Дьявол для отличницы

Глава 1

Настоящее. Ноябрь 

POV Полина

- Проклятый дьявол! Сатана! Ненавижу! – бормотала я, вытирая слезы на бегу. 

 Постоянно оглядывалась нет ли его за спиной, но пока, слава Богу, не видела. А впрочем, зная насколько он хитер и коварен, не удивлюсь, если этот демон уже ждет за ближайшим углом. 

 Форма сбилась от моего бега, твидовый серый пиджак расстегнулся, или я просто потеряла опять где-то пуговицу. Галстук съехал и болтался на левом плече, как язык убегающей собаки. Таковой я себя и ощущала. Пес, поджавший хвост. Плиссированная клетчатая юбка сбилась на бедрах и неприлично задралась. Волосы растрепались от позорного побега и вообще весь вид был какой-то расхристанный. 

 Звук черных лакированных туфель отдавался эхом от мраморного пола и высоких сводов амфитеатра. Я забежала в такой знакомый родной закуток и отдышалась. Кажется погоня закончилась, и дьявол остался позади.  

 Сразу подошла к инструменту, и не мешкая, открыла крышки мануалов и села на стул. Легко пробежала по клавишам, начиная с «Фантазии» Гродберга. Звук органной музыки наполнил зал, унося меня ввысь до высоких обертоновых регистров, сочетание которых порождало новый тембр, совсем не похожий на исходный. 

 Пока играла на органе, наслаждаясь ярчайшими динамическими контрастами, слезы высохли, потому что эта духовная святая музыка всегда очищает, проникает до глубины души и позволяет почувствовать себя по-настоящему свободной. 

 Я была целым симфоническим оркестром, который из одного единственного инструмента вытягивал столько звуков. После игры мне всегда становится легче, несмотря на мои проблемы и невзгоды. Во время игры я испытываю бурю эмоций, чувств, с головой ухожу в особую атмосферу и чувствую каждый звук всем сердцем.  

 Не даром орган выбран самой церковью. Происходит глубокое очищение, катарсис, уход в иные миры. И это именно то, что мне сейчас нужно.  

 Руки упали с мануала, я прекратила играть, но еще пару секунд звук доносился из труб. 

 Учитель не позволял называть регаль органом, но для меня, честно, не было разницы. Что в церкви играть, что в амфитеатре – все одно наслаждение, хотя звук действительно разный. Но чаще всего я садилась именно за регаль, потому что он позволял скрыться от глаз, сидеть в темноте и практически на ощупь касаться клавиш. Он позволял спрятаться в своей хрупкой скорлупке от всего напирающего мира, который не щадил мои чувства. 

- Так и знала, что найду тебя здесь, - произнес за спиной знакомый голос, и я обернулась, зная, что Кристина снова недовольна. – Что опять случилось? 

- Т-ты… Ты видела? – я снова задрожала от непрошенных слез, почувствовав комок в горле. – Этот дьявол снова издевался надо мной. Как будто на прошлой неделе ему было мало. 

 Кристина вздохнула. 

- Он, конечно, придурок полный, хоть и симпатичный, - с сожалением произнесла подруга, присаживаясь рядом на бархатную скамейку. – Но не на столько уж все и плохо.

- Не на столько? – поразилась я. – А когда будет достаточно? Надо мной смеется вся школа! Я стала изгоем. И всего за каких-то три месяца! 

 Кристина отвела глаза, не опровергая констатацию факта. 

- Просто забей, рано или поздно его выходки дойдут до директора, и его вышвырнут с позорным треском. 

- Ага, - сильно сомневаясь, ответила я. – Пока что позорный треск – это вечно сопровождающая МЕНЯ музыка. 

 Только что он прилюдно меня унизил, снова втоптал  грязь. 

- Полин, а что он там говорил про твой грязный секрет? – с любопытством спросила Крис. – Что случилось в летнем лагере? 

 От ее вопроса я вся похолодела и резко встала, закрывая крышки мануалов.  

- Ничего, он все выдумал. 

 Она разочарованно смотрела на меня, видимо ожидая лихо закрученную историю, но я не собиралась об этом даже вспоминать, не то чтобы рассказывать своей весьма болтливой подруге. 

- Пойдем, у нас сейчас церковное пение, - позвала я ее, и Кристина скривилась. 

- Блин, засыпаю я на этом уроке, - протянула она, отряхивая невидимые пылинки с юбки. – Такая нудятина. 

- Нельзя так говорить, - укоризненно посмотрела на подругу, но она лишь закатила глаза на мое замечание. 

 Я шла по коридору, прячась за Кристиной, но зная, что встреча с НИМ все равно неизбежна. Он в моем классе, никуда мне от него не спрятаться.  

 Ненавижу его! Может если буду чаще молиться, его правда отсюда выгонят? 

 Церковное пение проходило не в классе, как обычные уроки, а в церкви. Меня часто просили аккомпанировать хору и сыграть на главном органе нашей школы, и раньше я делала это с удовольствием, потому что петь в хоре, тянуть голос в высоких нотах у меня не получалось. Тем более, что в церкви не было видно самого играющего, только сам инструмент, что возвышался горделиво под высокими сводами церкви. 

 Но при нем мне не хотелось играть, потому что пальцы предательски дрожали, и я постоянно оглядывалась, сбиваясь и фальшивя нотами.  

 Сейчас я бы предпочла встать за его спиной, в самом дальнем ряду и тихо открывать рот, делая вид, что пою. 

 Мое желание практически сбылось, только вот поставили меня не в последний ряд, а в силу небольшого роста в первый, прямо перед ним. Это будут чудовищные пятьдесят минут! 

 Он тут же широко оскалился и подмигнул, я поспешила отвернутся от противного лица. Но его это не остановило, потому что он слегка наклонился к моему уху и прошептал: 

- Ты сейчас так же стоишь, как и тогда? 

 От его вопроса оцепенела. Не думать об этом! Забыть как страшный сон! 

- Итак, «Да исполнятся уста»! – провозгласила учитель пения Вера Иосифовна, которую все за глаза называли «Йося». После взмаха ее руки мы запели а капелла. 

 Краем уха слышала позади себя неровное дыхание и ужаснулась, краска стыда хлынула на мое лицо: дьявол пел совершенно другую песню, совсем тихо, так, что его могла слышать только я. Я вздрогнула, а его тон изменился, как будто он улыбался, пока пел такие знакомые до боли строки. Как же ненавижу! 

Глава 2

Полина. Полгода назад. 

- Ах ты! Ненавижу! – отбивалась я от сильных рук, что вцепились в мои плечи, не давая вылезти из-под тяжелого тела. – Мерзкий гоблин! 

