних лапах, с кряхтением пытается отодрать тяжелым ломом замок от продуктового склада, в конце концов, тот в бессилии оседает на пол, звонко роняя при этом свой тяжёлый инструмент, и затем, вздыхая, утирает своей мохнатой лапой полосатый вспотевший лоб.

Не оборачиваясь к Егору, женщина потрясла над своей головой своим указательным пальцем и вдруг резко остановилась, затем двинулась вбок, словно обходя видимую одной лишь ей опасную область, заставив проделать то же самое и своего спутника.

— Кстати, похоже, что иногда, когда возникает очередной спонтанный межпространственный переход, в том самом бомбоубежище периодически появляется Алексеич. Он тоже пользуется теми продуктами. Однако каждый раз его переносит в совершенно новый хронологический период, поэтому для вашего сторожа, наверное, каждый раз представляет неразрешимую загадку тот странный для него феномен, когда во время своего очередного посещения знакомого уже убежища, склад оказывается нетронутым и запечатанным. Тогда Алексеич, видимо, очень сильно удивляется, а затем чешет свой затылок и снова идёт за инструментами, чтобы откупорить ту дверь с припасами, чтобы поесть.

Ключница перестала говорить, и вместе с ней на какое-то время замолчал и Егор. Они обогнули опасный участок некими совершенно темными проходами и закоулками, миновав по пути небольшой закуток со старыми стеллажами и огромным точильным станком, стоящим в самом углу помещения. Затем они задержались около еще одной плохо освещенной комнаты, где Ключница затопталась на месте, отчего-то не решаясь двигаться дальше.

— Я ведь нутром чувствую, что мы у цели, — бормотала она себе под нос — но мои приборы ничего не фиксируют… Странно всё это.

Проковырявшись еще немного у того подозрительного помещения, и ничего не обнаружив, они двинулись в обход, решив сделать гигантский крюк через южное крыло завода, чтобы еще раз пролезть сквозь тот самый огромный раструб вентиляции, через который они проходили в самом начале своего пути. Егору данная идея вовсе не понравилась, но, в конце концов, он махнул рукой и обречённо поплелся следом за своей спутницей.

Когда после нескольких часов блужданий они спрыгнули на пол, Егор не узнал того места, в котором они должны были оказаться. Видимо вновь произошел какой-то пространственно-временной сбой, и прежняя планировка помещения полностью изменилась. На сей раз, здесь имелись нормальные окна, а стены были оштукатурены и даже выкрашены какой-то побелкой

Осмотревшись по сторонам, Егор решил продолжить их странный диалог, заговорив при этом немного путаясь, с трудом подбирая слова и термины.

— Значит, получается так, что авария реактора и утечка некой первичной энергии явились причиной серьезной проблемы там, где обитаете вы сами?

— Именно так, мой любознательный друг. Это исключительно упущение нашего Ведомства, но возникшая проблема, поверь мне, будет вскоре представлять из себя крайне серьезную угрозу всему человечеству во всех абсолютно мирах и отрезках времени, если, конечно, последствия аварийной утечки вовремя не удастся устранить — со вздохом проговорила Ключница.

— Да уж… — Егор даже не знал, что тут еще можно было добавить.

— Кстати, — она неожиданно продолжила свою мысль — когда ты нашел тот проход сквозь старый контейнер, я почти обрадовалась — думала, что тебе повезло найти дежурный выход — добавила она уже без иронии. Там мой сканер вроде бы мигнул, но потом показания опять стали полной ерундой.

Егора всё время подмывало спросить подробней о тех людях, кто, по словам его спутницы, живут и работают в зоне, находящейся вне пространства временных коридоров, и которые каким-то невообразимым образом контролируют порядок, а также ход течения всего земного времени. Несколько раз он пытался перебороть чувство неловкости и спросить у шагавшей рядом женщины и о том, чем ещё, помимо поиска пропавших «биологических объектов», занимаются служащие в её загадочном Ведомстве. Почему, например, сама его спасительница имела должность с таким странным и чудным названием — Хранитель дверей?

А ещё Егору было жутко интересно узнать, что происходит в разных временных зонах, кто именно населяет множественные пространства других параллельных миров, и, если это не такие же самые люди, как он сам, то чем именно они отличаются от привычных землян.

Ему до сих пор было совершенно непонятно, каким образом организовалась, или была кем-то создана вся та огромная структура, отвечающая за порядок хода времени, а также то, какая Всемирная организация (а может быть вообще какая-нибудь высокоразвитая инопланетная цивилизация) стоит за всеми этими делами.

Свои вопросы, решил он твердо, Егор обязательно задаст Ключнице, когда они сядут передохнуть, чтобы пообедать.

«Кстати, — он мысленно потер свои ладони — про тот хитрый приборчик (кажется, тот назывался трансгрессором), мне бы хотелось расспросить у этой дамы подробней. Вот бы в нашем мире появилось что-то подобное. Ведь сколько транспортных и продовольственных проблем можно было бы решить одним махом!».

Тем временем, место, где принялась «колдовать» со своим оборудованием Ключница, располагалось почти у самого выхода из цеха на улицу.

Сотрудница таинственного ведомства оставила своего спутника чуть в сторонке, заставив того усесться прямо под балкой огромного, повреждённого цехового крана, а сама отправилась дальше.

Егор посмотрел вверх. Словно давно умерший и поверженный дракон, ржавый и облепленный паутиной кран давно уже не использовался по своему назначению. Напоминая собой большую поломанную детскую игрушку, он небрежно лежал на боку, раздавив одним из своих краев несколько ржавых контейнеров, а другим своим концом всё ещё прочно закрепившись на одном из ржавых полозьев под потолком. Изначально сами контейнеры были, судя по всему, установлены один на один в углу данного цехового помещения, однако сейчас были, будто детские кубики из игры мальчика-великана, раскиданы в разные стороны.

Бетонный пол возле крана был неровным и растрескавшимся, к тому же он частично порос травой, а кое-где, там, куда падало чуть больше света, на нем даже умудрились вырасти несколько невысоких деревьев и кустов.

Метр за метром, шурша своими ботинками по разбросанным повсюду сухим листьям, Ключница медленно обходила пространство вокруг, не оставляя попыток отыскать уже не раз упоминавшуюся ею некую «точку пространственного входа». Егору не оставалось ничего другого, как просто быть сторонним наблюдателем, и терпеливо ждать.

Невдалеке маячили стеллажи с поржавевшими обрезками металлического проката — крупными заготовками из нарезанного «кругляка» для токарной и фрезерной обработки. В противоположной стороне цеха виднелись еще какие-то отдалённые, огороженные железными щитами помещения, заваленные рулонами отсыревшей и прогнившей стекловаты…

Егор зевнул и присел на край ржавого стола. Он уже перестал беспокоиться насчет того, что вся его одежда превратилась в одну сплошную ветошь, и не переживал по поводу большого количества пыли и грязи вокруг. В предвкушении ожидания ответов на свои, пока не заданные вопросы, он стал ждать, когда Ключница закончит свою работу и вернется, чтобы передохнуть.

Та действительно управилась в течение десяти минут, а когда подошла туда, где сидел Егор, лицо ее было весьма обеспокоенным.

— Плохи наши дела — произнесла она задумчиво — Мы здесь уже почти двое суток согласно стандартному времени, а мир вокруг ведет себя совсем не так, как должен. Видимо существует еще какой-то невидимый или неучтенный фактор, который я без дополнительной помощи определить не могу.

— Но вы ведь как-то упоминали, что есть еще возможность выйти отсюда, используя некий хитрый способ, если откроем дверь наружу, и выйдем за пределы этих бесконечных помещений — напомнил Егор Ключнице ее собственные слова, высказанные ранее. — Как вы, кстати, собирались это сделать, если там, — Егор неопределенно махнул рукой в сторону улицы — простирается непреодолимая и опасная территория.

— Это, безусловно, представляет проблему, и я действительно должна буду попотеть и подкорректировать здешнее пространство, создав дополнительный коридор в стазисном поле — рассеянно проговорила Ключница.

— Так в чем же дело? — не мог понять Егор. Ему стало странно, почему, если сразу можно было поступить иначе, они проторчали в этой дыре два дня, не используя план «Б». Свое желание поторопиться он считал естественным, потому что опасность надолго застрять здесь до сих пор не на шутку пугала его, и он вовсе не хотел с большим опозданием попасть в свой родной мир, очутившись где-нибудь в далёком при далёком будущем.

— На территории вашего завода — принялась объяснять Ключница — существует несколько таких мест, но отчего-то ни одно из них никак не реагирует на посылаемые мною сигналы. Может, сразу я и не сказала тебе о том, что вначале я ещё надеялась найти стандартную точку входа, но в какой-то момент оставила эту идею, так как уже довольно давно пытаюсь сканировать местность, чтобы активировать хотя бы один из таких аварийных маяков…

Отойдя на некоторое расстояние чуть в сторону, Ключница вновь упорно стала зондировать пространство вокруг с помощью своего непонятного устройства. С рассеянным видом она прошла вперед и теперь стояла на расстоянии двух десятков метров от Егора, однако, все еще находясь невдалеке от того самого места, где в данный момент сидел он сам.

Внезапно Егор, словно неким шестым чувством уловил, как что-то вдруг изменилось. Он резко повернул голову вверх, и в ту же секунду заметил, что, как будто бы в процессе замедленной видеосъемки, и почему-то совершенно при этом беззвучно, на них начинает падать ржавая балка крана. Точнее, падает та самая его часть, которая до этого момента опиралась одним из краев об прогнувшуюся рельсу. Скрежещущий металлический звук, который наверняка должен был сопровождать это жуткое падение, словно бы кто-то полностью вырубил.

В один миг время словно бы и впрямь остановилось.

