Экстрим не предлагать!

Глава 11

Общественность поддержала его дружным хохотом.

— Дурак ты, Павел! — обиделся Артур. — Я ж для всех старался!

— Извини, как же я не оценил! Мы же теперь неделю можем не думать о провианте! А, возможно, и дольше? Валя, как ты думаешь? — Великопольский не мог успокоиться.

— Ладно, хорош, прикалываться! — все еще с обидой в голосе начал оправдываться Артур. — Я ж это только на пробу взял. Там их много. Просто некуда было собрать, а руки у меня две.

— Хочу открыть тебе секрет — у тебя еще и голова есть, правда одна, но ты же ее используешь только для поглощения пищи, а некоторые нею, прикинь, думать умеют! — Великопольский был явно в ударе. — Вот, если бы и тебе так повезло, то догадался бы снять футболку, и тогда бы на ужин у нас могла бы быть настоящая, полноценная яичница, а не ее микрокопия!

— Подождите! — насторожился Ершов. — Я что-то не понял: как это только две руки?

— Платон Станиславович, мы что-то не знаем о Артуре? Неужели у него больше конечностей, чем у обычных людей? А, может, он того… пришелец? Это же многое тогда объясняет! Как же я раньше не догадался! Ну, что за шоу? — Великопольский вошел в раж.

— Павел, хватит паясничать! Меня интересует, где находились наши юные сотрудники, когда Артур обнаружил свой клад, а? Василий? Нюся? — Станиславович грозно уставился на молодежь, потупившую почему-то взоры.

— Мы это… как бы рядом были, — начал невнятно бормотать Вася.

— Да что там непонятного? Они тоже устали в ходе поисковых работ. Такое утомительное это дело, скажу вам честно. И, видимо, также решили отдохнуть, позагорать. А Артур не сильно устал и решил навестить птичек, а вдруг шпион среди них? — выручил студента Великопольский и в который раз за вечер веселя общественность.

— Яйца — это хорошо, но еще бы мяса! — размечтался Вася.

— Вот, если бы было оружие! Здесь так много птиц! — заметил Артур.

— А, может, вспомнить детство и попробовать из рогатки? — неожиданно предложила Дарья.

— Вы не перестаете нас удивлять, Дарья Андреевна! Какое же у вас интересное детство было! Неужели вы и этим грешили? Я имею в виду — рогаточкой по воробьям? Очень странное занятие для девочки, — злорадствовал Великопольский.

— Не более странное, чем для мужика собирать сплетни и копаться в чужом грязном белье! — дала отпор Дарья.

— Так у нас же есть ружье! — радостно сообщил Вася и помчался в сторону ящиков.

Все шумной толпой двинулись за ним.

Вася нырнул в ящик с провизией и через минуту вынырнул, гордо подняв над головой ружьё.

— Я же говорил! — крикнул он с торжеством в голосе.

— Ух, ты! — подошла Дарья и осторожно забрала оружие из рук студента. — Так это же самозарядный карабин. А патроны к нему есть? — она вслед за Васей нырнула в ящик и вылезла довольная, достав коробочку с патронами. Быстро и ловко зарядила. Дарья была так увлечена, что не заметила, как все удивлённо наблюдали за ней. — Классная штукенция, мы с отцом почти с таким же на охоту ходили.

— Какое у вас интересное было дество! Ваш папа случайно не мальчика хотел? А родилась девочка! — продолжал язвительно Павел.

Дарья передёрнула затвор и зло глянула на него.

— Павлик, ружьё у меня в руках! Я бы не рекомендовала тебе так сильно свою риторику напрягать! — произнесла она с угрозой достаточно тихо, чтобы слышал только он, но предельно четко.

Великопольский сразу как-то сжался и что-то неразборчиво буркнув, отошёл в сторону.

— А можно мне посмотреть? — и Вася уже протянул руку.

Дарья взглянула на него с подозрением.

— Я, наверное, зря его зарядила, — она проделала туже операцию в обратном порядке и только тогда протянула ружьё Васе. — Держи, студент. Хотя тебе и незаряженное давать небезопасно.

