Общественность поддержала его дружным хохотом.
— Дурак ты, Павел! — обиделся Артур. — Я ж для всех старался!
— Извини, как же я не оценил! Мы же теперь неделю можем не думать о провианте! А, возможно, и дольше? Валя, как ты думаешь? — Великопольский не мог успокоиться.
— Ладно, хорош, прикалываться! — все еще с обидой в голосе начал оправдываться Артур. — Я ж это только на пробу взял. Там их много. Просто некуда было собрать, а руки у меня две.
— Хочу открыть тебе секрет — у тебя еще и голова есть, правда одна, но ты же ее используешь только для поглощения пищи, а некоторые нею, прикинь, думать умеют! — Великопольский был явно в ударе. — Вот, если бы и тебе так повезло, то догадался бы снять футболку, и тогда бы на ужин у нас могла бы быть настоящая, полноценная яичница, а не ее микрокопия!
— Подождите! — насторожился Ершов. — Я что-то не понял: как это только две руки?
— Платон Станиславович, мы что-то не знаем о Артуре? Неужели у него больше конечностей, чем у обычных людей? А, может, он того… пришелец? Это же многое тогда объясняет! Как же я раньше не догадался! Ну, что за шоу? — Великопольский вошел в раж.
— Павел, хватит паясничать! Меня интересует, где находились наши юные сотрудники, когда Артур обнаружил свой клад, а? Василий? Нюся? — Станиславович грозно уставился на молодежь, потупившую почему-то взоры.
— Мы это… как бы рядом были, — начал невнятно бормотать Вася.
— Да что там непонятного? Они тоже устали в ходе поисковых работ. Такое утомительное это дело, скажу вам честно. И, видимо, также решили отдохнуть, позагорать. А Артур не сильно устал и решил навестить птичек, а вдруг шпион среди них? — выручил студента Великопольский и в который раз за вечер веселя общественность.
— Яйца — это хорошо, но еще бы мяса! — размечтался Вася.
— Вот, если бы было оружие! Здесь так много птиц! — заметил Артур.
— А, может, вспомнить детство и попробовать из рогатки? — неожиданно предложила Дарья.
— Вы не перестаете нас удивлять, Дарья Андреевна! Какое же у вас интересное детство было! Неужели вы и этим грешили? Я имею в виду — рогаточкой по воробьям? Очень странное занятие для девочки, — злорадствовал Великопольский.
— Не более странное, чем для мужика собирать сплетни и копаться в чужом грязном белье! — дала отпор Дарья.
— Так у нас же есть ружье! — радостно сообщил Вася и помчался в сторону ящиков.
Все шумной толпой двинулись за ним.
Вася нырнул в ящик с провизией и через минуту вынырнул, гордо подняв над головой ружьё.
— Я же говорил! — крикнул он с торжеством в голосе.
— Ух, ты! — подошла Дарья и осторожно забрала оружие из рук студента. — Так это же самозарядный карабин. А патроны к нему есть? — она вслед за Васей нырнула в ящик и вылезла довольная, достав коробочку с патронами. Быстро и ловко зарядила. Дарья была так увлечена, что не заметила, как все удивлённо наблюдали за ней. — Классная штукенция, мы с отцом почти с таким же на охоту ходили.
— Какое у вас интересное было дество! Ваш папа случайно не мальчика хотел? А родилась девочка! — продолжал язвительно Павел.
Дарья передёрнула затвор и зло глянула на него.
— Павлик, ружьё у меня в руках! Я бы не рекомендовала тебе так сильно свою риторику напрягать! — произнесла она с угрозой достаточно тихо, чтобы слышал только он, но предельно четко.
Великопольский сразу как-то сжался и что-то неразборчиво буркнув, отошёл в сторону.
— А можно мне посмотреть? — и Вася уже протянул руку.
Дарья взглянула на него с подозрением.
— Я, наверное, зря его зарядила, — она проделала туже операцию в обратном порядке и только тогда протянула ружьё Васе. — Держи, студент. Хотя тебе и незаряженное давать небезопасно.