- Вот тебе малинки, Чиполино, ешь сколько влезет, - сбивчиво дышал он надо мной от дикой борьбы, его ненавистное лицо нависло, и я завизжала, потому что этот ненормальный схватил горсть малины из нашего ведерка и принялся размазывать по моему лицу. 

- Т-ты…Ты! – чуть ли не выла я, в бешенстве извиваясь под ним, но он сидел верхом на моем животе, отчего мне не то, чтобы бороться, но и дышать было трудно. 

- Вот тебе, - приговаривал он, прижав руку к моей щеке, потом намазал вторую, не оставил даже уши.  

 Мы были спрятаны от посторонних глаз колючими кустами малины, поблизости никого не было, и кроме нашего рваного дыхания и возни, был слышен только стрекот насекомых, спрятавшихся от полуденного солнца в высокой зеленой траве. 

 Я уже отчаянно выла, проклиная все на свете, не зная, как избавиться от этого сатаны. Вырвав руки из его стальной хватки, вцепилась в его глаза ногтями, которые успели отрасти за это время, и дернула вниз. 

- Ай, твою ж… Больная что ли?!  - заорал он и оторвался от моего лица, вцепившись уже в свое, ощупывая кровавые царапины. – Черт! 

 Воспользовавшись его заминкой, я снова покрутилась, пытаясь отползти, но получилось только перевернуться на живот. Парень и не думал меня отпускать, больно схватив за растрепанную косу и дернув ее на себя, заставляя изгибать спину. Дышать стало еще тяжелее, и я не на шутку испугалась его ярости. 

- Я тебя сейчас землю жрать заставлю вместо малины, - угрожающе рявкнул он в мое ухо, и я уже и не надеялась что уйду живой с этой поляны.  

 Как вдруг произошло чудо. 

- Что здесь происходит?! Громов слезь немедленно с нее! – закричал кто-то над нами, но из-за грохота в ушах, я не могла разобрать кто. – Ты слышишь, ненормальный?! 

 Его хватка ослабла, парень отпустил косу, и я упала лицом вниз на свои руки. Нехотя слез с моей пятой точки и поднялся с земли. 

 Я лежала, пытаясь отдышаться, не веря, что все это происходит со мной. На глаза навернулись запоздалые слезы, но я держалась из всех сил, чтобы не разреветься здесь. 

 Никогда не покажу этому умалишенному свои слезы. Ни за что. 

- Ты что вытворяешь? – бесновался наш вожатый. Теперь, когда мысли и чувства начали приходить в норму, я узнала его голос. 

- Вы посмотрите, что она сделала с моим лицом! 

- Полина! – изумился вожатый. – Громов тебе надо в медпункт… Боже мой, что вы тут делали?! 

 Он начал поднимать меня с земли. Увидев мое лицо, испуганно отшатнулся, но, когда понял что это малина, взял себя в руки. Я стояла, тело ходило ходуном от сильной дрожи, зубы стучали, как будто мне было холодно. Рискнула быстро посмотреть на Громова, но, заметив его убийственный взгляд, тут же опустила глаза обратно.  

- Олежка, что случилось? – я смотрела как из-за малиновых кустов к нам подбежала вторая вожатая, и, заметив нас, громко ахнула. – Вы с ума сошли!  

- Драка тут случилась, Виктория Андреевна, - сообщил он ей, обращаясь исключительно на «вы». 

- Ужас какой. Полина! От тебя вообще не ожидала! – воскликнула вожатая, и, с укором глядя на меня, подошла к Громову и принялась ощупывать его лицо. – Кошмар! 

 Он невежливо отбросил ее руки, нахмурившись и снова испепеляя меня взглядом. Тут я злорадно улыбнусь. Лицо это дьявола выглядит так, как будто пара кошек на лицо упало. Так ему и надо. 

- Мы вас малину отправили собирать, но не драться! Громов, она же девочка!  

- Я ее не бил, - возмутился парень. – Мы и собирали малину, пока вы не пришли. Она ее всю съесть решила. 

- Громов! 

- Что Громов? Спросите у нее сами. – Он нагло скрестил руки на груди. – Агафонова, ведь мы не дрались? 

 Он хитро прищурился и, поняв к чему он клонит, я оцепенела. Шантажирует! 

- Ну? 

- Не было ничего, - пробормотала я, не смея смотреть в глаза вожатых при такой откровенной лжи. – Просто немного поспорили. 

- Ничего себе немного! – Виктория Андреевна уперла руки в бока. – Ты ему лицо располосовала. Я вынуждена сказать твоей бабушке. 

- Да наврал я, - влез Громов. - Это об малиновые кусты я разодрался. Просто не поделили малину. 

 Могла бы удивиться, что он меня защищает, но я то знала, что этот коварный змей не упустит шанса этим воспользоваться. Позже.

 Он широко улыбнулся, и как всегда все растаяли. 

- Ладно, убирайте тут все за собой. Сколько собрали? – Олег Сергеевич заглянул в ведерко и недовольно поджал губы. – Ели что ли вместо сбора? Что так мало? 

- Чиполино… тьфу, Полина съела половину, - выдал сатана, пока я так и стояла, проглотив язык. – Не видно разве по ней? 

- Успокойся уже, мы вас в пару ставили, чтобы вы сдружились, а вы еще больше ругаетесь. Достали уже, оба. 

 Я стояла равнодушно слушая всю эту ахинею и мысленно отсчитывая оставшиеся дни смены. Ничего, еще немного и все закончится, я вернусь домой. Позабуду эту нехристь и унижения как страшный сон. Главное вытерпеть оставшиеся дни. Я смогу. 

** 
 На мой семнадцатый день рождения, родители не придумали ничего ужаснее, как отправить меня в летний лагерь. До этого я ни разу не бывала в таких местах, каждое лето проводя в городе за усиленными занятиями музыкой. 

 Музыка у меня была в крови: мой отец виртуозно играл на фортепиано и очень неплохо на скрипке, а мама - непревзойденная виолончелистка. В детстве я тоже мечтала как и папа играть на клавишах, но родители решили, что раз пианист уже в семье есть, то нужно выбрать… орган. Так с восьми лет я играла на этом огромном инструменте, в душе мечтая выступать с родителями на одной сцене, в одном оркестре. Но органа в оркестре нет. И мои мечты оставались несбыточными. 

 Они часто гастролировали по разным странам со своим оркестром, поэтому со мной жила моя бабушка, которая собственно заменила мне вечно отсутствующих мать и отца. 

