Экзерсис

Эммануил Радаканаки

Экзерсис (пьеса без морали)

Поспелов ходит по сцене и пытается спрятать какую-то коробочку.

Поспелов. Куда бы? Никто... Никто не должен найти. Иначе сразу догадаются... И отправят... Никто... Почему всегда... Такие любопытные. Но не на такого напали! Я их всех умней на голову. Пусть они сильнее. Пусть. Но! Насилием ничего не добьешься, господа! Вы можете заставить меня притвориться, что я с вами. Но! Но душа! С моей душой вы сделать ничего не можете. Накося выкуси. Если только найти подходящее местечко...

Входит Ривкинд, у него в руке булка, он периодически откусывает.

Поспелов. Кто здесь?!

Ривкинд. Я.

Поспелов (пытаясь спрятать свою коробочку). А, вы, Ривкинд!

Ривкинд. Да. Что это вы там прячете, Поспелов?

Поспелов. А вам то что?

Ривкинд. Ничего, просто так.

Поспелов. Просто ли? (саркастически смеется)

Ривкинд. Да ладно, не хотите - не говорите.

Поспелов (внезапно воспламеняясь). А я скажу! Да, мне плевать! Идите и доносите! Идите, идите!

Ривкинд (дожевывая булку). Ох, да оставьте вы!

Поспелов. Я скажу! Это - мезуза!

Ривкинд (подавившись). Чего?!

Поспелов. Мезуза!

Ривкинд. Вы с ума сошли, Поспелов. Вы - дурак.

Поспелов. Идите и доносите!

Ривкинд. Ну откуда, откуда у вас мезуза, Поспелов? Вы же не еврей?

Поспелов, потупившись, молчит.

Ривкинд. Ну? Поспелов? Зачем вам мезуза? И что вы будете с нею делать? Вы знаете, что положено делать с мезузой?

Поспелов. Идите и доносите.

Ривкинд. Кому, Господи?! Кому я могу донести, что вы имеете мезузу? Кстати, где вы ее взяли?

Поспелов. Не ваше дело.

Ривкинд. Вы дурак, Поспелов. Абсолютно сумасшедший.

Поспелов. А вы - не еврей, Ривкинд! Вы предатель еврейства!

Ривкинд. Хм... Так ведь вы тоже не еврей?

Поспелов. Хо-хо! Ладно! Плевать! Мне надоело прятаться! Довольно! Времена изменились, господа! Я - еврей!!! И горжусь этим!

Нам светила сквозь все обиды

Шестиконечная звезда Давида...

Входит Лена.

Лена. Что за шум, а драки нет?

Ривкинд. Поспелов утверждает, что он еврей.

Лена. Вот здрасьте! А вчера был русский. Закурить есть?

Поспелов. На.

Лена. Спасибо. А позволь, Поспелов, почему ты вдруг еврей? Еврей Ривкинд.

Поспелов. Ривкинд - предатель. Он отвернулся от Бога своего и поклонился идолам.

Внезапно комната озаряется голубым светом, все замирают.

Голос. Номер шестой! Шестой! Староста!

Ривкинд. Здесь!

Голос. Примите новенького!

На сцене появляется человек.

Голос. Мир праху твоему!

Свет гаснет, человек недоуменно оглядывается.

Ривкинд. Добро пожаловать!

Человек. Где я?

Поспелов. Где, где...

Лена. Да разве это важно? Не важно - где, главное - в хорошей компании.

Ривкинд. Очень рады! Вы не представляете, какая здесь скука! Как вас зовут?

Человек. Ипполит.

Лена. Редкое имя.

Поспелов. Сын Тесея и Антиопы.

Ривкинд. Это Поспелов. Он сумасшедший симулянт. Я Артур Ривкинд.

Лена. Лена.

Ипполит. Очень приятно.

Поспелов. В преферанс играете?

Ипполит. Нет, к сожалению.

Поспелов. Это хорошо. Я тоже не играю.

Ривкинд. Трубят рога, разить врага

Давно пора!

Лена. Не надо. Ривкинд!

Ривкинд. А если я не могу?!

Лена. Попытайтесь.

Ривкинд. Я пытаюсь, но иногда... Как будто у вас не бывает? Меня уж самого тошнит.

Ипполит. Что с ним?

Лена. Инфантильный милитаризм.

Ривкинд. Война - это путь обмана. Если твоя армия близко - покажи врагу, что далеко. Если она далеко - покажи, что близко. Если ты слаб, покажи силу. Если силен, покажи слабость. Горе тому, кто обманулся.

Поспелов. Вот, а мне в глаза тычет - сумасшедший!

Лена. Ты не просто сумасшедший, ты симулянт.

Поспелов. И от кого же я это слышу? Тьфу! Я тебя умнее на десять голов.

Ривкинд. Если бы вы только знали, как вы мне надоели, Поспелов.

Поспелов. Вы, Ривкинд, сами дурак, как все антисемиты.

Господи! как умножились враги мои! Многие восстают на меня;

Многие говорят душе моей: "Нет ему спасения в Боге",

Но ты, Господи, щит передо мною, слава моя,

И ты возносишь голову мою.

Ривкинд. Вы противны.

Поспелов. Вы мне тоже.

Лена. Когда же это кончится? Убила бы вас обоих.

Ривкинд. Боюсь, что слово "когда" не имеет здесь никакого смысла.

Ипполит. Мне кажется, я здесь недавно.

Свет гаснет, потом медленно зажигается. На сцене Поспелов, один.

