Дьявольски рисковый (ЛП)

Беттина Белитц – Люси и Леандер: Дьявольски рисковый

Переведено специально для группы

˜”*°•†Мир фэнтез膕°*”˜

Переводчики:

lena68169, miroslava09

Редактор:

Оливия Джеймс

Русская обложка:

Надежда Зайцева, lena68169

Аннотация

Это не будет сложно, думает Люси, когда на одном школьном проекте им поручают положительно повлиять на жизнь одного из своих одноклассников – в тайне от того. В конце концов, кандидатов для такого мероприятия достаточно, так как ни один из её ребят, занимающихся паркуром, сейчас ни с чем не справляется. Остаётся так же ещё одна проблема - Леандер. Вместо того, чтобы наконец выяснить, что из себя представляет тройной прыжок - единственный путь, чтобы навсегда остаться с Люси - он только смотрит на всё отсутствующим взглядом. Может быть, и ему Люси стоит немного помочь?

Оглавление

Глава 1. Обезьяний цирк

Я моргнула, чтобы лучше сфокусировать глаза, но собственно была уже давно уверена в том, что видела там наверху. Крупная фигура за нашим маленьким, запотевшим окном в ванной - моя мама, и она как раз пыталась сделать укладку, используя слишком большое количество лака для волос. Она хотела выйти из дома. Она действительно это делала! Ну, у нее не было выбора - мой отец ее к этому приговорил. К счастью для меня, ведь как только она уйдёт, у меня останется единственный надзиратель - отец.

Папу провести проще, чем маму, особенно, когда он торопится или занимается одним из своих клиентов. Мертвых клиентов. Папа работает агентом похоронного бюро и во время мытья и подготовки трупов часто забывает обо всем вокруг, включая его невоспитанную дочь.

- Ещё самое большое десять минут, - оптимистически сообщила я ребятам и ловко соскочила с нашей бочки с мусором, которую я использовала в качестве смотровой башни. Она даже не дрогнула. Я все еще была в форме. - Потом она уйдет, и мы сможем улизнуть. Отца я тоже как-то обойду.

Обычно воюя со своими волосами, мама сдавалась примерно через пятнадцать минут. В этот раз даже быстрее, потому что нервы у нее были на пределе. Пытаться уложить ее волосы в прическу, было так или иначе бессмысленно - а ее любимый «утюжок» сломал Леандер, пытаясь со скуки разгладить им складки на моем постельном белье. Это едва не повлекло за собой пожар, и я едва не убила Леандера, ведь когда сидишь под строгим домашним арестом, как я, пожары в доме вряд ли необходимы.

По крайней мере, постельное белье только дымило и воняло, а не горело ярким пламенем, и к моему большому счастью мама совершенно неправильно интерпретировала ситуацию. Она подумала, что я хотела сделать себе красивую прическу и случайно оставила утюжок на кровати. Поэтому мне не сильно досталось. При том что мама, точно, знает, что красивые прически интересуют меня примерно так же, как и новости из мира поп-звёзд. То есть - совершенно не интересуют.

Но я подыграла, потому что еще больше контроля я бы не выдержала. Было чудом, что мне разрешили спать и ходить в туалет одной. Хотя я уже почти целый год спала не одна - но это уже другая тема, и мама в этом ничего не понимала. Да и вообще никто не понимал, если только ему не приходилось прятать в своей комнате отбившегося ангела-хранителя с невидимым человеческим телом.

Так же Сеппо, и Сердан, которые сидели, скучая, на садовой, покосившейся ржавой скамье, уставившись на свои ноги, ничего в этом не понимали. Сердан был к этому немного ближе, чем Сеппо, но все равно не знал многого. Наверное, так даже лучше.

Леандера невозможно было понять, если не видел его и не слышал. И, к сожалению, я была единственной, кто был способен на это, даже если никогда об этом не просила, а иногда даже хотела заклеить этому болтуну рот скотчем. (Позавчера я даже попыталась, но когда мы с Леандером деремся, я всегда проигрываю. Еще одна вещь, которая меня в нем не устраивает.) В любом случае, «утюжок» был безнадежно сломан и у мамы не было денег на новый.

Ей нужно было найти работу, чтобы увеличить наши доходы и купить новую косметику, которая никому не была нужна. Из-за этого мама с папой сильно поругались. Мама считала, что наказывать проблемного ребенка (moi франц. меня!) домашним арестом и при этом круглосуточно не находиться рядом, чтобы следить за ним, - это безответственно, да, безответственно и непоследовательно.

Папе трудно было с этим поспорить, ведь безответственный и непоследовательный - два его любимых слова, но против его аргументов мама также была бессильна. Наш летний отпуск обошелся немного дороже, чем мы планировали. Что, собственно, было по моей вине, если посмотреть. Я помогла Леандеру выбраться из нехорошей ситуации и для этого мне пришлось сбежать, чтобы скитаться по Франции и в конце нашей приключенческой поездки оказаться в гостиной у Джонни Деппа, в то время, как мои родители считали, что я на побережье Атлантики и искали меня на всех местах для кемпинга.

Ну вот, еще одна история, которую никто не поймет правильно, если только не знаешь, что во всем этом виноват Леандер. Даже Сердан ее не понял, хотя был тогда с нами. Честно говоря: я сама понимаю не все, что случилось во время этого безумного отпуска.

Sky Patrol, общество, членом которой был Леандер, была достаточно сумасшедшая и запутанная организация. Хотя ее члены, охранники, которые действовали аналогично ангелам-хранителям, просто ненавидели слово «ангел-хранитель», а тот, кто вёл себя не так, как они себе представляли, беспощадно изгонялся из сообщества. Как Леандера. Между тем нам обоим было уже ясно, что для него пути назад не было.

У Леандера было тело человека - позор для Sky Patrol! - да к тому же он основательно всё испортил со всем своим начальством. Кроме того, он был в списке розыска Черной бригады, элитной труппы, с которыми шутки плохи. Но что Леандеру теперь делать в мире, мы оба не знали. Это сложно. Все так усложнилось!

Я испуганно вздрогнула, вырываясь из размышлений, когда без предупреждения двери нашего «сада» (длинный тенистый прямоугольный участок на заднем дворе между двумя высокими стенами, в котором все, что папа сажал в сухую почву, сразу же засыхало) распахнулись, и тень мамы упала на лица парней. Вытянув накрашенные розовым губы в трубочку, она сначала посмотрела на Сеппо и Сердана - основательно и пытливо, выглядя при этом довольно устрашающе, а потом перевела взгляд на меня.

Я не знала, что было хуже: ее взгляд надзирателя тюрьмы или блестящий атласный спортивный костюм цвета земляники, который она натянула. Отныне мама будет снова работать тренером два раза в неделю. Я с нетерпением ждала ее первых уроков, потому что если и дальше буду вынуждена проводить свои короткие вечера в нашем ужасном саду на заднем дворе, то сойду с ума.

Вместо того чтобы что-то сказать, мама лишь угрожающе фыркнула, запрокинула голову назад, захлопнула за собой дверь и ушла.

- Фу, - вздохнул я с облегчением и пнула мяч, который мы до этого из-за скуки кидали как младшеклассники в стену, в сторону Сеппо и Сердана. - Теперь мне только нужно уговорить папу и тогда ...

- Да, что тогда, Люси? - огрызнулся Сеппо. - Уже смотрела на часы? Мне скоро снова нужно будет работать. Кроме того, в этом всё равно нет никакого смысла. Мы больше не можем заниматься паркуром, это в прошлом, забудь...

- Нет, мы можем! - запротестовала я злобным шепотом. Папа был недалеко от нас. В своем подвале для мёртвых он не смог бы нас услышать, но как только он начинал заниматься бумажной работой, было рискованно говорить громко вслух о паркуре. Слово «паркур» было табу с начала летних каникул. Скверное слово! - Мы найдём Билли, а потом...

- Ах, Люси, ну же! - Сеппо раздраженно провел рукой по своей выбритой шее. - Ты под домашним арестом еще с лета, ты хочешь, чтобы стало еще хуже?

- Не станет. Хуже домашнего ареста ничего не может быть. - Я упорно себя в этом убеждала. После того случая с маминым утюжком я ломала голову над тем, что она могла бы ещё сделать, чтобы наказать меня, и ничего существенного не придумала. Да, мама охотно бы отдала меня в интернат, но для этого не хватало денег. - Кроме того мы не попадемся. Давай же, Сеппо, совсем быстро, десять минут, один забег, не больше.

- У нас запрет на паркур! Забыла? - Сеппо грубо толкнул Сердана в бок. - Ты что, онемел, старик? Скажи хоть что-нибудь...

- Хмм, - сказал Сердан в своей обычной немногословной манере. - У меня нет запрета.

Я покачала головой - как делала каждый раз, когда Сердан говорил об этом. У него не было ни домашнего ареста, ни запрета на паркур.

Невероятно! Да, его родители были злы на него, даже крайне злы, и он должен был постоянно делать что-нибудь не нужное для них, но ему ничего не запрещали. Сердан считал это, как он сам говорил, «жутким». Это было намного хуже, чем если бы разразилась порядочная ссора.

Сеппо пренебрежительно фыркнул.

- Тогда возьмите, да займитесь оба вместе паркуром, - предложил он нам. - Очень романтично вдвоём.

- Без тебя? Нет, не обсуждается, - дала понять я, хотя на этот момент проводить время с Сеппо было не то, чтобы очень весело. Его плохое настроение могло любого заставить сбежать. С другой стороны, ему все реже удавалось вырваться из дома, так что я радовалась каждой минуте, когда он навещал меня в моей тюрьме во время домашнего ареста.

Чаще всего, по прошествии получаса, его мать всё равно кричала через всю улицу и вызывала назад на кухню, чтобы тот складывал картонные коробки, мыл посуду или убирал со столов. Иногда уже и спустя десять минут. У родителей Сеппо была пиццерия напротив от нас, и после того, как они узнали, что Сеппо занимался паркуром, он стал их новым любимым помощником. Ещё одна причина хорошо использовать его ограниченное свободное время - а именно не таким образом, что он сидел с нами в саду, а тем, что занимался паркуром.

- Ты должен быть с нами, - добавила я решительно, когда он не отреагировал. - Мы - одна команда.

В прошедшие месяцы я ругалась с Сеппо больше, чем мы ладили, но заниматься паркуром без него я не могла и не хотела представлять себе. Сеппо был моим учителем и лучшим трейсером (мужского пола) города! Во всяком случае, я не знала, кто был бы лучше. Всё, что я умела, я научилась от него. Я даже не хотела об этом думать, заниматься паркуром без Сеппо. Это было не решение, отправляться одной с Серданом.

- Ах да, неужели, мы команда? - ответил Сеппо вызывающе. - В ваш отпуск вы ведь смогли поехать и без меня.

- Мы не ездили вместе в отпуск, - пробубнили хором Сердан и я, что повторяли день за днём как молитву с летних каникул. Конечно распространились слухи о том, что Сердан поехал за мной, и что мы вместе пробирались до юга Франции. На украденном мопеде и с цыганским табором. Мы провели несколько дней вместе. В чужой стране. Ах, что значит распространилось слухи. Нас даже разыскивала полиция, они показывали наши фотографии по новостям. Мы были сенсацией.

- Ах, нет, вы не ездили вместе в отпуск? Действительно? - проворчал Сеппо. - Тогда мне это наверное приснилось, что я видел вас по телевизору, не так ли? Я хочу знать, что там случилось ...

- Я тоже, - ответил сухо Сердан, и я не смогла подавить хихиканье, но в тоже время должна была посмотреть наверх, к нашим окнам, за которыми по квартире разгуливал невидимый Леандер и вытворял глупости.

Мне это досаждало, что его не было рядом со мной, как раньше, когда я встречалась с ребятами. Он стал по меньшей мере такой же невыносимый, как Сеппо, что безусловно было связано с тройным прыжком, который он должен был выполнить, чтобы избежать санкций Sky Patrol и много времени у него больше не оставалось. Два-три месяца должны продержаться защитные чары. Это время постепенно истекало. С другой стороны Леандер не считал нужным, поговорить со мной об этом; так что пусть сам думает, как стать счастливым. Тройной прыжок ... пффф ...

- Я тоже, - передразнил Сеппо. - Не притворяйся, Сердан. Я не понимаю, почему вы не может рассказать мне об этом. Что вы делали во Франции и почему? - Он встал со скамейки и начал ходить по саду туда-сюда. Он напоминал мне немного сердитого бабуина, за которым Софи и я наблюдали в нашу последнюю школьную поездку в зоопарк в Карлсруэ. В какой-то момент обезьяна начала подбирать с земли кожуру от фруктов и своё собственное говно и бросать в разделяющее стекло. Я надеялась, что Сеппо удержится от этого. Потому что у нас в саду не было разделяющего стекла.

- Я же тебе уже говорил, - ответил спокойно Сердан, но явно раздражённо. - Мы были у Джонни Деппа. - На одну секунду его чёрные глаза смотрели на меня заговорщически, прежде чем снова вернулись к кроссовкам. Урок о ребятах номер 54: Никогда не смотри на девушку слишком долго! Твоя обувь намного интереснее.

- Хааа, ну конечно, вы были у Джонни Деппа, - издевался Сеппо и пнул один из высохших корней, который когда-то был цветочным кустом.

- Да, мы навещали Джонни Деппа, - вмешалась я в спор ребят. - Это правда! - Правда, исключая тот факт, что я была там только потому, что Леандер забаррикадировался в поместье Джонни, а я должна была вернуть его, прежде чем родители отправили бы его, как заключённого, в Гваделупе. Где он несомненно не смог бы выжить дольше, чем три дня. Но об этом Сердан тоже не знал. Поэтому можно было оставить всё так. Мы навещали Джонни Деппа. Но как всегда, когда мы это утверждали, Сеппо ещё больше возбуждался.

- Да прекратите вы заливать! Если бы вы действительно были у Джонни Деппа, тогда у вас точно была бы его фотография вместе с вами или по крайней мере автограф, хоть что-то, но у вас нет ничего, совсем ничего! Это только дурацкое оправдание. У вас роман друг с другом и вы не хотите сказать мне об этом.

- У нас нет никакого романа, - снова хором провозгласили Сердан и я. И это предложение приходилось нам не раз репетировать в прошедшие дни, но я так и не смогла вполне к нему привыкнуть, хотя оно было верным. Между нами ничего не было. Мы не были парой. Мы были просто друзьями. Друзьями, которые спали рядом друг с другом на сеновале, а вечером стояли возле моря, когда Сердан обнял меня за плечи. Забыть об этом я не могла.