Ружьём заинтересовались все, и оно переходило из рук в руки некоторое время. Понимая, что с их преимущественно вегетарианским меню, скорее всего, покончено, эту находку долго и радостно обсуждали. Когда ажиотаж вокруг оружия немного утих, сели ужинать добытыми с ближайших деревьев фруктами.

— А мы так и не выяснили, откуда же взялось письмо, — сказал, как бы, между прочим, Вася.

— Да, и шпиона мы не нашли, и на острове кроме нас никого, версий больше нет, — задумчиво произнёс Станиславович.

— Есть ещё одна, — неожиданно выдала Дарья.

Все взгляды обратились в её сторону.

— Я, кажется, знаю, откуда письмо!

Дарья выдержала почти театральную паузу, и произнесла:

— Мы изначально не учли еще одну возможную версию развития интересующих нас событий — Сандерс не писал это письмо.

— Естественно, он его не писал собственноручно. У него для этого есть специально обученные люди, — ухмыльнулся Великопольский.

— Это всем понятно. Но я, Павел Сигизмундович, совсем другое имела в виду — Сандерс вообще не имеет ни малейшего отношения к нашей находке.

— Дарья, ты можешь перестать говорить загадками?! — не выдержал Станиславович.

— Конечно, Платон Станиславович. Думаю, я уже знаю автора нашей загадки! — с торжествующим видом произнесла Дарья, обводя взглядом всех присутствующих, но, увидев лицо Ершова, поспешила объяснить все более детально:

— Письмо было написано уже здесь, на острове, и Сандерс о нем ничего не знает по той простой причине, что сделал это один из нас и по собственной инициативе.

— Но зачем, а, главное, кто?! — Станиславович был крайне удивлен.

— Может тот, кто подложил письмо, сам признается? — Дарья пристально посмотрела на Великопольского. — Не хочешь, Павел Сигизмундович, нам ответить?

— Нет, не хочу! А вот от вас было бы крайне любопытно услышать — откуда такие выводы?

— Выводы сделаны путём несложных умозаключений, — торжествовала Дарья.

— Браво!!! Мисс Марпл и Эркюль Пуаро в одном флаконе!!! — язвительно зааплодировал Павел. — И откуда такие «умозаключения»?

— Ты еще Шерлока Холмса забыл! Все же элементарно, Ватсон! Я села печатать на машинке и заметила сходство шрифта со вторым письмом Сандерс, потом сравнила бумагу — еще одно совпадение! Но это были всего лишь предположения до тех пор, пока я не обнаружила, что наша находка не имеет одного уголка и, представьте, нашла этот уголок застрявшим в машинке. Видимо, печаталось в большой спешке. Так появилась моя версия и я, отбросив все другие, попыталась ответить на несколько вопросов. «У кого была возможность сделать это?» Ответ — у любого из нас. Грамоте обучены все, а машинка находилась в общедоступном месте. Теперь второй вопрос: «А кто на это способен?». А вот здесь с кандидатурами случилась напряженка. У меня была лишь одна, вернее, один, — она победно глянула на Великопольского.

И тут неожиданно для всех заговорила Майя:

— Я поддерживаю Дарью Андреевну и тоже считаю, что это Павел Сигизмундович подбросил письмо.

— Что? — удивился Великопольский. — Ещё один детектив в юбке!

Теперь все взоры обратились к Майе.

— Да. И у меня есть доказательства! Я видела, как вы печатали что-то на машинке вдали от нашего лагеря. Но я тогда не придала значения.

— Видели и нам ничего не сказали? — возмутилась Дарья.

— Во-первых, у меня никто не спрашивал. А во-вторых, откуда я могла знать, что он не работает в этот момент над выпуском?

— Павел Сигизмундович у нас не писатель, хотя, как показала практика, мы все ошибались… — язвительно произнесла Дарья.

— Но откуда я могла это знать? Вы ведь не допускаете меня до своих производственных процессов! — с вызовом ответила психолог.

— Убедили, с этого времени будете участвовать! — с таким же вызовом ответила Дарья.

Великопольский подошёл к Дарья и сказал тихо, чтобы только она слышала:

— Умным ты баба!

