Ее катализатор

Я резко выдернула руку и убежала, закрыв за собой дверь.

Какой позор! Меня отчитали. Ни за что. Никто никогда такого не позволял. Я вбежала в комнату и поняла, что мои щеки горят, ну хотя бы глаза сухие. Но было рано радоваться. Я почувствовала влагу на щеках и потрогала лицо.

Я плачу?

Нет… нет-нет! Я не умею плакать! Я не плачу.

Но когда я услышала странный звук и только через пару минут поняла, что это мои всхлипы… Я осознала, что сижу на полу и плачу. Я взяла личный телефон и хотела было написать Рейни… Но что я ей скажу? Что мне тут плохо? Что меня обидел король?

Ерунда какая-то! Я стала считать дни до приезда Рейни и Эндари в Хэлию. Остался месяц с небольшим. Потом будет полегче, если я кого-нибудь увижу.

Твою мать! Я не думала, что я такая сентиментальная и слабая. Было стыдно и больно одновременно. Я не могла понять, почему поведение Шафрана меня задело. Мне всегда на всех плевать. Хотя, меня так еще не унижали. Он назвал меня глупой, а я… не смогла ничего ответить. А надо было разве? Разве не лучшая тактика — игнорирование? Но… я чувствовала, что я себя не защитила. Я уязвлена.

Захотелось, чтоб ему стало стыдно. Ну что за глупые мысли, Николетт? У тебя есть задание, возьми себя в руки уже, откинь все человеческое. Развела тут мокроту. Это же Рейни у тебя дождик, а не ты.

Да, я — лед, я — сила, я — непоколебимость.

Но непоколебимая я продолжила всхлипывать, перебравшись на кровать и свернувшись в клубочек. Давно мне себя не было так жалко.

Воспоминания стали затапливать меня, мысли и эмоции из прошлого, когда я точно так же лежала и ревела.

Надо в конце концов взять уже себя в руки! Николетт!

Но я продолжила всхлипывать, даже проваливаясь в беспокойный сон.

Я проснулась разбитой. И это было не похмелье. Мне оно незнакомо благодаря антитоксину. Но недосып, слезы во сне… Красоты и собранности это не прибавляет.

Я перевернулась на другой бок. Надо вставать. Скоро придут Ханилида и Латифа. И не стоит им видеть меня в таком виде. Я прошла по комнате и немного прибрала вещи. Когда я собиралась в бар, то часть одежды оставила разбросанной по комнате. Не стоит так оставлять.

Что-то привлекло мое внимание, я подошла к своему туалетному столику. Я может и не складывала кисточка к кисточке все, но точно знаю, что духи всегда закрываю. А тут флакончик стоит, крышка рядом. Я напряглась. Кто может заходить ко мне в комнату без моего присутствия, когда я запираю дверь?

Я написала Фарину:

«Чисто теоретически, у кого есть доступ в мою комнату в мое отсутствие?»

«Ни у кого»

«Неужели у меня единственный ключ? А если я его потеряю?»

«Запасной есть, он хранится в кабинете Герберта. Но ключи от покоев, где уже кто-то живет под учетом, их можно брать с моего разрешения, либо с разрешения его величества»

«А у тебя никто не спрашивал?»

«Тебе кажется, что к тебе проникали? Мы можем подробнее обсудить»

«Нет, не нужно. Просто показалось. Видимо из-за разбросанных вещей»

«Если что — приходи»

«Конечно»

Так… если ключами заведует Герберт, то мог ли он сюда проникнуть? Хотя, зачем ему это? Распорядителю покоев, что, делать больше нечего? У меня, кстати, ничего не украли. В этом я была уверена.

Я наклонилась под столик и все просмотрела. И… на полу лежал волос. Темный, длинный, слегка-слегка волнистый. Это уже интереснее.

Тут в комнату вошли Латифа и Ханилида, и бурно поздоровались.

— Завтрак?

— Я помыться сначала, — ответила я.

— Конечно, госпожа.

Я смотрела прямо на Латифу. Она была одета в обычную форму горничной: платье ниже колен темно-зеленого цвета, длинные рукава и фартук. Волосы были убраны в две туги косы. Темного цвета. Неужели?

— Я сегодня так не выспалась, — пожаловалась я будничным тоном. — Еле-еле встала.

— Вам чего-нибудь бодрящего, госпожа? — спросила Ханилида.

— Нет, но сегодня я не откажусь от помощи в ванной.

— Идемте! Мы наведем вам шик и блеск, — улыбнулась Латифа.

Мне набрали ванную с пеной, вымыли голову, наносили какие-то составы на волосы, а затем смывали. Лицо скрабили, увлажняли, затем снова скрабили.

— Куда так много, — спросила я перед очередной маской.

— Это для здорового цвета лица, госпожа, — ответила Латифа.

Пока Ханилида делала мне педикюр, Латифа наносила светло-зеленую жижу на лицо по массажным линиям. Хоть пахла она приятна.

В голове было много вопросов. Латифа выглядела такой… хорошей. Заботливо ухаживала за волосами и лицом. Было странно осознавать, что я нашла я ее волос. Он не мог больше никому принадлежать. Да и ссорилась она с кем-то недавно. Но наблюдая за ней, я не нашла никаких подозрительных признаков. Это заставляло меня сильнее напрягаться.

— Расслабьтесь, госпожа, — сказала Ханилида, пока снимала теплую маску для ног. — Вы вся напряжены. Нельзя так.

— Работа такая, — тихо ответила я.

— Замуж вам надо, а не бегать по дворцам как охранница, — выдохнула Латифа.

— Не докучай госпоже, — резковато ей сказала Ханилида.

Я приоткрыла глаза. Две девушки коротко обменялись взглядами, а затем вернулись к своей работе. Я не смогла определить, что увидела. Злость? Соперничество? Зависть?

После двух часов в ванной, я не узнала себя в зеркале. Я, действительно, выглядела более отдохнувшей. Щеки приобрели здоровый розоватый румянец, синяки почти исчезли, а волосы спадали как блестящий шелк, отливая спелой вишней.

— А в этом и правда есть смысл, — медленно произнесла я.

— Теперь будем каждый день так делать?

— Нет, конечно. Я не могу каждое утро два часа валяться в ванной.

Девушки заметно погрустнели, но я приободряюще им улыбнулась и сердечно поблагодарила.

После завтрака я отправилась в конюшню, по графику там должен был работать Дин. Увидев меня, юноша смущенно улыбнулась.

— Вы каждый день все краше и краше!

— Мягко стелешь, малыш, — улыбнулась я, смутив его прозвищем.

— Я не малыш, — притворно обиделся он.

— Ну, разумеется. Расскажи мне о дворце.

— Что вы хотите знать?

— Неофициальную информацию, то, о чем шепчутся работники и служащие.

— Вы хотите сплетен? — Его глаза стали как блюдца от удивления.

— Не совсем, но их тоже. Как вообще штаб оправился после ухода Ральдена с должности руководителя? Мне кажется, что его величеству не просто взять все в бразды правления после смерти отца.

Дин с опаской покосился на меня.

— Вы что! Он очень мудрый правитель! И милосердный.

— Я не говорила о нем плохо, я скорее переживаю.

— Да, возможно, ему не хватает строгости отца, но это и к лучшему. Наверное… Не знаю.

— Почему не знаешь?

— Говорят, что новый король велит разбираться во всех делах, не казнить сразу всех подозреваемых, лишней крови не любит. Но по мне… если хорошо выполняешь работу, то чего боятся тогда. Хотя… Его величество, Зиран, покой ему вечный, меня бы выгнал за нападение. Или не выгнал, а просто казнил. Судьба его знает.

— Понятно. А девушки как к нему относятся?

— Все знатные замуж хотят, скоро, кстати, прием очередной будет. Через пару недель.

— Да, приходила информация.

— Да и не знатные хотят. Заглядываются многие на него. Охранники, кто давно в замке жалуются.

— На что?

— Что девушки на кухне, горничные и все, кто есть во дворце перестали вообще обращать внимания на свою ровню. Все на короля молодого глядят. Так что, мужчины во дворце тоже хотят, чтоб он женился, и девушки уж выдохнули и перестали парить в облаках.

— Ясно. Ты тоже грустишь из-за этого?

— Куда мне! — горько усмехнулся он. — Да даже не будь его, кто бы посмотрел на охранника конюшен. Я совсем молодой, кому нужен?

— Молодость — это не навсегда.

— Стану постарше, может и буду нужен девушкам.

Я хмыкнула и дернула одним уголком губ. Забавный он.

Я попрощалась с Дином, зашла в штаб и забрала схемы охраны для приема, а также список гостей. Нужно всех изучить. А еще обсудить с королем детали.

Общаться с Шафраном вообще не хотелось. Все чего я хотела — наговорить еще более обидных слов ему и вылить в лицо стакан воды. Но я же профессионал! Я спокойная, холодная, уравновешенная. Меня не выводят люди из себя. Кроме мужа Рейни. И то не так.

Идиотский король!

Я зашла вышла на тренировочную площадку, которую мне показали еще во время экскурсии по дворцу. Упражнений в покоях мне перестало хватать, надо бы форму проверить.

Я пробежала круг по площадке, второй, третий. Дыхание не сбоило. Я оглянулась и увидела, что на турниках мужчины на тренировке поглядывали на меня с интересом, была пара осуждающих взглядов. Хотелось подойти и ударить, сказав, что мое место тут, а не на кухне. Но… я пробежала четвертый круг, а затем отошла на снаряды подальше.

Я зацепилась руками за турник и подтянулась. Десятый, двадцатый, тридцатый. Пот начал скатываться по спине, но я продолжала. Когда отпустила и снова ногами оказалась на земле, то во всем теле разливалось облегчение. Нужно было сразу сюда пойти. Не до глупых жалостливых мыслей было бы.

Я ощутила мурашки по спине, как будто на меня кто-то смотрел. Я оглянулась, но мужчинам на тренировке я уже примелькалась, каждый был сосредоточен на своем. Я взяла лезвия и подошла к мишеням, все еще ощущая взгляд на себе.

Раз! Два! Три! Ножи входили в мишень, два в яблочко и один рядом. Может еще из лука попробовать? Я оглянулась на инвентарь и замерла. Около стрел стоял Шафран, который не сводил с меня глаз. Я коротко кивнула ему, не распыляясь на поклоны.

Я уже решила пострелять из лука в другой раз, но… Серьезно? Ты боишься подойти к нему, Николетт?

Я фыркнула себе под нос и направилась прямо к его величеству.

— Добрый день, — сказала я небрежным тоном и потянулась к стрелам.

— Привет! — Он протянул несколько стрел мне, опередив меня, чем вызвал у меня недоумение.

— Вы хотите, чтоб я стреляла именно ими? Они особенные? — подняла я брови.

— Просто подал, — тихо ответил он и отвел взгляд.

— Вы решили побыть моим оруженосцем?

— Может быть, на пять минут.

— Получается, вы теперь мой подчиненный? — брякнула я.

Почему у меня не получается держать язык за зубами? Я ведь всегда идеально владею собой на заданиях. Это в гильдии попадает от меня словами точно ножами. Но я на задании. Зачем? Зачем я так сказала.

— На пять минут, — ответил он с легкой усмешкой.

— На большее вас и не хватит, — зачем-то опять сказала я ерунду.

— Ошибаешься.

— Вовсе нет. Это не так интересно, подавать оружие. У вас есть более важные дела. Стоит вернуться к ним.

— Николетт… — он резко вдохнул, словно набирался какой-то смелости.

— Я хочу потренироваться. Могу попросить немного пространства для вашей подчиненной, мой король?

Это было глупо, говорить так. Словно я признавалась, что мне больно. Но я позаботилась, чтоб в интонации было столько яда, что он мог больше подумать, что я просто злюсь. Но в его взгляде я заметила вину. А вот это уже интересно. А может он просто испугался, что я буду плохо выполнять свою работу.

— Ваше величество, я свое дело знаю. Ваши слова никак не влияют на него. Это все не важно. Не беспокойтесь.

Он еще что-то хотел сказать, но покачал головой и ушел. Я запустила несколько стрел, вспоминая, как натягивать тетиву лука, как прицеливаться и отпускать на выдохе. Мышцы приятно ныли. Я закончила все растяжкой, а затем подошла к рюкзаку с вещами и замерла. На рюкзаке было письмо.

Белый конверт слегка переливался перламутром, оттеняя печать из зеленого сургуча. Я повертела его в руках, печать стояла королевская. Что это значит?

Узнала я уже в комнате, когда добралась до покоев и вскрыла бумагу. Как ни странно, письмо было от Шафрана.

«Уважаемая Николетт,

Приглашаю тебя на ужин сегодня домик за садом Лары. Там открывается прекрасный вид, и я смогу показать тебе красивые цветы.

А еще мы сможем обсудить дела в свежей обстановке, не обремененной ничем другим.

Жду тебя в восемь вечера.

Король Идиот.»

Что было более странно? Что он назвал меня уважаемой, а не глупой или то, что он подписался идиотом?

Может быть он, действительно, чувствовал вину? Ну и пусть. Он проявил ко мне неуважение. О! А может мне не идти? Хотя… он же позвал еще обсуждать дела. А это работа. Отказывать нельзя.

К вечеру я успела еще раз помыться и переодеться. Ужин с королем. Даже пусть не рассчитывает, что я надену что-то другое кроме кожаной формы. Я уже сходила на завтрак в чем-то красивом, чтоб застать его с Лизери. Я на работе. Точка.

Но зачем-то я, как работник года, накрасила губы бордовой помадой.

Интересно, как пройдет встреча с королем идиотом?

8 Глава. Вы ошиблись во мне

Оказывается, сады Лары были гораздо больше, чем я предполагала. В первую свою встречу там я и одной пятой не увидела. Дорожек, вымощенных плиткой было множество, а кустов с цветами еще больше.

Дорога до домика с верандой заняла минут пятнадцать. Это был миленький деревянный дом, с открытой террасой. Но судя по свету, ждали меня внутри. Крыша была покрыта каким-то вьющимся растением, но которое в силу сезона уже не цвело.

Я медленно подошла к домику, увидела охранников рядом и… решила не светиться. Проскользнула мимо них. Подошла с задней стороны и впрыгнула в окно.

Шафран обернулся на меня.

— Вы меня услышали, — констатировала я факт.

— Да.

— У вас отличный слух.

— Как у хищника.

Я слабо улыбнулась.

— У вас, видимо, слух явно лучше, чем у ваших охранников.

— К сожалению.

