Ее катализатор

— Ну, во-первых, не глупо. Ваша сестра права. Во-вторых, речь не об этом.

— То есть?

— Шарлиз — прелесть, очень милая, конечно.

— Но?…

— Но ее открытая позиция против Сары навевает на некоторые мысли. Она… — облизала пересохшие губы, внимательно следя за реакцией короля. Как он поведет себя, если я выскажу подозрения против его сестры. — Она могла бы организовать несчастный случай? Я про историю с лошадью. Она общается с Лизери.

— Общается, но они не в таких близких отношениях. Да и Шарлиз… не такая коварная. Она может вылить воду в лицо, дернуть за волосы. Впрочем, она почти так и сделала, когда мы забирали Шейлу из лагеря. Но старшая сестра остановила ее, сказала, что это ерунда и не стоит того.

— Неужели? А Шейла…

— Очень спокойная, она и мухи не обидит.

— И устроила вылазку ночью в лагере. В тихом омуте… кто знает, что водится.

— Шейла продолжает общаться с Сарой. Если бы она все еще была обижена… то не делала бы этого.

— Месть — блюдо, которое подают холодным.

— Ты точно читала досье на всех, кто будет во дворце, а не сборник цитат от поэтов?

Я хихикнула и покачала головой.

— Точно.

— Я бы перепроверил ту информацию, которую тебе предоставляют. Ты не склонна к философии.

— Ваша правда, но еще я никогда так долго не находилась на миссии и не жила при дворце. Может быть это место меняет меня?

— Или ты его, — сказал он прямо смотря мне в глаза. — Герберт сам стал напоминать о том, чтоб я не забыл позвать тебя на обед или ужин. Утверждал уже меню завтрака для тебя.

— Удивлена. Что же его подкупило? Он не очень-то был расположен ко мне.

— Он мало к кому относится с добротой, слышал о нем такое. Но о нашей семье он всегда заботился.

Я отставила тарелку, как закончила еду и встала из-за стола, села обратно на диван и стала в телефоне просматривать новости Кароса. Шафран подошел сзади и облокотился на диван за моей спиной.

— Не очень люблю, когда заглядывают из-за плеча, ваше величество, — пробормотала я.

— Я не в телефон смотрю.

— А куда?

Ответом мне была тишина. Я проигнорировала это и принялась листать новостной портал.

— О вашем приеме много говорят.

— Все надеются, что через два-три месяца после него я объявлю имя невесты

— И вы объявите?

— Надеюсь.

Я подняла голову и поняла, что он действительно не смотрел на телефон. Он смотрел в зеркало напротив дивана. Я увидела сидящую себя с волосами, рассыпавшимися по плечам, в свободной рубашке и брюках. Руки Шафрана опирались на спинку дивана около моих плеч, спиной я чувствовала его тело. А смотрел он на меня в отражении. Или на нас. Мы пересеклись взглядами в зеркале, и я подняла голову, чтоб посмотреть на него вживую.

— Ты такая грозная, — прошептал он.

— В домашней одежде?

— Особенно в домашней одежде. С хлыстом на талии хотя бы знаешь, чего от тебя ожидать. Но не сейчас.

Я сама не знала, чего от себя ожидать. Поэтому для меня было удивлением, когда я слегка развернулась и ухватила его за рубашку на груди, что он наклонился ко мне. Я приблизила его лицо и остановилась. Испугавшись сама не знаю, чего. Но он не испугался и накрыл мои губы своими в мягком поцелуе.

Мои губы раскрылись на встречу, а рука скользнула по его шее. Наверное, ему было не очень удобно. Такому высокому склонятся надо мной, сидящей на диване. Но он нисколько не показал дискомфорта. Лишь обхватил меня руками и приподнял, ухватив за спину. Я перекинула ноги, и вот уже сижу на спинке дивана, закрыв глаза и целуясь с королем, стоящим между ног.

Надо прервать поцелуй. На столе лежат списки потенциальных невест, а я целуюсь с ним на диване. Это неправильно.

Но на самом деле ничего неправильно в его касаниях я не ощущала. Только естественность. Его руки поглаживающие мои плечи и шею, осыпание лица в легких поцелуях. Таких невинных, что я сама себе не могла поверить, что так целуюсь. Я чувствовала себя школьницей. Только вот, когда я была школьницей и то было больше касания языком.

Как забавно, что невинные касания губ могут воспламенять серьезнее, чем более откровенные прикосновения. Хотя… чем меньше огонь, тем медленнее разгорается, забирая все в языки пламени, заставляя гореть все к чему прикоснется.

— Шафран, — прохрипела я.

Он остановился и молча посмотрел на меня. Его рука покоилась на моей шее, захватив лицо так, что он поглаживал мою скулу большим пальцем. Прижался лбом к моему лбу и прикрыл глаза.

— Николетт…

— Ваше величество…

— Нет. Нет! Не так.

— Мой король? — попыталась хихикнуть я, но вышло слишком жалобно.

— Нет, только Шафран. Позови меня еще раз.

Он открыл глаза и смотрел на меня почти умоляюще. А я… слегка отодвинула его от себя.

— Ваше величество, скоро прием. Нам всем нужно подготовиться. Особенно мне, я не очень разбираюсь во всех деталях этикета. Завтра запрошу информацию, чтоб не попасть впросак.

Я встала с дивана, ходила по комнате, собирала раскиданные бумаги и продолжала что-то говорить. А он смотрел на меня, не веря, что я веду себя так, словно ничего не было.

— Николетт, — снова повторил он мое имя хриплым тоном. — Нам нужно поговорить.

— Да, нам нужно будет все обсудить. Я подготовлюсь и составлю список вопросов, на которые не найду ответа.

— Нет. Не об этом, — покачал он недовольно головой.

— А о чем? Что-то еще?

— А ты не понимаешь?

— Нет, — ответила я, видя, как в его глазах появляется боль после моего ответа.

— Я…

— Давайте готовиться ко сну. У вас завтра и всю неделю, да и вообще всю жизнь много дел, которые нужно решать.

— Ты хочешь, чтоб я ушел?

Нет. Больше всего на свете я хочу взять тебя за руку и увести в спальню. Не покидай мои покои.

— Да, ваше величество, я забочусь о вашем здоровье. Идите спать. Можете поставить цветы на стол, я вас не побеспокою сегодня. — Это было ядовито, говорить так, намекая на то, что цветы означают, что он приведет девушку. — Даже если там будет не фиолетовая орхидея, а желтая лилия, то не зайду в любом случае.

Он отшатнулся, словно я ударила его, встряхнул головой, видимо, не веря в то, что услышал.

— Если ты не заметила, там давно таких цветов не стоит. Там бело-розовые гвоздики. Знаешь, что они означают?

— Мы не обговаривали их смысл. Полагаю, что они просто красивые.

— Нет, Николетт…

— Спокойной ночи, — отрезала я.

Он глянул на меня в последний раз, а затем опустил глаза в пол и вышел, не поднимая взгляда. Я закрыла дверь на ключ и сползла по спине.

Я все-таки устроила себе головомойку. Теперь мне не нужно часами копаться в себе. Все было ясно как день. Я влюбилась в короля Кароса. Я наконец-то смогла это признать. Я попыталась найти опору на дне, на которое опустилась, чтоб оттолкнуться. Я признала слабость, чтоб контролировать ее, чтоб стать сильнее.

Но чувствовала лишь то, что не могу всплыть на поверхность. Легче не стало. Правда о том, что мое сердце бешено стучало в присутствии Шафрана оглушала и била наотмашь. Не делала меня сильнее. Ну хоть обманывать себя перестала.

Наверное, стоило бы позадавать себе вопросы, а что он чувствует. Почему он продолжает так себя вести. Но… зачем? Даже если бы я пришла к выводам, что у него ко мне симпатия или влечение, или и то, и то… То, что бы это дало? Список потенциальных невест на моем столе говорил одно слово. Ничего.

Я открыла сундучок с медикаментами и выпила успокоительное. Надеюсь, что спать буду крепко. Возможно я не услышу шагов чьих-либо, как если бы я спала в обычном беспокойном сне. Но… я решила рискнуть, иначе я не выдержу. И я понадеялась, что мой скрытый убийца не будет сразу действовать после первой попытки.

Я была права. Этот риск стоил того, нападения ночью не было, зато я выспалась без снов этой ночью. Хоть в чем-то я еще профессионал, хотя бы знаю, когда стоит рискнуть.

Стоит ли рисковать дальше?

20 Глава. Всему можно научиться кроме преданности

Неделя пролетела незаметно, я старалась реже сталкиваться с Шафраном. Но спасибо ему, он вел себя тактично, поняв, что я не намерена обсуждать то, что происходит между нами. А именно, что, когда мы смотрим друг на друга, кажется, что воздух между нами плавится. И в те трапезы, что происходят он корректно молчит, не поднимая запретную тему для разговоров. Обычно мы обсуждаем предстоящий прием, схему охраны, гостей или какие блюда и напитки будут подавать.

На самом деле, я готова поспорить он не вникал бы в эти детали, если бы у него не было необходимости о чем-то со мной разговаривать. Мы немного отдалились, и мне было грустно от этого. Между нами в какой-то момент, в какой я сама не успела понять, образовалось безмолвное понимание друг друга и безграничное доверие. Виной тому, была та поездка в катакомбы или то, что передо мной ему не нужно строить из себя могущественного властелина… Не знаю. Но я понимала, что есть какая-то связь. А потому я воздвигла барьеры. Ведь если между нами пробежит хоть одно слово, не относящееся к делу, то неприятного разговора будет не избежать.

Я боялась, что даже если я или он скажет об обычной усталости, то ворота падут и крепость будет завоевана. Чья крепость? Кто крепость? Я или он? Кто кого штурмует? На эти ответы у меня не было ответов.

Гости начали пребывать во дворец, горничные рассказывали мне о девушках, иногда хихикали:

— Ну вы представляете! — всплеснула руками Ханилида. — Килинза потребовала ванную из молока и розовой воды в пропорции один к одному.

— Ты знаешь пропорции? — усмехнулась я.

— Конечно! Так вот… где ей столько набрать розовой воды?

— Может она проверяет щедрость его величества? Сколько может он выделить на гостей? — поинтересовалась Люси.

— Глупости! Это он их рассматривает, а не они его.

— Мне страшно подумать, что вы обсуждаете между собой, когда вообще никого нет из гостей, например, без меня.

— Госпожа Николетт, — добродушно на меня посмотрела Ханилида. — Вас мы не обсуждаем. Все вас боятся.

— Меня? — я подняла на нее взгляд.

— Конечно. Вас даже Герберт удивляет.

— Это меня и пугает.

— Еще бы, — понимающе склонила она голову. — Он такой…

— Не любишь его? — осторожно я спросила.

— Начальство нужно не любить, а выполнять его приказы. Он… хороший работник. Ничего от его взгляда не уйдет.

— Ты ведь не только мне прислуживаешь. Он говорил о твоих дополнительных обязанностях.

— Да. Забот много. Поэтому я сейчас покину вас, Люси доделает все.

Я слегка улыбнулась и проводила ее взглядом, а Люси принялась менять воду в вазе.

Вода в вазе. В вазе с цветами. С того вечера у меня каждый день прибавлялся букет бело-розовых пушистых гвоздик. Я сначала хотела их схватить, отправиться к королю и швырнуть ему в лицо за то, что он продолжает странно себя вести. Но заметить их… означало показать, что между нами что-то происходит. А я предпочитала прятаться дальше за маской игнорирования.

Я ознакомилась с программой завтрашнего вечера в сотый раз, и уже если честно не знала, чем себя занять. Чувствовала какое-то затишье перед бурей.

Вечером я поужинала с Шафраном, который опять странно поглядывал на меня, но я предпочла игнорировать его. Я решила прогуляться по дворцу и юркнула в секретный коридор, по которому обычно передвигается охрана. Я проходила мимо покоев семей девушек. Где-то из общей гостиной услышала легкий смех, кажется кто-то обсуждал туфельки и заколки.

Меня это все мало волновало. А вот женские разборки. Самое то!

Я остановилась около люка в стене, закрытого железной крышкой с прорезями, голоса слышались отчетливо.

— Я бы на твоем месте свалила отсюда, — раздался низкий голос Шарлиз.

— Но…

— Оставь ее в покое, сестра, — ответила незнакомая мне девушка. Я постаралсь посмотреть в отверстие, кто это. Девушка, очень похожая на сестру Шафрана… видимо…

— Шейла, как ты можешь продолжать с ней общаться? Она тебя предала.

— Что было, то забыто.

— Шейла в отличии от тебя более понимающая, Шарлиз. Моя семья… они бы…

— Для тебя «ваше высочество», — холодно отрезала та. — И мне плевать. Ты испугалась матери, я знаю. Но в моих глазах ты все равно остаешься жалкой трусихой. И я буду продолжать капать на мозги Шафрану, чтоб он тебя не выбрал.

Я увидела как она резко развернулась и покинула оставшихся девушек.

— Шейла… я…

— Все в порядке, Сара. Я не держу на тебя зла. Но Шарлиз в чем-то права.

— Что? — удивленно спросила девушка.

— Ты… очень правильная и боишься осуждения.

— Моя репутация безупречная.

— Королева — не та, у кого безупречная репутация. А та, кто стойко отражает удары по ней. Не только по репутации, а по жизни. А ты, правда, боишься собственной матери. А там тебя нельзя боятся. Никого.

Рядом со мной раздались шаги, стук каблуков. Я стала оборачиваться, слыша последнюю фразу Сары.

— Я справлюсь, ведь мой муж будет король. И я не могу отступить. Родители возлагают на меня большие надежды.

Я услышала усталый вздох, и девушки пошли, кажется, дальше по коридору. А передо мной стояла женщина лет сорока, может старше, но выглядела она молодо. Только в глазах была вековая усталость. Ее каштановые волосы были разбавлены в некоторых местах сединой, она не скрывала ее. Не подкрашивала, не убирала в прическу. Нет, она показывала свое серебро, венчающее голову. Она была невысокой, с темно-карими глазами, полными губами, одетая в длинное строгое бордовое платье из бархата.

— Не знала, что тут еще кто-то шастает и подслушивает, — усмехнулась она.

— Ваше… — я склонилась в поклоне, не понимая какой титул использовать к бывшей королеве.

— Можно просто госпожа Кариопа, — ответила она низким голосом, напомнившем мне Шарлиз и Шейлу.

— Я — Николетт.

— Я уже слышала, из Нуринии.

— Да.

Я застыла, рассматривая бывшую королеву, не знала куда себя деть. И немного улыбнулась.

— Моя дочь права, — вдруг сменила она тему. — Королева — это первый человек, который под ударом. Ей не пристало прятаться за короля, ей нужно быть надежным тылом, крепостью, скалой.