— Не могу тебе ответить тем же! Ты, как был, так и остался порядочной сволочью!

У Великопольского физиономию перекосило от злости, но он не успел ничего ответить.

— Таааак! — повышая голос, начал Ершов. — Ответь нам, Павел, своим коллегам, зачем ты подбросил это письмо?!

Поворачиваясь к Ершову, Великопольский изобразил на своем лице искреннее раскаяние:

— Платон Станиславович, так это же шутка была, розыгрыш. А то скучно мы здесь живем, слишком спокойно. А для таких творческих людей, как наш коллектив, это смерти подобно. Вот и решил простимулировать таким образом творческий процесс. Все для пользы нашего общего дела!

— Какой ещё пользы дела? — заорал Ершов. — Мы целый день потеряли, бегая по этому острову.

— Зато мы теперь знаем весь остров, и можем без опаски ходить, где вздумается.

— Остров мы бы обследовали и без этого, — начал немного успокоившийся Станиславович. — В последнее время ты слишком плохо шутишь.

— Да за такие шутки можно и по шее схлопотать! — недавно пережитый стресс Фиме прибавил смелости, и он с вызовом взглянул в глаза Великопольскому.

— Это точно! — поддержал Ростислав, переволновавшийся ничуть не меньше.

— Оригинальные у вас, однако, шуточки, Павел Сигизмундович! — возмутилась Майя. — А вы не задумывались о возможных последствиях?

— Если вы намекаете на псевдопропажу Дарьи Андреевны, так все же обошлось!

— И это тоже. Мы и так пережили слишком много стресса. Эта ситуация здоровья не прибавила и совсем не повеселила!

— Каюсь: не подумал об этом!

— Так, Павел, впредь все свои шутки согласовывать со мной! — приказал Ершов, закрыв таким образом эту тему.

Через некоторое время, когда страсти немного поутихли, Дарья подошла к Павелу.

— Поговорим, Павлик!

— Давай поговорим, — нагло хмыкнув, ответил тот.

Дарья кивнула и они отошли на достаточное расстояние от остальных, чтобы поговорить наедине.

— Ответь мне на один вопрос: «Зачем ты это сделал?» — спросила Дарья, когда их уже никто не мог слышать.

— Такая умная и не догадалась? — ухмыльнулся он в ответ. — Бракованный из тебя Шерлок Холмс! Все же элементарно, мисс Ватсон! Пардон, миссис! Ты ж у нас замужняя дама!

Павел получил бы для симметрии еще один удар в челюсть, если бы не был готов к такому повороту событий и ловко увернулся. Он схватил Дарью за руки и прижал к стволу близстоящего дерева и с видом триумфатора поведал о своих истинных мотивах.

— Я знал, что это письмо вновь активизирует твою бурную фантазию, — сказал он ей в лицо. — И ты начнешь опять толкать в массы свои шизофренические идеи. Появятся недоверие, подозрения, обвинения…

Она попыталась вырваться, но силы были не равны.

- А я бы с радостью за всем этим наблюдал, периодически подливая масла в огонь, подкидывая новые «улики», наводя подозрения, — продолжал он. — Жаль, конечно, что ты так скоро обломала мне весь кайф, но я получил колоссальное удовольствие, наблюдая за вашей метушней.

Дарья оттолкнула его.

— Ты еще большая сволочь, чем я предполагала! Это не сойдет тебе с рук!

— Ты мне угрожаешь?

— Предупреждаю!

— Побежал за памперсами! Так испугался!

— Они тебе не помогут!

Великопольский хмыкнул, развернулся и с видом победителя вразвалочку пошёл к костру.

Через несколько минут к ней подошла Валя.

— Дарья Андреевна, извините, я была рядом и слышала ваш разговор с Великопольским. Ну, он и гад!

— Это ещё мягко сказано! — всё ещё кипя, ответила Дарья.

— Обидно, что ему всё сходит с рук!

— Так надо исправлять положение!

— Что вы имеете ввиду?

— Галочка, как на счёт — отомстить? — произнесла заговорщически.

- Дарья, я с вами! — так же шёпотом ответила Валентина.

