Еще один шанс

12. Школьные будни

Разительная перемена с Тимом была видна невооруженным глазом. Войдя в аудиторию, он, обычно угрюмый, солнечно мне улыбнулся, приветливо махнув рукой. Улыбка ему очень шла, делая некрасивое в общем-то лицо довольно симпатичным.

Не заметить такое было просто невозможно.

Я повернулась к Боуеру, которому не успела ничего рассказать — мы разминулись на завтраке — и вздрогнула, встретив его гневный взгляд.

А он-то чего злится?

Да и остальные…

Концентрация неприязни к моей персоне среди одноклассников резко возросла.

И не связать это с появлением жизнерадостного Тима было просто невозможно. Но если мнение всех остальных для меня значения не имело, то с Боуером следовало скорее объясниться.

Он тут мой единственный друг, и лишаться его из-за недоразумения я не собиралась.

До конца урока я сидела, как на иголках, с трудом концентрируясь на лекции. Гнев Боуера ощущался почти физически, и это странным образом задевало. Несмотря на недолгое наше знакомство, я успела привязаться к парню. И его хорошее ко мне отношение много для меня значило.

Разумеется, он со мной разговаривать не хотел. Ох, как же это по-детски, игнорировать вместо того, чтобы спокойно поговорить. И надо же было мне сегодня проспать! Впрочем, ничего удивительного — усиление берет свое даже у архимагов. Я ведь потому и не пошла на завтрак, перекусив запасами, хранимыми как раз на такой случай.

Но мне и в голову не пришло, что Боуер может заподозрить меня в чем-то плохом. Он ведь меня знает! Лучше, чем кто бы то ни было другой в этом мире!

И все равно недостаточно хорошо.

— Боуер! — видя, что парень уходит, даже не желая объяснений, я позвала его сама.

Он сделал вид, будто не услышал. Те наши одноклассники, что еще оставались в аудитории, поглядывали на меня со злорадством. Особенно Эмилия — ей эта сцена явно доставляла удовольствие.

Да и пусть их. Нашли развлечение. У меня тут дружба умирает, так что побоку любые взгляды и насмешки.

— Дамиан! — я была настойчива и не собиралась позволить ему уйти от разговора.

— Чего тебе? — он, видимо, тоже заметив зрителей, решил не затягивать сцену.

— Хочу узнать, что это с тобой, — честно ответила я.

— Со мной? — он гневно сдвинул брови. — Со мной все в порядке. Просто я понял, как сильно в тебе ошибался. Думал, ты изменилась. А ты все такая же… дрянь.

Он развернулся, собираясь уходить, но я цепко схватила его за локоть.

Чего это я — дрянь? До идеала мне, конечно, далеко, но по шкале между хорошими и плохими я определенно ближе к хорошим. И я заставлю Боуера это признать!

Он, было, дернулся, но покидающие аудиторию одноклассники, с любопытством за нами наблюдавшие, заставили его остановиться. Все же Боуер — аристократ, и не привык давать повод для сплетен.

Видимость приличий — наше все.

— Что, Рисса, не в состоянии даже такого любовника удержать? — язвительно осведомилась Эмилия, выходя одной из последних.

Ее свита захихикали, а я только рукой махнула:

— Иди, куда шла, не до тебя сейчас.

Мельком я заметила, как вспыхнуло гневом ее хорошенькое личико, но мне и правда было не до нее. Ставить на место слишком нахальных девиц может, и забавно, но развлечения можно оставить и на потом.

Не найдя достойного ответа — а точнее, сообразив, что никто ее тут слушать не собирается — девушка гордо удалилась.

И мы с Боуером наконец остались одни.

— Так почему я дрянь, и с чего ты взял, что ошибся на мой счет? — потребовала я ответа.

Он все же вырвался из моей хватки и с обидой произнес:

— Ты и сама знаешь!

— Нет, не знаю, — догадываюсь, конечно, но хочу, чтобы сам сказал.

— Ты заставила Тима снять амулеты! Зная, что он снова влюбится в тебя и сделает все, что ты попросишь! Ты мучаешь его только для того, чтобы он тебя тренировал! Это низко, подло! Эгоистично!

— И не соответствует действительности, к твоему сведению, — негромко сообщила я.

Едва не сорвавшийся на крик Боуер замер и нахмурился:

— В каком смысле?

— Я его не заставляла. Наоборот, отговаривала. Снять амулеты он решил сам.

В целом, это правда, если не считать того факта, что я практически не оставила ему выбора. Но я точно не планировала пользоваться его слабостью.

— Он не мог захотеть их снять. Заклинания, наложенные на амулеты, это гарантируют!

— А, так ты поэтому злишься? Потому что такая гарантия не оставляет мне возможностей для оправданий?