— По-вашему, у Сары не получится, госпожа Кариопа?

— Она испугалась маленького выговора. А как она отреагирует, если на приеме на нее выльют кислоту?

— Кислоту?

Кариопа поцокала языком и сняла одну из длинных перчаток. Я ахнула, увидев, что кожу правой руки искажают шрамы.

— Два года после свадьбы, — усмехнулась она. — Кажется, тогда был конфликт с Эфоносом. Кто-то пробрался во дворец на торжественный бал. Они не хотели убить. Лишь запугать Зирана, пусть спит спокойно его душа.

— Сочувствую.

— Я никогда не понимала, что было раньше. Яйцо или курица.

— А? — я сощурилась, не понимая метафоры.

— Деспотизм, тирания, агрессивная внешняя политика. Это родилось как ответ на угрозу внешнего мира или сначала была угроза, в следствии которой был создан режим Зирана? Ответа нет.

Я молчала. Что я могу сказать жене покойного короля? Да, он был тираном. Ну нет. Я такого даже с Шафраном не позволяю.

— Первые седые волосы появились еще до брака. Когда убили мою лучшую подругу, я была здесь при дворце, воспитывалась вместе с ней. Отклоняла все предложения о замужестве, веря, что смогу ее защитить. Но не смогла, она взяла с меня обещание заботиться о ее оставшемся сыне, часть детства которого прошла на моих глазах. Я не защитила ее. Да и могла ли? Королева сама должна уметь себя защитить.

— Мать его величества была… вашей подругой? — оглушено спросила я.

— Да, мы познакомились в лагере благородных девиц с Самирой. Я была приглашенной гостьей из Эфоноса. Мы были неразлучны с ней. Ее почти сразу после лагеря выдали замуж. Зиран полюбил ее с первого взгляда, а она… выпросила, чтоб нас не разлучали.

— Но вы же… иностранка.

— Зиран пошел на хитрость, заключил формальный брак с каким-то знатным господином при дворце. Ему было шестьдесят.

— Какой кошмар!

— Это был формальный брак во всех смыслах, — усмехнулась она. — Я была при Самире, старалась быть ее опорой. Но… случилось, что случилось.

— Почему Эфонос напал на вас? Вы были их гражданкой.

— В первую очередь, я уже была королевой Кароса.

— А ее покойное величество… Самира…Я думала, что она заболела.

— Официально, да. Но на самом деле тогда был конфликт с Дельвентией. Ее отравили сном Имальгума. Противоядие доставили слишком поздно.

— Ядом клана Никас?

— Да. После этого случая, Зиран заключил соглашение, чтоб они ограничили поставки в другие страны, Никас пошли на встречу и продавали яд только Нуринии и Каросу, занимая нейтралитет только между двумя странами.

— Его покойное величество все равно их уничтожил.

— Да. Двенадцать лет назад, Нуриния была не в самых лучших отношениях с Каросом. А я уже была женой, на которую было несколько попыток покушения…

— И он их уничтожил…

— Я не оправдываю его. Он был… сложным человеком. И я рада, что конфликт был решен благодаря девочке, снявшей проклятье с семьи. Я бы не выдержала, если бы лишилась детей.

— Девочка, снявшая проклятье — моя подруга. И ей пришлось не сладко после смерти своего клана.

— Никому не было сладко, — она печально улыбнулась. — Зиран всегда был королем, а потом человеком. Рейни — твоя подруга? Ты — ассасин из гильдии Нуринии?

Я промолчала, игнорируя ее слова и надеясь, что ничем себя не выдала. Феноменальная женщина, раскусившая меня, загнавшая меня в ловушку.

— Ты даже не вздрогнула. Запретила себе. Можешь не отвечать.

— Госпожа Кариопа, вы считаете, что при Шафране его жена будет подтверждена той же опасности?

— Может и меньше. Он не такой агрессивный. Хотя, кто знает. Может часть врагов от этого наоборот активизируется, приняв это за слабость. Никогда не предугадаешь загадки Судьбы.

— Вы… стали женой его покойного величества будучи иностранкой, да еще замужем?

Зачем я это спросила?

— Я уже была гражданкой, так как был муж из Кароса. Брак был расторгнут, а Зиран взял меня в жены.

— И… вы согласились?

— Самира переживала за своего сына. Шафран очень был привязан к своей матери. Я обещала позаботиться о нем. Хотя в подростковые годы это было непросто, он был вспыльчивый. Кричал, что я ему не мать. Потом отношения устаканились, хоть мы и не были близки больше. Но… Зиран боялся брать в жены незнамо кого. Чем дольше на троне, тем больше ценишь преданных и близких людей, их титулы уже не сильно волнуют. Обучиться можно чему угодно, но не преданности. Я согласилась, зная, что Шафран в детстве был привязан ко мне. И… король тоже умел уговаривать.

— Уговаривать?

— Это было нелегко. Выйти замуж за мужчину, чьей женой была умершая подруга. Я не испытывала к нему чувства влюбленности, но в какой-то мере мной овладело тщеславие.

— Тщеславие?

— Да. Он обещал к моим ногам положить весь мир, он вел себя словно он был его властелином и готов был поделиться властью. Власть меня мало интересовала, но это желание… Чтоб в твою честь строили здания или называли улицы. Я считала это проявлением любви. Он хотел, чтоб я подарила ему еще одного сына.

— Но у вас только две девочки.

— И слава Судьбе! Я не знаю, что бы было со мной, если бы двум мои сыновьям: родному и названному пришлось сражаться за престол. А девочки… Я просто хочу выдать их замуж и увидеть внуков.

Ее глаза печально мазнули по стенам, словно ощупывая.

— Шарлиз сказала, что вы после смерти его величества стали… моложе? Свободнее. Но… простите мне мою дерзость. Вы — очень уставшая.

— Дворец. Я слишком много помню того, что было в этих стенах.

— Поняла вас.

— Эти девочки… часть из них посещала дворец детьми. Они все для меня дети. А королева… не должна быть ребенком.

— Вы ко всем так относитесь, кто младше двадцати пяти? — решила в шутку спросит я.

— В некоторых глазах слишком много стали для ребенка.

— Детство кончается у некоторых раньше.

— Особенно если они ассасины.

— Мое детство закончилось рано.

— И не только из-за твоей профессии.

— Что?

— Просто спросила… и получила подтверждение.

Я промолчала, сжав челюсть. Тема, которую я обхожу стороной. Нет. Нет и еще раз нет!

Я сильная, никому не пробить мои доспехи.

— Мои дети не всем делятся со мной, — вдруг сменила тему Кариопа. — У них уже есть секреты. А у меня не такие длинные руки как в молодости, чтоб уследить за ними. Девочки… не злые. Но могут глупить. Присмотри за ними на приеме.

— Вы же тоже там будете.

— Только исключительно сверкать серебром предупреждая их о дальнейшей судьбе и последствиях, — усмехнулась она и указала руками на свои волосы.

— Вы часто тут ходите?

— Я сегодня прибыла первый раз после отъезда из дворца. Решила вспомнить молодость. Я часто бегала здесь, подслушивала, о чем шепчутся ассасины из штаба.

— Сейчас не особо много интересного от них можно услышать.

— Да. Но я уверена, что скоро здесь будет порядок, когда во дворце появится хозяйка. Которая, наконец-то, заменит эти старомодные люстры! — фыркнула она напоследок, чем вызвала у меня улыбку.

— Пойду готовиться, все-таки синяки под глазами никого не украсят.

— Верно.

— Тебе бы тоже поспать.

— Собираюсь, да.

Госпожа Кариопа развернулась и удалилась на громко цокающих каблуках, оставив меня в смятении.

Я прошла дальше по коридору, завернула в зал, где договорилась встретиться с Люрисом. Шпион штаба уже ждал меня там, при виде меня он приветливо улыбнулся.

— Николетт, ягодка моя!

Я отвесила ему щелбан, но парень нисколько не обидился.

— Разве так стоит вести себя с учителем?

— Учителем? — хмыкнула я. — Я просто попросила тебя помочь.

— Нет, нет. На сегодняшний вечер я твой учитель. Ты взяла обувь в которой будешь завтра?

Я помахала пакетом с босоножками, а затем переоделась в них.

— Вообще, я умею танцевать. Ты своим вчерашним сообщением сбил меня с толку.

— То, что ты умеешь в принципе танцевать, не значит, что тебе легко дадутся танцы Кароса.

— Что там сложного? Я поискала информацию, два притопа, три прихлопа.

Люрис принял оскорбленный вид и схватился за сердце.

— Девочка моя, там все сложнее. Сами движения просты, но их нужно запомнить и выполнять в строгой последовательности.

— Мне кажется, ты просто пообнимать меня решил.

— О, нет! У меня больше никаких планов на тебя. Ты слишком опасная ягодка. Я лучше вернусь вечером к своей Миранде.

— Миранде? Ранее ты называл другое имя.

— Ревнуешь?

Я рассмеялась от его слов и покачала головой.

— Ты неисправим, Люрис.

— В этом и прелесть. Смотри, первое движение без касания. Подними руку.

Я послушалась его и открыла лаоднь, он отзеркалил мое положение, наши кисти были в десяти сантиметрах друг от друга. Он пошел вокруг меня и кивнул.

— Поворачивайся вместе со мной, — затем он сменил руку и я последовала его примеру, и мы стали крутится в другую сторону. — Расстояние в этот раз сокращается. Уже пять сантиметров. Затем… — Он поднял две руки, и я за ним следом. — Пара сантиметров, вроде почти касаешься. Но нет.

После вступления он положил мне руку на талию, а второй обхватил мою ладонь. Мы начали раскачиваться под его счет. Люрис был душкой. Безопасным душкой. Именно поэтому, когда он сообщил, что мне следует изучить танец Кароса, я позвала его научить меня.

— Хорошо двигаешься. Все движения запомнила? — спросил он после того, как мы два раза повторили танец от и до под его счет.

— Да.

— Теперь под музыку. Там будет живая, но нам с тобой и из плеера подойдет.

— Вообще не понимаю, зачем я заморачиваюсь. Я не собираюсь ни с кем танцевать.

— Ты видела список гостей. Семьи не только с дочерями приехали, кто-то взял сыновей. Тебя захотят пригласить, даже тот же Кейлир.

— Вообще не понимаю, зачем они притащили сыновей.

— Король выберет одну жену, а что делать с другими девушками? Это хороший шанс подобрать выгодную партию. Понимаешь?

— Нет. В Нуринии отсутствует такое понятие как «выгодная партия».

— Не куксись. Будь моя воля… я бы сам попал на этот прием. Но не положено. А жаль! Столько пташек хорошеньких будет.

— Эй! У тебя Миранда.

— Не болтай, Николетт. Танцуй!

Он закружил меня под музыку, все движения были плавные, точные. Я расслабилась, было даже немного весело. Минуты чего-то хорошего и доброго. Это было ценно для меня в этом дворце.

Мы сделали круг, еще один. Он почти отпустил меня как его глаза расширились от удивления.

— Люрис? — я посмотрела на него вопросительно.

Он уже отпустил меня и поклонился.

— Ваше величество!

Я обернулась и увидела Шафран.

— Добрый вечер, ваше величество, — я склонила голову и в ответ получила тоже кивок, ниже чем обычно.

— А я вот Николетт учу танцам. По моим данным, завтра будет минимум десять неженатых мужчин. Нельзя, чтоб она ударил в грязь лицом.

Я закатила глаза, а король сверкнул своими.

— Какой ты заботливый, Люрис.

Тот просиял.

— Я удаляюсь, было приятно провести время. Не опозорься давай.

Я ударила слегка его в плечо, и Люрис притворно схватился.

— Мое сердце разбито!

— Это всего лишь плечо.

— До свидания, ваше величество!

Он поклонился еще раз и вышел из зала. Я резко почувствовала, как воздух стал горячее, плотнее. Шафран подошел ко мне и выставил ладонь как Люрис несколькими минутами ранее.

— О, нет! Я не буду с вами танцевать.

— Ты, что, хочешь завтра опозориться? — его глаза смеялись

— Я уже потренировалась.

— Люрис с тебя ростом. А там будут мужчины выше. Может быть стоит с более подходящим партнером потренироваться.

— Уверена, я справлюсь.

— Ты отказываешь мне в танце? Нельзя отказывать королю в танце. Это плохо скажется на моей репутации.

— Тут никого нет, никто не узнает. Я никому не скажу, обещаю. Ваша репутация будет в порядке, ваше величество.

— То есть, если я приглашу тебя на глазах у всех, то ты не откажешься?

— Это будет глупо. У вас и так завтра танцев двадцать с девушками.

— Поменьше, — поморщился он. — Я не обязан со всеми танцевать.

— Бедняжки, не получат даже шанса.

— Кто-то будет петь, кто-то играть на скрипке. Разные есть способы показать себя. Но танцев будет много, первый будет с Кариопой в знак уважения.

— О, видела ее сегодня. Поболтали. Занятная дама.

— Она не закрасила седину, — усмехнулся он. — Такая своенравная.

— Мне она понравилась.

— Потому что выглядит такой же уставшей, как и ты?

— Я так плохо выгляжу? — ужаснулась я в шутку.

— Нет, но у вас похожие взгляды. Она в молодости была такая же.

— Какая?

— Параноик.

— Разве можно ее в этом винить?

— Разумеется, нет. Я уважаю ее. Хоть и доставил много хлопот когда-то.

— Например?

— Когда отец не разрешил мне кататься на его лошади, я тайком пробрался в конюшню, чтоб оседлать Грома.

— Коня вашего отца звали Гром?

— Да. Я почти залез, как она явилась с охраной и велела слезть. Я отказался, тогда она приказала скрутить меня и вернуть в покои. С возрастом я понял, что если бы отец узнал, что я нарушил запрет, то… было бы гораздо хуже. Он заставлял подчиняться всех, включая собственного сына. Методы не всегда были пряничными.

— Получается, она спасла вас от кнута.

— Да. А я за это не разговаривал с ней полгода, и когда был очередной торжественный прием, то отказался с ней танцевать. Я жалею, что так себя вел. Но когда мне было тринадцать, то я вдруг решил, что отец вообще зря женился. Он должен был вечно любить мою мать.

— Кариопе было непросто.

— Очень. Но она… сделала так, что я попал на тренировку в штаб к ассасинам и загорелся. Убедила отца, что мне нужна военная подготовка. Я обрадовался, через пару лет решил, что она так решила избавиться от меня, отослать подальше…

— Но…

— Со временем понял, что она сделала этим поступком из меня человека. Адекватного.

— Относительно.

Шафран улыбнулся снова и посмотрел на руку, которую все еще держал поднятой.

