Экстрим не предлагать!

Глава 14

Ростислав довольно быстро догнал Дашу.

— Не надо меня подстраховывать! — возмутилась та. — Ещё неизвестно кто кого подстраховывать будет.

Он ничего ей не сказал в ответ. Она слишком упряма, вряд ли услышит. Ростислав просто молча лез по скалам рядом.

Когда они были уже на достаточном расстоянии от земли, он не выдержал и вновь с ней заговорил:

— Не плохо у тебя выходит, где научилась лазить?

— В бурной юности, лазили в окна к любимым парням, — нагло ответила она.

— К парням? И во множественном числе?!

— А как же! — она с вызовом блеснула глазками.

— Я смотрю, ты и сейчас продолжаешь во множественном, — он разозлился не на шутку.

Дарья остановилась, кипя от гнева, глянула на него испепеляющим взглядом. Насколько это позволяло их положение.

— Это не твоё дело: с кем я, где и сколько.

— Ну, естественно! Я для тебя уже пройденный этап.

— Вот именно — пройденный!

— Что же ты меня так страстно целовала ночью?!

— Я?! — деланному возмущению её не было предела.

— Ну, не я же! — возмутился и Ростислав.

— А…это… — она искала, что же ответить.

— Да, «это»! — он улыбнулся, что ещё больше вывело её из себя.

— А…Я проверяла.

— Проверяла?

— Да. Проверяла: ты всё так же хорошо целуешься или мне показалось.

— Проверила?! — теперь он вскипел.

— Проверила! — сказала с прежней наглостью.

— Ну и как?

— Неплохо! — ответила дерзко, остановив взгляд на его губах.

И испытала опять сильнейшее желание прикоснуться к ним. Ростислав тоже замер, уловив её взгляд. Их обоих как молнией пронзило.

Дарья нервно сглотнула, резко отвернулась и полезла ещё быстрее. Ростислав немного замешкался, пытаясь прийти в себя, и принялся вновь её догонять. Он почти поравнялся с ней, когда она вскрикнула, потому, как её нога соскользнула с небольшого уступа и Дарья повисла на руках. Ростислав мгновенно пришёл на помощь, схватил её за талию и притянул к себе. Когда она вновь обрела опору, вместо слова «спасибо», он услышал:

— Я тебе говорила, чтобы ты ко мне не прикасался!

— Ты же чуть не сорвалась! — возмутился Ростислав.

— У меня всё было под контролем, и вообще, отпусти!

Ростислав убрал руку, которой всё ещё продолжал её придерживать.

— И больше не трогай меня! — и она продолжила лезть вверх.

Ростислав чуть ли не зарычал от злости, но полез за ней.

Наконец они добрались до гнёзд. Птицы вспорхнули и закружили над ними.

— Из каждого гнезда будем брать по одному яйцу, — сказала учительским тоном Дарья.

— Гуманно, — согласился Ростислав.

Они собирали яйца, передвигаясь от одного гнезда к другому. Когда набрали достаточное количество, вниз спускаться оказалось гораздо сложнее. Потому решили выбраться наверх, тем более туда было ближе. Довольно быстро добрались до вершины. Остался последний уступ. Ростислав залез первым и подал руку Дарья. Она демонстративно её проигнорировала и вылезла самостоятельно. Ростислав лишь устало покачал головой. Оказавшись на вершине, решили отдохнуть. Они сидели на самом краю, свесив ноги с уступа. Над ними кружили птицы. А вокруг — только синее небо и бескрайний океан.

— Красиво! — начал Ростислав.

— Да, красиво! — ответила Дарья.

Некоторое время они молчали, каждый о своём.

— Надо идти! — сказала Дарья.

Ростислав поднялся первым и подал ей руку. Она лишь зло взглянула на протянутую ладонь:

— Я тебя предупреждала, чтобы ты ко мне не прикасался! Ты понял?!

— Я понял, конечно, понял — мы с тобой теперь просто друзья, — ответил он язвительно.

