Экзамены Икена

Эпизод 1. Начало.

Тонкие струйки воды взлетали в зеленоватое вечернее небо, описав дугу, падали в широкую стеклянную воронку, изображавшую цветок на длинном полом стебле. Большая часть влаги стекала по стеблю в фонтан, но меньшая часть переливалась через края воронки отдельными каплями. Они отрывались и со звоном падали на хрустальные листья. Искусный мастер добился того, чтобы падение каждой капли сопровождалось звуком определенной высоты, и получалась тихая, но красивая мелодия.

Чиан Чен, самый молодой из иерархов, предпочитал этот маленький фонтан всем остальным. Его собеседником и гостем был высокий седобородый старик, смотревшийся безобидно и добродушно.

– Знаете, когда я был ребенком, вы выглядели точно так же. Разве что казались мне огромным,- при этих словах собеседники усмехнулись. – Вот почему мне трудно представить вас молодым. А ведь когда-то "вечный" Эйо Икен, должно быть, ходил на горшок, учился в младшей школе и сдавал экзамены в старшей.

– Да… экзамены, было время, уж этот случай я не забуду,- в глазах старика словно запрыгали чертенята.

– Может, расскажете? Догадываюсь, что история должна быть интересной.

Двух иерархов связывала давняя дружба, так что уговаривать старика не пришлось. Он начал рассказ:

– Традиции, традиции… иногда мне кажется, что их соблюдают только ради того, чтобы потом гордо сказать: наша Школа богата традициями.

Благодаря традициям, экзамены в те времена мало отличались от нынешних. Студент, заканчивающий старшую школу, должен придумать новый аркан, то есть, новый вариант известного заклинания. Конечно, открытие принципиально нового заклинания – это случай редкий и из ряда вон выходящий. Гораздо проще взять старое волшебство и придумать какую-нибудь новую его модификацию. Это дело техники и терпения, как раз на пределе возможностей выпускника.

Далеко не все добивались успеха. В большинстве случаев вместо нового аркана получались какие-то заготовки, наработки, которые потом завершали другие. Тоже вполне приемлемый исход, хотя оценивается ниже. Но я был молодым, амбициозным, подающим надежды, воображал о себе невесть что, и действовал по принципу "все или ничего".

Самый шик – это когда твой аркан представляет собой не просто какую-нибудь экзотическую формулу, а нечто полезное, за что можно и денег получить. Хотя, по правде говоря, в молодости я не думал о деньгах, мечтал о славе. Забегая вперед, скажу, что в какой-то мере мои мечты тогда сбылись, но совсем не так, как я ожидал.

Больше всего меня притягивала магия света. Нет, я, конечно, не был настолько наивен, чтобы верить в детские сказки о борьбе Света и Тьмы. В то же время, был достаточно глуп для того, чтобы считать эту магическую стихию сильнейшей.

Я задумал создать новый вариант Смещения. Как известно, это заклинание изменяет оттенок света, смещая его в сторону красного или фиолетового. При желании и умении можно сместить его так далеко, что и глазом не увидишь, превратив, например, в тепловые или сквозные лучи.

[ Здесь и далее курсивом выделены примечания переводчика с визанского. В этом мире никогда не рождался человек по фамилии Рентген, поэтому рентгеновские лучи называют просто "сквозными" за их способность проходить сквозь препятствия. ]

Тогда как раз случилось несколько громких убийств в восточных кварталах. Преступник действовал чрезвычайно нагло. Он появлялся на какой-нибудь вечеринке или собрании и протыкал жертву кинжалом, спрятанным под одеждой. Затем активизировал амулет невидимости и скрывался. Свидетелей было множество, но никто не успевал запомнить его лицо. Говорили лишь о субъекте среднего роста, со средней фигурой, ничем не примечательном. С такой внешностью нетрудно затеряться в толпе.

Жертвы были богатыми и влиятельными людьми – купцы, градоначальники, генералы. Казалось, они ничем не были связаны между собой, кроме влияния. Наверное, у городской стражи были свои соображения, но с обывателями они не откровенничали. Барды рассказывали много интересного, но кто же верит бардам?

У всех жертв в силу их богатства или должности была неплохая собственная охрана, но тактика злоумышленника срабатывала безотказно раз за разом.

Амулеты невидимости запрещены для свободной продажи, но на черном рынке их можно достать за очень большие деньги. Кому нужна такая вещь? Конечно, в первую очередь преступникам, амулет невидимости – простейший способ обойти стражу. Понимая опасность, их жертвы покупали амулеты, обнаруживающие включенную магию. Тоже, надо сказать, не дешевые.

