Его трудное счастье

Глава 25

— Ну что? — Люда бросилась к подруге, крепко её обняла и заглянула в глаза. — Что сказали?

— Обширный инфаркт, — прошептала Валя. — Говорят, что нужны лекарства, вот список дали. Но один из врачей сказал, что нужно стрептокиназу достать. А где я её возьму? У меня и денег-то таких нет.

Валя устало прислонилась к стене, окрашенной облупленной синей краской, и тихо заплакала. Отец никогда не жаловался на здоровье, не принимал никаких препаратов. И тут такое!

— Господи, дело не в деньгах, а вот где её купить — это вопрос. — Люда обернулась к мужу и беспомощно пожала плечами. Дима молча смотрел на жену и подругу, барабаня пальцами по подоконнику. Затем резко повернулся и зашагал к выходу, вытаскивая сотовый телефон. Люда услышала «Алё, Лёха, привет», после чего Дима скрылся за дверью. — Валь, ты погоди плакать, если я что-то понимаю, то лекарства у нас будут.

— Откуда? — спросила Валя сквозь слёзы, уставившись на Людочку.

— От Вегержинова. У него недаром своя больница имеется, этот разобьётся, а достанет. Или Кучерова подключит.

— Какого Кучерова?

— Вальку Кучерова, помнишь его? Он теперь у нас нужный человек, в центральном госпитале служит, тоже поможет.

— Нет, не надо, — Валя вытерла слёзы. — Не надо ему ничего говорить.

Люда внимательно посмотрела на подругу и вопросительно изогнула бровь:

— Я чего-то не знаю?

— Да, он… мы виделись перед моим декретом. Он… Люда, это он оплатил наше с Надюшкой пребывание в роддоме. Одна из санитарочек проболталась. Так что я ему и так должна, а тут ещё и папа.

— Валя, он очень честный, преданный человек. Димка говорит, что он судьбу не раз благодарил, что Алёша и Валентин в его жизни появились. Это настоящие друзья, Валь. Так что успокойся — если эти двое с моим Воеводиным за что-то берутся, всегда как надо получается.

Людочка оказалась права, и уже на следующий день Валя сидела в палате отца и почти с благоговением смотрела на медленно капающие капли в резервуаре капельницы. А Воеводин и Вегержинов устроились в кафе неподалёку и делились своими мыслями и желаниями.

Воеводин сделал маленький глоток обжигающего чая и задумался — предложение Вегержинова было очень заманчивым, да и о Людочке друг не забыл, позаботился.

— А теперь чётко объясни, зачем тебе такая служба?

Вегержинов облокотился на стол и тихо ответил:

— Понимаешь, я решил расширяться. А это значит, что мы собираемся строить новые корпуса за дохулиард денег. Юристов отец подобрал что надо, а вот с охраной херня получается. Понятно, что в ночные сторожа на стройках могут и дедули пойти, всем жрать хочется, но сами лечебные корпуса должны охраняться профессионалами. Я не требую от тебя прыжков на забор и прочего, но у меня пациенты, медперсонал, опять же наркоты валом, лекарства дефицитные. Сейчас вот нового партнёра, надеюсь, неожиданно нашёл благодаря болезни Валиного отца, тьфу-тьфу, чтобы таких поводов в нашей жизни поменьше было.

Воеводин улыбнулся и вопросительно дёрнул бровью. Алексей как-то смутился, а потом выпалил:

— Я рос в небольшом городке, сам знаешь, где военные обитают. После выпускного и перед тем как все разъехались, девчонки наши уговорили нас сходить к гадалке — так, смеха ради. Колоритная такая бабулька нам попалась, всем что-то долго говорила, а мне она сказала совсем немного: «Твоя судьба и самое большое счастье будет связано с прекрасным светлым цветком». И вот после разговора с Валькой поехал я на встречу с человеком, который обещал лекарства вам достать, еду в машине и торможу на светофоре. Включаю радио, ведущий говорит: «И ваше счастье прямо перед вами, вам просто нужно внимательнее посмотреть». Поднимаю глаза, а дорогу перебегает девушка, у которой в руках белые розы. А сама рыжая как грех! Не знаю, что мне ударило в голову, но я остановился и побежал за нею. А ведь после того первого предсказания почти пятнадцать лет прошло. А оказалось, что это и был тот самый человек, что лекарства мне нёс. Елена… Леночка Бессонова. Торопилась, боялась опоздать.

— И чё? — Дмитрий уже откровенно улыбался, зная, что Вегержинов придерживался правила не смешивать работу и личные отношения.

