Его трудное счастье

Глава 2

Капитан наклонился к Кучерову и тихо прошептал:

— Сейчас начнёт в хвост и в гриву долбать! У командира по понедельникам всегда плохое настроение, видимо, жена ещё не вернулась.

— Капитан!

— Я!

— Я, я… Крем после битья! Ещё раз услышу хоть слово, убью! Танечка, спасибо, — улыбнулся полковник молоденькой медсестре, которая аккуратно забинтовывала ему палец.

— Товарищ полковник, и как вы опять ухитрились по тому же пальцу шарахнуть?

— Как, как… Сначала дверь закрыл, когда на прапорщика орал, а потом вот — на твоего начальника.

— Орал? — хитро улыбнулась сестричка и искоса глянула на изображающего раскаяние капитана.

— Орал, — согласно кивнул командир и добавил чуть громче: — И сейф закрыл всё по тому же пальцу! Хорош ржать, коновалы. Так, Кучеров, Вегержинов, вы когда собираетесь в госпиталь отчаливать? Блин, опять медсанбат оголять придётся.

— Так не впервой, товарищ командир, — тут же откликнулся капитан.

Полковник встал и сделал несколько резких движений руками в стороны, разминая мышцы:

— Вчера была пятница, сегодня — понедельник. Не понимаю — куда делись выходные. Ещё и Катенька моя уехала. Чувствую себя Советским Союзом. Никакого секса, ещё и разваливаюсь, — чуть слышно пробормотал он и стремительно направился к выходу.

Офицеры дождались, когда за полковником закроется дверь, и громко рассмеялись. Но тут же умолкли, когда в распахнутых дверях опять показался командир:

— Ржать будете потом. А пока пополнением займитесь. И, кстати, о болезнях. С сегодняшнего дня, товарищи xpенотёры, у меня в дивизии все здоровы, никаких больных нет! А то хороводами они в санчасть ходят… Знаю я всё! Один, понимаешь, рак грыжи себе придумал. У другого плоскопопие. У третьего лишай девственности. У четвёртого или бес его знает какого — руки сохнут. Всё! Не дай бог увижу, если кто заболел или тем паче умер — накажу вас, доктора! Вы лучше за соблюдением личной гигиены личным составов следите. А то даже носки постирать не могут! Всё, ушёл.

Кучеров нахмурил брови и спросил:

— А что за история с усохшими руками?

— О, это целая эпопея, да, Серый?

Офицер, к которому обратились, махнул рукой и глубоко вздохнул:

— Так меня ещё не имели, ей-богу! Понимаете, редкий солдат-срочник не хочет вернуться домой поскорее. Чаще всего об этом тихо мечтают. Кое-кто пытается закосить. В нашей же дивизии есть реальная история про бойца, который, впервые войдя в казарму, сразу пошёл искать самую тяжёлую гирю, а обнаружив её, тут же принялся качать правую руку. Занимался он этим каждую свободную минуту, будучи всячески поощряем за такое рвение ротным командиром, только вот медики об этом ни шиша не знали. Всего через месяц парнишка пришёл ко мне на приём и заявил: «У меня, того, левая рука сохнет…» Я тогда за начмеда был, собственноручно, блин, измерил окружность бицепсов обеих рук, но записал естественно только разницу в результатах, как и полагалось по инструкции. Решил проверить со временем, как дела обстоят. Понятно, что через пару недель ещё более интенсивных занятий с гирей разница увеличилась, а к концу календарного месяца комиссованный солдатик поехал в родной Воронеж… Упускаю все прилагательные, которые потом прозвучали в этом кабинете от имени военно-врачебной комиссии, но последователей у этого защитничка почему-то не нашлось, видимо, даже очень тупым было понятно, что эпидемия усыханий не пройдёт незамеченной.

В этот момент раздался рёв со стороны плаца, офицеры вытянули головы к окну, но вставать побоялись, чтобы их любопытные рожи не были запеленгованы командиром:

— Что это такое? Что это за внешний вид?! — орал командир, остановив на плацу двух расхристанных рядовых. — Выглядите так, будто всю ночь напролёт рожали и грузили цемент! Что это за погребальная форма одежды?! Это что, саван для беременных женщин?! У вас берет на голове или Нюркины панталоны?! Чтоб сегодня же привели форму в порядок! А то стоят тут… как орлеанская дева. Ни взад, ни вперёд! И как вы стоите?! Лейтенант, ко мне!