Если бы злоумышленник пытался подойти к жертве, будучи невидимым, его бы засекли по включенному амулету. Охранники окружили бы своего клиента плотным кольцом и убрались в безопасное место. Но этот убийца обладал феноменальной наглостью: он подходил к жертве открыто и использовал амулет только тогда, когда дело было уже сделано. Разумеется, факт включения немедленно обнаруживался, но защищать кого-либо было уже поздно, а убийца таким способом скрывался.

Был еще один способ защиты: искать не амулет, а оружие. Обыскивать гостей не годится: гонор у этой публики еще тот. У кого из них под одеждой прячется кинжал или отравленное шило? Поди угадай. Но ведь есть Смещение. Превращаем обычный свет в сквозные лучи, просвечиваем каждого гостя насквозь, и превращаем сквозной луч обратно в свет. Любой металл, спрятанный под одеждой, будет хорошо виден.

Но это только в теории, а на деле – почти нереально. Работа со сквозными лучами требует двух магов первого или нулевого уровня, амулет сделать вообще нельзя. Нулевой уровень – это магистры, их вообще единицы. Первый уровень – мастера, лучшие из лучших. Ни один маг первого уровня, богатый и благополучный, не станет рисковать своей жизнью, работая в чьей-нибудь охране. Такие скорее сами себе охрану наймут.

Моя идея заключалась в следующем. Сквозные лучи плохо поддаются магии, поскольку требуют много энергии. Но ведь есть и другие виды лучей, послабее. Я хотел обнаружить среди них такие, которые могут действовать похожим образом.

Не буду рассказывать, как и сколько я возился над решением задачи, но в конечном счете добился своего. Смещая свет очень далеко в красную сторону, я обнаружил интересные лучи. Ими нельзя было просвечивать человека, но зато они легко проникали сквозь одежду. Этого оказалось вполне достаточно. Большая часть времени ушла на то, чтобы найти подходящее Смещение для разных видов тканей. Особенно трудно было решить задачу для сыромятной кожи, а для металлических лат я так ничего и не придумал, но вряд ли убийца заявится на вечеринку в латах. И потом: раз металлические латы непрозрачны для моих лучей, то и металлический кинжал, и кольчуга, спрятанная под одеждой, тоже будут хорошо видны.

За увлекательным занятием время летело быстро, и, не успел я оглянуться, как пришло время экзаменов. Я только-только успел закончить и испытать с друзьями две пары амулетов. Один амулет в каждой паре был изготовлен в форме перстня. Он испускал лучи в направлении подозреваемого. Второй амулет в виде линзы надевался на лоб, как пенсне. Он преобразовывал лучи обратно в видимый свет.

Острые на язык, мои друзья нарекли открытые мной лучи "оголяющими". Дело, видите ли, в том, что человек, если его осветить амулетом-перстнем и одновременно посмотреть на него сквозь амулет-линзу, кажется… совершенно голым!

Если учесть, сколько нам, студентам было лет, то нетрудно догадаться, в каком направлении двигались наши мысли. Конечно, мы направляли перстни на студенток и, довольно хихикая, обсуждали достоинства и недостатки их фигур. Бедняжки и не подозревали, как мы развлекались. Надо сказать, что в те времена в ходу были свободные одежды со всякими бантиками и финтифлюшками, за которыми трудно было различить… истинные формы.

И вот пришел день экзамена. Я витал в облаках, представляя себе, какое впечатление произведут мои амулеты на экзаменационную комиссию. В мечтах представлял себя прославленным магом, благодаря кому был пойман Невзрачный Душегуб. Так окрестили того убийцу за совершенно незапоминающуюся внешность.

У дверей экзаменационной выстроилась очередь. Одна студентка сильно нервничала и, кажется, пыталась выместить свою злость на окружающих. С ней предпочитали не связываться, и на то были свои причины. Во-первых, она была красива, а красавицам даже старики прощают гораздо больше, чем замухрышкам, – что уж говорить о молодежи. А во-вторых, студентка была с факультета огня, а с ними даже в нынешние мирные времена вменяемые люди стараются не связываться: кому ж приятно лечить ожоги?!

"Огненная" красотка так себя накрутила, что предпочла уступить мне свою очередь, лишь бы оттянуть еще немного момент истины. Я же был вполне уверен в своих силах и вошел в аудиторию.