— Не знаю, честно. — Алексей посмотрел в окно на покрытый снегом тротуар и выдохнул: — За право руководить другими приходится платить очень многими радостями жизни, Димыч. Например, отказом от возможности делать что хочешь и говорить что думаешь. А вообще, знаешь, я вот смотрю на вас с Валькой, ты уже нашёл и выстрадал своё трудное счастье, Валька по-тихому опекает, наверное, всё-таки надеется на что-то. И я иногда задумываюсь, может, и мне пора, но потом… Мы как-то ужинали в ресторане, я на лестнице случайно наступил на шлейф платья идущей впереди меня женщины. Если бы ты видел взгляд этой разъяренной тигрицы. Я, конечно, сразу стал извиняться, а она вдруг остыла и равнодушно так сказала: «Ладно, прощаю, я подумала, что это мой муж». И я тогда примерил эту ситуацию к себе. Понимаешь, она была готова вылить на меня ушат помоев на виду у всех только потому, что какой-то мужик был её мужем! И я понял, что такие отношения не для меня.

— Но не все же бабы такие пришмаленные. Посмотри на Людочку мою, на Валю. Они не просто борются, стараются выжить, они ещё и другим жить не мешают. Думаешь, Валя согласилась, чтобы я вам звонил? Хрена с два!

— Знаю, Валька сказал. Да только мне попадаются совсем другие.

— Да таких, как Люда и Валя, не в ресторанах искать надо, Вегер. Я тоже уже успел насмотреться. Иногда такие у нас в сервисе появляются, что хочется разводным ключом по башке заебенить. Приедет такая, скандал устроит только лишь потому, что у неё мужик побогаче и повороватее, поистерит, как скандальная баба в очереди, чтобы потом приехать домой, поставить сумку и сесть с довольной рожей. Только в этом случае может считать, что её день прошёл не зря. Чего не скажешь про тех, кто повёлся на провокацию этой грёбанной скандалистки. Потому что ты приезжаешь домой, садишься на диван и чувствуешь себя опустошённым и подавленным. И только Мишутка с женой и мамой могут отвлечь и успокоить. А в принципе, ты в чём-то прав, потому что женщина — это такая кошечка, которая может устроить мужчине собачью жизнь.

— Да, знаю таких. У нас часто не мужья дела решают, а их напомаженные стервы. И если ты ей не понравился, держись! Я теперь дело имею с министрами, их замами и прочей чиновничьей рассадой. Могу сказать, что задачи, решаемые этими людьми, всегда просты, как стрелка компаса: «Отдай, что у тебя есть, а остальное будешь должен!» Если «клиент» послушен, вся братия довольна и пребывает в благостном расположении духа, лишь иногда пиная вассала чисто символически, чтобы не забывал своё место. Если вдруг начинается «бунт на корабле», тебя могут и публично наказать, скрупулёзно фиксируя все стадии экзекуции и демонстрируя другим, чтобы неповадно было. Грозное «а по сопатке?» ещё совсем недавно решало любую проблему идеально, исправно освобождая карманы вассалов, в том числе и мои, от лишних денежных знаков. А это они умеют! Сначала идёшь в один кабинет, потом едешь в управление этим кабинетом, потом другой кабинет и опять управление, в итоге попадаешь в управление управлений всех управлений, а там уже ждут тебя с большим оттопыренным карманом. А вот как сейчас всё повернётся после «я устал» — вопрос.

— Да, слышали. А как там Валентин?

— Из операционной не вылезает. — Вегержинов устало откинулся на спинку стула и потёр глаза. — Они с Пиратовым какие-то новые технологии внедряют, но министерские крысы тормозят всё на корню. Практически все там на верхах работают по принципу: «Главное — это поставить для себя цель. Чтобы было на что издалека любоваться». Уже мы с отцом подключились, пусть Кучер что хочет делает, только бы оперировал и ваял что-то! Дело идёт туго, сложно, неохотно, медленно. Прямо как полёт крокодила. Как известно — крокодил ещё более гордая птица, чем ёжик. Даже если пнёшь — то полетит недалеко и не всегда. Потому отправить в полёт крокодила — очень сложная задача. Чего ты ржёшь? — Вегержинов усмехнулся и сделал глоток остывшего чая. — Да, это почти такая же сложная задача, как заставить руководителей министерства адекватно смотреть на вещи. Тех тоже приходится пинать долго и упорно. Но, сука, так искусно отбрыкиваются, что иногда хочется вмазать и уйти. Особенно если учесть тот факт, что одним из таких гандонов является наш с Валькой старый знакомый некто Резников. Этот скот в нашем окружном госпитале служил, когда мы интернатуру проходили, Вале нашей, кстати, прохода не давал. А не так давно, по слухам, каким-то образом женился на дочери одного из медицинских руководителей и сидит, сука, бумажки перекладывает. Хорошо, что не оперирует. Таких из хирургии гнать драной метлой надо!

— Слышь, Алёшка, а ты не жалеешь, что из хирургии ушёл?

— Нет, — уверенно произнёс Алексей, — я хорошо усёк для себя, что оперировать должны Кучеровы. И Пиратовы, и Заславские, был такой хирург в мою бытность молодым салагой. А такие как я будут им патроны подносить.

— Не завидуешь?

