Дыхание бездны

Глава 16

— Присаживайтесь, Алексей Михайлович, — произнёс Талевич, представившись. — Прошу прощения, что не предупредил вас о моём визите, но назрел ряд неотложных вопросов, и мне подумалось, чем быстрее мы встретимся, тем лучше. Господа, я хотел бы поговорить наедине с Алексеем Михайловичем.

Все присутствующие в том числе Макаров послушно покинули кабинет, а мы с Талевичем уселись по разные стороны стола.

— У меня была запланирована встреча с господином Макаровым, — произнёс я. — Если у вас ко мне есть дело, вам бы следовало назначить отдельную встречу.

— Нет, Алексей Михайлович, дело у вас как раз-таки не к господину Макарову, а ко мне. Позвольте, объясню ситуацию. Вы — новый человек в нашем городе и многого пока не знаете.

— Вы меня заинтриговали.

Степан Талевич был человеком на вид совершенно обычным, ничем не примечательным, а лицо — таким, что и не запомнишь с первого взгляда. Зато сразу привлекал внимание его изумрудный костюм с серебряными пуговицами и серебристыми завитушками на манжетах и лацканах. Я давно заметил, что многие аристократы предпочитали изысканные, броские наряды, выделяющиеся на фоне стандартной деловой одежды.

— Насколько мне известно, ваш дядя занимался добычей артефактов, — Талевич сцепил на столе руки замком и пристально уставился на меня своим пустым взглядом. — И продавал он их господину Макарову. Думаю, вы здесь по той же причине. Но, к сожалению, господин Макаров с недавних пор более не занимается скупкой артефактов. В настоящий момент в Первосибирске есть только один скупщик помимо военного министерства — это компания «Изумруд», владельцем которого являюсь я. Мы покупаем, обрабатываем, продаём артефакты почти всех видов, — Талевич достал из внутреннего кармана визитку тоже изумрудного цвета с серебристыми вензелями. — Можете обращаться в любое время.

Я взял визитку и повертели её в руках. В целом ситуация была ясна: Талевичи монополизировали скупку артефактов, и произошло это, вероятно, не без помощи Третьяковых.

— Мне всё равно, кому продавать камни, — ответил я. — Главное, получить деньги. Какие у вас расценки?

— Стандартный артефакт магической силой десять единиц духа идёт по пятьдесят рублей за грамм. Это дороже, чем предлагает военное министерство. На редкие и уникальные артефакты, естественно, существует наценка.

Без сомнения, пятьдесят рублей за грамм — не самая плохая цена. Военные, как мне объяснила Леди, год назад платили тридцать пять рублей. Сейчас цены немного выросли, но явно не настолько. Однако скупщики, опять же со слов Леди, предлагали по семьдесят-восемьдесят рублей, а тут — всего пятьдесят.

— Дорого, господин Талевич. Обычно семьдесят-восемьдесят дают.

— Михаил Васильевич, камней добывается с каждым годом всё больше, цены на них падают. Когда-то и по сто рублей за грамм давали, а сейчас такого нигде не найдёте. У нас цены фиксированные, оплата сразу, оценка на месте, никаких проволочек. Приносите камни — получаете деньги. К тому же в Первосибирске никто этим больше не занимается. Можете к военным обратиться, но они дают рублей по тридцать, если мне не изменяет память. Так что выбор невелик.

Я встал перед сложной дилеммой. Мне вовсе не хотелось продешевить, а с другой стороны, где найти более выгодные цены, если в Первосибирске у Талевичей теперь монополия? В соседней губернии? Теоретически можно попробовать. Когда на кону несколько тысяч, съездить в другой город — не велика трудность.

— Прошу прощения, но я, пожалуй, откажусь, — заявил я.

— Дело ваше, — безразлично ответил Талевич. — Однако не совсем понимаю, что вы с камнями намерены делать. Коллекцию собирать? Какой в этом прок? Камни со временем обесцениваются.

— Прошу прощения, но это уже моё дело, как распорядиться со своей добычей.