— В штабе полная расхлябанность как по мне, — пожала я плечами.

— Им не хватает крепкой руки, верно.

— Так зачем вы меня позвали?

— Обсудить дела в приятно атмосфере, — невнятно пожал король плечами.

— Дела. Понятно.

Он жестом пригласил к накрытому столу. Тут стоял графин с щербетом, бутылка вина, закуски, мясо, тарелка с фруктами и…эклеры, шоколад, а также пирожные. Я усмехнулась, но ничего не сказала.

Что ты задумал, мой король?

Я чуть не засмеялась от своих мыслей вслух. Я уже внутри иронизирую, называя его королем, словно его поданная.

Он отодвинул стул как полагает галантному мужчине и предложил вина. Я слегка кивнула. Пить я не планировала, но ради приличия пригублю, пожалуй.

Он сел напротив меня и начал трапезу. Я аккуратно разрезала стейк, отмечая среднюю степень прожарки и отправила нежнейший кусочек в рот. Мясо было восхитительным. Но я сюда не трапезничать ведь пришла.

— Скоро состоится прием, — начала я.

— Да, — кивнул Шафран.

— Я изучила схему охраны и список гостей. Есть то, о чем я должна знать?

— Особо конкретно ничего, только прошу следить за семьями, а в частности за отцами, тех девушек, что будут сватать мне.

— Разумеется. Есть те, про кого сразу можете сказать, что беспокоят?

— Нет, — покачал он головой. — Впрочем, можешь приглядеться к семье Лантаринов и Варинди.

— А из других стран будут гости и невесты?

— Нет, прием внутренний. А по поводу невест… я отказал всем. Так как брак с девушкой другой страны… не укрепит мой авторитет.

— Разве? — вскинула я бровь. — А если это кто-то из важных семей других государств. Политически это выгодно.

— Не в Каросе, — усмехнулся он. — Не для внутренней политики. Если уж и заключать политически выгодный брак, то с расчетом укрепления авторитета, в первую очередь у своего же народа.

— У вас очень консервативная страна, — заметила я.

— Так уж очень? Уверен, что пока ты у нас не была, то думала еще хуже про нее.

— Есть такое. Я думала, все мужчины здесь тираны и деспоты. Хотя… — я бросила на него взгляд. — Я, если честно, до конца не поняла, ваше величество.

Шафран поднял бокал и обратился ко мне:

— За разумные действия! — звучал его тост.

— За достигнутые цели, — добавила я. — Даже достигнутые неразумными действиями.

Он слегка посмеялся и наши бокалы звенькнули, соединяясь друг с другом.

Красное вино слегка обожгла язык, я сделала маленький глоток и отставила стакан. Король тем временем принялся за виноград, иногда поглядывая, точно украдкой, на меня.

— Ты хорошо стреляешь.

— Вы все-таки посмотрели? Я думала вы ушли.

— Я решил не смущать тебя и продолжил смотреть издалека.

— Меня сложно смутить, ваше величество.

Он не нашелся, что сказать и лишь слегка улыбнулся. Я отпила холодного ягодного щербета и посмотрела внимательно на него. У него были сильные руки, сексуальные даже, накаченные и украшенные венами. Длинные пальцы, на двух блестели перстени. Но это не умаляло его мужественности. Волосы всегда туго заплетенные в косы вдоль головы, которые заканчивались у шеи и короткая аккуратно подстриженная борода, почти щетина.

Он был красив. И он по-любому знал об этом. Все девушки во дворце мечтали о нем.

И обладал харизмой и влиянием, которые с возрастом еще увеличатся. Даже я в его присутствии иногда ощущала слабость, будто его взгляд прожигает насквозь. Потому мне было тяжело слышать от него все те слова, что он мне говорил, раня меня.

Не знала, что кто-то еще способен вызывать во мне чувство слабости.

Поэтому я его опасалась.

Будь он любым другим мужчиной, я бы уже присмотрелась поближе… Но король Кароса? Работа по договору? Не тот случай. И это усложняло мой контроль. Я всегда говорила, что для того, чтоб победить свою слабость ее нужно признать.

Признать свою слабость здесь я не могла. Не было возможности. Это нервировало меня, заставляло сердце биться чуть чаще чем обычно. А это многим не под силу.

Судьба! Что за ерунду ты мне подкинула? Мы так не договаривались. Хотя, признаться честно, я вообще с Судьбой не договариваюсь. Я сама хозяйка своей жизни. И не верю в глупые приметы и предрассудки.

— Ты часто тренируешься? — спросил он.

Зачем он задает эти вопросы? Они же не относятся к делу. Или он почувствовал вину и пытается загладить ее? Возможно. А может быть понял, что для продуктивной работы нужно доверие.

— Когда я в Лероне и не на заданиях, то стараюсь пару раз в неделю, — пожала я плечами. — А вообще, некоторые миссии заменяют десяток тренировок.

— Многим оружием ты владеешь?

— Лезвия, сюрикены, лук, арбалет, хлыст.

— О, да! — улыбнулся он. — Хлыст — это внушительно.

— Это очень удобно, ваше величество. Также, иглы, но их я не люблю, сюда же относятся нунчаки, кастеты, меч.

— А огнестрельное? — спросил он, глядя мне прямо в глаза.

— Оно запрещено во всех странах континента.

— Я знаю, — тихо ответил он. — Но владеешь ли ты им?

— Чтоб им владеть нужно иметь его, а хранение огнестрельного оружия запрещено. И тренировки с ним запрещены.

Он моргнул несколько раз и кивнул. Но что-то дернуло раскрыться меня больше.

— Но я умею.

В воздухе повисла звенящая тишина. Он медленно осматривал меня. И хоть я была одета очень удобно и прилично, чувствовала я себя голой.

— Расскажешь откуда? — спросил он.

Я облизнула губы, и поняла, что ладони стали слегка влажными. Доверие, верно? Вряд ли он побежит всем рассказывать. Тем более, что ничего противозаконного особо я не делала. Почти.

— Мой отец владел им и научил меня с братом. Но именно мой же отец был на миссиях по сбору информации для того, чтоб наложить запрет.

— Он хорошо выполнил свою работу. Запрет действительно наложен, — ответил король.

— Но какой ценой? — тихо прошептала я.

— Ценой его жизни?

Я слегка кивнула.

— Да, Джон Но`рвес был моим отцом.

— Он погиб вместе с женой и другим ассасинами из группы объединенных стран.

— Верно. Те, кто выступали против запрета хотели уничтожить улики, а уничтожили их и… тем самым промазали мимо же своей цели.

— Сколько тебе лет было?

— Мне шесть, Лоуренсу восемь.

— И ты уже владела огнестрельным оружием?

— Дети в семье ассасинов не всегда дети.

— Во сколько лет ты первый раз убила?

— В четырнадцать, — спокойно ответила я. Эта тема не являлась для меня больной.

— Ты была очень юной.

— Я и сейчас не старая. Мне двадцать один.

— Это верно. Ты очень молодая.

Я дернула уголком губ и откусила эклер.

После ужина Шафран показал мне книжные полки, тут было много книг, в частности про старые кланы.

— Вы здесь часто бываете? — спросила я его.

— Стараюсь выбираться, домик наполняет меня кислородом, открывает второе дыхание.

Я открыла первую попавшуюся книгу, там был описан какой-то старинный ритуал, связанный с тигром. На иллюстрации была изображена девушка, стоящая на спине огромного хищника, а в зубах она держала меч.

— Это Лара? Жена правителя Кароса?

— Нет, — покачал он головой. — Это ее мать. Она владела соединением сознания со зверем.

— Интересная информация.

— Да, и утерянная. Тут есть лишь описания, что они могли. А вот как их народ это делал… неизвестно.

— Я уверена, что вы сможете найти еще информацию и вернете много потерянных знаний. — Я говорила совершенно искренне, я правда верила в него.

— Если со мной ничего не случится, — горько усмехнулся он.

Я положила руку ему на плечо, чтоб приободрить, и почувствовала какой он горячий. Он резко посмотрел на меня. А в светло-зеленых глазах плескалось удивление. У меня спине пустили как будто электрический разряд. Мне захотелось провести по плечу дальше, до шеи, но я сдержалась и смотрела прямо в глаза.

— Я верю, что вы будете мудрым королем, сможете навести порядок в стране и внесете большой вклад в развитие международной культуры и истории.

— Почему?

— Просто верю.

Он резко выдохнул. Глядя на меня с какими-то неизвестными мне эмоциями. Его ладонь накрыла мою руку на его плече. Я вздрогнула, не понимая, что происходит. Вторую руку он положил мне на плечо, а затем скользнул на плечи, шею и… притянул меня к себе.

Его дыхание опалило мне лицо, а затем он накрыл мои губы поцелуем.

Настойчивым, сильным, но невероятно нежным. Как это сочеталось в нем? Я не могла ответить на эти вопросы.

Шафран пах шафраном. Как пряность, слегка горьковатая, чуть землистая. Теплая. Здесь пробивались нотки лакрицы и… карамели. Хотелось вдохнуть глубже.

Все внутри кричало «Да». Я захотела прижаться ближе, плотнее. Ощутить себя в объятиях сильного мужчины и потеряться. Забыть, значение таких слов как «самообладание», «хладнокровность», «уравновешенность». Но я — Николетт. Я никогда не забываю, кто я.

А Шафран тем временем вторую руку положил мне на щеку и шею, поглаживая мой висок большим пальцем. Меня никогда не гладили так нежно! Мне захотелось заплакать.

Но реальность ударила меня по голове. Задание, Карос, король… и я вспомнила все разговоры, что были между нами.

Шафран отшатнулся от меня, расширив глаза от изумления и прижал руку к левой щеке. Потому что я отвесила ему пощечину.

— Что вы делаете? — я еле сдерживалась, чтоб не начать кричать.

— Я не знаю… что на меня нашло, — растерянно пробормотал он.

— Вы! — сказал я дрожащим голосом. — Отчитывали меня как маленькую! Называли глупой, несносной.

— Николетт. — Это звучало так умоляюще.

— Нет! Замолчите! Вы видели, как я целуюсь с барменом и решили, что я легкодоступная?

— О, Судьба! Нет! Послушай, меня.

— Я не хочу, — покачала я головой разочаровано. — Вы считаете, что если я решила один раз сходить в бар, если я не стесняюсь некоторых публичных проявлений, то… со мной можно так? Вы поэтому меня позвали в домик? Посчитали, что я соглашусь с вами разделить постель? Затащите меня в койку?

— Нет, Николетт. Я не думал об этом.

— Я думала, что вы хотите наладить доверительные отношения.

— Так и есть.

— Не лгите мне! Вы устроили этот ужин вдали от чужих глаз, рассчитывая на то, что я — девушка легкого поведения?!

— Николетт…

Он снова приблизился ко мне и хотел взять меня за руку, но я ее отдернула и отшатнулась.

— Не трогайте меня. — Я гневно посмотрела на него. — Никогда не смейте ко мне прикасаться без моего разрешения! Вы ошиблись на мой счет.

— Николетт, — наконец повысил он голос, но это был не то крик, не то мольба. — Я прошу прощения у тебя за все те слова, что наговорил. Я очень ошибся в тебе.

— Вы ошиблись и сегодня! Я всегда сама выбираю в своей жизни абсолютно все. И с кем целоваться тоже. И с вами целоваться я не выбирала!

— Прости меня, пожалуйста. Я не знаю, что на меня нашло. Я не хотел. Не планировал. Ты…

— Заткитесь!

И он действительно замолчал, смотря на меня взглядом, полным боли.

— Не смейте, — почти рычала я. — Не смейте меня трогать больше. И никогда не думайте о том, что я могла бы вам что-то позволить! Вы унизили меня своими словами ранее, а сегодня поступком.

Он молчал, сгорбился и стоял неподвижно на месте, а я продолжала:

— Я закончу эту миссию. Мы будем с вами еще много видеться, обсуждать, проверять все. Но… никогда. Слышите, никогда не думайте обо мне так, как сегодня! Вы для меня умерли как мужчина.

Он резко вдохнул, будто его ударили под дых. Но мне было плевать. Как зашла в окно, так и вышла, оставив короля наедине со своими мыслями. Я шла по саду и вытирала свои слезы, поздно поняв, что течь они начали еще в домике. Прямо при нем.

Мне было очень больно и стыдно. Стыдно за слезы и слабость. Больно, что он так обо мне подумал. Что я девушка, которую можно просто пригласить в домик и развлечься. Мы обсуждали всего каких-то полчаса назад, кто будет свататься к нему. А несколько мгновений назад он целовал меня.

Что я не могла понять, так это почему так горели губы… И почему было больно от осознания, что он не может быть искренним. Почему так хотелось, чтоб это правда был его порыв, который он не смог остановить, глядя на меня. Зачем мне хотелось, чтоб он хотел именно моего поцелуя. Не потому что ему показалось, что я позволю. Мне хотелось, чтоб он молил о моем позволении и только о моем.

Я вбежала в покои, сняла с себя всю одежду и запрыгнула в кровать. Свернулась клубочком и продолжила утирать свои слезы.

Шафран

Николетт убежала, оставив его чувствовать себя полнейшим придурком. Он был королем государства, умел принимать взвешенные решения, знал, как вести себя на международной арене и среди внутреннего совета.

Но он совершенно облажался с этой девушкой.

Николетт.

В этом имени было столько силы, сколько ранимости. Он обратил внимание на нее еще в первую их встречу, когда она обошла всех его охранников, а затем напала на него. Резвая, быстрая, смелая, умная. Она одевалась так как хотела, плюя на предрассудки и традиции. Задавала тон всему и не чувствовала себя нигде не в своей тарелке.

Зачем он ей говорил все те глупости про то, какая она несносная? Его поражала ее внутренняя свобода и уверенность. То с каким жаром она бралась за работу. И хотя внешне Николетт всегда почти была холодна, ему всегда казались ее глаза синем пламенем, в котором он готов сгореть дотла.

Ее длинные волосы, отливающие спелой вишней, манили зарыться в них лицом и найти успокоение как моряк, увидевший огни родного города.

Он так разозлился, когда увидел ее с другим мужчиной. Которому она дарила прикосновения своих прекрасных губ. Он стоял и гадал, а почему не он. Почему Судьба не могла распорядиться так, чтоб эта девушка была его?

Но он напомнил себе, что у него есть обязательства. Даже если бы не было, он — не ее вариант. Она — синоним свободы, ветер, что склоняет даже самые могучие деревья в лесу. Вода, что обтачивает все камни в море. Она — стихия, которой можно только покориться, но не покорить.