Егор даже не успел подумать о последствиях своего следующего шага, как ноги сами рванули его с места, и пулей понесли в сторону замершей невдалеке, и ничего не подозревающей женщины.

— Берегитесь! — только и успел крикнуть он, когда тяжелая балка крана внезапно ускорила свое падение, и тут же стала быстро приближаться к земле, угрожая через мгновение погрести под своим весом обоих людей.

На все, что произошло потом, ушло, буквально, несколько мгновений. Ржавый кран рухнул как раз на то самое место, где только что находились оба человека, подняв при этом тучу коричневой, железной пыли. Ключница, сбитая с ног в результате мощного толчка бросившегося к ней со своих ног Егора, повалилась прямо на бетонный пол старого заводского цеха, выронив от неожиданности свой портативный сканер.

В результате таких стремительных действий Егор и сам не удержался на ногах, и теперь валялся в грязи, откашливаясь и отплевываясь от мелких частиц мусора и известки, взвешенных в воздухе.

Медленно оседающая пыль, поднятая в результате крушения тяжёлой металлической конструкции, всё еще продолжала клубиться в воздухе, а Егор уже стоял на ногах и протягивал руку помощи той несчастной, которая, если бы не его расторопность, была бы, безусловно, сейчас мертва.

— Ты что наделал? — с вмиг округлившимися глазами женщина, словно проворная кошка, в один короткий момент вскочила на ноги, и вдруг вцепилась своими мощными ручищами в воротник Егора, пытаясь приподнять того над землей.

Такого «спасибо» за свою доброту Егор уж точно не ожидал. Сдавленным голосом он потребовал отпустить его, и тут же попытался вырываться из железной хватки рук Ключницы.

— Вы с ума сошли, что ли? — выкрикнул, наконец, он, когда та все-таки решила выпустить несчастного Егора из своего жёсткого захвата, и тот чуть не зашатался, так как его дыхание сбилось.

— Ты зачем меня вытащил? — почти зашипела женщина прямо в лицо Егора, судорожно сжимая и разжимая при этом свои кулаки, однако все же не решаясь пускать их в ход.

Мгновение спустя она развернулась, словно заведенный волчок и бросилась разыскивать выпавший из ее рук сканер. Тот нашелся на полу под одним из крупных металлических обломков, причем, к немалому удивлению, как Ключницы, так и Егора, он оказался совершенно целым.

Включив и для чего-то постукав свой прибор о коленку, возмущенная женщина с негодованием всплеснула руками. Затем она принялась отряхиваться от грязи и налипшей повсюду к ее одежде паутины, одновременно с этим осыпая Егора бесконечным потоком ругательств.

Егор даже и не знал, как ему быть, и вообще как реагировать на такую неадекватную реакцию странной особы. В своей жизни он привык к тому, что за оказанную доброту его обычно благодарили. А тут что? Он вообще, получается, этой тетке жизнь спас, но вместо благодарности в ответ услышал от нее такое…

— Нельзя этого делать было! Нельзя! — почти жалобно принялась вдруг твердить Ключница, при этом горестно мотая головой из стороны в сторону.

Потом еще долгое время ее причитания и крики сотрясали воздух цеховых помещений, прежде чем несчастная женщина начала обретать утраченное внутреннее равновесие.

Словно не находя себе места, она принялась расхаживать туда-сюда по маленькому пятачку бетонного пола, который был более-менее свободным от вмиг образовавшихся повсюду куч мусора и известковой пыли. При этом она бормотала какие-то совершенно странные слова:

— Я даже не представляю, как зашкалит сейчас вариантный индуктор, задумай я настроить его в своем собственном диапазоне! С такими показателями мне теперь хоть в петлю лезь!

«Вот ерунда, какая — думал между тем Егор, косясь в сторону Ключницы — знал бы, что бывают такие неблагодарные существа, ни за что бы не стал ее спасать».

Решив особо не реагировать на негодующие возгласы сумасшедшей дамочки, он переключил внимание на свой окончательно испорченный внешний вид. С горем пополам, отковыряв грязь со своих ни на что уже не похожих штанов, Егор отошел подальше в сторону (чтобы не провоцировать Ключницу на более радикальные действия в отношении его персоны), однако он все же не мог при этом не слышать, как та, время от времени тяжело вздыхая и чертыхаясь, вполголоса бубнила какие-то непонятные для его понимания ругательства.

— Да что случилось-то? — не выдержал, наконец, Егор, когда ему надоело в сотый раз слушать про то, какой неблагодарной работой несчастной женщине приходится заниматься всю свою сознательную жизнь, имея дело с законченными придурками, вроде Егора.

— А то! — крикнула Ключница — что вожусь с вами, идиотами, стараюсь причинно-следственных связей не нарушать, рассказываю вам всякие сказки в виде секретной информации, чтобы вы по дороге ненароком еще каких-либо глупостей не наделали, пока я вас обратно не отправлю, и тут находится один умник, который всё под корень портит.

— И как же я испортил все под корень — не пожелал вдруг мириться Егор с очередным обвинением в свой адрес.

— Да так! Не может простой человек взять, и просто так меня спасти! Даже если мне при этом будет угрожать опасность погибнуть! Ты ведь столько сейчас дров наломал, как баран безмозглый. Э-эх… Да что теперь говорить!

Кажется, теперь до Егора стал доходить смысл праведного гнева женщины. Похоже, он опять нарушил какие-то причинно-следственные связи, которые могли привести к неким непредвиденным последствиям. Его опасения подтвердили слова, которые Ключница вскоре произнесла всё с тем же нескрываемым негодованием.

— Когда обычный человек влияет на судьбу таких «вневременников», как я — то это — чтоб ты знал — может привести к очень и очень нехорошим последствиям, болван ты бестолковый! Так весь проект по надзору за Временем может оказаться под угрозой, потому что хронологическое нарушение распространится уже не где-то вовне, а уже внутри той самой ветки, которая выделена в наш отдельный хронологический канал. Подобного хаоса наверху ни за что не потерпят, если о нем узнают. Мне теперь грозит очень серьезное разбирательство.

Егор даже не знал, что и сказать. От таких слов ему стало как-то совсем не по себе. Тем временем Ключница произнесла еще одну загадочную фразу, значение которой Егор в тот момент сразу не осознал:

— Вот когда наступит удачный момент, и если нам, в конце концов, удастся устранить последствия аварии на том реакторе, только тогда всё окончательно придёт в норму и встанет на свои места, словно ничего никогда не происходило, и никто никуда не пропадал.

Сказав всё, что только могла, женщина надолго замолчала, словно о чем-то усиленно размышляя. Егор решил воспользоваться затишьем, чтобы постараться хотя бы простыми словами загладить свою вину.

— Извините, что у вас из-за меня могут быть неприятности — произнес он примирительным тоном — обещаю, что если в следующий раз на вас что-нибудь рухнет, я не стану извлекать из груды металлолома ваших бесполезных останков.

— Не смешно, бестолковое ты существо — ответила Ключница совсем беззлобно, тяжело при этом вздохнув. Внешне она старалась сохранять спокойствие, но внутри нее до сих пор всё клокотало и рвалось наружу. Егор, в который уже раз, поразился тому, что внешний вид его спутницы плохо сочетался с тем уровнем внутренней энергии, которой та обладала.

— А как бы я сам тогда спасся, если бы вас не стало? — неожиданно спросил он.

— Другого бы кого-нибудь прислали за тобой — сквозь зубы бросила в ответ Ключница и вновь отвернулась, гневно насупившись.

Больше Егор ничего не стал говорить. Он точно так же замолчал и опять принялся размышлять о своей нелёгкой доле. Внезапно что-то необычное привлекло его внимание.

— Смотрите, что это там? — негромко спросил вдруг Егор, указывая куда-то за спину пригорюнившейся женщины. Ему на секунду показалось, что прямо позади ржавых заводских ворот кто-то вдруг зажег яркий источник света, и это произвело сильный, но короткий отблеск.

Ключница обернулась в ту сторону, куда указал Егор, и внезапно засуетилась.

— Что ты видел? — коротко спросила она.

Егор рассказал о вспышке, и с надеждой в голосе поинтересовался, что та могла означать.

— Пока не знаю…но надо бы проверить!

Женщина вдруг будто позабыла про все свалившиеся на ее голову беды, и быстро направилась в ту сторону, куда указал Егор. Тот последовал за ней.

Когда они вдвоем подошли к воротам, Ключница достала и включила свой портативный сканер. Мгновение спустя лицо ее просияло.

— Вот оно!

— Что там? — не понял Егор и стал вглядываться в щелочку из ворот наружу.

— Можешь радоваться, горемычная твоя башка. Кажется, мы нашли выход!

Затем голос Ключницы сделался настороженным.

— Меня только отчего-то беспокоит тот странный факт, что аварийный маяк «вывалился» сюда сразу только после того, как мы чуть не оказались под рухнувшим краном. Ох, и не нравится мне это…

— А вот меня почему-то больше волнует, не исчезнет ли снова эта ваша дверь, если мы не поторопимся — пытаясь иронизировать, произнес Егор. При этом он сощурил один глаз, а другим с трудом попытался разглядеть сквозь небольшую щель в ржавых воротах то, что могло твориться снаружи. На первый взгляд ничего необычного за воротами не было.

— Думаю, теперь он никуда не денется, потому что его появление тут явно не случайно.

Егор не больно-то вслушивался в монолог своей спутницы. Он старался хоть что-нибудь рассмотреть за воротами, глядя сквозь щёлочку наружу, однако нового там ничего не увидел. При этом его разумом уже стала завладевать мысль о предстоящем счастливом возвращении домой и о скором свидании с родными.