— Ну всё, попался взводный, — тихо проговорил один из офицеров. — Так, мужики, какие планы на субботу?

— Как всегда — шашлык, водочка, девочкам винцо.

— Да, — пробурчал Кучеров, — вы все дома будете, а мне дежурить в пятницу.

— Что русскому человеку — смерть, то русскому военному медику — суточное дежурство, — под общий смешок заметил один из врачей. — Если бы снимали фильм о моих дежурствах, то главным саундтреком была бы мелодия из «Деревни дураков», чесслово.

— Да, мне иногда хочется замариновать мясо в феназепаме, прийти с работы, зажарить его и съесть, с каждым последующим куском блаженно растекаясь по стулу, погружаясь в спокойствие, расслабленно смаковать, точно тонешь в тёплом молоке, и только тихо пришёптывать: «Ух, блин, ну ты и кулинар, Валька», — уже под громкий хохот протянул Кучеров. — Ладно, собираемся как всегда?

— Да, — начмед глянул на часы и уже строго приказал: — Разбежались по кабинетам. Проверить карточки, завтра во время утренней зарядки вывести флюоромобиль на плац, бойцы все по пояс раздетые будут, прогнать их через флюорограмму. Хирургам заглянуть во все места, куда сам не посмотришь, и чтобы командир не нашёл никаких нарушений, а то будем опять стоять и смотреть на поющих овец.

— Господи, я уже почти год в части, а до сих пор всё новые и новые истории появляются! — Вегержинов развёл руки в стороны и пожал плечами.

— Это потому что ещё ни разу диспансеризацию нашу не проводил. А командир у нас к этому очень серьёзно относится. И если какая-то рота провинится, то должна спеть особую строевую песню, которую мы называем «залётной». При этом исполнять её нужно полным составом, который выгоняют на плац, собирая вокруг зрителей, то есть весь полк, до полного построения дивизии пока не доходило. Зрелище это, скажу я вам, незабываемое… Топает строем семь десятков здоровых бравых десантников, поющих во всё горло: «Облака! Белогривые лошадки!», а командир с пятки на носок перекатывается. Хотя если честно, он всех бойцов своими детьми считает, его-то сын погиб, тоже в десантуре служил. Вот так-то, господа офицеры. Ну, за работу!

Вегержинов подпрыгнул и легко поднял тренированное тело на турник, перевернулся и спрыгнул.

— Ты что с Ниной-то решил?

— Женюсь, наверное, — как-то равнодушно ответил Кучеров. — Женщина она неплохая, хозяйка хорошая, да и в постели огонь, чего уж там.

— Думаешь, что этого достаточно?

— Лёшка, только вот про любовь мне говорить не надо. Я считал, что у нас с Юлей любовь была, и где та любовь, и где та Юля?

— Ладно, только слово мне дай, что официально оформлять ваши отношения ты пока торопиться не будешь, лады? Подожди, брат, одно дело трахалки, а другое — семья.

— Да я и не тороплюсь, просто перед Ниной неудобно, — Валентин пожал плечами. — Она и квартиру вылизала, и меня ублажает, а я всё в раздумьях. Но ты прав, вернёмся после интернатуры, тогда и решать будем. Пошли к нашим, а то сожрут же всё!

Они быстро прошли по узкой тропинке через небольшой лесочек и вышли к постоянному месту пикников медслужбы — небольшой поляне с ямой в земле, где тлели угли, над ними на камнях были разложены шампуры с исходящим соками мясом.

— Сладкое уже не возбуждает. Несите шашлык сразу, — заявила жена начмеда, пухленькая женщина с ямочками на щеках. — Хотя, конечно, и в такой диете есть свои минусы. Встала сегодня утром на весы — спешат!

— Ладно тебе, — примирительно заметил её муж — седовласый майор. — Ты мне всякая нравишься.

— Ага, — тут же ответила женщина, прищурившись и хитро поглядывая на жён и подруг других офицеров. — Девочки, я тут в одном журнале тест прочла — как по тому, как стирается губная помада у женщины, можно узнать её характер. Не помню, что там с другими характерами, но если я свою помаду спичкой выковыриваю, то какой у меня характер?