Поспелов. Что за чушь? Что со мной? Где я? Эй, люди! Что за привидения вокруг меня? Еще вчера, ну вчера же буквально... Вчера? Что такое "вчера"? Не помню... Ничего не помню. Я же был не таким. А эти... Ну, эти. Когда они появились? Которые преследуют меня? Они все время подглядывают. От них не скроешься. И не пытайтесь. Один выход - притвориться. Тогда они видят глупости и не видят главного. А что главное? Это очень важно - вспомнить, что главное. Раньше у меня было главное. В отличие от вас - от вас всех - у меня было главное, я твердо помню. Это вы пусты - что у вас есть?! А?! Откуда вы взялись, куда идете, зачем? У вашего существования нет ни смысла, ни цели. Вы ищете оправданий для своей жизни, и где вы только их не ищите, смешно, ей богу. За какие только глупости не хватаетесь, чтобы сбежать от собственной пустоты. Но я-то, я же не был пуст - я знаю. Что-то было. Нужно вспомнить, нужно обязательно вспомнить - и тогда все опять будет хорошо. Как раньше. Раньше? Я забываю слова. Что значит "раньше"? А? Забыл. Я слышу голос. Он все время долбит мне в уши, он выворачивает меня наизнанку, он отвлекает меня и не дает вспомнить главное. Но! Если я вспомню... Если я найду, а я найду... Я найду главное. И я хорошенько спрячу его, чтобы они не нашли. Главное - это смысл. Смысл чего? Не помню, но это неважно. Смысл! Где он? Я смотрю и не вижу. Мир - это суп. Понимаете? Суп! Кто-то - кто? - варит суп. Все бурлит, кипит, кружится, плавают какие-то кусочки, а картинки нет. Нету, если смотреть изнутри, из супа. Если суп варишь ты - смысл есть. Ты сваришь суп и съешь. А если не ты? Если смотреть изнутри, если ты в супе? Имеет ли суп смысл сам по себе? Внутри самого себя суп имеет смысл? Надо искать, надо обязательно найти, я помню, однажды я нашел. Но они отняли. Их было много... Или он был один... Как сложно. Я беспомощен, я абсолютно беспомощен, я гляжу и вижу размытые пятна. Лица, слова. Я беспомощен. Но никто - никто! - не должен догадаться. Если они догадаются - они победили, и тогда я пропал... Мука...

Вновь освящается вся сцена, на сцене Поспелов, Ривкинд, Лена, Ипполит.

Ривкинд. Что значит недавно? Вы здесь всегда.

Ипполит. Всегда или навсегда?

Ривкинд. Это одно и тоже.

Лена. Хорош чушь городить! Может, чаю поставить?

Ипполит. Ой, будьте так любезны.

Лена выходит.

Ипполит. Знаете, у меня такое странное чувство, как будто что-то не так. Не правильно.

Поспелов. Все правильно. Нечего это... дурью маяться. Все как всегда.

Ипполит. Как когда?

Ривкинд. Что значит "когда"?

Ипполит. А что значит "всегда"?

Входит Лена.

Лена. Рассказать тебе сказку про белого бычка? Есть кто-нибудь хочет?

Ривкинд. Нет, Леночка, спасибо.

Ипполит. Послушайте, ребята, я все-таки не понимаю, откуда я здесь?

Поспелов (подозрительно). Где это, "здесь"?

Ипполит. Ну, здесь.

Все смущены, стараются не смотреть на него.

Лена. Жаль. Кажется, я вот-вот проснусь. Сон паршивый, но вставать все равно не хочется. Опять весь день, как чумовая, туда-сюда, а вечером снова... И погода противная...

Поспелов. Ты не обращай внимания. Она все время пытается убедить себя, что это ЕЕ сон.

Ривкинд. Глупости, конечно. Кстати, Ипполит, ваша очередь убираться.

Ипполит. Это кто сказал?

Ривкинд. Я. Я староста.

Ипполит. Ну что же. Убираться... Может, вы имеете в виду, убираться отсюда?

Лена. Глупый. Куда ОТСЮДА можно убраться?

Ипполит. Но вон же выход!

Поспелов. Это не выход.

Ривкинд. А может, попробуем еще раз?

Лена. Я не пойду. Боюсь.

Ипполит. Чего?

Поспелов. Дураки! На что вы надеетесь? Как можно придти куда-то из ниоткуда? Вы, мерзкие призраки, когда вы перестанете беспокоить меня?! Чтобы прийти в какое-то место, нужно из какого-то места выйти. А вы - вы опять хотите таскать меня по колдобинам этого кошмара? Таскайтесь сами. Я сумасшедший, да - но не настолько, чтобы брать в проводники собственные галлюцинации. Идите! Оставьте меня. Идите скорее. Исчезните в этом выходе и дайте мне, наконец, сосредоточиться!

Лена. Все. Идем. Я должна от него отдохнуть хотя бы ЧУТЬ-ЧУТЬ! Мы все равно вернемся сюда, но хотя бы МИГ без него!

Ривкинд. Ну что ж, еще раз... Ладно, идемте. Поспелов, остаетесь?

Поспелов. Убирайтесь к дьяволу. И оставайтесь там - у хозяина вам будет лучше. Оставьте меня, наконец, в покое.

Свет гаснет, потом медленно зажигается. На сцене Лена, одна.

Лена. Папа? Папа, ты здесь? Я опять собираюсь идти туда. Я же должна идти куда-то? Я боюсь, но больше мне некуда идти. Может быть, теперь все получится. Я знаю, там никакого выхода нет, но может быть, я просто плохо искала? Ведь выход ДОЛЖЕН быть? Я знаю, я глупая и ничего не понимаю, но может быть, я дойду? Я помню, я бежала, бежала и попала в это... место. Папа, я знаю, тебя уже нет, тебя давно уже нет. Может быть, тебя и не было никогда - но помоги мне! Мне больше не к кому обратиться. Наверное, я тебя выдумала, но если нет ведь ты поможешь мне? И тогда все опять будет как раньше, и все будет хорошо... Раньше? Что это? Что значит это слово? Наверное, это то же самое, что хорошо. Я все время повторяю себе: раньше, раньше - что это? Это не так, как сейчас. Раньше - это значит не больно, не ТАК больно. По-моему. Ведь не всегда же было ТАК? Да, да, все верно. Раньше - это такое состояние состояние? - когда у меня что-то было. Когда-то - не сейчас - у меня что-то было, и мне было хорошо. Я пыталась найти это опять, но из этого места нет выхода. Я шла, и было плохо, очень Плохо, а в конце я опять приходила сюда. Но я попробую. Я еще раз попробую - последний раз. Хотя кажется, я однажды уже говорила это. Однажды? Не помню.

Вновь освещается вся сцена, на сцене Лена, Ипполит, Ривкинд, Поспелов.

Ривкинд. Что ж... До свидания, Поспелов. Надеюсь, вам здесь будет не лучше, чем нам там. Мы, наверное, скоро вернемся.