— Разумеется. Я не собираюсь указывать вам, что делать, и ни к чему не принуждаю. Но должен напомнить, что незаконная продажа артефактов карается крупными штрафами. У меня с этим проблем не будет, я работаю под покровительством генерал-губернатора и имею все необходимые разрешения. Будет искать скупщиков в других городах — вам же выйдет дороже. Обложат такими штрафами, что убытки понесёте. Сейчас с этим строго.

Вот, значит, как оказывается. Официально он работает. Мне даже интересно стало, как такое возможно, если официальная продажа камней идёт только через военных. Скорее всего, просто врёт, как и угроза штрафами. Теоретически, конечно, меня могли оштрафовать, но… Леди говорила, что князьям обычно никто ничего не предъявляет. Вот если мещанин продаст камешек не туда, куда надо, его действительно покарают, а крупные скупщики обычно имели нужные связи, и никто их, как и их знатных клиентов, не трогал.

Скорее всего, Талевич работал по такой же схеме. Ему покровительствовали Третьяковы, а значит, в Первосибирске он мог не опасаться судебного преследования. Мне тоже вряд ли угрожали штрафы, если я продам камни в соседней губернии и если об этом никто не узнает. А вот если узнают, то да, могут возникнуть проблемы.

С этим вопросом всё было ясно, однако я решил, что у нас есть ещё одна тема, которую не мешает обсудить.

— Буду иметь в ввиду, — сказал я. — Но раз уж вы здесь, то хотел вам задать один вопрос.

— Если смогу, отвечу. Задавайте.

— Зачем вы убили моих охранников?

— Простите? Вы сейчас о чём? — лицо и голос Талевича оставались невозмутимыми.

— Это произошло в двадцатых числах июля близ деревни Васюки. Вы следили за нами, а затем напали на мою охрану. Мы с вами даже сражались, пока вы не сбежали, поставив у меня на пути стену из зелёных кристаллов. В тот день погибло трое моих охранников.

— Что ж, я не буду отрицать, что проезжал в тот день ваши владения. Но вы в корне неверно интерпретировали события. Я направлялся на границу по своим делам, а эти молодцы напали на меня. Мне ничего не оставалось, кроме как применить силу, — Талевич говорил спокойно, без запинки, словно заранее придумал эту версию, которая, впрочем, мне показалась не слишком правдоподобной.

— И что же за дела у вас возникли на моей земле? Не надо врать, господин Талевич. Зачем вы преследовали меня? Хотели найти спрятанный дядюшкой артефакт?

— Алексей Михайлович, происшествие случилось на дороге общего пользования. Я следовал к границе, в один из фортов. Никакие спрятанные кем-то артефакты меня в тот день не заботили. Ваши люди преградили мне путь и открыли огонь по моей машине.

— Не похоже, что вы ехали именно к границе.

— Почему же? Посмотрите внимательнее карту, и увидите, что та дорога ведёт к форту номер триста девятнадцать.

— Я бы поверил, но видите ли, один из охранников выжил и сообщил, что вы намеренно свернули к моей шахте. Поэтому вам и преградили дорогу. И атаковали первым именно вы, а не моя охрана.

— Мой водитель следовал проложенным навигатором кратчайшим маршрутом. Да, мы свернули на каком-то повороте, и тут нам преградили путь. Никто ничего толком не объяснил, я велел отойти — не послушались. Извините, Алексей Михайлович, но именно ваши люди совершили противоправные действия.

— Вот только дорога, на которую вы свернули, вела в тупик, к шахте.

— А знаете что, давайте не будем спорить. Понимаю, вы мне не верите. Имеете полное право. Я даже не отрицаю, что в случившемся есть доля моей вины. Но поскольку я надеюсь на наше дальнейшее сотрудничество, то готов компенсировать убытки. Я, знаете ли, не привык портить отношения с деловыми партнёрами из-за мелочей. Вы утверждаете, были убиты трое охранников и один ранен?

— Совершенно верно.

— Десять тысяч за каждого убитого и пять — за раненого. Но это лишь в том случае, если мы продолжим сотрудничество.

