Эльфийский бык 2

Глава 4 Про Сивку-бурку и срочную надобность в богатырях

Медведь, научившийся кричать «ау», никогда не останется голодным.

Мудрость, изложенная старым лесником Ануфриевым после одной охоты

Леший задумчиво изучал бумаги. Во всяком случае пытался. Странное ощущение, что писано вроде бы русским языком, и буквы родные, и даже слова знакомые изредка встречаются, а в сумме выходит какая-то маловнятная хрень, от которой голова начинает болеть. И хуже того, появляется острое чувство его, Лешего, неполноценности.

А ведь кто-то ж это написал…

Вздыхая, Леший отвлекался, поднимал голову, взглядом цепляясь за синее поле травы. Трава была такой, характерною, и если бы не цвет её, Леший бы сказал, что эта ботаника ему знакома.

Но цвет смущал.

Кажется, не только его, если объект к полю приходил сперва в компании двух парней, с которыми долго и весьма эмоционально обсуждал происходящее, потом еще и девицы к обсуждению присоединились. А Леший вернулся к бумагам.

И мыслям.

Мысли были какими-то на диво бестолковыми, что тоже злило. Нет, ну как в здравом уме и твердой памяти можно было это вот подписывать?

Договор на дом.

А оценили этот дом… да его квартира в столице почти в такую же сумму обошлась.

На землю… причем не покупку, а пользование… отягощение. Страхование кредита. Помесячное обслуживание. Штрафные санкции и пени. И главное, Леший чуял, что ему и понятна, хорошо, если третья часть.

Второй договор.

Третий… этот вообще больше на добровольное рабство похожий. Обязательства, обязательства… снова обязательства. А прав и нет. Правильно, какие права у рабов?

Но суммы зарплатные неплохие.

В теории.

Нет, эту малохольную надо вытаскивать, потому что…

…он бы и вытащил. Вот честно. Пусть бы не сам, сам он занят, сторожит объект и конопляное поле, но вот нашел бы кого дернуть. Адвоката какого или еще, чтоб приехал, с этими договорами разобрался, закрыл долги и увез малохольную с Данькой вместе.

Мысль, что он, Леший, может так сделать, грела душу.

И сделал бы. И даже вчера всерьез прикидывал, кого выдернуть, чтоб занять.

Но…

Он оторвал взгляд от очередного листа, в котором за хитросплетением мудреных слов скрывались чужие долговые обязательства с ограничениями вкупе, и подавил зевок.

…Чесменова Леший узнал сразу, пусть даже в спортивных штанах и ярко-лиловой рубахе с пальмами князь несколько выбивался из привычного образа. Но у Лешего память тренированная. И людей опознавать он приучен вовсе не по рубахам.

А потому и узнал.

Сразу.

Хорошо, что издали глядел, да и сам князь был весьма увлечен беседой с Софьей Никитичной, которую Леший тоже признал. И совсем уж… удивился.

Мягко говоря.

А потом еще раз удивился, ибо Софья Никитична, запомнившаяся Лешему дамой весьма строгой и суровой даже — даром, что и сам Кошкин в присутствии матушки робеет — весело смеялась и, ручкой помахивая, что-то князю отвечала.

Он тоже улыбался.

И вовсе беседа эта, подслушать которую Лешему весьма хотелось бы, да он не посмел, казалась этакою, весьма душевною и любезною разом.

— Это бабушка Софья? — спросил Леший тихонечко, в тень отступая.

— Ага, — подтвердила Данька и тоже в тень отступила. — Я сказала, что спать пойду… они хорошие, но бабушка Софья боится, что меня украсть могут, вот и никуда не пускала.

— И ты сбежала? — Весняна отступать не стала, но руку вытянула и по воздуху провела. — Они же волноваться будут.

— Не… они гулять пошли. К речке.

Судя по тому, что в руках Софья Никитична держала крупную кувшинку, а штанины спортивных брюк князя были подвернуты выше колен, прогулка к речке состоялась.

— А откуда они тут взялись? — поинтересовался Леший и тогда даже обрадовался, потому как репутация у Чесменова была своеобразная.

Да и нужные люди, в число коих Леший входил, знали о небольшом таком подразделении, столь секретном, что и названия у него не имелось, главою которого числился князь. Где-то там наверняка числился. В совсем уж секретных бумагах.

В общем, тогда Леший подумал, что с бумагами ему можно не разбираться, если Чесменов тут, но, возможно, стоит предложить посильную помощь в делах.

Трупы там убрать.

Допрос провести…

— Приехали, — ответила Данька. — Недавно. Говорила же, что поженились и приехали…

Вот тогда-то Леший окончательно завис.