Поспелов. Скатертью дорога.

Ипполит. Почему вы все время говорите - мы вернемся?

Ривкинд. Каждый из нас пытался выйти - и все время возвращался сюда.

Лена. Там все меняет имена.

Ривкинд. И не только имена.

Поспелов. Ты забудешь, кто ты.

Ипполит. Я и так не помню.

Поспелов. Значит, забудешь еще раз. Слушай, ты идешь или нет? Сил больше нет на вас смотреть.

Ипполит. Пойдемте.

Ривкинд. Вперед, подонки! Впереди вас ждет слава, а кто не хочет славы, получит виселицу!

Лена. Прекратите, Ривкинд.

Ривкинд. А если я не могу?!

Свет гаснет. Зажигается, на сцене Ипполит, Лена, Ривкинд. Ривкинд - в бороде. Перед ними сидит Сфинкс. Согласно мифологии Сфинкс - женского пола.

Сфинкс. Подходите, подходите поближе!

Ривкинд. Здравствуй, дочь Тифона!

Сфинкс. Привет и тебе, Ботадеус!

Ривкинд. Я Ботадеус?

Сфинкс. Я ошиблась?

Ботадеус. Нет, не ошиблась, действительно, я просто не сразу сообразил. Скажи, Сфинкс, не приходил еще человек с крестом?

Сфинкс. Вообще-то вопросы положено задавать мне, но так и быть: нет, не приходил. А ты все надеешься дождаться его?

Ботадеус. У меня нет другой надежды.

Сфинкс. Плохой ответ.

Ипполит. Простите, я не понимаю, что...

Сфинкс. А ты и не должен понимать - мы играем не с тобой. Впрочем, вы можете подсказывать, это не запрещается. Или ты не хочешь играть, Ботадеус? В самом деле, зачем тебе это? Сдайся сразу, через меня самый краткий путь туда, куда ты идешь.

Ботадеус. А ты знаешь, куда я иду?

Сфинкс. Конечно, я знаю все... Ты преступник, ты и свидетель. Свидетельство ты уже сделал, теперь осталось понести наказание за преступление.

Ботадеус. Но наказание я должен понести не от тебя.

Сфинкс. Какие вы все, иудеи, формалисты. Должен, не должен... Впрочем, ответ верный. Поэтому то, что я с тобой сделаю, будет не наказанием, а так... просто съем, и все. Я вне этики. Хотя сомнительно, чтобы тебе от этого было лучше.

Ботадеус. Хуже.

Сфинкс. Правильно! С тобой сегодня интересно. Продолжаем разговор.

Лена. Ботадеус!

Ботадеус. Да?

Лена. А мы можем отказаться от игры?

Ботадеус. Да, но тогда нам засчитают поражение.

Сфинкс. Вы слишком много говорите.

Ботадеус. А мы уже начали игру?

Сфинкс. Давно, просто ты забыл. У тебя короткая память. Я сама иногда сбиваюсь со счета, сколько мы с тобой играем, а ты все время начинаешь сначала. Сколько мы с тобой знакомы, мой мальчик?

Ботадеус. Прости, не понимаю тебя.

Сфинкс. Ответ не засчитан. Нет, это глупо. Спрашивай ты, один раз. Давай.

Ботадеус. Куда мы идем?

Сфинкс. Хорошо зацепил, придется изворачиваться. Кто "вы"?

Ипполит. Мы. Мы, наша компания.

Сфинкс. Что такое "компания"? Вы все идете в разные места. И к тому же, куда вы идете и куда вы придете - две большие разницы. Отсюда вывод - чтобы задать хороший вопрос, нужно хотя бы приблизительно представлять себе ответ.

Ипполит. Ты не ответила!

Сфинкс. Молодой человек, не учите меня правилам игры, которой не знаете. Итак, продолжим. Ботадеус, что такое смерть?

Ботадеус. Это я, кажется, помню... Смерть есть прекращение жизнедеятельности организма и вследствие этого - гибель индивидуума как обособленной живой системы.

Сфинкс. Давно ли ты стал материалистом? Впрочем, сойдет. Идем дальше...

Лена. Извини, пожалуйста, а сколько всего будет вопросов?

Сфинкс. Вопрос у меня всего один, просто я задаю его по частям. Итак, Ботадеус, ты веришь в жизнь после смерти?

Ботадеус. Трудно сказать... Ты знаешь, иногда мне кажется, что все мы так и живем.

Сфинкс. Хорошо. Очень хорошо! Свежо, сильно и остроумно. Где ты это украл? Впрочем, ладно. У кого-нибудь есть какие-то дополнения?

Ипполит. Я хочу сказать. Некоторые считают, что смерть - это лишь акт жизненного цикла.

Сфинкс. Тоже хорошо. Акт жизненного цикла. То есть предполагается, что смерть - конец одного этапа твоей жизни и начало следующего. Ботадеус, вот две концепции - твоя и ипполитова. Чем они похожи?

Лена. Они же противоположны!

Сфинкс. Ботадеус!

Ботадеус. Что-то... Нет, не знаю.

Сфинкс. Хо-хо! Они обе не верны, вот что! Не ждал?!

Ботадеус. Как это, обе?

Сфинкс. Вообще-то, я не обязана объяснять. Но объясню - ответ на этот вопрос позволит нам перейти к следующему. Смотри, Ботадеус. Твое прошлое прошло, оно потому так и называется - прошлое, прости за тавтологию. Значит, прошлого нет - так?

Ботадеус. Так. Хотя как же - я ведь его помню?

Сфинкс. Тебе именно потому и приходиться помнить, что его нет, ибо то, что есть, помнить не надо, оно и так есть. Так?

Ботадеус. Так.

Сфинкс. Итак, прошлого, как реальности, нет. Будущего тоже нет, оно еще не наступило и тебе не известно. Если бы тебе было известно будущее, это значило бы, что ты его помнишь, то есть оно было бы для тебя прошлым. В любом случае будущее - это то, чего нет сейчас. Так? Так, дети?

Лена. Кажется, так.