— То есть, вы хотите, чтобы я продал вам камни? — уточнил я.

— Естественно. Об этом и речь.

Обратно я ехал с пустым рюкзаком и увеличившейся почти на семьдесят тысяч суммой на счету. Предложение мне показалось приемлемым. Я уже заплатил семьям погибших охранников из своего кармана, и почти все эти расходы Талевич мне сейчас возместил. Теперь осталось только отдать Леди, как мы и договаривались, десять процентов от вырученной суммы.

За артефакты Талевич заплатил мне в общей сложности тридцать две тысячи семьсот. Они с Макаровым тщательно измерили специальными приборами магическую силу каждого камня и взвесили их. Артефакты оказались не слишком сильные (а один и вовсе пустышка) и не очень крупные. Леди говорила, что за них можно выручить пятьдесят тысяч, но для этого мне пришлось бы искать другого скупщика.

Похоже, Талевич, оценив риски, решил со мной не враждовать. Весьма разумно с его стороны. Но, к сожалению, пока оставалось загадкой, какие мотивы им двигали, когда он напал на моих охранников. Его оправданиям я не поверил ни на секунду. Наверное, хотел, гад, заполучить «убийцу тьмы», но когда понял, насколько я силён, расстался с этой идеей. Непонятно только по своей ли инициативе он действовал или по наущению губернатора.

А теперь Талевич хотел скупать всю мою добычу. Ему было всё равно, где я или мои люди будут доставать камни, однако предупредил, что кланы не одобрят поездки в тёмную область без их разрешения. Но эти вопросы его уже не касались.

Как я понял, ни губернатор, ни Талевич не стремились контролировать тёмные области. Им было всё равно, кто добывает камни, главное, чтобы продавали их куда надо. Талевичу я дал понять, что наше сотрудничество продолжится ещё некоторое время. Пусть думает так, а я поищу, где выгоднее, и решу.

На улице уже стемнело, когда я покинул контору Макарова. Но не успел сесть за руль своего авто, как раздался звонок. Это был Сатир.

— Ваше сиятельство, к вам гости пожаловали, — сказал он. — Только что мне сообщили, что к воротам вашей усадьбы подъехал десяток вооружённых людей. Один представился Сергеем Любецким, сыном главы рода. Что прикажете делать? Гнать их?

— Не надо никого гнать. Вначале я поговорю с ними, а если понадобится, сам и разберусь. Прикажи парням не встревать. Мне лишние жертвы не нужны.

— Понял. Как вам угодно.

— Кстати, Сатир, за тобой косяк.

— Что не так, ваше сиятельство?

— Да вот, узнал я, что продажа артефактов теперь через Талевичей идёт. Они Макарова под себя подмяли, который с дядей работал. А ты следил за Талевичем и ничего не выяснил.

— Ну что тут могу сказать? Вы велели следить — мы следили. Про ювелирку узнали, а кого он под себя подмял, кого нет — это уже надо отдельно выяснять. Если прикажете, попробуем выйти на добытчиков, разузнать обстановку. Раньше Дмитрий Семёнович с тем же Макаровым и ещё кем-то торговал, и никаких проблем не было.

— Раньше не было, а теперь есть. Талевич всех скупщиков прогнул под себя. Ему сам губернатор покровительствует.

— Откуда же мне знать такие вещи, ваше сиятельство, я в ихних кругах не вращаюсь, знакомых там не имею. Простолюдины мы. Куда ж нам к князьям и боярам лезть? Поэтому не обессудьте.

— Ладно, забудь. Не морочь пока себе этим голову. Смотри, какое дело. Талевич утверждает, что в Первосибирске свободных скупщиков больше нет. Но берёт он камни очень дёшево.

— По сколько?

— Стандартные — по пятьдесят рублей за грамм.

— Это «десятки»-то? Вот жмот. Совсем охренел, барыга.

— И мне так кажется. Значит, что? Значит, надо поискать скупщиков в других города, возможно, в Томске, возможно, ещё где-то. Вот этим и займись.

— Ну и задачку вы мне поставили… Но я попробую на добытчиков выйти. Глядишь, и сообщат что полезного.

