Его трудное счастье

Глава 29

Валентина вышла из машины и оглянулась — небольшой двор, детская площадка, на удивление качели целые, песок в песочнице чистый. Дома не новые, так называемые «сталинки», стёкла блестят на солнце, хотя сегодня не жарко — август первого года нового тысячелетия выдался в столице довольно прохладным.

— Мама, — раздался громкий крик дочери, Валентина обернулась и подхватила улыбающуюся малышку. Кучеров отошёл от машины и тихо говорил что-то в трубку мобильного телефона. Валя качнула головой и в очередной раз подумала, что они с Валиком будто из разных вселенных. Он так быстро всё решил в больнице и в институте, особенно в институте, м-да… Хочется надеяться, что Зубов ещё долго будет ходить с подбитым глазом на радость довольной Касаткиной. Куда бы они не обращались — все, казалось бы, нерешаемые вопросы становились просто очередным пустяком. Кучеров легко и часто пользовался мобильной связью, о которой Валя только слышала. Он молниеносно принимал решения, над которыми Валя, наверное, думала бы не один день. И вот они уже в столице, она его жена… Хотя он ни разу не заговорил о… Валя передёрнула плечами, прошлое не отпускало, страх перед болью и разочарованием не покидал её и не давал смелости переступить через возведённый ею порог.

— Валюш, прости, но мне необходимо уехать. — Кучеров быстро выгружал вещи из багажника, о чём-то напряжённо размышляя и хмуря брови. — Я вас сейчас оставлю, ты ничего не бойся, квартира в полном вашем распоряжении, холодильник мне Алёшка загрузил — во всяком случае он так сказал. Надеюсь, что там не тонна пива, а нормальные продукты.

Он говорил, говорил, а Валя стояла и смотрела на него, стараясь угадать, что же случилось.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — тихо спросила она и сглотнула. Валя отлично помнила ответы, которыми удостаивал её Король. — Или не можешь?

— Могу, — кивнул Валентин и тут же добавил: — Валя, полчаса назад, около шести, в переходе станции метро «Пушкинская» произошёл взрыв. Есть жертвы. Всё это случилось недалеко от больницы Алёшки Вегержинова, им срочно нужен нейрохирург. Прости, но это мой долг.

Валя прижала ладонь к губам, обнимая другой рукой дочь, и молча пошла за Валентином в подъезд. Взрывы, теракты… Как они были далеки от этого, живя в родном городе. А ведь в прошлом году здесь тоже были подобные взрывы и в торговом центре, и в жилых домах. Господи, когда же это всё закончится? Но сейчас главное взять себя в руки, чтобы Валик не волновался за них с Надюшей. Пусть спокойно работает, а они сами со всем разберутся.

Они поднялись по лестнице, Валентин открыл дверь и тут же протянул ключи Вале:

— Это твоя связка. Мои всегда со мной. Валя, прости, но я уехал. Помни, это твоя квартира, ты тут хозяйка. И не ждите меня, ложитесь спать, хорошо?

Он нежно провёл костяшками пальцев по её щеке, тронул нос любопытной Нади и вышел. Валя услышала быстрые шаги, закрыла дверь и подошла к окну. Валентин пересекал двор, что-то говоря в трубку мобильного телефона, затем запрыгнул в машину и выехал со двора. Надя заёрзала, сползла вниз и медленно пошла по длинному коридору, заглядывая в комнаты. И уже через несколько минут с визгом носилась по огромной квартире, знакомясь с новой для неё территорией.

Валя прошла по комнатам, заглянула в ванную, радуясь наличию тёплой воды, открыла холодильник и усмехнулась — пиво всё-таки Алексей купил, но она мысленно поблагодарила его за молоко и яйца. Надюшка скоро устанет носиться, захочет есть, а потом рано уснёт — дорога утомила не только её, но и маму. Только маме не до отдыха, надо приготовить ужин, неизвестно когда Валик вернётся, но то, что он будет уставший и голодный — это наверняка.

Воеводин устало потёр лицо ладонями и тихо спросил:

— Сколько раненых приняли, Алёш?

— Около пятидесяти, некоторых с лёгкими травмами сразу отпустили, а обгоревших увезли в Ожоговый центр. Ты не видел, Валька ещё не появлялся?

Дима молча качнул головой — Валентин работал с другими хирургами, он-то и позвонил Пиратову и другим врачам госпиталя — никто не отказался, все прибыли и молча включились в процесс спасения. Максим Игоревич с Кучеровым сразу ушли в операционную, рядом с ними оперировали хирурги других специальностей.