Ружьём заинтересовались все, и оно переходило из рук в руки некоторое время. Понимая, что с их преимущественно вегетарианским меню, скорее всего, покончено, эту находку долго и радостно обсуждали. Когда ажиотаж вокруг оружия немного утих, сели ужинать добытыми с ближайших деревьев фруктами.
— А мы так и не выяснили, откуда же взялось письмо, — сказал, как бы, между прочим, Вася.
— Да, и шпиона мы не нашли, и на острове кроме нас никого, версий больше нет, — задумчиво произнёс Станиславович.
— Есть ещё одна, — неожиданно выдала Дарья.
Все взгляды обратились в её сторону.
— Я, кажется, знаю, откуда письмо!
Дарья выдержала почти театральную паузу, и произнесла:
— Мы изначально не учли еще одну возможную версию развития интересующих нас событий — Сандерс не писал это письмо.
— Естественно, он его не писал собственноручно. У него для этого есть специально обученные люди, — ухмыльнулся Великопольский.
— Это всем понятно. Но я, Павел Сигизмундович, совсем другое имела в виду — Сандерс вообще не имеет ни малейшего отношения к нашей находке.
— Дарья, ты можешь перестать говорить загадками?! — не выдержал Станиславович.
— Конечно, Платон Станиславович. Думаю, я уже знаю автора нашей загадки! — с торжествующим видом произнесла Дарья, обводя взглядом всех присутствующих, но, увидев лицо Ершова, поспешила объяснить все более детально:
— Письмо было написано уже здесь, на острове, и Сандерс о нем ничего не знает по той простой причине, что сделал это один из нас и по собственной инициативе.
— Но зачем, а, главное, кто?! — Станиславович был крайне удивлен.
— Может тот, кто подложил письмо, сам признается? — Дарья пристально посмотрела на Великопольского. — Не хочешь, Павел Сигизмундович, нам ответить?
— Нет, не хочу! А вот от вас было бы крайне любопытно услышать — откуда такие выводы?
— Выводы сделаны путём несложных умозаключений, — торжествовала Дарья.
— Браво!!! Мисс Марпл и Эркюль Пуаро в одном флаконе!!! — язвительно зааплодировал Павел. — И откуда такие «умозаключения»?
— Ты еще Шерлока Холмса забыл! Все же элементарно, Ватсон! Я села печатать на машинке и заметила сходство шрифта со вторым письмом Сандерс, потом сравнила бумагу — еще одно совпадение! Но это были всего лишь предположения до тех пор, пока я не обнаружила, что наша находка не имеет одного уголка и, представьте, нашла этот уголок застрявшим в машинке. Видимо, печаталось в большой спешке. Так появилась моя версия и я, отбросив все другие, попыталась ответить на несколько вопросов. «У кого была возможность сделать это?» Ответ — у любого из нас. Грамоте обучены все, а машинка находилась в общедоступном месте. Теперь второй вопрос: «А кто на это способен?». А вот здесь с кандидатурами случилась напряженка. У меня была лишь одна, вернее, один, — она победно глянула на Великопольского.
И тут неожиданно для всех заговорила Майя:
— Я поддерживаю Дарью Андреевну и тоже считаю, что это Павел Сигизмундович подбросил письмо.
— Что? — удивился Великопольский. — Ещё один детектив в юбке!
Теперь все взоры обратились к Майе.
— Да. И у меня есть доказательства! Я видела, как вы печатали что-то на машинке вдали от нашего лагеря. Но я тогда не придала значения.
— Видели и нам ничего не сказали? — возмутилась Дарья.
— Во-первых, у меня никто не спрашивал. А во-вторых, откуда я могла знать, что он не работает в этот момент над выпуском?
— Павел Сигизмундович у нас не писатель, хотя, как показала практика, мы все ошибались… — язвительно произнесла Дарья.
— Но откуда я могла это знать? Вы ведь не допускаете меня до своих производственных процессов! — с вызовом ответила психолог.
— Убедили, с этого времени будете участвовать! — с таким же вызовом ответила Дарья.
Великопольский подошёл к Дарья и сказал тихо, чтобы только она слышала:
— Умным ты баба!