— А ты считаешь, у такого поступка может быть оправдание?

— Нет, — честно ответила я. — И поэтому не совершала такого поступка. Я бы тебе уже все рассказала, если бы не проспала. А знаешь, почему я проспала? Потому что усилением заживляла синяки, которые оставил мне Тим. Между прочим, он меня избил под видом тренировки.

— И ты решила ему отомстить? — вспыхнул сова Боуер.

Да что ж такое. Он мне даст договорить? Вот уж не ожидала, что этот мальчик такой вспыльчивый.

— Нет, — возразила я. — Мне бы и в голову не пришло! Я просто попросила его быть сдержаннее, а он заявил, что под ненавистью не может сдерживать силу удара. И сказал, что снимет амулеты. Я предупредила его, что он не захочет надеть их снова, и пообещала, что сама это сделаю.

— И не сделала?

— И сделала, — возразила снова я. — Я надела на него амулеты, а он тут же их снял и уничтожил. Вот. А. Еще он сказал, что больше ничего ко мне не чувствует, и поэтому амулеты ему больше не нужны.

Боуер молчал не меньше минуты, разглядывая меня круглыми глазами, а затем едва вымолвил:

— Что?

Видимо, с этого следовало начинать. Это же самое главное.

— Видимо, во время крушения самолета я чуть не умерла, и заклинание рассеялось.

— Ты врешь.

— Да? И где тогда Тим? Если он влюблен в меня — почему не крутится рядом?

— Потому что ты ему приказала! — но прозвучало это не слишком уверенно.

— Боуер, он уничтожил кулоны, находясь под их воздействием. Ненавидя меня — стал б он это делать, зная, что полюбит? Когда я надела на него кулон, он уже знал, что останется ко мне равнодушен, и поэтому никакая ненависть не помешала ему разрушить защиту, нужды в которой уже не было.

— Если это не ты уничтожила их, как только заставила снять!

Я мысленно застонала.

— Ты множишь сущности, Боуер! Не веришь мне — спроси у Тима.

— Он подтвердит любые твои слова!

Все. Хватит с меня. Бессмысленно доказывать свою правоту человеку, который не желает мне верить. Что бы я ни сказала, он найдет возможность обвинить меня во лжи.

Что ж…

Он не хотел моей дружбы — он нашел причину от нее избавиться. В конце концов, это не дело — выпрашивать чужое расположение. Он не помнит, как мы выбирались вдвоем из запретного леса, это только для меня он был поддержкой и причиной держаться, несмотря на голод, растерянность и страх. Для него этого просто не было, и Боуер так и не нашел для себя причин доверять мне.

Бывает.

Насильно мил не будешь. Он и так здорово помог мне. Если он этого так жаждет, значит, пора его отпустить.

— Ладно, — я отступила, пожав плечами. — Ты прав. Я — эгоистичная дрянь, готовая без сомнений разрушить чужую жизнь ради собственных хотелок. Ты всегда так считал — ты в этом убедился. Можешь радоваться. И тебя в запретном лесу я волокла за собой только в качестве источника оружия. Так что смело считай, что ты ничего мне не должен. Ты свободен. Прощай, Боуер.

Я развернулась и вышла из аудитории, оставляя его позади.

Вот ведь…

А это сложнее, чем мне думалось. К парнишке я привязалась. Такое… разочарование. Терять дружбу тяжело. Еще сложнее принять, что дружба была односторонней.

— Клэр! — Дамиан окликнул меня, почти догнав. — Прости.

— М… что? — мне показалось, я ослышалась.

И минуты не прошло, как он стоял там и обвинял меня во лжи. А теперь вдруг просит прощения? Это как вообще?

— Я был не прав. Я просто… когда я увидел Тима без амулетов, меня словно оглушило. Я решил, что все это время ты притворялась, играла со мной… разочарование оказалось слишком велико. Я повел себя, как упрямый баран… не потому, что не верил тебе. Я хотел, чтобы ты меня переубедила.

Он стоял рядом, отводя взгляд, столь явно виноватый, что было бы глупо сомневаться в его словах.

— Но я не переубедила, — заметила я.

— Ты… наоборот. Ты была очень убедительна. Потому что я знаю — в запретном лесу тебе не нужно было мое оружие. Я помню, как ты справилась с монстром обычной палкой.

— Я думала, ты совсем ничего не помнишь, — призналась я.

— Обрывками, плохо, но помню, — он слабо улыбнулся и вздохнул: — Я не нужен был тебе для выживания. Без меня ты бы выбралась оттуда куда быстрее. И тебе даже не потребовался бы плот. Бросить меня было легким путем решения проблемы. Ведь об этом бы даже никто не узнал. Но ты не выбираешь легкие пути. Поэтому ты не стала бы влюблять в себя Тима, чтобы заполучить тренера.