Надо сказать, что экзамен принимали, как обычно, старейшие из преподавателей, так сказать, хрычи из хрычей. Естественно, я не собирался предлагать им подглядывать за студентками, нет. Все было обставлено в полном соответствии с приличиями. Я взял с собой маленький ланцет и несколько перчаток: кожаную, шерстяную, полотняную и шелковую. Две линзы я отдал экзаменаторам. Потом брал ланцет в руку, одевал перчатку сверху, пряча его, и освещал свою руку (только руку!) из амулета-перстня, демонстрируя тот факт, что даже под толстой перчаткой прекрасно видно спрятанное лезвие. Речь шла всего лишь о том, что изобретено некое излучение, которое может просвечивать сквозь плотную ткань. О том, что можно просвечивать кого-то целиком, тем более, женщин, я даже не упоминал, делая вид, что такое применение мне и в голову не приходило. А у старичков, как и предполагалось, фантазия в этом направлении давно уже не работала.

Все шло так, как я и планировал. Старички-экзаменаторы рассматривали спрятанный клинок, изучали амулеты. Один, правда, придрался:

– Цвет кожи под перчаткой при этом освещении имеет не совсем естественный оттенок. Вам, Эйо, следовало бы поточнее откалибровать амулет-линзу.

Совершенно смехотворная придирка, учитывая то, что амулеты были предназначены для обнаружения оружия, а не определения тонких оттенков цвета кожи. Потом уже я узнал, что на экзаменах вообще полагается придраться хоть к чему-нибудь, и это тоже одна из традиций. Но тогда я был слишком юн и горд, и еще не научился обходить молчанием подобные реплики.

Я прямо так и заявил, что с помощью этого аркана можно было бы поймать Невзрачного Душегуба и вообще получить прибыль, продавая их стражникам.

Экзаменаторы, повторюсь, были очень старенькими, и доходило до них медленно. Зато уж, когда они осознали… Кажется, их совершенно не впечатлило замечание насчет Невзрачного Душегуба, а вот слово "прибыль" заинтересовало весьма.

Все расчеты по созданию амулетов я принес, как и положено, на чистых листах пергамента, исписанных аккуратными рунами, по линеечке, пером положенной толщины и цвета. Сколько я возился, выверяя каждое слово и каждую формулу… К сожалению, я не знал про еще одну традицию: читать из всего этого только пару первых и пару последних листков. Остальное экзаменаторы игнорируют.

Если бы я об этом знал, я бы, наверное, поленился, и написал бы всю середину отчета кое-как, спустя рукава. Этим я бы сэкономил много времени и, скорее всего, провалился бы на экзамене. Почему? Да потому, что когда наши старички услышали слово "прибыль", они стали читать мои расчеты с удвоенным и даже утроенным усердием, все подряд от первого до последнего листка. Их интересовало, не напутал ли я чего-нибудь, и сколько будет стоить создание одной пары амулетов.

Время шло, но старички никуда не торопились. Шелестели листки. Экзаменаторы, кажется, начинали проникаться ко мне уважением. В общем-то, я его заслужил: я сумел рассчитать довольно сложное излучение, а процесс изготовления амулетов требовал приличного времени, зато мало энергии и совсем небольшой магической силы. То есть, производство можно было поручить даже слабым магам, которым и платят обычно немного.

Короче, мне удалось возбудить их интерес до такой степени, что произошло небывалое событие: магистр Итолло Пупулис, старейший из всех магов школы, проснулся. Обычно он дремал в течение всех экзаменов, накинув на себя заклинание Неслышимости, чтобы окружающие не слышали храп. Проснувшись, и вникнув в происходящее, он выдал:

– Студент поработал хорошо, но надо устроить полномасштабное испытание. Дайте-ка мне перстни… – с этими словами он отобрал у меня оба перстня, одел себе одну линзу, вторую отдав главному экзаменатору. Затем он направил оба перстня на дверь и пояснил:

– Предположим, что мы – стража, а следующий посетитель – злоумышленник. Давайте посмотрим, не прячет ли он что-нибудь в рукавах. А то вдруг у амулетов в полевых условиях недостаточная дальность или луч слишком слаб.

Не успел я сообразить, что сейчас произойдет, как он направил оба перстня на дверь и прокричал:

– Пусть войдет следующий!

Как я сказал, мой экзамен весьма затянулся. Та студентка, которая пропустила меня вперед, уже сожалела об этом и с нетерпением ждала своей очереди. Услышав приглашение войти, она не заставила себя ждать ни секунды.

Да… студентка была не только лицом хороша. Экзаменаторы, что называется, оценили. Правда, оценили не все и не совсем так, как оценил бы я.

Затаив дыхание, я смотрел, как Пупулис медленно наливается пунцовым, а у главного экзаменатора на лбу выступает испарина и с поскрипыванием отвисает челюсть.

