Эльфы руси бхай бхай!

Это была первая фраза которую он произнес. Сложив ладони в замок, он потряс ими над головой, выкрикивая: «Эльфы руси бхай бхай!». Черт знает, откуда, как, зачем и почему именно это пришло ему в голову. Он, кажется, крикнул еще «Венсеремос!» и «Но пасаран». Можно было бы вставить пару слов из квенья или синдарина, которые он когда–то слегка позубривал, но сейчас он просто очумел от волнения и радости, поэтому в голову, забитую бессвязными обрывками толкиеновских сказок, не влезло ничего, кроме «Галадриэль!».

Эльфы, в количестве пяти или шести штук, стоявшие на пригорке, переглянулись, о чем–то посовещались минуту–другую и…

И потом началось!

Когда они подняли луки, и первая стрела свистнула возле самого уха, он удивился на секунду. Замахал руками, закричал: «Нихт шисн! Я свой! Нихт шисн!». Но когда вторая стрела клюнула карагач рядом с Иваном и зазвенела, дрожа и вибрируя, он, не перестав удивляться, вломил бежать вниз по склону. Эльфы, выкрикивая что–то азартное и веселое рванули за ним.

Иван когда–то имел неплохую спортивную подготовку, одно время он каждое утро пробегал несколько кругов на расположенном неподалеку стадионе спортфака, только поэтому, наверное, ему удавалось сейчас довольно лихо и на неплохой скорости петлять между деревьями, умудряясь не запутаться ногами в хрустящем валежнике. Время от времени то рядом с ним, то чуть впереди тюкали в стволы берез длинные эльфийские стрелы. Иван именно такими их себе и представлял — длинные, с поблескивающим серебристым наконечником, с буро–зеленым опереньем. Но сейчас подобное совпадение его почему–то не радовало. Наверное потому, что эльфы оказались вдруг совсем не такими, какими он их себе представлял и какими их преподносили дедушка Толкиен и все прочие авторы бесконечных фэнтезийных гешихтов. Возможно это были не светлые эльфы… Одеты они были в не очень чистые зеленые штаны, в зеленые же защитные куртки. Волосы их не струились до плеч белокурыми локонами, а были коротко, бобриком, острижены и тоже выкрашены зеленым, грязно–зеленые же полосы беспорядочно разукрашивали лицо. Наверное, такая несколько однообразная раскраска помогала им маскироваться в лесных дебрях.

«Нет, — подумал Иван, перепрыгивая какую–то рытвину и огибая очередной дубовый ствол, — нет, это не эльфы, похоже.»

Он совсем устал и на секунду обхватил встречную березку, прижался к ней, повис; в голове смутно поплыли какие–то обрывки есенинских строк. Но стрела, чиркнувшая возле головы и содравшая с березы берестяную стружку, заставила его напрячься и рвануть дальше, вниз и вниз по пологому склону. Главное сейчас было не пропустить тот могучий дуб, через дупло которого он пролез в эту чертову сказку, которая на поверку оказывалась совсем не сказкой, не доброй и, кажется, не волшебной.

***

- Может ну его? — запыхавшись, глотая звуки, спросил пожилой эльф, которому давно уже надоела эта беготня по валежнику.

- Он уже выдохся, — на бегу ответил другой, помоложе. — Сейчас мы его возьмем.

***

Иван наконец–то увидел ту табличку на дереве, на которой было что–то написано по–ненашенски, по–местному. Эту табличку он заприметил еще по дороге туда. Где–то совсем рядом, чуть левее, должен быть тот самый дуб.

Оглянувшись, он с облегчением заметил, что эльфы остановились, собрались в кучку и что–то бурно обсуждают. Несказанная радость обуяла душу Ивана. Эльфы, видать, притомились — они же еще и стреляли на бегу из луков, а ты попробуй–ка — это ж не так просто. Но все равно — доходяги. Иван возгордился своим организмом, собой — человеком двадцать первого века — который, даже куря по пол–пачки в день и съедая по выходным бутылочку белой, способен все же уделать на стометровке с препятствиями любого эльфа.

В полусотне метров правее маячил тот самый дуб, с черным зевом огромного дупла.

Иван заржал весело, окликнул эльфов:

- Эй, парни!

Когда те повернулись, Ваня гордо показал им «фак» и, собравшись с последними силами, бросился к заветному дуплу.

***

Эльфы уже собрались было рвануть следом и все же загнать добычу, но тут откуда–то из кустов вывалился и встал прямо перед ними огромный каменный тролль.

- Привет ребята, — ехидно улыбнулся он, наблюдая, как враз растерявшиеся, поникшие, эльфы пятятся, совершенно бессмысленно пряча за спину луки. —

- Ну что, друзья природы? — продолжал тролль, наступая. — Что делаем на территории заповедника? Браконьерим потихоньку?

- Да мы это… — проворчал пожилой, мысленно чертыхаясь, проклиная себя за то, что послушался подельников, позволил втянуть себя в эту авантюру. — Заблудились.

- Заблудились, — кивнул тролль. — А луки?

- Да луки это так… для самообороны, — промямлил эльф.

Другой, самый молодой, развязно двинулся к троллю, отвязывая с пояса кошелек, говоря:

- Да ладно, брат, давай замнем, разойдемся… Сколько ты хочешь?

Тролль не отвечая оттолкнул его, снял с пояса огромный боевой топор.

- Вы арестованы ребята, — сказал он сурово и показал на табличку, прикрепленную к дереву, на которой на всеобщем наречии было написано: «Средиземский заповедник. Охота на редкие и исчезающие виды животных (малагры, шикши, люди) запрещена! За нарушение 10 суток принудительных работ по расчистке драконюшен.»