Сфинкс. Значит, реально существует только настоящее. А настоящее - когда это? Где начинается настоящее и кончается прошлое? Год назад, месяц, день, час, секунду? Каждый момент твоей жизни эфемерен, поскольку в тот самый миг, когда ты его осознаешь, он становится прошлым, то есть реально не существующим. Значит, Ботадеус, твоя жизнь эфемерна, а значит эфемерна и смерть. Смерти вообще нету, Ботадеус, потому что нету жизни. Как тебе это? Вопрос риторический.

Лена. Прости, ты рассуждаешь красиво, видно, что ты очень умна, но все-таки, здесь что-то не то. Я просто чувствую.

Сфинкс. Отлично. Девочка чувствует - что-то не то. А ты, Ботадеус?

Ботадеус. По-моему, это все чепуха, хотя и логичная чепуха. Независимо от твоих рассуждений я чувствую, что я живу и боюсь смерти.

Сфинкс. Очень хороший ответ, Ботадеус и ты, милая. Очень хороший. А скажи, Ботадеус...

Свет гаснет, потом зажигается. На сцене Ботадеус, один.

Ботадеус. Эй, не приходил еще человек с крестом? Я должен дождаться его, так мне было сказано. Я жду давно, я сменил десятки обличий. Я, Ботадеус, должен сказать ему что-то. Я всего лишь сказочный персонаж, фигура из наивных мифов, но я имею такие же чувства, как вы, вы все. Я Ботадеус - Ударивший Бога. Многие говорят, что меня нету, но я есть. Просто обычно никто не догадывается, что я - это я. Я и сам обычно не знаю этого. Я - ударивший Бога. Я бываю разным. Удивительно разным, но только в такие минуты, как эта, я это вспоминаю. И я был прав тогда! Я прав! Я наказан за свою правоту. Но наказание - лишь свидетельство Его силы, а не Его правоты. И я понял, почему я Его ударил. Это глупо звучит - сначала совершил поступок, а потом уже придумал причину для него, но ведь Он-то - вне времени, и для него эти ограничения несущественны, так почему они должны быть у меня?! Не согласен! Ему можно мне нельзя. Ему можно все - возноситься, вмешиваться, мудрить, требовать, ругать, обласкивать, приводить в исполнение, рога обламывать, поливать серой и при этом еще петь себе хвалу устами сотворенных! И вы молитесь ему? Уповаете на Него? Вы говорите, Он - Вечный, Всеблагой, Всемогущий. Пусть так. Может быть. Вечный - породил эфемерных. Всемогущий - беспомощных, Всеблагой, которому ни малейшего труда не стоит сохранение добродетели, - породил похотливых ничтожеств. По своему образу и подобию?! Мы построены по Его образу и подобию, но какой же плохой Он строитель, если не смог уменьшить этот образ до масштабов сотворяемых! Мы - Его неудача, вот в чем дело, и за это я ненавижу Его. Мы - Его неудача, и отсюда Его капризность, эксцентричность, отсюда все эти божьи чудачества, впечатление, что он какой-то шарлатан, чудак, маньяк, сутяга и крючкотвор, который и после смерти тянет сотворенных на судебные процессы, расследования и разбирательства во всех инстанциях долины Иосафата. Неудача, вот в чем дело! Вот что так угнетало отцов Церкви, особенно этого дурака Августина, - именно это, эту непостижимость, унизительную и для здравого рассудка, и для чувств, они не могли понять и упрятали свое изумление в догматы, отказались от собственного разума. А если ты не можешь отказаться от разума? Если, скажем, ты не доволен этим миром? А? Ведь этот мир глуп! Глуп! И ведь вот в чем подлость, мир был навязан нам, сотворенным, без всякой предварительной консультации, поскольку Творец решил сотворенных этим миром раз и навсегда осчастливить. А что, если они желают быть осчастливленными не по его методике, а совсем по другой? Или вообще хотят отказаться от финального счастья? Или в один момент хотят, а в другой - не хотят? А может один по этому поводу придерживается одного мнения, а другой другого? Что тогда? Насильственно навязывать конформизм? Четко обозначить дороги в рай и в ад, стричь всех под одну гребенку, карать непокорных оригиналов и награждать оппортунистов? Именно так, вот ведь какое паскудство. Тогда, давно, я еще так не думал, я был проще. Но сейчас... Если бы... Он сильнее. Его единственный аргумент - он хозяин положения. И поэтому остается только ждать. В эту минуту, когда я все ясно помню, я понимаю - только ждать. Но я не могу. Не могу.

Вновь зажигается свет, на сцене Сфинкс, Ботадеус, Ипполит, Лена.

Сфинкс. ...скажи мне, Светозарный Мальчик Мой, как по твоему, "с чего все началось"?

Лена. Я знаю!

Сфинкс. Скажи, развратное дитя.

Лена. Варкалось. Хливкие шорьки

Пырялись по наве,

И хрюкотали зелюки,

Как мюмзики в мове.

О, бойся Бармаглота, сын!

Он так свиреп и дик!

А в глуше рымит исполин

Злопастный Брандашмыг...

Сфинкс. Браво, браво, моя девочка. Я довольна. Ответ вполне соответствует месту, хотя это и не совсем то, чего я ожидала. Что я могу сделать для тебя?

Лена. Скажи, куда мне отсюда идти?

Сфинкс. А куда ты хочешь попасть?

Лена. Не знаю, мне все равно...

Сфинкс. Тогда все равно куда и идти.

Лена. ...только бы попасть куда-нибудь.

Сфинкс. Куда-нибудь ты обязательно попадешь. Нужно только достаточно долго идти. "Алиса в Стране Чудес", глава "Поросенок и перец". Ты помнишь это, Алиса? Ну? Нет? Ты так давно провалилась в ЭТУ нору, что все забыла?

Алиса. Мне кажется, ты что-то путаешь.

Сфинкс. Конечно, путаю. Я для того и существую, чтобы все путать. Скажу тебе по секрету, малыш, когда-то - давно - я была совсем другой. Я была наивной, чистой девочкой, доброй и нежной. Я была открыта навстречу людям, и мне так хотелось любить кого-то... И вот однажды я встретила, встретила одного молодого человека, он был очень умен, у него была красивая добрая улыбка и замечательный голос...

Алиса. Замолчи! Ты все лжешь.

