Дыши глубже

Глава 13

Желудок выворачивается наизнанку, когда смотрю, как Амаля , макает хлеб в масло, уплетает за обе щеки. С рук и подбородка капает масло. Делаю глоток минеральной воды, единственное, что лезет в мое горло.

Я сразу спустился вниз, за селёдкой. Хорошо, напротив клиники есть круглосуточный магазин. Сначала думал, позвонить Стасу, но пожалел, вероятнее всего, он спит. Сбегал сам. Как же было приятно, нет, кайфово смотреть, как загораются ее глаза при виде заветной баночки.

– Я за сегодня ем первый раз, – говорит между делом, – так что не надо на меня так смотреть и смеяться.

– Я не смеюсь, – хотя, я смеюсь, – даже не думал смеяться. Мне нравится твой аппетит, – она отламывает кусочек хлеба руками, макает в масло.

– Ты отец ? Моего ребенка? – она вроде наелась, вытирает руки и рот влажным полотенцем, как мило и по-детски сейчас она выглядит. Я подвинул кресло поближе к ней, хочу быть рядом.

– Я отец твоего ребенка! Единственный мужчина в твоей жизни.

– Как давно ты это знаешь? Ну понял, что я та...

– Я не знал. То есть, знал, мне Димон подсказал.

– Димон? Он тут при чем?

– Дмитрий Викторович, ты его видела в офисе.

– А он откуда знает? – я, по-моему, сейчас несу черти что.

– Так, забудь про Димона, – быстро поправляюсь, – Я узнал сразу же, как только тебя увидел, почувствовал запах ванили.

– Почему мне не говорил? Почему? Я бы не накручивала себя! Не додумывала черт знает что про СЕБЯ!

– Я ..... – блять, как сложно объяснить, – цвет волос. Я сомневался из-за цвета волос. В ту ночь ты была брюнеткой.......... но твое тело, я не мог перепутать, ту самую, – прокашливаюсь, а она плачет, – что стало? Болит где-то? Я сейчас вызову врача, – подрываюсь с места.

– Не надо врача, ничего не болит, – она опускает взгляд, – знал бы ты, как я мучилась все это время. Из-за той ночи....с неизвестным. Что я не знала отца своего ребенка, чувствовала себя последней...

– Прости меня, ванилька, – обнимаю ее, она не отталкивает.

– Я тебя тоже узнала, твой парфюм, твои руки...

– И не говорила...

– Я бы и не сказала.

– Я тебя искал, – целую ее лицо, слизываю слезы, – я с ума сходил, что не мог тебя найти. Прошу тебя, не плачь. Подумай о ребенке, – она берет себя в руки, успокаивается.

– Ты думаешь, он здоров? Он зачат здоровым?

– А почему он должен быть не здоров?

– Мы были не трезвые в ту ночь.

– Не переживай. Утром поговорю с Валерой, сделаем все необходимые анализы.

– На все патологии?

– На все, что нужно! Только не переживай.

– Мне нужно в другую больницу. Переведёшь?

– Тебя здесь обижают? Что не нравится?

– Я не могу позволить себе такую клинику.

– Это уже не твоя забота.

– Ну, Алекс.

– Это мой ребенок. И ты моя, – прижимаю к себе крепко. Опускаюсь обратно в кресло, – я буду заботится о вас. Я так счастлив. Я безгранично счастлив. Спасибо, что появилась в моей жизни.

– Правда, ты рад? Обычно парни сразу забывают, бросают беременных девушек. Тем более, мы друг друга не знаем.

– У меня и мыслей таких не возникало. Ребенок – он мой, моя кровь, Мой крошка, – глажу ее плоский животик, а тебя как будто знаю всю свою жизнь. А сейчас ты поспишь. После всех пережитых эмоций нужен полноценный отдых.

Она опускается, укрывается.

– Ты уходишь?

– Нет. Я тебя никогда не оставлю.

– Но тут спать негде.

– Я буду охранять тебя, – она отодвигает угол покрывала, приглашая меня к себе.

– Ложись рядом, мы поместимся.

Конечно, я не отказываюсь, обнимаю ее. Вдыхаю запах ванили, блаженство.

– А кого ты хочешь, мальчика или девочку? – спрашивает, укладывает свою голову мне на грудь.

– Ребенка. Я хочу ребенка, – глажу волосы, целую макушку, я просто мирно, уютно притянул ее к себе и обнял, мне достаточно чувствовать ее теплое тело, нежно прижимать к своему телу, слышать, как мирно она сопит. Только после того, как я удостоверился, что она спит, я уснул. Даже не верится, что мы можем вот так вот спокойно, просто обнявшись, спать.

Просыпаюсь от того, что кто-то кашляет в палате. Медсестра пришла со штативом.