Глава 3

POV Полина. Полгода назад 

 Начались будни в лагере, и поначалу все было не так уж и плохо. 

 Я немного сдружилась с Ладой, она познакомила меня с миром корейской музыки и культуры. Не сказать, что я сильно увлеклась, но из вежливости слушала все группы, которые она мне подсовывала в своих наушниках, когда мы валялись на ее или моей кровати. Честно говоря, когда выращен на классической музыке, трудно всерьез воспринимать что-то настолько веселое и абсолютно беззаботное, но я пыталась. 

 С остальными девушками у меня не очень сложились дружелюбные отношения, но они меня не задирали, равнодушно проходя мимо, и меня это более чем устраивало. 

 Наступил пятый день нашего пребывания в лагере, на улице пошел дождь и все уныло разбрелись по домикам. Вскоре Виктория Андреевна оставила «за старшую»  Эстеллу, и куда-то ушла, оставив нас одних. 

 Эстелла тут же включила громко вульгарную музыку, и начала довольно откровенно танцевать. С визгом к ней присоединились другие девчонки, в том числе и Ира, с которой они стали не разлей вода. 

- Давай, детка, - Ира шлепнула Эстеллу ниже поясницы и та начала выделывать неприличные движения. 

- Ничего себе! У вас тут интересно, - в наш домик завалились чуть ли не все парни, проходя мимо моей кровати, на которой я сидела, забравшись с ногами. Я тут же выпрямилась и расправила складки на своей юбке. 

 Появление парней Эстеллу и танцующих девушек абсолютно не смутило, и под свист мальчишек они продолжили танцевать.  

 Егор развалился на свободной кровати, другие тоже быстро заняли. Те, кому не хватило места, не растерялись и уселись у некоторых девушек в ногах. 

 Последним в домик заскочил Захар, отбрасывая влажные от дождя волосы со лба.  Он огляделся в поисках места, а потом вдруг неожиданно плюхнулся на мою кровать, на меня практически не глядя. Впрочем никто этому не придал значения, продолжая дальше перебрасываться словами. Матрас прогнулся под его весом, и я поспешила поджать под себя ноги в белых плюшевых носках. 

- Где был? – спросил его Егор, глядя в нашу сторону. 

- Да так... – пространно ответил он. – Сергеич задержал. 

- Он такой классный, - заявила Эстелла, и девчонки мечтательно заулыбались. – Ну после Захарчика, конечно. 

 Девушка повернулась к нему, продолжая танцевать, но тот проигнорировал ее замечание. 

- Он же старый, - поморщился Егор. 

- На восемь лет всего старше, я узнавала. 

- Всего? Фу блин, - скривился Егор, и вдруг уставился на меня. – Смотри-те ка, карлик тоже влюблена, взгляд щенячий.   

- Неправда!  - Бесполезно что-то доказывать, девчонки уже тихо посмеиваются. 

 Я вспыхнула, а певец неожиданно громко запел слова, от которых покраснели даже мои уши. Захар вдруг с интересом уставился на меня. 

- «Ты хулиганка, но только в юбке. И без юбки ты хулиганка…», - доносилось из колонки (TARAS – Тебя нежно грубо, - прим.автора). 

 Я застыла, почувствовав себя неуютно, а когда исполнитель запел слова из припева, от смущения мне вообще хотелось залезть под кровать. Как такое можно петь вслух?! Захар сидел, прищурившись и насмешливо мне улыбался. 

- Давай Моргенштерна, - заявил Егор Эстелле, отвернувшись от меня. – Выключай эти сопли. 

- У меня нету, - отрезала она. – У кого-нибудь еще спроси. 

- У кого? Может у Агафоновой? Есть у тебя Моргенштерн? – с издевкой спросил Егор, хитро осклабившись. 

 Нет, ну что он ко мне пристал? Я суетливо пыталась вспомнить кто это, но тщетно. 

- Ну что, играешь на органе Моргенштерна? 

- Какой век? Германия? – Со стыдом поняла, что такого композитора не знаю.  

- Чего? – моргнул он, а Захар заливисто засмеялся, пытаясь удержаться на кровати. Остальные тут же присоединились. 

- Баха и Моцарта наизусть знаю, - пробормотала я. – А о таком даже не слышала. Какая самая известная токката? 

 Лучше бы я молчала! Нужно взять себе за правило, подумать десять раз, прежде чем говорить в их кругу! Но я действительно по своей наивности подумала, что это великий композитор, уж слишком его имя величественно звучит. Да и ведь он спросил, играю ли я его… 

 Уши заложило от окружающего гомерического смеха. 

 Позже, проклинала себя за свою наивность. Ей Богу, как будто правда с глуши приехала.  

- Ты сейчас серьезно? – отдышавшись от хохота, спросил Егор и вдруг подошел ко мне. 

 Я внутренне подобралась и молчала, не зная, что ответить и как вообще вести себя в этой ситуации. Все повернулись к нам, с интересом ожидая продолжения. 

- Чего молчишь? Ты откуда вообще прикатила такая блаженная? – напирал Егор. В его голосе мне чудилась агрессия. 

- Остынь, ты чего завелся? - Захар выставил руку, не давая тому приблизиться ко мне.  

- Да она издевается, - протянула Анжела. – Типа вся такая умная. Бах и Моцарт, е-мае. 

 Мне было больно и обидно слышать этот развязный сленг снисходительным тоном рядом с ТАКИМИ именами. Но, естественно, я молчала, мысленно извинившись у гениев, что не встала в их защиту. Урок только что был усвоен, а мне действительно было страшновато. Догадывалась, что агрессивные подростки способны на многое. 
Я не очень понимала, почему на меня так напирали. Неужели я так неприятно выделялась и раздражала? 

- Ты издеваешься? – вдруг спросил меня Захар довольно миролюбивым голосом. 

- Н-нет, конечно нет, - помотала я головой. 

- Ну вот видите? – развел он руками. – Она не специально. 

- А ты чего так за нее рвешься? – прищурилась Эстелла. – Влюбился что ли? 

- Ой, ну что вы все только о любви, - зевая от скуки, прокомментировала Даша. 

 Краска снова бросилась мне в лицо, но парень был сама невозмутимость. 

- Еще нет, но кто знает… - загадочно  ответил он и подмигнул мне. 

- Пфф, - обиженно надула губы Эстелла и уткнулась в телефон, выбирая музыку. Откуда у них у всех телефоны? Мы же сдаем их. 

 Безусловно, я начинала завидовать его выдержке и уверенности. Как? Ну как он может шутить такими вещами и чувствовать себя при этом расслабленно? И никто при этом не смеется. Егор отвернулся и заспорил о чем-то с Ирой. Все потеряли ко мне интерес.  