Сфинкс. Ну-ну-ну! Лгу... И вовсе не лгу. Ты не веришь, что я была такой девочкой? Ну и что? Я же Могла ею быть? Все мы были кем-то, перед тем, как стать никем... Да, кстати, Ботадеус, ты снимался в порнофильмах, ты должен знать...

Ботадеус. Каких еще порнофильмах?!

Сфинкс. Ну-ну, не скромничай, "Раскаленный красный перец", забыл?

Ботадеус. Ах, действительно...

Ипполит. Нет, в самом деле?

Ботадеус. Ну... Да. Кажется.

Сфинкс. Точно. Так вот...

Алиса. Я тоже снималась! Я вспомнила!

Сфинкс. О, развратное дитя, какие успехи! Нет, милочка, ты не снималась, ты смотрела. В 1937 году, в Будапеште.

Алиса. Да? А еще что я делала?

Сфинкс. Не скажу. Ладно, я раздумала задавать этот вопрос. Ботадеус! Ты устал?

Ботадеус. Да. Очень.

Сфинкс. А жить ты хочешь. Ботадеус?

Ботадеус. Да.

Сфинкс. Зачем?

Ботадеус. Потому что боюсь смерти.

Сфинкс. А почему ты ее боишься?

Ботадеус. Потому что хочу жить.

Сфинкс. Но ведь ты же устал. Даже я чувствую, как ты устал. Зачем тебе это? Вся жизнь - дорога к смерти. Почему бы тебе не пройти ее за один шаг?

Ботадеус. Не хочу.

Сфинкс. Не хочешь? Как хочешь. Я просто хотела успокоить тебя. Ты опять проиграл. Мне не понравилось, как ты мне отвечал. В целом. Посмотри мне в глаза.

Алиса. Не смотри, Ботадеус!

Сфинкс. Когда я говорю "посмотри" - нельзя не посмотреть. Потому что, собственно, кто я такая? Это вам только кажется, что я снаружи - нет, я ведь внутри вас. Подойди, Ботадеус.

Ипполит. Подожди! Зачем ты хочешь убить его?

Сфинкс. Убить его?! Как ЗДЕСЬ можно кого-то убить? Нет, мой друг, я не могу убить ни его, ни тебя, даже если бы захотела. Я могу тебя съесть, но это немного разные вещи. Просто дальше вы продолжите свой путь одни. Он пойдет по другой дороге. Подойди, Ботадеус.

Свет медленно гаснет, потом зажигается. Ипполит и Алиса на железнодорожной станции.

Ипполит. Ой!

Алиса (зевая). Чего?

Ипполит. Знаешь, мне сейчас померещилось что-то странное. Как будто я здесь и где-то еще. И с нами еще кто-то есть.

Алиса. Это от нервов, Чарли.

Чарли. Чарли?!

Голос. Внимание! Поезд из Варшавы задерживается на два часа. Повторяю, поезд из Варшавы задерживается на два часа.

Чарли. Подожди, подожди, как ты меня называла?

Алиса. Чарли. Что случилось, милый?

Чарли. Ничего, мне просто что-то послышалось.

Мимо проходит Станционный Смотритель.

Смотритель. Простите, господа, чего вы здесь делаете?

Чарли. Ждем поезд Варшава-Париж.

Смотритель. Вы разве не слышали - поезд задерживается.

Алиса. Не снимать же нам номер в гостинице, чтобы дождаться поезда?! Когда-то же он ДОЛЖЕН прийти.

Смотритель. Поезд Варшава-Париж ВСЕГДА задерживается.

Чарли (тихо, Алисе). Господи, ну почему здесь всегда такой бардак?

Смотритель. Рекомендую пройти в ресторан. Скоро станет прохладно.

Смотритель уходит.

Алиса. Я буду очень ждать тебя.

Чарли. Я тронусь, как только смогу, любимая. Как только мы приедем в Чикаго...

Алиса. Скорее бы. Ты знаешь, мне иногда кажется, что я знаю тебя всю жизнь. Трудно поверить, что еще месяц назад мы были незнакомы.

Чарли. Да. В самом деле, становится прохладно. Пойдем в ресторан.

Переходят в вокзальный ресторан. В ресторане никого, кроме Официанта, играет радио.

Чарли. Добрый вечер. Одно пиво, один кофе, пожалуйста.

Официант. Одну минуту, господа.

Алиса. Я буду в Париже послезавтра. Позвони мне обязательно. Ты не потерял номер?

Чарли. Ты повторила это уже раз десять. А номер я выучил.

Радиоприемник. Мы рады приветствовать на нашей волне всех, кто не спит. В первый час первого сентября 1939 года мы передаем для вас концерт легкой музыки.

Играет музыка, возвращается Официант с заказом.

Чарли. Что-то у вас так немноголюдно?

Официант. А кому здесь быть?

Алиса. Но ведь скоро Парижский поезд.

Официант. Здесь на него никто не садится.

Алиса. Почему?

Официант. Потому что он всегда задерживается.

Чарли. Странно. Сколько с нас?

Официант. За счет заведения.

Чарли. С какой это стати?

Официант. Такой обычай. Вы в первый раз здесь.

Чарли. Вы разоритесь, если будете наливать каждому, кто здесь в первый раз. Это же вокзал!

Официант. Отсюда мало кто уезжает.

Чарли. Почему?

Официант. Я же объяснил - поезд задерживается.

Официант выходит.

Алиса. Странный он какой-то. Господи, как устала.

Чарли. Через два часа - нет, уже через полтора - ты поедешь, еще через час ты в Германии, а дальше - спи хоть до самого Рейна.

Алиса. Чарли, у меня какое-то странное чувство. Как будто я уже была здесь.

Чарли. Серьезно?

Алиса. Да. Как будто какой-то старый сон. Вокзал... я пытаюсь куда-то уехать и не могу. Но уехать обязательно нужно, иначе случится что-то очень плохое.

Чарли. Забудь об этом, родная моя. Все плохое в твоей жизни уже случилось. Теперь должно случаться только хорошее.

Алиса. Ты такой добрый, Чарли. Пока я не встретила тебя, я не верила, что на свете бывают добрые люди.

