Его сладкая девочка

Глава 23

Ксюша.

За окном темнота, а я все никак не могу решиться. Гипнотизирую пилюльку взглядом, а руку протянуть боюсь. Не укусит же, в самом деле.

— Мил, а если ему будет больно?

— Кому?

— Ну… ему… там… — показываю на живот.

— Он не почувствует, Ксюш. Не говори ерунды. И не тяни. Если хирургическим, больно будет тебе. Потом. И хуже. Да и твоя горошина уже столько перенесла, что нет смысла сохранять. Слишком маленький срок.

— Мил… я побуду одна?

— Побудь. Выпивай и будь.

— Я… мне решиться надо…

Подружка выходит, закрыв дверь. Встаю следом, выключив свет. Будто в темноте никто не поймет, какое преступление я совершаю.

В какой—то момент решаюсь и раскрываю таблетку.

— Прости меня. Если сможешь, прости.

Кладу ладошку на живот. Впервые с тех пор, как узнала.

Глотаю таблетку.

Из горла вырывается всхлип, а потом и рыдания. Не сдерживаюсь.

— Ксюха… черт… Ксюш…

Милка оказывается рядом и обнимает.

— Я… я…

Больше не могу произнести слов…

Мила прислушивается.

— В дверь звонят. Ляг, моя хорошая. Сейчас вернусь.

Темнота нависает, терзая душу. Все демоны вылезли и хотят свою жертву. Сегодня это я. Не справилась. Не смогла.

— Ксюша…

Опять морок... сколько же можно?

Накрываю голову подушкой и то ли плачу, то ли кричу. Может быть, даже вою. Не контролирую себя. Вот тот момент, когда я сломалась. Честно держалась долго и пыталась выстоять.

Прости меня, прости...

— Ксюша, хорошая моя, девочка моя...

Горячие ладони. Я чувствую прикосновения. Сошла с ума, да?

Подушку снимают, и тот же ласковый голос просит меня посмотреть. Куда? Куда посмотреть? Я не хочу. Мне так плохо.

— Егор? Это правда ты?

Вцепляюсь в плечи, как в спасательный круг.

— Правда я. И я никуда не уйду, даже если будешь прогонять. Только ты... не гони меня, Ксюш... Я знаю все... — Слова заползают в уши, пуская невидимые нити в сознание. Прорываются сквозь агонию. — Прости меня. Что не уберег. Если сможешь, прости.

Он шепчет, баюкая на своих руках. А меня штормит. Он опоздал! Какие-то жалкие минуты решили все.

"Не простит", — загорается красным. Как табличка "опасность".

Плач становится сильнее, и вдруг меня начинает выворачивать. Вырываюсь, опускаясь на колени в комнате. Желудок скручивает судорогами, во рту разливается горечь.

Что же я натворила...

— Тише, тише.

Волос касается уверенная рука. Скручивает в хвост, помогая мне держаться на поверхности этого мира. Потому что привычная уже тьма снова маячит перед глазами.

— Умница...

Кто умница? Я? я стою на коленях и блюю перед любимым человеком. Перед своей мечтой. Он держит мои волосы и хвалит?

Я точно сплю. Или брежу. Или попала в параллельную реальность.

Не заметила, как давно в комнате горит свет, а рядом уже суетится Мила. Протягивает мокрое полотенце и воду.

Егор поднимает на руки и выносит в другую комнату. Кладет на диван в зале, где временно обитает подружка.

— Таблетка вышла. Посиди с ней, я сейчас уберу. Тряпку где можно взять?

— Сейчас. — По ответу Милы понимаю, в каком она сейчас шоке. Мы обе в прострации. Я — после истерики, а она из-за происходящего в целом.

— Охренеть. Это твой Егор? Я в ахуе.

— Мил...

— Я еще мягко выражаюсь. — Подружка хлопает по руке. — Нашел же тебя. Я вообще... слов нет!

— Слова еще успеете найти. Ксюша поедет со мной сейчас, надо срочно показаться врачу. А ты запиши мой номер. Верней, из черного списка вытащи. Тройки на конце.

Молчим и только глазами следим за перемещениями Егора. Не могу поверить. До сих пор не могу.

Парень ведет себя так, словно находиться в подобной обстановке для него привычное дело. Хотя сам он выглядит здесь пришельцем из космоса.

Спрашивает у Милы, где моя сумка, собирает в нее телефон и документы. Приносит верхнюю одежду и терпеливо ждет, пока я оденусь. Всё абсолютно спокойно и практически молча.

— Сама идти можешь?

Привстаю, но он решает, что, видимо, не смогу. Подхватывает и на руках несет из квартиры. Милке кивает, напоминая еще раз про свой номер.

Я в ступоре. Столько всего обрушилось на голову! Тяжело не просто думать, а даже понять, где я в данную минуту. Вернее, не понять, а осознать.

— Егор, а что это вот всё значит? — Кое-как формулирую важный вопрос.