— Так что?

— Нет. Людей тут нет, — усмехнулась я.

— Значит не сегодня?

— Не сегодня.

— Завтра…

— Завтра у вас не будет времени.

Он посмотрел на меня из-под опущенных ресниц, точно хищник, но ничего не сказал.

— Хорошо, Николетт.

Я поклонилась ему, он в ответ мне и покинула зал.

21 Глава. Дворец — тоже поле боя

Утро в день приема нельзя было никак иначе охарактеризовать как спокойное. Я выспалась. Посмотрела на часы. 12:10. Внутри было абсолютное спокойствие. Я столько изучала гостей, схемы охраны… И вообще столько всего случилось за полтора месяца, что какой-то прием меня уже не пугал. Было ощущение, что я готова ко всему.

Я нажала на кнопку вызова горничных и через пять минут в покои зашли Люси и Ханилида. Последняя выглядела очень уставшей.

— Кто-то плохо спал? — спросила я.

— Да, ночью пришлось искать подушки с заменителем гусиного пуха. Не усмотрели, что у одной из девушек аллергия. Пришлось будить Герберта, идти в кастелянную… Днем было бы проще. Но ночью… все воспринимается иначе.

Я слегка дернула уголком губ. Ханилида была права. Ночью все воспринимается иначе. Только я люблю это ощущение. Или любила. Я давно не гуляла по ночному городу, освещаемому высотками. Не чувствовала прохладный ветер темноты. Даже адреналина особо нет, только фоновая тревожность.

— Иди отдохни. Люси справится, наверное. Нам нужно быть готовыми… к пяти! Еще столько времени.

— Времени очень мало, — тревожно сказала Люси, потрепав свои светлые волосы. — Но я справлюсь.

— Мне все равно нужно позавтракать.

— Его величество уже позавтракал, он велел вас не будить, но если вы проголодаетесь, то можете вызвать его специалиста.

— Спасибо, — кивнула я. — Ты свободна Ханилида, у тебя и так много дел. Мы с Люси управимся.

Девушка благодарно улыбнулась, — в ее глазах застыла какая-то легкая печаль, либо это был один из оттенков усталости, — и покинула покои.

Я с чувством упоения поглощала яйца с йогуртом и лепешкой, когда завтрак был проверен и наслаждалась тишиной утра. Какой кошмар! Скоро буду как своя подруга — Рейни. Та вообще ни свет, ни заря встает, чтоб выпить кофе в тишине. Я даже усмехнулась собственным мыслям.

Люси усердно приводила меня в порядок в ванной, и я с тоской подумала, что мне не хватает Латифы и ее суетливой восторженной болтовни. Нужно будет поговорить с Шафраном о времени, когда я доеду до нее.

Толи сон свыше десяти часов, толи множество масок, которые на меня нанесла Люси… не знаю, что сыграло свою роль, но синяков под глазами не было, кожа имела отдохнувший вид и здоровый румянец. Девушка предложила помощь с прической, и я согласилась.

К пол пятому я была уже готовая. Коричнево-красные волосы струились по спине, слегка завитые в волну на концах, а передние пряди забраны в косу вдоль лба, куда Люси прикрепила кристаллы, который мне прислала Азайя вместе с платьем.

— Очень красиво, — выдохнула горничная.

— Не сомневаюсь, ты — молодец.

— Дело не во мне. Просто… похоже на корону.

— Корону? — я хихикнула. — Это просто коса.

Она помогла мне забраться в платье, затянула ленты сзади, так как платье было скроено на талии по типу корсета и поправила юбку. Азайя добавила еще один слой ткани на бедро, придавая объем в нужных местах. Не представляю сколько это стоило, но я понимала, что такой труд недешево обходится.

Я нанесла крема, румяна и прочие средства на кожу лица, подвела глаза слегка темным карандашом и завершила образ пурпурной помадой. Яркой косметики мне не хватало. В Нуринии я часто ходила со смоки.

— Фарин вызвался вас сопроводить до места приема, — сказала Люси.

Начальник охраны появился через пять минут около моих покоев.

— Привет, — махнула я ему рукой.

Он прошелся по мне взглядом и улыбнулся.

— Вау! Это… не то, что я ожидал.

— Ты думал, я нацеплю кожаные штаны?

— Нет, но… думал будет оружие.

— О, оно всегда с собой.

Так и было. К сожалению, все на бедрах, скрытых под платьем. Не очень удобно, но пойдет. Большая часть на ноге, которую не видно при ходьбе в разрезе. И пару я спрятала под слоем ткани на бедрах сзади, но еще там был спрятан хлыст. Спасибо Азайе за этот лишние складки ткани.

Я прошла до Фарина, взяла его под руку, и мы отправились на прием.

— Я буду поблизости все время, буду контролировать обстановку, — сказал он. — Если что, буду писать на телефон. Мог бы дать рацию, но…

— Не нужно. Я не за этим буду сегодня.

— Верно. Но если увидишь что-нибудь подозрительное — сообщай.

— Конечно. Надеюсь, эти пираньи не съедят меня.

— Если они — пираньи, то ты акула, — усмехнулся мужчина.

— Тысяча пираней может убить акулу.

— Ты слишком пессимистична.

— Вовсе нет. Настрой боевой. Буду слушать, следить.

— В конфликты не встревай.

— Не учи меня как маленькую.

— Ладно, мы почти пришли.

Он ввел меня в зал и отпустил. Я осмотрелась, везде были девушки, чаще всего в сопровождении родителей, но некоторые сбились стайками и хихикали о чем-то. Я бросила взгляд на фуршетный стол, с которого брали еду, и утащила пару закусок. Силы мне понадобятся, а вот шампанское нет.

Многие претендентки были в платьях пышнее моего, не в таких, которые нужно обходить за пару метров, но подол их знатно шелестел. Были отважные, которые надели изумрудного цвета наряда, намекая, что готовы носить королевский цвет всегда. По периметру зала стояли охранники, я внимательно их пересчитала, сверила с планом в голове. Все было в порядке.

Играла живая музыка, гости медленно перемещались с одного места на другое, вели светские беседы. Затем церемониймейстер объявил его величество. Все взгляды обернулись к королю, включая мой.

Он был в темно-зеленом сюртуке, с вышитым каким-то орнаментом, на плечах были погоны с бахромой от которых шла накидка шлейфом. Пока он шел, то его взгляд перемещался по залу. Видимо проверял гостей. Но вдруг глаза остановились и смотрели в одну точку. На меня. Я понадеялась, что никто это не заметил. И действительно так и было. Если не считать госпожу Кариопу, она сразу поняла куда смотрит король.

Шафран сказал какие-то слова приветствия, я не особо вникала, заставляя себя больше сосредоточиться на всех присутствующих, следить внимательно за ними. Заиграла мелодия, и Шафран повел бывшую королеву по танцполу, а мы отошли к стенам, уступая место для танца. Затем некоторые мужчины подхватили своих жен, а потом пара молодых людей пригласили на танцы Шейлу и Шарлиз. Все было по этикету.

— Подарите мне один танец?

Я обернулась на Кейлира.

— Добрый вечер, конечно. Но я не самый умелый партнер в танцах Кароса.

— С вашей красотой это все не важно.

Мы отследили повторение движений начала и подняли синхронно руки, обходя друг друга по кругу, а затем он положил мне одну на талию и закружил, выводя ближе к центру.

— Никогда бы не подумал, что увижу вас в таком платье.

— Предполагали, что я появлюсь в чем-то черном.

— Или красном, — улыбнулся он. — С хлыстом.

Я промолчала, скромно улыбнувшись, и порадовалась, что по этикету нельзя опускать руки ниже талии, на поясницу и ниже, где спрятана моя любимая вещичка.

Первый танец закончился, начался второй, одна из девушек вышла на подиум и стала очень красиво петь. Тем временем Шафран кого-то уже позвал снова на танец. Бедняга! Я захотела отойти к стене, но тут ко мне подошел какой-то молодой человек и вытянул руку, приглашая меня.

— Меня зовут Эриль Фендор.

— Николетт Норвес, — кивнула я.

— Потанцуете со мной?

Я согласилась, и меня снова закружили в танце. Молодой человек был приятный, от него пахло каким-то одеколоном, запах напомнил мне что-то пряное и слегка мятное. От него не пахло лакрицей.

Почему я вообще вспомнила лакрицу? Ах, ну да. Я же поехавший ассасин, которая влюбилась в короля соседней страны. Действительно…

— Вы почетная гостья из Нуринии? — спросил меня Эриль.

— Как вы догадались?

— На вас меньше всего украшений.

— Мне следует оскорбиться?

— Нет. Вы не теряетесь среди блеска камней, а сияете сами.

— Пожалуй, не буду оскорбляться, — усмехнулась я. — Но если вы знаете, что я из другой страны, почему пригласили меня на танец? Вряд ли вы так найдете себе жену.

— Танцевать с красивой девушкой… почему я должен отказывать себе в этом, даже если у нас нет будущего. Хотя… может быть я уговорю вас еще выйти за меня замуж.

— Ну уж нет! — хихикнула я.

— Тогда наслаждайтесь танцем, как и я. Как и все, кто пригласят вас в этот вечер. Разве стоит лишать себя удовольствия из-за мыслей о будущем?

Я столкнулась взглядом с Шафраном, тот оглядел Эриля и сжал зубы, и продолжил вести девушку в танце дальше. Я вернула свой взгляд на Эриля.

— Нет, не стоит. Вы правы, — ответила я своему партнеру по танцу.

После третьего танца, я все-таки вырвалась из рук, и деликатно отошла к стене, перевести дыхание. Партнер после Эриля был немного неуклюж и чуть не отдавил мне все ноги. Зараза!

Около столика с тарталетками стояла Шарлиз, она увидела меня и солнечно улыбнулась.

— Николетт!

— Ваше высочество! Выглядите превосходно!

Она хихикнула и покрутилась в своем нежно-салатовым платье.

— Вы тоже! Я… я в восхищении!

— Благодарю. Как проходит ваш вечер?

— Ужасно! Все, кто меня приглашали отвратительно танцевали, а еще от них кошмарно пахло.

— Сочувствую.

— Спасибо! А то Шейла вообще мне не сочувствует, ее-то нормальные люди пригласили.

Я проследила за ее взглядом и увидела старшую сестру. Она была в шоколадно-золотистом платье, она кружилась с каким-то кавалером.

Я прислушалась к ближайшим разговорам, все обсуждали всякую ерунду и глупости. Ничего интересного. Никаких заговоров. Я вглядывалась в лица девушек и их родителей, вспоминала досье и приходила к выводу, что на самом деле заговорщиков тут нет. Эта мысль у меня зародилась еще раньше, но теперь как будто подтвердилась.

— А какой следующий этап? — обратилась я к Шарлиз.

— Шафран в течении месяца должен будет определиться, с кем хочет еще встретиться дополнительно, девушек выбрать пять примерно. Позвать их с семьей в гости, по очереди, — ответила вместо нее Кариопа, подошедшая к нам.

— Наверное, ему будет нелегко. Он танцует с ними и… все.

— Кого-то он знает еще с детства, — пояснила Шарлиз.

— Я общалась с ним, — сказала Кариопа. — У меня есть ощущение, что он уже выбрал.

— Выбрал? — глухо спросила я.

— Да.

— Интересно, та девушка догадывается об этом?

— Не думаю, но уверена, что она будет очень счастлива, если он выберет ее.

— Конечно, все они мечтают стать женой короля.

— Сколько среди них хочет любить его и быть любимой им? — спросила себе под нос Кариопа.

— Почему вы решили, что он уже выбрал? — продолжала допытываться я, ругая себя при этом за глупые вопросы.

— В его глазах уже решение созрело.

— Он со мной такое не обсуждал, — брякнула я и словила ироничный взгляд от женщины. — В смысле, я же специалист по охране, занимаюсь там…

— Я знаю, чем ты занимаешься, — усмехнулась она. — И о требовании в списках девиц в постели тоже.

— Ой.

— Отличная работа, Николетт, — кивнула она мне. — Хоть кто-то профессионал.

— Шафран вам сам сказал?

— Да, я навестила вчера его после нашей встречи. Ты показалась мне очень занимательной в тайных коридорах.

Я помолилась Судьбе, чтоб румянец не проявился. Эта женщина если бы не была королевой, смогла бы в свое время стать великолепным ассасином, скажем, шпионом. Так информацию узнавать, выуживать, даже я попадаюсь на ее крючки. Шафрану надо было ее позвать распутывать клубок тайн.

К нам подошла Мэхира, низко поклонилась перед королевой.

— Видели, моя Сара играет сейчас на скрипке? — благоговейно спросила она.

Мы с Кариопой обратили взгляд к возвышению с музыкантами, действительно. Девушка очень резво играла мелодию, под которую был бодрый танец. Его танцевало меньше людей, но Шафран неизменно кружил на площадке с очередной претенденткой.

— Потрясающе, да? Она так долго этому училась!

Шарлиз почти заскрипела зубами, я увидела, как сжалась ее челюсть, она приблизилась к моему уху и шепнула:

— Ой, да пусть в кровь сотрет свои пальцы!

— Вы слишком жестоки, ваше высочество!

— Неа!

Кариопа обмолвилась парой фраз с Мэхирой, перед тем как та удалилась и снова обратила взгляд на нас.

— Ты опять говоришь гадости?

— Мама…

— Ну что ты за дитя такое?

Шарлиз покачала головой и отошла от нас.

— Она лает, но не кусает.

— Вы, что, дочь с собакой сравнили? — удивилась я.

— Исключительно ради метафоры.

— Вы их любите.

— Во дворце не все можно высказывать напрямую, учишься жалить по-другому. Время прошло… но привычка говорить витиевато осталась. Не сочти за таинственность или грубость.

— Ни в коем случае.

— Наслаждайся вечером, Николетт. Ты заслуживаешь.

Госпожа Кариопа отошла к зоне отдыха, которая предназначалась исключительно для старшего поколения и расположилась подальше ото всех. А я осталась с мыслями о том, что уже второй раз слышу о том, что нужно наслаждаться вечером. Танцы сменялись один за другим. Меня успели еще три раза пригласить. И я уже хотела сбежать подышать воздухом на балкон, как моего плеча коснулась горячая мужская рука.

Мне не требовалась оглядываться, чтоб знать, кому она принадлежит. Я узнавала его прикосновение по температуре кожи, по длине пальцев, по тому, как именно меня коснулись.

— Разрешите пригласить на танец почетную гостью из Нурнии, — раздался голос, который вдруг слегка охрип.

Я повернулась к Шафрану, заглядывая в его зеленые глаза и окунаясь с головой.

— Ну, раз уж почетная, — тихо усмехнулась я.