— Обычно такие устройства применяются для экстренной эвакуации сотрудников нашего ведомства в случае непредвиденной ситуации, — тем временем продолжала излагать Ключница — но при нужной настройке я могу воспользоваться им и в иных целях, а именно для того, чтобы отправить тебя прямо домой.

— Но я почему-то до сих пор ничего за воротами не наблюдаю — Егор оторвал, наконец, свой взгляд от дырки в воротах и с изумлением поглядел на свою спутницу.

— И не увидишь — коротко ответила женщина, принявшись хлопотать около ворот, изучая замки и петли, затем добавила — пока я не открою путь туда.

Егор доверился спутнице, так как давно уже понял, что в этом мире всё совсем не таково, каким на первый взгляд кажется. Ключница же тем временем, удовлетворённо хмыкнув, стала пробовать откупорить большой внутренний и полностью проржавевший замок, продолжая при этом говорить:

— Плохо то, что воспользоваться таким аварийным переходом можно только один раз и лишь одному человеку. Затем требуется перезагрузка, а для этого он должен будет на некоторое время исчезнуть, и затем появиться уже совсем в другом месте.

До Егора не сразу дошел смысл сказанного, а когда это, наконец, произошло, он с негодованием произнес:

— И что же нам делать? Если вы через этот маяк отправите меня, то, как вам самой потом отсюда выбираться?

— Ерунда. Обо мне не беспокойся — поморщилась Ключница, но затем вновь обрела прежний довольный вид — Нам только нужно добраться до него, и затем я дистанционно введу нужные координаты, и отправлю тебя нажать на том маяке большую красную кнопку. После этого — бах! — ты снова попадешь в свой мир.

Мысль о «большой красной кнопке», а также произнесённое Ключницей загадочное словечко «бах», заставили Егора почему-то поежиться. Из всевозможных приключенческих и научно-фантастических книг он хорошо знал, что обычно следовало за тем, когда кто-то вдруг нажимал подобную кнопку.

— Неужели на этом все закончится? — недоверчиво поинтересовался Егор.

— Похоже, что так, ведь в нужный отрезок времени мы уложились. Правда, для нас сейчас остаётся еще одна проблема — нужно открыть эти старые ворота. Помоги-ка.

Егор отыскал какую-то железку и стал стучать ей по огромным петлям и засову, пытаясь сбить с них слой ржавчины и грязи. Вскоре раздался натужный скрип и створки поддались.

— Да, и вот еще что… — голос собеседницы слегка смягчился и подобрел — Спасибо тебе, конечно, за то, что спас мою жизнь. Теперь не ты, а я у тебя в долгу. Ловко же ты вытолкнул меня от того крана… балбес. Ладно, давай уже начинать твою отправку.

Ключница произнесла последнюю фразу с какой-то скрытой тревогой, но вполне твердо.

— Подождите — Егор вдруг захотел задать один очень важный для него вопрос, который мучил его все последние сутки — объясните мне про отправку подробней. Мне не совсем ясно, что именно произойдет, когда я вернусь обратно.

— И что же тебе не ясно?

— Ну, скажем, когда я вернусь в свой исходный временной период, тогда получается, что меня там станет двое, то есть «я» теперешний плюс «я» тогдашний? А как тогда быть, если мы там вдруг встретимся?

От таких слов Ключница криво и словно бы нехотя, всё же улыбнулась. Это была ее первая улыбка после череды недавней ругани.

— Ах, вот ты о чем? Здесь я могу тебя успокоить, мой друг — снисходительным тоном произнесла она — на самом деле всё обстоит несколько иначе, чем показывают в тех фантастических фильмах, которые ты так любишь смотреть. Могу тебя заверить, что при аварийной транспортировке твое тело никуда не отправится, а произойдет лишь мгновенный перенос твоего сознания в точку координат туда, где уже находится то твое тело, которое вшито в исходный хронологический поток. Теперешнее же твое тело автоматически аннигилируется в момент перехода. Таким способом мы отправляем всех, кого находим, и твой случай не станет исключением, поэтому даже и не думай пугаться от всего того, что только что услышал.

Егора немного покоробило при слове «аннигиляция», однако уверенность, с которой Ключница убеждала его не пугаться факта подобного действа, и в самом деле почти не внушал никакого страха.

После данных объяснений Ключница снова погрузилась в какие-то свои невеселые мысли касательно, видимо, своего неожиданного спасения, и это не прошло мимо внимания Егора.

— Похоже, вы не очень рады тому, что с вами случилось — ухмыльнулся Егор, видя настроение женщины.

— Ты верно мыслишь, — на удивление прямо ответила та — и хотя, говоря по правде, я невероятно благодарна тебе за сохранность свой жизни, радости мне от такого счастья действительно не много.

— И всё, потому что я — обычный человек? — предположил Егор.

— Ты снова прав, как ни крути, — подтвердила Ключница — дело именно в этом. Из-за твоего опрометчивого вмешательства я даже не могу и предположить, что меня теперь ждет. Возможно, благодаря тому, что мне удалось тебя найти и вернуть, мне еще дадут поработать в пониженной должности, а не отправят сразу в биологический стазис…

— Вас в стазис..? — хотел было возмутиться Егор, но Ключница просто отмахнулась рукой, и тот замолчал, поняв, что любые его слова сочувствия будут сейчас неуместны.

— Тут еще вот какое дело… — Ключница вдруг призадумалась и потерла пальцами свой подбородок, словно соображая, как доходчивей выразить свою мысль — я много лет проработала в качестве Хранителя дверей, и, исходя из своего богатого опыта, должна заметить, что во всей твоей ситуации, в том, что с тобой произошло, есть что-то не совсем обычное…

— То есть? — не понял Егор.

— Во-первых, ты не должен был попасть сюда. Абсолютно все, так называемые, «биологические объекты» всякий раз проваливались в межпространственные дыры в результате возникновения аномальных разломов, вызванных воздействием той самой аварии, о которой я тебе говорила. Но, в отличие от остальных пропавших, ты очутился здесь совершенно иначе, чем они.

— Вы имеете в виду, что я вошел сюда через, так называемую, стандартную точку входа? — Егор поднял со стола какую-то на удивление блестящую гайку и зачем-то принялся ее рассматривать.

— Да, но другая странность заключается в том, что тот аварийный маяк, который нам, наконец, удалось найти, появился здесь в строго определенное время, и сразу после того, как по твоей воле я осталась жива. Вообще, вся череда событий с твоим появлением здесь выглядит не совсем нормально.

Женщина нахмурилась сильнее и вдруг стала пристально всматриваться в глаза Егора, будто пытаясь увидеть в них нечто необычное. Тот непроизвольно отпрянул, и бронзовая гайка вдруг выпала у него из рук. Егор словно бы побоялся, что Ключница вновь больно ухватится за его руку своей мертвой хваткой, как тогда, в самом начале их встречи.

Но на сей раз глаза Собеседницы Егора не были встревожены, а излучали какой-то неподдельный интерес. Она попросила Егора, соскочившего было со стола, усесться обратно, а сама отступила от него на пару шагов в сторону.

— Надо бы тебя тщательней прозондировать — сказала вдруг Ключница, цокнув языком.

— Это еще зачем — опасливо переспросил Егор.

— А затем, чтобы понять, что ты вообще за фрукт, и узнать, чего ещё от тебя в дальнейшем ожидать после того, как ты вернешься к себе домой. — Во всей твоей истории что-то не срастается. Я это сразу разглядела — сказала она негромко — ты или что-то не договариваешь, либо всё для тебя началось не совсем так, как ты мне в самом начале описал.

Егор облизнул губы и потер ладонью затылок, силясь вспомнить о своих странных видениях, с которыми столкнулся в тот момент, когда смотрел на заводской двор из окна нового офиса, а затем чуть позже, когда катался на роликовых коньках по дорожкам городского стадиона, и стал свидетелем странного оптического феномена.

— Постарайся вспомнить еще какие-нибудь странные события, которые могли предшествовать твоему появлению здесь. Всё ведь случилось как-то иначе, чем ты мне тогда рассказал, верно?

Отпираться было бесполезно, да и совершенно бессмысленно. Егор и сам хорошо все это понимал. Шаг за шагом, иногда прекращая свою речь, чтобы вспомнить какие-нибудь важные моменты или подобрать необходимые слова, Егор выложил всё, что с ним происходило.

По окончании рассказа, в котором Егор теперь упомянул и о странном происшествии на стадионе, и про случай с миражом, когда ненадолго из виду пропадал огромный мостовой кран, стоящий посреди пустынной территории завода, Ключница долго не могла ничего произнести, и от удивления несколько раз даже присвистнула.

— И как ты мог всё это упустить во время своего первого рассказа? — речь женщины, вдруг, ожила, и какой-то неподдельный энтузиазм засветился в ее глазах, да и сам взгляд стал не таким суровым, как прежде. Затем она быстро осмотрелась по сторонам, словно что-то выискивая, а потом вновь полезла в свой карман. Выудив оттуда свой «компьютер», Ключница принялась разглядывать формулы на его экране, и вновь что-то вычислять. При этом она поднялась на ноги и нетерпеливой походкой стала прохаживаться туда-сюда по растрескавшемуся и отсыревшему бетонному полу.

— Нет, это всё равно еще не полные данные — задумчиво произнесла она, спустя несколько минут — цифры говорят, что не всё пока сходится в твоем рассказе. Вспоминай лучше!

Теперь уже Егор выдохнул с негодованием, и, буквально, развел руками от бессилия что-либо добавить.

— Да что же еще я могу рассказать? Ну, ничего необычного в те дни я больше не видел!

Он вновь принялся усиленно прокручивать в голове те события… и тут его словно озарило — белый голубь за окном! Вот о чем он умолчал!

— Постойте-ка… кажется, вспомнил! — протянул он неуверенным тоном.