— Да, будь любезен. На этом пока всё. Давай, спокойной ночи.

Не знаю, смогут ли мои охранники что-то выяснить или нет, но попытаться надо.

А тем временем Любецкие, похоже, опять с какими-то претензиями ко мне пожаловали. И почему я не удивлён? Но это даже хорошо. И так собирался навестить на досуге их главу рода, а теперь даже ехать никуда не придётся. Сами припёрлись. Правда не Василий, а его сын Сергей, которые ничего по сути не решает.

Подъехал я к воротам собственной усадьбы. Так и есть, два «Новгородца» стоят неподалёку. Я притормозил рядом с ними, опустил окно пассажирской двери.

— Добрый вечер, господа. Чего порог моего дома околачиваем? Дело какое есть, или просто так в гости заглянули?

— Здравствуйте, господин Озёров, — поздоровался со мной Сергей, вылезая из внедорожника. — Есть дело. Вопросы у нас к вам появились. Обсудить надо.

— Тогда садитесь. Я к вам в гости уже заходил, надеюсь, и вы не откажете на ужин заглянуть. Но охрана ваша останется здесь.

— Благодарю за приглашение.

Сергей подсел ко мне в машину, и мы с ним въехали на территорию усадьбы, оставив охрану Любецких за забором.

Расположились в столовой. Я изрядно проголодался, пока общался с Талевичем, поэтому попросил своих горничных накрыть на стол, а заодно и гостя накормить. К счастью, ужин уже был готов и даже не успел остыть.

— Внимательно вас слушаю, Сергей Васильевич, — я сразу же накинулся на ароматное жаркое с овощами. — На меня не обращайте внимания. Я есть хочу. А вы излагайте ваше дело, только коротко и по сути.

— Алексей Михайлович, нам стало известно, что вы в тёмной области бываете, — Сергей даже не притронулся к кушанью. — Несколько наших добытчиков погибло, найденные артефакты пропали. Свидетели утверждают, что видели тёмную магию, которой только вы владеете.

— Помню, было дело. Ограбить меня хотели, а в итоге сами расстались и с жизнью, и с добычей. Бывает такое. А у вас есть претензии ко мне?

— Не из-за добытчиков. А из-за ваших несанкционированных поездок за артефактами. Василий Степанович был очень недоволен тем, что ваш дядя ездил в тёмные области без согласования с другими группами. А теперь и вы тем же занялись. Нехорошо получается.

— А кого я должен спрашивать, чтобы поехать в тёмную область?

— Вся территория за рубежом на сто вёрст к северу и югу от Первосибирска поделена между нашим кланом, кланом Медведя и несколькими крупными родами. Хотите добывать артефакты, согласуйте это с теми, на чью территорию ездите, заплатите пошлину, и никто вас не тронет.

— Поделена территория, да? Интересно… А скажите мне вот что: есть ли у вас купчая на данную землю?

— Купчая? Шутить изволите? Какая может быть купчая на земли в тёмной области?

— Тогда на каком основании вы эту землю своей называете? Если вы её не приобрели, значит, она и не ваша, а значит, ездить туда может кто? Правильно, кто захочет и когда захочет.

— Алексей Михайлович, представьте ситуацию: кто-то из ваших людей поедет в тёмную область и столкнётся с другими добытчиками. Что будете делать? Стрелять друг в друга? А потом претензии взаимные появятся. Начнутся разбирательства, кто напал, кто защищался. Кому это надо, сами посудите? Поэтому и поделили территорию, чтобы меньше конфликтов было.

— Скажу прямо, — я оторвался от тарелки и уставился в глаза собеседника. — Мне плевать, что и с кем вы поделили. Я буду ездить туда, куда захочу, как и мои люди. И да, если им помешают, то разговаривать я с вами будут совсем по-другому.

Чувствовалось, тот Сергей был напряжён. Понимал, что я могу его в порошок стереть в буквальном смысле, и потому тщательно подбирал слова, пытаясь при этом продавливать позицию своего папаши. Однако, у сыночка, мягко говоря, это плохо получалось.