— Не могу тебе ответить тем же! Ты, как был, так и остался порядочной сволочью!
У Великопольского физиономию перекосило от злости, но он не успел ничего ответить.
— Таааак! — повышая голос, начал Ершов. — Ответь нам, Павел, своим коллегам, зачем ты подбросил это письмо?!
Поворачиваясь к Ершову, Великопольский изобразил на своем лице искреннее раскаяние:
— Платон Станиславович, так это же шутка была, розыгрыш. А то скучно мы здесь живем, слишком спокойно. А для таких творческих людей, как наш коллектив, это смерти подобно. Вот и решил простимулировать таким образом творческий процесс. Все для пользы нашего общего дела!
— Какой ещё пользы дела? — заорал Ершов. — Мы целый день потеряли, бегая по этому острову.
— Зато мы теперь знаем весь остров, и можем без опаски ходить, где вздумается.
— Остров мы бы обследовали и без этого, — начал немного успокоившийся Станиславович. — В последнее время ты слишком плохо шутишь.
— Да за такие шутки можно и по шее схлопотать! — недавно пережитый стресс Фиме прибавил смелости, и он с вызовом взглянул в глаза Великопольскому.
— Это точно! — поддержал Ростислав, переволновавшийся ничуть не меньше.
— Оригинальные у вас, однако, шуточки, Павел Сигизмундович! — возмутилась Майя. — А вы не задумывались о возможных последствиях?
— Если вы намекаете на псевдопропажу Дарьи Андреевны, так все же обошлось!
— И это тоже. Мы и так пережили слишком много стресса. Эта ситуация здоровья не прибавила и совсем не повеселила!
— Каюсь: не подумал об этом!
— Так, Павел, впредь все свои шутки согласовывать со мной! — приказал Ершов, закрыв таким образом эту тему.
Через некоторое время, когда страсти немного поутихли, Дарья подошла к Павелу.
— Поговорим, Павлик!
— Давай поговорим, — нагло хмыкнув, ответил тот.
Дарья кивнула и они отошли на достаточное расстояние от остальных, чтобы поговорить наедине.
— Ответь мне на один вопрос: «Зачем ты это сделал?» — спросила Дарья, когда их уже никто не мог слышать.
— Такая умная и не догадалась? — ухмыльнулся он в ответ. — Бракованный из тебя Шерлок Холмс! Все же элементарно, мисс Ватсон! Пардон, миссис! Ты ж у нас замужняя дама!
Павел получил бы для симметрии еще один удар в челюсть, если бы не был готов к такому повороту событий и ловко увернулся. Он схватил Дарью за руки и прижал к стволу близстоящего дерева и с видом триумфатора поведал о своих истинных мотивах.
— Я знал, что это письмо вновь активизирует твою бурную фантазию, — сказал он ей в лицо. — И ты начнешь опять толкать в массы свои шизофренические идеи. Появятся недоверие, подозрения, обвинения…
Она попыталась вырваться, но силы были не равны.
- А я бы с радостью за всем этим наблюдал, периодически подливая масла в огонь, подкидывая новые «улики», наводя подозрения, — продолжал он. — Жаль, конечно, что ты так скоро обломала мне весь кайф, но я получил колоссальное удовольствие, наблюдая за вашей метушней.
Дарья оттолкнула его.
— Ты еще большая сволочь, чем я предполагала! Это не сойдет тебе с рук!
— Ты мне угрожаешь?
— Предупреждаю!
— Побежал за памперсами! Так испугался!
— Они тебе не помогут!
Великопольский хмыкнул, развернулся и с видом победителя вразвалочку пошёл к костру.
Через несколько минут к ней подошла Валя.
— Дарья Андреевна, извините, я была рядом и слышала ваш разговор с Великопольским. Ну, он и гад!
— Это ещё мягко сказано! — всё ещё кипя, ответила Дарья.
— Обидно, что ему всё сходит с рук!
— Так надо исправлять положение!
— Что вы имеете ввиду?
— Галочка, как на счёт — отомстить? — произнесла заговорщически.
- Дарья, я с вами! — так же шёпотом ответила Валентина.