Егор рассказал Ключнице про то примечательное событие, когда на карниз их окна приземлилась белоснежная птица. Женщина тут же ухватилась за это воспоминание, словно за некую путеводную нить. Она похвалила Егора за подробности и попросила уточнить точное время события, а также то, успел ли кто-то кроме него самого увидеть того голубя. Сама же она мгновенно принялась что-то просчитывать, продолжая задавать собеседнику наводящие вопросы.

— В том то и дело, — стал излагать детали происшествия Егор — что когда жена с дочкой пришли с улицы, они не успели взглянуть на ту птицу. Голубь улетел буквально за пару секунд до того, как Полина подбежала к окну.

— Ты даже не представляешь, насколько это важно… — задумчиво пробормотала Ключница, хмыкнув и кивнув при этом головой. Она ввела ещё какие-то дополнительные данные и, похоже, впервые осталась довольна результатами своих вычислений.

— Да я даже и не думал, что об этом стоило рассказывать… — Егор с задумчивым видом потер свой подбородок, и устало взглянул на свою спутницу.

— Нет-нет, Егор, Это не просто какое-то мелкое событие — она прекратила отмерять своими шагами пространство около ворот, и вновь посмотрела на собеседника — это может означать очень и очень многое… Может, и не зря ты в тот раз про судьбу вспомнил.

С этими словами Ключница буквально стянула Егора за руку со стола, на котором тот сидел. Тот даже ойкнуть не успел, как через пару секунд вдруг осознал, что висит прямо в воздухе, не касаясь при этом пола.

Егор был так потрясен фактом своей левитации, что даже не сразу заметил, что причиной его неожиданного парения в воздухе является не мощная рука Ключница, а какой-то яркий зеленый луч, направленный в его сторону. Узкий поток света был нацелен на него из какой-то миниатюрной трубки, похожей на обыкновенную шариковую ручку, которую женщина держала в своей руке.

Егор принялся дергать ногами и руками в воздухе, пытаясь удержать при этом привычное для человека вертикальное положение, пока его спутница ходила вокруг и деловито что-то проверяла на экране своего «мини-компьютера». Саму трубку она теперь закрепила на каких-то металлических перилах, чтобы неподвижно зафиксировать свой луч точно на выбранную цель.

— Это просто невероятно! — вдруг тихо произнесла женщина.

— Зачем вы меня подвесили? И что вы там все высматриваете в своем приборе? — в негодовании крикнул, было, Егор, но тут же чуть не потерял равновесие и резко замолчал, едва не повалившись на землю, потому что луч, направленный в его сторону вдруг погас, и сам он мгновенно обрел ощущение собственного веса.

— Я так и предполагала — задумчиво произнесла Ключница, игнорируя вспышку негодования Егора.

— Да что вы там у меня нашли?

Женщина принялась терпеливо объяснять. Согласно не совсем понятным для Егора словам, от его хронологической структуры исходила некая дополнительная вибрация, понять и объяснить природу которой Ключница самостоятельно не могла. Но самым удивительным, по ее словам, было то, что результирующая частота необъяснимой аномалии, исходящей из биометрической структуры Егора, полностью совпадала с частотой другой аномалии — той, которая была порождена в результате аварии реактора с первичным веществом.

От дополнительных разъяснений, которые тут же потребовал предоставить Егор, Ключница категорически уклонилась, сославшись на отсутствие у них лишнего времени.

— Могу сказать тебе лишь одно: твоя личность каким-то образом имеет связь со многими событиями, которые когда-то происходили, либо потом произойдут в вашем хронологическом потоке. Здесь прослеживается какая-то странность, но в чем именно она состоит, я не знаю, так как все мои мизерные познания сейчас бессильны. Чтобы в полной мере разобраться в твоем конкретном случае, нужен дополнительный подробный и тщательный анализ!

После того, как, по ее словам, Егор будет отправлен обратно, тот мгновенно забудет о своих приключениях, произошедших с ним здесь, и вновь станет жить прежней жизнью, словно с ним никогда ничего не происходило. Однако с этого дня за ним, скорей всего, будет установлен строгий надзор, и сделано это будет с определенной целью — тщательной проверкой и отслеживанием всех возможных причинно-следственных связей касательно личности Егора. Надзор будет вестись вплоть до того момента, пока ситуацию с ликвидацией последствий той аварии не удастся окончательно исправить…

— То есть мне что, всю оставшуюся жизнь придется находиться под наблюдением? — замотал головой Егор, совершенно не понимая смысла и цели подобных действий.

— Это не так страшно, если ни о чем не подозревать. Тем более, что никто никаким явным намерением тебя беспокоить не станет.

Сказав это, Ключница добродушно подмигнула собеседнику и добавила с хитрой улыбкой.

— Теперь я могу с чувством выполненного долга отправить тебя обратно. Для этого на очень короткий промежуток времени мне придется всего лишь поднапрячься и проделать в пространстве за этими воротами изолированный тоннель наружу, который доведет тебя до того самого аварийного маяка. Доберешься туда самостоятельно, я лишь скажу, что нужно будет сделать на месте. После того, как ты его активируешь, — и если все пройдет гладко и по плану — тебя автоматически выбросит обратно в твое время. За точностью настроек синхронизации я прослежу прямо отсюда.

Егор повернул голову и посмотрел в сторону, где недалеко за воротами, по словам Ключницы, находился невидимый обычным глазом аварийный маяк, который вскоре должен будет доставить его в свой родной мир.

Невообразимая радость от сознания скорой возможности вновь увидеть свою жену и дочь вдруг наполнила всё его существо. Постоянные и нескончаемые разговоры и рассуждения о всякого рода аномалиях и хронологических сбоях не на шутку утомили разум Егора. Мысленно он был уже там, у себя дома, где его ждал вкусный борщ, теплый душ и чистая домашняя одежда.

Они с Ключницей всё ещё находились у ржавых заводских ворот, и Егор уже начал было нервничать от мысли, что они продолжают терять бесценное время, когда женщина вдруг повела совершенно странный и неожиданный разговор.

— Послушай, Егор, мне всё ещё не дает покоя одна непонятная странность. Я пока что даже не могу предположить, с чем именно она связана, но, думаю, мне стоит рассказать тебе еще кое-какие вещи, на тот случай, если твоя память вдруг… частично сохранит что-нибудь из того, что с тобой здесь происходило.

Егор на секунду оторопел и вдруг замотал головой.

— Но вы ведь еще несколько минут назад утверждали, что мне предстоит всё забыть, и что такова, как вы говорите, «программа стандартного протокола». Что еще за странности в моей скромной персоне вы обнаружили?

— Это непонятно даже для меня — Ключница не спеша проверила свои застежки на карманах комбинезона, затем отчего-то сгорбилась, сделавшись сразу на двадцать лет старше, и задумчиво посмотрела куда-то вдаль — Понимаешь, тот выброс энергии первичного вещества грозит крайне сильно изменить существующую реальность. Точнее, он ее и так уже меняет, делая это неуклонно и постепенно, но вся беда состоит в том, что для живущих в каждом из своей пространственно-временной плоскости людей такие изменения никогда не смогут быть обнаружены со всей их очевидностью.

— Не смогут? — не удержался Егор, чтобы не задать свой вопрос — Но почему?

— Их невозможно станет определить, так как во время очередного изменения для самих людей всё происходящее вокруг остаётся совершенно обычным, идущим в естественном хронологическом порядке. Те личности, чьи индивидуальные исторические линии подверглись такому искажению, не могут подозревать о каких либо изменениях причинно-следственной последовательности, потому что не видят всей картины со стороны, как можем видеть ее мы — сотрудники Ведомства по контролю за временем.

— Кажется, я начинаю понимать — нахмурил лоб Егор. Неспешный тон продолжения их беседы располагал, невзирая на чувство усталости, к логическому ходу размышлений, и, кажется, вносило некоторое понимание в сознание Егора сути тех вещей, о которых сейчас говорила Ключница. — Вы хотите сказать, что если, к примеру, в будущем случится так, что на кого-то из идущих мимо стройки людей сверху должен упасть огромный камень, но по каким-то внешним причинам этого не происходит, то дальнейший ход истории всё равно неизбежно поменяется. При этом никто вокруг ничего не заподозрит, так как окружающие люди не знают, что данный человек обязан был умереть. Ведь в их внезапно изменившейся повседневной реальности он по-прежнему такой же прохожий, как и все остальные, идущие рядом люди…

— Да ты просто гений — невесело усмехнулась Ключница — Верно рассуждаешь. Но если говорить серьезно, то чем сильнее вызванная той аварией область хронологического искажения, тем больше она оказывает своё воздействие на исторический вектор времени всего мира.

У Егора по телу побежали мурашки. Он теперь хорошо понимал, к чему клонила собеседница.

— Но вы ведь говорили, что аномалия образовалась совсем недавно. Значит, её пагубный фактор окажет воздействие только на будущее?

— Наивный ты человек, Егор, — опять горько усмехнулась Ключница — Я ведь тебе еще в самом начале сказала, что время и пространство разделять нельзя. К тому же, если бы ты мог наблюдать всю картину так, как её видит сторонний наблюдатель, находящийся за пределами общей земной хронологии, ты бы понял, что настоящее, прошедшее и будущее также нельзя отсоединить друг от друга. Все временные потоки — годы, недели, дни и даже секунды — проистекают одновременно и сразу. Это только с точки зрения человека, период жизни которого ограничен одним хронологическим отрезком, очень сложно понять и принять данную истину, но можешь поверить мне — той, которая много раз наблюдала весь процесс хода времени со стороны — всё это чистая правда.