— Умница! — Дарья пожала ей руку. — И давай на «ты».

— Давай! — Валя расцвела.

— Как думаешь, Валя, мы одни с тобой хотим ему отомстить?

Валя обернулась и посмотрела на людей в лагере.

— Думаю — не одни.

— Я тоже так думаю! — подмигнула ей Дарья.

И партизанский отряд под названием: «Страшная месть» начал свою деятельность.

За то небольшое время, когда все укладывались спать, в результате целенаправленных действий, которые провела Валя, к отряду присоединился Артур, у него просто не было выбора, и Вася. Нюсю решили не трогать, так, как она при первом же допросе могла расколоться. Эллу не взяли по причинам симпатии к «врагу народа». Фима о чём- то весь вечер спорил с Майей, потому пропустил последние события. Ростислав, наблюдая за странными перешёптываниями в лагере, подошёл к Воронцовой:

— Даша, что происходит?

— Ничего. А что?

— У вас такие загадочные лица, становится ясно, что вы что-то затеваете.

— Раз тебе всё ясно — иди, ложись спать!

Эта нагло брошенная фраза вывела его из себя. Он схватил её за плечи и развернул к себе:

— Дарья!

— Руки убери, я не твоя жена.

Какое-то время они стояли, глядя друг другу в глаза.

— Ты не представляешь, как я об этом жалею! — почти выдохнул он.

— На нас смотрят! — предупредила она, пытаясь отвести взгляд от его губ.

— Мне уже наплевать.

— А мне нет. Из нас двоих — я замужем!

— С каких пор ты стала такой правильной?

Она, наконец, высвободилась.

— Я всегда такой была, — ответила она, пытаясь привести в порядок дыхание. — Я не сплю с случайными мужинами.

Сердце почему-то билось как сумасшедшее.

Он вдруг улыбнулся.

— Мне нравится ход твоих мыслей. Я только мечтал об этом, а ты уже сказала.

— Никитин! — возмущению её не было предела. — Ты все разговоры сводишь к одному.

— Ты могла просто ответить на мой вопрос и не провоцировать.

— Я тебя провоцирую?

— Всем своим видом.

— Это, каким же образом?

— Ты слишком красива.

— Согласен! — сказал подошедший Станиславович.

Спорщики были так увлечены, что даже не заметили его приближения.

— Дарья Андреевна — красивая женщина! — продолжал Ершов грозно. — Но ещё и замужняя. Разойдитесь в разные стороны. И прекратите мне эти ваши шашни. Отношения выяснять в Москве будете. Не хватало мне на отдельно взятом острове семейных разборок и дуэльных поединков!

Ростислав сразу же ушёл и лёг спать. Но сон к нему не шёл, он просто лежал и через дверной проем смотрел на звёздное небо, размышляя о своей жизни, так круто изменившейся с появлением в ней Даши, его Даши.

Чего не скажешь о Великопольском, тот захрапел сразу же, как только его голова коснулась подушки. Чего и нужно было нашим «заговорщикам». Они ещё подождали, пока уснёт Элла и Станиславович. У костра оставались Вася, Артур и Дарья. Валю отпустили, она свою миссию на сегодняшний вечер выполнила.

Посидели ещё немного, дабы в точности убедиться, что все спят.

— В пионерском лагере были? — спросила шёпотом Дарья.

— Ага, — ответили дружно заговорщики.

— Мазать пастой девчонок ходили?

— Ага, — опять повторили, глядя в восторге на предводителя.

— Тогда пошли, — сказала Дарья торжественно.

И они тихонько, крадучись, проследовали в мужскую половину «дома». Васю ещё на входе начал разбирать смех. Дарья с Артуром на него поочерёдно шикали. Они подошли к постели Великопольского:

— Может, придушим его подушкой? — опять пробило на «ха-ха» студента, его воспоминания о студенческих похождениях были ещё свежи в памяти.

— Тихо, Вася, родина нам не простит такой лёгкой смерти врага, — пытаясь сдержать смех, ответила Дарья.

— Хватит прикалываться, — хотел быть серьёзным Артур, но прыснул от смеха.