Амаля крепко прижалась к моему телу, так и не отпускала до утра, еще и ногу закинула на меня, улыбаюсь, спит.

Тихонько убираю ее ногу, руки перекладываю на подушку и поднимаюсь. Время шесть утра.

– Простите, но мне нужно поставить ей капельницу и сделать пару инъекций, – говорит смущённо та же медсестра, – мне до пересмены нужно все успеть.

– Это вы мне звонили, вчера? – говорю шёпотом. Она опускает глаза и шепчет «да», – очень вам благодарен, рад что в наше время есть еще такие люди, как вы, которые не остались равнодушными в такой жизненной ситуации, – она краснеет.

– Спасибо за теплые слова, – она подходит поближе к Амале, будит ее.

Моя соня, отмахивается от нее руками.

– Оставьте меня, – говорит спросонья, даже глаза не открывает. Я смеюсь.

– Простите, но мне нужно поставить вам капельницу.

– Ванилька, – от моего голоса она сразу открывает глаза, улыбается, – проснись.

Медсестра делает все, что нужно, и удаляется.

– Ванилька, обидишься, если я на пару часов оставлю тебя? Глупости никакие не сделаешь?

– Сделаю. Если долго тебя не будет.

– Шутишь? – вижу ее улыбку, – Не пугай меня. Я ненадолго. Домой заеду, потом по пути в офис. Что тебе привести? Поесть. Что желает наш малыш, только не говори, что селёдку.

– На какой вопрос ответить сначала? – серьёзным тоном говорит ванилька.

– На все. По очереди.

– Я шучу, Алекс! Какие еще глупости я могу делать?

– Никакие! И не думай.

– Привези мне мой телефон. Сумку мою. Они же в офисе остались?

– Наверное, Амаль, я спрашивал про еду.

– Я селёдку не хочу, – и она вдруг сглатывает, – блин, меня чуть не стошнило.

– От чего? – Я сажусь рядом на кровать.

– От этой селёдки! Фу! Как я могла ее есть? Масло с хлебом? – сказать, что я в шоке, ничего не сказать, – Алекс, пусть выкинут все из холодильника. Меня мутит от мысли, что она там лежит.

Как понять женщин? Особенно беременных? Это будет длиться все девять месяцев?

– Мама! – внезапно она вспоминает, я опять подорвался, испугался, что опять что-то не так, – ты представляешь, сколько раз она мне звонила? Как она теперь переживает за меня! Что же я за дочь такая, безответственная!

– Амаля, сейчас шесть утра. Мама, наверное, спит, не переживай, – вздыхаю, – я сейчас привезу твой телефон.

– Ты только побыстрее, пожалуйста.

– Я теперь боюсь тебя оставить, ты чересчур волнуешься, нервничаешь.

– Я не буду, обещаю, – потом, после паузы, добавляет, – буду ждать тебя. Здесь.

– Здесь? А что, ты можешь куда-то пойти? Я сейчас никуда не поеду!

АМАЛЯ

Через полчаса после ухода Алекса в палате появился молодой парень, высокого роста, с крепким телосложением, в черном костюме. Вид у него, ну, очень грозный.

– Здравствуйте, я Андрей, – он зашёл после моего разрешения войти, – я буду с вами, пока не вернётся Алексей Александрович, – продолжает стоять возле двери, как на службе.

– Чего? Мне никто не нужен, не стоит, – отвечаю, но в данный момент даже встать не смогу, я с капельницей лежу.

– У меня приказ, быть с вами, и я его не нарушу.

– Вы не в армии, чтобы приказам подчиняться.

– Я на работе, – главное – стоит, в мою сторону не смотрит, смотрит прямо. Ну, Алекс, ну, гад.

– Подождите снаружи.

– Не могу. Мне велено внутри.

– Звоните ему. Сейчас же звоните ему, у меня нет телефона.

– Не могу.

– Как это вы не можете? – я смотрю и не понимаю, он робот или человек? – вы не можете мне отказать. Просто позвоните, скажите, что я хочу поговорить.

К моему великому облегчению, он достает телефон, звонит.

– Алексей Александрович, – говорит он , – тут с вами хотят поговорить, – не знаю что там отвечает Алекс, но этот сразу несёт мне телефон.

– -Алекс! – я так кричу.

– Милая, не кричи, что случилось? Не волнуйся, не нервничай, тебе нельзя. Думай о ребенке. Я как чувствовал, что тебя ни на минуту нельзя оставлять.

– Кроме как присутствие ..этого....в моей палате – ничего не случилось! – выдыхаю тяжело, а этот верзила стоит, смотрит на меня, даже не отворачивается, сволочь! – пока не случилось, Алекс, – уже шёпотом произношу, чтобы этот не слышал, но знаю, слышит, – убери его из моей палаты.