— Умница! — Дарья пожала ей руку. — И давай на «ты».
— Давай! — Валя расцвела.
— Как думаешь, Валя, мы одни с тобой хотим ему отомстить?
Валя обернулась и посмотрела на людей в лагере.
— Думаю — не одни.
— Я тоже так думаю! — подмигнула ей Дарья.
И партизанский отряд под названием: «Страшная месть» начал свою деятельность.
За то небольшое время, когда все укладывались спать, в результате целенаправленных действий, которые провела Валя, к отряду присоединился Артур, у него просто не было выбора, и Вася. Нюсю решили не трогать, так, как она при первом же допросе могла расколоться. Эллу не взяли по причинам симпатии к «врагу народа». Фима о чём- то весь вечер спорил с Майей, потому пропустил последние события. Ростислав, наблюдая за странными перешёптываниями в лагере, подошёл к Воронцовой:
— Даша, что происходит?
— Ничего. А что?
— У вас такие загадочные лица, становится ясно, что вы что-то затеваете.
— Раз тебе всё ясно — иди, ложись спать!
Эта нагло брошенная фраза вывела его из себя. Он схватил её за плечи и развернул к себе:
— Дарья!
— Руки убери, я не твоя жена.
Какое-то время они стояли, глядя друг другу в глаза.
— Ты не представляешь, как я об этом жалею! — почти выдохнул он.
— На нас смотрят! — предупредила она, пытаясь отвести взгляд от его губ.
— Мне уже наплевать.
— А мне нет. Из нас двоих — я замужем!
— С каких пор ты стала такой правильной?
Она, наконец, высвободилась.
— Я всегда такой была, — ответила она, пытаясь привести в порядок дыхание. — Я не сплю с случайными мужинами.
Сердце почему-то билось как сумасшедшее.
Он вдруг улыбнулся.
— Мне нравится ход твоих мыслей. Я только мечтал об этом, а ты уже сказала.
— Никитин! — возмущению её не было предела. — Ты все разговоры сводишь к одному.
— Ты могла просто ответить на мой вопрос и не провоцировать.
— Я тебя провоцирую?
— Всем своим видом.
— Это, каким же образом?
— Ты слишком красива.
— Согласен! — сказал подошедший Станиславович.
Спорщики были так увлечены, что даже не заметили его приближения.
— Дарья Андреевна — красивая женщина! — продолжал Ершов грозно. — Но ещё и замужняя. Разойдитесь в разные стороны. И прекратите мне эти ваши шашни. Отношения выяснять в Москве будете. Не хватало мне на отдельно взятом острове семейных разборок и дуэльных поединков!
Ростислав сразу же ушёл и лёг спать. Но сон к нему не шёл, он просто лежал и через дверной проем смотрел на звёздное небо, размышляя о своей жизни, так круто изменившейся с появлением в ней Даши, его Даши.
Чего не скажешь о Великопольском, тот захрапел сразу же, как только его голова коснулась подушки. Чего и нужно было нашим «заговорщикам». Они ещё подождали, пока уснёт Элла и Станиславович. У костра оставались Вася, Артур и Дарья. Валю отпустили, она свою миссию на сегодняшний вечер выполнила.
Посидели ещё немного, дабы в точности убедиться, что все спят.
— В пионерском лагере были? — спросила шёпотом Дарья.
— Ага, — ответили дружно заговорщики.
— Мазать пастой девчонок ходили?
— Ага, — опять повторили, глядя в восторге на предводителя.
— Тогда пошли, — сказала Дарья торжественно.
И они тихонько, крадучись, проследовали в мужскую половину «дома». Васю ещё на входе начал разбирать смех. Дарья с Артуром на него поочерёдно шикали. Они подошли к постели Великопольского:
— Может, придушим его подушкой? — опять пробило на «ха-ха» студента, его воспоминания о студенческих похождениях были ещё свежи в памяти.
— Тихо, Вася, родина нам не простит такой лёгкой смерти врага, — пытаясь сдержать смех, ответила Дарья.
— Хватит прикалываться, — хотел быть серьёзным Артур, но прыснул от смеха.