— Мэр сказал, что поможет с лекарствами и перевязочным материалом. А твой партнёр что-то не объявился. Что не так, Алёш?

Вегержинов опустил голову и сжал зубы. Партнёр… Не партнёр, а любимая женщина. Которая солгала. Или скрыла? Да только факт её замужества никто не отменял. А ведь он уже планировал познакомить её с отцом, жалел, что мама не дожила до этого дня… А потом услышал её разговор по телефону и короткий ответ на вопрос «кто звонил?» Муж. Не вписались муж и Вегержинов в один любовный треугольник.

— Нет у меня больше такого партнёра, Димыч. Закончился наш контракт. Ложь не для меня. Отец мне сказал — «не принимай близко к сердцу». Да только откуда всем знать, на какой глубине зарыто моё сердце? И где для него — близко? Но не будем об этом. Других проблем хватает. Люда звонила?

— Да, уложила Мишку, спрашивала, как мы тут. А что я могу ей сказать? Что смогли, то сделали. Кстати, я по отделениям прошёлся, надо по новой камеры устанавливать, коридоры не входят в зону видимости. Если кому-то в голову взбредёт тут нагадить, можем не увидеть.

— Всё в твоих руках, Дим, только надо хорошего инженера найти, чтобы он проверил электрооборудование и проводку.

— Да, ты прав, но сначала надо старые схемы посмотреть. Ты не будешь против, если я своим парням из дивизии звякну? Надо службу с нуля набирать.

— Дима, это твой участок, тебе и карты в руки. Мне остаётся только организовать и достать бабки. Это я умею. Только вот окружающие меня события в последнее время напрягают. Помню, как все радовались — миллениум наступает… Интересно, а что ещё должно случиться в 2000 году, чтобы мы удивились? Взойдёт вторая луна? Земля окажется плоской? Если прилетят инопланетяне, их бабка-уборщица прогонит. Ибо нехер по мытому ходить. Как думаешь?

— А я думаю, что мы на полном серьёзе пришли к совершенно охеренной ситуации. Все эти революции, взрывы захватили нас врасплох, как неразумных девственниц из Евангелия. Никогда бы не подумал, что вот так после рабочего дня, когда ты едешь домой уставший в предвкушении ужина и интересного кино, ты внезапно перестаёшь быть. Жить. Дышать. И это не на войне, это тут, дома, в мирном городе. Говорят «Победи страх — победишь смерть», да только страха нет, но есть жуткая неопределённость. Раньше я точно знал, где враг, кто против меня, а сейчас? И помяни моё слово, они ещё детьми прикрываться будут, их ничего не остановит.

Вегержинов согласно кивнул и тихо ответил, подойдя к окну:

— Тут ты прав. Две вещи меня всегда удивляли — ум животных и зверства людей. Валька не говорил, что там его девочки?

— Без подробностей. Сказал — приехали, домой успел их завезти и сюда. Слышь, Вегер, а ведь ты один из нас остался без семьи.

— Нет, нас двое. Не думаю, что Валентина станет Вальке женой в полном смысле этого слова. Даже если и постель будет присутствовать в их отношениях. Чужие они. И хотелось бы верить, что пока чужие. Но время покажет.

— Не скажи. — Воеводин улыбнулся и покрутил головой, разминая мышцы шеи. — Женщина — это не только тепло в постели, это ещё и огонь в очаге, и аромат на кухне, и скандалы, и смех со слезами. Что-что, а треплет нервы искусно!

— Ну да! Ещё и обманывает! Вообще, они страшные люди. Ты сам подумай, не заговори серый волк в лесу с незнакомой девочкой в красной шапочке, осталась бы в живых, а так получилось, что и сказочке конец. Валька идёт. — Вегержинов отошёл от окна, распахнул дверь в кабинет и внимательно осмотрел уставшего друга. — Ты как? Что-то надо? Пиратов где?

— Максим Игоревич в реанимации, а так все операции заканчиваются, скоро все хирурги освободятся. Алёшка, их бы покормить, да и сёстрам твоим шоколад и горячий чай не помешал бы. Как автоматы работали, ни слова жалобы. А я поеду, ладно, мужики? Скоро утро, а как там мои девочки на новом месте… В первый же день такое случилось, чёрт возьми.

— Может, останешься? Устал ведь. — Воеводин понимал, что Кучеров всё уже решил, но всё-таки решил остановить еле стоящего на ногах друга.

— Нет, Дим. Не могу, меня Валя ждёт. И Надюшка.

Он улыбнулся и вышел, друзья услышали гул заводимого мотора и шелест автомобильных шин.