– Андрей, его зовут Андрей, я ему сказал побыть с тобой. За каждый твой шаг он несёт ответственность. Хотя, тебе строго запрещено вставать. За этим он и будет следить.

– Я не буду вставать, Алекс, мне мой ребенок тоже важнее всех на свете, и я не собираюсь вставать с места, ну, только по нужде. Я понимаю всю серьёзность моего состояния. И я не маленькая..... Я в палате одна, зачем он мне здесь нужен, – этот смотрит, хмурит брови, – убери его. Немедленно.

– Он тебе мешает? – таким спокойным тоном он отвечает, как будто все так должно быть, а я на пустом месте волнуюсь.

– Если ты волнуешься, что я боюсь одна находиться в помещении, то переведи меня в общую палату!

– Нет, об этом речи не может быть. Он будет там смотреть за тобой. И это не обсуждается.

– Тогда пусть снаружи. Стоит снаружи. Ты же не думаешь, что я прыгну с шестого этажа?

– Он тебе мешает?

– Алекс, – я смягчаю голос, как могу, – представь, я к тебе в палату поставлю девушку, постороннюю, – кажется, я сморозила глупость, потому что он на другом конце смеется, хохочет.

– Я был бы.., – гад, он ржет, – ладно, он будет снаружи. Ванилька...

– Ты хотел сказать, ты был бы рад, если бы в твоей палате была посторонняя девушка, да?

– Я ничего не хотел...

– Я не разговариваю с тобой. Все, – отдаю телефон этому верзиле, слава Богу, он выходит.

Я знаю, он был бы рад и вовсе не против посторонней девушки в своей палате. И не только в палате. Все они одинаковые.

С трудом дожидаясь, когда докапает капельница, хочу спать. Так спать хочется. Наконец-то, она заканчивается, я нажимаю на кнопку вызова медсестры.

– Доброе утро еще, – заходит всегда улыбающаяся медсестра, – вам назначена сдача крови. Так что я сейчас сниму капельницу и возьму кровь. На патологии плода.

Позже меня посетил Валерий Виссарионович.

– Как ваше самочувствие? Живот не болит? Не тянет? – я отрицательно мотаю головой, – по результатам анализов крови у вас анемия. Я выпишу вам железо. Принимать не по инструкции, а как я вам скажу. В пять утра, каждый день, в течение месяца, ставите будильник , таблетку и стаканчик с водой рядом, встали выпили и легли дальше спать. Понятно?

– Понятно. А что такое анемия?

– Низкий уровень гемоглобина. Поэтому в свое меню до конца беременности подключаешь много яблок, граната, говядину , свеклу , каждый день.

– Хорошо, – мне почему-то стало тревожно, – это влияет на развитие ребенка?

– Все, что происходит в организме беременной женщины, влияет на развитие ребенка. Поэтому делаем и принимаем, все, как я говорю, и через месяц сдаём кровь. Результаты сегодняшних анализов придут через неделю, Амаля.

– Аа.

– Вам настоятельно рекомендую лежать. Вставать по необходимости. Есть много полезных фруктов и овощей. Не волноваться. Как там говорится, вы лежите, наслаждайтесь беременностью и пусть весь мир подождет, – он так мило улыбается. Прощается, – увидимся через два дня.

Ага, подождёт. Как же.

Особенно, мама.

Капельница снята, инъекции сделаны, так что я могу спокойно поспать. Поворачиваюсь на бок и засыпаю.

Просыпаюсь от нежных поцелуев губ.

Алекс. Я, наверное, во сне. Где нежность, а где Алекс? Это две не совместимые вещи на этой планете. Вот если бы он грыз мои губы, я бы поверила, что это он. А так, это точно сон.

Поворачиваюсь на другой бок, сплю дальше.

– Ээ, так не пойдет, соня, просыпайся. Уже одиннадцать дня, мне сказали, что ты ничего не ела сегодня.

– А мне есть никто не приносил, и я с тобой не разговариваю, иди к своим бабам, к посторонним, – отвечаю на автомате. Потом просыпаюсь. Точно Алекс.

– К бабам? – он опять смеется, – что тебе снилось? Тебе приносили завтрак, но ты спала. Они боялись тебя будить, – он смеется, – садись. Придвигает ко мне столик на колесах, – я тебе привез вкусняшек. Много разного, не знал, что желает твое сердце, поэтому привез на свое усмотрение. Если что-то хочешь, скажи, я привезу.

– Ты такой милый, прямо не верится, что это ты, – я смеюсь, – а мне мой телефон можно? Ты его привез?