— Алексей Махайлович, есть давняя договорённость при участии губернатора…

— Мне плевать на ваши договорённости, ребят. Дядя мой, если не ошибаюсь, лет семь назад тоже был в игре, но его выдавили. Убивали его людей, пока он не вынужден был уйти. Почему-то вы с ними договариваться не пожелали. Но дяди вашими стараниями больше нет. Зато есть я. И я буду сам решать, куда мне ехать за добычей.

— Я просто озвучил нашу позицию. Если вы не согласны, вам придётся говорить с отцом.

— С вашим отцом говорить? Хорошая идея, между прочим. Поехали.

— Прямо сейчас?

— Да, прямо сейчас. Я как раз подкрепился, и до ночи ещё время есть. Не вижу смысла откладывать. Раз уж пришли, так давайте доведём дело до конца.

Сергей вытер вспотевший лоб платком. Это разговор давался ему тяжело. Наверное, сам не рад был, что приехал сюда.

— Что ж, это уже зависит не от меня. Я должен позвонить отцу, — проговорил Сергей.

— Пожалуйста.

Любецкий вышел на улицу и минут десять с кем-то разговаривал по мобильному, а когда вернулся, сказал:

— Отец готов вас принять.

— Тогда не будем терять время.

Мы вернулись в машину, которую я оставил возле крыльца, и вскоре колонна из трёх авто летела по ещё не опустевшим вечерним улицам к загородному особняку главы клана Когтя.

Снова предстояло столкнуться с этим человеком, и что-то мне подсказывало, губернатор в этот раз не прибежит нас мирить. Василий Любецкий предупреждён. Он знает, что я еду. Что он предпримет? Попытается сопротивляться? Возможно, он окажется не один. Плевать. Я был готов к любому развитию событий.

Домчались минут за сорок. Дом Любецкого (точнее, один из его домов) находился в северном пригороде Первосибирска. За коваными воротами воздвигался новенький кирпичный особняк с высоким крыльцом и большими окнами.

Я и Сергеей вместе зашли на территорию. Охране было приказано остаться за воротами. Мы шагали по мощёной дорожке, когда входные двери распахнулись и в них показался глава рода в сопровождении двоих мужчин в обычных чёрных костюмах. Они спустились с крыльца и остановились на освещённой площадке перед домом.

Плешивый старик Любецкий был одет в чёрный спортивный костюм, что говорило о его намерении драться. Тем лучше. Мне пустые разговоры тоже не по душе.

— О, как, сам Алексей Озёров пожаловал! — не скрывая своего недовольства, воскликнул Василий Любецкий, когда мы подошли. — Сказал бы, что рад нашей встрече, но не буду. Тот, кто сюда со злыми намерениями приходит, гостеприимства от меня не получит.

— Я пришёл, чтобы договориться, — сказал я.

— На землю мою посягаете? Помнится, с вашим дядей мы уже договаривались, а он наплевал на нас всех.

— Уговоры с моим дядей остались в прошлом. Вы сами расторгли их, убив его. Теперь со мной будет договариваться. Причём на моих условиях.

— С вами, господин Озёров? А кто вы такой, чтобы с вами договариваться? Вы здесь никто, юноша. Решили, что можете уважаемым господам место указывать? Больно много хотите.

— Вы слишком самонадеянны, господин Любецкий. И самонадеянность вас погубит.

— Нет! Это вы… вы лезете мне под руку, — старик Любецкий потряс передо мной указательным пальцем. — Дядюшка ваш слишком сильно возгордился, и племянник, смотрю, той же дорогой идёт. Но нет, господин Озёров, не позволю! Не на того нарвались. Напрасно заявились сюда. Но раз уж пришли, здесь и останетесь. Сын, отойди в сторону! Или дерись, как мужчина, — последние фразы были обращены уже к Сергею.

Тело Василия Любецкого и его одежда преобразились, превратившись в серебристую жидкость цвета ртути. Он поднял вверх руки, и над ними сформировались два крупных предмета, похожие на наконечники копий.