— Та аномалия, о которой мы с тобой сейчас говорим, была порождена не внутри какого либо стандартного потока, а появилась в пределах изолированной вневременной зоны, то есть в том независимом пространственном отрезке, в котором располагается наша организация по контролю за временем. В силу некой своей сложной особенности, корни этой аномалии просочилась в структуру обычных хронопотоков абсолютно извне, тем самым оказав воздействие, как на будущее, так и на настоящее вместе со всем прошлым. Поэтому совершенно не важно, давно произошла та авария или недавно — она, словно раковая опухоль, оказывает влияние на общую земную историю в целом.

Благодаря принятым вовремя мерам нам удалось вовремя избежать воздействия этой аномалии на область нашего выделенного хронопотока, и до сего момента всё более-менее оставалось под контролем. Тем не менее, несколько стандартных хронологических линий подверглись искажению, и история в них уже успела измениться.

— Подожди-подожди… — в голову к Егору вдруг прокралась страшная по своей значимости мысль — Если изменения, о которых вы сейчас говорите, оказали воздействие и на участок моего мира, то, значит, и мы там живем совсем не так, как… было задумано изначально?

— На твой вопрос отвечу однозначно — да, большой отрезок, как твоего, так и многих соседних хронологических потоков, подвергся искажению. Я не могу знать, насколько сильно, но давай-ка, ты не будешь пытаться спрашивать у меня о том, как именно там всё было первоначально.

— Ладно, — немного подумав, отмахнулся Егор — не переживайте на этот счёт, я не очень-то хотел знать, что будет твориться на Земле через сто, двести, или даже миллион лет. Мне всегда казалось, что полная осведомлённость о том, что должно произойти в будущем — плохое или хорошее — запросто может свести с ума кого угодно. Впрочем, — вздохнул Егор — те вещи, о которых вы мне только что рассказали, я бы действительно хотел запомнить, хотя возможность этого, по вашим словам, крайне мала.

— Вот и славно, Егор. Я рада, что ты не стал на этот раз задавать глупых вопросов, потому что всё, о чем я сейчас говорю, очень важно именно для тебя лично. Вдруг может получиться так, что в какой-то момент тебя начнут беспокоить странные предчувствия или какие-нибудь тревожные сны. Однажды ты можешь внезапно остановиться посреди улицы и не вспомнить, как там оказался. Поэтому хочу сразу дать тебе установку, что это нормальная остаточная реакция твоего биологического поля на хронологическое векторное смещение. Это не смертельно, и даже не опасно. К тому же никаких сдвигов в твоей психике данные факторы также не должны будут вызвать.

— И я бы очень не хотела тебя сейчас напугать, Егор, но если случится так, что твой мозг станет все больше и больше вспоминать всевозможные отрывки из произошедших здесь событий, тогда на связь с тобой, возможно, выйдет кто-то из наших людей. Впрочем — она по-дружески хлопнула его по плечу — если говорить откровенно, лично я очень бы хотела, чтобы все сегодняшние приключения поскорей для тебя закончились.

— Опять вы говорите загадками — покачал головой Егор — И снова про ваше загадочное Ведомство… Может, на прощание хотя бы расскажете о том, что за люди, или может быть… не совсем люди, стоят за всем проектом по контролю за временем?

Ключница как-то лукаво и многозначительно посмотрела на Егора, затем призадумалась и цокнула языком.

— Даже если бы я все до конца знала, то не рассказала бы.

— Почему?

— Просто надоел ты мне со своими расспросами — засмеялась она вдруг так весело, будто старая, хорошая знакомая.

— Жаль — с сожалением вздохнул Егор.

Не позволив собеседнику, как следует, посокрушаться над множеством неразгаданных тайн, Ключница проворно поднялась, быстро подошла к теперь уже наполовину открытым цеховым воротам и нажала какую-то кнопку на своем странном приборе. Что-то щелкнуло и зажужжало. Створка ворот вдруг заскрипела сильней и словно сама собой приоткрылась ещё шире внутрь здания.

Оба человека осторожно выглянули наружу. На первый взгляд, ничего необычного там не было.

— То, что я сейчас буду делать, требует крайней осторожности. Лучше отойди подальше от ворот, и не вздумай даже руку протягивать наружу — строго предупредила Ключница своего спутника, который хотел уже высунуть свой нос на улицу, чтобы внимательней разглядеть унылые окрестности заводского двора. — Помнишь, что случится, если меня не послушаешь?

— Помню про пыль — отмахнулся, было, Егор, но всё же замер и опасливо отодвинулся за ворота.

— Зря недооцениваешь опасность — предостерегла женщина. Она вдруг нагнулась, и подняла другой рукой с бетонного пола небольшой камень. — Смотри!

Камень полетел из ее ладони за открытые ворота и вдруг, словно натолкнулся на какое-то невидимое препятствие. Затем он закувыркался и полетел вниз, но таким образом, будто несколько раз стукнулся о некие невидимые ступеньки, расположенные на пути. В конце концов, камень застрял в воздухе на половине своего пути к поверхности земли, натолкнувшись на какое-то невидимое препятствие.

— Видел? А теперь отойди-ка и не мешай мне — Ключница мягко отстранила Егора в сторону, и вновь переключила всё своё внимание на свое компактное устройство. С его настройками она провозилась довольно долго, так как, по ее же словам, синхронизация какой-то необходимой частоты колебаний внешнего пространства, было делом нелегким. На лбу у женщины и вправду выступил пот, пока она крутила различные регуляторы. Под конец Ключница быстро нажала последнюю кнопку и с облегчением выдохнула:

— Зафиксировала!

Егор вновь направил свой взгляд в ту сторону, куда вел выход из открытых проржавевших заводских ворот. Сразу позади них воздух вдруг будто бы сделался гуще. В его прозрачной толщине стали угадываться едва различимые очертания некого длинного воздушного коридора с колышущимися, словно струи воды, стенами. Границы возникшей прямо в воздухе прозрачной трубы колебались и меняли свою форму, словно раздуваемые порывами сильного ветра.

— Там, около маяка, куда ты сейчас отправишься, увидишь небольшую ровную площадку. Тебе останется лишь приложить к ней правую ладонь и зажмурится, чтобы с непривычки не закружилась голова.

— Меня всё же беспокоит, что будет с вами — с тревогой в голосе произнес Егор — Как вы планируете отсюда выбираться?

В ответ Ключница нахмурила брови и почти выкрикнула, так как шум, шедший со стороны «тоннеля» нарастал все сильнее, и своим гулом поглощал любые другие сторонние звуки.

— Меня и так вскоре найдут по пеленгу сигнала энергетического всплеска от сработавшего аварийного маяка. А сейчас тебе нужно торопиться. Прощай уже, незадачливый биологический объект!

Слегка подтолкнув Егора в спину, Хранительница дверей отступила назад на один шаг, произвела какие-то, понятные только ей манипуляции со своим загадочным устройством, и задняя стенка коридора словно бы «захлопнулась» некой полупрозрачной стеной. Теперь ворота, через которые Егор сюда попал, стали на вид точно такими же, как и сама труба тоннеля, то есть сделались словно бы жидкими, и равномерно задрожали в воздухе. Вместе с закрывшейся прозрачной дверью исчезла из вида и его недавняя спутница.

Повернувшись в том направлении, куда путь был открыт, Егор решительно направился туда, где, по словам Ключницы, располагался аварийный пост с маяком.

11

Из отчета Ведомства по контролю и наблюдению за Точкой соприкосновения темпоральных потоков, закрепленной под штатным номером 15678/5А:

001. Работниками службы доводится до сведения вышестоящего начальства, что в результате оперативного следствия по делу аварии и утечки энергии первичного потока, нашим сотрудникам удалось установить всплеск, вызванный сработавшим аварийным маяком. Однако один из наших оперативных агентов не воспользовался данным устройством, а самостоятельно перенастроил его на отправку по месту назначения одного из ранее пропавших биологических объектов.

002. Наш сотрудник благополучно передислоцирован по месту своей работы, однако в процессе проверки координат, в которые была осуществлена отправка вышеназванного, ранее пропавшего биологического объекта, выяснилось, что всё произошло совсем не так, как предполагалось…

После неожиданного мелькания образов, и непонятного круговорота перед глазами, Егора замутило. А оттого, что он в следующий миг увидел перед собой, у него еще сильнее закружилась голова, и он чуть было не потерял равновесие. Егор огляделся и вдруг с удивлением осознал, что сидит на своем рабочем месте прямо за столом перед компьютером.

Он несколько раз глубоко вдохнул, ощутив себя при этом, словно рыба, которую кто-то выловил из моря и зачем-то оставил на берегу, а когда примерно через две минуты голова перестала кружиться, а мысли пришли в норму, Егор внимательно осмотрел себя. Он был в своей обычной одежде, в которой ходил на работу. ОДЕЖДА БЫЛА ЧИСТОЙ. В то время, пока он себя разглядывал, Егор ощутил приступ какой-то слабой тревогу, причину которой отчего-то никак не мог точно определить.

Сам не зная почему, он полез в карман, чтобы вытащить из него свой мобильный телефон, и взглянуть на время. Было ровно половина первого дня. Однако больше всего Егора поразила календарная дата: сейчас было 22 сентября 2014 года! То есть в данный момент он находился в том самом дне и в том же времени, когда должен был отправиться в странную комнату с плакатом на стене перед тем, как провалиться в дверь между мирами!

Осторожно и неторопливо он аккуратно порылся в своей памяти, и вдруг, словно внутри него сработал внутренний аварийный сигнал.

«Почему же я до сих пор помню то, что со мной там происходило?»

Внутри Егора всё словно похолодело и тревожно сжалось. Что-то явно прошло не так, и та прежняя радость, которая переполняла его всего несколько секунд назад, когда он был еще там, в пространстве между мирами, вдруг исчезла без следа, уступив место внезапно нахлынувшему беспокойству. Отчего-то он не только не забыл о тех часах, что провел в компании с Ключницей, но помнил обо всём произошедшем с невероятной и стопроцентной ясностью.