— Приступаем! — дала команду предводитель.
И каждый принялся выполнять своё задание, по заранее разработанному плану. Они и не догадывались, что за их действиями в темноте с улыбкой наблюдает ещё один человек. И когда Великопольский перевернулся во сне на другой бок, а заговорщики присели, дабы сдержать смех, в темноте послышалось:
— Вам помочь?
Слова прозвучали совсем рядом, с соседней койки. «Мстители» замерли в испуге. И только Дарья была спокойна — она была ближе всех к говорившему и узнала голос. Она поднесла палец к губам и сказала: «Чииии», призывая его к тишине.
— Поцелуешь, буду молчать! — ответил тихонько голос.
— Ростислав, ты издеваешься?
— Нет, я совершенно серьёзно!
Вася с Артуром захихикали.
— Дарья, мы закончили, — сказал, Артур, подталкивая Васю к выходу.
— Хорошо, — ответила тихо Дарья.
«Мальчишки» пошли к выходу, оборачиваясь в её сторону и загадочно улыбаясь.
Необычность обстановки, какой-то детско-студенческий задор, адреналин от приключений или долго сдерживаемое желание. Неизвестно, что ей ударило в голову, но она присела и поцеловала Ростислава. Хотела легонько чмокнуть и убежать, а не удержалась. И поцелуй получился долгим и нежным. Когда дыхание готово было сорваться и сердце зашлось в бешеном ритме, поняла, вдруг, что она творит. Вырвалась и убежала.
Утром царило приподнятое настроение. Мстители встали рано и ждали пробуждения Великопольского. И вот, наконец, послышался страшный грохот. Заговорщики расцвели. А как услышали жуткую брань из уст «врага» — пожали друг другу руки.
Павел выскочил на свет, сопровождаемый дружным хохотом Экстремальцев.
Видок у него был ещё тот: в одном шлёпанце, второй болтался на привязи вместе с парой кружек, которые создавали грохот при каждом шаге, на футболке сзади был прикреплен листок бумаги с надписью: «Сделай мне смешно».
Великопольский, сначала не мог понять и вертелся, пытаясь сорвать, грохоча кружками. Но что больше всего веселило — это усы нарисованные черным маркером. При каждом слове они так забавно двигались, придавая лицу Павела такое комическое выражение, что смеялся даже Ершов и Элла, которая вначале пыталась сдерживаться, но потом и она расхохоталась во всю силу.
Смеялись долго, до слёз. Станиславович трижды подходил и жал руку Дарье, благодаря за такое прекрасное начало дня. Ни для кого не было секретом, чьих рук это дело.
Наконец, Великопольский оторвал от себя всё лишнее. Нормально надел шлёпанцы и сел у костра завтракать вместе со всеми. И хотя он и умылся — усы остались, маркер не смывался водой и мылом. Но Павел этого не знал, он вообще не знал о наличии у него усов. И важно на всех поглядывал, не понимая, почему смех возникал снова и снова. После завтрака Элла смилостивилась над ним и вытерла ему усы с помощью своих духов.
— Детский сад! — констатировал Павел, подойдя к Дарье. — Мы так шутили в школе, недалеко же ты ушла в развитии.
— А, по-моему, весело! — пребывая в хорошем настроении, ответила та.
— И это всё на что ты способна? — он наклонился к ней.
— Фуууу, Павлик, не подходи близко, от тебя воняет как из парфюмерной лавки. Ты что на женские запахи перешел?
Эллыны духи были слишком едкими, и Дарья быстро отошла от него в сторону вдохнуть свежего воздуха.
— Дарья Андреевна, — к ней подошла Валюша.
Произведённый их местью эффект превысил все ожидания.
— Валя, мы же договорились на «ты»!
— Извини, когда будем приводить в действие второй пункт плана? — прошептала она в предвкушении.
— Нет, в этом деле спешить нельзя. Пусть Великопольский поверит, что мы уже ему отомстили. И успокоится, потеряет бдительность. Тут-то мы и нанесём решающий удар, — Дарья коварно блеснула глазами.
Валя была в восторге от предводителя.
— Дарья — ты гений!