— Да! Просто друзья!

— Просто?! Тогда все-таки объясни мне непонятливому, отчего же ты меня ночью так безумно целовала?!

— Я?! Ну… Просто выпила лишнего, что неясно?!

— Просто?!

— Да! Просто! Кстати, раз уж такой правильный мог бы меня и остановить!

— Тебя?! Остановить?! Тебя остановить не возможно, ты же бронепоезд!

— Ха, — она возмутилась. — Бедняжка, попал под бронепоезд, — и осеклась.

Ростислав улыбнулся.

— Никитин, нечего улыбаться!

— Дарья, — он стал серьёзным. — Хватит убегать от себя!

Ростислав взял её за плечи и повернул к себе, нежно взглянул в глаза. Как хотелось утонуть в этих глазах, забыться.

— Ты же видишь сама, мы не можем друг без друга, сопротивление бесполезно.

— Не бесполезно, мы должны остановить это.

— А не лучше ли будет сказать правду Фиме и прекратить весь этот фарс.

— Не лучше! — она взорвалась.

Развернувшись, быстрым шагом отправилась по направлению к лагерю. Ростислав хотел было ее догнать, но потом передумал и шел на расстоянии, не выпуская ее, однако, из виду.

В лагере все было готово для приготовления обеда — собрали сухие ветки, развели костер. Майя с Фимой давно вернулись и заметно нервничали из-за отсутствия Дарьи и Ростислава. Наконец Воронцова появилась и, к их радости, одна. Потом подошел и Никитин.

В лагере занялись приготовлением обеда. Блюдо получилось шедевральным и выглядело очень аппетитно. Валечка, улыбаясь, продегустировала чудо-яичницу и одобрила. Начался обед. Но после вчерашнего аппетит у всех был не очень, и только Великопольский уплетал все за обе щеки.

После обеда Станиславович объявил всем об официальном выходном на этот день. Народ радостно загудел и занялся ничегониделанием.

И только одна Дарья, взяв под руку печатную машинку, отправилась писать сценарий. На самом деле это был лишь повод, чтобы уединиться. Оставшись одна, она погрузилась в раздумья.

Спустя какое-то время к ней подбежала Валя:

— Дарья, ты не видела Майю?

— Нет и очень этому рада! А тебе она зачем?

— Не мне. Великопольскому.

— А, этому… Боюсь, ему она не поможет! В его случае медицина бессильна!

Валя заулыбалась в знак согласия, но потом добавила:

— В сегодняшнем случае еще поможет. Он сейчас весь покрылся сыпью и чешется.

— И что это такое?

— Думаю, это аллергия. Он же сегодня сам почти пол яичницы съел. Надо срочно найти Майю и посмотреть, есть ли в нашей аптечке что-нибудь от аллергии.

Дарья на секунду задумалась и расплылась в улыбке:

— Валюша, это же то, что надо! Грех такой шанс не использовать!

И она поведала Вале свой план «Месть. Часть вторая» и та пришла в восторг.

— Вот только нам теперь нужна будет помощь Майи. Без нее не получится убедительно. А у меня с ней как-то не заладилось. Как думаешь, она согласится нам подыграть? — спросила Дарья.

— Уверена, что с этим проблем не будет. Майю беру на себя! А вон и она! — Валя показала в сторону. — Пойду, поговорю.

Через несколько минут Валя вернулась с Майей.

— Как я и предполагала, Майя согласна поучаствовать в нашей карательной операции! — радостно сообщила Валя.

— Я не против проучить этого вашего товарища! — подключилась к разговору Майя. — Его давно надо перевоспитывать! Великопольский еще тот фрукт. Как я успела заметить, он большой любитель привселюдно посмеяться над кем-то, подколоть и даже унизить. Но, в то же время, не терпит подобных действий по отношению к собственной персоне. Предоставим же ему возможность испытать все прелести на собственной шкуре!