Он захотел сделать ей приятное, загладить свою вину. Сделать так, чтоб она забыла все его злые слова.

И не удержался. Она стояла так близко. От нее пахло чем-то травяным, свежим, а еще вишней. Словно заходишь в весенний молодой сад, где листочки еще зеленые-зеленые. Рука сама накрыла ее руку, а губы потянулись к ее губам.

Придурок!

На одном из окон, скрытых книжным стеллажом стояла ваза с веточками цветущей вишни, что была выведена в одном из заповедников, где вишни цвели круглый год. Цветы, если он с девушкой. Цветы вишни для нее. Наверное, даже хорошо, что она их не заметила.

Он не хотел ничего такого. Нет, конечно же хотел. Но не посмел бы предложить. Потому что она вызывала в нем уважение. Он отнюдь не считал ее легкодоступной.

Он просто подался порыву, соблазну. Ощутить какого это, когда целуешь такую девушку. Чувствуешь ее прикосновения.

Он бы тоже на ее месте все неправильно понял. Он оскорбил и обидел ее. И все еще надеялся, что у него был шанс стать ее другом.

Он сказал ей в один из вечером, что ей не идет называть его «Мой король». Потому что он сам хотел преклонить перед ней колени. Перед ее бесстрашием, отсутствием смущения, острым умом и дерзким языком.

А теперь он даже не имеет право коснуться ее. Даже просто провести по ее руке.

В память врезались ее обиженные глаза, наполненные слезами. И тяжесть вины поселилась в его душе навсегда, что он заставил эту сильную девушку заплакать.

Все испортил!

9 Глава. Ужин — тоже поле боя

Кто сказал, что утро вечера мудренее? Наверное, тот, кто рано ложился спать и вставал с первыми лучами солнца. Этот человек не засыпал беспокойно ворочаясь и утирая свои слезы.

Я люблю ночь. Это мое время. И если бы меня цитировали потом, я бы не говорила всякие глупости о том, как прекрасно рано вставать и делать кучу дел. Нет. Меня бы запомнили, как кого-то, кто умеет признавать свои слабости, признаваться в них самой себе. Видеть себя голой — бесценный навык. Именно поэтому я люблю ночь, она обнажает души.

С утра часто становится стыдно. Но я никогда не стыжусь того, что происходит ночью. А то что было вчера… было вечером. И поэтому меня окутывала тяжелая вина за слезы и несдержанность, как будто сетью накинули.

Я плакала вчера при короле, а еще влепила ему пощечину. Могла ведь просто сказать, «Нет» и все. Так зачем я наговорила ерунды? Какой смысл был что-то доказать?

Мне стоит признаться себе, что я влюблена? Нет. Это не влюбленность. А что тогда? Желание? Я признаю его привлекательность, и то, что чувствую жар, когда он приближается. Но только ли он? Я не влюблена. Нет. Но с ним я робею. Мне становится сложно говорить, голова соображает медленнее.

Дурацкое ощущение. Но я с ним разберусь. Правда не утром.

Все как обычно. Душ, одеться, поприветствовать горничных. Кусок в горло не лезет, но я заставляю себя съесть шоколадный кекс и запиваю все чаем.

— Госпожа, еще кусочек, пожалуйста, — настаивала Ханилида.

— Нет-нет. Трапеза окончена.

— Вы вечером сегодня будете на застолье?

Я резко стала перебирать в голове все разговоры. Застолье… застолье… Кажется Шафран говорил что-то вчера. Но я кинула вопросительный взгляд на девушек.

— Прибывает заранее семья Варинди, — напомнила Латифа. — Отец, мать и дочь с сыном. Дочери двадцать.

— А, свататься будут заранее, — кивнула я. — Готовить почву перед приемом, чтоб у других не было шансов.

— Да-а. Дочь зовут Сара. Они с Шафраном в детстве виделись, приезжали погостить во дворец.

— Друзья детства значит? — спросила я небрежно, ощутив странный укол в груди.

— Не совсем. Они несколько лет не виделись. Но говорят, что были дружны.

В комнату зашел Герберт, поздоровался и передал письмо, озвучив при этом содержимое.

— Его величество приглашает вас на сегодняшний ужин с гостями, он будет рад вас увидеть и познакомить с остальными.

— Спасибо, Герберт, — кивнула я.

Он как-то неодобрительно зыркнул на меня, словно я была недостойна этого приглашения. Впрочем, мне плевать. Я вскрыла письмо. Шафран попросил прощения за недоразумение, несколько строк посвятил бесконечному уважению. Бла-бла-бла. Дальше что? А, могу прийти на ужин как гостья, могу, если будет комфортно присоединиться как часть охраны. Выбор он оставлял за мной, но подчеркнул, что очень будет рад видеть за столом.

Ладно. За столом так за столом. Работа продолжается. Я оглянулась на Латифу и Ханилиду.

— Кажется, меня сегодня снова надо приводить в порядок.

— Да! Мы поможем! А что наденете?

— Оденусь я в рабочее.

— Но как же так? Важные гости… — залепетала Латифа.

— Именно поэтому волосы и лицо должны быть идеальными, а платье… пусть валяются дальше в шкафу.

— Как скажете, — кивнула она огорченно.

Днем я запросила информацию о семье в штабе и отдельно у Люриса. Вдруг будет отличаться или он нароет что-то интереснее. Но данные сходились. Саре двадцать лет, она среднего роста с золотисто-каштановыми волосами, умеет петь, играть на скрипке и вышивает алмазную мозаику. Ну прелесть, а не невеста!

Отец Арин владеет пастушьими угодьями, собственной псарней и выводит собак для важных господ не только по Каросу. Мать занимается перепродажей картин, владелица галереи в Хэлии, потому посещает столицу раз в квартал. Сыну двадцать два, закончил университет и помогает вести дела отцу.

Ко мне постучались в комнату, я разрешила войти.

— Добрый день, Николетт, — поздоровался Фарин.

— Привет!

Он вратце рассказал о перестановках в охране, какая схема будет действовать на третьем этаже, где разместили гостей. Потом мы обсудили детали вечера.

— А кто будет им прислуживать?

— Горничные?

— Да.

— Из штата выделили.

— Мои горничные же только мои? — уточнила я.

— Конечно.

— Хорошо.

Вечером девушки привели меня в порядок. И я отправилась на знакомство с гостьями. Но занимали мою голову лишь вопросы как смотреть в глаза Шафрану.

Ужин проходил в столовой, где я уже видела Шафрана в компании Лизери. Интересно, эту даму он тоже позвал или на прием такие девицы не приглашены. Вряд ли будет хорошим тоном звать девушку, что в рот заглядывает, когда приезжает семья сватать другую девушку.

Охранники открыли мне дверь, и я вошла. Я не была первой, кто пришел, но у меня и не было задачи прийти раньше всех. Гости оглянулись на меня. Его величество провел рукой в мою сторону. А я слегка поклонилась.

— Позвольте представить также, — начал Шафран. — Моего приглашенного специалиста по охране — Николетт Норвес. Присаживайся, пожалуйста.

Я кивнула присутствующим и улыбнулась уголками губ, чувствуя себя не в своей тарелке. Но что мне оставалось делать? Если чувствуешь себя не к месту, сделай вид, что чувствуешь. Притворство. Ужасное, мерзкое. Но я так свыклась с тем, что на заданиях приходиться примерять множество масок, что почти не замечала этого едкого послевкусия на языке.

Я прошла на место, указанное королем и села. Шафран сидел во главе стола, по одну сторону сидели мужчина и женщина среднего возраста, а с другой их дочь и сын. Шафран предложил сесть мне между ним и парнем.

— Позволь тебя познакомить. Это Арин Варинди и его жена Мэхира. А рядом с тобой их сын Кейлира и дочь Сара.

— Приятно познакомиться, — тихо кивнула я. Слишком часто киваю. Уже бесит!

— Так необычно видеть девушку в такой опасной работе, — проговорил Арин.

О, это вы еще не знаете, что я — ассасин гильдии.

— Вам не страшно работать? — спросил его сын.

— Нисколько, я понимаю всю важность задания и не боюсь трудностей, — ответила я и заметила восхищенный взгляд Кейлира.

— Вы из другой страны? — спросила женщина, Мэхира. — Из какой?

— Из Нуринии, я родилась в Лероне.

— Не из Кароса, я могла догадаться. Наши девушки не занимаются такой работой.

Она вежливо улыбалась, но я знала, что она имеет в виду. Фу, какая я неприличная, хожу тут с оружием, еще и на прием пришла в черных брюках. Скажите спасибо, что не кожаные. Да, я метаю лезвия на досуге, а не вышивая алмазами госпожа. Но что поделать? Вам же лучше. У дочери меньше конкуренток. Ведь приди я сюда в платье, вряд ли бы король отвел от меня взгляд.

Что за чушь пришла мне в голову? Соберись, Николетт!

— А вам удобно выполнять свои обязанности? — подала голос Сара.

— В каком смысле?

Официанты принесли салаты и стали разливать вино. Я внимательно посмотрела на Сару в ожидании ответа, рассматривая ее внешность. Волосы, действительно, были золотисто-каштановые, уложенные аккуратно волной и присборенные на висках заколками с драгоценными камнями. Насыщенные изумрудные глаза смотрят наивно в обрамлении пушистых ресниц, а пухлый рот бантиком как будто готов все время удивляться в форме буквы «О». Милые ямочки, вздернутые нос. Она была мягкой, будто создана из рюша, хоть и одета в зеленое бархатное платье без белых кружев. Но я отлично ее представляла в них.

— Не очень удобно бегать в платьях или драться в украшениях — пояснила она.

— Если вы не заметили, то на мне нет ни платья, ни украшений, — ответила я и только потом сообразила, что для светской беседы это может звучать грубовато.

— Вам они и не нужны, — тут же спас ситуацию Кейлир, глядя на меня широко распахнутыми глазами. — Ваш внешний вид — и оружие, и украшение одновременно.

— Благодарю за теплые слова, — ответила я, глянув, зачем-то на Шафрана.

В глаза короля что-то опасно блеснуло, но я не придала этому значения и снова повернулась к юноше. Он был высок, хорош собою. Волосы были как у сестры. А карие глаза, как у матери смотрели так же широко, как и у Сары, но не так наивно. Я проехалась взглядом по его рукам: тонкие пальцы, но длинные и аристократичные, которые не вязались с ямочками, которые, судя по всему, были фамильными.

Милашка и красавчик. Сладкий мальчик. Но мне нравятся более мужественные ладони и запястья, шире и сильнее. С выступающими венами.

Я снова бросила взгляд на короля и отругала себя тут же. Хватит сравнивать, Николетт. Что на тебя нашло?

— Ваше величество, — сказала Мэхира. — Благодарим за приглашение, так рады увидеть вас вновь! Уже в новом статусе. Поздравляем вас! И примите наши соболезнования по кончине вашего отца. Жаль, что не было возможности выразить раньше.

Шафран благосклонно опустил голову, а затем поднял бокал.

— За встречу близких людей! Я помню, что вы всегда были рядом с нашей семьей!

Мы чокнулись, а я окончательно чувствовала себя идиоткой после этого тоста. Но работа есть работа.

— Помню, как вы маленькие с Сарой бегали по нашему саду, — продолжала женщина. — Вы тогда уже были красивым мальчиком. Наша Сара была по-детски влюблена в вас. Даже спустя годы, потом, когда к ней сватались женихи, все время приговаривала, что у них не такие красивые глаза как у вас.

Мэхира похихикала, а ее дочь покрылась румянцев. Но я не могла понять притворяется ли она такой скромной или правда такая невинная.

— Да, сестра моя — наивная девочка еще, — покивал Кейлир с усмешкой, и я поняла, что для него это шутка. Интересно. — Николетт, расскажите, чем увлекается такая необычная девушка как вы? — Он снова посмотрел на меня.

— Ничем особенным, много работаю.

— Вы еще и скромная.

Я еле сдержала смешок. О, нет, малыш. До скромности мне далеко. Я снисходительно ему улыбнулась и просто выпила вина.

— И все же, — продолжила его мать. — Расскажите о себе.

Твою мать! Они пришли дочь сюда сватать или расспрашивать обо мне? Тем для разговора что ли нет?

— Я работаю в Нуринии на госслужбе, — соврала я. — Занимаюсь охраной в парламенте. Времени свободного не так много. Я люблю… цветы.

Если хочешь убедительно соврать, примешай к лжи правду. Не очень хотелось раскрывать свою жизнь перед незнакомыми людьми, но надо было что-то говорить.

Я заметила, что Шафран внимательно смотрел на меня, нахмурив брови, словно что-то вспоминал.

— Цветы? — переспросила Мэхира. — Вы изучаете флористику?

— Я люблю цветы, смотреть на них, возможно изучать. Я бы хотела их выращивать, но с моей работой… Сами понимаете.

— Любите в земле копаться?

— Люблю, — твердо ответила я. — Но как уже сказала, делаю это крайне редко.

— Можно было бы нанять работников, чтоб ухаживали за вашим садом.

— У меня нет ни сада, ни работников.

Мэхира удовлетворенно хмыкнула. Будто этой фразы от меня и добивалась. Я почувствовала, как по телу потекла злость и раздражение, обжигая меня изнутри, но лишь мило улыбнулась. Я не буду ей говорить, что на самом деле я — ассасин, и моя зарплата позволила бы купить небольшой садик и нанять работников. Но мама в детстве говорила, что незачем метать бисер перед свиньями.

Забавно, что я вспомнила свою мать. Но именно сейчас я ощутила себя девочкой, нуждающейся в защите. Но… я уже сама большая девочка и давно привыкла защищать себя сама. Хотя, я уверена, что будь здесь Лоуренс, он бы сказал что-нибудь нелицеприятное для этой леди.

Мой брат. Я ощутила тоску и по нему в окружении этих чужих людей. Я посмотрела, как Кейлир не смотрит на сестру, приковав взгляд ко мне, и почувствовала злорадство. Мой брат бы стал меня поддерживать в подобной ситуации, а не осыпать внимание какой-то другой леди.

— Расскажите, как ваши пастбища, — попросил Шафран.

Беседа стала более светской, я обрадовалась, что внимание с меня переключилось на овец. Мэхира, тем не менее, продолжала на меня поглядывать. Точнее рассматривать. Я видела ее улыбчивый, но колючий взгляд по мне. По моим распущенным волосам без заколок, на мои стрелки. Не уколитесь, жерщина, они острые, как мое оружие. Она бросала взгляды на мои руки без колец, но с часами и браслетами, где были закреплены маленькие лезвия. На красную блузку, перетянутую кожаными ремнями, опять же, с оружием.