Глава 4

POV Полина. Полгода назад

 Наступил день спартакиады, и я нервничала с самого утра, как проснулась. Зачем только меня поставили участвовать? Я же абсолютно не спортивная. Нет, в нашей школе, конечно, есть и занятия физкультуры, но иногда меня от них освобождали, чтобы я могла лишний раз потренировать свою игру на органе. И я немного соврала, когда сказала что в моем гардеробе нету брюк. На дне моей небольшой сумки как раз были аккуратно сложены спортивные штаны, широкие, чтобы ничего не облегали. Единственные. 

 «Бесовская одежа», - цитировала бабушка Ивана Грозного из знаменитого фильма, но была вынуждена мне их купить для моих редких попыток побегать со всеми на физкультуре. Долго и тщательно выбирала их, попросив у продавщицы на пару размеров больше.  

- Может вот эти розовенькие леггинсы? Сейчас модно, - предложила продавщица, покосившись на выбранные бабушкой штаны. Сейчас, по прошествии времени, я почему-то уверенна, что это мужские. 

- Не болтай чего ни попадя, - отмахнулась от нее бабушка. – Эти берем. 

 Их мне и положили с собой в лагерь, поскольку такие места предполагают много спортивных занятий. Я уныло затянула шнурок на талии и прикрыла все белой футболкой.  

- Полин, жара же, - недоуменно посмотрела на меня Лада, она была в ярко-голубых шортах и фиолетовой футболке. 

- У меня только эти, - сокрушенно ответила ей. 

- Это твоего папы? – хохотнула подслушивающая нас Анжела. 

 Девочки усиленно красились на спартакиаду, хотя из девчонок участвовали только я, Анжела, Даша и Эстелла. Еще в нашей команде четыре парня, но я не знала, кто именно. 

 На Анжеле были блестящие спортивные лосины и коротенький топ, Эстелла стояла в леопардовых велосипедках и модной футболке, Даша тоже была в шортах. 

 Снова почувствовав себя белой вороной, завязала потуже шнурки на кроссовках и пошла на выход. 

 Увидев около крыльца вожатую, бросилась к ней как за спасительной соломинкой. 

- Виктория Андреевна! Может кого-то вместо меня поставите? – попросила я с надеждой заглядывая ей в глаза. 

- Уже подала все списки, не могу, - покачала она головой. – В чем дело? 

- Я боюсь что не справлюсь, подставлю всю команду. 

- Ничего, это же не настоящая олимпиада, - улыбнулась она ободряюще.  

- Я серьезно, не шучу, меня подташнивает от одной мысли, что буду задерживать всех. – Мне и впрямь было плоховато, еще теперь и душно в этих плотных штанах. 

- Ты сейчас мне врешь? Или прямо действительно все плохо? – Ее тон вдруг стал резкий. 

 Я сконфуженно опустила плечи. 

- Ну? 

- Не прямо что бы плохо.. – замямлила я. 

- Полина, тебе нужно выходить из зоны комфорта, - мягко, но твердо сказала она. – И это прекрасная возможность подружиться с ребятами. Скажу по секрету: мы всегда ставим не дружных между собой ребят вместе дежурить или играть на сцене. Совместное дело творит чудеса, вот увидишь, будешь уезжать от новых друзей со слезами.

 Знала бы она какие это будут слезы. 

- Ты же не подставишь команду, слившись? – строго спросила она. 

- Нет, конечно нет, - кисло ответила я, загнанная в угол. 

 Через полчаса я стояла на спортивной линейке, щурясь от жаркого солнца. Рядом стояли девчонки и парни из нашей команды. Из парней в команду поставили Захара, Толика, Егора и Кирилла. Единогласно капитаном выбрали Захара. Как ему удавалось быть всеобщим любимчиком? 

 Я укоризненно посмотрела на стоящую рядом вожатую. 

- Вы же говорили что-то про недружных ребят и общее благое дело, - шепнула я  ей. – Мальчишки дружат очень хорошо между собой, между прочим. 

- Я имела ввиду девчонок, с парнями почти никогда проблем нет. К тому же, мы хотим победить, - хитро ответила она. – Не вешай нос, просто постарайся. 

 Не знаю, кто придумал нашей команде дурацкое название  «Броненосцы», но выкрикивать это было трудно и группа поддержки, махнув руками, стала кричать «Первый».  Я оглядела трибуны с орущими ребятами и снова почувствовала себя плохо. Замечательно, если меня стошнит на глазах у всего лагеря. 

- Полинка, вперед! – крикнула вдруг Лада, держа в руках огромный плакат, и я невольно улыбнулась. Может все не так уж и плохо? 

 С Захаром мне больше не представился случай поговорить, поэтому я стояла, слегка покосившись на него, незаметно разглядывая. На нем, как и на остальных мальчишках были широкие шорты чуть ниже колен и спортивная майка. Взгляд был устремлен вперед, на трибуну с ведущим спартакиады. Глядя на оголенные ноги ребят, я вновь почувствовала, как внутри штанин затопилась финская сауна. 

 Нам предстояло полдня бегать по разным станциям на стадионе и выполнять всевозможные задания. 

 Начали с простых «веселых стартов», и тут, я, еще полная сил и энергии, отделалась довольно легко. Я бегала с мячом, прыгала как лягушка вокруг оранжевых конусов, ползала по-пластунски, чувствуя, как по шее струится пот. Мы даже вышли вперед, набрав больше всех очков. Ободренная результатом, я немного расслабилась и улыбалась, слушая как скандирует нам толпа. 

 На сдаче нормативов, я не смогла докачать пресс, бессильно повалившись на траву под ворчание Даши и злобные комментарии Эстеллы. Ладно хоть Анжела меня не трогала, просто потому что ей было некогда. Она снимала свои сторисы. Опять с телефоном. Выяснилось, что многие девчонки и мальчишки сдавали старые трубки, часто не работающие. А те, которыми пользовались, нагло доставали в любое время дня. Мне в принципе было все равно на свой телефон, в нем я почти не сидела, в соцсетях особо не переписывалась. 

 Отлеживаясь на траве, радовалась, что мальчишки меня сейчас не видят, поскольку они в это время отжимались на другой стороне стадиона. 

 Но вот мы снова объединились и пришли на станцию под названием «Армрестлинг». Парни соревновались с парнями, а девчонки с девчонками, естественно. И тут наступил полнейший провал, потому что я проиграла всем, даже четвертому отряд (обычно в лагерях количество отрядов поделено на два и соревнования происходят в обеих группах отдельно. Так, в среднем восемь отрядов, т.е старшие группы 1-4 отряд соревнуются между собой, младшие 5-8 между собой, - прим.автора). 