Он выставил руку ладонью ко мне, я повторила его движение, и мы сделали круг неотрывно глядя друг другу в глаза. Сменили руки и сделали круг в другую сторону. Две руки, на расстоянии пары сантиметров… Я поняла, в чем прелесть начала этого танца. В легком томлении. Затем он подхватил меня за талию, я положила руку ему на плечо, а другая наша пара рук соединилась вместе, и он закружил меня. Легко, совсем невесомо, мне почти ничего не надо было делать, все движения были естественны, словно мы тренировались много раз до этого.

Мы продолжали смотреть друг другу в глаза.

— Вы, наверняка, устали.

— Вовсе нет, — ответил он, не сводя с меня глаз. — У тебя прекрасное платье… И ты в нем прекрасна. Я его не видел в ателье.

— Сюрприз! Азайя постаралась. Я померила его последним. Она сказала, что так часто бывает. Выбирают либо последнее, либо первое.

Он хмыкнул какой-то понятно только ему вещи, а я не стала расспрашивать. Я молча наблюдала за его теплым взглядом и наслаждалась этим вечером.

Мы повторили круг, снова поднимая ладони. В этот раз было еще волнительнее, ведь я знала, что после этих движений он снова коснется меня и закружит. Я уже знаю какого ощущать его руку на своей талии, а ладонь в ладони.

Его волосы сегодня не были заплетены в косы, а лежали волнами, венчанными золотой короной. Он — король. Но в данный танец он мой.

Я глубоко вдохнула, ощущая знакомый запах шафрана и лакрицы, смешанный с легкой сладостью карамели. Захотелось уткнуться ему в шею и закрыть глаза. Но я продолжала держать их открытыми, запоминая его взгляд, впечатывая его в свою память. Надеюсь, что, когда мне будет пятьдесят, если я доживу до этого возраста, я буду помнить каждую его деталь, каждую черточку лица.

Мы сделали еще один круг, и он нехотя выпустил меня, задержав в руке мои пальцы.

— Это был приятный танец, — сказала я.

— Лучший в моей жизни, — ответил тихо он.

Музыка сменилась на другую, на возвышение вышли еще девушки. Они играли все вместе, но музыка не была похожей на танцевальную композицию.

— Что они играют? Как под это танцевать? Надеюсь, меня больше не пригласят, — хмыкнула я.

— Не пригласят. Это был последний танец. Далее только музыка, беседы.

— Последний танец? Вы потратили его на меня?

— Не я потратил, ты подарила.

Я глупо улыбнулась, покачала головой и сделала то, что делала обычно. Сбежала.

Я испугалась, что наброшусь на него тут при всех. А тут люди, между прочим. Я отошла к столу и осушила бокал с щербетом. Мой взгляд снова стал блуждать по гостям, я увидела, как Шафран разговаривает с какой-то семьей, Шарлиз опять ест тарталетки, а Кариопа выслушивает какую-то женщину с очень скучающим видом.

Я увидела Сару в толпе, она хихикала о чем-то у входа с другой девушкой. Вот к ним подходит кто-то и передает письмо. Она берет его в руки и…

Я бегу к ней, не заботясь, что мои быстрые передвижения привлекают внимание. Она смотрит на меня ошарашенно. Я чувствую словно время замедляется, но я успеваю выхватить конверт, но поздно. Он открыт. Зато не в ее руках, а из конверта высыпается порошок, который входит в реакцию с кислородом и от него идет дым. Я выбегаю с ним на балкон, и выкидываю его. Реакция запущена, выделяет ядовитый газ. Я что-то кричу, чтоб не подходили, а мою левую ладонь жжет от химического отравления.

Это не смертельно, просто очень больно. Кожа на ладонях быстро восстанавливается, уверена, что уже завтра не будет болеть, а при должном уходе не останется даже шрамов. Но я почему-то именно в этот момент вспоминаю шрамы Кариопы. Королева всегда под ударом.

Я опять спасла Сару подставив себя под удар.

Ко мне спешит Шафран и Фарин, на лицах у обоих шок. Искренний. Шафран обеспокоенно берет мою руку, Фарин льет воду. Но я не обращаю на них внимания, возвращаюсь в зал оглушенная происшедшим и в то же время, моя голова абсолютно ясная. Шарлиз рядом со столом, в ее руках так и не съеденная тарталетка, она быстро моргает. Ошарашенно.

«Она лает, но не кусает». В голове всплывают слова Кариопы, и я нахожу Шейлу, которая вошла в зал.

Я поворачиваюсь к Шафрану и шепчу ему несколько слов, его брови удивленно взлетают, затем он становится очень серьезным и кивает.

— Будь в кабинете. Фарин, проводи.

Я иду с начальником охраны. Спокойная. Словно то, что произошло — обычная ситуация. Я как будто рождена для них. Действовать быстро, быстро принимать решения. Это я переношу легче, чем фоновую тревожность.

Через десять минут я стояла в обозначенном месте, а затем еще минут пять спустя вошел Шафран.

— Я отпустил гостей, успокоил их. Паники нет.

— Хорошо, — я спокойно кивнула.

В кабинет вошел Фарин, аккуратно под руку ведя Шейлу, а за ним восклицала Шарлиз:

— Я тоже хочу все знать! Пустите меня.

— Шарлиз, будешь так себя вести, мы на тебя подумаем, — строго сказал ей Шафран.

Младшая принцесса надулась, но затем выпалила:

— Все равно! Думайте, что хотите. Я за себя знаю. И за Шейлу. Шейла не могла!

— Все в порядке, пусть она будет, — сказала я, и та мне робко улыбнулась.

А вот вид Шейлы был затравленный.

— Что сказали госпоже Кариопе?

— Как есть, — пожал плечами Шафран. — Она заволновалась, но знает, что плохого я уж ничего не сделаю. Шейла, — обратился он к сестре. — Присаживайся.

Принцесса присела, сверкнув темно-карими глазами, ничего не говорила. Я обошла стол и встала рядом с Шафраном.

— Ваше высочество, скажите правду. Это вы конверт с порошком передали?

— Нет. Я бы… не стала вредить Саре.

— Может это Шарлиз? — спросил король.

— Нет-нет! — тут же затараторила Шейла. — Шарлиз способна только стукнуть.

— А вы, ваше высочество? — я посмотрела на нее испытующе.

— Я?

— Разве не ваших рук дело история с лошадью?

— Что? — глухо спросила она. — О чем вы?

— О том, что произошла ошибка и с лошади чуть не упала я.

— Вы? — испугалась она. — Вы ехали с синим вальтрапом? — Она осеклась и судорожно вздохнула, а затем опустила взгляд.

— О чем они, Шейла? — обеспокоенно спросила Шарлиз.

— Я хотела подстроить так, чтоб она упала с лошади.

Младшая принцесса сдвинула брови, а затем неверяще замотала головой.

— Нет-нет! Шейла…

— Они правы.

Шарлиз сложила руки на груди и осела на втором стуле.

— Продолжайте, — устало сказала она.

Шафран снова посмотрел на Шейлу.

— Ты понимаешь, что ты натворила? А если бы, действительно, все получилось? Сара могла погибнуть.

— Я не хотела.

— А чего ты хотела? — почти зарычал он.

— Чтоб она не участвовала на приеме. Отлежалась бы с переломом.

— А сегодня?

— Просто напугать. Она должна понять, что королевой ей нельзя быть.

— Ты все еще обижена на нее.

— Нет!

— Не ври! — повысил он голос.

— Я… не хотела ничего серьезного. Я не убийца, Шафран! Я… да, я до сих пор на нее обижена.

— Лучше бы ты ее за волосы оттаскала, — глухо сказала Шарлиз.

— Это не достойно поведения принцессы, — ответила та.

— А то, что ты устроила, достойно? — завопила младшая. — Ты… зачем общалась все эти годы с ней?!

— Я хотела ее простить. Правда, но ее желание участвовать во всем этом… выслужиться перед матерью. Не могу объяснить. Это все…

— Всколыхнуло ваши старые обиды? — подсказала я.

— Да. Простите меня. Шафран, прости! Я не хотела ничего серьезного.

— Ваши попытки были нелепы, но не лишены опасности, ваше высочество.

— Я знаю. Я никогда такого не делала. Я… помню какого было нашей маме. И… рядом с тобой должна быть сильная женщина, Шафран.

— Твоя забота пугает.

— Наши жизни зависят от тебя, — прошептала она. — Если с тобой что-нибудь случится… Что будет с нами?

Шафран устало вздохнул и стал массировать виски.

— Шейла, это не твоя забота, а моя. Не думай об этом.

— Ты и так много заботишься о нас. Поместье, где мы живем… Очень хорошо охраняется. Но я хочу поехать… посмотреть мир.

— Посмотреть мир? — рычаще спросил Шафран. — Все, что ты посмотришь это замужество!

— Нет! Пожалуйста. Я знаю, что мы не можем путешествовать, пока все такое шаткое. И поэтому… я была глупой. Я — глупая, я знаю. Но хотела, как лучше. Я не хотела никому доставить серьезного вреда.

— Как вы все провернули, ваше высочество? — спросила я. — И не обманывайте.

— Не наказывайте больше никого. Только я виновата в этом всем.

— Сообщники, Шейла. — Шафран барабанил пальцам. — Мы ждем. Нашла смелость на авантюру, найди ее и на то, чтоб сказать правду.

— Лизери.

Я кивнула. Так и думала.

— Но… она не виновата. Я в половину деталей ее не посвящала. Она выполняла мои поручения. Только и всего! Не сажайте ее в тюрьму! Я умоляю. Можешь… выдать меня замуж хоть за старика, но не надо, чтоб еще кто-то расплачивался за мои грехи.

— Дура-а! — протянула Шарлиз. — Какая же ты дура.

— Я знаю.

— Я тебе говорила, что надо было разукрасить Саре лицо сразу. Сейчас бы не было конфликта, ты бы успокоиласью

— Шарлиз! — рявкнул Шафран. — К твоим советам надо ставить пометку «Вредные».

Та поджала губы, а затем снова посмотрела на сестру неодобрительно.

— Я не буду разговаривать с тобой неделю! — выдала она Шейле.

О, Судьба! Младшая еще такой ребенок…

— Кариопа знала о чем-нибудь? — спросил Шафран.

— Нет. Но мама догадывалась, что я могу что-нибудь выкинуть, — ответила Шейла. — Она много допрашивала меня между делом о Саре. Особенно перед отъездом. Я заверила ее, что все обиды в прошлом.

— Шейла, как тебе можно доверять после такого? Ты — лгунья.

— Я действовала на благо тебя и нашей семьи! Но… да. Я лгала. И делала некрасивые вещи. Накажи меня. Можешь запретить мне навсегда покидать поместье или сослать в храм Судьбы, буду молиться и заниматься предсказаниями.

— Возвращайся в покои. Потом с тобой решим, — устало махнул Шафран. — Но ничего больше не делай. А иначе я подумаю над твоими «пожеланиями». Лизери будет выслана из дворца. С ней я видеться запрещаю, общаться тоже. И вообще, напишу ее отцу, чтоб быстрее пристроил ее замуж. Вы свободны!

Принцессы кивнули и покинули покои, Фарин остался стоять.

— Ты тоже свободен, завтра еще поговорим.

— Да, ваше величество.

Дверь за начальником охраны закрылась, и мы остались вдвоем с королем.

22 Глава. Позови меня по имени

— Это… — Он выругался и бессильно спрятал голову в ладонях, а затем резко посмотрел на меня. — Извини…

— Все в порядке, — усмехнулась я. — Я не падаю в обморок от ругательств, я даже побольше вашего их знаю.

— Откуда?

— Считаете, что ассасины интеллигентные люди? Рот моего брата — помойка, которую надо с мылом помыть.

— Никогда не слышал от тебя.

— Я редко ругаюсь.

— Предпочитаешь уничтожать взглядом?

Я рассмеялась, а он замер и не мигая смотрел на меня.

— Что, ваше величество?

— У тебя красивый смех.

Я резко замолчала и тряхнула головой, сбрасывая наваждение.

— Чем займетесь?

— Пойду к тебе в покои через двадцать минут?

— Чего? — не поняла я. — Мы можем и тут поговорить.

— Мне нужно кое-что взять.

Да ладно? Неужели… это то, что я думаю?

— Что, ваше величество?

— Иди к себе, я скоро приду. Я еще загляну к Кариопе.

Я кивнула и покинула кабинет короля. Когда я зашла в комнату, то первым делом открыла бутылку с водой, запечатанную, фабричную. Конечно, хороший ассасин мог бы постараться и ядом испортить и ее, но я хранила воду в самом неожиданном месте, где бы ее искать не стали, а именно закопанную в земле пальмы, что росла у меня в спальне. Хотя, опять же, будь я на месте того, кто хотел бы меня уничтожить проверила бы и это место.

Я бросила взгляд на досье невест и в эту минуту вошел Шафран. В своем зеленом сюртуке, только корону снял. Он устало посмотрел на меня и закрыл за собой дверь. Заметил на что я смотрю и спросил:

— Что вообще скажешь?

— Выбирайте любую. Кроме Сары, разумеется. Бедной девочке и так досталось.

— А остальные выдержат?

— Я не в свахи нанималась, а понять, кто опасен. Но… ничего такого не заметила. Может, конечно, за встречи, которые будут я пойму что-нибудь еще. Но искать того, кто пытался вас и меня отравить, нужно в другом месте. Я продолжу дело после вашей поездки в Санди и после того, как навещу Латифу.

— Латифа, точно, — выдохнул он. — С выбором жены остальные проблемы не решатся сами собой, а так хотелось бы, конечно.

— Спокойной жизни не будет у вас, никогда. Но она может стать стабильнее если наведете порядок в штабе.

— Да, я знаю. Еще письма из Рильи пришли.

— О чем?

— Им не нравятся наши работы на границе, беспокоятся, что мы под землей зайдем на их территорию.

— То, что вы находите ведь становится общим достоянием?

— Отчасти. Дикое Царство находилось на территории и Рильи, и Кароса. Тогда не было этих государств. Так что… они могут оспорить кому принадлежат артефакты и все остальное, что мы найдем.

— Боитесь обострения конфликта?

— Есть немного. Я хотел быть справедливым и мудрым правителем, но меня как будто вынуждают стать жёстче. Я боюсь однажды превратиться в отца.

— Вы не станете им. Вы — не такой, не тиран, у вас нет жажды крови.

— Мой трон начался с крови. Я убил собственного отца. — Он сел на диван.

— Он был готов к этому.

— Он хотел позже.

— Это была вынужденная жертва. И он бы поступил на вашем месте точно так же. Проклятие нужно было снять, снять именно с вас.

— Он мог остаться жить.

