Его трудное счастье

Глава 44

Валентин ещё раз осмотрел свой уже бывший кабинет и пожал плечами:

— Ну вроде бы всё. Принимай отделение в своё полное распоряжение.

— Валентин Павлович, ты уверен в правильности своего решения? — Новый начальник отделения нейрохирургии присел на подоконник и внимательно посмотрел на Кучерова. — Знаю Короля, тот ещё мудила, но с твоим опытом и руками, о которых уже сказания пошли по закоулкам, уйти куда-то в неизвестность?

— Потому и ухожу, и учителя своего забираю. С таким руководством главное себе холеру на гуся не намотать. А работать уходим вовсе не в неизвестность, а в больницу моего друга. Кстати, ты медсестёр пересчитай, пусть кадры тебе ищут минимум двух на замену. Понятно, что Наташа Пиратова с мужем уйдёт, а ещё я свою операционную сестру забираю. Я без неё работать не смогу, тем более что её муж тоже с нами уходит — он электрик экстра-класса. Помог нам здорово в новом отделении. А ты не тушуйся, гни свою линию. Всегда поможем, если что. Звони, благо это сейчас легко, средства связи всегда под рукой. Только гайки не закручивай сильно, девочки в отделении за несколько последних лет очень многое сами делают. Всегда доложат, скажут, но есть вещи, в которые начальник вроде должен вникать, а вот на кой это ему надо — хер знает. Так что ты в холодильники не сильно заглядывай, да и тумбочки медсёстры секут лучше тебя.

Он похлопал себя по карманам в поисках ключей от машины и тихо закончил:

— Теперь пора. Удачи тебе.

— Подожди. — Его сменщик потёр ладони, будто согревая руки, а потом тихо спросил: — Валентин Павлович, а что у вас с Королём-то не сложилось?

Валентин сел на диван, закинул ногу на ногу и усмехнулся:

— Не столько с Королём, сколько с новым начальником департамента. Мы уже давно работаем с небольшими заводами, они нам некоторый инструментарий делали на заказ и сложные металлоконструкции для операций. Сам понимаешь, что эта продукция мимо департамента шла. Вот мне и задали вопрос — откуда у меня такие деньги и какой процент уходит на сторону и мне в карман. А что я ответить могу? Что у токаря я сына на ноги поставил? Или что сварщику мы чувствительность обожжённым пальцам вернули?

— Дело в том, что он как-то под хмельком свою жену вспомнил.

— Которую? — усмехнулся Валентин.

— Не знаю. С последней-то они так разводились, что там весь госпиталь на ушах стоял. А вот про ту женщину он тихо так говорил, что, к сожалению, понял и осознал ценность женщины, которая рядом с ним находилась, только после того, как потерял её.

— Да, многие мужчины локти кусают уже после того как. Да только поздно. А надо просто посмотреть на то, как женщины относятся к своим мужчинам. Многие понимают важность и ценность мужчины, находясь с ним в отношениях. Именно поэтому женщины до последнего терпят, прощают, на многое способны закрывать глаза. А мужики этим пользуются. Но если довести свою женщину до предела, она уйдёт, а в большинстве случаев никогда не вернётся. А что до Короля… просрал он свою жену, свою семью, всё искал получше. А в итоге ни жены, ни семьи, ни ребёнка. Только дважды сломанный нос и уязвлённое самолюбие. Потому что рожу я ему начистил на глазах у генерала. Но тебе это никак не помешает. Так что трудись, лечи, звони. Честь имею!

Валентин протянул руку, мужчины обменялись крепким рукопожатием и попрощались. Вот и всё. Прощай, Армия. Полковник Кучеров свой пост сдал. Здравствуй, новый этап жизни!

— Что там у Воеводиных? — Валентин расслабленно сидел на кожаном диване в кабинете Вегержинова и следил за другом, который сортировал бумаги на столе. — Слушай, заведи ты себе секретаря в конце концов! Вон у отца отбери Ирину Павловну, она у тебя тут быстро порядок наведёт.

