Элита

Глава 19

— Максим, ты опять меня не слушаешь. — сердито проговорила женщина с густыми, чёрными волосами, пышным телом и яркими, голубыми глазами.

— Прости, мам. Новый альбом у Jesters выложили. Я пол дня качал…

— Совсем со своей музыкой свихнулся, скоро экзамены… Как в институт поступать собираешься! Отцу бы это не понравилось. — поучительно проговорила женщина.

— Ой, мам…

— Не ойкай. Выключай свои «вопли из Ада» и открой учебники.

— Сейчас уберу. — нажимая на паузу, парень встал, поцеловал маму в щеку и играючи спросил, — Мамочка, а почему бы тебе не сделать тот волшебный пирог?

— Это ты мне сейчас так намекнул, что моё место у плиты? — весело произнесла хозяйка.

— Ну, как–то же тебя надо с моей комнаты спровадить. — произнёс парень, доставая из пакета учебники…

Каскадом мыслей, образов и воспоминаний неслась информация из потаённых уголков сознания. Такие утечки происходили всё чаще. Всё это причиняло боль, порой не только физическую. Сознание прежнего носителя по крохам отвоевывает поле боя под названием личность. Однако это действительно были незначительные участки. Никаких существенных изменений монстр, что сейчас был доминантном в этом теле, не чувствовал. Он по–прежнему активно обучался. Конечно, не понимал откуда у него те или иные знания, но анализировать это не мог и не хотел. Пределом его умственных способностей ныне было то, что он научился манипулировать более мелкими зараженными. А периодические головные боли вызывали неудобства, но прежняя личность была слишком слаба и тоже не осознавала себя.

Уже почти год он находился этом мире, постоянная вражда с людьми и охота на других особей научила его драться, находить у соперника слабые места. Но самое главное, монстр в чёрном плаще научился ждать. Ждать, когда пройдёт громкая колонна с тяжёлой техникой. Ждать, когда очередной сильный соперник ошибётся в сражении. Ждать, когда пройдёт кислый, страшный туман, что иногда возникает на пути миграции.

Голод перестал единолично править всем его естеством, об окончательной победе ныне говорить не приходится, но всё же, он научился его контролировать. Теперь заражённый в плаще всегда окружал себя более слабыми и тупыми собратьями. И когда голод начинал давить на него, он просто сокращал поголовье своей стаи. Однако взамен опрометчивости, пришёл азарт. Охота для него стала новой забавой. Он бросал вызов более сильным и большим соперникам и всегда побеждал. Его стая росла, после победы над иными зараженным, либо после очередного посещения свежих небольших кластеров. Новые члены стаи быстро забывали их прежнего лидера и шли за новым. К сожалению, из таких сражений не всегда получалось выйти невредимым. Сломанные конечности, разорванные мышцы и сухожилия. Всё это было неминуемым атрибутом победы. В частности, в последней драке мертвяк в плаще, потерял множество пальцев на передних лапах, часть клыков, переломал два ребра и ключицу. Так же кусач, что был им повержен, один раз зацепил горло, из–за чего звуки урчания больше походили на кряхтящий кашель.

Маленькая деревня, на два десятка бараков, что в большей своей массе пустовали, и сотней частных домов, называлась Усобое. Население, как, впрочем, в большинстве подобных сёлах, преимущественно престарелые. Молодежь редко остаётся жить в угасающих деревнях. Отсутствие перспектив и хоть сколько–то приемлемого будущего, гонит юношей и девушек покинуть отчий дом. Малая Родина редко вызывает у них привязанность, и они с большим удовольствием меняют привычный, грубый кров на хрущёвки, а те, кому повезёт, высокие новостройки в городах. Деревня Усобое не была исключением, её населяли старики, больные, алкоголики и конечно женщины, на которых держится и дом, и скот, и уже старенькие родители.

Попав под кислый туман, она, как и прочие деревни, была обречена на ускоренную гибель.