— Но Рейни бы не согласилась…

— Да, я оплатил будущее страны, жизни себя и сестер его кровью. Он тоже много чьей кровью оплачивал будущее страны, я боюсь потерять себя.

— Пока вы задаетесь этим вопросами, не потеряете.

Он подошла очень близко, присела около дивана на колени, чтоб заглянуть в его лицо, опущенное вниз. Положила руки на плечи.

— Посмотрите на меня, ваше величество.

Он промолчал, продолжая тяжело дышать. Я ничего умнее не придумала как отвесить ему легкую звонкую пощечину.

— На меня смотреть, я сказала!

Он поднял взгляд.

— Только вам решать каким вам быть. И хватит погружаться в свои собственные страхи! Вы не упадете в лужу крови, нет!

Я не позволю. Так я хотела сказать, но слова застряли в горле. Он посмотрел на меня, взял за руки и поднял с пола на диван.

— Не сиди на холодном, — буркнул он. — Я вообще пришел сюда не за этим.

— А за чем?

— Идем.

— Куда?

Он взял меня за руку подвел к балкону, снял с себя погоны с накидкой и наложил мне на плечи, чтоб я, видимо, не замерзла. Открыл дверь и вошел на балкон, утягивая меня за собой. Он подвел меня к перилам.

— Что вы делаете?

— Я хотел показать… смотри…

Он указал пальцем на часть территории сада Лары, которая была хорошо видна отсюда, особенно освещаемая фонарями. И…

— Вы…

— Укрыл дерево вишни, удобрил и… посадил к нему рядом еще один саженец. Сейчас там активный полив и поддержания температуры для врастания. Не переживай, теперь тому деревцу не будет одиноко.

— Это… — я не могла подобрать слов. — Замечательно. И очень мило с вашей стороны. Жаль я не увижу, когда они цвести будут.

— Уверен, что еще увидишь.

— Считаете, что нуждаетесь в периодических консультационных услугах по охране? — со смешком спросила я. — Но… я буду рада вашем приглашениям ко двору, если они будут.

Он улыбнулся и ничего не ответил, просто стоял сзади, так, что я ощущала его грудь спиной, слегка приобнял за плечо, поглаживая и согревая.

— Надеюсь они будут счастливы, — сказала я, глядя на деревья.

— Я тоже. С Днем Рождения, Николетт!

Я резко обернулась к нему и начала часто моргать.

— Вы знаете?

— Думаешь, что ты одна читаешь про всех досье? — спросил он слегка насмешливо, склонив голову на бок.

— Я не думала, что вы запомните эту дату.

— Запомнил. У Дикого Царства были странные традиции, в зависимости от того, когда человек родился присуждать ему животных.

— Я думала, у них и так были кошачьи.

— Да, но помимо них были символы, знаки. Считалось, что рождение в определенные даты награждает человека особенным характером. Знаешь, как называется твой?

— Нет.

— Скорпион.

— Какой кошмар! Он же ядовитый! — рассмеялась я.

— Ты тоже не безобидная. Это не весь подарок.

— Не весь? — переспросила я.

Он завел меня обратно вовнутрь, в тепло и развернулся ко мне. Достал коробочку, открыл ее.

— Я… не могу это принять.

— Почему?

Я смотрела на тоненькую цепочку из белого золота с кулоном Лары, — маленький сапфир переливался на свету, — и не находила слов.

— Я… это не может мне принадлежать.

— Почему? Это мое наследие и распоряжаюсь им как хочу.

— Он принадлежит короне.

— В данный момент представитель короны я, и я так решил. Он подойдет к твоим глазам. А еще к этому наряду и твоей прическе. Я ни на ком больше не вижу его. Он словно сделан для тебя. Не отказывайся. Я хочу его тебе подарить.

— Он дорогой.

— И?

И действительно, что с этого?

— Запишем его в премию?

— Нет. В подарок, — настойчиво произнес он. — Позволишь надеть на тебя? Но… — тут он стушевался. — Если не захочешь носить, я пойму. Дело твое. Я просто хочу отдать его тебе.

Я молча повернулась к нему спиной и перекинула волосы вперед на плечо, обнажая спину. Услышала, как расстегнулось крепление, его руки приблизились ко мне. Он надел кулон, и перенес волосы обратно, поправляя прическу. Его горячие руки прошлись по моей коже, а затем отпрянули. Я развернулась обратно к нему лицом.

— Тебе идет, — сипло выдавил он. — Но ты можешь снять его в любой момент, если хочешь.

Я вспомнила слова ни раз сказанные мне сегодня: «Наслаждайся вечером».

Зачем глупые вопросы… мысли о будущем. Если можно просто отпустить себя на мгновение и поддаться слабости.

— Не хочу, — сказала я и сама поцеловала его.

Он резко выдохнул, а затем вдохнул, словно пытался вобрать меня. Его руки прошлись по плечам, добрались до шеи. Зарылся пальцами в волосах, осыпал поцелуями щеки, лоб, шею. Добрался до выемки над ключицей. Кажется, я не сдержала судорожных вздох.

Его руки спустились на талию, и он придерживал меня осторожно, словно боялся, что я могу растаять. Волшебные ощущения! Его губы снова нашли мои, и поцелуй стал набирать более горячие обороты.

Я обвила его шею руками, почти повиснув на нем.

Желание, привязанность, доверие. Все для меня внутри слилось воедино. Хотелось и с ним стать единством. Как будто это была самая правильная вещь на свете. Как будто до его поцелуев я жила под прохладной или даже холодной водой, в которую меня когда-то окунули и оставили одну, смотреть на мир сквозь водную толщу и ледяную стену. А теперь я оказалась в теплых объятиях. Я чувствовала себя живее всех живых, как будто только сейчас стала дышать полной грудью и искренне смеяться.

Это произошло не сразу. Но с Шафраном ледяная стена всегда давала слабину, выводя меня на эмоции. И раздражение, и злость, и обида. Но это все перекрывалось взаимным доверием, рожденным тем, что мы открывались друг другу, не таясь за стенами силы. Я впустила еще одного человека в свою жизнь, с кем могла беззаботно смеяться и улыбаться. И даже ближе, чем с брата и подругу.

Он достал меня со дна. И я не знала, что будет на следующее утро, возможно, мне придется снова уйти в воду под коркой льда. Но сейчас… я хотела надышаться теплым воздухом с ароматом лакрицы, шафрана и сладкой карамели.

— Николетт, — выдохнул он прямо в мои губы.

Я что-то сумбурно промычала сквозь поцелуй.

— Позови меня по имени, — хрипло попросил он, глядя на меня из-под опущенных ресниц. — Пожалуйста, без титулов.

— Хорошо, Шафран. — Я прошептала это тихо-тихо, прямо на ухо ему, обдав его своим дыханием и почувствовала рукой, той что не замотанная в бинт, как кожа на его шее покрылась мурашками.

— Ты — самое чудесное создание, которое я когда-либо встречал.

— И опасное, — прошептала ему я.

— С тобой я не боюсь опасностей.

Я тихо улыбнулась ему в шею, зарывшись носом в волосы, а он поднял меня на руки, продолжая целовать плечо.

Мы оказались на кровати, где меня гладили, ко мне прикасались, воспламеняя каждым движением. Хотелось уже раздеться, но и задержать процесс раздевания в то же время. Он расстегнул одну босоножку и поцеловал меня в голень, затем в коленку. Затем проделал тоже самое со второй ногой.

Я зарылась руками в волнистые волосы, слегка сжимала их, чувствуя мягкость кудрей, и как он рычит слегка в такт моим прикосновениям.

Затем я сняла хлыст, а он отцепил другое оружие с бедер. Перевернулся и облокотился на спинку кровати, а я уже сидела на нем. Мое платье задралось и задиралось еще выше от его руки, скользящей по ноге. Лямки платья были приспущены, а плечо покрывалось очередными поцелуями, которых мне было мало и мало.

Руки нашли ленты корсета и начали медленно развязывать. Кажется, мое дыхание стало тяжелее, предвкушая ощущение коже к коже. Мои руки нашли пуговицы его костюма. Я расстегивала не так умело, как он. Обычно мои руки меня не подводили, но пальцы дрожали. Мозг казалось помутнел. Я слышала только наше дыхание, звуки поцелуев и бешено колотящееся свое сердце.

Он скинул сюртук и рубашку с себя, прервавшись на мгновение. Блеснул своими глазами восхищенно глядя на меня.

— Николетт, — снова выдохнул он.

— Я здесь, — ответила я, вновь прижимаясь к нему губами.

Он опустил вверх платья, обнажая верхнюю часть моего тела. Это были самые идеальные прикосновения.

Сильные руки, теплые поцелуи. В этом было что-то совершенное. Никакого причмокивания как у ребенка, что ищет молоко.

Нет. Это был мужчина рядом. И движения были мужские.

Он погладил меня по ребрам, затем снова начал целовать в губы. Вдруг он остановился и посмотрел на меня затуманенным взглядом. Запустил пыльцы в волосы, перебирал пряди, подносил к носу, вдыхал, целовал.

— Распусти мне прическу, — прошептала я.

Он медленно стал снимать кристаллы, закрепленные на волосах, целуя меня каждый раз. Затем расплел косу, поцеловал, провел языком от уха до шеи. Я вздрогнула.

— Ты хочешь этого? — тихо спросила я.

— Только тебя, — ответил он. — А ты?

Я кивнула, и сама впилась в губы поцелуем. Он слегка покусывал, проводил языком, всасывал губу. Наши языки сплелись в самый безумный танец, названия которого я не знала.

Платья было снято, туда же улетели его брюки, а затем и остатки того, что было на нас. Я прижалась к нему в плотную, стараясь отпечататься на нем… Он обхватил меня руками, а я слегка прикусила ему шею, вызывая стон-рычание у него.

Он подхватил меня за бедра, я почувствовала горячую наполненность. Мы встретились взглядами. И… появилось какое-то ощущение щемящей нежности. Я ощутила трепет… Такой не свойственный мне, прижалась к нему, уткнувшись в шею. Так не похоже на меня. Я почувствовала, как Шафран начал двигаться, а далее… я уже не соображала, что происходит. Где его руки, где мои. Где кончается он и начинаюсь я?

Это было горячее движение, стремительное, сильное. Такое… воспламенявшее меня. Хотя, казалось бы, куда сильнее. Два абсолютно обнаженных человека, сплетенных в нечто единое. Мы были командой, союзниками, но теперь мы стали чем-то большим. Как будто между нами та связь, что и так была, окрепла и связала нас навсегда вместе. Словно между нами был общий секрет. То, что происходило между мной и ним — только наше. Хотело сберечь как нечто самое драгоценное в мире.

Я слышала под ладонью как бьется его сердце в такт моему, как наше дыхание стало единым.

Я лежала на боку, переводя дыхания, чувствуя, как меня обнимает Шафран, притягивая к своей груди. Он целовал меня в плечо, водил носом по волосам, подносил руку к губам, шептал что-то в шею вроде «Моя милая Николетт». Я улыбалась, понимая, что никакая я не милая, но в то же время млела от этих слов, согревающих мое сердце. Я слегка оглянулась назад, встретилась с его глазами.

— Я здесь, рядом. Спи.

И я послушно закрыла глаза, нежась в горячих объятиях.

23 Глава. Все только начинается

Я не чувствовала себя счастливее чем в это утро. И от того не хотелось открывать глаза, ведь тогда эти моменты счастья закончатся. Наступит обычная жизнь. А здесь так тепло, даже горячо.

Я спиной ощущала горячую грудь Шафрана, события ночи проносились в памяти как отрывки фильма, который мне хотелось пересмотреть. Я ощущала размеренное биение сердца.

Надо с этим заканчивать. Захотелось сбежать, но вот незадача, это мои покои. Это он у меня. Куда бежать? В ванную. Я попыталась пошевелиться, выпорхнуть из кровати, но сильная мужская рука, только прижала меня ближе, а около уха я ощутила мужское дыхание.

— Доброе утро, Николетт, — сказал Шафран и поцеловал меня в шею.

— Доброе утро.

Я не могла ничего больше говорить, не знала, какие слова подобрать. Мысли опять начали путаться, потому что мужчина за моей спиной начал покрывать мою спину поцелуями. Приятно, тепло, нежно. Целый букет из трепетных эмоций.

— Нужно вставать, — сиплым голосом после сна сказала я.

— Кому нужно?

— Мне. А вам собираться в Санди.

— Вам… — повторил он недовольно. — Николетт.

— Да, ваше величество?

— Ты сейчас издеваешься?

Он развернул меня к себе лицом, перевернул затем на спину и навис надо мной. Его глаза выражали неверие. Шафран провел кончиками пальцев от виска к подбородку, затем по шее и ключицам. Его зрачки были расширен. Он облизал пересохшие губы.

— Назови меня по имени, — прошептал он почти умоляюще.

— Ночь закончилась, мой король, — усмехнулась я, чувствуя, как мои же собственные слова ложатся непомерной тяжестью в сердце.

— А мы продолжаемся.

— Нам нужно в Санди, — терпеливо проговорила я. — Когда отправляемся?

— Завтра, — неохотно ответил он.

— Замечательно. — Я следила, чтоб каждое слово звучало осторожно. Надо говорить на общие темы. Не поднимать тему ночи. — Мне нужно заглянуть к Люрису.

— Сейчас?

— Да, уже утро. Ко мне скоро придут горничные. Шафран, — позвала его я. Он тут же посмотрел на меня с такой надеждой, что мне было очень больно говорить следующие слова. — Давайте… Давай решать проблемы, которые есть. По важности. И обсуждать тоже только самое важное. Ничего не закончилось.

— Ты — это важно.

— Я?

— Ты, мы, — кивнул он, целуя меня в ямку под горлом.

— Вы, ваш трон, женитьба…

— Николетт.

— Доверяешь мне? — запрещенный прием… так спрашивать мужчину, который смотрит с невыносимой нежностью.

— Безусловно.

— Тогда решаем проблемы по порядку, ваше величество.

— Но есть то, что я хочу обсудить сейчас.

— Это связанно с такими словами, как «я», «ты» и «мы»? Если да, то нет. Мы сейчас одеваемся, готовимся, завтра решаем ваши беспокойные сны, где вы застреваете в зверином теле. Избавляемся от этого. Далее по списку.

Он долго смотрел на меня тяжелым взглядом, но… кивнул. Понимал, что я права. Или что я не готова сталкиваться с последствиями ночи. Дал мне пространство, уступил. Я была очень благодарна ему в этот момент.

Я села, рассеянно почесала шею и нащупала подарок. Король увидел мою паузу, как я замешкалась.

— На тебе это потрясающе смотрится.

— Не думаю, что могу это носить при всех.