Я хотела ответить ей взглядом, выиграть этот визуальный поединок. Но было бы не вежливо. Да и не за этим я здесь.

— Расскажите, ваше величество, — сказала Мэхира, когда разговор про пастбища был закончен. — Сколько гостей ожидается на приеме через пару недель?

— Около тридцати — сорока.

— Кто будет?

Шафран назвал несколько персон поименно, несколько семей по фамилиям. На некоторых Мэхира слегка улыбалась, от каких-то упоминаний она хмурилась. Наверное, считала конкуренток ее дочери.

— Вы тоже будете на приеме? — спросил Кейлир у меня.

— Да, э-э… — заколебалась я.

— Обращайтесь ко мне просто Кейлир. Буду рад стать для такой прекрасной и интересной девушки другом.

— Благодарю, — кивнула я.

Я заметила, что его мать неодобрительно поджала губы. Не переживайте, женщина. Я не планирую забирать вашего мальчика.

— Когда вы возвращаетесь в Лерон? — спросил Арин, поняв волнение жены.

— Через полгода.

— Так вы не собираетесь тут оставаться? — спросила Мэхира.

— Нет, Лерон — мой родной город. Мне хорошо там живется.

— Многие люди, побывав в Каросе и почувствовав его теплый климат, хотят тут остаться. Впрочем, незамужние девушки не бывают у нас. Хороший был закон. Жаль, что вы отменили его, Шафран. А то наших мужчин разберут иностранки. — Она посмеялась над своими словами, словно пошутила. Вот же змея.

— Я бы не очень хотел обсуждать законы, которые я ввожу или отменяю.

— Да, конечно. Простите, ваше величество. Вы делаете это из разумных побуждений. Просто побеспокоилась.

— То, что было введено — исключительно для рабочих моментов.

— Работа… Да. Я рада, что не все иностранные девушки стремятся выйти замуж. — С этими словами она посмотрела на меня. — Жизнь Николетт вызывает восхищение. Добровольно работать в охранной службе, посещать командировки и все это жертвуя личной жизнью. Вы, наверное, очень преданная гражданка своей страны.

— Да, спасибо, что оценили, — сухо ответила я, но с улыбочкой.

— В Нуринии не все думают о замужестве. Там большинству это не нужно. — Не успокаивалась Мэхира, чем знатно воспламеняла внутри меня желание выплеснуть ей воды в лицо. — Девушки такие самостоятельные, что диву даешься. Некоторые так и не выходят замуж, выйдя из возраста невест.

— Да, у многих другие цели в жизни, — ответила я.

— Кейлир, — обратилась она к сыну. — Как здорово, что существует столько разных людей. Каждый выбирает свое. Например, Николетт — свою независимость. Она — очень сильная девушка, сразу это видно. Мое восхищение. Нужно иметь смелость быть такой. Ведь, не все мужчины это выдерживают. А вы с гордостью принимаете свою долю.

Вот. Же. Сука.

Нет. Серьезно. Я бы задушила ее, если бы могла. Но я опять лишь улыбнулась.

— Я уверен, что Николетт найдет себе замечательного мужа, который будет ценить ее и поддерживать все ее занятия. Сильные девушки — настоящим сильным мужчинам. Тем, что не боятся трудностей, тем, что достойны таких как она.

Я молча повернулась к хозяину данной реплике и растерянно поморгала, глядя на Шафрана. Я не знала, что сказать, лишь ощущала, как внутри разлилась волна тепла, которую я пыталась остановить и не получалось.

— Спасибо вам за такое количество слов в моей адрес. Мне, право, неловко. Я бы больше хотела узнать о вас, — попробовала я сменить тему. — Сара, расскажите о себе, — обратилась я к девушке.

Она порадовалась, что о ней наконец-то вспомнили, улыбка озарила ее детское лицо.

— Я люблю вышивать алмазную мозаику. Обожаю смотреть на блестящие бисеринки и подбирать их по цветам. Это очень успокаивает.

— А ты часто нервничаешь? — спросил брат у нее. Да, такого брата я бы удушила.

— Молодым девушкам часто приходится непросто, — пожаловалась она, не обращая внимания на иронию в его голосе. — Столько всего нужно успеть до замужества! Я научилась играть на зурне и на кеманче, после того как овладела скрипкой. Вышила две сотни салфеток золотом, чтоб принимать гостей в уютном доме на званных вечерах. Я люблю читать сказки о принцессах, в них часто скрывается мораль, это помогает развивать мозг. Но больше всего мне нравится танцевать, в паре, конечно же.

Кейлир на этих словах иронично дернул губами и отпил вина. Так, надо будет обсудить это с королем. Что поведение брата относительно сестры странное. Я оглянулась на их родителей. Мать вся сияла, слушая дочь. А отец, почему-то смотрел на меня. У меня пробежал холодок по спине от его проницательных глаз. Я заметила, что он смотрит на мои запястья. Судьба! Да что с ними то не так? Я мельком посмотрела на них, но не поняла ничего. Руки как руки.

После еще пары обсуждений вина и урожаев фруктов вечер был закончен. Мы распрощались, и я вышла в коридор, радуясь, что это закончено. Как жаль, что мне придется лицезреть их до приема еще. Но надеюсь, что такие ужины не будут часто повторяться.

— Николетт, — обратился ко мне Кейлир, нагнавший меня.

— Да?

— Вы так прекрасны были. Каждый раз, когда вы что-либо говорили, я готов был слушать только вас. Впрочем, когда вы молчали — вы были еще прекрасней.

— Считаете, что мне нужно почаще молчать? — усмехнулась я.

— Нет, что вы! Я не верно выразился. Простите меня. Я просто мелю чепуху и не могу связно соображать при виде вас.

— Это пройдет. Примелькаюсь, — хмыкнула я, пропуская мимо ушей его комплименты, словно переливая воду из одного стакана в другой.

— Очень хотелось бы почаще с вами общаться, видеть вас.

— За эти две недели такая возможность будет.

— Разрешите вас проводить до комнаты.

— Я сам доведу ее, — вмешался выросший из ниоткуда Шафран.

Кейлир растерянно посмотрел на короля, у которого слегка раздувались ноздри. Не могла понять от чего. Что его разозлило?

— У вас наверняка много дел еще, — пролепетал юноша.

— На Николетт время есть. Мы должны обсудить охранные дела.

— Охранные, — покивала я эхом, посмеиваясь над ситуацией. — Конечно, ваше величество.

Юноша разочарованно кивнул, а Шафран слегка улыбнулся. И я не сдержалась.

— Кейлир, завтра, я думаю, будет свободное время. И мы сможем прогуляться по саду.

— Точно! — просиял он. — Вы же любите цветы. Буду рад составить вам компанию. До встречи!

— До встречи! — ответила на ходу я, потому что король уже под руку меня уводил.

Я тихонько хихикнула, удивляясь самой себе. Ну и зачем мне эта прогулка? Но глядя на хмурые глаза Шафрана, сердце забавно билось от той шалости, что я учидила. Хоть что-то приятное за вечер.

10 Глава. Пусть ветер развевает мои волосы

Мы зашли за угол, и убедившись, что рядом нет никаких посторонних, я резко остановилась. Король тоже встал. Я посмотрела на свое плечо, которое он все еще держал и стрельнула в него глазами.

— Я что сказала вчера? — спокойно спросила я.

Он медленно разжал пальцы и отпустил меня, вспоминая мой запрет о прикосновениях ко мне.

— Будьте, пожалуйста, впредь внимательнее.

В его глазах разгоралось упрямство и раздражение, но он промолчал.

— Вы хотите что-то обсудить?

— Это естественно после такого ужина. Разве нет? — спросил король меня.

— Естественно, — повторила я эхом.

Мы добрались до его покоев, он впустил меня первой и закрыл за нами дверь. Я медленно прошла по комнате и опустилась на диван.

— Интересная семья, — заметила я.

— Что скажешь?

— Ничего необычного. Но забавно было наблюдать за Кейлиром.

— Ну еще бы, — раздраженно ответил Шафран, наливая сока. — Будешь?

— Да.

Он налил и протянул мне стакан. Я кивнула в знак благодарности.

— Так вот, — продолжила я. — Он странно себя вел, когда речь шла о Саре. Словно она не невинная.

— Возможно, что она не невинна, и его веселило, как мать расхваливала дочь

— Но разве невеста его величества не должна быть…

— Не обязательно, — покачал он головой. — Лет сто назад — да, необходимо. Но сейчас… Тут больше стоит вопрос здоровья невесты. Но, конечно, невинность будет плюсом.

— Тогда смысл так расписывать то, чего нет?

— Это первые беседы. Потом если начнем обсуждать детали более подробно и без присутствия невесты нужно, чтоб сказали честно.

— А если обманут?

— Тогда ни о какой помолвке речи не будет. Дело не в самом факте невинности, а в честности перед королем. Но меня интересует другое.

— Что, мой король?

Он криво улыбнулся на этих словах.

— Зачем ты завтра пойдешь гулять с Кейлиром?

— Опять хотите мне что-то запретить?

— Нет. Я не собираюсь тебе ничего запрещать.

Да, конечно! Потому что единственное развлечение уже запретил.

— Я считаю хорошим шансов пообщаться с ним. Может быть что-нибудь и выясню.

— Это хорошая мысль, — кивнул он.

— Вау! Вы умеете соглашаться и быть разумным.

Он хищно блеснул глазами.

— Умею. Не ожидала? — спросил он с иронией.

— Не ожидала, но надеялась.

— Я надеюсь ты не приняла злые слова Мэхиры близко к сердцу?

— Разумеется, нет. Что за вопросы?

— Хорошо, — устало кивнул он. — Все, что она наговорила — полный бред.

— Не очень лестно высказываетесь о своей возможной будущей теще.

Он горько усмехнулся, и мне стало жаль его. Не Мэхира, так другая станет частью его семьи, и это повезет, если у него будет еще адекватная жена.

— Я послезавтра отправлюсь на границу с Рильей.

— Я с вами.

Шафран посмотрел странно, я решила, что он сейчас снова будет устраивать скандал или мериться правами, но промолчал и еле заметно кивнул. Ну хоть какие-то проблески ума.

— Что вы там делать собрались?

— Раскопки вести.

— Очень вовремя, ваше величество. — Сарказм изливался из меня, но я совершенно не хотела его контролировать. — Лучше бы в штаб сходили, да навели порядок.

— Не могу.

— Что значит «не могу»? Вы не знакомы со словом «Надо»?

Он раздраженно рыкнул, но я проигнорировала это. Я вообще научилась много чего игнорировать.

— Спокойной ночи, ваше величество.

— Спокойной ночи, Николетт.

На следующий день я зашла в штаб, проверила информацию по расследованию о нападении о нас. Туда был выслана команда, которое все проверила.

— Что значит следов не обнаружено? — спросила я нахмурившись.

— Ниже читай. Там описано, что деревья сожжены. Следов не найти.

Фарин прислонился к стене и внимательно смотрел на меня пока я читала отчет.

— Ерунда какая-то. Зачем настолько зачищать следы?

— Кто-то хорошо скрывается.

— Я хочу увидеть это место.

— Мне собрать тебе команду?

— Не знаю, — неопределенно я ответила, а затем резко взглянула на начальника охраны. — В вашей компетенции подбирать людей я сомневаюсь.

— Что это значит?

— Вы отправили Дина?

— С чего ты решила?

— Он был под вашим руководством.

— Уже меня подозреваешь?

— Я подозреваю всех, Фарин. Не обольщайтесь.

— Нельзя все время быть в таком напряжении. Девушки должны расслабляться.

Я криво улыбнулась. Я уже пыталась… Но мне не дали. И вообще раздражает, что все знают, что должна делать девушка или женщина.

— Напряженная струна больнее бьет, — ответила я.

— Рано или поздно она сломается от этого, — сказал Фарин. Это, что, угроза?

Я не стала отвечать, взяла информацию о поездке, которая планировалась на границу с Рильей, а затем заскочила к Люрису.

Парень что-то усердно набирал на клавиатуре, но увидев меня его лицо просияло.

— Николетт, ягодка моя! — воскликнул он.

— Люрис… — прошипела я.

— Не куксись.

— Даже не собиралась. Мне нужна информация о семье Варинди.

— Ты же делала запрос уже.

— Мне нужна эксклюзивная информация. А я уверена, что ей располагаешь именно ты.

Он расцвел еще больше. Наверное, стоило его называть красавчиком. Но врать я не любила без надобности. Он симпатичный, но не в моем вкусе.

— Заходи завтра, все подготовлю.

— Я буду у границ Рильи с его величеством. Отправить сможешь?

— Нет, штаб узнает, что ты ищешь информацию не только официальными запросами. Отдам в руки на бумаге. Уничтожишь сразу как прочтешь.

— Хорошо. Тогда заберу как вернусь.

— Договорились. В бар пойдешь еще? Или не положено теперь?

— Не положено, — ответила эхом я.

— Жалко… — протянул он. — Я бы зажег с тобой.

— Усы обожжешь.

Он рассмеялся, а я подмигнула ему и вышла из кабинета.

Мне передали письмо, что Кейлир будет ожидать меня на конной прогулке у конюшен. Отлично. Не надо оправдываться за свои брюки.

Кейлир увидел меня издалека и сразу давай улыбаться.

— Госпожа Николетт, — поприветствовал он меня.

— Добрый день, можете обращаться Николетт.

— Но на «вы»?

— На «вы», — ответила я. — Пока что.

— Давайте начнем с этих.

Он показал в сторону стойл, где дверцы были украшены эмалированными цветами, а на табличках золотом были выгравированы имена лошадей, дата рождения, порода. Я прошла к стойлам и протянула руку к благородному животному, что стояло там.

— Вы любите лошадей? — спросил Кейлир.

— Они красивые, но мне редко доводилось видеть их вблизи. Раза два-три.

— Акация.

— Что? — спросила я.

— Ее имя. — Он указал на табличку.

Я улыбнулась и погладила животное, которое своим дыханием щекотало мне ладонь. Какой нежный нос. Я оглядела лошадь. Она была гнедой масти, грива была аккуратно расчесана, блестела, словно за ней поухаживали так как мои горничные недавно за мной.

— Этот тоже красавчик, — сказал Кейлир, перейдя к следующему стойлу.

Я перешла к нему и увидела вороного коня, который копытом недовольно бил сено.

— С характером, — ответила я с улыбкой. — Наверное, все красавчики такие.