Но меньше всего я могла забыть о том, как близко он подошёл к моей тайне во время этих дней во Франции и всё-таки не догадывался даже самую малость, что собственно происходило в моей жизни. Так что между нами что-то было, только Сердан не знал что, а Сеппо не знал этого тем более. Но если бы кто-то приставил к моей груди пистолет, и заставил рассказать всё кому-то из них, я бы не задумываясь, выбрала Сердана, а не Сеппо. Хотя знала Сеппо намного дольше.

- Нее, всё ясно, у вас нет романа ... - Теперь Сеппо шёл не в другую сторону сада, а прямо на Сердана, который медленно поднялся со скамейки, чтобы быть с ним на одном уровне глаз. Когда Сеппо смотрел на кого-то так, как теперь, то не возможно было оставаться сидеть спокойно.

- Не начинайте снова грызться! - попросила я обоих. Но они меня не послушали. Молча, они стояли друг перед другом, лица близко, руки скрещены на груди, и так сильно нахмурились, что почти больше не было видно их глаз.

- Вам хоть ясно, как глупо вы сейчас выглядите? - попыталась я отвлечь их. Снова никаких шансов.

- Если бы с Люси что-то случилось, тогда ..., - прорычал Сеппо угрожающе.

- С ней ничего не случилось, - прорычал Сердан в ответ.

- Но могло бы случиться ... - Сеппо выпрямился ещё чуточку сильнее, но это не помогло, Сердан между тем возвышался над ним уже на пол головы.

- Эй, вы мне не нужны, чтобы приглядывать за мной! - крикнула я. - Я могу делать это и сама! - Ну, это было не совсем точно. Если ли бы Сердан не появился, то скорее всего я околела бы от жажды или солнечного удара. Всё-таки оба не должны вести себя так, будто они мои ангелы-хранители. У меня был ангел-хранитель, даже если он выполнял свою работу лишь время от времени. Но у них в любом случае внимание осталось только ещё для носа другого.

Сеппо сжал свою правую руку в кулак.

- Если ты уж похищаешь мою Люси ...

- Подожди! - крикнула я немного громче. – Во-первых, я не твоя Люси, а во вторых он не...

Я решила не говорить до конца, потому что было уже поздно. Как два бойцовых петуха, они набросились друг на друга. Сеппо схватил Сердана за воротник футболки, Сердан схватил Сеппо за воротник футболки, и они начали в одно и тоже время лепетать бессвязно, какую-то абсурдную тарабарщину, состоящую из немецкого, итальянского и турецкого. Слов нежности вероятно в ней не было.

- Прекратите, наконец, это дерьмо! - Решительно я шагнула к ним, прежде чем они начнут драться, и хотела пощекотать Сеппо под мышками, чтобы они отпустили друг друга - это срабатывало почти всегда, как внезапно по воздуху пролетело что-то тёмное и на нас вылился ледяной фонтан. Ошарашено мы остановились и смотрели не понимая вниз, где о землю ударилась синяя пластиковая чашка и покатилась между наших ног.

- Ой, - пробормотала я и потёрла голову. Чашка при падении задела мой висок.

- Э? - сказал Сеппо непонимающе и поднял свой взгляд наверх. И я тоже провела испытующе глазами, вдоль стены дома, но не смогла различить движение за нашим открытым кухонным окном. Так же никакого силуэта. Никакой вспышки голубого глаза хаски. Но я могла бы поклясться, что это был Леандер, кто сбросил к нам вниз чашу с водой. Правда вполне хватило бы только налить на наши головы воды, а чашку оставить наверху. Она могла бы нас поранить! Леандер был и остался никудышным ангелом-хранителем.

Я провела по своим мокрым волосам, и мне пришлось подавить усмешку, когда посмотрела на Сердан и Сеппо. Они выглядели как два мокрых пуделя, которые забыли, что собственно только что хотели поднять заднюю лапу. Моя старая собака Могвай, которая всё это время дремала в тени, поднялась, зевая, и проковылял к нам, чтобы слезать лужу с земли.

- Что здесь сегодня снова происходят за юные трагедии? - прозвучал усталый голос за нами. Сконфуженно мы повернулись в сторону садовой двери, к чьему косяку прислонился папа и неодобрительно на нас смотрел. - И как скажете пожалуйста мне при этом бедламе сосредоточенно работать?

- Что, - спросил Сеппо озадаченно. Да, слова папы было не всегда легко перевести, и тем более, если секунды до этого ещё находился в бешенстве.

- Разве это поведение, которое подобает для подрастающих мужчин? - продолжил папа сморщив усы и поправил свой, с серым узором, галстук. - Поливать друг друга водой?

- Мы ... э ..., - заикался Сердан смущённо. Со времени нашей поездки во Францию он страшно боялся моих родителей. - Извините, господин Моргенрот. Это получилось нечаянно.

- Нечаянно. Посмотри на них, - повторил папа строго. - Нечаянно. Может снова также нечаянно, как ...

- Ах, папа, не будь таким! - вмешалась я, прежде чем он смог снова начать свою литанию насчёт Франции. - Это ведь неудивительно, что здесь появляются дурацкие идеи. - Я сделала короткую паузу. О, это было хорошо, то что я сказала, даже очень хорошо!

- Этот сад - тюрьма! Здесь невозможно делать что-то толковое! Я чувствую себя как в огромном гробе. - Папа снял с рук свои стерильные, резиновые перчатки и страдальчески потёр лоб. Сеппо наблюдал за ним подозрительно.

- Правда, папа, нам нужно выйти. Погода такая хорошая. - Она и в самом деле была такой. Самая лучшая погода для паркура. Не слишком жарко, не слишком холодно. С тоской я вспомнила мой осенний забег в прошлом году. И в этом году я вновь хотела выучить осенний забег ... Но я уже была бы счастлива, увидеть что-то другое, вместо грязных стен этого заднего двора с газоном, который мама и папа называли садом. Даже если папа жарил тут на гриле, это всё равно был убогий задний двор, а не сад.

- Папа... - я умоляюще посмотрела на него. - Ты должен дать мне хоть одни шанс, чтобы доказать, что в будущем я могу исправиться.

У папы из горла вырвался неопределяемый звук, который мне ясно дал понять, что он не верил ни единому моему слову. Я и сама себе не верила. Но мой умоляющий взгляд, казалось, подействовал. Его выражение лица немного смягчилось. - Джузеппе? Присматривай за ней, понял? Каждую секунду.

Сеппо закивал так усердно, что из его башки посыпались блестящие капли воды.

- Сердан. Я связываюсь с твоими родителями. Ежедневно.

- Я знаю, господин Моргенрот, - промямлил Сердан.

- Люси Марлен?

- Да, - заговорила я притворно сладким голосом, и звучала при этом, как синица, у которой болело горло.

- Только мороженое в кафе за углом и в семь часов ровно ты снова дома, поняла? Сеппо, я на тебя полагаюсь.

- Спасибо, папа, спасибо! - Я хотела броситься к нему и обнять за шею, но он уже обернулся и закрыл за собой дверь. Но его тяжелые вздохи были такими громкими, что их было слышно через толстые стены подвала возле нас на улице.

- Что с ним такое? - спросил Сеппо. - Почему он так стонет?

- Боится мамы, - объяснила я, пожав плечами. - Но она вернется только в полвосьмого, так что ничего не случится. Возможно, мы даже встретимся с Билли. Ну, пойдем, чего же вы ждете? Нам разрешили выйти!

И мне не нужна была ни дверь, ни лестница, чтобы сбежать из своей тюрьмы. Нет, я покину этот «сад», как положено делать трейсеру. Я нагнулась и побежала на максимальной скорости, чтобы запрыгнуть на мусорную бочку и перемахнуть через стену, на маленькую, узкую улицу возле нашего дома. Пойдем с нами, Леандер, мимолётно подумала я, в то время как сделав умелый кувырок, приземлилась на прохладную булыжную мостовую.

Но когда я обернулась, рядом были только Сердан и Сеппо. И больше никого.

Глава 2. Пьяная курица

- Вот блин, это настолько не круто ... - Сердан натянул свою бейсбольную кепку немного глубже на лицо и подозрительно огляделся, прежде чем снова обратить внимание на свою чашку с шоколадным мороженым. Мы сидели в кафе-мороженое. В кафе-мороженое!

- Ладно, уже, мы теперь это знаем, тебе не нужно повторять это каждую минуту, - попыталась я успокоить его. - И не так уж это не круто. Мы едим мороженое. Ну и что? - Я соскребла крошки кокосового ореха с моего мороженого-спагетти.

Детская порция. Для большего моих скудных карманных денег не хватило. По правде говоря, я находила это также глупо, как и Сердан, что мы сидели в кафе для бабулек перед центром Ратхауса, вместо того, чтобы как раньше встречаться в парке Мира для тренировок паркура. Это было не только глупо и не круто, а настоящий облом. Но Сеппо настоял на этом. Я могла быть счастливой уже из-за того, что у меня получилось по крайней мере сбежать из Хемсхофа и оказаться здесь, а не в кафе за углом, которое действительно посещали только бабульки, а на стульях лежали подушки с фиолетовым цветочным рисунком.

Тем не менее, я не хотела соглашаться с Серданом, потому что это побудило бы Сеппо к новым сценам ревности, а их мне было на сегодня уже достаточно. Притом, что не было нечего более скучнее, чем есть мороженое-спагетти с двумя поругавшимися, не разговаривающими ребятами.

Надеюсь, Билли получил сообщение от Сеппо и присоединится к нам, прежде чем мне снова нужно будет вернуться домой.

Под нашими чашками с мороженым вибрировали тарелки, потому что Сеппо без перерыва болтал левым коленом, с головокружительной скоростью, и при этом ударял по ножки стола. Я как раз хотела ущипнуть его за ляжку, чтобы он прекратил это делать, как он замер сам по себе, а его глаза расширились. Загремев, его чайная ложка упала на блюдце.

- Что это ... неее ..., - пробормотал он ошеломлённо. - Этого не может быть ...

- Всё в порядке? Эй, Сеппо! - Я взяла его ложку и ударила ей по краю чашки. - Просыпайся!

Но он продолжал смотреть, не веря мимо меня, так что я повернулась, чтобы последовать за его взглядом. Я увидела только тёмно-русые волосы, которые исчезли в толпе, но эту шевелюру я отлично знала, включая черно-белую, узорчатую бандану, которой он удерживал в узде своё волнистое великолепие. Леандер ... Да, это был явно Леандер. Что он здесь делал? И был ли это он, кто вызвал интерес у Сеппо?

Нет, этого не могло быть. Леандер был прозрачным.

- Сеппо? - спросил теперь и Сердан. - Всё в порядке, брат? - Сеппо сглотнул и снова повернулся к нам.

- Там ... там в воздухе парила курица, - ответил он глухо.

- Курица? - повторили за ним Сердан и я, развлекаясь, пока смех не застрял у меня в глотке. Леандер что, снова «одалживал» для себя вещи? После того, как мои родители уменьшили мои карманные деньги, их больше не хватало для его эксклюзивных продуктов для личной гигиены. Другими словами: Я не собиралась тратить мой ограниченный бюджет на гель для душа марки Boss и лосьон для тела марки Armani. Для этого и раньше денег едва хватало.

Теперь я положила этому конец и носила мои карманные деньги всегда с собой. Поэтому Леандер «одалживание» довёл до мастерства. Одалживание было ничем другим как воровством, даже если он пустые бутылки от геля для душа после использования ставил назад на полочку парфюмерно-галантерейного магазина. Я не знала, что меня в этом больше всего тревожило: что он воровал как сорока или подвергал себя, делая это, опасности, что его обнаружат.

Потому что вещи оставались только тогда невидимыми, когда он быстро брал их с полочки и засовывал под одежду. С взрослой курицей это было сложно, и она должно быть на одно мгновение выскользнула из его узкой жилетки. Не зависимо от этого, для меня было загадкой, что он хотел делать с курицей.

- Живая курица или мёртвая курица? - переспросила я равнодушно, чем заработала пронизывающий взгляд Сердана, который все это принял не более чем за глупую шутку. Или же сомневался в рассудке Сеппо.

- Голая, - ответил Сеппо хрипло и закашлял, чтобы восстановить свой голос.

- Голая!?

- Да, Боже мой, ощипанная, ну готовая для кухни! - Сеппо разминал себе лихорадочно левую щёку. - Блин, я действительно слишком много работаю, теперь я уже вижу кур ... да ещё рассказываю об этом ...

- Посмотри, а вон идёт Билли! - поменяла я тему, прежде чем Сердан смог начать, подшучивать над Сеппо из-за курицы. Хотя Сердан был не склонен к тому, чтобы высмеивать других, но сейчас я думаю, оба были способны на всё.

- Ни слова о курице, - приказал Сеппо предупреждая, когда Билли на краю террасы кафе спрыгнул с велосипеда, закрыл его и зашагал к нам.

- Эй, - поприветствовал он нас коротко. - Что нового?

- Мы едим мороженое, - ответил Сеппо, хотя было не возможно не заметить, что мы это делали. - Хочешь тоже? Я заплачу.

Билли уставился на него так, как будто Сеппо только что объявил, что завтра утром хочет преобразить себя в женщину.

- Э ... да. Да. - Его круглое лицо просияло. - Чашку с Амарена.

- Чашку с Амарена! - крикнул Сеппо официантке, которая со сжатым ртом пробегала мимо нашего столика.

- Вот блин, - простонал Сердан. - Настолько не круто ...

- Я пообещал её отцу, хорошо? - отрезал Сеппо. - Мы поедим мороженное и больше ничего. Какие у тебя проблемы? Ты никогда дома не ешь мороженого?

- Знаешь, что мы делали раньше? Мы прыгали с крыши на крышу! А теперь заказываем чашку с Амарена!

У меня вырвался вздох, когда я услышала слова Сердана. Ах, это действительно было в тысячу раз лучше, пугать пожилых в парке нашими отчаянными трюками, чем сидеть с ними вместе в кафе.

- Да, я это знаю и у нас из-за этого были только проблемы ... одни неприятности!

- Ну, если вы хотите снова ругаться, тогда я пойду, - проворчал Билли. - Я могу съесть мою чашку Амарена и вон там. - Он показал на небольшой свободный столик, на самом краю кафе.