Когда «страсти по Великопольскому» улеглись, Дарья вспомнила о вчерашней находке — ружье и решила испытать его. Она достала оружие, осмотрела его со знанием дела, и вдруг на нее нахлынули воспоминания из прошлой жизни. Отец… Их ранние сборы…Долгие ожидания в зарослях камыша… Радость от первого удачного выстрела… Счастливые возвращения домой, когда отец рассказывал байки об охотниках — их смех разносило по лесу эхо…
В настоящее ее вернул голос Фимы:
— Даша, ты зачем взяла ружье?
— Вот решила тряхнуть стариной — пострелять! Кстати, это было любимым занятием моего отца, — немного помолчав, добавила: — Присоединишься?
— Нет, спасибо. Это не для меня. Я не одобряю такое хобби.
— Что, птичку стало жалко? А, может, ты в Гринпис вступил?
— Очень смешно!
— Ладно, не обижайся! Не хочешь — не иди! — Дарья замолчала, а потом, улыбаясь, продолжила: — А про Гринпис подумай все же!
— Ты опять?
— Все, все, молчу и удаляюсь.
— Подожди, ты что, сама пойдешь?
— Нет, с ним! — Дарья показала ружье.
— Я серьезно! Это может быть опасно!
— А, давай, я Великопольского с собой возьму в качестве мишени! А то он расстроился, что мщу я ему по-детски. Вот и будет ему все по-взрослому!
— Дарья, ты все шутишь, а я волнуюсь!
— Фима, я оценила твою заботу, но, поверь, поводов для беспокойства нет! — с этими словами Дарья скрылась в зарослях.
Через пару минут к Фиме подошли Станиславович и Великопольский.
— А куда это наша Дарья Андреевна направилась? — поинтересовался Ершов.
— Да! Очень интересно, куда? Причем вооруженная! — присоединился к расспросам Павел.
— В тир! Вот только с мишенями проблема там. Поможешь? — сразу же нашелся Фима.
— Какой тир? Какие мишени? — недоумевал Станиславович.
— На охоту она пошла. Так что к обеду, думаю, дичь будет! — поспешил объяснить Фима.
— Вот это женщина! Ай, да Дарья! — восхитился Ершов.
— Фимочка, а что же ты не пошел с ней? Да и вообще, не женское это дело — охота! — ухмыльнулся Павел.
— Я, думаю, ты уже успел заметить, что Дарья — уникальная женщина и с легкостью справляется с тем, что не каждому мужику по силам! Например, она без труда заняла место главного редактора, заметь, практически в мужской среде, и очень успешно справлялась со своими обязанностями, — Фима бил Великопольского в самое больное место.
— Это точно! — Ершов продолжал восхищаться Дашей.
— А, кроме того, — продолжал Фима, — надо же кому-то было остаться здесь и следить за не очень добросовестными сотрудниками, отлынивающими от работы. Это тоже не женское занятие! Кстати, Платон Станиславович, у меня есть к вам очень интересное предложение!
— И какое же? — оживился замечтавшийся Ершов.
— В свете последних событий и учитывая так неожиданно открывшийся писательский талант Павла Сигизмундовича, предлагаю дать ему возможность реализовать его в нашем новом выпуске!
— Поддерживаю! — одобрил Станиславович.
— Платон Станиславович, я же не по этой части! И это не входит в мои обязанности! — возмутился Великопольский.
— С этой минуты уже входит! Это приказ! — отрезал Станиславович.
— Павел Сигизмундович, ваш звездный час настал! Ждем с нетерпением! — Фима не скрывал своей радости.
— Не спеши радоваться! Смеется тот, кто смеется последним! — прошипел, подойдя вплотную к Фиме, побагровевший от злости Великопольский.
— Поддерживаю вашу инициативу, Павел Сигизмундович! — сказал Фима специально громко, чтобы слышал Станиславович. — Если вам так близка тема юмора, то на этом и сойдемся: минута юмора — ваша!
Великопольский от такой наглости потерял дар речи, а Фима ушел с Станиславовичем, продолжая делиться своими новыми идеями относительно открытого «дарования» их сотрудника.