Его упрямая студентка

Глава 11

Я не могла найти спокойствия, не могла дышать полной грудью. А всё из-за него. Моего жестокого преподавателя.

После случая в аудитории я вновь ощутила чувство падения. То самое, что было вначале, когда мы встретились. Но теперь я понимала, что оно глубже, запутаннее.

Я хотела причинить ему зло, найти уязвимую точку. В предыдущие дни я искала любую информацию о нём в интернете. И нашла занимательный факт, который должен был помочь решить вопрос с волейболом.

— Готовимся к худшему, — сказал Ваня, когда мы приступили к разминке в спортивном зале. — Зря ты полезла к нему с личным. Не видать нам стажировки в Орион тур.

Мы поглядывали на дверь с беспокойством, ожидая прихода Марата Ильясовича.

— Зато ты отлично молчал, — с досадой ответила я, кинув в него полотенцем. — У тебя вообще плана не было, а я хоть что-то придумала.

— Ну извини, Бейби! Он пугает меня!

— А кого не пугает⁈ Не извиню. И больше не называй меня Бейби, я устала от этого прозвища.

— Чего ты такая злая? — возмутился одногруппник. — На тебя не похоже.

Дурное влияние со стороны.

Предостерегала меня мама, когда я уезжала в столицу — опасайся людей с темной душой. Они нагло растопчут твой мир и пойдут дальше.

Я не рассказала маме про него. Хотя звонила ей, чтобы поплакаться и выпустить пар, но не смогла признаться в истинной причине моих терзаний. Потому что тогда я буду вынуждена дополнить, что с мужчиной меня связывает ещё и работа.

Работа девушкой на вечер. Она не знала, как я зарабатывала на жизнь, это бы повергло её в шок.

Мамины трудности были в несколько раз серьезнее, а она ещё за меня переживала. Так имела ли я права жаловаться ей на Марата Ильясовича?

— Лиля, занимай переднюю зону. Ваня, становись на подачу, — тренер рассредоточил всех на позиции.

Студент подкинул мяч, и игра началась. Я отвлеклась от тяжёлых мыслей, концентрируясь на действиях. Мне нравился волейбол: его шустрый темп, бурные эмоции и ликование от победы. Командная работа дарила чувство сопричастности к большому делу.

От тренировки мышцы горели, по телу разливался азарт. Я ударяла по мячу со всей силой, вкладывая гнев и накопленные обиды. Наверно оттого после волейбола во мне просыпалась свобода и безрассудная храбрость.

— Эй, Лиля! — окрикнул Ваня, пока девушка из команды шла к отлетевшему мячу, а мы переводили дух. — Он здесь.

Я бегло оглядела спортивный зал и нашла величественную фигуру. Сегодня он был полностью в черном — костюм, рубашка, галстук. В сочетании с его восточной внешностью и неотступным взглядом получился образ властителя тьмы.

Мужчина подошёл к тренеру. Жаль, они были далеко, и я не могла подслушать диалог.

— Продолжаем! Я пасую! — громко сказала девушка и мы вернулись в игру.

Со стороны наши движения были красивыми и отточенными. Мало кто знал, что поединок всегда непредсказуем, и мы просто старались не завалить его под басистый голос тренера.

Мяч услужливо коснулся поля соперников, и партия была окончена. Все выдохнули: одни ревниво, вторые облегчённо. Мы глотнули воды и начали меняться полями.

Я осторожно посмотрела на исполнительного Орион тура. Он учтиво слушал тренера, а затем нахмурено перевёл взгляд на меня, словно почувствовав мой. Растерявшись, я отвела глаза и прикусила щёку изнутри.

— Лиль, не нравится мне выражение его лица, — нервно заявил одногруппник. — Может, подойдём и скажем, что уходим из команды? Лучше тренера разозлить, чем Марата Ильясовича.

— Ты в своём уме⁈ — фыркнула я. — Для чего тогда он пришёл⁈ Рахманов убьет нас за это!

— Да знаю я! Может ты была права — надо было самим всё решить.

— Как вовремя, спасибо.

Игра продолжилась, и мы разошлись по разным местам. Смятение, поселившееся в моей груди от слов Вани, царапало острыми коготками и неумолимо просило утешения.

Я снова взглянула на моего преподавателя. Молю, не выгоняйте нас с курса… не рушьте наши мечты. Я старательно делала всё, что вы говорили. Учила лекции наизусть и часами готовилась к семинару.

Простите мою заносчивость. Я стану лучше. Буду кроткой и не посмею досаждать вам.

— НЕ СТОЙ!

Отведя взгляд, я запоздало увидела, что мяч летел в мою зону. Решив его отбить, высокий парень сиганул ко мне и в последнюю секунду принял мяч. Фух, успели.

Но оступившись, он задел меня рукой, и вдруг мы начали падать.

Жесткий пол не оставил шанса для мягкого приземления. Я грохнулась на спину и ударилась головой.

Всё потемнело.

Я услышала голос. Будто через вату. Он был таким знакомым, требовательным и, кажется, волнительным. Нет… не так.

Волнующимся.

Хотелось отдаться его власти и сделать всё, что попросит. И даже больше. Лишь бы голос не исчезал, как многое, что сильно нам нравится.

Этот тон рассекал жуткий шум, от которого плавился мозг. Я потянула руки, чтобы коснуться висков. Но движение остановило теплое прикосновение.

— Лилия.

Почему этот голос проникает в моё сердце? Разве он так может?

Моё имя звучит странно. Вроде правильно, однако ему не место на губах взывающего.

— Открой глаза.

А ты не уйдешь? Боюсь, что вдруг он прошептал моё имя только в моей голове. Стоит очнуться, и противная реальность обрушится не щадя. Так хотелось обнять себя и остаться на грани двух миров.