— Я считаю, что можешь. Но как уже сказал… это твой выбор. Это всего лишь подарок, а не ошейник. Ты вольна распоряжаться этим, как угодно.

— Для восточного мужчины такие слова… слишком непривычны. И что? Никакого уязвленной гордости и эго?

— Сила и гордость выражается не в том, что сковывать… или давить на кого-то.

Я слегка улыбнулась.

— Я в душ, а вы…

— Нам все равно завтракать вместе.

— Вот и приду в ваши покои.

— Хорошо, — согласился он.

Когда я осталась одна, то впервые за долгое время залезла в личный телефон. Миллион сообщений от Рейни. Она не решалась звонить, понимая, что я могу быть занята. Но в одном из этих посланий было минимум десять просьб набрать, как смогу. А еще в десяти поздравления с днем рождения. А в одном информация, что подарок привезут лично. Они приедут пораньше чуть-чуть. Возможно через неделю или две.

Я написала единственное смс:

«Спасибо, дождик. До встречи!»

Я была не любительницей переписки, но чувствовала огромное тепло от какого-то телефона в моих руках. Одно сообщение было от Лоуренса. Его я решила набрать.

— Кто-то стал на годик старше, — услышала я слегка насмешливый голос. — А в санаторий для поломанной психике не угодил.

— Очень смешно. Я там окажусь не раньше тебя, ты ведь старший.

— А ты девушка.

— Опять ты за свое!

— Да-да, я помню. Ты — самостоятельная взрослая личность, не нуждаешься в опеке старшего брата и можешь кого угодно разрубить на куски. Дай хоть раз в год тебе сказать, что я волнуюсь о тебе и беспокоюсь. И стараюсь заботиться. Хотя… ты же не даешь.

— Лоуренс!

Я с тринадцати лет мечтала стать если уж не сильнее брата, то равной ему. Избавлялась от его опеки. Он смирился, хотя я знала… он очень хочет заботиться. Хоть о ком-то. Но в этом мире, где он ассасин и не может никому доверять, есть лишь два человека. Рейни и я. У Рейни теперь есть Эндари, а у меня… есть я. Лет с четырнадцати.

На меня накатили воспоминания, но голос Лоуренса выдернул меня из них.

— Когда навестишь? — спросил он, разумеется, не о себе.

— Через неделю.

— Хорошо…

— Ты, что, еще там?

— Нет, но я присматриваю.

— Я сказала, только довести до места ее. У тебя дел других нет?

— Есть… но я возвращаюсь туда. Тайком. Надо ведь присматривать.

— Лоуренс!

— Я так чувствую. Что-то серьезное надвигается…

— В каком смысле?

— Интуиция.

Я нервно хохотнула. Лоуренс несуеверный, но иногда… говорил странные вещи. Предчувствие его не подводило.

— Я тебя поняла.

— Знай, что я всегда рядом.

— Спасибо.

— Пока, сестренка. Надеюсь, что ты вчера повеселилась.

Я посмотрела на не заправленную кровать и усмехнулась.

— Ну… сложно сказать…

— Хотя бы провела день счастливо.

— Вечер был неплох, — сказала я, улыбнувшись. — Пока.

Я отключилась, глубоко вздохнула и после утренних процедур отправилась в штаб к Люрису.

Шпион штаба встретил меня с ухмылкой, его брови подняли вверх при виде меня.

— Что? — недовольно я спросила.

— Ничего, — загадочно произнес он.

— Тогда почему у тебя такой вид?

— Просто все вижу.

— Что видишь? — Меня охватила легкая паника. На моем лице, что, все написано?

— Мой род деятельности, моя специализация… опыт… Я замечаю больше остальных людей.

— Будь здесь больше высококвалифицированных ассасинов, то ты не был бы единственным. Хотя я все еще не понимаю, что ты видишь. Я много чего могу скрывать.

— О! Не от меня. Думаешь, зря я в команде с Эндари работал?

— Выкладывай.

— Твоя одежда. Ты носишь обычно водолазки, а если это рубашки, то зона декольте открытая. Сейчас ты в свободной одежде, закрыв эту зону.

— Думаешь, что я прячу засосы?

— Нет, но уверен, что украшение. Ты один раз провела рукой тут, как будто что-то нащупывала, проверяла на месте ли. Значит у тебя что-то новое есть.

— И это ничего не значит. У меня вчера…

— Был день рождения. Тебе что-то подарили.

— Именно. Вот и все. Нашел тут загадку века.

— А как ты объяснишь то, что у тебя укус на запястье?

Я удивленно расширила глаза, поднесла незабинтованную руку и посмотрела. Ничего нет, я не понимающе глянула на Люриса, его глаза сверкали лукваством.

— Ха! Если бы была уверена, что там не может быть укуса, ты бы так тревожно не осматривала руку. Я поймал тебя.

— Глупости.

— Я замечаю многие мелочи, и поверь… Я догадываюсь, с кем ты провела ночь.

— Какой кошмар, — пробормотала я. — Надеюсь, ты не будешь болтать об этом?

— С кем? Зачем? Я похож на бабку-сплетницу?

— Нуууу…

— Ягодка моя, я сейчас обижусь! Хотя, возможно, мне уже не стоит тебя называть моей ягодкой. А то я помню один разъяренный ревнивый взгляд… Кажется, мы тогда были в «Заблудших пташках».

— Кажется, ты слишком много болтаешь.

— Так, что… Какая информация нужна?

— Фарин.

— Неофициальной нарыть?

— Конечно, — улыбнулась я. — Я… зайду за ней через неделю.

— Хорошо, вишенка моя.

— Ты знаешь, что косточкой вишни можно зуб сломать?

— Ты этот факт придумала только что, — захихикал он.

— До свидания, Люрис.

— Пока-пока!

Я дошла до сада, замедлилась… Оглядела растения, дорожки выложенную мозаичной плиткой, провела руками по листьям деревьев. Вот они.

Два дерева вишни, которые, если наберутся сил будут уже цвести весной вдвоем. Я ласково провела пальцами по тоненьким веточкам. Надеюсь, что их ждут долгие годы процветания, они смогут. Им хватит сил.

Мое сердце глупо стучало. И радуясь заботе о вишне, и покрываясь печалью, что я этого не увижу.

Если меня, действительно, Шафран пригласит весной посмотреть на вишню… Приеду ли я? Смотреть на него и его молодую жену. Очень сложно. Одно дело видеть его с политическими приездами в Нуринии… Но самой посещать Карос? Даже у меня есть предел, граница, где кончается ассасин и начинается человек. Как бы я не старалась себя обманывать, что мне почти все под силу.

На рабочий телефон пришел вызов. Я открыла сообщение.

«Покои Шафрана, взрыв».

Сердце пустилось вскачь, а я перешла на бег. Что? Кто-то организовал нападение? А он жив? Мне стало очень страшно. Страшно, что я увижу его бездыханное тело, покрытое ожогами. Что не услышу, как бьется его сердце, и не почувствую такой уже знакомый запах лакрицы и шафрана.

Я поднялась на этаж, заполненный людьми, все бегали. Была полнейшая неразбериха. Я заставила себя замедлиться, идти, а не бежать. Чтоб каждый шаг был уверенным, хотя мне самой до уверенности сейчас было как до луны.

Охрана расступалась, я вошла в снесенные двери, в нос ударил запах гари. Я медленно обвела глазами помещение. Шафрана здесь не наблюдалось. Но лежала женщина без сознания, в ожогах. Я медленно подошла к ней.

— Госпожа Кариопа… — прошептала я.

— Я видела… — прохрипела она и закрыла глаза, теряя сознание.

— Врача! Быстро! — закричала я.

Ее подхватили на носилки, тут же поставили капельницу прямо на ходу.

— Ты в порядке?

Шафрна. Живой, невредимый. Смотрел на меня с обеспокоенностью, хотя ему надо не обо мне волноваться. О себе.

— Я, да, — подавленно ответила я. — Она…

— Будет в порядке, — сказал подошедший к нам Фарин. — Ее жизни сейчас ничего не угрожает.

— Как она оказалась в покоях Шафрана? — спросила я. — Где ты был?

— В кабинете, с Фарином обсуждал завтрашнюю поездку.

— А ты где была? — спросил меня начальник охраны, сверля глазами.

— В саду Лары, — ответила я. — До этого заходила в штаб.

— В саду? — скептически спросил он. — А что ты там делала?

— Вишню смотрела, — тупо произнесла я. — А что? Ты решил меня подозревать? Так я тебя тоже могу.

— Я был с его величеством. А вот ты… вышла из штаба минут тридцать назад, взрыв был пять минут назад…

— Фарин, — зарычал Шафран.

— Ваше величество, разрешите поговорить с вами наедине? — спросил начальник охраны.

Я холодно посмотрела на них двоих и пожала плечами. Шафран колебался, но согласился. Они направились к выходу, король еще раз на меня оглянулся, и его уголок дернулся в улыбке. Отлегло ли у меня от сердца? Возможно. Но где-то в глубине души, я надеялась, что он не будет верить в мою причастность к этому.

Я еще раз оглядела его покои, ассасины из штаба заполнили их, фотографировали, записывали, снимали отпечатки пальцев. Я все что хотела увидеть, увидела. Остальное посмотрю в отчетах.

Я покинула комнату, юркнула в секретный проход, услышала голоса шаги короля и начальника охраны, нагнала их, они завернули за угол.

— Может быть лучше обсудить все в кабинете, ваше величество? — спросил Фарин.

— Времени нет, мне еще готовиться к отъезду на завтра. Давай тут.

— Вы… уверены в честности Николетт? — спросил он.

— Да, а у тебя есть сомнения?

— Все-таки, она чужое лицо для нашей страны.

— У нас есть договор.

— Да… обмен опытом, международные связи для всех. Хотя, на самом деле ее задача — предотвратить эти угрозы. Но, ваше величество, а что, если ее послала Нуриния. Вдруг… она ассасин, а не просто специалист.

— С чего ты это взял?

— Просто предположение. Если она — ассасин, то это очень опасно. Они скрыли этот факт. А что тогда они еще скрыли?

Шафран молчал. Не раскрывал, что в курсе, что я из гильдии. Может стоило бы? Чтоб Фарин перестал подозревать? Но… это может стать тогда еще опаснее.

Доверие… Я так мало знакома с этим словом. И доверяю я мало кому. И уж точно не Фарину.

— Ваше величество, с ней нужно быть осторожнее. Может дать ей задание вне дворца, чтоб она не мешалась тут?

— Ладно, так и поступлю, — вдруг сказал Шафран, а мое сердце пропустило удар. — Дам задание проверить один город, в сорока километрах от Хэлии.

— Бамбир?

— Да. А я пока наведаюсь в Санди.

— Хотите, штаб присмотрит за ней?

— Не нужно. Давай пока просто вышлем ее из дворца.

— Да, хорошая идея. Она — очень подозрительная, с ней нужно быть осторожнее. Вы ей дали слишком большой доступ ко всему, прошу прощения за дерзость. А что, если она хотела изначально вас соблазнить? Мне показалось, что Николетт старалась контролировать тех, кто попадает к вам в постель.

— Соблазнить? Меня? — удивленно спросил Шафран.

— Я рад, что вы благоразумны, ваше величество. Разве может девушка с оружием произвести впечатление на вас? От жены должно пахнуть сладкими духами и послушанием, а не высокомерием.

— Я ценю твои советы, но соблюдай субординацию, Фарин. Не тебе рассуждать о достоинствах жены.

— Прошу прощения, мой король. Завтра вы в Санди отправитесь, я подготовлю вам сопровождение.

— Хорошо, только немного людей. Как обычно.

— Конечно.

Я стояла в скрытном коридоре и молчала. Ком в горле душил меня. Сладкие духи… А еще спрашивал свободен ли путь к моему сердцу?! Придурок! Фарин мне не доверяет… а Шафран?

— Я буду у тебя сейчас, — услышала я голос Шафрана.

Я посмотрела сквозь вентиляцию, и поняла, что начальник охраны покинул его, а король смотрим… прямо в вентиляцию. Я кивнула, больше себе, чем ему, ведь он не мог меня увидеть. Вернулась к себе, а через пару минут вошел Шафран.

— Ваше величество, — кивнула я.

Он стремительно преодолел расстояние между нами, его глаза сверкали гневом. Я подумала уже о том, что его руки сейчас сожмутся на моем горле. А я даже не смогу сопротивляться. Ведь как я могу причинить ему боль?

Руки действительно оказались на горле, но не удавкой, а ласковыми касаниями. Кончики пальцев дошли до подбородка и подняли мое лицо. Шафран склонился ко мне, поцеловал в шею, один, другой. Осыпал меня мягкими прикосновениями, а затем взял мое лицо в руки и на выдохе произнес:

— Я тебе доверяю, знай об этом.

Я сглотнула, поняв, что ком в горле рассосался, исчез. Внизу живота стало легко и тепло, как и в груди.

— Я рада, что вы сохраняете благоразумие, — ответила я ему прямо в губы, переиначив слова Фарина.

Он усмехнулся и погладил большим пальцем меня по лицу. Захотелось прикрыть глаза, и я это сделала. Почувствовала, как он проводит пальцем по моей губе, слегка нажимая. Кажется, я приоткрыла рот и судорожно выдохнула.

— Кажется, это не я вас соблазнила, а вы меня. Приручаете ассасина? — пошутила я.

— Таких как ты не приручают, — прошептал он. — Ты всегда останешься такой, какая ты есть. Я это знаю.

— Это плохо?

— Вовсе нет.

Я все еще стояла с прикрытыми глазами, ощутила горячее дыхание у виска, а затем поцелуй.

— Я завтра с утра отправлюсь в Санди. Ты поедешь во второй машине, с Кангом. Это бывший подчиненный Эндари. Для всех ты отправишься в Бамбир, но на самом деле поедете за нами, но так чтоб охранники не узнали.

— Хорошо. Как Кариопа?

— Не пришла еще в себя.

— Ее нужно переместить.

— Что?

— Есть еще те, кому вы доверяете?

Он нахмурился, покачал головой. Тут мне пришло сообщение на личный телефон.

«Планы слегка изменились, мы будем в Хэлии ближе к вечеру. Эндари хочет пораньше увидеть Люриса».

Я улыбнулась.

— Кажется, появились. — Увидев его непонимающий взгляд, пояснила: — Эндари и Рейни будут через несколько часов. Думаю, эта работа для них.

— Я обещал Рейни не втягивать Эндари в дела дворца.

— А я ей таких обещаний не давала, — ответила я с усмешкой.

24 Глава. В моей колоде карт остался лишь один король

Я чувствовала себя немного не в своей тарелке, но отчаянно делала вид, что все в порядке. Попугай напротив меня болтал головой вверх-вниз, а кролик на коленях испуганно шевелил носиком и тыкался мне в живот.