Первым делом он постарался привести свои мысли в порядок, а затем придирчиво осмотрелся вокруг. Очень быстро Егор удостоверился, что ничего необычного вокруг не происходило: он действительно находится на своем рабочем месте, расположенном в старой части здания, куда их отдел перевели накануне. Его стол стоял у окна, компьютер был тоже на месте, а народу в комнате почти не было, как и в прошлый раз. Тогда, в тот самый день и час, когда он исчез из своего мира, — Егор прекрасно это помнил — почти все работники их отдела отправились обедать в столовую, поэтому теперь вокруг было спокойно и тихо.

Следовало всё спокойно обдумать, расслабиться, а затем… последовать общему примеру, и отправиться вслед за остальными на обед.

Егор еще раз прислушался к своим внутренним ощущениям и вдруг понял, что чувство голода у него полностью отсутствует. Хотелось просто посидеть и подумать, чтобы хорошо взвесить свой следующий шаг, и вновь не наделать глупостей.

Внезапно родилась сумасшедшая мысль: а не приснилось ли мне всё то, что он пережил там, за таинственной дверью. Все эти аномалии, разговоры с Ключницей, вечно меняющиеся пространства завода. Вполне ведь могло быть и так, что Егор заснул на рабочем месте, и увидел всё во сне.

Часы на мониторе компьютера показывали 12.35. Нет, не мог он проспать несколько секунд и увидеть столько всего в своих снах, ведь если бы он даже и задремал, ему пришлось бы проснуться, как минимум, через час, а, значит, только после обеда. К тому же Егор прекрасно помнил, как прошел тот день, в прежнем варианте событий, когда всё с ним случилось…

Егор поежился, вспомнив, что жуткая дверь, с которой начались его приключения, находится как раз неподалеку от того самого места, где он в данный момент сидел.

Когда голова немного успокоилась, а мысли вернулись в норму, на смену страхам и тревоге пришло необъяснимое чувство восторга. Получается, что Егор вернулся домой при доброй памяти, ничего для себя, при этом, не потеряв! Напротив, при этом он брёл удивительный опыт, и, получив при этом невероятно фантастическую информацию. Теперь, может быть вообще один на всей Земле, он знал о том, что существует некоторая структура по надзору за ходом времени!

Егор оглядел себя со всех сторон, и еще раз убедился, что его одежда и в самом деле являлась совершенно чистой. «Ну, конечно! — тут же подумал он — Ключница вроде бы говорила, что при перемещении должна произойти замена одного лишь сознания, в то время, как тело останется таким, каким оно было на исходный момент «перехода».

Егор негромко хохотнул, но смех получился немного нервным и искусственным. Его вдруг начало переполнять чувство какой-то бесконтрольной эйфории. Так, как часто бывает в моменты азартной компьютерной игры, когда тебя почти одолевает противник, но затем ты просто протягиваешь руку и нажимаешь кнопку перезагрузки уровня, чтобы заново пройти тот же самый игровой момент, но, только теперь заранее зная, в кого, куда и в какую именно секунду нужно будет произвести выстрел.

«И всё-таки, сходить в столовую стоит» — еще раз подумав, решил он.

Егор поднялся со своего кресла и, не спеша, вышел в коридор. Уже находясь там, он оглянулся и посмотрел в сторону угловой ниши, где располагалась та самая дверь, из-за которой он чуть не навлек на свою голову великое множество огромных проблем. Конечно же, та была на месте.

Быстрым шагом, словно стараясь быстрее уйти от чего-то страшного, неумолимо наступающего ему на пятки, Егор поспешил прочь вдоль длинного коридора. Спину внезапно накрыла волна мурашек после того, как Егор подумал о том, что ему удалось отделаться от всех неприятностей без особых проблем и жутких последствий.

По правде сказать, Егор сильно ошибался по поводу окончания всех своих приключений. Уходя прочь всё дальше и дальше от той таинственной двери, которая отдалялась от него с каждым пройденным шагом, он совершенно не ведал о том, что все невероятные и странные события для него ещё только-только начинались.

Первую «нестыковку» в окружающей обстановке он обнаружил довольно быстро, когда в назначенное время не выключилось электричество. Правда, Егор тут же предположил, что свет мог выключиться только в административном здании, а не во всём заводе. Помещение же столовой находилось в стороне от основных корпусов предприятия, и поэтому сбой с электричеством мог сюда попросту не распространиться. Вполне вероятно, что как раз в тот самый момент, когда он расплачивался за купленный обед, коридор в их старом крыле административного здания ненадолго отрубило от питания током.

Обедать Егор уселся за одним из многочисленных столиков, в компании с несколькими своими сослуживцами. Сам не зная, почему, Егор с каким-то странным восторгом разглядывал коллег своего отдела. Ему отчего-то казалось, что он не видел их целую вечность.

Выйдя из столовой довольным и сытым, Егор набрал номер жены. Он хотел быть уверенным, что дома всё в порядке, и на всякий случай решил поинтересоваться, действительно ли это так.

— Таня, привет — будучи немного взволнованным, поприветствовал он супругу, когда та подняла трубку.

— Да, Егор, привет, у тебя, наверное, обед, и поэтому ты решил позвонить?

— Ну да, в общем — с сердца тут же словно камень свалился — Как у вас дела. Все нормально?

— Да, всеё хорошо. Ты чего таким загадочным голосом спрашиваешь?

— Нет-нет, Таня, — запротестовал, было, Егор — это так, ерунда. Не обращай внимания.

— Точно?

— Да нет, просто… тут немного напрягли на работе — попытался выкрутиться он.

— Понятно. Слушай Егор, я тут вспомнила, что хотела тебя спросить: помнишь, ты говорил, что где-то видел недорогие беличьи кисточки в наборах? Если с работы мимо того магазина будешь снова проходить, то купи, пожалуйста.

— Хорошо, — ответил Егор, и попытался вспомнить, когда это он говорил с женой о кисточках — куплю, конечно.

— Ну, тогда до вечера, дорогой, а то мне скоро Полю вести на занятия. Целую тебя!

Егор отключил вызов и убрал мобильник в карман.

«Конечно же, — решил он — дома о моем длительном исчезновении не было известно ничего, иначе разговор с женой происходил бы сейчас совсем в другом тоне!»

Чувство эйфории снова захлестнуло Егора, и он ускоренным шагом отправился обратно к себе в кабинет, дорабатывать остаток рабочего дня.

Вечером, когда Егор вернулся с работы домой, вид его был несколько озадаченным. Отчего-то он уже совсем забыл про ссору накануне и, да и Татьяна, похоже, не стремилась сегодня возвращаться к теме с покупкой для дочери пианино. Пройдя в спальню, он молча переоделся в домашнюю одежду и вернулся в зал.

— Ты представляешь, Таня, — принялся он рассказывать перед ужином, пока нарезал хлеб — я сегодня отчего-то решил пойти до дому другой дорогой, двигаясь по улице Есенина, и не мог не удивиться, насколько быстро у нас в районе строятся дома.

— И что же тебя удивило? — спросила супруга и помешала половником суп, разогревающийся на плите, прежде чем разлить его по тарелкам — по всему району сейчас строятся новые дома, так что и я сама не успеваю оглянуться, как они, словно грибы, уже торчат повсюду!

— Да, согласен — немного рассеянно отозвался Егор — просто я на этой самой улице, там, где располагается магазин «Канцтовары», в последний раз был буквально с месяц назад, а теперь у бывшего старого гастронома на углу целых семь этажей нового дома отгрохали.

— Ну, ты даешь, Егор! Вот что значит, всё своё время проводить в компьютерной реальности — покачала головой Татьяна и укоризненно посмотрела на мужа — это здание не месяц назад заложили, а второй год уже строят. Не пойму, как его раньше можно было не заметить, горе ты мое луковое!

Егор принялся, было, спорить, но жена успокаивающе чмокнула его в щеку и усадила ужинать.

— Поля, идем есть — крикнула она дочери, которая чем-то увлеченно занималась у себя в комнате.

— Сейчас, мамуля, мне нужно кое-что дорисовать! — откликнулась дочка откуда-то из дальней комнаты.

Пока ждали Полину, Егор, вместо того чтобы сразу приступить к еде, нервно побарабанил по столу пальцами. Ему снова, в очередной уже раз, показалась неестественной текущая ситуация.

«С какой это стати дочь принялась рисовать вместо того, чтобы записывать в музыкальной тетрадке свои ноты» — нахмуривши брови, подумал Егор — И, потом, почему после вчерашней ссоры Таня так спокойно и мирно себя ведёт, будто ничего не произошло?»

Когда Поля, наконец, доделала свои занятия и пришла на кухню, Егор сам не зная почему, с интересом уставился на своего ребенка. Не отводя от нее глаз, он откусил хлеба и поднес ко рту первую ложку борща. Прожевав и проглотив еду, Егор со странной дрожью в голосе спросил, вдруг обратившись к жене, при этом, однако, не сводя глаз с Полины.

— Таня, а помнишь, ты мне рассказывала, что когда-то давно носила очки?

Супруга Егора, которая только-только присоединилась к общему семейному ужину, изумленно подняла на мужа глаза.

— Егор, ты меня снова удивляешь — сказала она, покачивая головой и рассматривая мужа так, словно впервые его увидела — я никогда в жизни не носила очков…

«Ну, конечно же… все совпадало».

По телу предательски забегали стаи мурашек. Егор оторвал, наконец, взгляд от аппетитно жующей Полины, и с нескрываемым интересом взглянул на Татьяну.