— Не бойся. Всё будет хорошо.

Тело прошиб импульс, заставляющий поверить манящему голосу.

Я сжала большие ладони, державшие мои, и распахнула веки.

Свет от ламп закрывали окружившие меня студенты. Они переговаривались и растерянно кидали друг на друга взоры. Их речь безудержно перемешивалась, как молоко и лимон — абсолютно страшно и недопустимо.

Из меня вырвался отчаянный стон.

— Замолчали. Быстро! — строгий приказ вынудил всех подчиниться.

Осторожно посмотрела вперед и увидела Марата Ильясовича. Сверкающий огонь в его темных глазах пробирал насквозь.

— Можете пошевелиться?

— Я…

Почему он вновь обращается ко мне на «вы»? Господи, прошу, скажи, что я не придумала, как он звал меня.

Мужчина провел руками по моим запястьям, бережно осматривая их, далее потянулся выше. Я зашипела от боли, когда он коснулся локтей. Преподаватель сжал челюсть, то ли от злости, то ли от тревоги за меня.

Неужели второе…

— Я позвонил в скорую, — громко заявил тренер, приблизившись. — Сказали — через час будут. Лиль, ты как? Жива?

— Это неприемлемо! Мы не станем ждать, — гневливо ответил он, а затем снова взглянул на меня и слегка улыбнулся. — Попробуйте встать, если сможете.

Меня не подводит слух, верно? Он произнес: «мы»? То есть я и…

Ох, как раскалывается голова!

— Давайте, постепенно.

Марат Ильясович обхватил ладонями мои предплечья и слегка потянул на себя. Его лицо становилось всё ближе и ближе. Я приняла сидячее положение. Всё кругом завибрировало, словно нас настигло землетрясение. Однако ни у кого не было паники, и все стояли ровно. Это происходило только со мной.

— Что болит? — мягко спросил мужчина.

Проигнорировав его, я сделала резкий выпад и поднялась на ноги. Опешили все.

Я не хотела быть слабой, тем более ничего плохого не случилось. Первый раз, что ли, упала.

Мужчина оторвался от пола и с недовольством заглянул в мои глаза.

— Нельзя так, Лилия Николаевна.

— Даже сейчас… будете поучать меня? — ломающимся голосом обронила я.

Он желал что-то сказать, я видела сопротивление в нём, но приоткрыв рот, мужчина лишь шумно выдохнул.

— Лиля, прости, что налетел на тебя! — парень из команды бурно выплеснул сожаление. — Я ненамеренно, клянусь! Просто хотел увести мяч! Он летел, а ты…

— Отвлеклась, — закончила его предложение. — Сама виновата. Ты ни при чем.

— Мне надо было быть осторожным. Сильно ударилась?

Он вытянул руку вперёд и почти коснулся моего затылка, но предостерегающий голос заставил парня отказаться от этой идеи:

— Не трогай её.

Почему-то Рахманова слушались и те, у кого он не был преподавателем. Внешняя сила, дар подчинения или твердость характера? Может всё вместе и даже больше. Это выглядело потрясающе! Только, когда он не испытывал эту магию на мне, ха-ха.

— Мы поедем в больницу, — заявил он.

— Я в порядке. Извините, что доставила вам беспокойство.

Земля кружиться перестала, чувствовалась небольшая слабость.

— Хватит на сегодня геройства, — Рахманов легко пресёк мою попытку отвертеться. — Где ваши вещи?

Девушка из команды резво ответила:

— В женской раздевалке. Я мигом!

Предательница.

Через минуту она вынесла мой рюкзак, одежду. Смирившись, я накинула кофту на плечи и потянулась было за остальным, однако мужчина забрал всё сам. Девушка отдала и мой телефон, который он убрал во внутренний карман пиджака.

Что за посягательство на моё имущество?

Я не успела возмутиться, потому что он быстро задал вопрос:

— Идти сможете?

— Разумеется, Марат Ильясович. Я же как-то шевелюсь.

— Не припирайтесь.

— А то что? — дерзко выпалила я.

В его взгляде мелькнуло недовольство, однако он вновь ничего не сказал мне. Было ощущение, что его сдерживают люди вокруг. Если бы мы находились наедине, то он бы провел урок послушания.

— Недалеко от университета есть травмпункт, — прервал наши гляделки тренер. — Возле старого кинотеатра. Знаете где?

— Да, — коротко ответил исполнительный Орион тура. — Готовы?

Я кивнула и сделала первые шаги. Медленно мы вышли из спортивного зала, преодолели длинный коридор и оказались у лестницы.

Он спустился на пару ступенек, а я вцепилась в поручень и испуганно посмотрела вниз. Пространство опять завертелось, как на детской карусели, и меня двинуло в сторону.

Свидание с полом могло случиться вновь, но мужчина вовремя обернулся. Подоспев, он заключил меня в объятья и ровным тоном спросил:

— Порядок?

— Да, только всё движется вокруг.

— Закройте глаза, — шепнул преподаватель и убрал волосы с моего лица.

Я последовала совету в надежде, чтобы накатившая головная боль исчезла или хотя бы притупилась.

— Вы помните, что я сказал, когда впервые увидел вас?

— Как такое забыть, — пробормотала я одними губами.

— И что же это было?

Рахманов придвинул меня ближе, и я уткнулась ему в грудь. Сквозь рубашку я почувствовала его жар — моё сердце заполнилось им. Я старалась привести мысли в порядок, как он наказал мне вчера. Только ничего не получалось. Мой разум уходил в дальнее плавание.

— Застыдили меня тогда, сказав, что вам лестно… что я упала к вашим ногам.

Я услышала, как Марат Ильясович довольно усмехнулся и низким голосом произнес:

— Вам не кажется, что это входит в привычку?