Экран прошедшего времени

Апрельское солнце неистово сушило мокрый весенний асфальт. Было жарко и душно.

Только что закончились уроки в 6 «Б», и Алеша Голубкин, на ходу размахивая портфелем и пугая воробьев на тротуаре, быстро шагал домой. Пуговицы его рубашки расстегнулись до пояса, галстук сбился, пиджак топорщился на спине, как колючки у ерша, и сам он весь был похож на ерша, готового уколоть в любую минуту.

Последнее время с Алешей творилось что-то неладное. То он перепутал день и принес в школу не те учебники, то с ним отказался дружить лучший в классе спортсмен Генка Смирнов, то мальчишки не приняли в футбольную команду… Вот даже сейчас, когда Алеша спешит домой, на его пути вдруг появляется черная кошка. Она выскочила из подворотни и нацелилась перебежать дорогу.

— Куда?! — Голубкин замахнулся на нее портфелем. Но было уже поздно. Кошка стрелой проскользнула прямо под ногами Алеши. Голубкин хотел было запустить в нее портфелем, но передумал: надо торопиться. Сегодня или никогда! Момент самый благоприятный. Отец — в командировке, мать вернется с работы поздно, брат уехал на выставку научно-технического творчества. «Сегодня или никогда!» — еще раз подумал Алеша.

Вот уже месяц он ждал дня, когда сможет испытать действие загадочного ЭПВ — Экрана Прошедшего Времени. Прибор изобрел старший брат Андрей, студент политехнического института. Полгода носился Андрей с ЭПВ, недоедал, недосыпал, похудел и осунулся. И вот наконец Экран Прошедшего Времени готов. Прибор позволял проецировать на специальном экране любой, по усмотрению испытуемого, период из его прошлой жизни. Для этого надо лишь вставить обычный лист бумаги с отпечатками пальцев в специальную прорезь, сфокусировать импульсатором свое лицо, переключить регулятор времени и… пожалуйста, любуйся собой на экране, смотри, каким ты был пять, шесть, десять лет назад.

Или в прошлом году, или на прошлой неделе… Оригинальнейший прибор! Андрей и раньше изобретал всякие занимательные штучки, но все они не шли в сравнение с ЭПВ.

Алеша днями напролет наблюдал, как брат, разложив по всей комнате схемы и инструменты, что-то паял, резал, соединял. Он даже кое в чем помогал Андрею. Но вот беда — в день испытания прибора, месяц назад, тот выставил Голубкина-младшего за дверь, закрылся на ключ и на слезные просьбы Алеши показать работу ЭПВ не откликнулся. Вышел брат через полчаса, какой-то смущенный, даже немного печальный.

— Что, не работает? — настороженно спросил Алеша, стараясь сквозь полураскрытую дверь рассмотреть ЭПВ.

— Работает. Да еще как!

— А почему не пляшешь?

— С чего это? — удивился Андрей.

— Ну, от радости, что получилось. Все ученые пляшут, когда что-нибудь изобретут или сделают открытие.

Брат ничего не ответил. И вот тогда Алеша решил во что бы то ни стало испытать ЭПВ на себе. Вдруг прибор подскажет, почему Голубкин такой невезучий?!

…Дверь долго не открывалась. Наконец щелкнул входной замок, и Алеша вбежал в прихожую. Портфель полетел под вешалку, ботинки — в угол, пиджак — на стул. Быстрей! Быстрей! Завтра будет поздно: прибор могут забрать на выставку.

— Та-а-к, где-то здесь был ключ, — вспоминал Алеша, обшаривая нижний ящик серванта. — Ага, вот он!

С тех пор, как Андрей изобрел ЭПВ, он стал закрывать свою комнату на ключ. От посторонних. И первым среди посторонних, конечно же, значился Голубкин-младший. Но Алеше удалось подсмотреть, куда Андрей прятал ключ. И теперь войти в комнату брата не составляло никакого труда.

В комнате было сумрачно и прохладно. Сквозь темную занавеску пробивался бледный луч света и падал на металлический хлам в большом фанерном ящике. В углу, на столе, рядом с книжным шкафом стоял ЭПВ. Он напоминал телевизор. Вот только всяких кнопок, рычагов и тумблеров на щитке управления ЭПВ было больше, чем у обычного телевизора.

Немного робея, Алеша тщательно осмотрел со всех сторон прибор, сел за стол и принялся изучать надписи на щитке управления.

Разобраться в системе включения ЭПВ оказалось делом нехитрым. Он достал чистый лист бумаги, обмакнул лежащую на столе кисточку в банку с тушью и помазал ею кончики пальцев. Затем приложил каждый палец к бумажному листу так, чтобы остались рельефные отпечатки. Теперь этот лист нужно опустить в прорезь. Где она? Нашел! Алеша включил питание от электросети, навел глазок импульсатора на лицо и начал поворачивать рычаг «Давность».