— Они раньше тут жили, когда молодыми были… давно еще. И теперь вот тоже. Молодость вспомнили. Так бабушка Софья сказала. А Яков Павлович сказал, что чего её вспоминать, когда он и сейчас молодой. Он смешной…

Ну да… хотя многие, кому случалось столкнуться с Чесменовым, пожалуй, не согласились бы.

— А бабушка Софья сказала, что ему надо быть серьезным и ответственным. А он сказал, что он серьезный и ответственный на службе. А тут он несерьезный и вообще отдыхает.

Вот в отдых Леший не поверил.

Во все остальное…

Тоже не поверил бы. Но Софья Никитична засмеялась, да и кувшинка. И мокрые шлепанцы, которые босой князь в руках нес… и не стал бы он так шутить. Все ж Кошкина — это княгиня целая, к Её императорскому Величеству приближенная, чтоб с нею шутить…

В общем, всю ночь Леший маялся, пытаясь понять, чего видел, а потом плюнул и бумагами занялся. Хотя получалось ничуть не лучше, чем с пониманием.

— Леший! — прервал размышления громкий крик объекта. — Леший, выходи…

Чтоб вас всех.

Не задание, а цирк какой-то, с императором в главной роли. А Леший, выходит, то ли клоун, то ли…

— Леший, я знаю, что ты тут…

К опушке леса его императорское величество направились бодрым шагом, весьма надеясь, что не ошибаются. Потому как если ошибаются, выглядеть он будет преглупо.

Над головой качнулись ветки.

Повеяло прохладой. И привычно уже, приветственно, зазвенели комары.

Император огляделся, на всякий случай бросил сканирующее заклятье, которое, как и ожидалось, ничего-то и никого не обнаружило.

Оглянулся…

Девушки ушли. Иван все так же бродил по краю поля, размахивая руками. Издали, долговязый и худой он чем-то напоминал голенастого журавля. Но конопле махания нравились и она, покачивая верхушками, тянулась к солнцу.

Урожайный будет год…

Император вздохнул.

Не хотелось ему, но…

— И что дальше? — осведомился Бер, осматриваясь. — Если думаешь поле сосновыми ветками замаскировать, то вряд ли выйдет…

— Думаю, что разрешение выправлю. На посадки. Оформлю как технический сорт.

— Но…

— В нормальных условиях можно было бы и так побрыкаться, без всяких разрешений. Потребовать, чтобы доказали, что это именно конопля и все такое. Но когда те, кто доказывать должен, служат одному человеку, это не имеет значения.

— Твоя правда, — согласился Бер. — А объяснишь как?

— Ну… как-нибудь… как участие в гранте по развитию прикладного коноплеводства… или вообще пойдет по линии магически-активных биоценозов.

Александр уже и так, и этак прикидывал.

Все упиралось в Свириденко, который этаким шансом не может не воспользоваться. А стало быть, без разрешения никак. В конце концов, его можно просто не показывать, ну, пока совсем край не настанет.

— Ладно… как-нибудь справимся, — Император еще раз огляделся и крикнул во всю мощь: — Леший!

Орал он не так и долго.

Бер не мешал, сказал лишь, дождавшись паузы.

— Ты неправильно зовешь.

— В смысле?

— Сивку-бурку зовут иначе. Надо встать и сказать громко, внятно. Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной…

— А в морду? — раздался донельзя мрачный голос Лешего. Александр и сам вздрогнул. Он готов был поклясться, что еще недавно вон под той елкой ничего-то не было, кроме кучи прошлогодней листвы. Сейчас же эта куча поднялась и расправила плечи.

— Сивки-бурки, — Бер развернулся и не растерялся. — В морды не бьют, а верно служат…

— Смотря кому, — буркнул Леший.

— Служат или бьют?

— И то и другое.

— Это Леший, — Александр указал на Лешего. — А это Бер.

Бер протянул руку. А Леший, чуть прищурившись, уточнил.

— Волотов?

— Точно. Обычно меня не узнают. Я в дальнюю родню пошел…

— И мелкий.

— Сам знаю.

— Сила похожая, — отозвался Леший и зачем-то добавил. — Теперь хоть понятно…

А что ему понятно, не сказал. Император и уточнять не стал. Не его это дело.

— Спасибо, что отозвался.

— Да ладно, — Леший сбросил капюшон и головой потряс. — На чем засыпались?

— Ни на чем. Просто предположение. Поржавский скорее прибил бы меня, чем без охраны выпустил.

— Ну… — Леший потряс головой. — Так-то… в общем… мы тут.

— Пятерка?

— Ага.

— И как тут вам?

— Да… нормально. Воздух свежий. Комары дикие.

— Тех, кто на оборотней охотился, вы взяли?