«Так-так, — подумал он, медленно покрываясь капельками пота — вначале тот дом, который откуда ни возьмись, и как-то моментально появился вместо нескольких частных построек. Затем Полина, с удовольствием поедающая борщ, который она обычно терпеть не может, увлеченно рисующая красками вместо уроков по музыке, а теперь еще и жена, никогда в жизни не надевавшая очков, хотя должна носить их, практически не снимая с самого детства…»

Кусок хлеба застрял в горле, и Егор вдруг почувствовал, что сейчас он точно задохнется, если не произойдет чуда. Сердце бешено заколотилось в груди, готовое выпорхнуть оттуда, словно птица из клетки.

Внезапно всё встало на свои места, и он мгновенно понял ужас своего нынешнего положения:

«Ключница отослала его не в тот мир! Здешние жена, дочь, а также всё вокруг — это не его реальность!»

Ну конечно! В этом, другом мире живут, похожие на его родных, Полина и Татьяна. У них есть такая же квартира, и тот же самый завод, куда здешний Егор Карасёв ходит работать. Всё это происходит в том же городе, где они живут, но только это не его город, квартира и завод. Это не его семья, и вообще всё вокруг — не его родное.

Хватая ртом воздух, Егор схватился за край стола, глаза его почти вылезли из орбит. Еще мгновение, и он бы точно упал, однако внезапно сильный удар по спине вернул ему ощущение реальности. Это Татьяна пришла к нему на помощь, стукнув Егора своим кулачком, видя, как тот подавился едой.

— Егор, с тобой все в порядке? — с беспокойством проговорила она, внимательно заглядывая мужу в лицо — Что ты там такого умудрился проглотить?

Егор судорожно прокашлялся, крошки не дожёванного хлеба полетели во все стороны. Похлопав себя ещё несколько раз ладонью по груди, он обнаружил, что на него с тревогой смотрят две пары глаз.

Негромко пробормотав в свое оправдание, что с ним всё нормально, Егор поднялся из-за стола и шатающейся походкой направился в ванную, чтобы умыться. Через минуту туда заглянула Татьяна.

— Живой? — спросила она, несколько натянуто улыбаясь при этом.

Егор подозрительно посмотрел на «псевдосупругу» через отражение в зеркале, словно боялся увидеть там страшного демона, но увидел лишь совершенно обычное и знакомое лицо Тани. Судя по выражению её глаз, настроение «жены» было довольно-таки приподнятым, словно Егор минуту назад вовсе не задыхался от застрявшего в горле хлеба, а просто весело над всеми подшутил.

— Скажи, а что с моим отцом? — хриплым голосом обратился он к супруге, не поворачивая от зеркала головы.

Улыбка тут же сошла с её лица. Она снова с тревогой посмотрела в глаза Егору и вошла к нему в ванную, закрыв за собой дверь.

— Егор — сдавленным голосом сказала она, — повернись ко мне.

Сделать то, что просила жена, было довольно трудно, но все-таки Егор поборол в себе приступ паники и развернулся к Татьяне лицом.

Затем, внимательно вглядываясь в лицо Егора, та негромко, но отчетливо произнесла:

— Да что с тобой сегодня, ты словно сам не свой. С какой луны ты свалился, пока с работы домой шел. Может быть ты пиво пил?

— Ничего я не пил…

— Своими странными словами и действиями ты пугаешь дочку. И меня тоже.

— Я только хотел спросить про отца…

— Егор, дорогой. Твой отец умер два года назад. Сейчас твоя мама живет одна.

— Как умер? Мама… мама жива?

— Да что ты за человек, Егор! — почти выкрикнула Татьяна вместо ответа на заданный им вопрос — что за маскарад ты устроил! Да, мама твоя жива, и ты, как хороший сын, мог бы чаще навещать ее вместо того, чтобы просиживать за своим компьютером, и играть в проклятые стрелялки!

«Боже мой, значит, и в этом мире я тоже целыми днями просиживаю за своими компьютерными играми» — почему-то подумал Егор.

Высказав в адрес мужа свои обидные слова, жена Егора развернулась, резко вышла из ванной и отправилась назад в кухню, оставив того наедине с самим собой.

Он несколько минут стоял там, и тупо смотрел в зеркало над раковиной. Затем открыл воду и принялся снова умывать лицо, только теперь уже холодной водой, делая это медленно и долго.

Только через десять минут Егор покинул ванную, сразу же отправившись в коридор натягивать ботинки.

— Ты куда? — выглянула из кухни ненастоящая жена. На ее лице все еще читались признаки беспокойства.

— К маме — коротко ответил Егор.

Ему внезапно захотелось поменьше говорить, и просто быстрее уйти. В данный момент он думал только об одном — о предстоящей возможности увидеть свою мать живой, даже понимая, что всё происходящее сейчас выглядит попросту абсурдным.

— Возьми ей хотя бы варенья, что ли. У нас яблочного много наготовлено, а то ведь она его сама себе больше не варит.

Егор на мгновение призадумался, а затем отчего-то внутренне расслабился и даже усмехнулся. «Как странно, — подумалось ему — ведь в той, прежней его реальности, жена терпеть не могла готовить разного рода варенье или компоты на зиму, а здесь она словно совсем другая. Может даже в чем-то лучше его настоящей супруги.

Надев куртку, он обернулся и с интересом посмотрел в лицо той женщине, которая так сильно походила на его Татьяну. Ненастоящая жена сейчас просто стояла рядом с Егором в проеме двери, протягивая ему пакет с двумя банками яблочного варенья.

— Спасибо тебе — проговорил Егор, словно ощущая странную неловкость, и осторожно взял из рук «жены» пакет.

— Ты невыносим — укоризненно, и с какой-то обреченностью в голосе, «супруга» покачала головой, но все же улыбнулась. — Не понимаю, что на тебя нашло, но раз собрался, то давай, иди уже.

Спустившись по лестнице, Егор наконец-то оказался на улице. Легкий осенний воздух хорошо бодрил, и практически вмиг развеял подавленное состояние, отчего дышать Егору стало значительно легче.

По пути к родительскому дому он настолько погрузился в собственные размышления, что почти не замечал ничего из того, что творилось вокруг. Ноги сами несли Егора в привычном, хорошо знакомом направлении, словно путь его лежал вдоль старой, наезженной колеи.

Сейчас Егору хотелось только одного — просто прийти к матери и вновь ее увидеть — даже, невзирая на то, что та женщина, которую он должен будет отыскать по хорошо известному адресу, была для него практически чужим человеком.

А еще Егор ни на минуту не прекращал надеяться, раз он попал сюда случайно, то существует большая вероятность того, что где-то там, в Центре управления временем и пространством, разберутся и исправят ошибку с его неправильным перемещением. Тем более, и сама Ключница упоминала о том, что теперь Егору вообще предстоит жить под пристальным наблюдением извне. Впрочем (он отдавал себе отчет в возможности и такого поворота дел), существовала и такая вероятность, при которой никто никакого наблюдения за ним вести не станет, а тогда Егор может застрять в этой альтернативной реальности навсегда, где попросту потеряется всеми забытый среди миллиардов обычных людей, населяющих Землю.

Он вновь вспомнил обо всех тех странных событиях, которые произошли с ним в течение нескольких последних суток. К некоторому сожалению Егор помнил всё превосходно.

Внезапно некая тревога овладела его умом, и появились нехорошие мысли. Как он, к примеру, вообще сможет дальше жить в этом мире, зная, что этот мир вовсе не его? И как ему не сойти с ума при этом?

Погрузившись в свои размышления с головой, Егор совершенно перестал смотреть под ноги, и едва не споткнулся. Он чудом не расквасил себе нос, с ходу налетев на невысокую ограду, которая внезапно выросла у него на пути.

Подняв глаза и, осмотревшись, наконец, по сторонам, Егор заметил в обстановке улицы Пушкина то, чего здесь раньше не могло быть: вдоль проезжей части располагался пышный газон с подстриженной травой и длинными клумбами цветов. Трава на газоне была яркой и зеленой, а цветы на клумбах до сих пор пестрели яркими красками, будто радуясь теплой и солнечной осенней погоде. Вдоль придорожного газона, на котором росли те растения, и, словно бы отделяя тротуар от проезжей части, был установлен невысокий, основательного вида чугунный заборчик, который, в свою очередь, тянулся дальше вдоль всей длины улицы. Иногда ограждение делало плавные повороты, но было при этом сплошным, разрываясь лишь в тех местах, где от полотна дороги имелся съезд в какой-нибудь двор или под арку жилого дома. В таких местах заборчик как бы заворачивал на тротуар, отгораживая тем самым часть выезда к проезжей части.

Вот на такой боковой «рукав» ограды Егор как раз и налетел, чуть не споткнувшись и не грохнувшись прямо на тротуар.

Обходя неожиданное препятствие, он осмотрелся вокруг внимательней. Наличие в этом месте чугунного заборчика озадачивало. Насколько знал Егор, никакого ограждения здесь в его родном мире не существовало. К тому же, насколько он помнил, подобных цветов на городских газонах не сажали последние лет пятнадцать. Более того: примерно пять лет назад дорогу по этой самой улице расширили, пожертвовав травой, ранее растущей вдоль всего тротуара, вплоть до поворота дороги к дальнему железнодорожному переезду. В прежней реальности Егора, после такой ландшафтной перепланировки, и без того узкая пешеходная дорожка, стал вплотную примыкать к краю проезжей части, по которой автомобили теперь двигались в два ряда по каждому из противоположных направлений. Таким образом, зеленых островков, количество которых несколько лет назад и так сильно сократилось под натиском всё увеличивающегося потока автотранспорта, стало в городе ещё меньше.