Валя проснулась от скрежета ключа в замке. И испугалась. Её память сыграла с ней злую шутку, вернув на мгновение в прошлое. Но услышав едва уловимые звуки в коридоре, быстро встала и вышла из спальни.

— Ты чего не спишь? — раздался еле слышный шёпот. — Тебе завтра в больницу, это я в отпуске, могу позволить себе поваляться лишний часок.

— У тебя всё хорошо? — Валя подошла ближе и в свете полной луны увидела уставшее лицо мужа. Мужа…

— Ты ложись, Валюш, отдыхай. Скоро рассвет.

— Ты голодный? — Валя поймала себя на мысли, что их вопросы остаются без ответов, будто каждый заботился о другом, не думая о себе. Вот так скоро? А почему бы и нет? Валик не преследовал свои интересы, когда… Нет, конечно, преследовал, но он для начала позаботился о комфорте самой Валентины и её семьи. Решил вопросы с учёбой и будущей работой, чего ей так не хватало в предыдущих отношениях. Хотя прав был неизвестный шутник, который утверждал, что хорошее дело «браком» не назовут. Но их общение строится как-то совсем не по шаблону, наверное. А как оно будет дальше — посмотрим.

— Нет, спасибо, есть не очень хочется, только пить.

Валя быстро прошла на кухню, поставила чайник на плиту, вытащила упаковку сыра и хлеб. Она резала тонкими ломтиками нежный сыр, не замечая пристальный взгляд. А Валентин смотрел на женщину своей мечты, что хозяйничала в его доме, и не верил своим глазам. Неужели Димка тогда в далёкой Югославии оказался прав, когда уверенно заявил, что и на их с Валей улице будет праздник? Пусть не великий фестиваль, так сказать, пусть небольшая уютная вечеринка, но их. И их дочери. Он шагнул вперёд и тяжело опустился на стул, усталость от многочасовой работы в операционной после долгой дороги сказывалась, действительно хотелось пить и… спать. Но если раньше он просто падал в постель без сил и мыслей, то сегодня Валентин не знал, как поступить. А ведь Валя вышла из спальни, значит, ждала его там. И что? Да ничего. Это просто благодарность за сделанное им для неё и дочери. А он хотел, чтобы она не только была готова разделить с ним супружеское ложе, но и желала этого. А ведь такой момент может и не наступить.

— Приятного аппетита, — раздался тихий голос. Валентин взял бутерброд и надкусил. И вдруг почувствовал голод! Он глотал наскоро приготовленную еду, запивая свежим ароматным чаем, и смотрел на женщину, что сидела напротив, подперев голову рукой, и улыбалась.

— Валюша, иди спать. Я в гостиной лягу, там диван…

— Глупостей не говори. Твоей спине нужен покой после тяжёлых операций, так что допивай и быстро в постель. До утра ещё есть пара часов, просто вытянись и отдохни. Обед я приготовила, всё в холодильнике, а на завтрак что ты ешь?

— Да ты что? Я ж не безрукий, сам могу.

— Знаю, но теперь у тебя жена есть, Валик, поверь, тоже не совсем безрукая. Надюшка рано просыпается, вот и буду одной кашу варить, а другому оладушки жарить. Ты не против оладий? Ну вот и замечательно, а теперь оставь посуду, иди спать. И не забывай, что ты теперь женат, — с застенчивой улыбкой прошептала Валя.

Кучеров поднялся и широко улыбнулся впервые за сегодняшний день. Вот так, Валентин Павлович!

— Если ты всерьёз думаешь, — Кучеров подошёл к Вале и убрал с лица непослушный локон, — что взрослому уставшему мужику надо, чтобы кто-то жарил ему оладушки, интересовался, как прошёл его день, кормил и поил глубокой ночью, что мужику нужны эти ваши мимимишки и обнимашки, то я тебе честно отвечу раз и навсегда — да, очень нужны! И не забывай, что ты теперь замужем.

И тут он увидел, как Валя облегчённо выдохнула и мягко провела ладонью по плечу, подталкивая его к выходу. Уже через несколько минут Кучеров крепко спал, а Валя стояла у окна и с улыбкой рассматривала мужа. «Привет, грабли! Да, снова я! Но почему-то кажется, что этот спящий мужчина подставит свои ладони, чтобы мне не было больно от очередного удара судьбы. Или я всё себе придумала? Увидим, но всё же лучше быть на руках любящего, чем у ног любимого. Да и любимого ли?» А пока спать, утром начинается её новая жизнь.