Глава 5

POV Полина. Настоящее

 Покрестившись на большую икону Божией Матери, робко прохожу к протоиерею Иоанну, нашему духовнику. 

- Ваше Высокопреподобие! Позвольте исповедаться, - тихо произнесла я, глядя в мутно-голубые глаза старца. Он кивнул в сторону аналоя, и, подойдя к нему, я поклонилась кресту, что лежал сверху. 

- Грешна Господи! – Начала я, собравшись с мыслями и покаянно перечисляя свои грехи. Каждую неделю прихожу, каждую неделю прошу прощения за свой нескончаемый гнев, уныние и гордыню. И, выходя с твердой мыслью искоренить в себе это зло, начинаю все с самого начала. И так каждый раз. Рядом с ним невозможно иначе. Он искушает меня на злые помыслы и поступки, и как плененная Ева, я иду за этим змеем, сжигая в себе все хорошее. 

 Перекрестившись, я поцеловала крест и наклонилась над Евангелием, которое тоже лежало на аналое. Батюшка накрыл мне голову епитрахилью и прочитал молитву. 

- Храни тебя Господь, дитя, можешь идти, - отпустил меня батюшка, и вдохновленная и чистая я вышла за дверь. Вышла из церкви, и, услышав звон колокола, побежала на урок математики. 

 Впервые церковно-приходская школа казалась не тихой уютной гаванью, но местом моей вечной каторги. И все снова из-за него. Нарушил мою размеренную жизнь и нет от него покоя. Радует одно: этот год последний, выпускной. Затем, я скорее всего выберу известную филармонию в столице. Органистов довольно мало и у меня есть высокие шансы пройти. И исчезнет это исчадие ада из моей жизни навсегда. 

- Не бегать! Агафонова, почему не на занятии? – мне на встречу шла Йося. 

- Простите, была у батюшки, - смиренно ответила я, и она, удовлетворенная моим ответом, довольно кивнула головой. – Поторопись на урок. 

 Я засеменила быстрым шагом, а как только Йося скрылась за углом, снова побежала. 

 Учитель математики был стар и глуховат, а еще очень добр. Не отругав меня за опоздание, он лишь кивнул мне в сторону моей пустеющей парты и продолжил вести урок. 

 Но на занятии я не находила себе места, чувствуя, как в моей спине прожигают взгляд с задней парты. Твидовый пиджак казался тесным, как будто уменьшился на пару размеров, дышать вдруг стало трудно. Не хватало еще приобрести себе панические атаки из-за этого безумца! 

 Логарифмы и интегралы казались китайскими иероглифами, и я окончательно потеряла нить учительского монолога. 

 Мы сидели по одному, дабы избежать любые помехи учебе, и сейчас я была этому рада. Не хотелось слушать ни шепот Кристины, ни другой любой звук, кроме органа.  

 Я с нетерпением ждала окончания уроков, чтобы помучить клавиши, решив, что настроение идеальное для прелюдии и фуги Баха, которые всегда действовали на меня умиротворяюще. 

 Амфитеатр закрыли на реконструкцию сцены, поэтому всю неделю я играла в церкви. Все-таки, я была неправа, регаль сильно проигрывает органу, и сравнивать нечего.

 В церкви звук был совершенно другой - длинный, обволакивающий, отдающий эхом от стен. И возможности были шире, только успевай над клавишами порхать, да и мануалов в несколько раз больше. Регаль всего лишь жалкое подобие.

 Всю неделю, я пыталась избегать этого дьявола вне уроков, но он неизменно меня находил. Впрочем, с таким громадным инструментом мне вряд ли удалось бы спрятаться за диваном.  

 Неделю назад, мы вдруг столкнулись с ним за дверями главной залы церкви, где я, по обыкновению исповедовалась. Столкнулись мы по моей вине, потому что мои глаза смотрели в пол, когда я смиренно выходила из-за резных позолоченных дверей. 

- Извините, - пробормотала я, но, увидев с кем столкнулась, отпрянула. 

- Как обычно грехи замаливаешь? Надолго хватает? На неделю, судя по всему, - оскалился этот сатана. – Я бы на твоем месте вообще отсюда не выходил. На тебе грехов, как на еже иголок. 

- Отвали от меня, ничтожество, - процедила я, и тут же ужаснулась. Не успела выйти с исповеди, как снова это делаю! 

 Словно почувствовав мое настроение, парень насмешливо хмыкнул. 

- Да уж, чиста, батюшка. 

- Чего тебе нужно? – устало спросила я. Как же он мне надоел! 

- Я тут подумал, Агафонова, - начал этот лис. - Мне, с моей занятостью, просто необходим помощник. 

 Непонимающе уставилась на него. Что он снова придумал? 

- Чего глазами хлопаешь? – спокойно продолжил этот дьявол. – Домашка на тебе, понятно? И чтоб без сучка, без задоринки. Отличника можно из меня не делать, но только попробуй где-нибудь подставить, я тебя с землей сравняю. Почерк подделаешь, лень переписывать. 

 Я стояла и тупо смотрела на него, раздувшись от негодования, готовая вот-вот лопнуть. Что он о себе возомнил! 

- Да ты… - начала было я, но он прищурил взгляд, заставив меня замолкнуть.

- Я бы на твоем месте не продолжал. Ну, только, если ты не хочешь чтобы снимки увидела вся школа. 

 Я снова почувствовала себя нехорошо. Опять эти снимки! Ненавижу! Презираю! 

 Ведь он меня откровенно шантажирует, а я ничего могу сделать. 

 Он снял рюкзак и протянул его мне. 

- Я устал его таскать, давай займись. 

 Исступленно сжала кулаки, пытаясь сдержаться и не разнести все вокруг, сметая на своем пути. Откровенно издевается, унижает и знает, что я возьму его. 

 И я беру этот чертов рюкзак. Потому что у меня нет выбора. Я действительно боюсь его, и того, что он может со мной сделать. Стереть с лица земли. Если эти снимки увидит моя бабушка… Боже, да меня запрут на домашнем обучении, не меньше! И плакала моя филармония в столице, походы в кино с Кристиной, прогулки по вечернему городу… Меня запрут дома. 