— Очень я сомневаюсь, что Великопольского можно перевоспитать! Открою секрет — его даже лечить пробовали — не помогло! — рассмеялась Дарья.

— Что от меня требуется? — моментально включилась в работу Майя.

И женщины с увлечением стали разрабатывать план действий. Остальных решили не посвящать в него, чтобы все получилось натурально.

В лагере обстановка была неспокойной. Павел стал весь в красную крапинку и страшно чесался, требуя немедленно разыскать Майю. В группе сочувствующих была лишь Элла, да и та его только раздражала своим «кудахтаньем» и глупыми советами типа: «Попей водички», «Приляг и успокойся».

— Сама напейся воды, ложись и успокойся! — орал на нее Великопольский, продолжая раздирать зудящую кожу.

Остальной народ только лишь изображал сочувствие, наблюдая за страданиями товарища, втихаря посмеиваясь.

— А, вдруг, это у него заразное? — неожиданно предположил Артур. — Павел, а ты не мог бы отойти подальше до выяснения, так сказать всех обстоятельств?

Павел зарычал от злости:

— Тебе надо — ты и отходи! Ну, где же носит эту психологшу?

— Павел, не волнуйся! Ее Валя пошла искать! — попыталась утешить его Элла.

— Валя? Нашла, кого послать? Самая скоростная наша! — вопил Великопольский.

— Ну-ну, попрошу без намеков! — заступился за девушку Артур.

— Смотрите, они идут! — в этот момент закричал Вася.

Майя, быстро осмотрев больного, одобрительно кивнула и, молча, отправилась в дом. Вскоре вернулась и протянула Великопольскому таблетку и кружку с водой.

Павел быстро выпил предложенное, а потом спросил:

— А что это со мной?

— Не хочу пугать, но боюсь, что это одна из тропических болезней. Нам о ней рассказывали на курсах, — спокойно ответила Майя.

— А, может, это аллергия? — предположила Элла.

— Через полчаса узнаем, — все также спокойно сказала Майя и посмотрела на часы.

— Что значит, узнаем? — разволновался Великопольский. — Ты что мне дала?

— Таблетку от аллергии, и если через полчаса все пройдет, то этот диагноз правильный.

— А если это та самая тропическая болезнь? — забеспокоился Павел.

— Сыпь пройдет, но появится новый симптом.

— И какой же?

— Он очень деликатный, — Майя, подавив улыбку, подошла к Павлу и что-то прошептала ему на ухо, после чего его глаза прилично округлились.

— А можно еще вопрос? — не дожидаясь ответа, Артур его озвучил. — А эта болезнь заразна?

— Да, с момента появления этого деликатного симптома больной подлежит изоляции, — удовлетворила любопытство Берёзы Майя.

— А, может, сразу выпить таблетку и от этой болезни? На всякий случай? — испуганно спросил больной.

— К сожалению, у нас этих таблеток нет. Нам остается только ждать, — Майя развела руками.

— Чччего жжждать? — Великопольский начал заикаться.

Никто не ответил, все лишь печально опустили головы.

Но ждать пришлось недолго. Минут через пятнадцать Павел вскочил, и умчался в неизвестном направлении.

Дарья с Валей подошли к Майе:

— Ну как?

— Все идет по плану — дала противоаллергическую таблетку, а в воду накапала слабительного двойную дозу. Уже подействовало.

— Ой, а ничего, что доза двойная? — забеспокоилась сердобольная Валя.

— Так ему гаду и надо! Надо было тройную, чтоб быстрей бегал! — ответила ей Дарья.

— Валя, не волнуйся! Это неопасно, — заверила «доктор».

Вскоре Павел вернулся — бледный и не на шутку испуганный и, подойдя к Майе, прошептал:

— Кажется, симптом этот присоединился уже, — не успев договорить, умчался вновь.

— Нам нужно позаботиться об его изоляции, — объявила всем Майя. — Диагноз подтвердился!

