Эльф в подарок

Глава 4

Шерли

— Шерли, какая прелесть! Вам так идет это платье! Совсем другое дело! Ведь можете, определенно, можете выглядеть подобающим образом, стоит лишь проявить немного усердия, самую малость!

— Благодарю. Вы так великодушны ко мне, — я присела в глубочайшем реверансе, стараясь не звякнуть обилием поясного арсенала.

— Ну конечно, ведь мы же подруги. Идемте скорей, мне совершенно не терпится испытать то средство, что вы привезли по моему заказу. Так ли оно хорошо в действительности, как о нем говорят?

— Думаю, слухи нисколько не противоречат правде. Вы готовы его испробовать прямо сейчас?

— Я уже его нанесла, идемте скорее, пока не выветрилось.

— Но, куда?! Ведь это же…

— Знаю, знаю. Сильнейший афра… арфо… физи… Что-то такое музыкальное, еще с арфой созвучно.

— Афродизиак. Ловушка для мужчин. А с вашей природной красотой — средство исключительной силы.

Великие боги, дайте мне пережить этот вечер. Куда бы она ни пошла, все мужчины будут следовать за ней хвостом, с одной только единственной целью и готовые абсолютно на все, чтобы ее добиться, будто коты за мартовской кошкой.

— Я могу узнать, куда мы пойдем?

— Это будет сюрприз! Бежим скорее, я нашла лазейку в нашем саду. А охрана находится под действием средства для отвода глаз. Тут недалеко. Шерли, почему вы замерли? Бежим скорее за мной!

— Мне чуть-чуть непривычна пышная юбка.

— Ну так подберите подол, как это делаю я. Смотрите, ничего сложного. Великие боги! — в искреннем ужасе принцесса вскинула руки, — откуда взялся на вас этот ужас? — фрейлины ахнули.

— Какой?

— Мужские ботинки! Нет, с вами определённо что-то не так. Не бойтесь, я помогу, есть отличное средство. Бежим!

С визгом и хохотом придворные дамы побежали в просторный сад. Стража, действительно, будто не смотрит. Такое сильное средство применено для отвода глаз? Или им просто уже безразличны выходки этих куриц? Но как же тогда духи? И куда, черт подери, мы так быстро бежим сквозь пышные розы? Ай! Опять какая-то колючка. Веточка щелкнула по плечу, кто-то из фрейлин запнулся и чуть не грохнулся в клумбу, отчаянно взвизгнув. Мой хохот потонул в хохоте остальных девиц. Узкая дверца из сада и вот мы уже на широком проспекте, вытаскиваем лепестки и веточки из волос, оправляем платья. Мимо марширует отряд бойцов из столичного гарнизона, ветерок донес до мужских носов запах волшебного эликсира. Сбились с шага, налетели один на другого, получили отповедь от командира.

— Бежим! — крикнула в притворном испуге принцесса.

Нам в спины летят сумасшедшие грубые шутки и свист. Придворных дам высшего сословия никто так и не сумел распознать в стайке смешливых девиц. Щекотливые реплики воинов смешиваются с облаком волшебного аромата. Со всех сторон льются комплименты в адрес прекрасной принцессы, надеюсь, ее никто не узнал. А, впрочем, не мое дело.

— Нам сюда! Еще два проулка, и мы у цели!

— Ха-ха-ха! Чувствую, вечер будет незабываемым!

— И ночь!

— Ночью нельзя. На заре мне нужно сидеть на троне рядом с отцом, прибудут послы и доставят подарки! Шерли?

— Я тут!

— Какой у вас чудесный румянец на всю щечку!

— Благодарю! Давайте тут чуть помедленней, я немного устала.

— Сейчас отдохнем. Я хотела вас попросить об одной небольшой услуге.

— Для вас, все что угодно!

— Мне нужен рулончик сесских шелков.

— Это не сложно, они есть в любой лавке.

— Вы не поняли. Мне нужен рулончик напрямую из Сессии. Не подделка, не что-то похожее. А именно рулон, именно оттуда и их местный краситель.

— Простите, но это почти невозможно в эту пору. Дороги сейчас небезопасны.

Принцесса, похоже, рехнулась. Сейчас там можно только пропасть окончательно.

— Я заплачу, сколько скажете. Все транспортные расходы и поверх них двойной гонорар. А так же мое к вам расположение.

Если помру, так хоть не бесплатно. Допуск к тому переходу у меня есть, экипировка тоже, да и подходящие артефакты. В принципе, все решаемо.

— Я согласна.

— Отец ничего не должен узнать.

— Разумеется.

— Клянетесь?

— Да, — во что я опять влезла? Вот ведь, дура! Это все нехватка кислорода после пробежки. Более суток в пути, тугая шнуровка корсажа и вот. Идиотка!!!

— Я рада, что мы с вами друг друга поняли. Мы почти пришли.

Дышу, как загнанная лошадь, которую наконец-то пригнали к конюшням. Как же хочется сесть, вытянуть усталые ноги, а не вот это вот все. Стоп! Нам сюда?!