— Приступаем! — дала команду предводитель.

И каждый принялся выполнять своё задание, по заранее разработанному плану. Они и не догадывались, что за их действиями в темноте с улыбкой наблюдает ещё один человек. И когда Великопольский перевернулся во сне на другой бок, а заговорщики присели, дабы сдержать смех, в темноте послышалось:

— Вам помочь?

Слова прозвучали совсем рядом, с соседней койки. «Мстители» замерли в испуге. И только Дарья была спокойна — она была ближе всех к говорившему и узнала голос. Она поднесла палец к губам и сказала: «Чииии», призывая его к тишине.

— Поцелуешь, буду молчать! — ответил тихонько голос.

— Ростислав, ты издеваешься?

— Нет, я совершенно серьёзно!

Вася с Артуром захихикали.

— Дарья, мы закончили, — сказал, Артур, подталкивая Васю к выходу.

— Хорошо, — ответила тихо Дарья.

«Мальчишки» пошли к выходу, оборачиваясь в её сторону и загадочно улыбаясь.

Необычность обстановки, какой-то детско-студенческий задор, адреналин от приключений или долго сдерживаемое желание. Неизвестно, что ей ударило в голову, но она присела и поцеловала Ростислава. Хотела легонько чмокнуть и убежать, а не удержалась. И поцелуй получился долгим и нежным. Когда дыхание готово было сорваться и сердце зашлось в бешеном ритме, поняла, вдруг, что она творит. Вырвалась и убежала.

Утром царило приподнятое настроение. Мстители встали рано и ждали пробуждения Великопольского. И вот, наконец, послышался страшный грохот. Заговорщики расцвели. А как услышали жуткую брань из уст «врага» — пожали друг другу руки.

Павел выскочил на свет, сопровождаемый дружным хохотом Экстремальцев.

Видок у него был ещё тот: в одном шлёпанце, второй болтался на привязи вместе с парой кружек, которые создавали грохот при каждом шаге, на футболке сзади был прикреплен листок бумаги с надписью: «Сделай мне смешно».

Великопольский, сначала не мог понять и вертелся, пытаясь сорвать, грохоча кружками. Но что больше всего веселило — это усы нарисованные черным маркером. При каждом слове они так забавно двигались, придавая лицу Павела такое комическое выражение, что смеялся даже Ершов и Элла, которая вначале пыталась сдерживаться, но потом и она расхохоталась во всю силу.

Смеялись долго, до слёз. Станиславович трижды подходил и жал руку Дарье, благодаря за такое прекрасное начало дня. Ни для кого не было секретом, чьих рук это дело.

Наконец, Великопольский оторвал от себя всё лишнее. Нормально надел шлёпанцы и сел у костра завтракать вместе со всеми. И хотя он и умылся — усы остались, маркер не смывался водой и мылом. Но Павел этого не знал, он вообще не знал о наличии у него усов. И важно на всех поглядывал, не понимая, почему смех возникал снова и снова. После завтрака Элла смилостивилась над ним и вытерла ему усы с помощью своих духов.

— Детский сад! — констатировал Павел, подойдя к Дарье. — Мы так шутили в школе, недалеко же ты ушла в развитии.

— А, по-моему, весело! — пребывая в хорошем настроении, ответила та.

— И это всё на что ты способна? — он наклонился к ней.

— Фуууу, Павлик, не подходи близко, от тебя воняет как из парфюмерной лавки. Ты что на женские запахи перешел?

Эллыны духи были слишком едкими, и Дарья быстро отошла от него в сторону вдохнуть свежего воздуха.

— Дарья Андреевна, — к ней подошла Валюша.

Произведённый их местью эффект превысил все ожидания.

— Валя, мы же договорились на «ты»!

— Извини, когда будем приводить в действие второй пункт плана? — прошептала она в предвкушении.

— Нет, в этом деле спешить нельзя. Пусть Великопольский поверит, что мы уже ему отомстили. И успокоится, потеряет бдительность. Тут-то мы и нанесём решающий удар, — Дарья коварно блеснула глазами.

Валя была в восторге от предводителя.

— Дарья — ты гений!