— Взяли, — повинился Леший. — Помяли чутка… но отдали уже. В разработке они.

— Это хорошо…

— Ладно, — Бер перевел взгляд с Лешего на Императора и обратно. — Я пойду, пожалуй… прогуляюсь… коров вон помогу перегнать, пока вы тут… слушай, а это выходит, что наша конопля под охраною будет? Императорской…

И заржал.

Вот же ж…

— Сообразительный парнишка, — нарушил молчание Леший, дождавшись, когда Бер удалиться. — Так понимаю, ситуация… накаляется?

— Именно, — Император сел на пенек и велел. — Рассказывай.

— Что?

— А что знаешь. В Осляпкино бывал?

Осторожный кивок. И уточнение.

— Заглядывал только.

— Вот и потихоньку… сверимся… что-то мне происходящее тут не нравится, но гвардию вводить пока рановато.

— Зачем гвардия? — Леший даже обиделся. — Сами справимся.

— Верю… в общем, садись. Будем информацией обмениваться, — из кармана появилась хорошо знакомая Лешему записная книжечка. — Связь с центром имеется?

— Вчера сбоила, — признался Леший.

— Энергетический выброс был, — Император книжечку открыл и призадумался, с чего начинать. — В общем, давай сперва ты…

— Ну с мужиками просто, — к концу доклада Леший слегка вспотел. Хотя, может, дело было не в дотошности его императорского величества, который и бумаги отобрал, сказавши, что сам с ними разберется, и вопросами замучил уточняющими, а в том, что солнышко поднялось высоко.

И день обещал быть жарким.

От этого и волосы взмокли, и пот потек под маскировку, хотя обычно-то справлялась с погодою.

— Черноморенко надо. Он только порадуется. Сам-то женатый, но из ребят там мало кто пристроился, — Леший тоже сел, ибо объект страсть до чего не любил, когда над ним нависали.

— Почему? — удивился Император.

— Ну так… старый проект… давешний еще. Набирали одаренных, выискивали сирот, у которых дар более-менее с перспективой развития. Определяли в спецуху, аккурат для службы. Он и растил, и учил… племянничков. Вот. Не, они нормальные ребята. Толковые. И силой не обделены. Только… — Леший даже смутился, потому что прежде он с объектом об этаких вещах не разговаривал. — В род им хода нет с имперской службы. Личное дворянство у всех имеется, но наследное — мало у кого. Деньги получают немалые, если по сравнению с простыми, но не такие, чтоб совсем уж. На частных подрядах, пожалуй, и больше поиметь могут. Но…

Леший вздохнул и признался.

— Характер у нас такой, что… не привыкшие прогибаться. И они тоже. Вот и выходит, что ни туда, ни сюда…

Император слушал превнимательно.

— … да и большую часть они то в море, то еще где… и какая нормальная баба в это «где» попрется? Особенно если там секретность и из развлечений всех — чаек над морем считать.

— Это ты по собственному опыту?

— Дядька Черномор жаловался как-то, что вроде и срок выслуги подходит, что там уже можно и на пенсию куда. А куда, когда сами-то жить неприученные? Он же ж к ним, как родным прикипел… там и женить пытался, да все заканчивалось разводом. Ну у нас это вовсе дело такое, частое…

— Черноморенко, значит, — произнес Император презадумчиво.

— Только… — Леший смутился. Как-то не получалось у него никогда просить. Не умел и все тут. Хотя мог бы, наверное. Император не жадный и заслуг у Лешего хватает, и… все равно не получалось.

Раньше.

А тут вроде ж не за себя.

— Как я понял, им землица нужна. Водяничкам. Чтоб своя… чтоб семья…

— Вот чего-чего, — Император усмехнулся. — А земли в России хватает… наделю. Только ты своему Черноморенко передай, что все по доброму согласию, иначе…

— Да он сам не позволит, чтоб иначе… — отмахнулся Леший.

— А ты его откуда знаешь?

— Так… я ж с той самой спецшколы, — Леший пожал плечами. — Он меня в интернате подобрал. В спецшколу вывез. Учиться заставил. Да и так, мозги на место вернул. Это уже после, при вашем батюшке, школу эту закрыли.

— Почему?

— Ну…

Леший замялся. Вот как сказать самодержцу, что батюшка его, тот же самодержец, великим умом не отличался?

— Вроде как нужды особой нету… раздувание штатов и все такое… наоборот… ни с кем же ж не воюем, и на кой оно? Сейчас, знаю, что там половина задач гражданского толку, по согласованности. А если без нее, то и вовсе закрыли бы.

— Да уж… а с Чесменовым не ошибся?