- Где ты собственно был всё это время? - спросила я в свободном товарищеском тоне, прежде чем он действительно сбежит, и решила с этого времени игнорировать позёрство Сеппо и Сердана. Пусть, если хотят дерутся до полусмерти. - Почему больше не появляешься? - Вокруг Билли всё стало тихо после летних каникул. Он не приходил ни ко мне, ни к ребятам.

- Для чего мне это делать?

- Что же, мы всегда вместе занимались паркуром ...

- Не занимались, - прервал меня Билли. - Мне было позволено только снимать господ в действие. Я для вас глупый, смешной толстяк, не больше, признайтесь в этом. Вы даже не хотели, чтобы я был с вами, когда рассказывали своим родителям ...

- Потому что ты сам решил сделать паузу в тренировке, так как ... э ... - Я размышляла, как мне лучше всего сформулировать то, что хотела сказать. Но формулировать было нечего. - Прибавил много в весе, - закончила я твёрдым голосом.

- Хе, радуйся, что тебя там не было, - вмешался Сеппо. - Это не было удовольствием.

- По крайней мере, у тебя сейчас нет неприятностей с твоими стариками, - согласился с ним Сердан.

- Для этого ведь и причин нет. Ты же больше не занимаешься паркуром.

- Точно, - вспылил Билли, вырвал у официантки чашку с мороженым из рук и убрался с ним на другой стол, подальше от нас, где тут же начал лопать, как будто завтрашнего дня не наступит.

- Вы отлично всё устроили.

- Что значит, отлично устроили? - Мобильный Сеппо начал гудеть. Он приподнял свой зад, чтобы можно было вытащить его из кармана штанов. - Если он больше не хочет зависать с нами, тогда значит не хочет. Pronto? Ах, мама ...

Мама Ломбарди, снова. Тогда ему так и так нужно будет сейчас уходить. Поэтому я повернулась к Сердану, чтобы вопрошающе посмотреть на него, но он только извиняясь, пожал плечами.

- Я тоже так думаю, Катц. Заставить мы Билли не можем. - Я решила оставить таять моё мороженое-спагетти на сентябрьском солнце, положила четыре евро на стол - слишком много для этого сладкого месива, и прошла, не попрощавшись к Билли, который с мрачным выражением лица вылавливал вишню Амарена из горы сливок, что прятались в его мороженом.

Потому что, у меня был опыт, что ребятам нельзя было задавать кучу вопросов - потому что тогда они сбегали, они не справлялись с этим (исключение: Леандер, он любил, когда его расспрашивали о его жизни), я села молча рядом с ним и понадеялась, что он начнёт говорить. После десяти минут, когда на дне его чашки осталась только капля красного соуса и я потихоньку начинала нервничать, потому что стрелка часов опасно приближалась к семи, он наконец сделал это.

- Это совсем не радует, когда Сердан и Сеппо так агрессивно настроены. Не терплю такое, - объяснил Билли, как будто мы всё это время говорили именно об этом.

- Меня тоже раздражает. Но это определённо скоро пройдёт. - Я не была в этом слишком уверенна. Оба просто нападали друг на друга. Хотя раньше были лучшими друзьями.

- Даааа, - сказал Билли растягивая слова. - Но даже если и так ... мне это всё равно. Паркур для меня в прошлом. Всё закончилось.

- Но почему? - воскликнула я возмущённо. - Почему он должен быть в прошлом? Ты придёшь в норму, как только начнёшь снова тренироваться!

- Зачем я вам вообще нужен? Только для того, чтобы снимать? Это может сделать и кто-то другой.

Я должна была какое-то время подумать, прежде чем ответила. Да, для чего нам был нужен Билли? Я не могла спонтанно назвать причину.

Но суть была вовсе не в этом. Мы были кликой, друзьями. Для этого не нужна была специальная причина, чтобы быть с нами. Без Билли, чего-то не хватало. Даже на нашем дурацком заднем дворе я постоянно оглядывалась и искала его, сама по себе. Потому что он был один из нас. И это я ему и сказала.

- Мы друзья, Билли.

- Нее, это не так. Друзья не атакуют постоянно друг друга, как Сердан и Сеппо. У друзей нет друг от друга секретов. И между друзьями борьба за девушку табу. Но Сеппо и Сердан... Кроме того я знаю, что ты целовалась с Серданом, но собственно хотела что-то от Сеппо.

О Боже, снова эта тема. Нет, об этом я не хотела говорить с Билли.

- И всё равно мы друзья. У нас дружба и мы должны быть вместе, навсегда, - повторила я, потому что не могла придумать что-то получше.

Я не могла сказать ему, что боялась, что мы никогда больше не будем заниматься паркуром, если Билли окончательно отвернётся от нас. Тогда останутся только Сердан и Сеппо, которые только ругались между собой. Леандер тоже всё чаще отсутствовал, а его в любом случае никто не видел, кроме меня.

- Ах, что за дерьмо, Люси! - взорвался Билли. - Ничего не бывает навсегда! Чувства уходят. Просто так. С одного момента на другой. Дружба прекращается. Такова жизнь.

Что он там такое болтал? Я не могла справиться с этим разговором. Я ещё никогда не могла хорошо разговаривать о чувствах. А с Билли я до сих пор самое большее говорила о сортах жевательной резинки и функциях мобильного телефона. И о паркуре. Но Билли вовсе больше не обращал на меня внимания.

- Только сегодня утром мне пришлось выслушивать это. Чувства когда-нибудь уходят, Билли. Никто в этом не виноват. Такова жизнь. - Сердито он смял липкую салфетку. Его пухлые щёки покраснели, а возле корней волос блестели капельки пота. Мне что, состряпать сейчас лицо, будто в голове воздушный пузырь? Или произнести хм, так как делает Сердан.

Но когда я сама была сердита, то ненавидела «хм» и лица, будто в голове воздушный пузырь. Мне нельзя было делать вид, будто Билли ничего не сказал. Это было бы не честно. С другой стороны я не поняла не слова.

- Ты не можешь подсказать мне, о чём ты сейчас говоришь?

- Ну, о моих родителях, о чём же ещё! - Билли так повысил голос, что две женщины за столом рядом с нами, повернулись к нам с любопытством. - Они вдруг говорят, что больше не любят друг друга. И хотят развестись. Совершенно внезапно! Они даже не ругались! Никогда! Но теперь, теперь они ругаются постоянно, как Сеппо и Сердан, мне так это надоело ... это меня бесит ... - Билли вытер салфеткой пот со лба.

- Извини, я этого не знала, - сказала я тихо, хотя считала, что это были две совершенно разные проблемы, брак родителей Билли и наша паркур-тема. - Мои родители тоже иногда ругаются. Я знаю, что это раздражает.

Внезапно я испугалась, что у нас тоже может так произойти, как у Билли. Что мама однажды утром разбудит меня и скажет: Эй, Люси, папа и я не любим больше друг друга. Мы разводимся. Нет, такого я не могла себе представить, моё сердце говорило мне, что это неправильно. Совершенно неправильно. Но скорее всего Билли это тоже казалось неправильным. И потом это всё-таки случилось.

- Да именно, это раздражает, и я не хочу ещё и в моё свободное время попадать в стрессовые ситуации. Понимаешь?

- Да, но ...

- Что но? Никаких но! - прогремел Билли. - Да я вам вовсе не нужен! Кроме того, я хочу заняться чем-то другим, чем-то, где не буду всегда играть дурака. Шак сказал, что он и Ралле ...

- Тот Шак? - перебила я его. Чего ты хочешь от этого тюфяка?

Шак ходил в нашу школу, был в том же классе, что и Сеппо. Но так как он два раза остался на второй год, то был один из самых старших. У него были длинные локоны, которые в конце недели блестели от жира, курил скрученные вручную косяки и брал свою гитару даже на уроки. Когда он на кого-то смотрел, то выглядел так, будто вот-вот заснёт.

Предположительно, он так иногда и делал. Чаще всего на уроке религии и гражданском праве. Преподаватели позволяли это делать, потому что устали дискутировать с ним, так как он только тогда отвечал на вопросы, когда ему этого хотелось. Некоторые ученики восхищались им за это. Я считала его тупым.

- Почему тюфяк? - защищался Билли. - Он не тюфяк. И он хочет основать группу, они ещё ищут басиста. Может быть, я его спрошу, возьмёт ли он меня.

- Билли ... ты не можешь играть на инструментах. Ни на каком. Ты даже не можешь читать по нотам, - напомнила я ему. Наш учитель музыки регулярно отчаивался из-за этого.

- Ну и что? Я и паркуром больше не могу заниматься. И всё-таки ты хочешь, чтобы я был с вами. А на басе может играть любой, так сказал Шак.

Я бросила незаметный взгляд на часы. Вот дерьмо, у меня осталось всего лишь восемь минут, чтобы добежать до дома. Этот разговор всё равно ни к чему не приведёт. Насчёт группы было дурацкой идеей. Билли в музыкальной группе ... Что это вообще будет за группа, с Шаком, играющем на гитаре? На него ведь никто не хотел смотреть дольше, чем три минуты, не говоря уже о том, чтобы слушать.

- Мне пора, Билли ... Подумай ещё раз об этом, ладно? - Но Билли смотрел упрямо мимо меня. Ну, тогда нет. Теперь и я разозлилась. Всё это не могло быть правдой! Леандер оставлял меня одну в течение нескольких часов, Сердан и Сеппо теперь только ругались, а Билли хотел стать рок-музыкантом. Не говоря уже о моём домашнем аресте. И тройным прыжком, который должен был выполнить Леандер. Новым учебным годом ... который станет ещё более напряжённым, чем уже был последний. Ничего кроме неприятностей.

Но когда я злилась, то могла всегда особенно быстро бегать, и поэтому мне удалось, ровно в семь открыть одну из наших дверей и броситься наверх. Уже на лестнице я почувствовала пряный запах лука, который выходил из квартиры. Лук и ещё что-то, что я не могла определить. Неужели мама уже вернулась? О нет, пожалуйста не надо. Потому что тогда она точно поссорилась с папой, потому что тот отпустил меня, и может быть у нас впоследствии станет также, как у Билли ...

Задыхаясь, я распахнула кухонную дверь. Облако пара подуло мне в лицо, но это было ничто, по сравнению с оглушительным шумом, который загремел мне навстречу из небольшой стерео-установки на шкафу. Кричащее пение, пронзительные гитары, быстрые удары барабана - что к чёрту это было такое? Мне нравилась быстрая и тяжёлая музыка, но то, что звучало здесь, было пыткой. Голос певца звучал так, будто ему оторвали яйца. А потом этот хаос ... везде грязные кастрюли и горшки, стол покрыт шелухой от лука, доски и ножи, порванные бумажные кухонные полотенца, прямо рядом с горячей плитой.

Быстро я убрала их в сторону, прежде чем они загорятся. Может, это мама и папа так сильно поругались, что оставили кухню в таком состояние? Но если да, то где они тогда торчат? Я выключила компакт-диск и ища их огляделась. Тьфу, что это такое отвратительное?

- Фу, - пробормотала я и выловила из раковины кончиками пальцев скользкую, сырую шею курицы. Момент ...

Курица ... Это была вовсе не мама. Мамы действительно не было ещё дома. Это был Леандер! Не постучав - было бы ещё лучше, если бы мне приходилось стучать к самой себе, я распахнула дверь в свою комнату.

- Что это будет? - залаяла я требовательно. Но в ответ получила только тихий, расслабленный храп. Леандер лежал на животе на моей кровати, с обувью конечно, голову положил на руки, а на лице расслабленная улыбка. – Просыпайся, Леандер, и объясни мне, что всё это значит!

Он не пошевелился. Он только притворялся, что не слышит меня или находился в глубоком сне? Я встала возле него на колени и коротко потрясла за плечи. Всё ещё никакой реакции. Могвай, который оставался дома, потому что длинные прогулки стали для него слишком изнурительными, укоризненно забурчал и повернулся в своей корзинке вокруг себя.

Не только наша квартира пахла по-другому. Также и Леандер пах иначе, чем обычно. Я склонилась вперёд и понюхала. Его дыхание пахло мятой, луком и ... анисом? Во всяком случае, он пах как светлые рождественские пряники, которые раньше всегда пекла бабушка Анни, и их она всегда приправляла анисом. Они на вкус были почти такими же отвратительными, как и мамины рождественские пряники.

- Люси? Люси-мышонок! - О нет. Мама. Теперь она вернулась. - Что здесь пахнет так ... так интересно?

Быстро я бросилась на кухню, выловила вино из серванта и выбросила его с размаху из открытого окна. Сегодня видимо был день летающих чашек, куриц и бутылок с вином. Я только надеялась, что бутылка приземлиться не в нашем дворе, а в саду соседей. Не то самое позднее завтра, у меня появиться необходимость объяснять это. А необходимость объясняться у меня была уже сейчас. Ещё хуже это делать не обязательно.

- Да, что здесь происходит? - Уф, кое-как успела. Я нерешительно повернулась.

- Привет, мама.

Рот мамы дёргался в постоянном изменении между изумлением, радостью и недоверием. Рьяно, я начала сметать вместе лук руками и выкидывать его в мусор, как будто на протяжении часов не делала ничего другого, как только пахала.

- Я ... э ... готовила для тебя. Я имею в виду для вас, для папы и тебя.

- Ты - готовила? - Удивление мамы было обоснованно. Обычно я даже отказывалась помогать ей при выпечке пирогов. - И что ты вкусненького приготовила?

Мама взяла кухонную тряпку с крючка и приподняла осторожно крышку жаровни, которая блокировала сразу две конфорки. Что же. Что я там приготовила?

Звучная отрыжка позади, заставила меня обернуться. Ага. Монсеньор снова встал. Усмехаясь, Леандер смотрел на маму и меня, в то время как небрежным движением приглаживал волосы назад. О, как я это проклинала, что моё сердце всё ещё каждый раз взволнованно сжималось, когда я видела его двухцветные глаза и ямочки, хотя в этом действительно не было ничего нового. Он жил уже почти год в моей комнате. Моё сердце давно должно было к этому привыкнуть.

- Что это такое? - спросила я на языке жестов и показала на плиту, но вместо того, чтобы сказать мне нормально, что находилось в горшке, Леандер сделал из этого потеху и сформировал ответ губами. Ха-ха, очень смешно. Я попыталась это прочитать. Что-то с О и Э. И Г в начале. Гогговэ? Что такое Гогговэ? Или это имеет что-то общего с петухом (на немецком петух произносится Гокель)? Да, петух, это было логично, в конце концов Леандер «одолжил» курицу.