— Ты не поверишь, уже сто раз об этом подумал. Но, наверное, ты прав. Работы валом, а тут ещё один поставщик нарисовался, только Лена моя против. Не нравится он ей. Так и сказала: «Не верю я этому "голубю". В уши три короба насрёт, что ни попадя пообещает, а как дойдёт до дела — нае…» Обманет, в общем. Рыжуля моя ещё ни разу в бизнесе не ошиблась, чутьё у неё. Так что верю.

Он опустился в кресло, глотнул остывший кофе и вздохнул:

— А что до Воеводиных — хуёво всё, брат. Месяц прошёл, там столько говна выплыло. Столько грязи! Димыч вообще психанул, сказал, чтобы брат с семьёй назад возвращался. Почти двести детишек погибло, они там все до сих пор в шоке. Жили всегда дружно, теперь стали косо друг на друга смотреть, потому что национальность не та. Единственное, что держит там Виктора, Димкиного брата, и его жену, то это работа. Он там не простой мальчик, а главный инженер. И она тоже технолог классный. А это тебе не хухры-мухры.

— Понятно. А Люда смирилась с охраной?

— Не просто смирилась, а каждый день благодарит наших мужиков. Мы же организовали охрану всей школы, думаю, что в это тоже можно хорошо финансово влиться. У Димки опыта завались, офицеры косяком увольняются — беда прямо, с одной стороны! А с другой — придут в такие структуры, и детишкам спокойствие, и навыки не забудутся. Так, а ты когда на работу выходишь, чтобы свои навыки не забыть?

— В понедельник.

— Пиратов с тобой?

— Да. Кроме того, старшая сестра у нас уже есть. Эту должность Наташа Пиратова займёт. Свою операционную сестру я с собой забрал, мы с ней в операционной одно целое, кстати, её муж у тебя в службе тыла работать будет. Ознакомлюсь со штатным расписанием, будем сестёр набирать. И хирургов надо ещё двоих, это как минимум.

— Оба-на, понесло Остапа! Я где вам зарплаты возьму?

— Вегер, не прибедняйся, уж я тебе знаю!

— Знает он, попрошу без намёков. Я тут недавно мемуары Суворова читал, интересную строку нашёл. «Всякого интенданта через три года исполнения должности можно расстреливать без суда. Всегда есть за что». А ты мне тут — я тебя знаю. В одной камере расстрела ждать будем, — рассмеялся Алексей, покрутил головой и сильно провёл ладонями по шее, разминая уставшие мышцы. — А вообще, Валька, я очень рад, что ты ко мне работать пришёл. Такого рукастого врача ещё поискать надо.

— Ты так меня хвалишь, что я скоро сам себе буду не по карману. А пока поехал я домой. Девочки меня уже заждались. Да и ты не задерживайся. А в воскресенье подгребайте все к нам? Моё увольнение отметим.

— Э, нет! Такое дело надо на чистом воздухе отмечать, так что гребёте вы все к нам с Ленкой. А я вам обещаю и шашлык, и винцо, и анекдоты. Да и детям там будет веселее, побегают на природе, а то в городе всё дым да гарь.

Валентин встал, коснулся кулаком крепкого плеча друга и вышел. Вот и наступила новая полоса. Без погон, но не менее ответственная.

Алексей чихнул, покрутил носом и поднял палец вверх, привлекая внимание мужчин, собравшихся в привычном кругу:

— А ты, Валька, не прав.

Кучеров поднял брови и искоса посмотрел на друга:

— Я не прав? Ты представляешь, какие бабки всё это стоит? Одна сталь медицинской марки — это отдельная песня. А это не просто стали, не просто пластины, это же сложные конструкции, где каждый винт, каждая спица на своём месте. И вот это всё мы покупаем за хрен знает какое количество денег. А между тем у нас есть возможность делать это здесь, так сказать, не отходя от кассы.