Рычаг плохо поддавался.

— А-а, чем больше срок давности, тем труднее переключать… — догадался Алеша. — Так, еще-е-е. Все. Больше не могу.

Указатель срока давности застыл на отметке «8» — то есть восемь лет. Как ни старался Голубкин опустить указатель ниже, ничего не получилось. Не хватало сил.

— Ну и ладно, — решил он. — Начнем с восьми лет… — И нажал кнопку «Экран».

В приборе что-то глухо щелкнуло, и тотчас замысловатыми волнами засветился экран. Волны постепенно увеличивали амплитуду колебания, и вдруг на экране появилось изображение комнаты: стол, тумбочка у двери, диван, на стене — ковер… Ба! Да это же их спальня!

В углу на диване под толстым ватным одеялом лежит Алеша. Глаза закрыты, щеки горят нездоровым румянцем, лоб прикрыт мохнатым белым полотенцем… Рядом с градусником в руке сидит мама. Ее влажные от слез, усталые глаза смотрят куда-то в черно-синее окно. Неяркий свет от настольной лампы выхватывает из ночного мрака мамины руки — худые, но такие выносливые… Увиденное потрясло мальчика.

— Ну и Андрей, ну и молодец! Это ж надо такое придумать!..

Другая картина: Алеше уже лучше, он бегает по комнате, играет с котом Филькой.

Но вот экранный Алеша насторожился, замер на мгновение и бросился к дивану, под одеяло. В комнату входит мама. Она что-то говорит, засовывая ему градусник под руку, показывает на учебники…

— А-а, наставляет, чтобы читал учебник… Мама уходит. Мальчик на экране лениво листает книг… Что там? Опять правила по грамматике? Надоели эти правила!..

Новый кадр: книга летит на пол. Алеша, настороженно поглядывая на дверь, вытаскивает градусник из-под одеяла и… опускает его в стакан с горячим чаем. Фокус удался! Мама озабоченно мечется по комнате, закрывает форточку, накидывает на сына еще одно одеяло, заглядывает в рот и ощупывает горло Алеши. Температура опять поднялась! Беда!

— Вот так дела! — замер над экраном Алеша. — Неужели это было? Не помню…

Голубкин попытался переключить рычаг «Давность», но не тут-то было.

— Реле времени! — вспомнил он. — Картина будет длиться ровно запрограммированные десять минут… Хочешь не хочешь, а придется смотреть.

Наконец десять минут истекли. Алеша взялся за рычаг, повернул его в обратную сторону — теперь особых усилий не требовалось, — и установил указатель на отметке «12». Ему двенадцать лет. Он — ученик пятого класса…

На экране зима, заснеженный лес, группа ребят с лыжами в спортивной форме и с номерами на спине…

— Это же урок физкультуры, — вспомнил Алеша. — Лыжный кросс на два километра, на время…

Мальчишки выстроились цепочкой один за другим, девчонки в стороне — они пока «болеют». На дистанцию уходит первый лыжник, второй, третий… Дошла очередь и до Голубкина. Взмах флажком, и Алеша срывается с места… Быстрей, быстрей, еще быстрей! Лыжи предательски отдают назад: поленился смазать. Но Голубкин рвется вперед. Спуск, подъем, поворот за кустом орешника… Алеша отстает. Еще немного — и он наверняка уложится в зачетное время. Но что это? Алеша вдруг останавливается, смотрит влево, вправо и, не замечая поблизости ребят, сходит с лыжни и устремляется наперерез ушедшим вперед мальчишкам. Ловко он их провел — почти полкилометра срезал!

А вот другая сцена, после финиша. Возмущенные ребята обступили Алешу и что-то кричат ему. И больше других возмущен Генка Смирнов, лучший в классе лыжник: как это Голубкин умудрился финишировать первым?!.

Алеша закрывает глаза, чтобы не видеть продолжения сцены…

Еще кадр: мальчишки бегут по школьному коридору на улицу. В руках у Алеши футбольный мяч.

— Это опять физкультура, только на стадионе… в мае, — вспомнил Голубкин.

Алешу обгоняет Колька Чижов, их вратарь, и что-то кричит ему. Алеша останавливается, отрицательно качает головой. Колька уговаривает, размахивает руками…

— А-а, — насупился Алеша, — это когда я ему по воротам бил… «Ударь! — просит Чижов, пританцовывая в распахнутых настежь дверях коридора. — Ну ударь, не бойся!»

Алеша не выдерживает. Ставит на пол мяч, разбегается и… звон разбитого окна сливается с огорченным воплем окруживших Голубкина мальчишек: «Мазила!» Алеша потрясен. Как же так?! С восьми шагов, по таким воротам и… промазать!

А к Голубкину уже спешит завуч Елена Львовна.

«Это Чижов меня заставил, вон тот, белобрысый… — смущенно оправдывается Алеша. — Я не хотел…»

«Предатель! — вопит возмущенный Колька. — Ты сам пнул, мазила! А еще нападающий нашей сборной!..»