- Гокельвэ (больной петух), - перевела я в недоумении.

- Что? - Мама уставилась на меня критически.

- Ну, рецепт с курицей и вином ... - И? Я оглядела беспорядок в кухне ещё раз и увидела пустую банку помидор в мусоре. Помидоры ... они также подходили к красным брызгам на вытяжном колпаке, которые выглядели как кровь, и о которых вначале я подумала, что они происходят от бедной курицы. - И помидорами. Точно. Помидорами. Французский рецепт, - предположила я. Это должен был быть французский рецепт. Мания Леандера ко всему французскому не имела границ.

- Аааа. Coq au Vin! - вскрикнула мама в восторге.

- Точно. Кокковэ, - сказала я вяло.

Усмешка Леандера увеличилась, пока его ямочка не стала бросать тень. Потом он основательно зевнул, бросил ничего не подозревающей маме воздушный поцелуй и побрёл назад в мою комнату. Наверное вся ситуация здесь слишком пахла для него работой. Кроме того мой позор был предотвращён и таким образом в его зелёно-голубых глазах, вздремнуть ещё раз, было приятным вариантом побыть бесполезным. Это Леандер мог делать превосходно. Быть бесполезным. Даже наш сломанный пылесос вёл более осмысленно существование, чем он.

- Откуда у тебя рецепт, Люси? - Мама выудила шелуху от лука из горшка.

- Из интернета. Я хотела порадовать вас. Мне нужно ещё только чуть-чуть прибраться

Нет, вообще-то мне нужно было делать домашнее задание и подумать о том, что случилось с Билли. Но Леандер сорвал все мои планы. Пока кухня будет чистой, пройдут часы. Хотела ли я попробовать курицу, я ещё не знала. Я не доверяла кулинарному искусству Леандера. Как у него вообще появилась идея что-то приготовить? Почему вместо этого он не пошёл с мной и ребятами? Я этого не понимала.

- Роза? - Папины шаги поспешно приблизились. - Ты готовила? Я думал, мы полюбовно договорились, что ты снова начнёшь вносить свой вклад в семейной бюджет. - Теперь его серая полу-лысина просунулась к нам на кухню, и он критично огляделся. - Ах ты, Боже мой, - пробормотал он. - И мусор ты тоже не разделила, дорогая Роза.

- Не я, Хериберт. - Мама указала так энергично на меня, что я автоматически немного отступила. Её накрашенный указательный палец приблизился опасно к моему уху. - Люси приготовила для нас!

- Люси? - Папа выловил банку от помидор из органических отходов, чтобы ополоснуть её под краном с водой. - Но Люси ведь была ... Люси ... - Он откашлялся и сделал вид, будто занят банкой. - Люси ведь ... э ...

- Делала домашнее задание, - спасла я его. Он почти проговорился. В конце концов мама не должна узнать, что я ходила есть мороженое с ребятами. - Делала домашнее задание, а в промежутках готовила. Это ведь лёгкое блюдо, - добавила я смело. - Оно только должно было вариться на медленном огне.

Это оно и делало, в то время как мама и я убирали, мыли и тёрли, пока всё снова не стало совершенно чистым, а мама в это время, не спросив, тараторила мне все рецепты, которые любила готовить (мы оба знали, что результат чаще всего был несъедобным), и засыпала меня утомительными советами домохозяйки.

Но курица, к моему великому удивлению была вкусной - такой вкусной, что я решила взять вторую порцию, хотя была уже совершенно дёрганной, потому что хотела наконец допросить Леандера. Не только насчёт курицы. А насчёт тысячи разных вещей, из которых ни одна больше не могла ждать.

В то время как я жевала, я в уме составляла целый список упрёков. Прежде всего, он должен мне наконец сказать, как выглядел тройной прыжок. Я думала об этом уже даже тогда, когда сидела на туалете. Иногда мне также снились об этом сны. Это были не хорошие сны.

С другой стороны, гармонично поужинать с мамой и папой тоже было правильно, потому что такие моменты стали редкими. Может быть это даст мне преимущества или даже ослабит строгие тюремные правила, если я останусь ещё немного сидеть с ними.

Когда мне, примерно в десять, было позволено уйти в свою комнату - Кто готовит, тот должен и мыть посуду, - вбивала в меня мама, Леандер снова лежал поперёк моей кровати. Только в этот раз он снял свою обувь. Я даже не пыталась разбудить его или столкнуть с матраса.

Я боялась при этом нечаянно слишком долго до него дотрагиваться. Касаться Леандера было запрещено, это также было опасно. Потому что так, я могла стать невидимой - противные чары вуду Чёрной бригады, которые не смотря на защитные чары всё ещё действовали.

Поэтому я только быстро приняла душ, почистила зубы, закрыла мою комнату, на всякий случай и волей-неволей устроилась на диване Леандера.

Все здесь пахло Леандером. Подушки, одеяла, простыни. Дорогой гель для душа и мята. А с недавнего времени ещё и анис. Когда я наконец, заснула, то мне приснился сон о рождественских пряниках бабушки Анни.

Глава 3. Боязнь прикосновений

- Леандер! Проснись наконец! Пожалуйста!

Я редко говорила Леандеру пожалуйста, но сейчас это было срочно. Он должен был проснуться. Но он лежал на кровати, как мешок с мукой - мукой с запахом аниса, и храпел с Могваем дуэтом. Чёрт, как мне только разбудить его, не крича и не касаясь?

Сегодня вечером, когда пришла домой, я потрясла его, без последствий, но это ничего не принесло. Может быть пощекотать? Была ли щекотка не слишком милым прикосновением? Того, кого ты не можешь терпеть, не щекочешь. Тогда лучше не сильно шлёпнуть по затылку. Но что, если тогда он погрузиться в сон ещё глубже? Он итак спал уже, как мертвец!

Я, со стучащим сердцем, включила свет. Леандер продолжал беззаботно храпеть дальше, но в ярком свете лампы я заметила, что из кровати торчал гриф его гитары. Леандер должно быть уснул, пока бренчал. Кроме того у него в ушах торчали мои наушники. Он что, во время сна слушал музыку? Это бы объяснило, почему он не реагировал.

А наушники, были всё-таки наушниками, а не частями тела Леандера. До них мне можно было дотрагиваться. Я выловила двумя пальцами кабель и осторожно потянула за него - а потом всё произошло так быстро, что я с испугу завизжала и забыла, как правильно делать кувырок, когда падаешь. Грубо, моя голова ударилась о стену. Вторая шишка за этот день, почти как в старые времена.

- Ты совсем сошёл с ума? - зашипела я на Леандера угрожающе, как только смогла понять, что случилось и что к этому не приложила свои невидимые руки Чёрная бригада. Это был сам Леандер, который так сильно оттолкнул мою руку, что я потеряла равновесие. А должно было многое случится для того, чтобы я потеряла равновесие.

Но и Леандер выглядел испуганно. Широко раскрытыми глазами он уставился на меня и прижал свою левую руку к сердцу. Я взвизгнула ещё раз, когда наполовину пустая бутылка выкатилась из под одеяла и гремя упала на пол.

- Ну классно, Леандер. - Я поймала её, прежде чем она смогла разбиться о стену. - Сейчас мои родители ворвутся в комнату.

- Запомни одно, Люси, d’accord? Никогда - не - вытаскивай - мне -из ушей - мои - наушники , когда я лежу в постели и слушаю музыку. Никогда. Ясно?

Ой-ой, каким же тоном он снова со мной разговаривал. Я попыталась подавить дрожь, которая накатывала на меня рывками, с того времени, как я проснулась.

- Это мои наушники. И я не могла знать, что ты слушаешь музыку. Ты храпел, кроме твоего храпа почти больше ничего не было слышно. Во всяком случае ничего ... ничего нормального.

- Ничего нормального? - Леандер вытащил насадки из ушей и посмотрел на меня. - Скажи ... ты что дрожишь, шери?

О пожалуйста, не называй меня шери, подумала я сердито. Шери изжило себя. Нам нельзя было больше касаться друг друга, так что тебе не нужно теперь называть меня шери.

- Я в порядке, - ответила я ворчливо и натянула его одеяло вокруг своих плеч, хотя оно не могло ни согреть меня, ни остановить дрожь. Холод был под моей кожей. - Леандер, я ... я услышала что-то странное и это гарантированно была не музыка из твоих наушников. Это было ... это сидело глубоко у меня в ушах. И тут же меня разбудило.

- Это была музыка? Мелодия? - Леандер вцепился сильнее руками в наушники, как будто испугался, что я могла забрать их у него.

- Нет, не мелодия. Пронзительное жужжание. Такое будто ... будто ... - Я понизила голос, хотя из-за мамы и папы и так уже говорила шёпотом. - Я думаю, они поблизости. Леандер, я ... - Качая головой, я скрестила руки на груди.

Я хотела сказать, что боюсь. Чуть ранее это даже был панический страх. У меня не было сомнений, что они были здесь, что защитные чары Леандера разрушились, и они нашили его и что не только заберут его, но и накажут меня. Чёрная бригада любила наказывать и ябедничать.

- Значит не мелодия? - Голос Леандера прозвучал почти разочарованно.

- Нет, не мелодия, как часто мне ещё это повторять? Не мелодия, не аккорд, только действующая на нервы, пронзительное жужжание ангелов-хранителей ...

- Мы не жужжим! - воскликнул Леандер с негодованием и гордо выпрямился. - Мы не ангелы-хранители, и мы не жужжим.

-Ты всё равно больше не ангел-хранитель. Уже забыл? Ты перебежчик, и если скоро не сделаешь тройной прыжок, они заберут тебя ... - Когда я наконец перестану дрожать? Я вела себя как истеричная девица.

- Эй, Люси. - Леандер хотел поднять свою руку и погладить меня по щеке, но в последний момент отдёрнул её. - Так быстро они меня не заберут. Мои защитные чары ещё действуют. Во всяком случае, немножко.

- Немножко ... Блин, Леандер, тебе нужно поторопиться!

- Я так и делаю! Но я не могу колдовать! Это сложно, - защищался он, размахивая руками. Его голубой глаз ослепительно вспыхнул.

- Нет, ты этого не делаешь! Ты проводишь полдня за тем, чтобы украсть какую-то птицу, сварить её и разгромить нашу кухню, а мне приходится врать моим родителям, чтобы всё объяснить. Ты ничего не делаешь! Ты только всё портишь, и больше абсолютно ничего! Что вообще всё это значит, зачем ты готовил? И что это такое?

Я подняла бутылку в тусклый свет ночного светильника.

- Пернод, - прочитала я этикетку.

- Пернооо, - исправил меня Леандер напыщенно. - Д не говорят.

Я открутила крышку и понюхала. Чихнув, я отпрянула. Источник найден! Вонь аниса исходил из этой бутылки. Аниса и алкоголя.

- Ты пил, - установила я и прозвучала так, как папа, когда он обращал моё внимание на проступок.

- Только аперитив. Аперитив для приготовления пищи, так, как это делают французы. Это культурное достояние.

Культурное достояние. Когда Леандер в последний раз предавался этому культурному достоянию, то упал со стены замка и чуть не сломал себе шею. Кроме того бутылка была наполовину пустой. Значит, Леандер позволял себе культурное достояние и тогда, когда не готовил. Я не знала, что мне сказать насчёт этого. О, я могла бы сказать тысячу вещей.

То, что он не переносил алкоголь, лучше оставил бы кухню в покое и, являясь ангелом-хранителем, должен был бы знать, что бумажные полотенца не кладут рядом с горячей плитой. Я бы могла также сказать, что ему следует быть со мной немного чаще, чтобы он - да, чтобы что? Защищал меня?

Это он никогда не делал особенно хорошо. Скорее всего я жила бы в большей безопасности, если бы его не было рядом со мной. Сегодня он сбросил мне на голову чашку. Благодаря ему, я в течение нескольких часов заработала себе две шишки.

Но мне его не хватало. И я боялась. Две вещи, которые мне совсем не подходили и которые прежде всего не подходили ко мне. Такой я не хотела быть. Такой - такой неуверенной и трусливой. Обычно я никогда такой не была.

- Люси ... я ... хм ... - Леандер начал играть с наушниками, в то время как размышлял. Я не могла по-другому, я должна была смотреть на него. Уголки его губ были опущены, и ямочки на щеках не было, а прядь волос упала мягкой волной на зелёный, как трава, глаз. На одну секунду я должна была бороться с желанием, убрать её с его лица. - Вы ведь съели курицу, не так ли?

Я устало кивнула. Постепенно дрожь уходила. Может быть, этот пронзительный звук в голове я себе только вообразила. Может быть, они действительно были далеко и не могли найти его. Да, наверное, это был только один из этих дурацких, ненужных кошмаров.

- Вуаля. Вы её съели. Я приготовил, а вы её съели. Так что я здесь, не так ли?

Что мне на это ответить? Больше быть здесь, чем Леандер было невозможно. Он был настолько настоящий, что я совсем не могла себе представить, как было раньше без него (строго говоря, он собственно сопровождал меня с моего дня рождения, только я ни видела его и ни чувствовала). С другой стороны только я знала об этом.

- Как ты понимаешь, что ты здесь, Люси? - Голос Леандера звучал темнее, чем обычно. - Как ты понимаешь, что существуешь?

- То, что воздух пахнет, когда я пукаю, - ответила я сварливо.

- Оооо, Люси ... - Леандер в ужасе замахал руками, как будто я только что действительно пукнула. - Не будь такой ординарной!

- Ты спросил. Во всяком случае, мне не нужно громить кухню, чтобы знать, что я здесь. И противную анисовую водку мне тоже не нужно пить.

- Анисовый ликёр, - старательно исправил меня Леандер. - Это ликёр.

Я воздержалась от комментария, а также от размышлений о том, чтобы случилось, если бы мама нашла бутылку в моей комнате. Вместо этого я подумала, была ли достаточно спокойна, чтобы снова заснуть. В этот раз в своей кровати. Я легонько толкнула Леандера, показывая ему, что он должен убраться на свой диван.

- Значит, ты уверен, что бригады нет поблизости? - Я с трудом решилась выговорить слово бригада чётко.

Меня чуть не сводило с ума то, что я не могла видеть бригаду. Семью Леандера я могла видеть, хотя они были лишь прозрачными; Во Франции, я даже могла слышать их язык - но только во время тех часов, когда для всех других людей была невидима. Как и сами они. Об этом позаботились чары вуду бригады.