Роман Игоревич Фиккер, сидящий в кресле с бокалом глинтвейна, фыркнул и авторитетно заметил:

— Валентин, ну ты, блин, как пацан! Алёшка прав в том, что не скоро ты получишь инструмент отечественной сборки. А знаешь почему? Именно потому, что это до хера денег стоит. И проще распилить две трети бюджета, чем рвать себе жопу на косой крест с этими заводами, производствами, цехами, линиями, что мы с вами делали. А тут денежки выделили, кое-что купили, чуть больше поделили между собой. И все довольны. Врачам кость бросили, а сами вырезку жрать будут. И даже если тебе наобещают с три короба, то результат будет крайне неожиданным для всех, подпрыгивающих от нетерпения. Как говорится — «Всё будет так, как вы хотите, но совсем не так, как вы себе это представляете».

— Тогда я могу сказать только одно. Время покажет, кто был прав, кто виноват. Только вот жажда наживы, инфантилизм, пофигизм, откровенная глупость и дикость на уровне целого куска военной медицины могут разрушить в одночасье то, что создавалось многими поколениями врачей. И кстати, закон бумеранга никто не отменял. А если облечённый властью человек на вопрос о новой аппаратуре начинает обвинять меня в том, что я думаю хрен знает о чём, когда в стране дети погибают, то это уже ни в пиз… извините, ни в красную армию!

— Ну, Валентин, это только начало, — пожал плечами Фиккер. — Несмотря на всё такое, ничего ещё не всё. Ты мне лучше скажи, почему заместитель начальника департамента с побитой рожей опять ходил?

— А чё я? — удивлённо развёл руками Кучеров. — Другие вон чё, и ничё. А я чуть чё, так сразу вон чё.

Мужчины замерли, с открытыми ртами глядя на Валентина, а потом громко расхохотались, посматривая на довольного Кучерова.

— Ты не слышал, что у него там произошло, что он в столицу один приехал?

— Не знаю, — равнодушно ответил Валик. — Да и плевать мне, если честно. У меня свои проблемы, своя семья, меня чужое не интересует.

— Вот и у меня тоже свои проблемы, — пробурчал Вегержинов, переворачивая шампуры с сочным мясом.

— Что опять? — с улыбкой спросил Фиккер и посмотрел на Вегержинова-старшего. — Моя Ленка кого хочешь до белого каления доведёт.

— Ага, старается как может! Смотрю вокруг — все бабы ищут способ, как удержать мужчину. И только моя жена — как управлять метлой!

— А ты не спорь со своей женщиной, сразу целуй! — под общий смех посоветовал Николай Александрович Баланчин.

— Да я так и делаю, — чуть смущённо ответил Алексей. — Но если честно, иногда смотрю на них с Павликом и страшно становится. Ведь если бы не твой инфаркт, Александрович, если бы не просьба Вальки помочь с лекарствами, если бы это всё не случилось в другом городе, а мне пришлось передачи возить — хрен бы я со своей рыжулей встретился. А так есть кому мозг выносить. И слава богу, что её «я сама» постепенно уходит из нашей жизни.

— Да-а-а, — протянул Кучеров-старший, — страшная женская болезнь «я сама».

— Это страшная болезнь, пап, — усмехнулся Валентин, — лечится всего четырьмя лекарствами. Мужская любовь, мужская забота, мужская защита и…

— И мужское терпение, — в один голос закончили улыбающиеся мужчины.

— Главное, чтобы ваши сыновья, Димыч и Алёшка, выросли тоже с набором этих лекарств.

Воеводин сидел на деревянной скамье и сосредоточенно точил ножи. После трагедии, случившейся в городе, где жил брат с семьёй, он стал ещё более молчаливым и собранным. И практически жил делом охраны больницы и близлежащих школ.

— За Мишку можете не переживать. Ты бы лучше за Надюшкой своей присмотрел. Уведёт он у тебя дочь, поверь мне на слово — уведёт!

— Да когда это ещё будет, — рассмеялся Валентин.

— Скоро, Валька, скоро. Вот встретимся с тобой лет через пятнадцать, тогда и поговорим! Только чур — морды не бить, а то я посмотрю, скор ты на такие решения!

Мужчины заулыбались, глядя на громко смеющуюся Наденьку в венке из осенних листьев, которую возил на велосипеде младший Воеводин. Кучеров глубоко вздохнул и чуть качнул головой. Быстро растут дети. А Димыч прав — пятнадцать лет пролетят, никто и не заметит…