Сильный дождь преследовал стаю второй день подряд. Ни смена кластера, ни время не могли побороть силу стихии, что, казалось, приклеилась к лидеру. Тупые мертвяки падали в лужи, тонули в грязи и затаптывали друг друга. В после закатных сумерках, во тьме, лишь гром озарял окрёстные леса и поля светом. Численность стаи неумолимо сокращалась, под натиском разбушевавшегося потока воды. Помимо прочего, где–то прорвало плотину и бурный поток подхватив то, что оставалось от внушительной некогда группы монстров, понёс её остатки на свежий кластер. Среди прочих был и лидер, его так же не минула судьба его электората. Поток воды сошёл на нет, когда они ворвались на старое кладбище при деревне. Перепахав землю и выкорчевывая свежие могилы, поток подселил в них новых жителей. Пусть и не добровольных. Выжившие зараженные копошились, пытались выбраться из проглотивших их тела грязи, мусора и крошки мрамора. Однако поток миновал, а стихия всё же решила оставить в покое изрядно исхудавшую стаю. И когда деревенские, пока ещё не понимая, что произошло с ними и куда они попали, выходили посмотреть, что стало с их жильём и откуда доносился сильный скрежет. Стая заражённых выбиралась из своих временных тюрем и медленно ковыляла на звуки и шум, а также волнительный запах еды.

— Халя! Мёртвые восстали? Где Батюшка Иннокентий…

— Чё несёшь, дэбил…

— Вот те крест. Я сам их видел, на окраине за калиткой. Трупы оживают, землю разрывают. Как есть мертвяк. Идёт, ногу волочит, в груди обломок хроба.

— Совсем сполоумил! Белая горячка как есть…

Сильная пощечина, заставила хозяйку сначала замолчать, а после секундной паузы открыть рот для того, чтобы набрать воздух. Но никакие слова не сорвались с губ сильной женщины, что не привыкла к такому обращению. Вот уже двадцать лет, она была стальным стержнем этой семьи. Не раз она поднимала своего мужа из постели, после бесконечных запоев и чередой болезней ослабленного алкоголем организма.

И ни разу не сталкивалась с столь невероятным и даже дерзким отпором.

— Халя, милая, я не пил. Там правда второе пришествие Христа. Там правда мёртвые по улице идут. С кладбища, где всё отребье хоронили.

— Лучше бы ты свихнулся, Сеня. Ох, лучше бы свихнулся.

На этих словах она поднялась со скамьи и пошла на улицу, всё ещё не придя в себя после подобного шока.

Первыми их обнаружили жители домов, что жили на окраине. И после первого шока, громко поднимая соседей, предупреждали их о непрошеных гостях. Спустя всего полчаса криков и воплей, получилось мобилизовать всех мужчин способных держать оружие, ружья, косы, вилы и прочие средства обороны, что быстро удалось найти. Деревня оживала, десятками костров, из мокрых дров политых бензином и доброй сотней обороняющихся. В страхе за свою жизнь и жизнь близких, они пытались дать отпор медленным, поломанным мертвякам. А те, несмотря на огромный ущерб им причиняемый, всё равно поднимались и продолжали наступление. Женщины уводили детей и стариков, под надзором приходского батюшки. Ровными рядами, навзрыд рыдая и произнося за попом молитву они уходили по дороге в соседнюю деревню, однако ещё не догадывались что дорога та, через семьсот метров обрывается, а конечная точка их маршрута не будет достигнута, так как осталась в прошлом мире.

Приходской Батюшка сидел за столом и меняя симки, пытался восстановить связь. Смартфон последний модели от чего–то не принимал сигналы, ни одной антенны, ни интернета, ни звонков. В который раз, он предавал анафеме и производителей смартфонов и сотовых операторов. Но вновь, как, впрочем, всегда, его сил не хватало, и у богатых дела как шли, так и продолжали идти. Чуть не согрешив, но вовремя остановившись он сдержал скверные слова, что готовы были сорваться с его губ. Громкий хлопок дверью, топот многочисленных ног и нарастающий гул. Подсказали батюшке о приходе незваных гостей. Убрав в карман телефон, вздохнув он подобрался и был готов встречать прихожан.

— Батюшка Иннокентий, свят буде отец наш насущий, спаси, грехи отпусти перед встречей с Господом нашим.

— Не рано ли собрались вы на встречу с Всевышним. Сколь отмерено, нужно пройти в полной мере, не забывая о благодати и с молитвою на устах. И лишь тем, кто…

— Батюшка, Господь нас за грехи наказывает. Мёртвые с могил восстали и идут по земле.

— То люди оступившиеся, да пьяниц Господь не милует, но даны ему испытания для становления на путь истинный и через них, да страдания, он сможет…

— Батюшка, да не алкаши это наши. Как есть мёртвые восстали… — переливая сановника громко завопили женщины.

— Какие мёртвые, что несёте. Мы не в кино. Не бывает мертвяков ходячих. Ведьм и Упырей. То сглаз у вас, то порча…

— Бывают, вот прям сейчас и бывают.