Мужчины отправились за стройматериалом, Нюся с Станиславовичем утешали почти «вдову» Эллу.

Троица заговорщиц пошла искать место для нового жилища Великопольского. Отойдя в сторонку, они прыснули со смеху.

Успокоившись, заметили возвращающегося Великопольского и разыграли для него еще одну сценку.

— Как думаете, это место подойдет? — специально громко спросила Валя.

— Подойдет любое место! Это все равно ненадолго! — так же громко ответила Майя. — И с жилищем не будем сильно заморачиваться!

— Что, так все серьезно? — Дарья изобразила тревогу.

— Более чем! Хотя бы до утра дожил.

Павел в кустах даже присел, но симптом вновь дал о себе знать и он поспешно удалился. Троица веселилась.

— Надо бы всех остальных уже предупредить, чтобы не волновались по-настоящему, — предложила Валя. — Только вот как с Эллой быть?

— С Эллой сложней всего. С одной стороны её жаль, человек искренне убивается, с другой — она слишком ему преданна, сразу же расскажет, — ответила Дарья. — Давайте пока повременим с Эллой. Будет сильно страдать — откроем тайну.

Великопольскому наспех соорудили жилище в нескольких метрах от их дома. И все со скорбными лицами провожали его к кустарникам. Вскоре, усилиями Вали, общественность уже знала истину о «болезни» Павла. Все принялись ещё пуще прежнего скорбеть.

Станиславович очень натурально пустил слезу, чем вызвал несказанное одобрение общественности. Все выражали своё сочувствие, но близко к Паше не приближались, дабы «не заразится».

Веселье шло полным ходом, никто даже не пожалел «бедного больного». За все годы его измывания над коллективом, коллектив решил отомстить по полной.

Павел сначала не верил в происходящее, потом тупо молчал, пребывая в полном шоке. Затем, вдруг, начал почём свет стоит, крыть дурным матом Сандерс, который заслал их на этот остров. А коллеги всё подливали масла в огонь.

Станиславович с Фимой нарочито громко разговаривали возле накрытия Великопольского.

— Да, жаль Павла, каким бы он ни был, а всё-таки человек, — начал Ершов, пряча улыбку.

— Вот так съездили отдохнуть. Что мы его родным скажем? — подхватил сочувствующим тоном Фима.

Бедняге Великопольскому стало так себя жаль, он чуть не расплакался.

— Павел, — подошла Дарья. — Ты, это…, прости меня, если что. Между нами были разногласия, но… — и она замолчала, пытаясь сдержать смех.

Великопольский даже застонал.

— Дарья, мне как-то страшно, — шёпотом сказала Валечка. — С его психикой ничего не станется?

— Не бойся, Валя, его психика и не такое выдержит.

Подошло время ужина. Об Павле не забыли, но к общему столу не пригласили, а решили отнести ему ритуальную тарелочку с едой. Официантом вызвалась поработать Элла. Она все еще не знала о розыгрыше. Остановившись на безопасном расстоянии, Элла поставила тарелочку, смахнула слезу и послала другу воздушный поцелуй. Постояв несколько минут, молча ушла. Павел к еде не притронулся. Во-первых, не было аппетита, а, во-вторых, деликатный симптом его все еще беспокоил.

Наступила ночь.

Больной с большим трудом уснул на новом месте, но сон был беспокойным — его мучили кошмары. Ему снилось, что он уже умер и теперь предстал перед Высшим Судом. Начали зачитывать все его злодеяния. Павел принялся раскаиваться во всём, со слезами на глазах. Не успевал попросить прощения за одно злодейство, ему уже предъявляли другое. Оказывается, он много дел успел натворить. Вдруг, перебивая потоки его слов и слёз, грозно прозвучал голос: «Поздно каяться — пока жил надо было!!!»