– Привез. Он заряжается, – показывает головой на окно, потому что руки заняты, он накрывает для меня столик, – сначала поешь, потом – телефон.

– Ммм, как вкусно пахнет. Ты решил меня откормить, зачем так много? А мне можно встать, умыться потом?

– Конечно, я тебе привез все мыльно-рыльные, вон в том пакете. Только Амаля, у тебя ровно две минуты, больше я не дам тебе долго стоять.

Я стараюсь быстро закончить с водными процедурами. Открываю пакет, а там мыло, гель для душа, зубная щётка, паста и шампунь .

– Ого! Шампунь с ванилью? С ароматом ванили? – я осматриваю флакончик, у меня не такой фирмы шампунь, но с ванилью. Обожаю запах ванили, потому что когда-то в детстве, я помню, папа носил с собой в кармане пакетик ванили. Он говорил, это успокаивает. Как только я выросла, я начала пользоваться шампунем с ванилью, чтобы в нос всегда ударял запах ванили, запах папы, который я знаю, с небес смотрит за мной и оберегает. Я так думаю.

– У тебя две минуты, – его голос возвращает меня из раздумий.

– Спасибо ... Алекс, за все.

– Хочешь, я пойду с тобой? – нахально улыбается и целует меня в ...носик.

– Нет, – говорю и быстро скрываюсь за дверью.

***

Я так много поела, кажется, я лопну.

Все это время улыбка не сходила с губ Алекса, который, как ходячий афродизиак, уселся в кресло в своих джинсах и белой футболке, не сводил глаз с меня. С того, как я ем. Скоро я стану круглым шариком, и он перестанет на меня смотреть вот так, готовый сожрать.

– А ты ел?

– Перекусил по дороге.

– Это не считается, поешь со мной.

– Спасибо, милая, не хочу.

– Ты со мной будешь все время проводить?

– Пока я не буду убежден, что с тобой и малышом все хорошо, буду с тобой.

– Спать со мной? То есть, ночевать, тоже здесь?

– Посмотрим., – он подходит ко мне, – я тоже мешаю тебе?

– Нет, что ты, – краснею, опускаю глаза, – у тебя же дела, работы много, – я убираю все, что не съела, обратно в контейнеры. Алекс убирает в холодильник, на столе остаются только фрукты.

– Буду появляться в офисе, как только нужен буду. Кстати, надо подать объявление.

– Объявление?

– Да. Мне нужен помощник.

– А я? Вы меня увольняете? – Господи! Я только нашла работу. Хорошую работу и потеряла ее. На что я буду жить? Растить ребенка? Маму? От волнения нижняя губа начинает трястись.

– Амаля, ты опять на Вы?! Не думаешь же, что моя жена, еще и беременная, будет работать? – он наклоняется ко мне, целует в щеку.

– Я..... – я потеряла дар речи. Какая жена? Я замуж не собираюсь, тем более, за него. Чтобы всю жизнь мне ходить в синяках. Нет уж. Извольте, – не продолжай, позвоню маме, если вы подадите мне телефон.

– Перестань ВЫкать мне! После того, что между нами было....

– Алекс, хватит, – не даю ему договорить.

Он отходит к окну, нахально улыбается, притягивает мне телефон.

– Мама, – она сразу отвечает.

– Дочка! Как я рада слышать твой голос. Ты отремонтировала телефон?

– Отремонтировала?

– Да, я вчера, когда не могла до тебя дозвониться, позвонила в офис, номер взяла с визитки, который ты оставляла тогда, так вот там ответила девушка, Марина, по-моему, сказала, что ты не можешь ответить, потому что у тебя сломался телефон.

– Аа, да, да, отремонтировала, – надо будет отблагодарить потом Марину, за сообразительность, – как ты, мамуль? Я очень соскучилась.

– У меня все хорошо, я тоже очень соскучилась. Сегодня вечером с Валей и с Машей приедем к тебе, пару часиков посидим. Девочки тоже очень соскучились.

– Нет, не приезжайте, – я волнуюсь, Алекс встревоженно смотрит на меня, руками спрашивая, что случилось?

– Почему, дочка? Ты не соскучилась по девочкам? По мне? Если проблема в квартире, может, этот парень не разрешает посетителей, так мы в кафе посидим. Я очень хочу тебя увидеть.

– Просто, нет , ....не в этом проблема, я соскучилась, конечно, – Господи, помоги, я совсем запуталась, жена, беременность, мама, больница, – я немного.....просто, – я еще сильнее волнуюсь, не знаю, что сказать, когда Алекс подходит близко и шепчет:

– Говори, как есть! – смотрит так, что не дай Бог совру матери!

– Я ..немного , – как сказать? вот как сказать? – я немного ... лежу в больнице.