Дюна. В коллекции. Книга 1

Глава 16

Как оказалось, на старте нас уже ждал Ханг с миниатюрной азиаткой, которую звали Лин, и я немного расслабилась, до этого чувствуя себя неуютно в мужской компании.

Как только мужчины обменялись приветствиями и короткими шутками, нас пригласили на поле, и с этого момента можно было сказать — игра, или, как её назвали мужчины, “трибол”, началась.

Мы стояли на ровной травяной площадке, а Коул тем временем устанавливал в зеленое покрывало небольшую пластиковую подставку, куда планировал поставить мяч.

— Как бы дождь не пошел, — констатировал недовольно Ханг, а я перевела все внимание на Коула. “Коул вбивает кол…” — грустно усмехнулась я каламбуру.

— По прогнозу осадки обещали только к ночи, — махнул рукой Боб и, посмотрев на меня, пояснил: — Это называется “ти”.

— Отсюда и ти-бокс? — догадалась я.

— Верно. Это начало игры. А грин — это место с короткой травой, где устроены лунки, в том числе и финишная, — кивнул он.

— И всего этих лунок восемнадцать, — вспомнив их утренний разговор с Коулом, предположила я.

— Это драйвер. Ей начинают игру, — продолжил он, вытаскивая огромную, как мне показалось, самую большую клюшку.

— Теперь понятны ваши слова о “драйве”. Видимо, это удар.

— Вы сообразительная, — широко улыбнулся австралиец.

— Нетрудно догадаться, — аккуратно обошла я комплимент, а Боб продолжил: — Гольф — удивительная игра. Чтобы попасть в лунку, нужно успокоить мысли. Это своего рода медитация и познание себя.

— Как человек держит клюшку, так он держит и жизнь… — внезапно добавил Ханг.

- “Повесть о гольфе” — хорошая штука, философская. Хорошо иметь такого кэдди, как Ванс, — кивнул Боб и, протягивая мне клюшку, добавил: — Хотите попробовать?

Австралиец был предельно услужливым, вежливым, без каких бы то ни было заигрываний. Скорее, он меня развлекал, пока Коул натягивал перчатку и выбирал клюшку. Своей приветливой улыбкой и добрыми глазами Боб источал радушие, определенно понравился бы моей сестрице, а мамуля бы его назвала “истинным джентльменом”. Но что-то мне в его поведении не нравилось, и я, доверившись инстинктам, покачала головой.

Ханг стоял неподалеку и тихо беседовал с Лин о “счетной карточке” в телефоне, не слыша нас с Бобом, а я посмотрела на Коула. Он был невозмутим — видимо, постигал дзен, и не обращал внимание на наши разговоры.

Боб приставил палец к губам, давая понять, что в данный момент нужно помолчать, а Коул уже стоял в позиции гольфиста и рассчитывал траекторию мяча.

Полностью перенаправив свое внимание на Коула, я задумалась. Было интересно наблюдать за этим мужчиной, державшим клюшку и элегантно, и жестко одновременно. Он напоминал кобру, вставшую в стойку и наметившую цель. Его торс, казалось, был расслаблен, но в позе чувствовалась сосредоточенность. Однако, больше всего притягивал внимание взгляд. Неживой объектив, как оптический прицел, регистрирующий последние секунды жизни цели. От этой картины я замерла и перестала дышать. Мгновение — и резкий удар. Я даже вздрогнула, вновь проводя параллели с коброй, наносящей точный выпад прямо в цель. “Странная ассоциация, учитывая, что я наблюдаю мирную неспешную игру джентльменов в гольф, — выдохнула я и вспомнила недавнюю цитату. — Видимо, так же Коул держит и свою жизнь”.

— Красиво ушел на фервей, — прерывая мои размышления, кивнул Ханг.

— Превосходный драйв! — подтвердил Харрис и пошел устанавливать ти для старта своей игры.