Справа от Пупулиса сидела какая-то бодренькая непоседливая старушка (уже не помню ее имени). Поняв, что происходит нечто не совсем обычное, она тоже захотела посмотреть и протянула руку за линзой. Медленно выпадающий в осадок Пупулис механически отдал ей амулет. Старушка, всмотрелась… надо сказать, она и так сидела, постоянно ерзая, а тут, видимо, дернулась сильнее обычного. В общем, каким-то образом ножка стула под ней треснула, и старушка грохнулась прямо на Пупулиса.

Тот тоже не удержался. Члены экзаменационной комиссии в силу своего возраста не отличалась физической мощью и хорошей реакцией, так что далее во всей красе сработал эффект домино!

[ Визанское домино: игра, в которой надо расставить фигурки, а потом уронить их все, задев лишь одну. ]

Грохот, оханье и ругань. До сих пор с удовольствием вспоминаю один зажигательный и лаконичный оборот речи, который выдал Пупулис. Не то, чтобы кто-то сильно пострадал… Все-таки старики маги обычно носят защитные амулеты, чтобы ненароком ногу не сломать или сердце не прихватило. Но шуму было много, и на этот шум заглянули студенты, ожидавшие своей очереди. Они бросились поднимать старейшин, помогать. Там были и мои дружки, и… студентки.

Было много суеты, кто-то что-то спрашивал, кто-то что-то пытался объяснить… Вскоре наши девушки кое-что поняли. Вернее, они поняли практически все. В том числе и то, что им не надо было понимать. То, что амулеты позволяют пялиться на них как на голых. И то, что экзаменаторы это уже испробовали. И то, что мои друзья это делали в последнее время регулярно. И то, о чем мы так загадочно пересмеивались. И, наконец, кто же во всем виноват. Ну, конечно же, я!

И началось… Парочка Огненных Шаров, которые запустила в мою сторону та студентка, никак не могла помочь наведению порядка. Уж не знаю, почему она не попала, может, просто не хватило опыта. Раздался оглушительный взрыв, и в стене башни образовалась пара солидных дыр. Другие студентки не имели в своем арсенале столь разрушительных заклинаний, но поверьте, для относительно небольшой аудитории и десятка Ледяных Копий более чем достаточно! К счастью, под раздачу попал не только я, часть атак была направлена против моих друзей.

Спасаясь, я применил Левитацию, и, разбив окно, вылетел наружу. К сожалению, уже в оконном проеме я получил удар пониже спины. Возможно, это было Каменное Ядро или какой-то похожий аркан, точнее моя задница не определила, она лишь сообщила моей голове, что ей очень больно.

Выйдя из штопора, я оглянулся: вслед за мной в окно вылетели две фурии, явно жаждущие мести. Я почувствовал, как в воздухе в прямом смысле слова запахло грозой.

Какое счастье, что заклинание Молнии требует значительного времени для концентрации магии в нужном месте! Я метался из стороны в сторону, так что все разряды проходили мимо. Эти девчонки были с факультета воздуха, они не такие сумасшедшие, как огненные, и не пытались меня убить – ну разве что отправить в лазарет на пару деньков. Тем не менее, они вошли во вкус, и некоторое время с удовольствием играли в кошки-мышки. Роль мышки мне совсем не понравилась.

Постепенно они успокоились, и мы даже мило побеседовали на тему женских фигур. По мне, так они обе были очень даже ничего, о чем я им и сказал. Кажется, они ждали чего-то в это роде, так что вскоре дело кончилось полным примирением.

***

Вот только не от них зависела моя судьба! Хрычи из экзаменационной комиссии разобиделись и решили исключить меня с факультета. Дело неслыханное для студента, которому осталось доучиться всего один день! Но, по правде говоря, до меня никто еще не устраивал на экзамене такого шоу, включающего: сеанс стриптиза, игру в домино с преподавателями в качестве костяшек, битье окон, дыры и трещины в стенах, пожар в аудитории и, в качестве завершающего аккорда, воздушные гонки со стрельбой.

Один только Пупулис (к моему удивлению) отнесся к случившемуся положительно. Рассказывали, что, когда дым в аудитории слегка развеялся, его обнаружили задорно хохочущим. Он заявил, что в кои веки экзамен получился неординарным и интересным. Но мнение старейшего из старейшин лишь незначительно сгладило гнев остального начальства.

Вопрос о моем отчислении, кажется, был предрешен. Бюрократическая машина еще скрипела, медленно, но неуклонно готовя вынесение и исполнение приговора, и только чудо могло спасти мою карьеру. Никакого другого подходящего чуда, кроме поимки Невзрачного Душегуба, мне в голову не приходило.