Егор аккуратно обошел маленький заборчик и двинулся дальше вперёд, вдоль тротуара, стараясь держаться теперь поближе к стенам жилых домов в надежде, что ему больше не выпадет случая споткнуться о какое-нибудь непредвиденное препятствие, даже если он снова о чём-то глубоко задумается.

Чуть дальше по ходу дорожки находился перекрёсток и пешеходный переход со светофором. Благополучно добравшись до него, Егор остановился и быстрым взглядом постарался оценить обстановку на другой стороне улицы, после чего направился к пешеходному переходу, намереваясь миновать проезжую часть дороги, чтобы оказаться на другой ее стороне. До нужного места ему оставалось пройти лишь пару шагов, когда Егор вдруг замедлили шаг, и посмотрел в том направлении, куда направлялся.

Дом родителей он узнал сразу — тот, как и прежде, стоял на углу у перекрестка. Отличие было лишь в том, что вокруг знакомого с детства здания не было никаких сплошных тротуаров с выложенной на них плиткой, а вместо них простирались узкие полоски асфальта, и там, вдоль пешеходных путей, как и везде на увиденных им сегодня улицах города, тянулись длинные травяные и цветочные газоны.

Когда Егор пристальней всмотрелся, он с удивлением увидел, что вместо небольшой площади, расположенной вокруг невысокого монумента, установленного давным-давно в честь первой в мире женщины-космонавта, был расположен… зеленый сквер.

Егор как вкопанный остановился возле перекрестка, отделявшего его от другой стороны улицы, будучи не в силах сделать ни малейшего шага. От всего увиденного у него буквально перехватило дыхание, и он просто остановился в нескольких шагах от дороги, в то время как прохожие с ворчанием и недовольством обходили его с двух сторон.

— Мужчина, вы чего встали? Зеленый ведь горит — пробормотала какая-то бабулька, с явным затруднением пытаясь обойти своими медленными шагами застывшую фигуру Егора.

Он не помнил, сколько времени простоял так, будучи не в силах собраться с волей и перебраться на противоположную сторону дороги, потому что время для него сейчас словно бы остановилось. Егор не мог оторвать своих глаз, рассматривая всё еще зеленую траву, покрывавшую территорию сквера, а также стволы толстых тополей и берез, увенчанные кронами желтой и зеленой листвы.

Где-то в глубине души что-то защемило, но вместо ожидаемой грусти ему внезапно стало легче. Егор прекрасно знал, что этот самый сквер снесли более двадцать лет назад, когда сам он был еще совсем мальчишкой и катался здесь на своем стареньком велосипеде.

Он посмотрел чуть левее. Вдоль дорожек сквера росли кусты, точно такие же, какими они были и тогда, в его далеком детстве. На территории четырех больших газонов сквера, расположенных примыкающими друг к другу зелёными квадратами, каждый из которых занимал по площади чуть ли не половину ближайшего двора, сейчас барахтались какие-то малыши, играя то ли в салочки, то ли в жмурки.

«Вот тебе, брат, и дверь в детство — вертелась, словно назойливая муха, одна единственная мысль в голове Егора — моя дочка будто знала, о чём говорила тогда».

Глядя на радостную компанию детишек, увлеченно играющих в какую-то веселую игру на траве, Егору вспомнились свои собственные юные годы. Тогда, точно по такому же скверу они с кучей друзей носились друг за другом, соревнуясь в догонялки или кувыркаясь в мягкой зеленой траве, цепляя при этом на одежду клейкие и пахучие чешуйки от валяющихся повсюду тополиных почек. Ох, как и ругалась же тогда из-за тех желтых пятен на новой куртке его мама!

Егор вдруг вспомнил, как в прежние далекие времена детвора буквально вытаптывала своими ногами траву сквера, бегая по нему без отдыха всё лето напролет, но мягкие травяные газоны почему-то всё равно оставались зелеными, вопреки всем на свете законам природы, и к величайшей радости местной детворы.

Словно зачарованный, Егор подошел к перекрестку вплотную, дождался отсутствия машин, и устремился, наконец, на другую сторону дороги. Отчего-то он вдруг встрепенулся и решил поторопиться, словно опасаясь, что окружающий его мир, будто мираж перед глазами, может внезапно лопнуть и исчезнуть…

Пока Егор зачарованно смотрел на то, как преобразился знакомый с детства старый сквер, на противоположной стороне дороги (только немного дальше от перекрестка) остановился невысокий человек.

Этот неприметный прохожий был одет в сильно поношенную и не очень опрятную одежду, и, судя по его нетвердой походке, находился сейчас в не очень трезвом состоянии. Его взгляд немного блуждал по сторонам, однако направление своего движения вдоль тротуара человек держал вполне уверенно.

Его путь лежал к себе домой, хотя прохожий не совсем понимал, зачем он туда идет, ведь дома его никто не ждал, да и поесть там практически ничего не было.

Этот уставший от жизни человек жил совсем один в трехкомнатной квартире, которую очень сложно было содержать в чистоте, и оплачивая за нее непомерно высокую для него коммунальную плату. Прохожий обреченно шагал вперед, строго следуя давно изученному маршруту, стараясь просто добраться до места, и не сбиться при этом со своего намеченного курса.

Вдруг взгляд его остановился на противоположной стороне улицы, где возле перекрестка стоял его старый приятель детства Егор Карасёв. Человек не ускорил своего шага и никак не стал привлекать внимания своего давнего друга, а наоборот замедлил свое движение, и прислонился к стене ближайшего дома. Отчего-то он решил сейчас не спешить, так как, наверное, не хотел, чтобы Егор увидеть его в таком неприглядном виде. Тот знал, что старому другу никогда не нравилось видеть старого товарища нетрезвым, о чем Егор намекал ему об этом всякий раз, когда прохожий пытался окликнуть его у подъезда.

Прохожего звали Вовкой. Такое сокращенное имя уже давно стало более привычным, чем полное Владимир, так как теперешние приятели Вовки, вечно нетрезвые и неухоженные, как и он сам, предпочитали называть его именно так.

Вовка нечасто виделся со старым другом детства. И вовсе не потому, что сам он теперь жил в нескольких кварталах отсюда. Просто между старыми друзьями детства теперь зияла непреодолимая пропасть, и Вовка прекрасно это понимал. Чаще всего он или сутками сидел дома, не высовываясь на улицу, либо бродил где-нибудь вдали от любопытных глаз со своими приятелями-собутыльниками. Он хорошо понимал, что его жизнь практически кончена, поэтому всякий раз, когда еще издали его замечал кого-то из старых, прежних знакомых, Вовка неизменно старался обойти тех стороной.

Так и стоял этот несчастный человек у кирпичного дома, ожидая, пока загорится зеленый свет светофора, и когда Егор пройдет мимо, не заметив его.

Однако на сей раз, что-то с его другом было не так. Вовка видел, что вот уже пару раз машины останавливались, и прохожие начинали свое движение через перекресток, но Егор почему-то стоял, словно вкопанный, и никуда не шёл.

Когда миновали несколько долгих минут, а его друг так никуда не двинулся со своего места, Вовка забеспокоился. Куда-то разом вдруг пропал хмель, который уже несколько часов подряд туманил его мозг. Отчего-то вдруг захотелось быстрее очутиться рядом с Егором, наплевав на все условности и приличия, или громко окликнуть того. Какой-то внутренний тревожный звонок внезапно зазвенел в его голове, и прежний, теперь уже почти позабытый инстинкт приближающейся опасности заработал с вновь возрастающей силой точно так же, как и тогда, в детстве, когда сигнализировал Вовке о том, что с его маленькими товарищами в эту самую минуту может приключиться нечто плохое. Прямо сейчас, спустя много лет, такой же самый сигнал бедствия вдруг неожиданно прозвенел, и остановившийся у стены дома прохожий вдруг с ужасом понял, что ему нужно срочно идти выручать старого друга детства, хотя и не до конца было понятно, в чём именно та опасность состояла.

Вовка попытался сдвинуться с места, но его ноги так сильно замлели, что вместо того, чтобы бежать по тротуару, его безвольному телу удалось лишь несколько раз шагнуть вдоль стены старого дома, о которую он опирался, стоя в ожидании неизбежного.

Внезапно Егор двинулся через перекресток.

Вовка взглянул на светофор и обомлел. Для пешеходов там светил красный свет.

— Что ж ты творишь, бестолковый — негромко пробормотал он, и тут же зашевелился быстрее, направившись в сторону пешеходного перехода, и желая крикнуть Егору, чтобы тот не смел идти.

В это же самое время Егор беззаботно шагнул через проезжую часть. Он был уверен, что благополучно минует перекресток, затем через пару минут поднимется на четвертый этаж, позвонит в дверь и ему откроет мама. Егор даже начал обдумывать те слова, которые он скажет при встрече с ней… Однако его мечтам не суждено было сбыться.

Внезапно визг тормозов нарушил своим резким скрежетом спокойную тишину улицы. В последний момент перед столкновением Егор успел посмотреть направо и увидеть перекошенное от ужаса лицо водителя за стеклом быстро приближающегося автомобиля. Самого момента удара он не запомнил, как и той боли, которая последовала после падения его тела на асфальт. Не видел он и того, как водитель машины скорой помощи, которая приехала, чтобы доставить пострадавшего в городскую больницу, загадочно подмигнул сидящему в кабине врачу, когда та отдавала распоряжения санитарам, пока они грузили в дежурную машину находящегося без сознания Егора.

А в это же самое время рядом с перекрестком стоял на пошатывающихся ногах нетрезвый прохожий. Он видел, как машина сбила его старого друга детства Егора Карасёва, и не успел ничем помочь. Медленно сползая по стене кирпичного дома на асфальт, он тихо и беззвучно плакал, вытирая грязным рукавом текущие по опухшему, небритому лицу свои прозрачные и чистые слезы.