— Ну пойдём, покажете своих мертвецов…

Лидер же, изрядно побитый соперником и стихией, не мог контролировать свою стаю. Он шёл на запах домашнего скота, чтобы восстановить силы и помочь регенерации залечить раны. Взломав замки, он хозяйничал в очередном хлеву, поедая свиней, кур и прочую живность, до которой мог дотянутся. И лишь спустя полдесятка опустошённых сараев, он отвлёкся и начал громко урчать, призывая остатки своей стаи, для того чтобы сохранить свои запасы еды. И увести всех выживших дальше на запад, пока их не искоренили окончательно. Собрав с десяток глупых и рваных особей, он повёл их за пределы деревни, но не пройдя и трёх сотен метров, они встретили сильное сопротивление и жар костров. Люди, потеряв несколько убитыми и сошедшими с ума, не могли дать грамотный отпор. Поэтому променад по деревне проходил спорно и с незначительными потерями. Периодически стая натыкалась на своих сородичей, что продолжали откапываться и прибывать, разнося по деревне запахи гниения и крови.

— Колян, глянь туда, нам хана, теперь точно.

— Ох ты ж, огромный какой, да с тряпкой какой–то на плечах, это пахан ихний значит.

— Точно пахан, смотри как руками машет, фак всем показывает.

— Может из наших? Наколки есть?

— Да какой из наших, видишь он не человек больше, лишь чутка похож.

— Ну ты это, не гони. Наши и после крайней ходки, когда власть мусоров земных кончена сидельцами остаются. Век воли не видать.

— Век воли не видать.

— Эй ты, пахан. Тут пацаны чёткие сидят. Мусорской власти не признаём.

— Услышал мля…

— Конечно услышал, у меня базар конкретный…

— Может пронесёт, вроде останавливается.

— Аха, встали. На нас смотрят. Смотри развернулись, в другое место повёл.

— Ну, а я что говорю, из наших он. Как пить дать из наших.

— Наверно депутатом был.

— Да, этот точно коронован…

Очередной выход был тупиком, стая волновалась и пребывала в неистовом возбуждении, многие срывались, контроль стаи был почти невозможен. Сильный голод, подстегнутый регенерацией метаболизм и близость еды стали сильным стимулом ослушаться лидера и напасть на жителей. На очередном повороте сразу четыре особи сорвались с невидимого поводка и напали на людей, завязалась борьба. Местные жители отбивались как могли, прозвучал сдвоенный выстрел ружья, удары лопатой, вопли тех, кому не повезло. И пронзительное урчание сорвавшихся особей. Многие зараженные соблазнившись урчанием тоже вступили в бой. Заражённый в плаще решил не вступать в этот бой и громко урча уводил остатки стаи.

Так продолжалось всю ночь.

— Горит деревня, шеф, не успели. — проговорил лысый мужчина в защитном костюме, с калашом и настоящим мачете на бедре.

— Заходим, защищаем что есть, грузим припасы и в стаб. У нас еды не осталось, а супермаркетов я что–то не вижу. — дал распоряжение высокий мужчина с густыми усами, переходящими в бородку, серыми глазами и чёрными короткими волосами.

— Понял, сделаем. — ответил заместитель отряда стронгов.

— Похоже обороняются пока, вопли на всю округу, как сюда не набежали ещё.

— Так чернота с юга, этот кластер не большой и деревни прилетают тоже всегда мелкие. Тут либо с воды попадают, либо по черноте.

— Помню, да. — кивнул собственным воспоминаниям начальник группы.

— Тогда спокойно заходим, забираем выживших, таримся и быстро уходим. Делать тут нечего. — подытожил шеф.

Под утро, вяло текущая борьба, что чаще была просто переходом от одной части деревни к другой, была переведена в острую фазу, пришёл отряд опытных рейдеров и объясняя оставшимся людям куда они попали, зачистили всех до единого мертвяков. Лидер же, обладая незаурядным для зараженного умом, спрятался в одном из подвалов. И переждал пока рейдеры выведут остатки деревенских, для дальнейшего распределения в стабе. Нехватка рук, частая проблема в Улье. Плюс, обязательная помощь новичкам — это важный атрибут жизни иммунных. Спасая деревенских, рейдеры за полчаса освободили деревню, добили всех, до кого смогли дотянутся и собрав содержимое споровиков, покинули кластер.

— Что собрали? Жемчужников не было? — спросил начальник группы.

— Нет, местные говорят видели одного большого, наверно сбежал.

— Может ошиблись! Страшно, мертвяки для них дело не привычное…

— И да, и нет… понимаете, они все утверждают, что у стаи был лидер. Дескать все за ним ходили. — почесав макушку, и снова схватившись за ручку для безопасной езды проговорил заместитель.