— Вовсе нет. Я вот без норова, — посмеялся он.

Но красавчиком считает себя. Забавный.

— И без ложной скромности?

Кейлир слегка покраснел, и я поняла, что какая-то скромность в нем все-таки была.

— Ему два года, подарен его величеству от императора Рубия, — прочитал табличку он.

— Тогда не стоит, наверное, наглаживать коня его величества.

Я прошла к следующему стойлу, там стояла высокая стройная лошадь, серая в яблоках с черной гривой. Я протянула руку, но она лишь настороженно посмотрела на меня. Когда Кейлир подошел ко мне, то она вообще угрожающе заржала.

— Какая недовольная, — протянул юноша.

— Красивая, — шепотом сказала я и посмотрела на табличку. — Ее зовут Тааффеит.

— Как драгоценный камень.

Тааффеит услышала словно, что мы говорим о ней и подошла ко мне ближе, я погладила ее по нежному носу аккуратно. Кейлир тоже протянул руку, но она лишь раздраженно ее сбросила.

— Я бы прокатилась.

— Ты умеешь ездить верхом? — удивленно спросил он меня.

— Пару раз ездила. А вы?

— Умею, но не очень люблю. — Он заметил мой тяжелый выдох, специальный. — Но я буду рад составить вам компанию.

Мы подозвали конюхов и спросили можно ли запрячь лошадей. Одобрение было получено, на Тааффеит можно было прокатиться. Для Кейлира подобрали пегого мерина по имени Пион. Скакунов седлали и вывели из конюшни.

— Надеюсь Таффи будет хорошей девочкой, — сказал он.

— Тааффеит! — грозно поправила я его. — У нее есть имя и не нужно его сокращать. — Я оскорбилась так, будто он мое имя сократил.

— Но также удобнее.

— И что?

— Я бы и тебя хотел звать сокращенно.

— И как же? — угрожающе тихо спросила я.

— Летти или например Нико.

— Собаку так свою назовите, — огрызнулась я.

— Мы на псарне так и делаем. — Не понял моей реакции Кейлир. — Например, рождается у породистой суки пять щенков. У всех них есть собственные длинные имена, плюс прибавляется имя матери и отца, а также фамилия наша и название питомника. Одного кобеля зовут по документам Тамарис Ассоль Фрегат Медный сад Варинди. Но зовем мы его Там.

Я вскинула одну бровь и покачала головой.

Мы тихонько пришпорили лошадей и пошли по протоптанный тропинкам Придворовой территории. Поля были огромными, уже не зеленые, нет. В октябре не бывает яркой зелени. Земля окрашивалась в светло-желтые тона, а вдали виднелся лес с хвойными, которые контрастировали с полями.

— Я бы повторил как-нибудь наше свидание.

— Вы считаете, что у нас свидание, Кейлир?

— Дружеская встреча.

— Дружеская, ага.

— Так что?

— Я подумаю. Кажется, в этой стране девушкам не положено быстро соглашаться на все.

— Вы не похожи на тех, кого заботит кому что положено.

— Тоже верно. Не представляю какого вашей сестре, — повернула я разговор в нужное русло. — Ваша матушка, разумеется, все делает из благих побуждений, но я искренне жалею вашу сестру. Ей не сладко. Наверное, как и многим девушкам на выданье. Вы так не считаете?

— Сара, конечно, выглядит милой и доброй. И конечно, она, действительно, милая и добрая. Но не думайте, что ей плохо живется.

— Строгие правила, множество занятий. Никакой свободы.

— Чем это отличается от вашей работы?

— У меня всегда есть выбор.

— Он был когда-то. Но сейчас… разве вы сможете оставить свою работу? Даже если вас позовут замуж, вам же нужно где-то работать. Даже если вам не нужны деньги, и вас обеспечат… вы сможете покинуть свою интересную и опасную работу? Теоретически, да. Но на практике? Вы также не свободны, Николетт.

Он был в чем-то прав, даже не зная, что я ассасин гильдии, а не просто госслужащая в охране. Даже если небо упадет на землю, я решу уйти… Представляю какую истерику устроит Нитта. Наверное, обидится и решит, что это злое предательство с моей стороны. И вот… я ушла и вроде свободна. Чем бы я занималась? Что бы могло вызывать бурление в моей крови и азарт? От чего бы мой мозг продолжал работать усиленно и не заржавел?

На эти вопросы у меня не было ответов.

Я оглянулась на Кейлира, и он понимающе и грустно улыбнулся.

— Это не мешает мне настаивать на втором свидании.

— Ваша сестра, наверняка, спит и видит, что его величество ей так же говорил.

— О, да. Она — влюбчивая дурочка.

— Вы только что назвали свою сестру сейчас дурочкой?

— Я думал, вам нравится честность. Да… и она правда не слишком умна.

— Это не порок.

— Но и не добродетель.

— Буду верить в вашу сестру.

— Как будто от нее много, что зависит. Дурочек этих много будет скоро во дворце. Решается же все семьей.

Я оглянулась на конюшни и криво улыбнулась, Кейлир проследил за моим взглядом. Около конюшен спокойной походкой на лошадях были Шафран и Сара.

— Его величество воспользовался моим примером, — усмехнулся он. — Позвал девушку на конную прогулку. Правда Сара отвратительно ездит в седле.

Я посмотрела, как медленно они ехали на лошадях вдали от нас и снова вернулась к теме:

— Семьи иногда тоже равны, тогда его величество будет смотреть, кто его сердцу больше подходит.

— Сердцу! — рассмеялся Кейлир. — Верите, что у его величества оно есть? У короля нет сердца, и не должно быть. У него государство вместо сердца.

Я улыбнулась слегка.

— Его величество очень меняет эту страну, это огромная честь, мне как девушке работать тут.

— Верно, хотя, конечно, не все одобряют.

— Вы что-то знаете?

— Нет. Но догадываюсь. Старшее поколение труднее переносит перемены, хотя все они подчинятся его воле. Но уверен, что ему непросто. Даже из-за закона интимного согласия. Он ему дорого дался.

— Что вы имеете в виду? — хмуро спросила я. Я ничего об этом не знала.

— Вы знаете, во сколько лет у нас выходят замуж?

— Разрешено с восемнадцати.

— Верно. Люди из знатных родов выдают попозже, чтоб дочери получили образование. И все в столице. А в регионах? Он был шестнадцать, еще год назад. А возраст интимного согласия, когда можно было вступить в связь с девушкой четырнадцать. Сами понимаете… Король Шафран поднял возраст согласия до шестнадцати, а вступление в брак до восемнадцати.

— Я не знала об этом.

— Разумеется. Это политика, не охрана, — пожал плечами Кейлир.

— Вы знаете, почему он это сделал?

— К нему попала придворная девушка из региона, вроде из более-менее обеспеченной семьи, но не знатной. Что произошло… не знаю. Слишком интимные подробности. Но ей было пятнадцать, и она была не девочкой еще до того, как попала к нему. Он поднял на уши весь парламент, сколько всего в регионах меняли… Ведь закон издать — это одно, а следить, чтоб ему подчинялись на местах — другое.

— Неожиданная история.

— Еще бы. На него тогда давил весь совет, некоторые семьи перестали делать вложения в производства государства, он терял поддержку. Но… настоял на своем. Нашел поддержку среди других, прогнул совет. Это многого стоит. В регионах поменяли многих эфенди поменяли. С тех пор, юные девицы поплыли в столицу, кстати.

— Поплыли? — переспросила я.

— Ну да. У нас у работников многих дочери уехали. Все захотели увидеть благородного короля. Еще ни разу не видели, а уже влюбились.

Я не знала, как относиться к этой информации. Шафран старался действительно делать что-то для народа. Это было похвально. Даже не так… Это вызывало уважение. Теплое и терпкое что-то внутри меня. Но… когда заботишься о других, нельзя забывать о себе. А штаб ассасинов и дворец — это напрямую относиться к королю. Если его не станет, то кто дальше будет заботиться обо всех этих людях?

Благородный идиот.

Но в голове продолжали возникать образы молоденьких девушек, у которых не было выбора. Я представляла их захлебывающимися своими слезами, тонущими в боли и унижении. Ведь немногие эти четырнадцатилетние девушки от дурной головы и трепетного бьющегося сердца пускаются в авантюры в постели. Нет. Там в большинстве случаев все не так радужно.

Да… в душе было терпкое чувство. И звала я его уважением.

А еще я поняла, что несмотря на все навыки ассасина, я упустила большой пласт под названием «политика». Я знала основные моменты. Но детали… Сколько врагов могло быть у Шафрана из-за изменений в законе? Да даже из-за этого одного?! Это все равно что искать иголку в стоге сена.

Стоп, стоп, Николетт!

Моя задача не спасать его всю жизнь и истребить всех-всех врагов, а найти тех, что будут в ближайшее время и в обход ним помочь выбрать невесту. Причем тут большая политика?

Но мысли все равно не давали внутри покоя. Захотелось прийти и поднять все поправки, которые были в своде Кароса. Вдруг я что-нибудь найду. Голова начинала гудеть.

Я оглянулась на поле. Вдалеке все также на лошадях медленно передвигались Шафран и Сара и о чем-то мило беседовали. Девушка поправляла все время волосы, которые выбивались из прически и открыто улыбалась. Я поняла, что имел в виду Кейлир. Но иногда, наверное, здорово быть дурочкой.

— Как насчет спора?

— Спора? — переспросила я.

— Кто быстрее вернется до конюшни.

— Что получает победитель?

— Я — вторую встречу с вами. А вы выбирайте сами. Пусть это будет маленькое желание. Можете не озвучивать даже.

— Вы так уверены в своей победе? — я от удивления подняла брови.

— Уверенность — залог успеха.

— Насчет три.

— Идет.

Мы развернули лошадей, остановились вровень, поправили ноги в стременах, ремни седел и всю сбрую скакунов.

— Один, — отсчитала я. — Два. ТРИ!

Мы помчались галопом. Почти наравне.

Волосы слегка стали мешать, и я пожалела, что не собрала их в косу или хвост, но я не откидывала их. Лишь крепче сжала уздечку и стиснула зубы. Победа моя. Не знаю зачем. Я ведь не против второй встречи. Но я хотела опередить его. Победа моя.

Мы пронеслись мимо Сары и Шафрана. Их удивленные лица мелькнули перед нами. Секунда мимо них показалась мне чем-то замедленным. Как будто двигаешься во сне. Я выхватила взгляд светло-зеленых глаз, прикованных ко мне. В них сквозило что-то непонятное для меня. Если бы я не знала Шафрана и того, какие у нас отношения, я бы решила, что вижу восхищение в его глазах. Мужчины так смотрели на меня, когда не могли перестать любоваться мной. Но Шафран? Его взгляд проскользил ниже на лошадь, и в глазах что-то поменялась. Я уже не поняла, что.

Да ну его!

Мы мчались дальше. Я почувствовала, что съезжаю. Седло стало скользить. Очень странно. Я обхватила корпус Тааффеит покрепче. Ну, же, девочка! Не подведи! Держись. И Тааффеит, и Николетт.

Я еще ближе прижалась к лошади, наклонилась. Но это меня не спасло.

Рефлексы сработали до того, как все произошло. Я сама отодвинулась и стала спрыгивать, понимая, что лошадь сейчас уронит меня вместе с седлом. Я оперлась за пегую шею, оттолкнулась и спрыгнула назад, планируя перекатиться по земле.

Но меня в воздухе подхватили мужские руки и усадили на седло, и тут же резко отпустили, как будто боялись дальше меня трогать. Я сразу схватилась за корпус новой лошади, которая почти остановилась и подняла глаза.

На меня обеспокоенно смотрел Шафран.

Сердце лихорадочно билось.

Я чуть не упала с лошади. Это не было бы смертельно. Только не для меня. Но я чувствовала адреналин в своей крови даже от легкой опасности. Наверное, его испугал мой внешний вид. Ведь я улыбалась в полную улыбку. А он замерев смотрел на меня.

Очередная секунда, превратившаяся в вечность во сне.

11 Глава. То, что закипает внутри меня

— Николетт! — выдернул меня из пучины зеленых глаз крик Кейлира. — Николетт! Вы в порядке?

— Да, — отвернулась я от короля. — Все в порядке. Полагаю, победа за вами.

— Ну что вы! — смутился парень. — Разве можно считать это за честную победу? Я так перепугался.

— Ушиблась? — прервал эмоциональные реплики Шафран, глядя внимательно на меня и мои руки.

Он слез с вороного коня и потянулся к моим ладоням, чтоб осмотреть и… остановился, положив их на спину лошади недалеко от меня.

— Нет, все в порядке.

— Испугалась?

— Нет, вряд ли бы это меня убило.

— Вы так быстро спрыгнули с лошади, — протараторила Сара. — Я бы так не смогла!

— Хорошо, что на этой лошади оказалась я, — усмехнулась я и резко помрачнела.

— Николетт? — сузил глаза Шафран.

— Возвращайтесь к прогулке, ваше величество. Все в порядке.

Я слезла с жеребца и уступила его Шафрану, вежливая улыбка говорила о том, что не время вести разговоры. Он еле заметно кивнул и обратился к Саре:

— Пойдемте, я покажу еще прекрасные места, мы так и не доехали до них. — Он быстро оглянулся на меня и еле слышно сказал только то, что предназначалось для слуха ассасина. — Проверь ремень.

То есть он увидел, что что-то со снаряжением лошади раньше и поскакал вслед за мной? Я медленно обдумывала все.

— Мы можем прогуляться пешком, — сказал Кейлир встревоженно глядя на меня.

— Нет-нет. Я думаю, что мне нужно время прийти в себя.

— Конечно. Я не подумал. Давайте довезу!

— С меня хватит лошадей сегодня, — покачала я головой.

— Я не могу вас тут оставить идти пешком.

— Мы почти у конюшни, минут пять ходьбы. Давайте завершим прогулку, я… хочу побыть одна. Этот стрес… — Я добавила на последние слова немного истерических ноток. Это сработало.

— Да, Николетт.

Он поскакал дальше к конюшне, а я медленно пошла пешком. Когда я уже подходила, Кейлир покинул конюшню, а дошла до конюха.

— Где Тааффеит? — спросила я.

Мужчина проводил меня к загону, где лошадь спокойно гуляла. Я перепрыгнула через загон и подошла к ней.

— Ты как? — спросила я у нее.

В ответ мне было только фырканье. Я погладила ее спину и заметив, что конюх скрылся пошла обратно к стойлам.