В следующем кадре появляется кабинет математики.

— Неужели и контрольную ЭПВ помнит?! — В глазах Алеши появился страх. — Это же такая мелочь…

На переднем плане показалось бледное, усталое лицо математички Анны Петровны. Она что-то объясняет ребятам, изредка кивая на доску. А на доске большими буквами выведено: «Контрольная работа. 2 часа».

Еще кадр: Алеша лихорадочно подсчитывает что-то на клочке бумаги и тут же записывает ответ в тетрадь. Решен один пример, второй… Кажется, и задача получается… «Скорее, скорее… — подгоняет себя Алеша. — Успею и фильм по телевизору посмотреть…»

— Какой же фильм тогда шел? «Чапаев»? А может, «Мы из Кронштадта»? Нет, кажется, многосерийный, приключенческий…

«Все, решил!» — экранный Голубкин спешит отдать контрольную Анне Петровне.

Учительница удивлена, никак не ожидала от Алеши такой прыти.

«Неужели решил? За один час?..»

«За один час!» — радостно кивает мальчик.

«А проверил?»

«Проверил!»

И вот тетрадь на столе, а Голубкин, расталкивая прохожих, несется по улице домой. А на следующий день… вспомнить стыдно! Пятнадцать ошибок и жирная красная двойка!

Новый кадр. На экране — Андрей. В руках у него — паяльник, провода. На столе — какой-то невзрачный прибор… Алеша рядом, держит моток изоляционной ленты.

— Это Андрей ремонтирует динамик, — вспомнил Голубкин-младший недавний случай с радиоприемником и покраснел. Приемник тот долго не работал. Вообще он был старый, но мама почему-то хранила его, наверное, потому, что это был подарок отца. Мама не раз просила Андрея починить приемник. Наконец Андрей занялся им. Припаяв в динамике отлетевший контакт, брат попросил Алешу включить приемник. Алеша включил, да только вместо розетки радиосети угодил в электросеть… В приемнике, помнится, что-то угрожающе загудело, и с тех пор он безнадежно молчит.

Как же оплошал тогда Алеша? Опять поторопился?..

Голубкин уже не пытался переключать временной регулятор. Рассеянным взглядом смотрел на экран и думал о своем. Настроение упало. Недолгое изумление увиденным сменялось то раздражением, то жалостью к себе. Но и раздражение, и жалость, чувствовал Алеша, уходили куда-то в сторону. А на смену им зрело недовольство собой, своей бестолковой прошлой жизнью… Сколько же нелепого произошло с ним за эти годы… Сколько огорчений из-за его дурного характера пережили мать, учителя, друзья… Алеша ухмыльнулся: а ЭПВ-то хитер, не показывает «примерную» жизнь — были же у него и удачные дни! И пятерки получал, и на субботнике металлолома больше других собрал, и хорошее изложение написал в первой четверти… Почему прибор вспоминает только его промахи? А может, их так много, что и вспоминать больше нечего?!

— Да я же сам хотел узнать, отчего мне не везет, — спохватился Алеша, и новая догадка ошеломила его:

— Значит, ЭПВ и мысли читает?! На расстоянии!.. Точно! Вот почему Андрей вышел смущенным из своей комнаты, когда впервые испытал прибор — ЭПВ превзошел его расчеты, сам отбирал кадры из прошлой жизни. Читал мысли и отбирал!..

Алеша выключил прибор и несколько минут сидел не шелохнувшись.

— Все! Хватит! — решил Алеша. — Надо самому браться за свое воспитание! Взялся же за себя Андрей — сам не раз говорил. Взялся, и вот результат: ЭПВ, выставка, без пяти минут инженер… И друзей у Андрея полно, и мама на него никогда не сердится…

Алеша закрыл комнату брата и прошел к своему столу. Достал ручку, лист бумаги. Долго смотрел поверх листа, наконец вывел посередине:

ПЛАН ПЕРЕВОСПИТАНИЯ

АЛЕКСЕЯ ГОЛУБКИНА.

Тут он остановился, задумался, взглянул на свои вещи, разбросанные повсюду, отложил «ПЛАН» и принялся убирать комнату.

Прошел час. В прихожей треснул звонок — вернулась с работы мама. В правой руке она держала, как обычно, большую сетку с продуктами, в левой — газеты и сумочку.

— Я помогу, — засуетился Алеша.

— Да я сама, сынок, — мама шагнула в прихожую, пытаясь локтем захлопнуть дверь.

— Нет-нет.

Алеша внес на кухню сетку и аккуратно выложил продукты.

— Хлеба еще забыла купить…

— Я сейчас сбегаю. А потом мы вместе будем готовить ужин, хорошо?

— Хорошо, Алеша, — мать пристально посмотрела на сына. — Что-то я тебя не узнаю сегодня…