Чарли. Нет. Я обыкновенный. Просто я тебя люблю. И я хочу, чтобы ты выкинула из головы и из сердца то, что было с тобой раньше, и была счастлива. Но счастлива со мной. Именно со мной. Я эгоист. И счастья желаю тебе потому, что твое счастье будет частью моего счастья.

Алиса. Мудришь? Не можешь ты удержаться, чтобы не объяснять сложными словами простые вещи.

Чарли. О, это только один из моих недостатков.

Входит Станционный Смотритель.

Смотритель. Каспер!

Появляется Официант.

Официант. Привет. Тебе пива, как всегда?

Смотритель. Да.

Официант. Ну, чего видно-слышно?

Смотритель. Все как всегда, 1-го сентября 1939 года ночной поезд Варшава-Париж задерживается. На два часа.

Чарли. А почему задерживается? Что-то случилось?

Смотритель. Случилось, надо полагать, а что - не знаю. Мало ли что? Разве это важно? Важно только одно - задерживается.

Алиса. Возмутительно.

Смотритель. Точно. Два часа - это очень важно иногда. Поезд приходит вовремя - и едешь себе спокойно, в дороге, конечно, с тобой могут случиться разные неприятности, и ты все равно можешь не доехать туда, куда ехал, - но все же куда-то доедешь. Но поезд задерживается на два часа - и ты едешь навстречу мраку и ужасу, который навсегда превращает твою жизнь в ад, и ты мечтаешь о смерти, но не получаешь ее. Вы знаете, в эту ночь, 1-го сентября 1939 года, когда задерживается ночной Варшава-Париж, я иногда вижу забавные вещи и даже немного предсказываю будущее. Вы будете жить долго, мадемуазель. Очень долго.

Чарли. Нет, это переходит всякие границы! Кто вам дал право...

Смотритель. Подойдите сюда, молодой человек.

Чарли. Чего?!

Смотритель. Подойдите. Ну же!

Чарли подходит.

Чарли. Что же вам угодно?

Смотритель. Посмотрите.

Чарли оборачивается. Алиса продолжает смотреть на то место, где он только что сидел.

Алиса. Ты знаешь, Чарли, он меня напугал.

Чарли. Алиса!

Алиса. Ты вечно шутишь. Тебе хорошо, а я все-таки суеверна.

Чарли. Алиса!

Смотритель. Не надо...

Алиса. Какой же ты милый. Ты всегда меня успокаиваешь. Хм... Это глупо, такие чувства обычно испытывают мужчины, но я ревную тебя ко всем женщинам, которые были у тебя до меня.

Чарли. Алиса, я здесь!

Смотритель (придерживая его за плечо). Не надо, молодой человек. Не надо. Я, кажется, слышу стук колес. Ей скоро ехать.

Алиса. Спасибо тебе. В Париже я не буду отходить от телефона.

Чарли. Алиса, очнись.

Смотритель. Успокойтесь - она не может очнуться. Она и так в здравом уме и твердой памяти.

Чарли. Я не понимаю...

Смотритель. И не надо. Все. Оставим ее.

Алиса. Боже, еще целый час. Может быть, нам чего-нибудь съесть?

Смотритель. Пойдемте, Чарли.

Чарли. Куда?

Смотритель. Дальше, Чарли, дальше.

Алиса. Официант!

Официант. Что угодно господам?.. (пауза)... Пять минут, сударь.

Смотритель. Пойдемте, Чарли.

Алиса. У тебя остались сигареты?..

Свет гаснет, потом зажигается. На сцене Чарли, он сидит за письменным столом, дремлет. Звонит телефон.

Чарли. Слушаю. Кто-о-о? Идите к черту! (Бросает трубку.) Что такое... Тьфу! Приснится же такое.

Телефон снова звонит.

Чарли. Да! Да. Петер... Да, я понял, мне просто послышалось что-то другое. Извините меня. Что у вас? Доклад комиссии? Нет, еще не смотрел. Петер, не паникуйте раньше времени... Я знаю... Да, я знаю, но я знаю и вас, и не сомневаюсь, что вы ни при чем. Успокойтесь сами и не беспокойте меня... Я понимаю ваши чувства... Все, все завтра. До свидания (кладет трубку). Боже, какой идиот. С какими только дураками не сводит нас судьба - приходится терпеть.

Нажимает на кнопку на столе. Входит Референт.

Референт. Ваше превосходительство?

Чарли. Распорядитесь приготовить кофе, Эдуард.

Референт. Я как раз шел к Вашему превосходительству...

Чарли. Что такое?

Референт. Приехал Обер-интендант, Ваше превосходительство.

Чарли. Хм... Странно. Без звонка? Ну что ж, пригласите. И кофе на двоих.

Референт. Слушаюсь, Ваше превосходительство.

Референт выходит.

Чарли. Странно, странно... Ваше превосходительство...

Его превосходительство любил домашних птиц

И брал под покровительство хорошеньких девиц...

Откуда бы это? Лезет в голову всякая чушь. Какой-то дурацкий день.

Входит Обер-интендант.

Обер-интендант. Рад приветствовать, Ваше превосходительство!

Чарли. Нельсон! Что тебя принесло в такую пору? Почему не позвонил?

Нельсон. К чему звонить, Карл, когда можно просто заехать. Как говорится, по-соседски. Я же знал, что ты все еще здесь. Дай, думаю, зайду, как бывало, потолкуем со старым другом, вспомним прошлое...

Карл. Ну-ну. Кофе будешь? Уже готовят. Или что нибудь покрепче? Коньяк?

Нельсон. Виски.

Карл. Никогда не понимал этого напитка. Ты со своими американскими привычками всегда вызывал подозрение в недостатке патриотизма. (Подходит к бару, наливает стакан.) Чистый?

Нельсон. Да. Ты знаешь, очень приятно видеть, что ты делаешь это сам.

Входит женщина, приносит кофе, выходит.

Нельсон. Как дела?

Карл. Ты же знаешь, что меня всегда раздражал этот вопрос! Какие дела?

Нельсон. Ну, я так, спросил... Я же ни от чего важного тебя не оторвал?

Карл. Нет. Знаешь, я здесь ненадолго задремал. Какой-то дурацкий сон видел. Даже не сразу понял, где я, когда проснулся. Старею, Нельсон, старею. Только что звонил этот болван...

Нельсон. Петер?