Они применили их, потому что Леандер лёг ко мне в постель, а это охранникам было запрещено делать - слишком приближаться к своим подзащитным. Это было одно из самых скверных проступков, которые существовали. Я вздрогнула, когда подумала об этом. Я говорила с мамой, а она смотрела в пустоту и горько плакала ... потому что не могла меня видеть. Такому никогда больше нельзя случиться.

Поэтому лучше вообще не вспоминать об этом, что Леандер и я уже поцеловались и спали несколько ночей рядом друг с другом в кровати. Я хотя и делала это не добровольно, но ... нет, стоп. Не вспоминать. А думать о будущем.

О будущем без прикосновений. И оно будет оставаться таким, пока Леандер не сделает этот чёртов тройной прыжок. Был ли он вообще способен на это? И почему он мне не отвечал?

- Эй, я у тебя кое-что спросила. - Леандер предупреждающе поднял руку, чтобы заставить меня замолчать. Он внимательно прислушался в ночь. Мой пульс начал сильно замирать. Неужели он тоже что-то услышал? Но он неторопливо покачал головой.

- Нет. Никакой бригады. Совершенно точно. - Я от облегчения громко выдохнула.

- Собственно они знают, что мы ... друзья?

- Не думаю. Если бы они это знали, то предполагаю, наказали бы меня ещё строже.

- Они наказали меня, а не тебя, - напомнила я Леандеру злопамятно, хотя он объяснил мне, что это одно и тоже. Потому что невидимые люди были совершенно беззащитны, а это для любого охранника наказание, особенно потому, что те должны удалиться от своего клиента, чтобы тот после какого-то времени мог снова стать видимым. Как я уже сказала: всё сложно!

- Я всё-таки этого не понимаю, - ворчала я. - Ты потащил меня на улицу, после того, как понял, что я стала невидимой и спрятал. Как это тогда делают охранники без тела, которые не являются друзьями своих клиентов, и чьи клиенты ничего о них не знают? - Я представляла себе это очень странным.

Охранник, который тайно прижимался ночью к своему клиенту. Можно ли было это заметить, являясь человеком? Может быть, Леандер даже проделывал со мной такое, когда у него ещё не было тела ...

- О, у нас есть наши способы. Мы можем сделать так, чтобы нас поняли. В такой ситуации нужно побудить своего клиента к тому, чтобы тот вышел на улицу, прежде чем заметит, что стал невидимым или прежде чем кто-то заметит, что он официально пропал без вести. Он тогда будет считать, что это правильно сейчас уйти и немного погулять ...

- Как вы это делаете? - спросила я зачарованно. У меня тоже уже часто было такое чувство, что мне нужно выйти из дома. Особенно в течение последних недель.

- Вы называете это интуицией. Мы вкладываем в головы наших клиентов мысли и желания, которые спасают их в чрезвычайных ситуациях. Например, желание, не садится в самолёт, хотя путешествие уже давно забронировано ... Интуиция. Фу. - Леандер задумчиво склонил голову на бок. - Самый тяжёлый предмет обучения, можешь мне поверить.

Я верила ему на слово - и то, что Леандер был в нём не особенно хорош. Но то, что бригада, по его мнению, не узнала о нашей дружбе, немного меня успокоило. Тем не менее, я хотела знать, что меня ранее вспугнуло из сна.

- Может такое быть, что я услышала тон из-за того, что здесь была твоя семья? Что они хотели проведать тебя? - Немного тон напоминал мне аккорды Клариссы, которые звучали так, будто царапаешь ногтями по школьной доске. Мне чуть не стало от этого плохо.

- Что за семья, Люси? - Леандер повернулся к окну и смотрел мимо меня на улицу. - У меня есть труппа, а не семья, как у вас людей, и она хочет видеть меня больше мёртвым, чем живым.

Я не могла возразить ему, потому что так оно и было. Но я спрашивала себя, может его маленькая сестра Клотильда скучала по нему. Но наверное телохранители не знали, что это за чувство, когда тебе кого-то не хватает.

Поэтому Леандер и не понимал, как тяжело это иногда для меня было, не иметь возможности касаться парня, которого я уже поцеловала. Я сама не знала, как тяжело это будет. Я думала, что с каждым днём будет становиться легче. А получалось всё совсем наоборот. В тоже время, я злилась на него, потому что он постоянно оставлял меня одну. Как глупо с моей стороны! Он мне был не нужен. И раньше он мне тоже был не нужен. Кроме того он постоянно доставлял проблемы.

- Такое ведь может быть, что твоя семья ищет тебя ...

- Если и ищет, то только для того, чтобы увезти меня, а этого ей больше нельзя делать, - сказал Леандер пренебрежительно. – Люси, подумай сама. Мой отец хотел проклясть меня - не удалось. Моя труппа попыталась удалить моё тело - не удалось. Отец и мать хотели откомандировать меня в Гваделупу - не удалось.

- Двое практикантов обнаружили это, - вставила я.

- Ну и что? Они передадут дальше, и руководство позаботится об этом. Мой проступок не был пустяком, Люси. Ни то, что я сменил мою частоту и тем более ни то, что благодаря защитным чарам Бабтисте сбежал от моей труппы! Ты действительно серьёзно думаешь, что штаб-квартира позволит Натану и Клариссе ещё раз попытаться наказать меня? Три попытки это предел. Отныне это дело Чёрной бригады и больше никого. Потому что они обнаружили мой проступок.

Я сглотнула. Это в свою очередь не успокаивало.

- Ты совсем ничего не можешь мне рассказать о том, что такое тройной прыжок и как он работает?

- Нет, - отказался Леандер упрямо. - Не могу. Если я это сделаю, то тогда он не сработает. По крайней мере первая его часть.

- А другие части? - До сих пор мне было не известно, что тройной прыжок состоит из нескольких частей, хотя это звучало во всех отношениях логично, потому что в конце концов это ведь был тройной прыжок, и я почувствовала, как мой желудок опустился вниз.

- Ничего об этом не могу сказать.

- Может быть, твой дядюшка Гуннер может что-то рассказать? - попыталась я в последний раз. - Твои родители упомянули, что он ...

- Дааа, что он стал отступником, - закончил Леандер раздражённо моё предложение. - И что случается с отступниками, а? - Я вопрошающе пожала плечами.

- Не знаю. Они ведь тогда больше не принадлежат к вам.

- Браво, Люси! Ставлю тебе оценку отлично! - Леандер похлопал иронично в ладоши. - И поэтому о них больше не говорят. Они умерли для Sky Patrol. Люси, я не могу его спросить, потому что не знаю, где он живёт, а мир большой! У меня нет времени искать его. А теперь оставь меня наконец в покое. - Его рот так скривился от горечи, что я больше не могла на него смотреть.

Я спрятала бутылку с Перно в шифоньер, под носками и намеревалась выбросить её завтра. Потом смела гитару Леандера с моей кровати (которая теперь тоже пахла им), выключила свет, натянула на себя одеяло до самых глаз и попыталась заснуть. Но дрожь всё ещё не уходила. Она сидела глубоко в животе.

- Леандер?

- Хм, - пробормотал он. Я слышала, как он на своём диване неспокойно ворочался туда-сюда. - Я боюсь.

Минуты проходили, в которые он ничего не говорил. Было слышно только равномерное дыхание Могвая.

Потом, когда я уже проклинала то, что рассказала ему о моём страхе, внезапно раздался его хриплый голос из темноты и заставил покрыться мой затылок мелкими, ледяными мурашками.

- Я тоже, шери.

Глава 4. Всё выведала

Следующим утром меня тоже вырвал из сна яркий, неприятный тон. Но в этот раз он был не в моей голове, а исходил от моего мобильного. Это было необычно. Потому что ребята почти никогда не звонили мне на мобильный; и уж точно не перед школой. И я считала это правильным - было слишком рано для разговора по телефону. В такие моменты я жалела о том, что мама отдала его мне назад к началу школы. Я была бы не против, если бы она оставила его себе. Но она хотела, чтобы я везде и в любое время была доступна для неё.

Моргая, я смотрела на то, как освещение мобильного бросало зеленоватые тени на мою прикроватную тумбочку и надеялась, что он скоро прекратить делать это. Но так как у меня не было автоответчика, он продолжал, продолжал и продолжал безудержно звонить, пока я раздражённо не протянула руку вверх, приставила его к уху и вслепую нажала на кнопку.

- Алло? Алло, Люси?

- Я ещё сплю, - пробормотала я в плохом настроении. Я чувствовала себя совершенно измученной, потому что меня всю ночь терзали паршивые сны о Чёрной бригаде. В этих снах я могла видеть членов бригады. У них была не человеческая внешность, а тела драконов, а по чешуе текла зеленоватая слизь. У одного из них однако, была голова курицы и между шипением и извержение огня, он всегда выпивал стаканчик перно.

- Люси ... Люси, я так по нему скучаю!

- Э - что? - Я всё ещё до конца не проснулась. Леандер даже ещё спал, повернувшись ко мне спиной. Его зад съехал с края дивана, а одеяло наполовину лежало на полу.

Как почти каждую ночь. Раньше, в особо милостивые дни, я снова накрывыла его. Сегодня я от этого воздержалась. Хватало того, что Софи рыдала мне в ухо. По крайней мере теперь я узнала её голос.

Да, это была Софи. Софи, моя единственная подруга и таким образом моя лучшая, хотя мы почти никогда не предпринимали что-либо вместе. В настоящее время это бы и не получилось. Мой домашний арест распространялся как на деятельность с ребятами, так и на деятельность с девчонками.

Но прийти ко мне домой Софи не хотела, потому что боялась мертвецов в подвале. Поэтому наша дружба ограничивалась тем, что на занятиях мы сидели рядом друг с другом и иногда проводили вместе перемену, когда ребята действовали мне на нервы. Что в последнее время случалась чаще, чем раньше. Тем не менее я не сообразила, о чём она говорила. По кому она скучала? И почему? Я что, что-то пропустила?

- Я скучаю по нему! - повторила она жалобно.

- По кому? - переспросила я зевая. Я должно быть действительно что-то пропустила. Наверное, снова пришло сообщение, без того, что я его заметила. Вчера у меня были другие заботы, чем смотреть на мой телефон.

- По Леону! - проворчала Софи укоризненно. – По кому же ещё? - Она что, плакала? Её голос звучал так, будто у неё был насморк и простуда, а вчера всё было в порядке. Да, теперь она так громко всхлипнула, что ей пришлось отрыгнуть.

- Но ты ведь увидишь его скоро снова, - сказала я более раздражённо, чем намеревалась. Мне было трудно разговаривать по утрам. Ещё более сложно было разговаривать с ревущей Софи.

- Да, но это совсем другое! - загремела она. - Я ведь тебе писала, он разорвал наши отношения. Просто так! - О. Леон разорвал отношения? Правда?

- Но это ведь хорошо. Разве ты всё равно не хотела сделать это сама? Ты говорила, что для тебя он был слишком навязчив. - Лишь позавчера Софи жаловалась мне. Леон никогда не хотел разговаривать, а всегда только целоваться (или даже больше, чего совершенно точно не хотела Софи). А потом он общался в чатах по мобильному со своими друзьями, в то время как она смотрела с ним Сумерки. При этом Софи представляла себе это так романтично, посмотреть с Леоном Сумерки. Она подготавливала этот вечер в течение нескольких недель.

Галиматья о вампирах при свете свечей. Но Леон обговаривал в это время со своими друзьями последние результаты футбольной национальной лиги.

- Я ведь люблю его! - ревела Софи мне в ухо.

Я немного отстранила телефон от уха. Я итак смогу ещё хорошо слышать её. Мои уши стали более чувствительны, чем итак были, и это, уже в течение нескольких недель. Когда я слушала музыку, я даже добровольно включала её потише. Мои наушники почти вообще больше не использовала.

- Почему он это сделал? Как ты думаешь, я была для него слишком толстой?

- Но ты ведь вовсе больше не толстая, - вырвалось у меня, прежде чем я подумала.

- Что? - завопила Софи. - Я была толстой?

- Не толстой, - успокоила я её поспешно. - Немного пухленькой. Детский жирок. Из него вырастаешь. - Это выражение было от мамы. В особенно отчуждённые от мира моменты, мама была убеждена в том, что даже у неё был детский жирок, из которого она когда-нибудь вырастит. Наверно когда ей исполнится примерно шестьдесят пять. - Я имею в виду, что ты уже выросла из него, конечно же, - добавила я быстро, когда Софи драматично шмыгнула носом в трубку. - Уже давно выросла.

- Да, ты так считаешь?

- Да считаю.

- Лааадно. - Софи обстоятельно высморкалась. - Я не знаю, как это теперь будет в школе. Он ведь всё это время ... Ооо ... это всё так ... так ... - Она снова начала всхлипывать.

- Да, я это прекрасно понимаю, - вздохнула я. В этом вопросе я могла многое рассказать. Иметь кого-то поблизости и не иметь возможности касаться его и вообще лучше даже не смотреть, потому что тогда начинаешь думать о том, как вы целовались, было подло. Ещё подлее, даже невозможно было придумать. Тут слабым утешением было даже то, что нам с Леандером приходилось покоряться неизбежным обстоятельствам, и никто ни с кем не разрывал отношений. Но был ли Леандер вообще влюблён в меня?

Влюблён? Или он только немного поэкспериментировал? Я не знала, беспокоило ли его то, что ему больше нельзя было целовать меня. Мы не говорили об этом ни разу. Но для чего говорить? Это ничего не изменит. А когда от него воняла анисом, я так или иначе не хотела с ним целоваться.

- Люси, ты ещё там?

- Да, конечно, - ответила я терпеливо. - Может быть, поможет, если мы немного отвлечёмся.

- Мы? Почему мы?

Вот блин. Мне просто нельзя вести утром разговоры.

- Ты. Только ты. Но я тебе помогу в этом, хорошо?

Может мне свести её с Билли? Возможно, тогда он станет снова более лёгким в общении и забудет об этой дурацкой идее играть с Шаком в одной музыкальной группе.

- Ты ... у меня уже появилась идея, как ты сможешь помочь мне, - сказала Софи после небольшой паузы, которую использовала, чтобы тщательно высморкаться. Я положила мобильный рядом с собой на подушку и скосилась на Леандера. Он как раз перевернулся на другую сторону и теперь дремал лицом ко мне.