Я прошла всех лошадей, проверила, что конюха нет в отсеке со сбруей и подошла к своему седлу, которое висело сейчас среди остальных. Провела руками по коже. Ничего необычного, опустила глаза на ремень. Застежка, обычная застежка.

Я еще раз оглянулась, чтоб убедиться, что рядом никого нет. Соединила два ремня, застегнула. Все в порядке. Почему же оно соскальзывать стало? Я подергала ремень и… увидела, что он растянут, потому и ослаб. Но как так? При первом осмотре этого не видно, только, когда есть нагрузка, натяжение. Но ведь когда я ехала спокойно тоже было это. Возможно, что, если бы дольше гуляла бы спокойно на лошади тоже начало бы ослабевать. Что случилось? Я попробовала спроецировать это в своей голове. Я стала соскальзывать…

Я прошла дальше, где лежали вальтрапы, ткань, которая под седлом. Посмотрела на свой. Обычный вроде. Оранжевый, немного блестящий.

— Николетт, — раздался голос Дина. — Вот вы где! Я услышал, что произошло, решил найти вас. Знал, что застану здесь.

— Почему? — спросила я подозрительно. — Ты устроил это?

— Что? — шокировано он посмотрел на меня.

Мне хватило его первой реакции удивления и непонимания, и я отбросила подозрения к нему.

— Просто спросила. Привычка. Дин, — позвала я его.

— Да?

— Ничего необычного не видишь?

Я кивнула в сторону вальтрапов.

— Вроде нет.

Я, пользуясь случаем, что он не знает, какой мой, подошла к ближе и кивая ему на то, чтоб подошел со мной. Дин приблизился и под моим присмотром стал перебирать их.

— Расскажи мне о них. Ты ведь что-нибудь знаешь об этом? На лошадях ездил?

— Да, немного. Но я тут не конюх же.

— И тем не менее.

— Вот этот. — Он достал красный вальтрап с золотистой вышивкой. — Из хлопка, на нем по праздникам выезжают. Этот, — он достал из войлока. — Для более холодного времени года.

Он описывал вальтрапы, перебирал их, показывал мне. Когда дошел до моего, я затаила дыхание.

— Этот тоже для праздников, ну или для знатных гостей. Цвет яркий, насыщенный. И… — Он нахмурился. — Это ваш?

— Как ты понял?

Он подал его мне.

— Потрогайте. Из чего он?

— Из… шелка?

— Да, сверху идет шелк. Эта ткань не используется для вальтрапов. Но он не весь такой, только середина, где лежит седло обычно. И переход к ней такой незаметный, скрыто из-за вышивки, что ткань меняется. Конюх мог не заметить.

— Или специально положить.

— Вряд ли. Если закуплено и есть… он не спорит и запрягает лошадь.

— А кто занимается закупом?

— Распорядитель конюшен. Но я не думаю, что он такое бы закупил. Такие вальтрапы не шьются, он сделан под заказ, под очень грязный заказ. Если свалиться с лошади из седла можно ушибы получить. Странную вещь скажу…

— Говори.

— Но очень хорошо, что в седле оказались вы.

Я уже второй раз слышала эту фразу, и она меня напрягала.

— Доложи мне, когда вернется его величество с Сарой. Ничего необычного не заметишь. По-рабочему. У тебя же есть мой номер?

— Да, конечно.

— И не распространяйся об этом.

— Фарину я обязан сказать.

— Ладно.

Я покинула конюшни в глубоких раздумьях. В покоях переоделась и приняла душ. Пришла смс от Дина, он говорил, что ничего странного не заметил. Только король был напряжен.

Ко мне в покои постучались, а затем вошел Герберт.

— Добрый день! — поприветствовал меня распорядитель покоев.

— Здравствуйте.

— Я понимаю, что вы уважаемая гостья его величества, но я не очень терплю воровство.

— Что, простите? — непонимающе ответила я. — Воровство? И что я по-вашему украла?

— Ключ!

— Ключ?

— От вашей комнаты. У меня их было три экземпляра. Один у вас и два в кабинете. Сейчас один.

— И что вас натолкнуло сделать вывод, что я украла второй ключ от своей же комнаты?

— Наверняка, вы решили устроить свидание.

— Вы как к такому выводу пришли?

— Вы же сбегали ночью из дворца!

— Так это вы сказали его величеству.

— Мне доложили, а я уже доложил ему.

— Так не разумнее ли было подумать, что ключ взял тот, кто вас проинформировал? Ключ был у вас на тот момент?

— Информатор не заходил к вам в комнату, и в тот момент ключ был на месте.

— Вам не кажется, что если бы я ожидала свидание у себя в покоях, то мне не нужно было бы давать ключ? Я ведь была бы тут. Странная логика.

— Вы вообще не очень понятная для моего понимания.

— Ах в этом причина! Я не веду себя так, как ведут тут обычно девушки? Это еще не повод идти ко мне с обвинениями!

— Я дал вам шанс, сейчас я пойду к Фарину. Раз вы не хотите сознаваться и возвращать.

— Идите. Только знайте, что если бы мне правда понадобился второй ключ, то я бы его запросила.

— Так вам и дали его! Ага, сейчас. — Он опять на меня снисходительно посмотрел, что мне захотелось врезать ему. Хоть он и годится мне в отцы.

— Покои мне дали рядом с королем. — Я едко улыбнулась.

— Не представляю даже, что вы сделали ради этого. Но вряд ли дальше ваши финты пройдут.

— Идите к Фарину, — устала сказала я. — Мне без разницы.

Он чуть не задохнулся от возмущения. Я видела налитые яростью глаза, но он сдержался и слегка поднял уголки губ в угрожающей улыбке.

— Как знаете.

С этими словами он вышел, а я открыла шоколадку и принялась ее яростно жевать. Вот же еще один идиот нашелся. Да еще старый! Бесит!

Так, Николетт, дыши. Успокойся. Тебе плевать.

Да, мне плевать.

Через тридцать минут пришла смс от Фарина:

«Жду у себя в кабинете».

И этот решил мне поприказывать?!

Я скрепя зубами вышла из комнаты и дошла до Фарина, там уже стоял Герберт. Я вошла и скрестила руки на груди.

— И? — спросила я.

— Я уверен, что произошло недопонимание, — сказал начальник охраны.

— А я считаю, что нет! — ответил Герберт.

— Николетт, ты брала ключ? — спросил он меня.

— Нет, — равнодушно ответила я.

— Вот видите. Она не брала.

— И ты ей так поверишь? — вскипел распорядитель покоев.

— У меня нет повода не доверять Николетт, Герберт.

— Да она…

— Ты, может, что-то напутал?

— Не напутал. Идемте сами посмотрим.

— Идем.

Я устало вздохнула, и мы пошли в кабинет Герберта. Это было просторное помещение, где все папки и коробочки ровно и педантично лежали. На полках не было ни пылинки.

Распорядитель покоев прошел к стеклянной витрине, открыл ее, на минуточку, ключом из своего пиджака. Он отсчитал ящик и выдвинул его. Мы подошли ближе, Гербер повернулся, сощурив глаза.

— Ага-а-а! Так и знал! — воскликнул он.

— Что ты знал, Герберт? — недовольно спросил Фарин. — Оба ключа на месте.

— Николетт поняла, что я иду к тебе и вернула его.

От этих обвинений ярость во мне поднялась, готовясь вспыхнуть. Но я подавила ее, и следующее сказала ледяным тоном:

— Госпожа.

— Что? — не понял распорядитель.

— Госпожа Николетт и на «вы». Мы с вами не переходили на другой уровень общения. Я надеюсь у вас больше нет претензий, а конфликт исчерпан.

— Я уверен, что это она его вернула.

— Каким образом? Если витрину открыл ты ключом, а он у тебя всегда. — спросил Фарин.

— Может она и этот ключ выкрала и сделала копию.

— Так, что вы не заметили? — подняла я бровь. — Я бы тогда и с этим ключом провернула то же самое.

Он нахмурился, смотрел на меня с огромным подозрением. Не верил мне. Но сказать ему больше нечего было.

— Надеюсь, обвинения с Николетт сняты. И не надо больше ее подозревать. Она — последний человек, кто будет что-либо делать во вред его величеству.

Герберт не ответил, а мы вышли из кабинета.

— Извини за это, — сказал начальник охраны. — Герберт иногда слишком зверствует.

— Он даже к тебе обращается не очень уважительно.

— Это еще уважительно. Раньше нет-нет, да обзовет щенком тихо.

— Почему он так?

— Помнит еще старые порядки при его величестве Зиране. Он любил строгость короля.

— Почему Шафран его не заменит?

— Вообще, он со своей работой хорошо справляется. А у его величества и так много забот, если еще менять распорядителя покоев, то…

— Во дворце еще больший беспорядок будет, — ответила я за него.

— Да, все правильно сказала. Мне Дин доложил, что ты соскользнула с лошади и чуть не упала.

— Ерунда.

— Дин сообщил о вальтрапе. Это серьезно.

— Займетесь этим? — спросила я.

— Конечно.

— Тогда буду ждать вестей.

Надо будет сравнить наши сведения потом. Вдруг чего утаит.

В покои снова постучались, когда я вернулась, а затем вошла Латифа.

— Добрый вечер, госпожа. Я принесла ужин.

— Неси сюда прямо.

Она подкатила тележку, а я начала есть прямо на кровати. Латифа стала прибирать вещи, аккуратно складывать одежду, протирать пыль. Мы еще в самом начале договорились, что в мои покои без меня нельзя заходить. А что если это она брала ключ? А если это Ханилида? Хотя, волос Латифы я уже находила.

— Где Ханилида? — спросила я.

— Она плохо себя чувствует сегодня.

Я посмотрела на Латифу, захотелось спросить, не приложила ли она к этому руку, но одернула себя. То, что между ними была ссора, еще ничего не значит.

Я съела шашлык из барашка, запечённые овощи, зачерпнула мезе лепешкой и откусила. Абрикосовый щербет приятно утолял жажду и смачивал горло.

Латифа посмотрела на меня счастливыми глазами.

— К вам вернулся аппетит! Я очень рада, госпожа.

— Не вернулся, а скорее посетил ненадолго.

— Вы ешьте-ешьте. Чтоб впрок было.

— Впрок не наесться, Латифа.

Она похихикала и стала расчесывать мои волосы. Кажется, у нее стало входить в привычку ухаживать за моими волосами, а я стала незаметно разрешать наводить себе красоту.

— Разрешите локоны сделать? — спросила она.

— Куда мне на ночь?

— Ночью тоже нужно быть красивой.

Я закатила глаза, но кивнула.

— Я завтра уеду вместе с его величеством.

— Да, мы уже в курсе. Как же вы в дороге без нас? Кто будет вам еду приносить?

Я услышала, как девушка включила круглый утюжок для волос, и покачала головой.

— Я же до этого как-то жила самостоятельно.

— Вы вообще очень самостоятельная.

— Тоже хочешь быть такой? — спросила я без задней мысли.

— Да, — услышала я тихий-тихий ответ.

— Неужели? — Я резко повернула к ней голову, но Латифа мягким движением вернула ее в исходное состояние и поделила прядки на зоны.

— Я бы хотела иметь чуть больше возможностей распоряжаться своей жизнью. Выйти замуж — это здорово. И я хочу этого… правда хочу. Но я так хочу, чтоб муж меня не ограничивал ни в чем. В разумных приделах. — Она нервно хихикнула.

— Значит будет.

— Не будет, — грустно ответила она. — В Каросе так не принято.

— У моей подруги муж из Кароса, и он оставил работу здесь. Они половину времени живут в Лероне. Он во всем к ней прислушивается.

— Правда?

— Да.

— Как его зовут?

Я заколебалась прежде, чем давать ответ. Но… решилась.

— Эндари.

— Эндари Саринтаз? — удивленно воскликнула девушка.

— Ты его знаешь?

— Его отец был главой отряда ассасинов. Эндари — ассасин.

— Был когда-то.

— Ваша подруга тоже ассасин?

— Была когда-то, — повторила я.

— А вы тоже? — спросила она шепотом.

Логика у нее хорошая.

— Я — специалист по охране, — мягко ответила я. — Но с некоторыми из гильдии ассасинов Нуринии знакома.

Со всеми, если быть точнее. Но ей это знать не обязательно.

— Готово!

Латифа отпустила мои волосы и выключила утюжок. Я подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Волосы мягкой волной спускались, задорных кудряшек не вышло из-за тяжести и длины, но плавные локоны красиво смотрелись.

Девушка покинула комнату, а у меня звенькнул будильник. Я открыла его и увидела напоминание самой себе. Я же собиралась заглянуть к Шафрану.

Я еще раз увидела себя в зеркало и почти посмеялась нелепой ситуации. Иду в покои короля с укладкой. Замечательно!

Я прошла по коридору, толкнула дверь. Дверь в спальню была приоткрыта, услышала звуки из кабинета. На столе была ваза с цветами, но не с обговоренными ранее. Это были пушистые бело-розовые гвоздики. Ну и что это значит?

— Я знал, что ты зайдешь.

Шафран встал в проеме кабинета и жестом пригласил зайти.

В кабинете был письменный стол и мягкое кресло, шкафы с книгами, телевизор, множество полок с разными папками.

— Ты осмотрела седло?

— Да. Ремешок был растянут, но это не страшно. А вот шелковый вальтрап уже интереснее.

— Шелковый?

— Да, чтоб скользить.

— Странно.

— Как вы оказались рядом?

— Я увидел, как ты стала соскальзывать понемногу. Испугался. — Последнее сказал он очень тихо, будто сказал что-то секретное.

— Ну, я в порядке, — ответила я бодрым голосом. — А вот оранжевый шелковый вальтрап нужно выкинуть будет

— Ты сказала оранжевый?

— Да, а что? Мне Дин сказал, что яркие используют для праздников или для важных гостей.

— Да, верно, — кивнул он.

— Так что не так с оранжевым?

— То, что лошадь Сары, Любби, обычно спокойная, была сегодня слегка взбудораженная, а еще то, что оранжевый — любимый цвет Сары.

— И как хорошо, что в седле оказалась я… ведь возбужденная лошадь и сокальзывающее седло…

— Да. В лучшем случае Сара бы переломала себе кости. В худшем…

— Могла ушибиться насмерть, — закончила я фразу.

— Кто-то хочет от нее избавиться.

— Но он не предполагал, что я отправлюсь на конную прогулку и первой лошадь дадут мне.

Шафран медленно кивнул.

— Странные вещи творятся, ваше величество. Кому-то ваша потенциальная невеста не угодила.