Как и сказал Боб — гольф это медитация. Время превратилось в тягучий зыбучий песок, который всасывал часы и минуты медленно и незаметно. Трибол продолжался уже три часа, мы перебирались с места на место, иногда пешком, иногда на каре, и я вновь ловила себя на странных двойственных ощущениях. С одной стороны — умиротворение, отсутствие толп людей и неспешность проникали глубоко под кожу, успокаивая нервы. Я постигала дзен от тишины, красоты природы, запаха травы, кристального воздуха и, конечно же, моря, граничещего с гольф полем — яркого, синего, поблескивающего в лучах пробивавшегося солнца. Рудова была права — уединение в Гонконге было привилегией. Но я не расслаблялась и старалась не втягиваться в эти зыбучие пески — фиксировала каждое слово, произнесенное Коулом, Хангом или Бобом, мало говорила, много слушала, и контролировала каждый шаг и взгляд этих странных для меня людей из другого, неизвестного мне мира.

Боб продолжал меня развлекать — объяснял чем отличается пар от берди и игла в подсчете результатов, рассказывал, что сенд-веджем лучше выбивать мяч из бункера, а пичинг-ведж незаменим на грине, и я прилежно слушала, но старалась держать австралийца на дистанции.

Иногда я посматривала в сторону Ханга и Коула — первый, скорее напоминал молчаливое изваяние медитирующего Будды, а Коул, казалось, полностью ушел в себя, и было непонятно — то ли он расслабляется за игрой в гольф, то ли, напротив, держал каждый шаг компаньонов под незримым контролем темного объектива.

Спутница Ханга Лин оказалось совсем молчаливой девушкой, в отличие от Джу, и практически не разговаривала. Иногда, чтобы отдохнуть и выпить воды, мы оставались посидеть в гольф-каре, но наши разговоры ограничивались короткими светскими беседами. Однако, любая информация об окружении Коула могла стать полезной для меня, и за время, проведенное с Лин, я отметила, что она превосходно образована, начитана, много где побывала и знает не только английский и китайский, но и итальянский.

— Мяч ушел в раф, — отвлек меня от очередных рассуждений голос Ханга, и все почему-то направились к зеленой стене, выращенной из каких-то деревьев непонятной породы.

Пока мы шли по полю, мужчины продолжали беседовать, и я вновь превращалась в слух, стараясь не упустить ни слова.

— Один мой человек присматривает себе недвижимость в Гонконге, хочет вложиться… — задумчиво произнес Боб, пока мы направлялись к аккуратно подстриженному кустарнику.

— Покупай в Башне, — предложил Ханг.

— Цены на недвижимость растут, тем более в Централе, — кивнул Коул.

— Он хотел бы пент.

— Я только полгода тому продал второй пентхаус, хотя рядом и велось строительство отеля.

— Свой не планируешь продавать? Это ведь не основное твое место жительства. Ты больше живешь в пенте в “на суше” и в Башне появляешься только по делам Централа.

— Не основное, — подтвердил Коул, а до меня вдруг дошло, что там, где меня поселили, было место для лотов его коллекции.

Именно поэтому Коул не появлялся там каждый день, и именно поэтому я чувствовала, что в комнате будто кто-то жил до меня. Что такое “Централ” и “Клиф”, я могла только догадываться, но запомнила и эту информацию.

— Ну так как, Гор? — спросил Боб. — Тем более, ты говорил, что хочешь поменять на что-то новое.

— Я подумаю, — ответил Коул.

— Я бы не продавал, — ответил Ханг, и мы, подойдя к высокой траве, начали искать мяч.

Яркий белый шарик отыскался быстро, но Хангу пришлось сделать резкий удар специальной клюшкой, чтобы выгнать мяч вновь на игровое поле, которое называлось фервей.

— Хороший свинг, — кивнул Коул, а Боб внезапно обернулся и, увидев нас с Лин, с улыбкой спросил:

— Не устали?

Лин лишь молча улыбнулась и покачала головой, а мне пришлось ответить, так как мне казалось неправильным проигнорировать вопрос.

— Нет, все очень интересно, — официально улыбнулась я, а Боб продолжил:

— Необычное у вас имя. Что оно значит?

Австралиец попал точно в цель. Я не очень любила своё имя. Но, безусловно, не планировала распространятся на эту тему, поэтому лишь любезно улыбнулась и пожала плечами.

— Мне известно только одно значение. В переводе оно звучит как “Золото”

Боб внезапно растянул губы в радушной улыбке и, бросив взгляд на мои волосы, ответил:

— Вам идет это имя.