Когда он спал, по нему не было видно, каким он мог быть раздражающим, противным и утомительным. Мне почти казалось, будто его веки светятся голубоватым светом ... Его рот был полностью расслаблен. Примерно так он выглядел, когда лежал без сознания во дворе замка. Незадолго до того, как наши губы в первый раз коснулись друг друга ...

- ... дневник дружбы! Мой дневник дружбы!

- Э? - спросила я сбитая с толку.

- О, Люси, хоть послушай меня внимательно! - пожаловалась Софи громогласно. - У тебя ведь всё ещё находится мой дневник дружбы, не так ли? Тот, что я сделала сама.

- Дневник дружбы, - повторила я медленно. - Дневник дружбы ...

- Тетрадка с множеством вопросов, в которую ты должна была внести свои ответы! Ты всё ещё не отдала мне её назад, но сейчас я хочу, чтобы ты её вернула! Ты написала хоть что-то?

Ах. Теперь я вспомнила. Точно. Это диковинно-разукрашенная книжонка с блеском, в которой все подруги и одноклассницы должны были увековечить себя для Софи. И конечно ребята тоже. Я думаю именно для этого Софи только и смастерила её. Я помнила такие дневники дружбы из начальной школы. Туда нужно было вносить всякие скучные вещи - любимый цвет, любимое животное, любимые книги. Фу. Софи же этот список расширила до бесконечности.

С ещё более скучными вещами. В её глазах это был гениальный метод, всё разузнать о ребятах, что только хотелось знать, если мог читать между строк. Я не представляла себе, что можно было прочесть между строк, если парень написал в дневнике, что ему нравилось слушать Эминем, и он любил кушать гуляш с лапшой, но Софи была в этом убеждена. Потому что таким путём можно было узнать не только, что нравилось ребятам, а что нет, но и саму себя сделать для них интересной. Например, с красивой фотографией или предпочтением какого-нибудь музыкального направления, фильмов, звёзд, телесериалов. Вещами, которые знает любой, но не все смотрят. Я считала себя и без дневника дружбы интересной.

- Я сейчас поищу его и принесу с собой, хорошо? - согласилась я, потому что мне нужно было поторапливаться, если хотела успеть на электричку. Хоть я и не имела понятия, где был дневник, потому что она дала мне его ещё перед летними каникулами, но слишком большой моя комната не была, а я приветствовала всё, что поможет перестать реветь Софи.

- Спасибо, Люси. Это мило. Может быть, Кемаль что-нибудь напишет туда.

- Конечно. - Я подавила смешок. Ни в жизнь Кемаль не будет писать в дневник дружбы Софи. Такой дневник для него был не больше, чем детский хлам. Было даже круче сидеть перед Ратхаус-центром в кафе для бабулек и есть мороженое-спагетти.

Но я расценила это как хороший знак, что Софи была готова позволить возродиться её старому увлечению Кемалем. Кемаль выглядел, как Бюлент Джейлан и поэтому за ним бегало половина школы. Никогда Софи его не получит. Но что мне сказать? Если Леандеру не удастся выполнить тройной прыжок, он тоже останется для меня недостижим.

Я положила трубку и хотела ещё раз закутаться в одеяло, как кто-то застучал в дверь.

- Люсиии - пора ...

- Я не сплю! - закричала я. - Тебе не нужно заходить! - Утренние арии мамы мне и в правду были сейчас не нужны. Она разбудит Леандера и тогда ... слишком поздно.

С закрытыми глазами он потянулся и зевнул, так что я смогла увидеть его глотку. Когда он поднял веки, я всё ещё смотрела на его острый, тёмно-розовый язык. Это не ускользнуло от него. Прежде чем он смог начать глупо ухмыляться, я забрала у него одеяло и ударила кончиком пальца в бок.

- Вставай, ты должен найти дневник дружбы Софи, - приказала я ему шёпотом. - Мне он нужен, она хочет его обратно.

- Потому что отношения с Леоном разорвались, не так ли? - Так, так. Леандер был полностью в курсе. В отличие от меня. Кроме того, он сразу же понял, что я имела в виду под дневником дружбы. Было ли это потому, что он запоминал всё, что было не важно, а важное забывал? Или он сохранял в памяти то, что происходило с Софи, потому что поцеловал её на школьной поездке?

- Откуда ты это знаешь?

- Прочитал её сообщение. - Леандер небрежно указал на мой мобильный, который всё ещё лежал на подушке.

- Я говорила тебе уже тысячу раз, что тебе нельзя копаться в моём телефоне! Я этого не хочу! - Мой тон напоминал мне раздражённых матерей в парке Мира. Именно так они говорили, когда их ребёнок что-то сделал, чего не должен был.

Мамочка этого не хочет! Положи лопатку назад! И не ешь песок! Не то мама рассердится! Ужасно. Но это всё равно его не заботило.

- Успокойся, я по крайней мере ответил ей, ты этого никогда не делаешь. - В этом он к сожалению был прав. Я только в самых крайних случаях писала короткие сообщения. Я не видела в этом смысла. Если я хотела кому-то, что-то сказать, то ведь могла и позвонить ему. Это было бы намного быстрее.

- И что скажи, пожалуйста, ты ответил? - Я спряталась за открытой дверью, чтобы снять пижаму и надеть вещи, и надеялась на то, что Леандер и дальше останется стоять на коленях возле полочки, чтобы найти дневник дружбы.

- Что она может позвонить мне в любое время, когда будет горевать. То есть тебе. Что она и сделала. Ха-ха. - Застонав, он опустился на живот, и его верхняя часть тела исчезла под диваном. - Подожди, я думаю, вот и он ...

Я использовала возможность, чтобы скользнуть в свежую маечку, а наверх надеть футболку с длинным рукавом. Теперь ещё брюки, готово. Мой расчёт времени был хорошим. Когда Леандер выбрался вместе с дневником дружбы в руках из под дивана, босыми остались только мои ноги. Торжественно, он поднял его вверх.

- И как же он выглядит? - воскликнула я в ужасе. На обложке красовалось большое, тёмное, жирное пятно, а ленточка, которую Софи вплела для обозначения страницы, была вся в крошках.

- Это я сейчас исправлю! - Леандер засунул дневник под свою жилетку, прежде чем я смогла вырвать его у него из рук.

- Иди спокойно завтракать. Я всё снова починю. Я приду сегодня в школу только к большой перемене.

Я спрашивала себя, как он хочет починить жирное пятно, но перестала об этом заботится, потому что мой желудок требовал кофе и тост с арахисовым маслом. К тому же было гораздо легче завтракать, когда Леандер не сидел под столом, ожидая, чтобы я подавала ему еду. Поэтому я оставила его с дневником наедине и исчезла на кухне.

Мама уже слопала свои мюсли и смотрела тусклым взглядом в кружку с чаем. На моё приветствие «доброе утро», она отреагировала только измученным вздохом. Но что меня больше всего обеспокоило, так это то, что она была не накрашена.

Даже не нанесла блеска для губ. Я почти не узнала её.

- Что-то случилось мама? - спросила я осторожно. Было рискованно спрашивать маму о здоровье. Часто я получала таким образом информацию, которую никогда не хотела узнать.

И ни в коем случае её нельзя было ненароком вовлечь в разговор на женские темы. Из него не возможно было больше сбежать. Мама с удовольствием любила говорить о гормонах и их чудесных последствиях. Но я слишком любила маму, чтобы не спросить, почему она, вздыхая, уставилась в свою кружку, как будто сообщили о том, что следующие шесть недель будет лить проливной дождь.

- Я думаю, для меня это слишком. Слишком много стресса ..., - размышляла она. Слишком много стресса? Что она под этим имела в виду?

- Работа в гимнастическом клубе? - предположила я, хотя не могла себе представить, что для тренера это могло быть более напряжённым, чем для учеников. - У тебя была только одна тренировка ... подожди какое-то время, - попыталась я переубедить её, когда она не ответила. - Ты снова к этому привыкнешь.

О, пожалуйста, пожалуйста, продолжай этим заниматься, умоляла я маму в мыслях. Это мой единственный шанс выходить свободно на улицу. И возможно твой единственный шанс вести счастливый, уравновешенный брак.

- Да, точно, но ... - Мама указала с озабоченным выражением лица на своё левое ухо. - Оно звенит. У меня в ухе звон. С сегодняшней ночи. Или со вчерашней?

Я положила тост снова на тарелку, хотя ещё даже не откусила его. Аппетит пропал.

- Звон? Что за звон?

- Ну такой. - Мама выпрямилась и поджала губы. - Тряляля-траляля-траааааааа-ляляля-ляяяяяя ..., - изобразила она на пронзительных высоких частотах. Это звучало ужасно! Инстинктивно я зажала уши.

- Ладно, мама! Я поняла.

- Как один из этих шумов по радио, Люси! И это не прекращается. Я думаю, мне нужно пойти к врачу. Я читала, что при тиннитусе нужно быстро консультироваться с врачом.

- А мне нужно быстрее в школу. Пока, мама. - Я мимоходом поцеловала её в щёку, оставила лежать тост нетронутым на тарелке и быстро пошла в мою комнату.

- Теперь и у мамы тоже звон в ... - Я остановилась, потому что Леандера здесь больше не было. Дневник дружбы лежал на моей кровати. Жирное пятно заклеено кусочком серебряной бумаги в виде облачка, на котором Леандер нарисовал водостойким фломастером сердечки. Крошек на закладке больше не было, зато на моей подушке. Очень хорошо.

Неохотно я должна была признать, что дневник выглядел лучше, чем раньше, но сердечки мне совершенно не подходили. Во всем, что связано с Софи, Леандер не должен рисовать сердечки. Даже если Софи никогда не узнает, что это он нацарапал их на обложку, а не я. Достаточно было того, что это знала я.

Я положила его в сумку и поехала на электричке в школу, где ожидала Софи в классе. Она выглядела опухшей, когда две минуты после звонка, спотыкаясь, зашла в зал. Она должно быть ревела часами. Но задрала свой круглый носик в воздух, гордо и величественно, в то время как промчалась мимо Леона, и села, тяжело дыша, на свой стул рядом со мной, чтобы тут же вырвать у меня из рук дневник.

- О, Люси, что ты такое сделала, это мило! - прошептала она хрипло, когда увидела сердечки.

- Там было пятно, - прошептала я и сделала вид, словно листаю в своей тетради, потому что госпожа Шварц бросила на меня строгий взгляд. Конечно же и в школе тоже разошлась молва, что случилось в нашем отпуске во Франции. С того времени учителя ещё больше следили за мной, чем раньше. Не только господин Рюбзам, который обвинял себя лично в том, что не достаточно приглядывал за мной, но также и все его коллеги. Поэтому я пыталась со всей силы игнорировать удивлённый, поражённый, восторженный и весёлый вздохи, которые менялись с каждой секундой от одного настроения к другому.

Что в моей записи было такого необычного? Честно говоря я даже не могла больше вспомнить, что я вообще что-то написала. Да, я твёрдо собиралась сделать это, но разве при вопросе, какой мой любимый предмет, я не ужасно устала и самое позднее на любимых книгах (никаких) не заснула?

Я хотела скосить глаза в сторону, но теперь госпожа Шварц наказала и Софи острым взглядом и та поспешно спрятала дневник в рюкзаке, прежде чем нам навяжут штрафную работу. Штрафная работа по математике, была самой изнурительной из всех штрафных работ. Софи выстроила из книг стопку рядом с собой, которая была такой высокой, что Леон не мог на неё смотреть (что он вовсе и не намеревался делать, но Софи действовала из принципа) и следовала оставшееся время за уроком, хотя иногда у неё вырывался удивлённо-восторженный вздох. Я большую часть времени смотрела на свои ноги, и перебирала вопросы в голове, на которые не могла ответить.

Почему у мамы был звон в ухе? Если она слышала звон, то может быть бригада была всё-таки здесь. И они что-то перенесли на маму? Теперь и она могла слышать Sky-Patrol, как и я? И какие санкции Чёрная бригада придумает тогда, когда узнает, что я могу видеть Леандера и что мы почти уже год, являемся друзьями?

- Иди со мной! - Я вздрогнула и почти не могла поверить в то, что первые два урока прошли. Уже прозвенел звонок на перемену! Сильная зевота встряхнула меня, когда Софи потащила меня неуклонно в небольшую нишу за огромными растениями, которые господин Рюбзам поставил между аквариумом и кафетерием и преданно за ними ухаживал. Они регулярно сбрасывали листья, что господин Рюбзам принимал на свой счёт. Тем не менее их было ещё достаточно, чтобы предоставить нам убежище, потому что собственно мы были обязаны выйти на улицу во двор.

- Ты хочешь теперь на каждой перемене прятаться от него? - спросила я её, после того, как моя зевота улеглась. - Я не собираюсь участвовать в этом, Софи. Иногда мне нужно к моим ребятам.

- Нее, это ведь ничего общего не имеет с Л. - Ага. Она Леона называла теперь только Л. Может, мне Леандера тоже стоит называть только Л. Л, как зануда. Л, как мастер устраивать себе жизнь. Л, как болтун. Л, как любовная тоска ... - Дело в дневнике! - вернула меня Софи воодушевлённо в настоящее. - Ты мне вовсе не сказала, что он написал туда!

- Кто он? - спросила я озадаченно. Но Софи уже положила дневник мне на колени и открыла его.

- Давай, прочитаем вместе, это действительно забавно ... Это ведь этот Леандер, о котором ты мне рассказывала, не так ли? Ах, это должен быть он ...

На один момент мне показалось, будто моё сердце, мой желудок и все мои важные органы внезапно опрокинулись на бок - ещё намного хуже, чем когда я при паркуре делаю рискованный прыжок. Потому что из дневника Софи с вопросами на меня смотрел никто другой, как Леандер фон Херувим. Что же, он делал это не прямо, но можно было догадаться, что это был он, а кто этого не мог, внимание того было недвусмысленно направлено на его имя, украшенное многочисленными завитушками.

- Леандер фон Херувим ..., - прочитала Софи благоговейно. - Какое имя! Звучит как-то благородно и знаменито. А потом эти фотографии ... Очень художественные, не так ли?

Художественные по необходимости, подумала я насмешливо. Леандер был прозрачным. Нельзя было сфотографировать прозрачных существ. Но так как Леандер предпочитал проводить много своего свободного времени занимаясь чепухой, чем важными вещами, он нашёл способ преодолеть этот дефицит. Он взял тонкую простынь - если я правильно это разглядела, это была мамина сатиновая простынь, и плотно натянул её себе на лицо, так, что его черты лица выделялись. Потом должно быть автоспуск камеры сделал фотографию.