— Это верно.

— У нее были враги?

— Вряд ли. Она — добрый друг моей сестры.

— Сестры? — медленно проговорила я. — Как же мы их упустили из поля зрения. — Я стала вспоминать досье. — Кажется, обе ваши сестры учатся в Рилье недалеко.

— Да, их мать живет в резиденции на границе.

— Заглянем туда? Будем в той стороне.

— Нет, спасибо, — проворчал Шафран. — Мы будем не рядом. И часто видеться не хочу с ними.

— Плохие отношения? Если да, то мне следовала бы знать об этом сразу.

— Нормальные. С сестрами вполне милые, с Шарлиз очень даже теплые, это вторая.

— А с их матерью? Вдруг, она что-то замышляет. Она же вам не родная.

— Я — гарант их счастливой жизни. Если со мной что-то случится, то следующий правитель от них же первых и избавится.

— Логично. Поэтому я особо не задавалась вопросами о них.

— Сара, значит, добрый друг вашей сестры Шарлиз.

— Нет, она общается с первой. Общались во всяком случае.

— С Шейлой, — произнесла я, вспоминая имя другой сестры. — У вас у всех имена на «Ш» начинаются.

— Добрая традиция среди знати называть детей на одну букву. Если бы у отца был брат, его бы звали каким-нибудь Зейном. Впрочем, эта традиция уходит. Но отец решил ее соблюсти для счастья.

Я усмехнулась странному порыву предыдущего короля. Да, наверное, он боялся расплаты Судьбы, если ради счастья детей следовал даже такой мелкой традиции. Понимал, что его зверства могут отразиться на детях.

— Завтра выезжаем в восемь, — сообщил король.

— В восемь, ага.

— Будь готова у парадного входа. Мы пробудем там пару дней.

— Хорошо.

Я покинула покои его величества и отправилась спать перед важным выездом. Кто знает, что еще нас будет ожидать там.

12 Глава. Мы на границе

Я посмотрела в окно, наблюдая как деревья уносятся назад, пока я еду вперед. Дорога до поселка Санди занимает десять часов. Я сидела на пассажирском сидении у одного окна, а у второго сидел Шафран. На переднем сидении был его телохранитель. А впереди сзади ехали еще две машины с охраной.

Впрочем, Фарин объяснил, что это маленькое еще сопровождение. На самом деле нужно больше, но его величество не хочет привлекать внимание к его поездке. Тут я была с королем солидарна. Меньше охраны на неофициальные мероприятия лучше — меньше риска, что привлечем внимание. А вместо количества охраны должно говорить ее качество.

Оно немного страдало, но я наделялась, что это недоразумение решится со временем. Надо только вразумить короля. Правда его поездка в Санди к вразумлению не относилась. У него сейчас должны быть другие планы и приоритеты, о чем я ему уже говорила. Но он упрямо решил ехать к месту раскопок.

Я заметила движение боковым зрением и обернулась на короля. Сняла наушник и остановила песню.

— Вы что-то сказали, ваше величество?

— Может хочешь попить?

Он сжимал бутылочки с водой, я вспомнила прошлую поездку и иронично ответила:

— Спасибо, но нет. И вам не советую.

Он пожал плечами, а я снова хотела отвернуться, но меня настиг новый вопрос.

— Что слушаешь?

— Музыку.

Шафран посмотрел на меня с легкой иронией, но ничего не сказал. Что-то дернуло меня спросить:

— А вы?

Он удивленно посмотрел на меня.

— По вашему лицу видно, что вы к чему-то прислушиваетесь, напрягаете свой слух.

Он заколебался, опустил глаза вниз, а затем снова поднял на меня, прожигая меня свои зеленым светом.

— То, что играет у тебя.

Я ухмыльнулась.

— Зачем тогда спрашивали?

Он пожал плечами, затем сделал вдох и выдох.

— Николетт?

— Да, ваше величество? — я слишком сильно показала, что я вся во внимании, подчеркивая, что слушаю его как короля.

— Нет, ничего, — ответил он и снова отвернулся.

Я спокойно вставила наушники в уши и включила ритмичную музыку обратно, и закрыла глаза, чтоб периодически их открывать и все осматривать.

Однажды мы спорили с Рейни, кто из нас больше помешан на контроле. Рейни утверждала, что она. Подруга — специалист по ядам, химик, много времени проводит в лаборатории. Встает с рассветом, дома идеальная чистота, руки моет иногда слишком часто.

Я же разбрасываю вещи, срываюсь на сладкое и могу спать до обеда. Но… я была с ней не согласна. Я контролирую почти каждый миг в большинстве сфер жизни. И мои разбросанные вещи — капля в море.

Поселок Санди находится гораздо южнее чем Хэлия. Маленький населенный пункт, здесь максимум трехэтажные дома, и то у самый обеспеченных. Но все одноэтажные были ухоженными, аккуратно выкрашенными и чистыми. Никакой облупившейся краски, а в садиках около домов цвели какие-то поздние цветы. Впрочем, еще не холодно в Каросе, а в этой более южной точке чем столица и того теплее, градусов двадцать-двадцать пять.

Я вышла из машины, охлажденной кондиционером и расстегнула сразу кожаную куртку.

— Вы взяли что-нибудь более легкое? — спросил король. — Если нет, то мы можем вам купить.

— Конечно, я все предусмотрела, — ответила я с вежливой улыбкой. — Вы сомневались?

Он правда думал, что я не умею смотреть прогнозы?

Он вздрогнул и опустил глаза. Я протянула руку к своей талии, где был закреплен хлыст. Было ощущение, что он вздрогнул словно я ударила им. Но хороший ассасин знает, как можно бить без оружия, чтоб вздрагивали так будто оно есть.

В Санди не было резиденции короля, но был большой дом местного эфенди, где также на территории было и здание совета поселка, и еще что-то административное.

У меня забрали багаж слуги, и уже почти забрали у Шафрана, но я увидела, что он отказался. Я вопросительно на него посмотрела.

— Тут немного вещей, а я в состоянии донести их сам, — пояснил он свои действия.

— Там что-то ценное? — спросила я, которая считала себя догадливой и проницательной.

— Остатки моего самоуважения, — усмехнулся он.

У меня дернулся один уголок губ наверх, но я опустила его. Задание! Санди! Мы здесь по делу.

Нас разместили на третьем этаже, моя комната была с комнатой его величества. Горничная мелькнула недалеко от нас и что-то шептала своей коллеге. Я напрягла слух ассасина.

— Невеста? — шепот девушки был прямо около уха другой.

— Нет, с охраной она. Работница. — Теперь вторая шептала, а первая склонила голову.

— Может любовница?

— В такой-то одежде?

— И так красивая.

— И высокая… и…сильная. Смотри зашибет тебя. Не болтай ерунды при ней. А то может не зашибет, а даже убьет. Глаза как синее море.

— Синий огонь.

— Да, все иди на кухню. Займись делом.

Забавные девчонки. Но меня нисколько не раздражало это. А правда повеселило.

— Ужин через сорок минут, Николетт, — сказал Шафран.

Я кивнула и зашла к себе в комнату. Хорошо, что тут была моя отдельная ванная и туалет. Зашла. Эх, не как во дворце, конечно.

Как во дворце? Ты что, привыкнуть уже успела? А дома как будешь мыться. Ну уж нет! Надо обратно привыкать к обычным ванным комнатам.

Я скинула с себя куртку и облачилась в шелковые брюки, футболку и удлинённую рубашку из комплекта к брюкам. Рейни говорила, что это самое удобное и комфортное. И… надо было признать, что она права.

Я почувствовала легкую приятную для тела ткань и улыбнулась. Вернула все снаряжение и оружие на место. Посмотрела на дверь из комнаты и толкнула ее, намереваясь плотно поесть.

Я вышла и постучалась к Шафрану.

— Заходи, — услышала я из-за двери.

Я прошла в комнату его величества. Он застегивал манжеты на рубашке и быстро глянул на меня. Я встала у двери и сложила руки на груди, спокойно глядя на короля.

— Ты не была здесь? — спросил Шафран меня.

— В Санди? Нет. Но я была в Рилье недалеко от границ Кароса.

Он кивнул и стал завязывать галстук, задев какую-то шкатулку. Она стала падать с дивана. Шкатулка маленькая, блестящая, выглядит хрупкой. Я очутилась рядом с диваном и подхватила падающий предмет. Рефлексы ассасина сработали. И не только у меня.

Шафран держал шкатулку также, и так как она была маленькая, то его пальцы соприкасались с моими. Я медленно подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Он быстро убрал руки.

— Это ваше, возьмите.

Я положила шкатулку обратно на диван и отошла обратно к двери. Король тем временем закончил с одеждой и подошел ко мне. Шкатулку он спрятал в карман и взял с собой.

— Там что-то ценное? — спросила я.

— Да. Покажу после ужина. Мы пойдем на раскопки.

— Ночью? — скептически переспросила я. — Ваше величество, опять пренебрегаете безопасностью?

— Тут ничего не случится.

— Попахивает беспечностью, если честно.

— Нет, это не так. Ты сама во всем убедишься, попозже.

Я закатила глаза, но промолчала.

— Ладно. Идемте.

Ужин проходил в окружении местной администрации. Эфенди рассказывал о росте демографии, хороших урожаях и еще каких-то экономических вещах. Шафран производил впечатление благосклонного правителя, который всегда готов выслушать поданных. В какой-то момент я перестала слушать, что они говорили и осматривала зал, где подали ужин.

Стены были украшены картинами, на окнах висели бархатные шторы, а на столе была слишком вышитая скатерть. Все было как будто тяжелым, душным.

— Как вам в Каросе, Николетт?

Я повернула голову в сторону мужчины, кто задал вопрос и слегка улыбнулась, глядя на его лицо, слегка тронутое морщинами.

— Интересно и занимательно. Другая культура — это всегда новый опыт, который полезен.

— Так необычно видеть девушку, которая занимается защитой, изучает охранные стратегии.

— Мне тоже необычно видеть ряды штаба ассасинов, где нет девушек вообще. У каждого свое «необычно», — сказала я с очень вежливой интонацией. Но Шафран блеснул глазами, кажется, он понял мою маленькую насмешку.

— Мы бережем наших девушек и женщин от тяжелой работы, — проговорил мужчина.

— У каждого свои традиции и обычаи, — мягко ответила я.

Мужчины покивали головой и вернулись к своим разговорам. После ужина, который плавно перетек в беседу, мы распрощались и разошлись по комнатам. Договорившись с королем встретиться, когда стемнеет для того, чтоб отправиться на место раскопок.

Я спокойно листала новостной портал Лерона, отключившись от реальности, словно я была не в чужой стране, а в родном городе. В своей квартире. Не сидела на диване, а лежала в кровати в своей спальне.

Из моего внутреннего мирка меня вытащил стук в дверь. Я встала и открыла ее.

На пороге стоял тот мужчина, который задавал вопросы. На вид ему было лет сорок, у него были спокойные карие глаза, волосы, слегка тронутые сединой и доброжелательная улыбка. Но была ли она настоящей, большой вопрос.

— Добрый вечер, Николетт, — поприветствовал он меня.

— Добрый вечер.

— Саян мое имя.

Я кивнула.

— Вы что-то хотели?

— Меня так покорила ваша смелость. Мы редко видим девушек из других стран. Таких свободных, дерзких.

— Не думаю, что мое поведение можно было бы назвать дерзким.

— Это не упрек вам. Все что делаете вы — дерзость для этих мест. Потому так и щекочет нервы. Это так пикантно.

— Что, простите? — нахмурилась я. — Пикантно? Еще раз, Саян, что вы хотели?

— Вас, — просто ответил он.

Я потеряла дар речи, а затем из меня вырвался смешок.

— Меня?

— Именно вас.

Он вошел в комнату, положил мне руку на плечо и провел вверх до шеи. Я смотрела за его движениями, давая ему шанс осознать ошибку и избежать последствий. Но он шансом не воспользовался.

Я резко скинула его руку и зло посмотрела на него.

— Что вам дало право вторгаться ко мне в комнату и приставать ко мне.

— Вы. Ваша красота, соблазнительность.

— Вам лучше уйти, чтоб не возникло непоправимой ситуации.

— Я понимаю, что я не так молод, как его величество, и мне далеко до его привлекательности…

— При чем здесь вообще король? — перебила я его.

— Николетт, обратите внимание на тех, кто более доступен для вас.

— Меня это не интересует.

— Молодая девушка, из другой страны, работает при короле… Мы все понимаем.

— Я не понимаю.

Он снова подался вперед, стараясь меня захватить. Я хотела ему врезать пока делала шаг назад, но меня опередили.

Шафран двумя быстрыми шагами оказался между нами и схватил его за руку, а затем резко скинул вниз.

— Саян! — взревел он. — Что вы себе позволяете?! С моим работником!!!

— Ваше величество, — пролепетал мужчина, не ожидавший гнева правителя. — Вы все неправильно поняли.

— Я все прекрасно понял. А потому запрещаю вам приближаться к Николетт без ее согласия. Она — работник, специалист со стороны, способствующий укреплению международных связей. А вы сейчас ставите всю политическую ситуацию под угрозу. Это раз!

Шафран гневно сверкал глазами, глядя на Саяна. Мне казалось, что он сейчас ударит мужчину.

— Она — моя подчиненная, и вольности без ее согласия не поощряются, а будут иметь последствия.

— Я понял ваше предупреждение. Прошу прощения!

— Не предупреждение! Вы оштрафованы, я выпишу вам повинные действия, и вы заплатите штраф за это.

— Но, ваше величество, я не знал…

— Значит будете знать! Наказание не даст вам забыть о произошедшем. А если вы не хотите более опасных последствий и вам дорога ваша жизнь, то советую умолкнуть и покинуть комнату. Сейчас!

Саян побледнел, но поклонился, еще раз пробормотал извинения и удалился.

— Ты в порядке? — обернулся Шафран и осмотрел меня с ног до головы.

— Да. Вы очень вовремя. А то было бы неловко, если бы вашего подданного пришлось бы избить.

— Если будут подобные проблемы — приходи сразу ко мне.

— Он был удивлен вашим наказанием.

— Я почти не прибегаю к этому. И никогда не угрожал… казнью.

— А сейчас вы угрожали?

— Да, и он понял это.

— Укрепляете авторитет, ваше величество, — усмехнулась я.

— Жаль, что приходится таким способом.

— Иначе невозможно. Не все идет так, как мы бы хотели.

Шафран еще раз кивнул и… уперся взглядом в мои руки.