— Да купим мы тебе эту помаду! — взревел начмед и тут же утих, когда жена обняла его и чмокнула в щёку со словами:

— Ты у меня самый лучший муж, клянусь сандалиями! И рёбрами!

— Ленка, — рассмеялся начмед и вопросительно поднял брови, глядя на любимую толстушку, та махнула рукой и майор начал свой рассказ: — Решила моя Ленка в тритыщипятый раз худеть и записалась к массажисту. Ну вы сами видите, что жена моя как яблочко наливное, хотя меня её тип фигуры — «яблочко» — устраивает и ещё как. Ножки у нас стройные, а животик немного выдающийся. Когда массажисты работают с такой замечательной фигурой, стараются убрать не «всё везде», а «вылепить» узкую талию для начала, поэтому активно работают с зоной от груди до талии. И вот звонит мне Лена перед очередной процедурой и испуганно заявляет, что она больше никуда не пойдёт, потому что какие-то уплотнения нащупала у себя под грудью. Я в шоке! Спрашиваю: «Температура есть, болит, чешется?» Отвечает, что всё в норме. Вот тогда у меня появились первые седые волосы… Говорю: «Сиди жди, сейчас на консультацию поедем». Звоню в онкодиспансер, договариваюсь со знакомым хирургом. Приехали. Жду в коридоре. Выпархивает моя Лена, бежит снимать бахилы. Выходит мой знакомый — выражение его лица я затрудняюсь описать. Спрашиваю: «Что диагностировал?»

— Ой, да ладно! — смутилась Лена и сделала глоток ароматного вина.

— Так что диагностировали-то? — раздалось со всех сторон.

— Рёбра! — закончил свой рассказ начмед и захохотал вместе с виновницей истории и коллегами.

— А помните, как у нас в детском саду все малыши начали ругаться матом? — спросила жена одного из офицеров.

— О да! — заулыбались офицеры, а один пояснил для недоумевающих Кучерова и Вегержинова: — Командир приказал разобраться. Разобрались в причине подобной «эпидемии» быстро, потому как выяснили, что незадолго до того, как она начала лихо распространяться, в сад приходили двое солдат, чтобы в группах люстры повесить. Об этом было доложено заведующей, которая тут же позвонила командиру части, чтобы тот там наказал кого нужно. Командир вызвал к себе на ковёр тех самых «героев». Ну вы нашего отца-командира уже знаете, да? Так может разобраться, что белогривые лошадки бабочками покажутся. Если выбросить все неологизмы, на которые наш полковник мастер, то разговор происходил примерно так: «Вы отдаёте себе отчёт, что из-за вашего неподобающего поведения все дети в саду теперь матом ругаются?» А ему в ответ: «Мы ни в чём не виноваты. Мы обращались друг к другу, выражаясь культурно. Рядовой Иванов паяльником обрабатывал провода, я стремянку придерживал. С паяльника олово мне капнуло прямо на голову. Я ему и сказал: «Уважаемый рядовой Иванов, будьте так добры, не капайте мне на голову раскалённым оловом».

Небольшая поляна потонула в громком хохоте собравшихся. Вскоре шашлык был готов, вино и кристально чистая водочка разлиты по стаканам, компания разбилась на группки, перекидываясь словами, вспоминая и смеясь.

— Валь, а вы с Алёшей когда уезжаете? — Нина прижалась к Кучерову и посмотрела ему в глаза.

— В понедельник, Нин. И на полгода. Не знаю даже, сможем ли мы приезжать на побывку, если честно.

— Ничего, я подожду, — с улыбкой ответила женщина и положила голову ему на плечо. — Главное учёба. И твоя мечта. Я всё понимаю.

Кучеров кивнул и поднял голову, всматриваясь в голубое небо. Он даже себе не мог объяснить, почему решил стать нейрохирургом. Наверное, постоянные тихие жалобы мамы повлияли на его решение. Но это всё в далёком будущем, а пока надо научиться спасать, потому что из разговоров офицеров они с Алексеем поняли, что дивизии, возможно, придётся выдвинуться в зону боевых действий. На то они и войска дяди Васи, как говорит командир.