 И вот теперь, как преданная собачонка, на глазах у всей школы, я целую неделю таскаю за ним рюкзак. Хожу за ним по коридорам, буравя обезумевшим взглядом его спину в школьной форме, пока он расслабленно идет по мраморным плитам, чуть ли не вразвалочку, засунув руки в карманы. За нами шлейфом крадется шепоток, и я стараюсь не смотреть по сторонам, чтобы не видеть лица. Пока не смотришь в лицо, человек не обретает фамилию, ты его по-прежнему не знаешь. Но вот шепот сменяется снисходительным смехом, и через неделю мысль о домашнем обучении уже не кажется настоль плохой. 

Глава 6

POV Полина. Полгода назад

 Я бы и дальше плакала у железной калитки, но боялась, что с минуты на минуту меня хватятся, и проблем не оберешься.  

 Вытерев насухо лицо подолом платья, я медленно развернулась и побрела назад. В актовый зал сил и желания идти просто не было, и, притворившись, что мне плохо, отпросилась у Виктории Андреевны, которая делала дежурный обход по территории лагеря. Пожурив меня, что ушла и шатаюсь в потемках в одиночестве, она разрешила уйти в домик, предупредив, что во время сегодняшней дискотеки придет меня проверить. 

- Тебе точно не нужно в медпункт? 

- Нет, - заверила ее я. – Просто переволновалась на сцене, подташнивает. 

- Расслабься, все позади, - подбодрила меня вожатая. 

 Но ее просто там не было. 

 Зла на нее, за то, что воткнула меня в этот кошмарный конкурс, я больше не держала. В конце концов, ей нужно было кого-то поставить, и она решила, что лучше всех подойдет девочка с музыкальным образованием. Наверное, на ее месте я бы сделала также. 

 Войдя в домик, я, не раздеваясь, легла прямо в обуви поверх покрывала на свою кровать и так лежала, слушая тишину и легкий шорох летней листвы за окнами. 

 Голова была забита разными мыслями, и мне бы разобраться со всем этим поскорее, разложить по полочкам, но почему-то я лежу и вспоминаю нотные листы, которые годами зубрила наизусть. В памяти прямо по нотам я воспроизвожу любимую музыку, и тихо наслаждаюсь, хотя в действительности меня по-прежнему окружает тишина.

 Почти через час за дверью послышались голоса, и в домик, не обращая на меня внимания, зашли девчонки, принявшись переодеваться и краситься на дискотеку. 

- Тебя чего на втором ужине не было? – спросила подошедшая Лада. – Давали булочку с маком. 

 Какая к черту булка, когда меня до сх пор подташнивает от музыкального конкурса и моего выступления. 

- Мне не хотелось. 

- Да не переживай ты так, - она похлопала меня по плечу, присаживаясь на мою кровать. – Хочешь новый альбом BTS послушать? Заряжает. 

 Вряд ли орава разноцветных мальчишек, поющих на незнакомом языке, меня сейчас зарядит. Лучше всего подойдет идеальная тишина. 

- Было так ужасно? – рискнула спросить я, но девушка не успела ответить, потому что в разговор влезла Эстелла, которая крутилась рядом. 

- Полнейший провал, - согласилась она. – Правильно Захар сделал, что слился с этой фигни. 

 Я побледнела, не зная, что ответить, а она как ни в чем не бывало продолжила. 

- Хочешь знать? Я спросила его, почему он слился, и он ответил, что песня говно, и позориться рядом с тобой он не собирается. Темная лошадка, Захар, удивил приятно. – Она засмеялась и удовлетворенная эффектом, принялась подкрашиваться. Рядом снисходительно поглядывала Ира, как всегда лопая пузыри от жвачки. 

 От ее слов мне стало в разы больнее, как будто мне с ноги ударили под дых, выбив весь воздух. Я ничего не могла поделать с проклятыми слезами, которые уже наполнили своей влагой глаза. 

- Ой, наш карлик заплакал, - засюсюкала Эстелла, сделав лицо, как будто ей жаль. Кто-то из девчонок, кажется Камилла, начал посмеиваться, Анжела просто равнодушно прошла мимо. 

 Остальные даже не обращали внимания. Лада, избегая моего взгляда, отошла от моей кровати и принялась увлеченно собираться, не глядя в мою сторону. 

 Внезапно на меня нахлынула отчаянная решимость, и я твердо вознамерилась присоединиться к вечеру. Нет, нарядного платья у меня, конечно же, нет, как и косметики, но я вышла из домика к умывальникам на улице, пройдя по узкой тропинке за деревья. 

 На умывальниках уже вовсю чистила зубы малышня, их сон начинался на час раньше, чем у старших. Я присоединилась к ним и тщательно умыла свое лицо от слез. Вернувшись в домик, я  причесала волосы и собрала их в косу, как обычно, и на этом мой марафет закончился. 

 Разнообразие в одежде и обуви у меня не ахти какое, поэтому пришлось обуть школьные лакированные туфли на низком толстом каблуке и белые носки, ничего капронового у меня и в помине не было. 

 Раньше меня это не волновало, я ведь никогда не бывала в таких местах, и с обычными подростками, вне моего окружающего мира, не общалась. В нашей школе все были одеты в форму, косметика строго запрещена, а в музыкальной школе, где я занималась вечерами, особо между собой никто не общался, после долгих и упорных занятий со всех ног несясь домой. 

 Сейчас же я мечтала о другой одежде, более молодежной и привычной для всех. Представляла, какое у меня будет лицо, если его красиво накрасить… И в то же время отмахивалась от всего этого, в страхе, что меня засмеют. Ведь все привыкли к моему простому голубому сарафану, а малейший мазок румян или помады тут же отметят, и меня заклюют словно падальщики. 

 Моя семья могла позволить мне все самое лучшее, гонорары за их выступления более чем приличные. Но их мировоззрение в целом совпадало с бабушкиным и они считали, что все это лишнее. Важен человек, а не его обертка. 

 Я с ними согласна, но как это принять, когда на тебя вдруг насмешливо смотрят, как на отсталую с прошлого века? 

 Когда Олег Сергеевич пришел за нами вместе с мальчишками, чтобы мы отправились на дискотеку, я спряталась в самом конце, чтобы мальчишки меня не видели, когда мы выходили из домика. 

- Ребята, встаем в пары. 

- Красотки наши, - паясничал Егор, под общий свист и улюлюканье, пока девчонки, довольные реакцией и вниманием, выплывали на подсвеченную фонарем дорожку. – Анжелка, с тебя танец! 

 Та расплылась в улыбке от удовольствия и по-королевски благосклонно кивнула Егору. Эстелла недовольно поджала губы и подхватила под локоть Захара, который молчал, уставившись куда-то себе под ногами. 

- Можно с тобой пойду, Захарчик? 

 Тот ничего не ответил, но она почему-то обернулась и победно посмотрела на меня. 