— Значит, что мы вместе. Если ты не против. А ты же не против, правда? — Парень подмигивает и широко улыбается

— Вместе? Ты и… я?

— Нет. Не правильно.

Уголки губ ползут вниз, пока Егор замолкает, заходя в лифт. Из рук не выпускает. Так и прижимает к себе.

— Я и вы.

— Мы, — как эхо повторяю за ним. — Мы. Звучит… странно…

— Звучит правильно, Ксюш. То, что мы вместе — это самое правильное из всего сделанного мной в жизни. С первой секунды пропал, как только увидел тебя.

Замираю, глядя в ясные глаза. Мы уже на улице, около огромной машины. На танк похожа.

— Поставь меня, пожалуйста. Тебе тяжело.

— Нет. Мне легко и приятно. — И опять улыбается. Я в него того успела влюбиться, а сейчас вообще голову сносит.

— Я же слышу, как ты дышишь.

— Это не потому, что ты тяжелое. Потом тебе расскажу, почему, — последнюю фразу Егор шепчет на ухо, задевая мочку. От этого прикосновения вдоль всего позвоночника рассыпаются мурашки, а дыхание перехватывает.

— Все равно. Отпусти, пожалуйста. — Мне в принципе неловко от происходящего. От того, что он близко. От того, что я могу говорить ему «ты».

— Я делаю больно? — В голосе тревога и забота. И пока я собираюсь с ответом, умудряется открыть переднюю дверь и усадить меня в кресло.

— Да нет. У меня в голове каша, честно. Столько вопросов и всего непонятного…

— Так задай, Ксюш.

Егор обошел машину и устроился за рулем. Повернулся ко мне, взяв ладонь в свою. Этот жест отвлекал и умилял. Но я все равно нахмурила брови. Потому что не понимаю его поведения! Он ведет себя так, словно мы… ну как пара что ли!?

— Просто спроси всё, что тебя мучает. Я готов ответить на твои вопросы, пока едем до клиники. Врачу показаться необходимо в первую очередь. — Говорит мягко, но строго в то же время.

— Прям всё – всё?

— Абсолютно. Не хочу между нами недосказанности.

— И ответишь честно?

— Предельно.

— Ты меня искал?

— С первого дня. Про это мы поговорим попозже. Не сейчас, хорошо?

— А… а как нашел?

— По номеру машины подруги твоей. Повезло, что вы приезжали в деревню. Я же там все адреса оббегал, нигде тебя не было. Кстати, — смотрит на меня, — сестры твои где?

— У бабушки одной были. Тети Зои.

— Я у нее был. В магазине подсказали. Но там никто не открыл.

— Может, выходила, — пожимаю плечами. — Или не слышала.

— Ладно. С этим разобрались. Еще что-то хочешь знать?

— Хочу. Откуда ты узнал про… ну про это? — Смотрю вниз. До сих пор не могу найти в себе силы произнести о своем положении.

— О чем, Ксюша?

Поздно соображаю, что моих телодвижений Егору не видно. Во-первых, он за рулем. А, во-вторых, темно же.

Узнаю знакомую улицу и начинаю нервничать:

— Куда ты меня везёшь?

Я к этому врачу больше не пойду. За один день здесь берут столько, сколько я получаю за месяц. Львиная доля моих запасов ушла на возврат долга Милке.

Парень паркует машину и разворачивается всем корпусом в мою сторону.

— Ксюш, мы приехали в клинику. В хорошую клинику. — Давит не голосом, а интонацией. — Где проверят всё, чтобы сохранить нашего малыша. Я вообще не понимаю, зачем ты отсюда сбежала?

— Потому что я одна была. Ты, наверное, не понимаешь, что такое, быть одному. А Антону быть обязанной…

Снова накатывают воспоминания. И пусть нинин брат не сделал ничего плохого, не успел или передумал, моего отношения к нему это не изменит. Достаточно знать, что он хотел сделать.

— Извини, я как-то не уловил. Антон здесь при чем?

— Ну это же он… Мне стало плохо на его дне рождения и он меня…

— О чем я говорил. Недопонимание. Давай-ка сейчас покажемся доктору, а потом ты мне расскажешь все, и я тебе.

Как будто так делал всегда, Егор обходит машину и помогает мне вылезти. С моим ростом, конечно, такие танки скорее мучение, чем средство передвижения. Это Егор высоченный.

— А какой у тебя рост? Больше двух метров или меньше?

— Чуть-чуть меньше. На один сантиметрик.

— Ого! Я на тридцать пять тебя ниже! Ты великан.

— Великан, великан. Пойдем, Дюймовочка моя. Сдаваться будем.

Его рука обнимает меня так естественно так… как и надо, вот. Может, я на самом деле больше не буду одна? А может, поиграет в заботу и уйдёт. Вряд ли он готов к той жизни, которой живу я. Не только забота о себе, но еще два маленьких ребенка.

И если Егор против моих сестренок, нам никогда не будет по пути. Их я не предам.