— Ну это дело привычное, в чём странности то!

— Многие говорят, что он был большой, ходил подпрыгивая…

— Топтун значит…

— Тоже думаю, что топтун, но он странный, даже не знаю, как сказать.

— Мля, говори, как есть, не парь мне мозги. — грозно проговорил шеф.

— Короче, они утверждают, что он был в плаще, всем показывал фак и громко урчал.

— Реально дичь. Надо будет подробней расспросить тех, кто доедет.

— Кхой, кхой — вырывалось из пасти заражённого, разодранное в недавней схватке горло напоминало о себе.

Выбравшись из сарая, мертвяк в полном одиночестве направился на поиски оставшейся еды. Тушки подавленных кур, одна небольшая тушка собаки, множество свежих трупов людей, что успели обратился и погибли под ударами лопат и вил односельчан. Рацион более чем обилен, да и свежесть пока была приемлемой. Обшарив десяток домов и сараев, мертвяк в плаще наткнулся на распахнутый выключенный морозильный ларь. Почти сорок килограмм разной, оттаявшей еды. Задержавшись у клада, ему пришла мысль что он видел подобную коробку ранее. Мыслительный процесс во время поедания запасов, способствовал невероятному открытию. Всего пара часов и мертвяк смог сопоставить, что подобные ящики могут содержать интересные с точки гастрономии припасы. После, вернувшись в ранее посещаемые им дома, он искал подобные коробки. Не всегда он определял холодильник как искомый образец. Но сразу в трёх домах он верно определил источник пищи.

Выломав двери, ломая полки и вырывая с корнями уплотнители, он поглощал всё, до чего мог дотянутся и смог определить как съестное. Обойдя оставшиеся дома, мертвяк сумел насытить себя на незначительное время. Регенерация работала на всю катушку, и это безусловно приносило свои плоды. Кости, рваные раны, вывихи и горло постепенно заживали, оставляя на месте пока свежие, сероватые рубцы.

Покинув деревню, немного подпрыгивая из–за изменений в походке, и самих принципов перемещения, топтун продолжил свою путь.

Звук мотора, давно уже не воспринимался зараженным в плаще, как что–то непременно съестное. Он научился видеть опасность и памятуя о нескольких неудачах, благополучно скрылся в густом кустарнике, что рос по сторонам дороги. Спустя некоторое время звук мотора стих, так и не добравшись до зараженного в засаде. Вероятно, экипаж свернул на одной из развилок, благодаря чему они благополучно разминулись.

Когда звук вовсе пропал, топтун вышел на дорогу и продолжил свой путь. Спустя пару часов мертвяк уловил запах воды. Спустя ещё полчаса, он вышел к полноводной реке. Мутная вода с рыжим оттенком, небольшими волнами накатывала на заросший тростником берег. Большие разливы, и глубокие ямы. Во многих местах противоположный край виден не отчётливо. Никаких сомнений, что вброд и вплавь это препятствие не перейти. Постояв с минуту и определившись с маршрутом заражённый, пошёл вдоль берега.

— Значит ты говоришь видел уже этого мертвяка? — спросил своего коллегу низкий мужчина неопределённого возраста, светлыми волосами и зелёными глазами.

— Да, можно сказать мы с ним знакомы, — волнуясь проговорил мужчина с густой бородой, серыми глазами и немного трясущимися от волнения руками. — В первый раз я его увидел в своей родной деревне, когда сюда только попал. Он тогда лотерейщиком был. А я… А я удирал что было сил, тёща обратилась, жену убила. Вся деревня полыхала, эта, по сравнению с Красным яром, почти не горит.

— Да ладно, это тот самый что ли?

— Да, это точно он был, щас тряпка на нём почти истёрлась, а тогда он только вляпался в неё, — сбивчиво говорил мужчина, — Во второй раз видел его совсем издали. Мы тогда пасли Старого, на него стая напала с Кусачём, так именно этот мертвяк Кусача того завалил. Помнишь, я рассказывал?

— Да помню, только не поверил Вам тогда, а сейчас верю. Охренеть, Леший. Так у вас что–то вроде переплетения судеб, я про такое от мужика в Монетном слышал.

— Третий раз я его сегодня встретил. И ты знаешь, думаю ты прав. Мы ещё не раз увидимся. Я думаю, если помру, так от его лап.

— Ну, или ты его…

— Улей покажет… но что встретимся, я больше не сомневаюсь.

— Ладно, продолжим наблюдение, клиент почти прибыл.

— Продолжим… — и уже очень тихо, себе под нос, — до встречи, был рад вновь тебя увидеть…