Эпизод, не вошедший в обе книги

Чепенко Евгения Эпизод, не вошедший в обе книги

Середина августа. Сруб Марьи. (За две с половиной недели до охоты на Ящера)

Даня закончила шептать наговор. Все. Теперь стоит захлопнуть дверь и уже никакая сила, кроме ее слова, не сможет обрушить или обойти незримые стены, окутавшие комнату. В этот раз Дубравко не уйдет. Девушка нахмурившись осмотрела нескольких бабочек и пчел, примостившихся на стенах. Определенно их количество постепенно сходит на нет, но отказываться от преследования они пока не собираются.

Она иронично улыбнулась, несмотря на сковавшее ее напряжение, вспоминая для чего вынуждена была прибегнуть к запечатывающему наговору. Несносный, слишком хорошо воспитанный, трусливый волк! Ей надоело ограничиваться одними поцелуями. Она хотела большего, но каждый раз, стоило Дане кончиками пальцев прогуляться по обнаженному торсу Дубравко, он осторожно отстранялся. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы по его поведению понять, что он ее хочет, и все же… И все же каждый раз он убегал или снисходительно улыбался.

Порой молодая Яга ловила на себе его взгляды издалека. Черные зрачки, затуманенные дымкой желания, не пропускали ни одного ее движения. В такие моменты она кожей ощущала все эмоции, исходящие от него, ибо и сама физически чувствовала тоже.

Даня долго недоумевала, пока наконец за осторожными расспросами не выяснила, что Дубравко отказывает им обоим во вполне естественных вещах по нормам морали, привитым ему еще в середине девятнадцатого столетия. Девушка тихо выругалась.

Ее нормы морали предполагали вполне нравственные занятия любовью без замужества. И он в этом убедится. Ну, по крайней мере, Даня на это надеялась. Попытка — не пытка.

Чуткий слух уловил движение в сенях, и вот он уже в ее комнате прикрывает дверь. Девушка ласково улыбнулась. Дубравко заметил ее напряженный взгляд, направленный на дверь, но не придал этому значения.

— Попалась!

— Ага.

— Где мой выигрыш?

Даня плавно приблизилась и обняла его за талию.

— Прямо тут.

Глаза волкодлака перестали искриться весельем и резко потемнели. Она подняла руку и кончиком указательного пальца очертила совершенную линию губ.

— Мне нравится, когда ты смотришь вот так.

Дубравко замер, наслаждаясь этим легким касанием. С трудом ему удалось выдавить.

— Как так?

— Не знаю. Так словно хочешь меня, — девушка на секунду задумалась, — проглотить.

Как же она была права!

Парень задышал глубоко и часто. Сердце пошло отбивать ускоренный ритм. Он хотел ее, хотел давно, до безумия. С каждым часом сдерживать свои желания становилось все труднее. По ночам он шатался возле дома или сидел на крыше, позволяя своей фантазии разыгрывать картины восхитительных ласк, которым он мог подвергнуть хрупкое, теплое тело, но здравый ум и порядочность останавливали от воплощения столь ярких картин. Всего лишь гость в доме Марьи. Какое он имел право пользоваться благосклонностью внучки без надлежащего союза. И что печальнее всего девушка совсем не собиралась облегчать муки. При каждом удобном случае она старалась заставить его потерять контроль над собой. В предпоследний раз ей это почти удалось.

Вот и сейчас она наверняка намеревалась сделать что-нибудь эдакое. Что ж. Он не позволит. Дубравко положил руки на стройную девичью талию и наклонился. Один поцелуй, а потом он сбежит в лес туда, где ее запах не будет манить и окутывать так сильно.

Даня почувствовала прикосновение теплых губ и тотчас ответила. В груди появилось болезненно-приятное ощущение восторга, а внизу живота родилось тепло, медленно превращаясь в жгучую патоку, заполняющую конечности. Его язык скользнул внутрь ее рта, ладонь с талии переместилась на затылок. Дальний островок сознания девушки подтвердил высказанную ей же самой мысль. Дубравко словно и вправду жаждал проглотить ее.

Ноги обмякли. Боясь потерять равновесие, она вцепилась в его футболку. Он оторвался от ее губ лишь затем, чтобы проложить дорожку горячих поцелуев до нежной мочки и обратно. Даня закрыла глаза, наслаждаясь его лаской. Он что-то невнятно говорил.

— Такая нежная… Мягкая… Вкусная… Твой запах сводит с ума. Зачем ты так со мной.

С этого момента девушка окончательно решила освоить хорватский. Она резко втянула в себя в воздух, когда, дотянувшись до второго ушка, Дубравко обвел его контур языком, а затем прихватил мочку зубами. Перед ее взором заплясали тысячи искр.