Карл. Да.

Нельсон. Он кончен?

Карл. Да. Я утвердил доклад комиссии.

Нельсон. Правильно, в последнее время он почему-то начал считать себя самым большим умником.

Карл. Если ты думаешь...

Нельсон. Что ты, что ты! Не имею привычки думать, я не Петер. Что с ним будет?

Карл. Ну-у... Сам понимаешь, сейчас не те времена...

Нельсон. Добреешь с годами. Карл?

Карл. Нет.

Нельсон. Это хорошо. А то знаешь, в партии всегда найдутся говоруны. Карл, мол, теряет былую хватку...

Карл. Что?!

Нельсон. Да это я так... Как дочери?

Карл. Ты не крути! Какие такие говоруны?

Нельсон. Да мало ли злых языков?! Я к тому и говорю: хорошо, что ты по-прежнему никому спуску не дашь, а то, знаешь, с годами человек может расслабиться, по себе знаю. Рад, что тебя это не касается. Ты всегда был крепче нас всех.

Карл. Та-а-ак... Надо понимать, за этим ты и пришел, Нельсон?

Нельсон. Зачем?

Карл. Ты бы не пришел, если бы не знал всего точно. И кто же это, Нельсон? Кто эти злые языки? Прошу тебя, ну что у тебя за манера крутиться, говори прямо, ведь ты за этим пришел!

Нельсон. Хорошо. Ты сам знаешь, скоро партийная конференция. Среди молодых, этих хунвэйбинов, что притащил с собой Кински...

Свет гаснет, потом зажигается, на сцене Карл, один.

Карл. Что это? Я сплю? Или нет? Кто я? Что за лица вокруг меня? Эй! Эй, ты! Кто ты? Молчит... Я есть, я был?! Я вспоминаю, я что-то вспоминаю, но вспоминаю все время разные вещи. Я вижу что-то, пытаюсь схватить - и хватаю воздух. Я живу? Кажется, живу. Я же чувствую это, черт возьми! Все крутится, как на какой-то безумной карусели. Что-то не так, как должно быть. Что-то разладилось. Черт возьми, я же чувствую, все было по-другому. Или будет по-другому. Когда я стал тем, что я сейчас? И что я сейчас? Как ответить? Я чувствую боль. Я чувствую страх. Я кого-то убивал - это я помню. Я кого-то любил - это я помню точно. Я был счастлив - кажется. Или всего этого не было? Да нет же - было! Было. Попробуем разобраться. Я что-то чувствую. Я чувствую, что я есть, я существую. А вот кто я? Я что, снюсь сам себе? Хорошо, а если я проснусь? Если все вокруг меня - только мой сон, то когда я проснусь - ничего не будет. Так? Или не так? Единственная реальность - моя боль, мой страх, мой... мой дискомфорт. А все остальное? Все остальное - лица моего страха. Так получается? Но ведь этого не может быть. Тот... Та девушка, та брюнетка, как же... имя... имя - это очень важно, почему-то я чувствую - это очень важно, вспомнить имя - как же я ее называл? Шейла? Таня? Долорес? Нет, все же Таня, пусть будет Таня - она же не сон? Это не может быть сон, я не хочу, чтобы это был сон, - я был счастлив тогда. Но ведь теперь этого нет? Или... кажется еще, что я был не такой. Я был... я был - да - я был... маленький. Ребенок. Да. Я был счастлив, меня любили. Но ведь этого тоже нет? Но было? Если "было" значит, этого нет "сейчас". А если этого нет СЕЙЧАС, если от этого ничего не осталось - значит все равно, было это или не было. Так? Еще... Денвер, штат Колорадо, Венеция, Памир. Не знаю, что значат эти названия, но я там был. Сейчас меня там нет. То, что я там был, знаю только я. Значит эти места существуют только во мне, если меня нет там сейчас. Только во мне. А все остальное - что же, пустота? Я куда-то движусь в этой пустоте. Откуда? Куда? Если я движусь, значит это с чего-то началось. И чем-то закончится. Ведь если нет ни начала, ни конца - значит нету и движения, потому что движение есть только тогда, когда есть от чего считать, с чем сравнить. А я чувствую, что движусь. Вернее, чувствую, что ДОЛЖЕН двигаться. Да! Точно! Вот, кажется, я нашел! Я должен двигаться, но не двигаюсь. Нужно двигаться. Это нужно запомнить, обязательно нужно запомнить - необходимо двигаться. Чтобы двигаться, нужно... Нужно от чего-то оттолкнуться. Да, так, именно так. От чего-то... чего-то такого, что существует вне меня, что существует само по себе. Да, да, это важно. На что-то опереться и толкнуть изо всех сил. Нужно...

Свет гаснет, потом зажигается, на сцене вновь Карл и Нельсон.

Нельсон. ...этот жиденок из Исполнительного Комитета. Сам по себе он не опасен, за ним никто не стоит. Но вместе с Вице-маршалом... Ты сам понимаешь...

Карл. Значит, они думают, я спекся... А ведь, похоже, спекся. Старею. Раньше мне бы не потребовалось твоих разъяснений. Знал бы все и так... Скажи, Нельсон, а почему ты пришел ко мне? Прости, я давно тебя знаю. "Умри ты сегодня, а я - завтра" - твой принцип. На что ты рассчитываешь?

Нельсон. Может я тоже изменился?

Карл. Не верю.

Нельсон. Правильно, я тот же, как когда-то, когда мы начинали, только видишь ли, "ты сегодня - я завтра" - хороший принцип, когда ты лезешь наверх. Когда ты на верху - нужна солидарность. Когда поднимаешься, можно подложить кого-то под ноги, чтобы встать чуть повыше. Но мы уже на вершине, и нужно держаться за соседей, чтобы не свалиться.

Карл. Ишь ты. Не ждал от тебя. Ты всегда был циником.

Нельсон. Таким и остался. Но, видишь ли, им не нужны ни ты, ни я, как и нам когда-то были не нужны лишние. Это другая свора. У меня хорошие позиции, я могу дать бой кому угодно и сам по себе. Но...

Карл. Ладно. Ладно, суки. Нет, какие суки! Я покажу им, что у меня еще есть хватка!

Входит Референт. Они не обращают на него внимания.