Когда «страсти по Великопольскому» улеглись, Дарья вспомнила о вчерашней находке — ружье и решила испытать его. Она достала оружие, осмотрела его со знанием дела, и вдруг на нее нахлынули воспоминания из прошлой жизни. Отец… Их ранние сборы…Долгие ожидания в зарослях камыша… Радость от первого удачного выстрела… Счастливые возвращения домой, когда отец рассказывал байки об охотниках — их смех разносило по лесу эхо…

В настоящее ее вернул голос Фимы:

— Даша, ты зачем взяла ружье?

— Вот решила тряхнуть стариной — пострелять! Кстати, это было любимым занятием моего отца, — немного помолчав, добавила: — Присоединишься?

— Нет, спасибо. Это не для меня. Я не одобряю такое хобби.

— Что, птичку стало жалко? А, может, ты в Гринпис вступил?

— Очень смешно!

— Ладно, не обижайся! Не хочешь — не иди! — Дарья замолчала, а потом, улыбаясь, продолжила: — А про Гринпис подумай все же!

— Ты опять?

— Все, все, молчу и удаляюсь.

— Подожди, ты что, сама пойдешь?

— Нет, с ним! — Дарья показала ружье.

— Я серьезно! Это может быть опасно!

— А, давай, я Великопольского с собой возьму в качестве мишени! А то он расстроился, что мщу я ему по-детски. Вот и будет ему все по-взрослому!

— Дарья, ты все шутишь, а я волнуюсь!

— Фима, я оценила твою заботу, но, поверь, поводов для беспокойства нет! — с этими словами Дарья скрылась в зарослях.

Через пару минут к Фиме подошли Станиславович и Великопольский.

— А куда это наша Дарья Андреевна направилась? — поинтересовался Ершов.

— Да! Очень интересно, куда? Причем вооруженная! — присоединился к расспросам Павел.

— В тир! Вот только с мишенями проблема там. Поможешь? — сразу же нашелся Фима.

— Какой тир? Какие мишени? — недоумевал Станиславович.

— На охоту она пошла. Так что к обеду, думаю, дичь будет! — поспешил объяснить Фима.

— Вот это женщина! Ай, да Дарья! — восхитился Ершов.

— Фимочка, а что же ты не пошел с ней? Да и вообще, не женское это дело — охота! — ухмыльнулся Павел.

— Я, думаю, ты уже успел заметить, что Дарья — уникальная женщина и с легкостью справляется с тем, что не каждому мужику по силам! Например, она без труда заняла место главного редактора, заметь, практически в мужской среде, и очень успешно справлялась со своими обязанностями, — Фима бил Великопольского в самое больное место.

— Это точно! — Ершов продолжал восхищаться Дашей.

— А, кроме того, — продолжал Фима, — надо же кому-то было остаться здесь и следить за не очень добросовестными сотрудниками, отлынивающими от работы. Это тоже не женское занятие! Кстати, Платон Станиславович, у меня есть к вам очень интересное предложение!

— И какое же? — оживился замечтавшийся Ершов.

— В свете последних событий и учитывая так неожиданно открывшийся писательский талант Павла Сигизмундовича, предлагаю дать ему возможность реализовать его в нашем новом выпуске!

— Поддерживаю! — одобрил Станиславович.

— Платон Станиславович, я же не по этой части! И это не входит в мои обязанности! — возмутился Великопольский.

— С этой минуты уже входит! Это приказ! — отрезал Станиславович.

— Павел Сигизмундович, ваш звездный час настал! Ждем с нетерпением! — Фима не скрывал своей радости.

— Не спеши радоваться! Смеется тот, кто смеется последним! — прошипел, подойдя вплотную к Фиме, побагровевший от злости Великопольский.

— Поддерживаю вашу инициативу, Павел Сигизмундович! — сказал Фима специально громко, чтобы слышал Станиславович. — Если вам так близка тема юмора, то на этом и сойдемся: минута юмора — ваша!

Великопольский от такой наглости потерял дар речи, а Фима ушел с Станиславовичем, продолжая делиться своими новыми идеями относительно открытого «дарования» их сотрудника.