 Я спокойно выдержала ее взгляд, хотя внутри меня все клокотало от злости. Я… ревновала его. Не смотря на то, что он меня подставил и посмеялся, я по-прежнему цеплялась за него прежнего. Идиотка. 

Глава 7

POV Полина. Настоящее 

 Запах жаренного лука доносился из кухни, заставляя меня морщить нос и прятаться под одеяло. Опять бабушка готовит свои зажарки, от жирности которых потом желудок сводит еще полдня. 

- Полина, просыпайся! – раздался стук в дверь моей комнаты. – Завтрак уже готов. 

 Выходной же, ба… 

 Умывшись и переодевшись из пижамы в домашнюю одежду, я вышла на кухню. 

- Ба, можно я просто овсянки поем? – На пустой желудок ее блюда было невозможно есть без содрогания. 

- Но я же готовила, - недовольно пробурчала она. – Для тебя старалась. 

- Но я… 

- Никакой благодарности! Только потребительство! 

- Хорошо, ба, накладывай, - смиренно ответила я. 

 И так каждый раз. Прошу с вечера не готовить ничего, с утра не могу тяжелую пищу есть, она кивает головой, и утром наступает момент, когда она накладывает мне кусок жирной свинины. На завтрак. 

 После завтрака мы вместе занимаемся домашними делами, пылесосим и моем квартиру, собираем пыль, стираем постельное белье. И хотя я готова делать это все одна, бабушка не позволяет, переживая за мою спину и руки. Она спит и видит, как я становлюсь всемирно известной органисткой, и для этого готова положить все, даже свое собственное здоровье. И от знания сего факта во мне уже давно живет гнетущее чувство вины с привкусом комплекса отличницы. Я просто не могу не оправдать ее ожиданий. 

 Перед тем, как отпустить меня в музыкальную школу на двухчасовое занятие, она усаживает меня на диван и своими морщинистыми узловатыми пальцами массажирует мои, растирая их до красна. 

- Тебя ждут большие высоты, - приговаривает она. И этот разговор у нас не впервые. 

 В последнее время меня не покидает вялая мысль: а так ли нужно мне это? 

 Кажется, я произнесла эту фразу вслух, потому что бабушка замерла и посмотрела на меня пронзительным взглядом. 

- А какой ты хочешь жизни? – снисходительно спросила она. – Расслабленной, как у других подростков? Этим летом я уже слышала твои рыдания в подушку. Такой ты жизни хочешь? 

- Это вы меня отправили в тот лагерь! – От несправедливости ее слов во мне поднялось возмущение. 

- Вот и отправили, чтобы показать, какой может быть другая жизнь. Это все не для тебя, ты выше, талантливее, умнее. Зачем тебе тратить время на всякую ерунду? Тебя ждет успех. 

- Может она была бы другой, если бы… - прикусив губу, я замолчала. 

- Если бы что? 

 Если бы у меня были другие родители и другая бабушка, подумала я про себя, и мне тут же стало мучительно стыдно. 

 Да, я много раз представляла себя обычным подростком, без возложенных на него огромных непосильных надежд. Подростком, который просто влюбляется, совершает ошибки, балуется алкоголем с друзьями, и возможно имеет половую жизнь. Может все было бы действительно по-другому, родись я в другой семье. Может, мой папа был бы обычным таксистом, а мама медсестрой, или даже домохозяйкой. Я бы никогда жизни не прикоснулась к органу, а может и вообще к музыкальному инструменту. Но у меня были бы беззаботное детство и юность. 

 Иногда, в такие сомнительные минуты я всей душой ненавидела свой инструмент, и музыкальную школу, и профессию своих родителей.  

 Но никогда не задумывалась бросить музыку. Музыка - мое спасение ото всех бед. 

 Перед моим уходом она обняла меня и сказала: 

- Не нервничай, скоро конкурс. Ты должна быть собрана. 

 Снова «должна». Но я киваю и, целуя бабушку в щеку, выхожу на улицу. Конец ноября жалит своей погодой, руки начинают мерзнуть, поэтому я их прячу в карманы, пока бегу на остановку. 

 Зазвонил телефон, и, увидев на смартфоне улыбающееся лицо Кристины, я радостно беру трубку. 

- Привет, подруга, - с ходу защебетала она. – Погнали в кино? Будут мальчишки из класса, и еще Петровская. 

- Какие мальчишки из класса? – сразу напряглась, потому что перед глазами сразу всплыла одна самодовольная рожа. Лицо, прости меня Господи. Анька Петровская нормальная девчонка и вопросов не вызывала. 

- Пашка с Мишей. 

 Паша Савельев и Миша Астахов вполне хорошие парни. Были. Пока в нашу школу не перевелся этот ненормальный. Теперь от них только и слышно скабрезные шуточки и всякие недвусмысленные намеки, как будто это не они в прошлом году были отличниками по церковному пению, которых всем ставили в пример. И я знаю, откуда они этого набрались - уж слишком тесно общались с новеньким. 

- Да у меня музыкальная школа сейчас, - с легким сожалением ответила я. 

 Не смотря на довольно странную компанию, я бы сейчас прогулялась с Кристиной и остальными , посмеялась бы над комедией, может потом мы бы пошли в Макдоналдс, и я бы наелась всякого фастфуда, который в моей семье находился под строжайшим запретом. 

- Да мы не сейчас. Ты когда заканчиваешь? Подстроимся под тебя, к тому же главный кинотеатр недалеко от музыкалки, ты пешком дойдешь минут за десять. 

- Ну тогда я согласна, я до трех, - обрадовалась я. 

- Заметано, в половине четвертого встречаемся на втором этаже у касс. 

 Сбросив Кристину, я тут же набрала бабушке, и после долгих уговоров и обещаний, что вернусь не поздно, она все-таки разрешила мне пойти в кино. 

 Придирчиво оглядела свой внешний вид, с неудовольствием глядя на теплые шерстяные колготки и клетчатую юбку до колен. Впрочем мой строгий наряд был прикрыт серым пальто, который я решила скинуть в темноте зала, как только начнутся титры. 

 В музыкальной школе я, как обычно, провела два часа за инструментом, тренируясь до изнеможения для конкурса, который будет проходить в городской филармонии.  
Портативный орган, как и регаль, сильно уступал оригиналу, поэтому приходилось отрабатывать дополнительно в церкви при нашей школе. И хотя орган крайне редко встретишь в православной церкви, поскольку это более привычно для лютеранства, но в нашей школе он каким-то чудом существовал, и изредка там даже походили концерты органной музыки. Стены в том зале практически были без икон, пустыми, чтобы дерево не поглощало звук. 