— Зачем вы их сюда притащили? — крикнула Рейни кому-то из детей. — Прости, Николетт.

Она сняла с меня животное, отдав его кому-то из сестер Эндари, Сараби, кажется.

— И петуха своего забери, — сказала она.

— Это попугай, — обиженно ответила девочка. — Ладно.

Керисса, мать Эндари, была на кухне прибираясь после нас. Сам Эндари бегал с младшими братьями близнецами. А я… решила поговорить с Рейни.

Когда мне предложили пообщаться в доме семьи мужа Рейни, я обрадовалась. Никаких лишних ушей, можно спокойно поесть, расслабиться даже на часик. Но я погорячилась насчет последнего… Дети не склонны меня расслаблять.

— Такими же обзаведетесь через пару лет? — подняла я бровь, глядя на подругу.

— Надеюсь, они будут послушнее.

— То есть, все-таки планируете? Рейни-рейни, уже на полном серьезе задумывается о детях.

Она слегка покраснела, но посмотрела на меня с укоризной, я не сдержала улыбки.

— Это моя инициатива, — сказала она. — Он не настаивает, сказал, что заведем, когда я буду готова.

— А могла бы сейчас смазывать свои иглы ядом.

— О, эта часть жизнь никуда не девается, — усмехнулась она. — Мне же надо держать его в тонусе, чтоб не забывал о моем характере. О чем ты хотела поговорить?

— Мне нужна ваша помощь. Точнее Каросу, его величеству.

— М-м-м, — протянула она задумчива. — Королю.

— Я знаю, что ты хочешь держаться подальше от этого.

— Да, верно.

— Но мне не к кому обратиться.

— Тебе? — сощурила глаза Рейни. — Это задание Николетт, если не хватает твоих ресурсов, то пусть Шафран подключает еще кого-то.

— Некого, — тихо ответила я.

— Тогда это не твои проблемы.

— Но тогда я… завалю миссию.

— Ты и так делаешь больше чем нужно, больше, чем многие бы сделали. Я уверена.

— Нет, я вообще… не справляюсь мне кажется.

— Тебе кажется. Я знаю, что кто-нибудь на твоем месте и не добрался бы до точки, где ты сейчас. Так что…

— Я не хочу… — я запнулась и замолчала.

Рейни выжидательно посмотрела на меня, пытаясь разгадать эмоции, которые я часто скрывала. Но в конце концов сдалась.

— Выкладывай как есть.

— Это сложно.

— Твою мать, Николетт! Если не мне, то кому?

— Я… влюбилась.

Рейни в это время наливала чай, ее рука дрогнула, и кипяток разлился по столу, она резво подхватила салфетки и тут же вытерла. Молча. Она посмотрела на меня с очень серьезным взглядом.

— Я ослышалась, или ты пошутила?

— Не то и не другое.

— Как так? В кого?

— А это не очевидно? Кошмар, надеюсь, Эндари не слышит меня?

— Мог бы, но он занят. И он не подслушивает наши разговоры, — успокоила она меня. — Так… ты влюбилась в… Нет… Нет! — Ее глаза расширились от удивления, рот приоткрылся. Да, замужество за Эндари ей придало спокойствия, нормальности. Она почти не стесняется эмоций, не контролирует каждую минуту себя. — Николетт, знаешь, кто ты?

— Самая большая дура на свете?

— Ты та, кто может решить одни из самых сложных проблем, выполнять миссии высокого уровня сложности. И… надо было полагать, что если у тебя случиться проблема в личной жизни… она тоже будет масштабной. Как и мужчина, которого выбрало твое сердце. Нам дается то, что по плечу. Король! Подумать только. С другой стороны, ты же не планировала выйти замуж за бармена какого-нибудь.

— Я вообще не планировала. И не планирую. Я просто хочу помочь!

— Так это не взаимно?

— Что? — опешила я. — Ну… не знаю.

— Я сама как думаешь.

— Я не думала.

— Давно перестала думать? — пошутила Рейни.

— О! Я не об этом. О задании я все время думаю…

— Но не о мужчинах.

— Я не думаю о мужчинах, да.

— Но конкретно об одном…

— Стараюсь не думать.

— Правильно. Зачем думать, если можно…

Она не договорила потому что я запустила в нее маленькую подушечку с дивана.

— Прекрати. Давай говорить о серьезных вещах, — попросила я.

— Любовь — серьезная вещь!

— Тебя Эндари научил выбешивать людей? Я ему все выскажу!

— Ой, ему меня хватает. Не переживай, жизнь медом ему не кажется. Так что… Ты его любишь?

— Я сказала, влюбилась. Это разные вещи.

— Не помню, когда ты влюблялась последний раз. Так что… любовь тоже не за горами.

— Я часто влюблялась, не надо тут…

— Ой, твои «красавчики» и «малыши» совсем не то… Влюблялась она.

— Так вы поможете? Эндари будет в этом участвовать, только если ты попросишь.

— Конечно, Николетт. Мы тебя не бросим. Хоть мне и не нравится это. Что нужно сделать?

— Для начала осмотреть Кариопу, может ты сможешь ускорить процесс выздоровления. А еще сегодня ночью ее нужно перевести в безопасное место незаметно.

— Из дворца?

— Да, чтоб никто не знал кроме нас и короля.

— А ты не ставишь мелких целей, — сказал зашедший в комнату Эндари.

Он присел рядом с Рейни и наклонился к ней, зарываясь носом в волосы ей. Мое сердце впервые отреагировало на такие маленькие проявления чужой нежности. Мне захотелось так же…

— Ты улыбаешься? — спросил он недоверчиво, когда увидел мой взгляд. — С ней все в порядке, Рейни?

Я сердито посмотрела на подругу, и она просто кивнула.

— Так мы поможем им? — спросила она.

— Мне не очень нравится, что ты тоже будешь в этом участвовать, но… да.

— Рейни может…

— Нет-нет, — помотала она головой. — Я участвую.

Эндари грустно посмотрел, но согласился.

— Как там поживает Шафран?

— В штабе бардак полный, — призналась я. — Кошмар…

— Ты, что же, еще не построила там всех?

— Не построила. Я видите ли девушка.

— А-а-а, — закивал Эндари. — Точно… Я сейчас поеду до туда, встречусь с Люрисом.

— Зачем, кстати?

— Мне нужна информация по нескольким людям для продолжения научных работ в Рубии. А достать мне эксклюзив может только он.

— Мне кажется, ему тебя не хватает.

— Я сделал свой выбор, возвращаться туда не хочу.

Он взял руку Рейни и поцеловал тыльную сторону ладони. Тут она подскочила.

— Подарок! Чуть не забыла.

Ох… в прошлый раз она подарила мне красивые бокалы для коктейлей и… набор открыток с обнаженными мужчинами. Это была шутка с пятнадцати лет. Я как-то купила такой, чтоб позлить брата, ну и похихикать с Рейни. С тех пор она все время находила мне что-то связанное с обнаженными мужчинами.

— Давай позже, нам во дворец же надо возвращаться. Мне точно.

— Ладно-ладно, — согласилась Рейни. — Эндари, собирайся. Надо все успеть!

— Конечно, выполняю ваши команды! — обворожительно он ей улыбнулся, а я чуть не поперхнулась от того, с каким он желанием на нее смотрел.

— Ой, ребята, оставьте свои горячие переглядки для другого раза.

— Смущаешься? — ухмыльнулся он. — Ты не похожа на того, у кого давно не было секса.

— А ты не похож на того, с кем я собираюсь обсуждать подобное, — пренебрежительно ответила я.

— Хватит, не раздражай ее, — сказала ему Рейни и поцеловала в кончик носа. — Давайте выдвигаться.

Во дворце мы прошли в больничное крыло, Рейни резво подошла к Кариопе и стала ее осматривать. В палату вошел Шафран. Эндари отсалютовал по-военному ему, Рейни же просто кивнула. Могла себе позволить.

— Я вколола ей сыворотку для ускоренного восстановления, через пару дней ожоги нужно будет смазать специальной мазью. Жизни ничего не угрожает.

— Вы выяснили, что произошло? — спросила я короля.

— Кто-то проник ночью в покои, установил бомбу. Она должна была среагировать на мое движение через час… Но… Я не был в покоях. Туда заглянула Кариопа спустя час, как я там побывал. Как попала тоже неизвестно, почему дверь была открыта.

— Отбор невест нынче так проходит? Вы ночуете вне своих покоев? — спросила Рейни, а я порадовалась, что не умею краснеть.

— Вообще-то, его величество, обычно приглашает дам к себе, а не ходит к ним, — пояснил Эндари. — Так что… мне очень интересно, где вы были.

— Это имеет значение? — резко спросила я.

Рейни стрельнула взглядом в меня незаметно для всех, она догадалась. Не могла не догадаться.

— Мы… займемся этим, — сказал Эндари.

— Спасибо, Эндари, — кивнул Шафран.

Рейни выпрямилась, отошла от койки и подошла ко мне. В ее глазах горел упрямый огонек.

— Раз уж тут закончено, я все-таки может наконец вручу тебе подарок.

О Судьба! Что она приготовила?

Подруга достала сверток, аккуратно запакованный, Эндари смотрел на меня посмеиваясь, наверняка уже знал, что там. Шафран любопытно глядел на коробку. А я… стала развязывать ленточки, поражаясь нелепости ситуации. Больничная палата, Кариопа без сознания, тут король, Эндари и я с Рейни. Открываю подарок на свой день рождения. До чего нелепо! Но я с теплом принимала все подарки от Рейни, даже этот, даже зная, что сейчас Шафран увидит все.

Среди бумажной мишуры лежали стеклянные бокалы с надписью: «Танцуй, детка!».

— Я решила, что тебе нужны собственные здесь, чтоб готовить коктейли, — пояснила Рейни.

— Спасибо, дождик! Они чудесные, — улыбнулась я.

— Это не весь подарок, — заговорчески сказала она. Ну еще бы! Хочет, чтоб открыла вторую часть подарка здесь.

Я взяла коробку поменьше. Игральные карты? Повертела в руках, провела пальцами по матовой черной бумаге.

— Что это?

— Открой! Это игральные карты!

— Карты? Просто карты?

— Не просто.

Ну разумеется, не просто. Я достала колоду, мило улыбнулась, сохраняя собственное достоинство. Будь с ней вдвоем, мы бы давно уже покатились со смеху. Карты, где короли, валеты, тузы и даже цифры… были обнаженные мужчины.

Шафран поднял брови и вопросительно посмотрел на меня, безмолвно ожидая пояснений.

— Какая прелесть, Рейни, — я почти прорычала ее имя.

— Это коллекция с дельвентийскими мужчинами. Горячие серфингисты и актеры. Я и себе купила такую колоду, но с героями «Розой дикого моря».

— О, да… Просто супер! — покачал головой Эндари, явно не очень довольный этим фактом.

— Это, — продолжала Рейни. — Чтоб ты не забывала о горячих мужчинах в этом Каросе.

Рейни не очень любила Карос и его обитателей, исключение составлял Эндари и его мать. Я уверена, будь мы наедине, она сказала бы ровно тоже самое. Но сейчас ситуация имела более неловкий оттенок. Но я же Николетт. Меня не смутить.

— Да, пожалуй, когда вернусь домой отправлю на свой алтарь. Там, где лежит календарь, открытки и что ты мне еще дарила?

— Кружку во весь рост с Даниэлем.

— Даниэлем? — переспросил король.

— Наш любимый бармен. Но он там не голый, только по пояс, — пояснила Рейни. — Вообще, это Николетт первая начала это. Мы с ней вместе коллекционировали фотографии и картинки соблазнительных мужчин.

— Интересное увлечение, — ответил Шафран, посмеиваясь глазами.

— Такое же, как и язык цветов, — ответила я, зная, что он поймет, о чем речь.

Его бровь поднялась, а затем опустилась.

— Придерживаемся плана, — сказал Эндари. — Николетт все сказала.

— Отлично. Канг…

— Уже связался. Все схвачено.

— Наконец-то, — сказала я, закатив глаза. — Как мне этого не хватало.

— О! Ты скучала по мне? Ты смотри, Рейни заревнует.

— Не по тебе, дурень.

— Разумеется, я уверен, что ты и здесь весело проводила время. Сколько парней отшлепала своим хлыстом?

— Ноль, Эндари. Ровно ноль.

— Теряешь хватку, я ожидал, что ты уже тут подралась со всеми.

— Я, вообще-то, специалист по охране от Нуринии.

— А-а. Точно. Тяжело делать вид, что ты не лучше их всех здесь?

— Тяжело, — призналась я. — А теперь заткнись и иди к Люрису.

— Рейни, она командует больше тебя.

— А еще она настоящий… — она сказала слово «ассасин» беззвучно, — а не игрушечный. Да-да.

— Пойдем. Ваше величество, разрешите идти.

Шафран кивнул и взял под руку свою жену, выводя ее из палаты. Я кивнула тоже королю и пошла в свои покои.

Зашла, проверила вещи. Вроде, никто не проникал. Я убрала ловушки, оставленные на всякий случай и приняла душ. Когда было время ужина зашел Шафран с подносом.

— Вы сами его принесли? — посмеиваясь спросила я.

— Он не тяжелый. — Король поставил еду на столик и присел на диван. — Значит карты, чтоб не забывала о горячих мужчинах.

— Детская шутка, — усмехнулась я. — Хотите посмотреть?

— Нет, спасибо.

— А что так? По-моему, Энтони Гаудер очень неплох! — Я достала одного из актеров и провела карточкой в воздухе перед глазами Шафрана.

— Хочешь, я так же сфотографируюсь и распечатаю тебе?

— Это будет скандал! Ваша репутация нещадно пострадает. Я не могу этого допустить, — усмешкой ответила я. — Даже если вы это сделаете, я не выкину это.

— Я и не говорил выкидывать. — Он поморщился, будто я сказала глупость. — Просто предлагаю вариант получше.

Я фыркнула, а затем рассмеялась. Взяла каре ягненка и откусила.

— Вы такой самоуверенный.

— Мы же в твоих покоях…

— И?

— Можем на «ты».

— Не можем, — покачала я головой.

— Почему, Николетт? — он повернулся ко мне, внимательно вгляделся в меня. Его глаза наполнились печалью. — Что мне сделать, чтоб смогли? Хотя… я знаю. Я пытаюсь с тобой поговорить, но ты не хочешь.

— Я не готова это обсуждать. Дайте мне время.

Время, чтоб свыкнуться с печалью того, что мужчина, в которого я влюбилась должен будет жениться на другой, а мне необходимо будет вернуться к себе на родину. Это слишком больно. Я не хочу думать об этом.