Призрачно красивый особнячок, тонущий в роскошном цветении кустов белых азалий. Красные фонари танцуют в воздухе вальс под невесомую пронзительную мелодию скрипки, льющуюся наружу из стрельчатых окон.

Над плотно закрытой калиткой в воздухе, сопровождаемая бесшумными взрывами крошечных фейерверков, повисла табличка "Бордель".

— Нам туда?

— Ну конечно! Где же еще проверять действие эликсира, как не здесь. Идемте скорее, Шерли, нас уже ждут, я заранее договорилась. Сегодня весь этот милый особнячок в нашем полном распоряжении. Вы рады?

— Очень. Ни разу не была в подобном заведении.

— Да неужели? Не скромничайте, никто ничего не узнает! Когда девушки дружно проказничают в одном месте и в одно время, то ни одна не проговорится. Я проверяла! Все расходы оплачиваю я, как обычно у нас заведено в такие отлучки! Чтобы никто не нашел повода сачковать!

— Наверное, вы правы.

— Идемте скорее выбирать, мне не терпится. Вы предпочитаете людей?

— Пожалуй…

— Нет? Я так и подумала. Смуглых?

— Пожалуй…

— Я попрошу предоставить вам право первого выбора. Девочки, ведь никто не против? Шерли так смущается, она с нами впервые. Пусть выбирает, а мы посмотрим!

Великие боги, во что я ввязалась?!

Адриан

Недоумение — наверное, самое емкое слово, чтобы в полной мере описать мои чувства. Я теперь — вещь? Просто вещь, лишённая права на свои чувства, мнение, волю? Все, что мне позволено сохранить, все, что связывает меня с прошлой жизнью — тонкая почти невесомая полоска ткани на бедрах. Что мне теперь кажется более нереальным, та жизнь, которая была у меня еще только день назад? Или же эта, лишенная смысла, наполненная недоумением и стыдом? Стоит ли пытаться найти выход? Для этого мне понадобятся силы, а значит, и еда. Встал и, пока коридор пуст, дошел до мисочки с кашей. Серая, холодная, лишенная запаха масса. Набрал казенную ложку до половины и попытался взять в рот. Практически несъедобно, лишено какого бы то ни было вкуса. Чтобы проглотить вязкую массу, пришлось взять в руки кувшин и запить горьковатой водой. Хватит для меня на сегодня подобных издевательств над желудком. Наверное, стоит поспать, прошлую ночь я провел в своем кабинете. Как же это было недавно! А теперь? Улегся на тощий матрас, постарался придвинуться к стенке. Хоть бы сюда никто не вошел до утра, не увидел моей наготы! Сон не идет, нет ни привычной подушки, ни одеяла. Попытался поджать к груди ноги. Бесполезно. А поспать, наверное, стоит, чтобы как-то пережить завтрашний день. Думай, Адриан, думай. Быть может, есть какой-нибудь способ избавиться от клейма. Кто может помочь из тех, кто меня не знает? К знакомым не обращусь, ни к эльфам, ни, тем более, к людям, слишком стыдно. Раб, лишенный воли девственный раб. Что же они собираются со мной делать? Что это за госпожа? Эльфийка, судя по имени, или нет? Может быть, полукровка. Не знаю.

Безмерно хочется отмыться от липких оценивающих взглядов, от посторонних касаний. Возможно ли это, вообще, сделать? Смогу ли я хоть когда-нибудь забыть подобное унижение. Должно быть, мой сосед пошутил, говоря про бордель. Такое, уж точно, невозможно никак. По крайней мере, не со мной. Кто станет подобным образом использовать эльфа?

Утро не принесло облегчения, скорее наоборот, противопоставив яркий луч утреннего нежного чистого солнца окружающей обстановке.

Старую кашу никто не забрал, нового завтрака нет. Тишина, рой стремительных мыслей. Элитный раб, должно быть, имеет высокую цену, наверняка в моих бумагах уже разобрались. Долг перед Империей я покрыл, а значит, с точки зрения совести и морали я чист. Быть может, меня выкупят в подмастерья для работы с бумагами, или в охрану, а еще лучше для работы с редкими артефактами. Эльфы знамениты повсюду как народ, склонный к тонкой искусной работе. Надеюсь, мне никогда не придется работать с посетителями и ловить на себе взгляды, полные сочувствия, как у той молочницы, что провожала меня навстречу судьбе раба, или взгляды, исполненные оценки. Лучше уж скромный угол в чулане и работа, работа, работа. Пройдет время, и я добьюсь расположения хозяина, он по достоинству сможет оценить честный исполнительный труд и, наверняка, вернет мне утерянную свободу. А там уж я придумаю, как быть дальше. Мадам, которой решили меня предложить до официального торга, должно быть, модистка или парфюмер. Кто еще может носить эльфийское имя? Видимо, она хочет приобрести непорочного честного эльфа, чтобы тот не опорочил марку ее торгового дома своим недостойным поведением. Шить я умею немного, даже вышивать и то приходилось когда-то давно в угоду старшей сестре, та еще стерва. Именно из-за ее непомерных амбиций я и удрал жить в Империю на свободу, где все решают на равных, и нет необходимости подчиняться старшей женщине дома.