Глава 8

POV Полина. Настоящее

 Когда фильм закончился, закончилась и магическая сила плеча Громова. Я осторожно убрала свои руки, встала за всеми и двинула к выходу. Голова раскалывалась на части от беснующихся мыслей. 

 Девчонки поспешили отлучиться в туалет, и я последовала их примеру.  

 Умывая руки в раковине, прикладывала их к горящим щекам, пытаясь прийти в себя. Расслабилась, как безмозглая амеба. Это же Громов, дьявол во плоти, сатана и исчадие ада! Это он сделал мое пребывание в лагере невыносимым, и сейчас повторяет то же самое в школе. Это он издевался надо мной, унижал и всячески оскорблял. Это он заставил меня танцевать для него сквозь слезы необъятного стыда. Это он угрожал заставить меня есть землю, когда мы практически подрались в кустах малины. Это он, в конце концов, сделал чертовы снимки, которыми теперь шантажирует меня. Это все он! А я дотронулась до его руки, пытаясь обрести поддержку. И черт возьми, находила. Но ведь это все неправда! Хрупкая, прозрачная иллюзия, и сейчас он обязательно будет шутить, унижать перед всеми. Лишит меня последнего друга, как лишил в лагере Лады, моего единственного близкого человека в такое темное и горькое время.  

 Пускай лучше меня съедает ненависть, пускай я буду ходить каждую неделю замаливать грехи. Пусть так. Чем молчать, терпеть и быть изгоем. Это ОН тут на моей территории, и я его выживу из нашей школы, на потолок полезу, но вышвырну его с треском. И больше никакого кино, совместного времяпровождения и прочей ереси. И никакого прислуживания этому придурку. С меня хватит. Хотел войны? Получи, распишись. 

 Осознаю, что все уже вышли, а я все так и торчу около раковины. Последний раз плеснув воды себе на лицо, выхожу наружу. Вся честная компания стоит и ждет меня, о чем-то переговариваясь и посмеиваясь. 

 Игнорируя пристальный взгляд Громова, поворачиваюсь к Кристине и прощаюсь со всеми. 

- Уже уходишь? 

- Да, мне пора домой, - твердо ответила я. Ретироваться, точнее гордо уйти, пока не пропал мой боевой запал - сейчас лучше решение для меня. 

- А мы хотели в Макдак заскочить, - вклинился Пашка, но я упрямо помотала головой. 

- Поеду домой. 

- Уже темно, ты на чем? – спросила Крис, но я не успела ответить, потому что ненавистный мне парень вылез вперед. 

- Я провожу. 

- Не нужно, я справлюсь сама, - холодно покачала я головой, испугавшись очаровательной перспективе остаться с ним наедине и терпеть очередную порцию гадостей. 

- Я сказал провожу, - уперся он, и, не выдержав, со словами «а, ну-ка, на минутку», я схватила его за локоть и потянула за собой в сторону, отходя от ребят на приличное расстояние. 

- Тебе чего надо? – с ходу набросилась на него. 

 Он слегка опешил, но быстро пришел в себя, скрестив руки на груди и сощурив глаза. 

- Просто хотел проводить. 

- Прекрати! 

- Что прекратить? – как будто непонимающе спросил он.  

- Прекрати делать вид, что тебе не все равно. Ты кого тут изображаешь? Лучшего друга? Ромео? Я вижу тебя насквозь, - презрительно выплюнула я. 

- И что же ты видишь? – снисходительно спросил парень, а у меня зачесались руки вонзить их в его самодовольное лицо. 

- Вижу, что ты опять притворяешься. Мы оба знаем, какой ты на самом деле. Впрочем, ты уже давно это не скрываешь. Все знают, как мы друг к другу относимся. И зачем тебе понадобилось источать любезности могу только догадываться. 

- Просто я тут подумал о перемирии, - проронил он. 

- О перемирии? – не удержавшись, хохотнула я. – Нееет. Не дождешься. 

- Уверена, что хватит сил воевать со мной? – лениво спросил парень, опять насмешливо улыбаясь. 

- Моя уверенность не твое дело, - сухо ответила я и развернулась, давая понять, что разговор окончен. 

- Упрямый карлик, - злобно бросил он мне в спину, а я лишь усмехнулась.  

 Такой ты мне более привычен, сатана. 

** 

POV Полина. Полгода назад 

 Пианино так и не починили, но меня это абсолютно не тревожит, потому что теперь я втайне от всех наслаждаюсь обществом своего вожатого.

 Как обычно мы рисуем декорации, в последнее время к спектаклю, который готовим всем отрядом. Участвовать обязаны все, и я в том числе. Слов в моей роли было всего пара строчек, поэтому я беспечно не думала об этом, расспрашивая Олега Сергеевича обо всем на свете, кроме предстоящего спектакля. Хотя он постоянно переспрашивает меня волнуюсь ли я, видимо после того случая на музыкальном конкурсе. 

 В очередной раз на его вопрос я качаю головой, заканчивая рисовать гуашью пятое громадное дерево на длинном куске старых обоев. 

 Олег Сергеевич штампует облака, которые мы будем вешать над сценой. 

 Украдкой разглядывая его широкую напряженную спину, согнувшуюся над полом, где он расположил рисунки, представляю крепкие мышцы и гладкую кожу под рубашкой и тут же прячу взгляд, покраснев от смущения. О чем ты только думаешь, Агафонова?! 

- Жаль, что так вышло с твоим кружком, - подал голос вожатый, пока я собираю слюни и прочищаю горло. Слишком долго смотрела на его загорелые руки. 

- Да бросьте, Олег Сергеевич, - ответила я хриплым голосом, махнув рукой. - Ну что я, на пианино, думаете, не наигралась. Отдохну немного от всего этого. 

- Ну если ты это называешь отдыхом, - засмеялся он, указывая на километры разрисованных обоев.  

- Да, - пожала я плечами. – Мне нравится. С вами тут тихо и спокойно. 

 Он улыбнулся мне и продолжил рисовать, делая жирный мазок широкой кисточкой. 

- Думаешь достаточно облаков? 

- Ммм, думаю хватит на весь зал, а не только для сцены, - подумав, ответила я. – Еще и над Юркиной аппаратурой хватит развесить. 

 Мы в унисон засмеялись. 

 Это было вчера. Но сегодня в силу его занятости, он прибежал и извинился, что оставляет меня одну, вынужденный бежать на дежурство в столовой. 

- Сегодня вечером, кстати, ужин ты тоже накрываешь, - крикнул он на ходу, выбегая из зала.