— Спасибо, — аккуратно поблагодарила я, но чувствовала что-то неладное и, бросая взгляд на Коула, негодовала. Казалось, он вообще забыл обо мне, полностью погрузившись в игру. Не то, чтобы я была недовольна его отстраненностью, но чрезмерная, пусть и не выходящая за рамки приличий, активность австралийца мне не нравилась.

— Осилишь преграду? — бросил Боб Коулу, показывая на озеро.

Коул задумчиво улыбнулся, подходя к своему мячу, и, выбрав клюшку из сумки на колесах, вновь прицелился.

И опять я застыла, наблюдая, как ловко “держал в руках свою жизнь” человек по имени Смерть. Быстрый, отточенный до предела удар, и мяч, пролетев небольшое озеро, приземлился недалеко от грина.

— Красиво вошел в воротник, — усмехнулся Боб, но тут небо, которое и так было затянуто тяжелыми облаками, вовсе потемнело и начался дождь. Несильный, но ощутимый.

— Все-таки пошел, — недовольно произнес Ханг.

— Сделаем перерыв. Пообедаем в клаб-хаусе, — складывая клюшки, произнес Коул и посмотрел на меня.

Машинально я прикрылась руками и уже хотела побежать к кару, предполагая, что Лин сделает так же, но она удивила. Она подошла к Хангу и только после того, как он ей что-то сказал, устремилась к машине.

Я машинально посмотрела на Коула — он указал подбородком на наш кар, и я помчалась в том же направлении, ругая себя за то, что зачем-то спросила разрешения на естественное действие — укрыться от дождя.

Клаб-хаус ждал нас теплыми улыбками вышколенного персонала, который забрал у мужчин клюшки “на чистку”, как распорядился Коул, и я предположила, что гольф-клуб тоже принадлежал Хангу и Коулу — ведь, пока мы играли, на нашем участке поля не появилось ни одного постороннего игрока. Ни впереди, ни после нас.

Как оказалось, у Коула и Ханга были здесь собственные номера на случай, если мы захотим привести себя в порядок, а девушка из многочисленного персонала гольф-клуба, уже несла мне чистую одежду и обувь из бутика, с точностью определив мой размер. Коул отправив меня наверх, сам остался внизу разговаривать с каким-то азиатом-игроком, и я поднялась в сопровождении девушки в левое крыло, в узком длинном коридоре которого виднелись две двери.

“Определенно, гольф-клуб — собственность Коула”, - вновь предположила я, заходя в обустроенные апартаменты и нервно улыбнулась девушке, которая, положив одежду в ванной комнате, вышла, закрывая за собой дверь.

Приводила я себя в порядок очень быстро — не обращая внимания на потрясающий пейзаж за окном, я закрылась на ключ, каждую минуту опасаясь, что сейчас постучится Коул и застанет меня голой. Однако, никто ко мне не вламывался, и я, переодевшись в скромный наряд “а-ля гольф” очередного дорогого бренда, вышла из ванной.

“Лучше спуститься сразу вниз”, - поторопилась я на выход и вылетела в коридор. Однако на лестнице послышались шаги, и я спряталась за угол с лифтом, чтобы меня не увидел Коул.

— Придя в комнату, он меня не обнаружит, и это будет выглядеть так, будто мы разминулись, — радовалась я своей удаче, однако Коул был не один, а с Бобом, и я, затаив дыхание, ждала, когда они разойдутся по комнатам.

— Что ты мне предложишь, если проиграешь? — смеялся Боб, продолжая какую-то тему.

— Могу поставить свой Феррари. Но, сам понимаешь, даже учитывая твой гандикап, я веду счет, — ответил Коул, и, судя по их голосам, они как раз остановились в узком коридоре совсем рядом со мной.

— Игра еще не закончена, — не уступал австралиец.

— Если тебе так жалко Ламборджини, отдай Брегет, которые я у тебя просил летом. Меня твой авто мало интересует.

— Тебе так нравятся часы моего деда? — усмехнулся Боб.

— Достойная работа. У меня таких нет, — бросил Коул.

— Проиграю Ламбо — значит так и быть. У меня к тебе другое предложение.

— Заинтриговал, — усмехнулся Коул.

— Я тебе отдам эти часы, — внезапно серьезным тоном произнес австралиец.

— Что ты хочешь? — спросил Коул не менее серьезно.

— Твою золотую девочку. Злату.