И вдруг он резко, со стоном отстранился. Даня непонимающе взглянула в черные как уголь глаза. Дубравко отпустил ее и одним прыжком оказался у двери, намереваясь выйти. Дернул за ручку, однако преграда не поддалась.

— Что…

Волкодлак бросил хмурый взгляд на Ягу и прыгнул к окну, но и там не нашлось выхода. Он попробовал просто пробить стену в нескольких местах, пол, потолок. Безрезультатно.

Даня с любопытством наблюдала за происходящим, затем решила сказать свое веское слово.

— Теперь не сбежишь.

Дубравко не поверил своим ушам. Он бы засмеялся, если б не желание задушить упрямицу.

— Сними наговор, — в голосе сквозили злость, раздражение и неудовлетворенное желание.

Девушка закусила нижнюю губу, скрывая улыбку. Как любит повторять бабушка "не дразни голодного волка". Правда Марья имела в виду еду, но да ладно, в Данином случае тоже годилось. Она и так уже слишком сильно его вывела.

— А ты заставь.

— Черт возьми! Даня! Ты что творишь?

Она пропустила вспышку гнева мимо ушей.

— Знаешь, всегда считала, что это парни должны соблазнять девушек, а не наоборот.

Дубравко еще раз чертыхнулся. Он с ужасом наблюдал как она медленно сняла джинсы, футболку и предстала перед ним в нижнем белье.

Нежная, почти прозрачная кожа не скрывала ни одной прожилки на точеном теле. Стройная гибкая, девушка плавно, по-кошачьи, приблизилась к волкодлаку. Он почувствовал как и без того напряженные мышцы заныли. Парень задержал дыхание, не позволяя ее запаху проникать в легкие, и закрыл глаза.

Дубравко отлично слышал каждый ее вдох, он отчетливо представлял, как приподнимается и опускается грудь, как покачиваются бедра при каждом шаге. Она осторожно коснулась его щеки, провела горячей ладонью по шее и спустилась на грудь. Нужно было убегать, кружить по комнате, но тело отказывалось пошевелиться. Он хотел сдаться! Закрыть глаза на свои правила. Волкодлак попытался представить что-нибудь постороннее отвлекающее. Тщетно.

Нежные пальчики, между тем, скользнули на талию, забрались под футболку, пробежали по груди, выскользнув обратно, спустились ниже к бедрам и… Это прикосновение он не мог стерпеть. Дубравко распахнул глаза и схватил Даню за запястья.

— Не надо. Ты не понимаешь.

Девушка лишь нетерпеливо поморщилась.

— Понимаю гораздо больше, чем ты себе представляешь.

Затем губы ее тронула легкая улыбка. Она резким движением завела свои руки за спину, благодаря чему оказалась в кольце его рук, и прижалась в нетерпеливом поцелуе.

Перед глазами Дубравко пронеслись тысячи будоражащих картин, что он представлял себе долгими ночами. Волк застонал.

— Открой дверь.

— Нет, — выдохнула она в его губы.

Он прищурился, подхватил ее на руки и в один прыжок уложил Даню на кровать. Сел сверху, удерживая на подушках оба ее запястья одной рукой. Дубравко хмыкнул, заметив ее расширенные от удивления, глаза.

— Начинай снимать наговор.

Рыжие пряди запрыгали из стороны в сторону, пока их хозяйка отрицательно трясла головой.

Дубравко подавил резкий приступ дикого желания и принялся щекотать девушку. Она визжала и извивалась под ним. На короткий миг он прервался, склонился к ее уху и прошептал.

— Сними наговор.

— Н…

Она не успела закончить, парень снова принялся щекотать. Он не упустил ни одного чувствительного места: колени, локти, ребра, шея. Даня начала задыхаться.

— Ладно! Ладно! Все. Сдаюсь.

Дубравко приподнял правую бровь.

— Сдаешься?

Девушка расстроено вздохнула.

— Сдаюсь.

— Вот и умница.

— Отпусти.

— Сначала наговор.

Даня поджала губы и начала шептать. Дубравко внимательно наблюдал за ней. Он выиграл этот поединок, но совершенно не чувствовал себя счастливым победителем. Скорее уж наоборот. Молодая Яга закончила снимать заклинание. На глаза навернулись непрошенные слезы. Она часто поморгала, прогоняя признак собственной слабости. Видно не настолько сильно она ему нужна, как ей казалось раньше. И только тут девушка заметила, что волкодлак по-прежнему сидит сверху и сжимает ее руки. На лице Дубравко застыло неподдельное выражение муки. Черные глаза жадно изучали каждый изгиб ее тела. Даня затаила дыхание. Он медленно, словно во сне, склонился, и вот тогда она поняла, что победила.