— Ты что! — Вегержинов рассмеялся и опять потёр глаза. — Валька сейчас в таком дерьме кувыркается, что упаси бог! Да у меня тоже житуха не сахар, но я людскую жизнь в руках не держу. Это выдержать не каждый может. У анестезиологов есть девиз — «Дышать вместо лёгких, качать вместо сердца», да только кислород тоже надо где-то достать. Вот тогда-то я и появляюсь. Утрирую, конечно, но суть та же. Пока же я сижу в засаде, жду, когда Кучеров захочет уйти, а тут я! Я, Димыч, готов его ждать, поверь. Пока у меня нейрохирургия не откроется. А потом буду всеми правдами и неправдами Вальку к себе сватать. Я готов ему все условия создать, только бы оперировал. Ты даже не представляешь, какие у него руки! И голова к ним в комплекте. Это я тебе как на духу. О, Люда твоя идёт!

Воеводин широко улыбнулся и притянул руку, прижимая жену к себе:

— Наконец-то пришли мои любимые пятьдесят!

— Уже пятьдесят шесть, — тут же с улыбкой ответила Люда.

— Значит, я что-то в тебе недолюбливаю! — грозно заметил Дмитрий и рассмеялся вместе с женой. Алексей смотрел на друга и даже не скрывал своей улыбки, потому что смотреть на этих двух и не радоваться вместе с ними и за них не получалось.

— Как там?

— Нормально. Лекарство ввели, ждём.

— А…

— Хорошо, уже в сознании.

— Это радует, а…

— Перенервничала, конечно, ещё и переживает, что маму нашу напрячь пришлось с малыми.

Вегержинов посмотрел на Диму, затем перевёл взгляд на Люду и усмехнулся:

— Вы мысли, что ли, читаете друг у друга?

— Мы так удачно женаты, Алёшка, что жена может договаривать мои фразы. Начало часто тоже придумывает она и что-то добавляет от себя в середине, — тут же ответил Воеводин, за что схлопотал кулачком в плечо.

— Всё просто, Алёшка, просто надо любить и радоваться жизни. — Люда прижалась к мужу и спрятала нос в широкий воротник зимнего свитера, потом зыркнула на Вегержинова и пробубнила: — А вообще будь как протон. Он всегда позитивный! Лёша, а что там с моей учёбой будет, если Дима к тебе работать пойдёт?

— Ты не волнуйся, недалеко от вашей квартиры детская больница, я уже договорился, только документы потом надо привезти. Кстати, там большая неврология, так что все желания учтены.

— Алёшка, ты просто чудо! — выдохнула Люда и добавила: — И где ж ходит та красивая и умная, чтобы такого парня окрутить смогла бы, а?

Воеводин обнял жену и прошептал ей на ухо:

— Нашлась такая, кажется, только наш Алёшка думает пока.

— Чё тут думать! Хватай, через плечо и в берлогу!

— Неужели все люди должны быть несвободны? — Вегержинов улыбался, но продолжал отстаивать свою точку зрения. Хотя бы для того, чтобы вот так шутливо препираться с друзьями.

— Конечно! — воскликнула Людмила. — Это ты пока ещё не знаешь, но отношения между мужчиной и женщиной нужны иногда только по той причине, что некоторые участки спины недоступны для того, чтобы самому намазать их змеиным ядом.

— Воеводина, твои мысли нужно издать отдельным томом и назвать как-то позаковыристей.

— Согласна, давно пора. А то моей гениальной натуре очень тяжело в последнее время совмещать в себе убийственную самокритичность и комплекс Бога одновременно, а ещё скромность и эгоизм, желание помогать всем людям и желание сжечь тут всё нахер. Очень тяжело, — вздохнула Воеводина, — но я справляюсь.

— Господи, Люда! — Дима со смехом прижал жену к себе. — И где ты только научилась этому?

— Как где? В медине, разумеется. А теперь пора домой, мальчики.

— Спасибо, — устало проговорил Алексей, — но я должен ехать.

— Ты же уснёшь за рулём! — воскликнула Люда и строго уставилась на Вегержинова.

— Не усну. Ребята, мне действительно нужно быть в столице. Праздники заканчиваются, у меня встреч назначено до бениной матери. А вы готовьтесь. Как только ты диплом получаешь — сразу же ко мне. А потом и маму вашу перетащим.

Алексей встал, подмигнул Люде, крепко обнял Диму и уверенно зашагал к выходу.

— Хороший он парень. Дай бог, чтобы ему повезло с женой, как тебе, Воеводин.

— Ты это серьёзно?

— Вот ещё начни сомневаться! — Люда встала и затянула шарф на шее.

— А вот интересно, почему мужчины раньше охотнее женились? Как думаешь?

— Потому что в продаже не было готовых котлет и пельменей. Пошли домой, Димка. Маме тяжело с двумя малышами. Не представляю как теперь Валя учиться будет.

— Так и будет, будет оставлять Надюшку у нас. Поехали, а то у тебя нос уже посинел. И да, Люд, я твёрдо решил переезжать к Алёшке. Так что сразу после выпуска — в столицу.

Люда молча кивнула и улыбнулась. Такая уж у неё судьба — куда муж, туда и она. Офицерские жёны бывшими не бывают.