Затем Леандер загрузил её в мой компьютер и распечатал. Хотя распечатка была чёрно-белой, выглядело так, будто глазницы за сатиновой простынёй светятся голубоватым. Можно было узнать изогнутые скулы, нос и подбородок Леандера. Да, это было человеческое лицо. Лицо Леандера.

Софи почти не могла от него оторваться, хотя рядом была приклеена другая картинка - рисунок, на котором Леандер нарисовал сам себя и на котором удивительно сильно был на себя похож.

- Я не люблю фотографироваться, - написал он внизу. - Excusez-moi (франц. прошу прощения).

Леандер мог мне много чего рассказывать, но я точно знала: он не боялся камеры и если нашёл способ снять себя, то сделал это не только один раз. Он должно быть щёлкнул множество снимков, которые возможно все ещё находились на карте памяти камеры.

К сожалению это была не моя камера, у меня не было своей. Он взял мамину, маленький, шикарный, лилового цвета аппарат, которым она совсем не могла пользоваться. Современная техника была для мамы книгой с семью печатями.

Когда она выключала мой компьютер, потому что считала, что я слишком долго просиживала возле него (Леандер, а не я ...), она бесцеремонно вытаскивала вилку из розетки, что Леандера каждый раз приводило в ярость, но она ведь этого не видела. Во всяком случае мама ничего не смыслила в камере и это было моей единственной надеждой, что она не заметит фотографии, потому что вовсе не сможет найти, где их можно посмотреть.

Тем не менее я не знала, что ещё проглядывало через сатиновую простынь и запечатлено навеки. Мне нужно было домой. Немедленно. Я должна была найти камеру и стереть фотографии, но это означало пропустить уроки, а это ...

- Давай читай со мной, Люси, не то одной вовсе не интересно. Я даже не знала, что он написал в дневнике! Когда ты встречалась с ним? Во время вашего отпуска?

- Да. Совсем коротко, - ответила я чёрство и хотела забрать у Софи дневник, но она держала его железной хваткой. - Он ... э ... живёт во Франции.

- О. - Голос Софи прозвучал разочарованно, но её лицо сразу же озарилось, когда она обратила внимание на следующую страницу. - Его запись действительно интересная! И по настоящему развлекательная! Не такая, как других ребят. Он пишет очень много ...

У него ведь и времени для этого достаточно. И что было для Леандера самым лучшим, как не рассказать о себе самом? Ничего. Теперь и меня охватило любопытство. Я придвинулась ближе и склонилась, как и Софи, над щедро исписанными страницами.

- «Любимый учитель: Бабтисте», - разобрала я и сглотнула. Бабтисте ... Бабтисте был тем охранником, который выглядел как Джон Малкович и обеспечил Леандера защитными чарами - защитными чарами, которые начинали разрушаться. - «Любимый предмет: Изучение человеческой природы.» Изучение человеческой природы? Что это такое? - гадала Софи. - Он имеет в виду психологию? У них что, во Франции в школе преподают психологию?

- Не знаю. Может быть. Может быть, он просто не знал, как это перевести.

- У него есть французский акцент? О, я посчитала бы это милым, это звучит всегда так ...

- Нет, нету, - перебила я Софи решительно.

- Но если у него его нет, почему он тогда не знает, как перевести урок психологии? - удивлялась она.

- Не знаю. У него всё равно не все дома, - ответила я немного мягче. Больше всего мне хотелось вырвать дневник из рук Софи и утопить его в школьном аквариуме.

- «Любимые фильмы», - прочитала Софи дальше. - «Аризонская мечта, Эдвард Руки-ножницы, Что гложет Гилберта Грэйпа, Бенни и Джун» ... хм. Таких не знаю. А ты знаешь?

Снова я сглотнула. Уже на протяжении какого-то времени Леандер начал сохранять фотографии и сцены из фильмов Джонни Деппа на моём компьютере. Среди прочего также постер из фильма «Что гложет Гилберта Грэйпа» и пусть меня проклянут, если он не был похож на этого Гилберта-Грейпа-Джонни с развевающимися волосами и направленным вдаль взглядом.

Может быть, я не удалила фотографии по этой причине - так как они неизбежно напоминали мне Леандера. Когда я смотрела на них, было так, будто он существует по-настоящему, также и для всех других людей, и как будто из-за этого с ним не могло случиться ничего серьёзного, если бригада найдёт и похитит его.

- Это фильмы с Джонни Деппом, - объяснила я Софи неохотно.

- Даааа, здесь так и написано! - Софи постучала костяшками пальцев по странице. - «Любимый актёр: Джонни Депп. Я знаю его лично - он прекрасный человек.» О Боже, он знает Джонни Деппа! - Софи прижала руку ко рту, чтобы обуздать себя, прежде чем нас кто-нибудь увидит и пошлёт в школьный двор.

- Он знает Джонни Деппа, - повторила она немного тише. - Ничего себе! Блин, Люси, ты никогда мне не рассказывала, какой Леандер крутой ... И у вас есть что-то общее, тебе тоже нравиться Джонни Депп. - Софи удовлетворённо кивнула. – Наверное, поэтому вы ...

- У нас ничего нет, - перебила я её. - Ничего. - На шее у меня выступил пот, хотя по фойе гулял прохладный ветерок. Когда наконец зазвенит звонок к следующему уроку?

- Подожди ... - Софи начала размышлять. – Знаешь, о чём здесь шепчутся с самых летних каникул? Я хотя и не верю, что это правда, но ... говорят, что ты и Сердан встречались с Джонни Деппом. Это точно имеет что-то общего с Леандером. Не так ли?

С Леандерм. Как она это говорила! Как будто знала его лично! Ладно, она знала, каким было прикосновение его губ, не имея представления, что это были его. В остальном я была единственная, кто знал Леандера. Больше, чем я когда-либо этого хотела. Внезапно я начала глубоко сожалеть о том, что на школьной поездке рассказала Софи о знакомстве с Леандером, у которого были глаза разного цвета.

Мне нужно было сказать так, потому что Елена услышала, как я шептала его имя, и везде разболтала. Об этом все сплетничали. Но разве я не могла что-нибудь выдумать? Или утверждать, что Елена всё придумала?

Но это вряд ли бы удержало Леандера от того, чтобы увековечить себя в дневнике дружбы Софи, а так я по крайней мере могла сказать кто он такой.

Я хотела перейти к тому, чтобы объяснит ей, что Леандер был вычеркнут из моей жизни и эта запись ничего не значила, совершенно ничего, потому что Софи никогда не увидит автора. Но она уже углубилась в следующий раздел. С благоговением она проводила кончиками пальцев под неровными буквами Леандера.

- «Любимые книги: Поющие в терновнике, Унесённые ветром, Соль на нашей коже» ... - У меня покраснели щёки - и это тогда, когда я собственно никогда не краснела и меня почти ничто не смущало. Но Леандер с удовольствием брал книги с маминой книжной полки и у неё он также одолжил эту Соль на нашей коже, какой-то высокопарный любовный роман из Франции.

Мама однажды обнаружила книгу на моём диване и прочитала мне необузданную лекцию. Я ещё слишком молода для такой литературы, она слишком откровенная для меня и мне стоит начать читать её самое раннее, когда исполнится семнадцать или восемнадцать.

- Я думаю, она скучная, - уверила я её. - Прочитала только три первые страницы. - Когда я вечером заговорила с ним об этом, он нахально улыбнулся и сказал, что достаточно зрелый для такой литературы, особенно потому, что действия происходят во Франции.

- Соль на нашей коже. Не знаю такой, - проник в моё сознание голос Софи. - Но по крайней мере он читает. Большинство парней совсем не читают. А что ему ещё нравится ... «Дневник Бриджит Джонс, Грозовой перевал и все другие книги, в которых речь идёт о человеческих чувствах.» Человеческих чувствах ... как романтично! Ты не находишь, Люси?

- Нет. А теперь ...

- Посмотри, его любимые песни! Ничего себе, как их много.

Собственно говоря, это были две плотно исписанные страницы полные песен, которые в бесчисленных версиях были сохранены на моём аккаунте в You-Tube. Даже Софи устала изучать их. С мечтательным вздохом она закрыла дневник. Мои руки чесались, такой сильной была потребность забрать его у неё и вырвать страницы, исписанные Леандером. Но это был её дневник. Я только что отдала его ей назад.

- Вы в самом деле больше ничего общего не имеете друг с другом? Я не могу в это поверить. Где вообще можно найти такого типа? - Софи покачала головой. - Но если он живёт во Франции ...

Нет, он живёт в моей комнате, подумала я сварливо. Но это точно также могла бы быть и Франция. Или Гималаи.

- Значит, между вами ничего нет? - хотела знать Софи. - Совсем ничего? Честно?

- Честно. - У меня было такое чувство, будто я лгала. Но мне нельзя было говорить Софи ничего другого, потому что в противном случае она когда-нибудь попросит меня познакомить её с Леандером, а это было невозможно. Наша ситуация была безнадёжной. Особенно потому, что он на улицах Гваделупа возможно всё равно скоро будет послан Хозяином времени на другую сторону, прямо на смерть ...

- Тогда ты не будешь возражать, если я напишу ему сообщение по электронной почте, не так ли? - спросила Софи подчёркнуто равнодушно.

- Сообщение? - Я озадаченно взглянула на неё. - Как ты собираешься это сделать?

- Ну, с моего компьютера, как по-твоему ещё? Он дал свой адрес. Здесь, посмотри. - Действительно. Leander_Cherubim@gmx.de. Это не может быть правдой ... Он завёл себе аккаунт с электронным адресом!

- Нет, я даже очень буду возражать! Ты этого не сделаешь! Отдай мне дневник! - закричала я сердито и вскочила.

- Это мой дневник! - защищалась Софи и испуганно отпрянула, когда я забрала его у неё из рук, вырвала страницы Леандера, помяла их и засунула в рюкзак. Потом я бросила его к её ногам. Серебреная бумага зашуршала, когда он ударился о пол.

- Но, Люси, что с тобой вдруг случилось ... - Губы Софи предательски дрожали. - Я ведь ничего плохого не имела в виду!

- Мне всё равно! - зашипела я. - А теперь оставь меня в покое со своим глупым дневником дружбы. С меня его достаточно!

Написать сообщение Леандеру - что она вообще думала? Было бы ещё лучше. Переписка между Леандерм и моей лучшей подругой. Чтобы у него был кто-то, перед кем он неустанно смог бы хвастаться, какой он классный и начитанный и музыкальный.

Я должна выбраться отсюда, выйти на свежий воздух. Я протопала, уходя прочь, по шуршащим листьям растений, хотя Софи за моей спиной начала громко реветь и выбежала на улицу на школьный двор, чтобы найти Леандера и объяснить ему раз и навсегда, чтобы тот больше не вмешивался в мою жизнь.

Глава 5. Перерыв в отношениях

- Эй, Катц. Куда собралась? - Да, куда собственно я хотела пойти? Точно я этого не знала. Мой поиск Леандера ни к чему не привёл, но назад на занятие я тоже не хотела возвращаться, хотя уже прозвенел звонок на следующий урок. У нас было искусство.

Искусство было таким предметом, где нам можно было разговаривать друг с другом. Но я не хотела говорить с Софи. Я не смогу объяснить ей, почему так бурно отреагировала. С другой стороны, я всё ещё была на неё сердита. Почти также сердита, как на саму себя.

Я посмотрела вверх на Сердана, который стоял с серьёзным выражением лица передо мной и смотрел так, будто хотел своими чёрными глазами просветить меня насквозь.

- Не знаю, куда хочу пойти, - сказала я разочарованно. - А ты?

- Я хочу поговорить с тобой. У тебя есть немного времени?

Что же. От разговора в это испорченное утро, я очевидно не смогу улизнуть. Я коротко кивнула. Поговорить с Серданом была всё же лучшая альтернатива, чем ругаться с Софи. Сердан подождал, пока несколько учеников начальной школы, галдя, прошли мимо нас, и прошёл со мной до входа в спортивный зал, где мы могли до некоторой степени хорошо спрятаться от взглядов дежуривших на перемене учителей, которые как раз загоняли последних потерянных овечек в здание школы.

- Я думаю, будет лучше, если мы какое-то время не будем видеться. - В первый момент я подумала, что сплю. Что он только что сказал? Не будем видеться? Не видеться с Серданом?

- Почему это? И как это сработает, мы учимся в одном и том же классе! Мы видим друг друга автоматически. - Да это было почти как у Софи и Леона. Теперь я понимала её в два раза лучше. Невозможно было не видеться друг с другом, когда посещал вместе один и тоже класс.

- Посмотри, Люси. Ты мне нравишься, ты ведь это знаешь, не так ли? - У меня в горле образовался большой, жёсткий ком. Возможно, этот разговор был всё же хуже, чем ругаться с Софи. Сердан всё ещё смотрел слишком серьёзно и по-взрослому. Он не просто что-то здесь лепетал. Он обстоятельно обдумал то, что сейчас скажет, как всегда, когда открывал свой рот. Сердан не начинал разговор из-за чепухи. Для этого он слишком любил молчать.

- Хм, - сказала я холодно и скрестила руки на груди. – Конечно, я это знаю.

- Ладно. То, что мы пережили во Франции, было экстремально, и я этого не забуду. Но я знаю, что ты что-то скрываешь от меня. Ты не честна со мной. К этому ещё стресс с Сеппо и все эти неприятности дома ...

- У тебя ведь нет неприятностей, - возразила я упрямо.

- Другие неприятности, чем у вас. Турецкие неприятности, сорта Сулейнам. Они наказывают меня каждый день в мелочах. Да, а Билли так и так больше не с нами, так что я подумал, настало время для перерыва. Можешь подумать о том, не хочешь ли мне всё-таки рассказать, что действительно происходит.

- Я не могу, Сердан, сколько раз мне тебе ещё это говорить? И мне не нужен перерыв. Перерыв ... - Я пренебрежительно фыркнула.

- Но мне он нужен, Люси, - сказал Сердан спокойно. - От тебя. - Он ударил себя кулаком в сердце, жест, который сделал меня внутренне совершенно мягкой и перекрыл горло; я не могла больше ничего сказать. Совершенно ничего. Потом он коснулся моего плеча, оставил стоять и направился к входу школы.