Леший головой мотнул:

— Чесменова я знаю. И у Софьи Никитичны бывать доводилось. С Кошкиным… очень гостеприимная дама… а остальное — не буду врать, что точно. Гуляли под ручку. Цветы дарил. Данька говорит, что женились и приехали, но… она ж дитё. Может, поняла чего не так.

Хотя что тут можно не так понять-то?

— С Кошкиным Чесменов игры играть не станет, — произнес Император задумчиво. — Но и ко мне за разрешением на брак не приходил. Может, через секретариат подал, он порой слишком уж принципиален, а там все зависло в мое отсутствие. Нехорошо, если так… если без разрешения, то брак выйдет недействителен.

Ну да… и Чесменов дураком себя покажет.

И Кошкин скандала с матушкой не простит. Он к Софье Никитичне очень даже привязанный.

Император задумался и думал долго, пока мысли не прервал телефонный звонок.

— Слушаю, — Император на звонок ответил. И слушал даже. А потом как рявкнет: — Какие, на хрен, суслики⁈

Леший вскочил и вытянулся, на всякий случай.

— Завод… да вы там что, белены объелись? Сусликов… да в жопу ваших сусликов… не буквально. Образно говоря… да, просто не трогайте сусликов! Пусть себе живут, как живется… лучше мне пловцов организуй.

Император глянул на Лешего.

— Группу Черноморенко. Да, в полном составе, даже расширенном… чтоб человек тридцать, а лучше — больше. И сам пусть едет… задание? Лешему обрисую, он скажет. Ну, секретно, само собой… очень секретно. Переведи под мое личное командование… А! Еще надо, чтоб это… как бы выразиться… разрешение. На культивацию конопли. Вельяминовым. И срочно… да. Нет, немного. Гектара два-три…

— Больше, — заметил Леший.

— Пять-семь… а, давай все десять, мало ли, вдруг еще разрастется. Что? Случайно получилось, а теперь жалко и вообще… да, для технических нужд. Коров кормить будем… ах да, и передайте там матушке, чтоб поздравила Кошкина за матушку. Нет, не юбилей, со свадьбой. Там проследи, похоже в секретариате опять бардак. Пусть все сделают чин по чину, а то еще обидится… за кого вышла? За Чесменова. Вот-вот, говорю, он гордый, потом притомимся выяснять, кто это прошение о браке потерял. Так что сделай, чтоб красиво и по правилам. Вот… да, его тоже можешь поздравить, если найдешь. Хотя, конечно… в общем, чтоб никто дурного не подумал, пусть матушка как-нибудь одобрение выразит. Высочайшее. Подарок там выберет. Цветы и что еще положено…

И трубку положил.

И на Лешего посмотрел. А Леший взгляд выдержал и поинтересовался.

— А при чем там суслики?

— Суслики? Понятия не имею… с чего-то решили суслячью тушенку выпускать. Может, оно, конечно и неплохо на вкус, но уж больно своеобразно. Народ не поймет… в общем так, с Черноморенко сам свяжешься? Лучше бы напрямую, а то там перепоручат, перенаправят, пока цели поставят, задачи… в итоге переврут и пришлют, хорошо если к осени. А нам тут надо, чтоб вчера. И желательно, чтоб они там доить научились. Ну… сам понимаешь…

— А легенда? Нужна будет?

— Нужна, пожалуй… — Император опять задумался и вздохнул. — Вот как можно объяснить появление тридцати трех боевых пловцов с умением доить коров? Чтоб правдоподобно?

— Понятия не имею. Это к аналитикам надо…

— Нет уж… сами разберемся. Без всяких там… будет моим родственником. Дальним, но любимым дядюшкой… с племянниками.

Легенда была так себе, но Леший спорить не стал. Император же поднялся.

— А мне чего делать? — уточнил Леший.

— А чего ты делал?

— Безопасность блюл.

— Молодец. Блюди дальше.

— Может… прогуляться? Пообщаться… скажем, женихом там назовусь… на работу попрошусь… свободные вакансии мы им организовали.

Император чуть задумался, но после покачал головой:

— Нет, Леший. Ты всем хорош, но… прямой больно.

Прозвучало обидно.

— Новеньких или будут держать подальше от основного дерьма, а потому ничего толком ты не узнаешь. Или постараются втянуть поглубже. Так что лучше тут посиди… поле вон постереги и в целом.

— А если…

— А если кто решит проявить свою неприязнь действием, то по обычной схеме. Ну и вообще, ты умный, сам разберешься, что да как. Считай, полномочия я тебе выдал.

— А документы?

— А документы, — Император скатал бумаги трубочкой. — Я почитаю. Давно столь занимательного в своей извращенной противозаконности договора не читал… иди уже. Ах да… за Чесменовым тоже пригляди. Нет, я знал, конечно, что ему некромант нужен, но чтобы вот настолько…