Если работа предстоит не за прилавком, не в качестве зазывалы, то я постараюсь произвести хорошее впечатление на эту даму. Правда, как мне это удастся в одном нижнем белье? Может, стоит снять чехол с матраса? Додумать свою мысль я не успел. По коридору зазвучали тяжелые мужские шаги и звонкие женские голоса. Тряхнул головой, силясь прикрыть лицо волосами, встал, опустил лицо к полу.

— Это он?

— Да, госпожа Доржэль.

— Какой скромный. А что у него с волосами?

— Срезали, чтоб не мешали.

— Отрастут. Иди сюда, ну, подними голову, я хочу на тебя посмотреть.

Не успел я ничего сообразить, как подбородка коснулись мягкие женские пальцы, поднимающие мое лицо вверх. Что она себе позволяет? Я вздернул голову. Передо мной стояла совсем не эльфийка и даже не полукровка. Вызывающая отвращение ярко раскрашенная человеческая женщина, а то и вовсе прямой потомок бородатого гнома. Щеки предательски залились краской. Женский палец скользнул мне на грудь, коснулся соска и заскользил ниже. Я опешил, абсолютно не понимая, что на это можно сказать. Стражник отмер первым.

— До продажи его запрещено трогать.

— Ты невинен?

— Д-да.

— Какая удача. Я хочу тебя купить себе в качестве личного раба. Будешь спать со мной на мягкой постели, буду брать тебя в город.

— Что?! Что вы себе позволяете?! Я лунный эльф! У меня есть еще честь, и я не готов променять ее на место в вашей кровати!

— Какой горячий! Прелесть! Просто прелесть что такое. Ну, подумай, какая честь может быть у вещи, по сути? Стул же не выбирает, кто и как на нем будет сидеть. А место рядом со мной — это уже честь. Когда тебе еще предоставилась бы возможность коснуться столь чудесного тела? Я ведь наполовину тоже эльфийка. А папа был гном. Посмотри, какая мягкая у меня пробивается борода. Ты сможешь ее ласкать и все остальное тоже. Чудесно, правда?

Я припомнил все известные мне ругательства городской черни. И про устройство тела, и про прихотливые вывороты судьбы.

— Дрянь! Неблагодарная дрянь! Как вы посмели мне предложить такое! Это же как кусок грязи в фантике от шоколадной конфеты!

— Он понесет суровую кару! Строптивый, только вчера привезли.

— А мне-то какое до этого дело, позвольте спросить? Ноги моей больше не будет в вашем псевдоэлитном отделе!

Так ошейником меня еще не шарахало. Спасло от смерти то, что я чего-то да стою. Очнулся только на следующий день.

Несколько дней пронеслись как бесконечная череда унижений. Есть мерзкую кашу я просто не мог, пару раз пытались накормить через силу. Дважды противоречил охране. Один раз даже получилось попасть по стражнику чертовой миской, а еще исхитрился поддеть за живое словом.

К началу торгов в моей карточке значилось слово «строптивец». Уж лучше так, чем покорная постельная принадлежность.

Круглая небольшая арена, усыпанная песком посреди закрытого павильона. Туго скрученные за спиной руки. На время аукциона магией меня лишили возможности говорить. Яркий свет, бьющий в глаза, покупателей мне не видно. Нелепые характеристики, расхваливают мое упругое тела. Мужские и женские голоса, невероятные ставки. Хоть бы попасть в контору или в наемники, с оружием я хорошо справляюсь. Да хоть куда бы то ни было, но в нормальное приличное место.

— Ставок больше нет. Продан госпоже Мэри Сью, хозяйке городского борделя.

От шока я попятился и упал на песок. Вроде бы даже вскрикнул.

Зал хохочет, летят грубые шутки, одинокие хлопки в ладоши адресованы моей госпоже.

— Там тебе мозги на место вставят. И не только мозги, — грубо тащит меня знакомая стража к невысокой черной карете. Бросают прямо под ноги к какой-то женщине в длинной кружевной юбке.

— Веди себя, как подобает.

— Иначе что? Что ещё вы можете сделать?

— А иначе поволоку тебя на цепочке следом за каретой, а на шею повешу табличку с информацией о том, куда тебя продали и что с тобой собираются делать. Все будут смотреть и обсуждать. Хочешь?

— Я вас понял.

— Еще раз!

— Как прикажете, госпожа.

— Молодец, хороший мальчик. Сиди тихо и не мешай.

Прекрасный особняк, гнездо городского разврата и похоти. Меня протащили напрямую в комнату "мальчиков", расположенную на втором этаже. Смазливые лица, разукрашенные татуировками. Тела в нелепой одежде.