Великопольский похолодел от ужаса. И вот, самый ответственный момент — оглашение приговора. Гремит гром, молния и… что-то падает ему на голову. Он проснулся. Дрожа от страха, огляделся по сторонам, пытаясь сообразить, где он. Гром, молния, проливной дождь и крыша его дома свалилась на него. Он встал и спрятался под деревом. Голодный, мокрый, продрогший, несчастный. Так и уснул там.

Проснувшись утром, Павел долго не мог понять — жив ли он. Потом все же решил, что скорее жив, чем мертв. Сыпи не было, зуд не беспокоил, да и деликатный симптом отпустил. Вот только настроение было не радостное. Побрел к своему жилищу оценить нанесенный ущерб.

Начал ремонтировать крышу. «Еще неизвестно, сколько мне придется здесь провести времени…»

В этот момент он услышал шум и смех. «Радуются — думают, что я уже того, а не тут-то было!».

Пришедшие остановились на расстоянии и хором поздоровались:

— Здравствуйте, Павел Сигизмундович!

— Да уж, как видите, еще здравствую! Че приперлись? Думали поминать уже пора?

— Ну, что ты, Павел, мы пришли проведать тебя…, - начала скорбным голосом Валентина.

— И сообщить, что это был всего лишь розыгрыш! — продолжил Артур и все дружно рассмеялись.

— Поздравляю с чудесным выздоровлением! Небось, ночью уже свои грехи замаливал? Их ведь у тебя немало? — Дарья, не скрывая, наслаждалась этим моментом.

Паша от ярости сделался красным.

— Запомни, курица, смеется тот, кто смеется последним! — прорычал Великопольский, поняв что произошло.

— Умей достойно проигрывать! И просто признай, что я шучу смешнее!

Павел был в шоке. Да, как они могли так с ним поступить!? Как посмели? Он чувствовал себя униженным и оскорбленным. Поэтому наотрез отказался возвращаться в лагерь, заявив, что теперь будет жить здесь, в своем новом «доме», один.

Он ожидал, что сейчас начнут извиняться и уговаривать его. Не от всех, конечно, но ждал этого. Но ничего подобного не произошло. Все просто ушли. Почти все. Осталась Элла.

Дарья не скрывала радости от происходящего и, уходя, подошла к Павелу и подарила букетик из сорванных здесь же цветочков:

— Поздравляю с новосельем! Дружить домами не предлагаю!

Он со злостью швырнул букет в траву.

Оставшись наедине с Павлом, Элла попыталась его утешить и отговорить от принятого решения.

— А ты зачем осталась? Вали отсюда! Видеть никого не хочу! И тебя в первую очередь! Не ожидал от тебя подобного! Ладно эти! Но ты! Ты с ними заодно! — Великопольский пылал от злости.

Он был зол на весь белый свет. На всех и вся. На весь планктон, именуемый командой «Экстремального», во главе с ненавистной Дарьей!

На Сандерс, чтоб ему всю оставшуюся жизнь жилось так «весело», как ему сейчас, а еще на самого себя, так глупо попавшегося и выставившего себя на всеобщее посмешище. Он не мог все это держать в себе, надо было на кого-то выплеснуть. И этим кем-то стала Элла.

— Прекрати на меня орать! Уйти-то я уйду, даже не сомневайся, причем навсегда! Только сначала скажу тебе кое-что! Ты — самовлюбленный эгоист, думаешь и печешься только о себе! А обо мне ты подумал? Хотя бы раз за все время нашего знакомства? Ты же меня просто используешь! И если и проявляешь заботу или оказываешь внимание — это всего лишь верный знак того, что тебе снова что-то от меня надо! — у Эллы тоже много чего накопилось внутри.

День за днем все копилось и копилось, и сегодня была последняя капля. Она остановилась перевести дыхание и продолжила:

— Я, к твоему сведению, обо всем узнала только сегодня утром. Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить? И знаешь, что смешно — они, в отличие от тебя, не сомневаются в моей преданности тебе.

Элла замолчала.

Павел тоже молчал. «Да, похоже, я перегнул палку с ней. Чего это я? Может, извиниться? Все таки не чужие. Да и пригодиться может. А, и так сойдет!».

