Требовательный стук эхом отдаётся по уголкам сознания.
Я нехотя вырываюсь из сонного плена и мигом осознаю, что кто то буквально выламывает парадную дверь. Тени от деревьев за окном насмешливо вырисовывают на стенах жуткие узоры заставляя фантазию работать с удвоенной силой. Но мне не страшно, наоборот.
Каждый раз просыпаясь среди ночи я не верю, что это уютное место зовётся теперь моим домом. Не моим. Но за аренду плачу исправно и переезд не предвидится, несмотря на многочисленные угрозы заносчивой хозяйки. Старушка каждый месяц, как Цербер приходит осматривать каждый уголок жилища.
«Ох а сколько возмущений было, когда она узнала, что я завела….»
Снова кто-то кулаками тарабанит, разрывая блаженную тишину.
По телу мгновенно пробегает рой игольчатых мурашек.
Кого могло принести в такой час?
Я соскакиваю, наскоро натягивая не по размеру огромную майку, ее я, как обычно стянула с себя во сне.
Ну не мое эти пижамы, рубашки, пеньюары…
«Тело должно дышать!»— заповедь Элери Ливс, то есть моя.
Быстро перебирая ногами иду на звук, слышу, как мой верный друг тяжело срывается с дивана и несётся сломя голову, царапая когтями новый наполированный паркет. Я оборачиваюсь, в ожидании, что он как обычно шмякнется на повороте и перевернувшись на спину будет жалобно скулить перебирая лапками в воздухе. Но в этот раз удача на его стороне, и через секунду он уже стоит рядом угрожающе приподняв крошечный хвост.
Ну не любила я никогда этих мопсов, а этот в душу запал. На редкость милый пёс- не кряхтит, не чихает, не хулиганит…..
Почти.
И явно не подозревает о своих размерах, ведёт себя, как горный алабай, не меньше.
«Замок под надёжной защитой».
Я строго прижимаю палец к губам, призывая молчать упрямого пса.
Он застывает, подозрительно принюхиваясь, после чего со всей дури, срывается к двери, остервенело бодая ее.
Его жалобный скулёж режет по венам. Я лишь обреченно вздыхаю и в сотый раз задаюсь вопросом для чего притащила домой этого своенравного бегемота, ведь были ленивые кошечки, молчаливые хомяки, ласковые кролики….
За дверью слышится подозрительный шорох. Прослушиваюсь, так и не решаясь подойти. Конечно же, я могу напрячь слух или… Но нет.
— Настойчивости у незваного гостя поубавилось, — самодовольно шепчу себе под нос.
Взгляд случайно задевает отражение в зеркале, растрепавшиеся волосы пышной волной стекают по талии. Я привычным движением закручиваю их высоко над головой.
«Ведьма, ведьма, ведьма!» эхом отдаются школьные издевки.
— Ведьма, — нехотя соглашаюсь еле шевеля губами и отпускаю непослушные огненные локоны.
Я застываю пристально наблюдая за дверью. Неприятное предчувствие отщипывает по кусочку годами выстроенное спокойствие.
Нет. Так не пойдёт!
Все таки придётся записаться на сессию к психологу, обычные люди так ведь поступают? А я обычная, как все.
Я круто разворачиваюсь на пятках, игнорируя желание взглянуть, кто же там за дверью. Ни к чему все это. Дверь я не открою в любом случае, а лампочка в подъезде давно перегорела— вероятность, что получится что-то разглядеть минимальная. Так к чему беспокоиться понапрасну?
— Адри, пошли спать, малыш! — лаского подзываю взбудораженного пса прихлопывая в ладоши. На что он начинает угрожающе рычать, после чего ухватившись за край коврика тащит его со всей дури, мусолит и без того изодранную ткань. Мои глаза закатываются так, что вот-вот увидят мозг.
— Нет нет, пожалуйста, только не это… — жалобно призываю его остановиться. Но Адри на кураже скользит по всей парадной, явно потеряв интерес к чему-либо кроме половика.
Я в свою очередь, плетусь обратно в спальню, подмечая, что псу удаётся завернуться в коврик рулетиком и игриво убаюкивать себя.
Проверяю завела ли будильник, на семь утра— начинающему специалисту негоже опаздывать ещё и в первый рабочий день; а потом блаженно зарываюсь под тяжелое одеяло и погружаюсь в тревожное забытие.