- Ты закомплексованный идиот! - заорала я ему в след, когда смогла снова говорить, но здание уже поглотило его. Сердану был нужен от меня перерыв! Он не имел понятия, от скольких вещей мне нужно было сделать перерыв. Что это собственно только что было? Сердан что, порвал со мной отношения? Нет, мы ведь вовсе не были вместе. И влюблена я в него не была.

Это я поняла, когда снова увидела Леандера в усадьбе Джонни Деппа. В этот момент моё сердце билось только для него, и мне было больно наблюдать за тем, как преданно он охранял дочь Джонни. Но обыкновенной дружбой, той, что была между Серданом и мной, тоже между тем уже больше нельзя было назвать. Для этого мы слишком много пережили вместе. Для этого мы стали слишком близки ...

- Люси! Боже мой, вот ты где! - Господин Рюбзам спешил мне навстречу с развивающимся пиджаком и в то время пока шёл, прикурил сигарету. - Ты должна идти на урок! Что ты здесь, на улице делаешь?

- Думаю, - ответила я коротко.

- Было бы лучше, если бы ты делала это на занятии, дорогая Люси, - заметил господин Рюбзам и затянулся сигаретой, прежде чем выдохнул дым, стараясь не попасть на меня. Страдальчески, он указал на свою сигарету. - Не повторяй за мной, Люси, это дьявольская штука.

- Я и не собираюсь.

- Хорошо, Хорошо, Люси ... Раз уж ты стоишь передо мной - ты уже что-нибудь наконец придумала насчёт наших социальных недель?

О, чёрт. Социальные недели. Снова одна из ненужных выдумок господина Рюбзама. До школьного праздника мы должны были кого-то выбрать, о ком мы будем немного заботится и быть всегда поблизости, если у того появится проблема. Но это не должен быть один из наших лучших друзей, а одноклассник или другой ученик из школы, с которым мы в противном случае ничего общего не имели. Целью всего этого - было лучше познакомится друг с другом и сблизиться.

Коллективная сплочённость и тому подобное. Леандер был в восторге, когда я рассказала ему об этом.

- Тогда значит - это что-то принесло! - пропел он удовлетворённо.

- Он прочитал ... - Что господин Рюбзам прочитал, он не хотел мне рассказывать, но почти наверняка это Леандер подложил ему что-то на письменный стол. Леандер неоднократно распространялся о том, как мало охранников осталось в нашем классе.

Мы кучка преждевременно созревших подростков. В нашей группе, которая прямо сейчас разваливалась на части, даже больше вообще не было охранника. Леандера ведь я больше не могла считать охранником. Телохранитель Сеппо оставил того первым; потом последовали охранники Билли и Сердана. Теперь значит мы должны были сами играть в охранников?

Господин Рюбзам справедливо напомнил мне об этом: Я ещё не думала над тем, о ком хочу заботиться. При том, что много работы это не принесёт, как подчёркивал господин Рюбзам. Только бдительное наблюдение. Наша работа, быть внимательными по отношению к собратьям, особенно к нашему подопечному, так, чтобы от нас не ускользнуло, когда его терзали заботы и страхи или когда он был на грани того, чтобы попасть в беду.

На это Сердан предложил господину Рюбзам, сразу нанять для меня весь класс. Все засмеялись, прежде всего Леандер (никто не слышал кроме меня), но я не посчитала это особенно смешным. Теперь, когда Сердан сказал мне, что ему нужен от меня перерыв, я находила это ещё гораздо менее смешным.

В нашем классе чуть не случился бунт, потому что господин Рюбзам придал большое значение тому, что также и девушки могут заботиться о ребятах, почему нет? Ситуация только тогда снова разрешилась, когда он уверил нас в том, что мы расскажем только ему, кого выбрали; мы сами не узнаем, кто присматривал за нами.

Господин Рюбзам для своего проекта смог задействовать всех со средних и старших классов, и с того времени Софи блаженно представляла себе, что Кемаль выбрал именно её и никого другого в качестве своего личного подопечного. Чтобы не случилось накладок, господин Рюбзам вёл строгие списки. И так как я была одной из немногих, кто ещё не выбрал себе подопечного, то для меня будет сложно, не получить полного идиота. Нормальные и крутые уже были заняты.

- Билли? - спросила я спонтанно, потому что никто другой не приходил мне на ум. - Я могла бы взять Билли.

- Люси, он в твоей группе ... Это должен быть кто-то, кого ты ещё не так хорошо знаешь.

- О, у нас больше нет группы. А с Билли мы всё равно никогда не были близкими друзьями. - Это было правдой. Он всегда был с нами, но собственно я ничего о нём не знала. Только то, что он был падок на жевательную резинку, имел проблемы с весом и что его отец был родом из Сербии. Господин Рюбзам скептично посмотрел на меня. Но потом его взгляд отвлёкся на госпожу Брэсиг, которая выглядывала из окна нашего класса и махала нам. Нервно, господин Рюбзам помахал в ответ, при этом в воздух посыпался серый пепел.

- Люси сейчас придёт, Сюзанна! Нам нужно ещё кое-что обсудить по поводу проекта. - Госпожа Брэсиг сморщилась и исчезла за занавесом. Видимо господин Рюбзам не везде получил одобрение. Может быть, учителя тоже должны были между собой искать себе подопечного. Господин Рюбзам повернулся снова ко мне.

- Нет, боюсь, Билли не подходит. Мы ведь хотим оставаться справедливыми, - напомнил он мне о правилах.

- У него кто-нибудь уже есть, кто за ним присматривает? - расспрашивала я.

- Нет ... нет, я думаю, что нет.

- Тогда отдайте мне Билли. Кроме того ... - Я понизила мой голос. - Кроме того, его родители разводятся.

Из-за чистого потрясения господин Рюбзам забыл выпустить дым, не дыша при этом на меня. Я в тот же миг погрузилась в облако. Кашляя, я отмахивала его от моих глаз.

- О, ради Бога, извини, Люси ... - Господин Рюбзам бросил окурок на землю, как будто кто-то прострелил ему руку, и затушил его изношенной подошвой своих шлепанец из пробки.

- В пепельницу, Петер! - раздалось сверху. - А не на землю! - Госпожа Брэсиг видела всё.

- Да правильно, в пепельницу. Правильно. - Господин Рюбзам подобрал окурок с земли и отнёс его в пепельницу. Я последовала за ним.

- Ну, что вы скажите? Может быть, Билли кто-то будет нужен.

- Ну, хорошо, Люси. В виде исключения. Тогда бери Билли. Я отмечу это у себя. Теперь беги быстрее на урок, да? Сюзанна ждёт.

По пути в классную комнату я всё-таки не торопилась, чтобы подумать о том, что только что случилось. Сердан больше не хотел видеть меня. Леандер больше не приходил в школу. Софи хотела писать ему электронные сообщения. А я вела себя по отношению к ней как стрева. Обидчивая и сверхчувствительная. Хоть ненавидела, когда девушки вели себя так. Я всегда это ненавидела!

Ко всему прочему, теперь я должна была защищать ещё и Билли. Я не имела ни малейшего понятия, как мне это сделать. Но кто собственно защищал меня? Кто выбрал меня? Это вряд ли будет Сердан. Не только потому, что ему требовался перерыв, но и потому, что в начале проекта мы ещё дружили. Тоже самое относилось и к Сеппо.

Что было с другими? Внезапно я почувствовала себя одинокой. Наверное, точно не было никого, кто захотел бы присматривать за мной. Если уж настоящий ангел-хранитель объявил забастовку, как тогда человек должен согласиться на это? Наверное, господин Рюбзам уже в течение нескольких дней бегал в отчаянии по зданию школы и, сетуя, искал ученика, который будет защищать Люси Моргенрот.

Когда я вернулась назад в классную комнату, то чуть не плакала, но не показала этого. Сердан ожесточенно мастерил свою миниатюрную хаф-пайп, даже не взглянув на меня. Софи шепталась с Леной. А Билли засунул себе в уши наушники, в то время как неохотно лепил из папье-маше кривой вулкан.

Я села в стороне перед моими крыльями ангела из дерева и перьев, которые выглядели как остатки забитого коршуна и оставалась сидеть молча на своём стуле, пока наконец не прозвенел звонок к следующему уроку. Я была на сто процентов уверенна в том, что никто из моего класса не обращал на меня внимания даже на одну секунду.

Глава 6. Озарения

- Келли ... конечно. Это должна быть Келли. - Я слишком поздно заметила, что думала вслух, и оба мужчин в костюмах, сидящих впереди, одновременно оторвались от своих смартфонов, чтобы вопрошающе посмотреть на меня.

Но мне было наплевать на них. Пусть себе смотрят, пока не выпадут их глаза. Я была слишком сильно занята тем, чтобы переварить моё открытие о том, кто являлся подопечным Сеппо. Я ломала себе голову, кто бы это мог быть, пока не сообразила, как это очевидно:

Он не мог выбрать никого другого, как только Келли. Он знал её совсем немного (я надеялась на это), в конце-концов она была ещё не долго с нами и в этот момент всё равно в образовательном путешествие в Берлине, в рамках её студенческого обмена, но я была уверенна в том, что во время нашей школьной поездки между ними что-то было. После летних каникул Сеппо всё время делал вид, будто никогда ею не интересовался - что я считала странным, но мне это подходило, но дурацкие социальные недели господина Рюбзама были для него лучшей возможностью, доказать ей обратное.

Кроме неё, у меня не было идеи, кого бы он ещё мог выбрать. Правда я не знала девчонок и ребят из класса Сеппо. И всё-таки это должна была быть Келли. Это не было предположением, которое лежало как тяжёлый камень в моём животе, а уверенность.

С начала моего домашнего ареста, я всегда делала дорогу со школы домой специально длинной и пространной, чтобы выкроить себе ещё немного свободы, прежде чем мама полностью возьмёт мою жизнь под свой контроль. Сегодня я не могла дождаться когда, наконец, доберусь до Хемсхофа.

Было так много вещей, которые я должна была выяснить и спросить у Леандера. Кроме того у меня было такое чувство, будто за мной наблюдают. Не те двое мужчин в костюмах передо мной, которые уже снова углубились в свои мобильные. Нет, это началось уже в школе. Это казалось не так, будто кто-то стоит позади, смотрит на меня или следит издалека.

Скорее так, будто у него есть доступ к моим мыслям, и он может их воспринимать как радиоволны. Радиоволны, которые выходят из моих ушей. Это звучало настолько глупо, что я не могла рассказать об этом даже Леандеру, хотя он, наверное, был единственным, у кого возможно будет для этого объяснение. Это должно иметь что-то общее с охранниками. Кто-то был здесь и увязался за мной, кто-то из Чёрной бригады, и он хотел, чтобы я привела его к Леандеру. А потом...

Я прижала ладони к ушам, как будто это могло защитить меня. Сразу почувствовала себя немного лучше и безопаснее. Может быть, у меня просто сдают нервы. Это бы меня не удивило. Хотя мне так хотелось зайти в наш дом, я от остановки сделала несколько извилистых крюков и под конец предприняла промежуточную остановку в папином подвале, чтобы избавится от возможных преследователей. Большинство охранников ужасно боялись Хозяина времени, а папа вчера ночью получил нового клиента. Может быть, это спугнёт их.

Странным образом чувство, что за мной следят, улеглось в тот момент, когда я зашла в квартиру, повесила ключ на крючок и ощутила все знакомые звуки и запахи. Стиральная машинка гудя, работала, из кухни доносился стук посуды и болтовня одного из дневных ток-шоу, которые мама любила включать, когда готовила и как всегда скрип старых половиц.

В детстве я иногда боялась его, теперь же не могла наслушаться. Также я слышала что-то ещё - оно было между всеми шумами, звучало красиво и по-домашнему, но я не могла его идентифицировать и уж точно удержать.

Ах, всё равно. Я решила забыть про мою паранойю. Наверное я всё это себе только вообразила. Тем не менее моё беспокойство относилось прежде всего к маме, а не к вопросу, что Леандер снова натворил в моё отсутствие.

- И? Что сказал врач? - забросала я её вопросами, как только зашла на кухню и забросила рюкзак в угол.

- Люси! Ты уже вернулась. Ты голодна?

Я заглянула в духовку, где неопределяемая запеканка пускала большие сырные пузыри. Возможно, было бы лучше быть неголодной, хотя мой желудок, попрошайничая, забурчал.

- Ещё нет. Как теперь, ты была у врача?

- Ох, моя маленькая, ты беспокоишься обо мне? Я считаю это таким милым. - Мама схватила меня за голову своими руками метательницы диска и прижала к груди. Я не шевелилась, потому что по опыту знала, после многих раз почти удушения, что это было лучшей тактикой, чтобы снова освободится. Она поцеловала меня три раза, чмокая в коротки волосы и посмеиваясь, отпустила.

- Ничего серьёзного. Тиннитуса нет. Мой слух хороший, даже очень хороший! - доложила мама с гордостью, и я заставила себя улыбнуться ей в ответ. Хороший слух ... Пока у меня была теория, что мама своим собственным голосом, из-за того, что всегда кричала, сделала себя полу глухой. Потому что она включала телевизор и радио всегда очень громко и иногда не понимала, что хотел сказать ей папа. Последнее могло быть и стратегией. Но исключительно хорошо она никогда не слышала.

- А почему тогда у тебя звенело в ухе?

- Стресс, нарушение кровообращения, опухшие носовые полости или ... - Лицо мамы омрачилось. С размаха она забросила половину лимона, который только что выжала голой рукой до последней капли в ведро с органическими отходами.

- Гормональное расстройство. - Теперь и в моём ухе тоже что-то зазвенело. А именно сигнал тревоги. Внимание, внимание. Не переспрашивать. Было произнесено одно из плохих слов. Гормоны! Самый высокий уровень опасности.

- Угу, - пробормотала я сочувственно, как будто маминым намёком было всё сказано, что можно было сказать о звоне в ухе, и пустилась наутёк, прежде чем она сможет снова схватить меня, чтобы принудить к доверительному разговору на женские темы.

Небольшую остановку я всё же сделала перед моей дверью. Моя комната находилась в нескольких метрах от кухни, но с того времени, как у нас стал «жить» Леандер, я много раз сталкивалась с неприятными сюрпризами, когда заходила туда неподготовленной. Вопль тут же привлёк бы маму - теперь, когда у неё был такой хороший слух. Так что я сделала глубокий вдох, нажала на ручку двери и попыталась быть готовой ко всему, что только могла себе представить.