Павел, молча, поднял цветы, подаренные ему Дашей, и поднес Элле:

— Мир?

Эля, выговорившись, почувствовала облегчение.

«Ну, и зачем я зря сотрясаю воздух? Знаю же — ему все равно. Но, как известно, любовь зла, полюбишь и… Вот именно его и угораздило полюбить!».

Для приличия Элла еще немножко подулась, но потом сдалась. Примирение было бурным, поэтому в лагерь вернулись лишь после обеда, веселые и слегка потрепанные.

— О, Павел Сигизмундович! Собственной персоной! Не верю своим глазам! Неужели так быстро соскучились? В гости или как? — Дарья изобразила удивление.

— Или как! — передразнил ее Павел.

— Как говорится: мужик сказал — мужик сделал! Сказал — буду жить сам, и — передумал! Вот это я понимаю: по-мужски! — теперь Дарья изображала восторг.

Павел покраснел от злости и приготовился уже ответить «любезностью» на «любезность», но вмешался Ершов:

— Ну, все, хватит! Пошутили, посмеялись и будет вам! Павел, мы рады тебя видеть.

— Не знаю, кто такие «мы». Лично я — предпочла бы не видеть и как можно дольше! — возразила Дарья.

— Воронцова! — Станиславович уже начинал злиться.

— А что я? Я же только озвучила свое мнение!

— Павел, Элла, вы же голодные! Валечка, накорми их, пожалуйста! — уже не обращая внимания на выпады Дарьи, засуетился Ершов.

Валя выполнила просьбу.

Прибывшие, действительно, прилично проголодались и с аппетитом принялись за еду.

— Приятного аппетита! — пожелала Дарья и добавила шепотом для Павла: — А не боишься? У нас еще есть чудо-капельки!

Павел закашлялся, подавившись, но потом продолжил трапезу.

После обеда Великопольский решил поквитаться с виновницей всех его бед и несчастий последнего времени.

— Я предлагаю вернуться к теме несостоявшегося нашего отъезда и найти виновных, — начал он издалека.

— Да что их искать? — удивился Артур. — Наш виновник известен — это господин Сандерс! Жаль, что не достать его отсюда, а то бы!

— Это да, — перебил его Павел. — Но у нас есть провинившиеся и поближе!

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался Станиславович.

— А то, что совсем недавно кое-кто убеждал нас отнестись серьезно к словам нашего чокнутого спонсора и начать подготовку нового выпуска безотлагательно. И что же мы видим? Коллектив поддержал и окунулся в работу, а инициатор отлынивает и кормит завтраками. Не хотите ничего нам сказать, Дарья Андреевна?

— Вам — ничего! Хотя, нет, у меня тоже есть вопрос — а твою часть работы мы, когда сможем почитать? — огрызнулась Дарья.

— Подожди, Дарья! А я согласен с Павелом! — неожиданно выступил Станиславович. — Сценария до сих пор нет! От съёмки увильнула! Какой ты пример подаешь?

— Но, Платон Станиславович…, - начала было Дарья.

— Значит так! — грозно перебил ее Ершов. — Завтра хочу видеть твой шедевр, или хотя бы его наброски, а сегодня, повторяю — сегодня, поступаешь в полное распоряжение Ростислава!

- Подождите, Платон Станиславович…

— Это приказ! Если кто забыл: пока я — директор! — отрезал Ершов.

Павел злорадствовал: «Так тебе и надо, овца!», но тут Станиславович повернулся к нему:

— Твою работу я тоже жду завтра!

Теперь настала очередь Даши «порадоваться за товарища». К ней подошел довольный Никитин:

— А мне нравится формулировка последнего приказа нашего начальства! Ты — в моем полном распоряжении! Надо попросить Нюсю напечатать его!

— Никитин, не нарывайся! — Дарья яростно сверкнула глазками, хотя ей формулировка тоже понравилась.