Нельсон. Я надеюсь на это. Только нужно оперативно. До конференции месяц. Мы должны успеть.

Свет начинает медленно гаснуть.

Карл. Не тебе меня учить.

Нельсон. Знаю, знаю. Ты на этом деле собаку съел, крокодилом закусил, твоя стихия...

Карл. Не надо лести. Ты всегда был сволочью, всегда ею останешься. Всех бы съел, да кусака слаба. Но пока мы союзники, пока, Нельсон.

Света все меньше.

Нельсон. Что ж, можно и так. Но я нужен тебе, а ты мне.

Карл. Ладно, ладно, все ясно. Утром позвони Генеральному прокурору, скажи, чтобы...

Свет окончательно гаснет. Освещены только Карл и Референт.

Референт. Молодец. Браво. Вы неплохо справляетесь, Карл.

Карл. Что?! Вы здесь, Эдуард?

Референт. Да, здесь. Я всегда здесь, ваш преданный сотрудник.

Карл. Что происходит?! И почему вдруг темно?

Референт. Здесь всегда темно. Просто ты этого не замечал.

Карл. Я, видимо, сплю. Черт, в последнее время меня все время мучают такие кошмары.

Референт. Ну-у-у, что ты! разве это кошмар? Настоящего кошмара ты не видел. Он будет потом. О-о-очень, очень не скоро.

Карл. Какой кошмар?

Референт. Этого даже я не знаю. Увы, всезнанием не наделен. Так что сам ожидаю с некоторой тревогой. Но пока что нам это не грозит.

Карл. Послушай... Где я?

Референт. У меня в гостях.

Карл. А кто ты?

Референт. Никто. Меня нету.

Карл. Как так?

Референт. Шучу, шучу. Просто я всем всегда говорю, что меня нету. Вошло в привычку. Смешно. Впрочем, ты тоже скоро обо мне забудешь. Хочешь конфету?

Карл. Да.

Референт. На. "Раковая шейка". В детстве тебе такие нравились.

Карл. Спасибо. А что, у меня было детство?

Референт. Конечно, Ипполит.

Ипполит. Что? Как ты меня назвал?

Референт. Ипполит.

Ипполит. Точно, я и забыл. Спасибо. А то грезилось что-то... Как будто меня звали... Шарль? Шарло? Что-то заграничное.

Референт. Да-да. Я тоже смотрел. Забавная греза. Натворил ты там делов за восемьдесят лет. Я очень смеялся.

Ипполит. Неужели за восемьдесят? Или... Восемьдесят лет - это много или мало?

Референт. Как тебе сказать, время - забавная штука. Оно пролетает за миг, нет, меньше, оно как вспышка света - мелькнуло и пропало, кажется, что его и не было, и в тоже время оно - бесконечность, оно настолько велико, что нет возможности оценить его полноту. Все зависит от точки зрения.

Ипполит. Я не понимаю.

Референт. Да это, в сущности, не важно.

Ипполит. Как это не важно? Мне почему-то кажется, что если я это пойму, то я пойму все остальное.

Референт. Нет. Это только кажется. Ты ничего не поймешь. Никогда.

Ипполит. Ты лжешь.

Референт. Нет. Я не лгу. Никогда не лгу. Меня часто называют обманщиком, но я за всю жизнь еще никого не обманул, даже не пытался, потому, что это бесполезно. Никого обмануть нельзя. В этом смысле в мире существует полное самообслуживание. Каждый обманывает себя сам. Я просто никогда не пытаюсь опровергать чужие заблуждения. Ну, ладно, хватит, Тебе пора.

Ипполит. Куда?

Референт. Идти. Нужно идти, мой мальчик. Жизнь - это движение. Вперед, вперед, к заветной цели.

Вставай же, вставай же, пора, брат, пора

Туда, где за тучей синеет гора,

Туда, где нас счастие, может быть, ждет,

Куда нас погоня за снами ведет.

Вставай, поднимайся, скорей поспеши,

Ведь там за горами - всего от души,

Там вечное счастье, там жизнь без забот.

Не все доберутся, но кто-то дойдет.

Какой-то счастливец, скорей всего - ты,

Сорвет наконец-то там жизни цветы.

И может быть - может быть, что зря гадать,

Нам жизнь на бессмертье удастся сменять.

Вставай же, мой мальчик, пора, брат, пора

Туда, где за тучей синеет гора.

Дурацкие стихи, но мне почему-то нравятся. Давай. Дуй. Спеши, счастливец.

Ипполит. Куда?

Референт. Туда. Вот сюда. Впрочем, в этом месте только одно направление.

Ипполит. Туда стоит идти? Точно?

Референт. Там хорошо.

Ипполит. Да?

Референт. Да. Я никогда не обманываю. Топай, мой топотун. Счастливого пути. Желаю тебе б-о-о-льшого человеческого счастья. Не поминай лихом. Особенно к ночи. Шучу. Пока. Еще увидимся.

Свет гаснет, потом зажигается, на сцене Поспелов и Ривкинд, Ривкинд ест булку. Входит Ипполит.

Ривкинд. Добро пожаловать!

Ипполит. Где я?

Поспелов. Где, где...

Ривкинд. Да разве это важно?! Главное, в хорошей компании!

Поспелов. Смейтесь! Веселитесь! Скоро, скоро наступит благорастворение воздухов и помелом будет очищено ваше нечистое торжище!

Ривкинд. Это Поспелов. Не обращайте на него внимания. Он сумасшедший. Я Артур Ривкинд.

Ипполит. Ипполит. Знаете, по-моему, я вас где-то видел.

Ривкинд. Разве что в другой жизни.

Поспелов. В преферанс играете?

Ипполит. Нет.

Поспелов. Хорошо. Я тоже не играю. Очень рад хоть одно родное лицо встретить. А то наобщаешься здесь с жидовьем...

Ривкинд. Не юродствуйте, Поспелов.

Голос. Номер шестой! Шестой! Староста!

Ривкинд. Здесь!

Голос. Примите новенького!

На сцене появляется Лена.

Голос. Мир праху твоему!

Лена недоуменно оглядывается.

Ривкинд. Добро пожаловать!

Лена. Где я?!

Поспелов. Где, где...

КОНЕЦ