Я стояла в одной футболке, сняв рубашку. И я обратила взгляд туда, куда он смотрел и вздрогнула сама. Я знала, что он видит.

— Это? — начал он.

— Да.

На руках если присмотреться были бледно-зеленые разводы. Почти не видимые, как контур от шрамов. Два года назад была авария в музее, когда проводили эксперименты с ядами клана Никас. Я попала под удар взрывной волны. И погибла бы… Если бы Эндари не донес меня до гильдии и не вызвал бы Рейни. Тот взрыв был спровоцирован дракой нашими охранниками и шпионами Кароса…

Не будь стычки — не было бы взрыва.

Я посмотрела на короля снова, в его глазах отражалась вся печаль мира.

— Прости.

— За что?

— Это моя ответственность. Я не хотел, чтоб кто-нибудь пострадал.

— Вы не знали.

— Должен был знать. Я… не всегда просчитываю все наперед. А должен. Я ведь король.

— Тогда еще не были.

— Я всегда был королем. Просто когда-то будущим.

Я опустила голову и не знала, что сказать. Ведь он был прав. И по сути все сказал верно. Но поддакивать и расстраивать его больше я не хотела. Он и сам все знал.

— Они меня не беспокоят, — я постаралась улыбнуться.

— Но когда-то ты могла умереть из-за этого.

— Но не умерла же. Я вообще живучая.

— Николетт…

— Все в порядке. Нам кажется пора идти.

Он кивнул и еле отвел взгляд от меня. А я хотела покинуть эту комнату, где было слишком мало места для последних событий.

13 Глава. В катакомбах

Солнце уже село и ночь опустилась на Санди. Мне не хватало высоток с множеством окон, откуда лился бы свет. Я хотела почувствовать шум ночного города, скрыться под покровом темноты.

В Санди было тихо. Где-то я слышала если напрягалась разговоры во дворах, шум посуды из открытых окон и тихие беседы. Зато здесь были звезды, пахло южной осенней ночью и поздними цветами. Я втянула воздух полной грудью. Чистый, свежий, нетронутый суетой.

Мы пошли через лес, я осматривалась и была все время на чеку.

— Вы, когда приезжаете сюда, тоже один ходите?

— С парой телохранителей.

— Опасно, ваше величество.

— Сейчас мы с тобой вдвоем. Это ли не опасно?

— Только тем, кто решит напасть в присутствии меня, — усмехнулась я.

Он лишь слегка улыбнулся и покачал головой. Я заметила, что его глаза слегка сверкали как у кошки.

— Вы хорошо видите в темноте?

— Лучше тебя. Спасибо предкам.

— А у вас есть побратим?

— Да.

— Кто? — не удержалась и спросила я.

— Попробуй угадать.

Я снова глубоко вздохнула и возвела глаза вверх, стала перебирать варианты. Оглядела его еще раз. Высокий, мускулистый. Черные волосы забраны в короткие косы вдоль головы. Глаза Шафрана светло-зеленые, как будто подернутые часто серебром. Как будто… у пантеры.

— Пантера?

— Верно.

— Что это дает? Я только отдаленно слышала.

— Бесшумное передвижение. Слух, зрение и обоняние как у кошки. Если прана кончается, то несколько минут с пантерами, и силы восстановятся. Что еще… — он задумался.

— Иногда вы рычите.

— О, да. Непроизвольно. У Эндари тоже есть такие моменты.

— Рейни рассказывала, да.

— Я благодарен ей за снятие проклятия.

— У нее особо то выбора не было.

— Она могла отказаться.

— Вы бы убили ее?

— Нет. Я не люблю смерть невинных. Но иногда кажется, что она бы сама убила себя, если бы хотела наказать. Я рад, что все сложилось как сложилось. Они с Эндари полюбили друг друга, ей хотелось жить с ним. И она отпустила все обиды.

— Даже не знаю смогла бы я так или нет. Наверное, будь я на месте Рейни, то убила бы себя на глазах у всех.

— В назидание?

— И в наказание.

— Иногда я думаю, что ты — мое личное наказание.

Я не поняла его фразу это, но переспрашивать не стала. Его глаза блеснули в темноте глядя на меня, а на губах была печальная улыбка. Я сменила тему для разговора:

— Тут потрясающее небо. Прозрачное! Видны все звезды.

— Любишь смотреть на небо?

— Иногда. Оно редко, где встречается такое красивое.

Мы прошли пролесок и вышли к раскопкам. Здесь горели фонари, а где-то трещал костер. Археологи сидели кружком около костра и рассказывали истории. Шафран спокойно подошел к ним, поприветствовал и попросил не вставать.

В этом было что-то щемяще уютное. Он пришел как простой человек, сел в круг как все остальные и стал слушать легенды. Я опустилась на бревно рядом с ним, нам налили горячего бульона из общего котла. Я обхватила кружку двумя руками, вдыхая пряный мясной аромат.

— И тогда… — Голос одного из людей был громким звучным. Он рассказывал легенды. — Лара надела корону и вышла из леса словно повелительница Мира… А за ней шли все звери…

Легенда рассказывала о жене одного из правителей Кароса — Ларе. В честь кого был назван сад при дворце. Шафран улыбнулся и тихо шепнул мне:

— Одна из популярных историй тут. Я ее слышал пять раз.

Я улыбнулась в ответ и отхлебнула бульона из кружки. Мы посидели около часа. Шафран перемолвился с несколькими людьми парой фраз, а затем мы зашли в палатку главного археолога. Король посмотрел отчеты и удовлетворительно покивал. Но какая-то тревога не покидала его. Она чувствовалась в его слегка нервных движениях, в цепком взгляде, просматривающим записи, в сжимающихся пальцах от напряжения.

Мы вышли из палатки, и я задала вопрос:

— Вас что-то беспокоит?

— Слегка.

Я выжидательно посмотрела на него, но он сменил тему.

— Мы спустимся сейчас вниз.

— К раскопкам?

— Да, там подземные ходы и пещеры.

— Это опасно.

— Я думал, что это твое второе имя.

— Нет. Хороший ассасин — осторожный ассасин. Тот, кто любит опасность умирает через пару миссий.

— А ты превосходный ассасин, значит мне ничего не грозит.

Я заскрипела зубами, но не стала ничего говорить. До чего упрямый идиот.

Мы спустились вниз, на огороженную территорию, где было вырыты ямы и протоптаны дорожки. Шафран направился ко одному из входов в катакомбы. Я последовала за ним.

— Не обвалится ничего? — скептически спросила я.

— Вроде нет.

— Вроде, — ответила эхом я и снова закатила глаза.

Он взял фонарик среди инвентаря, что был тут везде, включил его и вошел вовнутрь. Свет от фонаря не мог осветить большое пространство, видимость была только на три метра впереди. Я шла рядом с Шафраном, соприкасаясь с ним плечом.

Мы шли вперед, дорожка никуда не сворачивала. Король рассматривал стены, исписанные древним народом. Я посмотрела тоже и удивилась. Стены были украшены фресками. Старыми, потрепанными, но на них была еще краска. Люди много лет назад хорошо умели рисовать.

На одной из фресок была изображена девушка, стоящая на спине огромного хищника с копьем в руке. Ее глаза были белыми, как и у зверя под ней. Под фреской была надпись на незнакомом мне языке.

— Вы понимаете, что здесь написано? — спросила я у короля.

— Немного. Я знаю алфавит, но значения слов мало.

— И о чем тут говорится?

— О… единстве.

— Каком?

— Не знаю, — сказал он, отводя глаза.

— Но догадываетесь, — ответила я.

— Возможно. Идем дальше.

Мы свернули налево, проход стал более узким. Я встала ближе к Шафрану, и мы продолжили идти вперед.

Спустя пару минут мы вышли в подземный зал. Это было большое пространство, вверху было отверстие в потолке, откуда было видно небо. Под ним стоял алтарь, к которому прошел Шафран.

— Археологи доходили до сюда?

— Нет. Они только коридоры изучали.

Я поежилась, было не очень комфортно стоять в древнем зале, мало освященном и неизвестном. Я ожидала подвоха откуда угодно. Король стал ощупывать алтарь.

— Будьте осторожны. Здесь могут быть скрыты ловушки, старые механизмы. Вдруг откуда-нибудь в вас будет запущена стрела.

Он кивнул, но продолжил аккуратно исследовать алтарь. Он тихонько шептал, читая надписи с него.

— О чем тут говорится?

— Тут рассказана история становления наследников и традиции. Смотри.

Я присела на корточки и провела рукой по выпуклым изображениям и буквам вслед за рукой Шафрана. Мы на короткое мгновение соприкоснулись пальцами, и я отдернула руку. Я оглянулась аккуратно на Шафрана, чье лицо освящалось фонарем.

— Извини, — быстро сказал он.

Видимо серьезно отнесся к запрету о прикосновениях. Хоть в чем-то меня послушал.

Король изучал надписи с изображениями и хмурился все сильнее и сильнее.

— Что-то не так? — спросила я.

— Тут говорится о посвящении. О том, что каждый, не только наследник вожака, должен пройти инициацию. Он должен неделю провести в лесах, сливаясь с природой для того, чтоб обрести слияние с сознанием побратима.

— Слияние с сознанием? Ерунда какая-то.

— Нет, это все объясняет.

— Что именно? Я не знаю какие мотивы у вас, ваше величество. Но… вы же не собираетесь неделю проводить где-то тут. Не собираетесь?

Я встревоженно посмотрела на него и положила руку на плечо, потрясла его. Он вздрогнул и оглянулся на меня.

— Но я должен?

— Кому вы должны? Сейчас не время.

— Ты не понимаешь.

— Так объясните мне.

Он еще раз посмотрел на меня, видимо оценивал стоит мне рассказывать или не стоит. Глубоко вздохнул и посмотрел снова на меня.

— Ладно. Расскажу. Но ты не должна никому рассказывать.

— Разумеется.

— Вообще никогда и никому.

— Хорошо, я слушаю вас.

— Кровь предков слишком сильна… Зов зверей все время зовет.

— Вы оборачиваетесь пантерой? — с усмешкой спросила я. — Простите, не удержалась от шутки.

Шафран слабо улыбнулся, не стал ругаться.

— Нет. Но я иногда схожу с ума. Мне так кажется. Я засыпаю… и каждый раз вижу лес, либо клетки. Я ощущаю себя зверем в этих снах будто… попадаю в тело хищника. Просыпаюсь под утро, а я уже уставший. Как будто я не сплю.

— Это каждую ночь у вас?

— Слава Судьбе нет. Но стало учащаться. Два раза в неделю теперь. Первые такие начались в четырнадцать, появлялись раз в два месяца, и потом все чаще и чаще. Я… стараюсь с этим справляться. Но это давит. Мне… волнительно, что однажды это будет каждую ночь.

Как забавно он заменил слово «страшно» на «волнительно». Старается оставаться королем. Хотя тут любому было бы страшно, когда есть нечто, что ты не контролируешь.

— Я поэтому стал изучать древние кланы, в особенности тот, откуда предки. Я хочу узнать, как это можно контролировать. Когда я просыпаюсь, я первым делом смотрю на свои руки, пытаюсь осознать, что они человеческие, что я не покрыт весь шерстью.

— Вы спрашивали Эндари об этом?

— Мимоходом. Но у него даже намеков нет таких. Я должен разобраться с этой проблемой, стать вменяемым, чтоб у страны был адекватный правитель. Это первоочередная задача. Я знаю, что совершаю много ошибок, во многих сферах нужно было бы навести порядок. В частности, в штабе. Но… меня не хватает на все.

Он сел прямо на землю и тяжело вздохнул, но посмотрел на меня твердым взглядом. Я читала в нем и упрямство, и силу, и уверенность. Он верил, что разберется со всем. Но также, я видела, как эти тревоги убивали его. И он мог сколько угодно вести себя так, словно ему все по плечу. Пусть даже он сам в это верил. Но реальность была такова, что он не справлялся.

— Давайте еще почитаем все, что тут есть.

А что я еще могла ему предложить? Только поддержку в его странных исследованиях. Ведь это хоть какая-то информация.

Мы продолжили изучать зал, фрески на нем, Шафран расшифровывал надписи. Я просто ходила рядом, проверяя безопасность, чтоб на него ничего не обвалилось вдруг. Хоть какая-то польза.

Сложно, когда привыкла ощущать себя почти всемогущей и вдруг оказалась почти бесполезной. Надо сосредоточиться на своих задачах. Безопасность его величества. Узнать, кто может подорвать его власть и устранить. Это было мне по силам. А остальное… он разберется. Он сможет.

Я отошла от короля и стала рассматривать пол, выцветшая мозаика. Наверное, когда-то здесь были очень яркие цвета. Я посмотрела на серо-розовый треугольник и представила, что он был насыщенного пурпурного оттенка. А вот этот серый был когда-то лазурно-голубым.

Что-то зацепило мое внимание, я медленно обводила глазами пол. Рисунок казалось имеет какой-то смысл.

— Ваше величество, посмотрите пожалуйста мозаику. Тут как будто есть повторение. Узор на плитке повторяется.

Он подошел и рассмотрел место, куда я смотрела.

— Да, Николетт. Тут одинаковые слова. Но они идут то через одну, то через три плитки. По-разному.

— Вы можете их перевести?

— Тут просто слова «север», «юг» и так далее.

Я посмотрела на мозаику, где был написан север и встала на две плитки ниже той, что было написано. Она слегка продавилась под моим весом, но не сильно.

— А где первая? Где начало указаний? — спросила я.

Шафран обошел мазичный пол по кругу, в центре которого стоял алтарь.

— Здесь, — указал он на крайнюю плитку. — И идти надо к центру.

Я подошла к нему. Мы молча посмотрели друг другу в глаза и кивнули синхронно.

— Читайте, куда идти, — сказала я.

— Это может быть опасно.

Я усмехнулась и покачала головой.

— Читайте уже.

— Восток. Но на одну или больше?

Я встала на одну мозаику правее. Она провалилась подо мной, несильно, на пару сантиметров.

— Дальше…Тут идет через три мозаики «север».

— Может быть три вверх пройти?

Я сделала несколько шагов, и плитка продавилась подо мной.

— Работает, ваше величество, — покивала я. — Давайте дальше.

— Через две «запад».

Я сдвинулась на две левее, почувствовала, как слегка опустилась. Шафран читал надписи с плиток, а я перешагивала по ним, ощущая, как они уходят немного вниз. Я то приближалась к алтарю, то сдвигалась от центра. Но все равно продвигалась.