— Хорошо, — грустно ответил он. — Если не хочешь — не будем обсуждать.

— Спасибо.

— Но фотографии, наверное, стоит для тебя сделать.

— Только если вы прикроетесь цветочками.

— Считаешь, что мне надо прикрываться?

— А как же правила приличия? Я не могу допустить, чтоб король сверкал своими прелестями перед фотографом. А еще те, кто будут печатать увидят.

— Хочешь, чтоб это созерцала только ты?

Да! Да! И еще раз да.

— Нет, просто я — профессионал и предугадываю все наперед. Вам явно не стоит так делать.

Мы закончили ужин, я отложила тарелки и слегка размяла мышцы.

— Ноги затекли? — спросил Шафран.

— Слегка.

Он без слов взял меня за ступни и закинул себе, принимаясь их разминать. Я почувствовала, как мои щеки розовеют. Не знала, куда деть свои глаза и руки… Взяла телефон и стала читать новости.

— Рилья отказалась поставлять Рубию уголь по старой цене. Пахнет скандалом?

— Да, это из-за нас, — ответил Шафран, массируя пальчики так, что я еле сдерживалась, чтоб не прикрыть глаза.

— Из-за вас?

— Отношения с Рильей обостряются из-за раскопок на границе, Рубий — наш верный союзник. Рилья хочет через них повлиять на нас. Чтоб император Рубия поговорил со мной.

— Интересное это дело… политика.

— И очень грязное. Мои покои еще не привели в порядок, — вдруг сказал он.

— Вам обустроили другие?

— Да, рядом с сестрами. Они завтра на рассвете уже уедут обратно в резиденцию.

Он закончил массаж и замолчал. Его руки так и были на ступнях. Он не решался подняться выше. Но решилась я.

Я поднялась на локтях к нему, провела ладонью по плечу, шее, обнимая его.

— Николетт, — тихо сказал он.

— Да, ваше величество? — спросила я. Он поморщился от этих слов. Но я знала куда нажимать. Поцеловала его за ухом. — Шафран?

Его глаза ласково блеснули, а руки обхватили меня. Обнимая, согревая, лаская. Наши губы нашли друг друга. Как и в прошлый раз здесь не было места смущению, вопросам. Только правильность и естественность.

Я чувствовала горячие мужские руки, сильные и крепкие, которые с величайшей нежностью касались меня. Зарывались в волосах, терялись в прикосновении к бедрам и не только. Кожа к коже. Близость, которой у меня никогда ни с кем не было. Я заснула сладким сном и проснулась лишь один раз ночью, когда Шафран тяжело дышал.

Разбудила его своими поцелуями, убрала непослушные прядки с лба.

— Я рядом, — прошептала ему.

— Я тоже.

Он крепче меня обнял, а я надеялась, что поездка в Санди поможет ему справиться с неконтролируемыми снами. Я гладила его руки, чувствовала, что он успокаивается и перестает рычать. Больше до утра мы не просыпались.

25 Глава. Путь делает человека

Следующий день был четким, собранным. Мы встали почти на рассвете. Шафран предупредил охрану, что Кариопу перевозят, но не сказал куда и кто. Все строго секретно. Охране незачем знать такие тонкости.

Рейни села за руль, а Эндари назад, где лежала бывшая королева с капельницами. Будет лучше, если он будет охранять, а Рейни вести машину.

Я села к Кангу, проследила, что его величество уже в другой машине. Мы отправились в путь. Я внимательно следила за дорогой, мы выехали с дворцовой территории, а затем из города. Машина Эндари и Рейни быстро свернула в другую сторону, и я больше их не видела.

Наша машина какое-то время еще ехала за машиной с Шафраном, а затем тоже свернула.

— Мы делаем несколько кругов, — сообщил мне Канг. — Затем поедем в Санди, прибудем на пару часов позже его величества. Я припаркуюсь незаметно, до места назначения дойдешь сама. Но я буду поблизости.

Он продиктовал далее свой номер, который я добавила в телефон. А затем я откинулась на сидение и стала рассматривать пейзаж за окном. Деревья, которые мы проезжали, пожелтевшие, листва уже почти опала. Дорога серая, но сухая благодаря теплому климату. Небо чистое, как будто говорящее, что все еще впереди.

Канг сделал, как и сказал, мы проехали окружной трассой, а затем прибыли в Санди. Он остановил машину у начала деревни, я вышла, проверив свой рюкзак, экипировку и отправилась к резиденции. Двигалась тихо, безлюдными улицами.

День постепенно клонился к вечеру, солнце не обжигало кожу, впрочем, днем сейчас тоже не сильно жарко здесь.

Я вычислила, где поселился Шафран, огляделась вокруг и пробралась по стене через окно.

— Миленько тут у вас, — сказала я, рассматривая бархатные подушки на диване.

Шафран взял мою руку, поднес ее к губам и молча поцеловал тыльную сторону ладони. Я выдернула кисть из его руки.

— Когда отправляемся?

— Ночью.

Тут слева раздалось рычание, я обратила внимание на темный угол.

— Это… Вы притащили сюда пантеру?

— Его зовут Кабаски.

Король подошел к зверю и погладил его по голове, пантера одобрительно зарычала. Я смотрела на это все скептически.

— Ну и зачем он вам?

— Для обряда. Я же побратим с пантерой.

— Вы его потащите в катакомбы?

— Ну да, — погладил он снова огромную кошку и спокойно посмотрел на меня, словно ничего не происходило необычного. — Хочешь погладить?

— Погладить?

— Да, иди сюда.

Я на ватных ногах подошла к королю и пантере, опустилась на колени и с опаской смотрела на них обоих. Шафран взял мою руку и положил на морду хищника. Провел от носа до ушей. Я задержала дыхание. Тут Кабаски резко повернул голову, я вздрогнула, но осталассь сидеть неподвижно. Он меня лизнул по ладони, очень щекотно и горячо. Язык был шершавый. Но это был приятно. Я слегка улыбнулась.

— Ты ему понравилась. А он тебе?

— Я его боюсь, — призналась я.

— Бесстрашная Николетт испугалась какой-то кошки?

— Это очень большая кошка, ваше величество.

— Но он очень ласковый, не бойся. Он не любит чужих людей, но к тебе проникся.

— Слишком быстро как-то, — ответила я.

— Кабаски хорошо разбирается в людях.

— Где вы его взяли?

— В заповеднике, велел доставить неделю назад. Я иногда навещаю заповедник, где впервые обрел связь с пантерами. Но Кабаски — мой любимец.

Я нервно хихикнула и погладила пантеру снова, ощутила под руками странную вибрацию и посмотрела на короля вопросительно.

— Он мурлычет, хочет тебе понравиться.

— Как мило.

Грозная кошка разлеглась и повернулась брюхом, я опешила.

— Почешу ему пузико.

— Пузико?

Кабаски лапой пытался задеть мою руку и положить на себя, я дала ему это сделать и стала гладить. Пантера прикрыла глаза, кажется разомлела.

— Да-а, такого в моей жизни еще не было, — пробормотала я.

Мы долго так сидели, гладя зверя, иногда сталкиваясь руками, иногда Шафран клал свою ладонь на мою, показывая, как нужно. Мои руки горели от тепла животного и от прикосновений короля. Это была какая-то двойная атака, и я к ней не была готова от слова «совсем».

В восемь нам принесли еду, король взял поднос у двери, чтоб в комнату никто не проходил. Мы поужинали, Кабаски зачем-то встал и терся вокруг моих ног.

— Он барашка выпрашивает.

— Обойдется, — буркнула я.

Когда стемнело, я проверила оружие на Шафране, кивнула и мы вышли аккуратно с пантерой, чтоб нас никто не заметил. А то странная компания…

— Эндари и Рейни на месте, — сказал Шафран. — Кариопа находится в больнице инкогнито.

— Может сказать им приехать сюда?

— Думаю, пару дней понаблюдают и приедут. Не хочешь быть здесь одна?

— Не знаю… Предчувствие нехорошее.

Мы дошли до места раскопок, в этот раз не сидели вокруг костра со всеми, сразу спустились в темноту к подземным коридорам. Они остались такие же, как и прежде. Мрачные, старые, пыльные.

Мы спустились вниз, дошли до зала, затем до нижнего, с шаткой лестницей. Кабаски немного порыкивал от неустойчивости ступеней. И… перед нами было маленькое помещение, как и в прошлый раз, только теперь с более ярким фонарем я видела вторую дверь. Шафран остановился и посмотрел на меня внимательным взглядом, его глаза так много выражали, что я не могла считать отдельные эмоции.

— Что такое? — шепотом спросила я.

— Я дальше сам, ты возвращайся. Я оплатил номер в отеле «Физалис», можешь там пожить. Не переживай.

— Я не оставлю вас тут.

— Ты будешь неделю тут? Зал посвящения запечатает сейчас двери. Я спущусь вниз и пройду в него.

— Но…

— Можешь приходить сюда каждый день, просто проверять, что двери закрыты и все в порядке. Стеречь меня тут круглые сутки не обязательно. Отель рядом.

— Я буду в лагере тогда.

Он устало вздохнул, положил руку на мою щеку и погладил. Я прикрыла глаза, наслаждаясь теплым прикосновением.

— Я догадывался об этом, — от прикоснулся губами к моему виску. — Я предупредил днем начальника раскопок, что может присоединится девушка. Палатку возьмешь в общем шатре.

— Вы очень хорошо выучили меня, ваше величество.

— Я сразу понял, что тебя не удержать на месте, и ты будешь делать все по-своему.

Я поддалась какому-то внутреннему порыв и встала на носочки. Поцеловала его в уголок губ и тут же отпрянула.

— Будь осторожен… Шафран.

Он кивнул, открыл дверь и вошел с пантерой. Дверь вспыхнула ярким светом, а затем погасла. Я услышала щелчок замков. Ну вот. Я его не увижу неделю…

Я взяла палатку и другие принадлежности в лагере, разбила ее и легла. Я помнила, как собирать спальные места в походах, как закреплять колышки и расправлять спальник. Но давно я так не лежала на природе. Да, в спальнике с подушкой, но на земле. Незащищенная никаким стенами… при этом я чувствовала спокойствие. Да, была тревога за Шафрана, но я верила, что у него все получится.

Легкий ветерок шелестел об ткань палатки, я слышала треск костра, где еще сидели люди и рассказывали друг другу истории. Полное умиротворение.

Когда я последний раз так лежала? Давно было… Последние миссии проходят в городских обстановках. Не помню, когда я последний раз я была на природе, расставляла ловушки, стреляла из лука, притаившись в кроне деревьев. Хотя, первые мои миссии именно такие и были.

Первые миссии. Это были и триумфы, и боль…

Почему я не могу разговаривать с Шафраном о том, что происходит между нами? Чего я боюсь? Наверное, услышать, что я прекрасная, красивая, что со мной так приятно проводить время, но… Это все не серьезно? А я когда-нибудь считала, что у меня будет серьезно?

Возможно, мне страшно услышать, что даже если мои чувства взаимны, мы все равно не сможем быть вместе. Он — король соседней страны, я — ассасин Нуринии. Даже если бы я была из Нуринии, но знатной девушкой, то было бы проще. Хотя в Нуринии знати нет, только политические верхушки. Титулы не передаются по роду.

Он пытался несколько раз со мной поговорить… а я каждый раз обрывала. Может он недостаточно хочет со мной разговаривать и выяснять? Или… он просто не давит. Вдруг, он видит мое нежелание разговаривать и понимает, что лучше не лезть, что это я сама не хочу придавать отношения серьезную окраску.

О, Судьба! Как же сложно. С одной стороны, мне так хочется, чтоб он наплевал на все мои протесты разговаривать и просто нарычал, и я бы послушалась. И мы бы все обсудили. С другой… меня до мурашек трогала его забота о моем комфорте, внутри все млело от нежности, что он предоставляет мне свободу, не давит… Он уважает меня как личность, как человека. Мы даже неплохие друзья.

Могла ли я подумать, что смогу кому-то так открываться? Вряд ли.

Он всегда, делая шаг ко мне, дает мне выбор. Да или нет. Он предлагает, я решаю.

Когда-то мне не дали выбора.

Я помню ту миссию. Первая самостоятельная…

Мы всегда с Лоуренсом ходили на миссии вместе долго время, потом он стал ходить один, но мне в пару всегда его ставили. Я видела, как растет его рейтинг. Я хотела обогнать его, доказать, что я могу лучше. Не знаю откуда во мне это взялось. У нас с братом отличные отношения, но я всегда желала быть лучшей.

Возможно, эту самостоятельно он сам взрастил во мне. Когда нам было по шесть и восемь лет, мы уже много тренировались. И он не бил меня, не был жесток. Но на тренировках не жалел меня. В детстве я плакала, умоляла его закончить на час раньше. Я спрашивала его:

— Зачем?! Зачем столько мне тренировок, если у меня есть ты?

— Я тебя очень люблю, поэтому мы много тренируемся. Ведь я не всегда буду рядом.

Он редко говорит, что любит меня, и потому я запомнила тот раз. А еще потому что в четырнадцать лет вспомнила его слова.

Я выпросила свою первую самостоятельную миссию. Нитта скептически на это смотрела, но согласилась. Нужно было выкрасть документы с секретными материалами из Дельвентии. Ничего сложного! Лоуренс тогда был мрачнее тучи, отговаривал меня. Я не обратила внимания… Хотя, как показала потом практика, если он несет какую-то чушь про осторожность, значит интуиция его не подводит. Иногда я даже подозревала, что у него есть какой-то дар от Судьбы. Некоторые же умеют читать знаки. Вот и у него обостренное чутье. Но что бы это ни было… Лоуренс был прав.

Хотя мы изрядно потрепали друг другу нервы перед той миссией. Спорили до хрипоты. Он говорил, что я еще не готова. Я запустила в него десять кинжалов, он их все отразил и снова сказал, что не готова. Я психанула, сказала, что перееду от него. Мы тогда жили еще вместе. Я сказала, что начну самостоятельную жизнь, как только вернусь с миссии.

Я действительно выкрала те документы, думала, что я идеальна… Мне казалось, что все прошло как по маслу. Я даже думала, что слишком просто. Наивная! Когда остановилась в номере отеля перед тем дождаться морского рейса… На меня напали. Молодой парень, тоже ассасин, только из Эфоноса. Когда он увидел меня, то сказал, что его не сильно заботит награда и оплата. Я могу оставить документы ему, если разделю с ним постель.

Ох… Мне четырнадцать… Я отказалась, сказала, чтоб он проваливал. И что это будет только через мой труп. И у нас завязался бой. Он был сильнее, опытнее. Я проиграла… Свиток он забрал, как и то, что я хотела отдать добровольно. Имея выбор.