— Легкий путь?

— Именно. Только до меня это не сразу дошло. Поэтому я только здесь тебя догнал.

— Значит, ты мне все-таки веришь? — я наклонила голову на бок, рассматривая Боуера сквозь ресницы.

— Да.

— А если ты сейчас ошибаешься? — я не могла не спросить.

— Значит, в следующий раз уже не поверю, — улыбка у парня вышла кривой.

— Я тебе не солгала. Тим сказал, что заклинание больше не действует, и я склонна ему верить, потому что в его поведении ничего не свидетельствовало о каких-то чувствах ко мне. И я прощаю твое недоверие, можешь не переживать. Но дрянь я тебе еще припомню, будь уверен.

— Прости, Клэр! Я сам не понял, как оно так… вырвалось!

— А вот я могу понять, — хмыкнула я себе под нос — со мной такое частенько случается. — Ладно. Может, и не припомню.

— Спасибо! — он улыбнулся искренне. — Буду надеяться на лучшее!

Мы шутили, избавляясь от неловкости, возникшей между нами. Но я не могла просто сделать вид, будто ничего не было. Дамиан объяснился, но… действительно ли он хотел сохранить нашу дружбу? Он так охотно отверг ее при первой же возможности — быть может, им движет долг или страх последствий от отказа? Я не хочу принуждать его. Боуер здорово помог мне на первых порах, но теперь я смогу справиться и сама. Если для него обуза дружба со мной, значит, я должна его освободить.

— Замечательно, что мы с этим разобрались, — я улыбнулась. — Но у меня к тебе еще один вопрос.

— Да? — он насторожился.

— Тебе нужна моя дружба?

Он удивленно моргнул:

— Что?

— Да или нет — просто ответь честно. Будь у тебя выбор, ты захотел бы со мной дружить?

— Но у меня же был выбор… и почему ты вообще об этом спрашиваешь?

— Давай честно, — я вздохнула. — Я тут — изгой. Не важно, дело в Тиме или характере — в твоем кругу общения я более чем не популярна. Общаясь со мной, ты тоже рискуешь стать изгоем. Но тебе не обязательно рисковать. Я надавила на тебя, потому что не видела другого выхода, но теперь я освоилась. И больше не собираюсь принуждать тебя общаться со мной. Поэтому, если ты рядом только из чувства долга или опасения, что я могу начать мстить, если ты мне откажешь, то можешь не беспокоиться. Ты волен выбирать друзей без оглядки на то, что…

— Клэр, — он слушал очень внимательно, но все же не выдержал. — Давай я тоже честно. Когда я пришел к тебе с предложением, твой вариант устроил меня более чем полностью. И речи не идет о том, что ты меня к чему-то принудила. Я не был рад, потому что считал, что для тебя это просто новая игра. Поиграла в любовь, захотела поиграть в дружбу — и откажешься от нее, когда она наскучит. Я счел это блажью и не думал, что она сколько-нибудь затянется. Поэтому совсем не старался стать тебе другом. Я боялся, что успею привязаться к тебе, и сломанная дружба причинит мне боль. Но ты… ты оказалась совсем не такой, какой я тебя считал. И я решил, что могу не опасаться предательства. Но стоило мне в это поверить, появился Тим без амулетов.

Боуер опустил голову, тяжко вздохнув. А вот я приободрилась. Недавнее уныние, навеянное разочарованием, растаяло. Дружище Боуер, похоже, не так уж и тяготится нашей дружбой.

Кто бы мог подумать, что это окажется для меня важным? Я ведь уже и забыла, каково это — когда у тебя есть хорошие друзья.

— Боуер, даю тебе последний шанс, — решила я. — Да или нет? Подумай хорошо, возможности поменять решение у тебя уже не будет!

— Почему это звучит, как угроза? Понимаю, если нет, но если да? — настороженно поинтересовался он.

— В этом случае я от тебя уже никогда не отстану. Даже если захочешь от меня избавиться, уже не получится, — пригрозила я.

Дамиан взглянул на меня, чуть виноватый, чуть растерянный. И вдруг улыбнулся:

— Я хорошо подумал. Да. Мне нужна твоя дружба.

— Уверена, ты не пожалеешь! — я крепко его обняла и тут же отступила. — Знаю, это не лучшее уверение, но я приложу максимум сил, чтобы не пожалел.

— А я сделаю все, чтобы тебя не разочаровать. Друзья?

— Друзья, — я не удержалась от смешка.

Это было так по-детски, и так мило. Кажется, в последний раз я договаривалась с кем-то дружить лет в пять.

А навык-то остался!

Хе-хе.

— Рад, что мы все выяснили, — Боуер буквально расцвел.

— Вот почему всегда надо говорить вслух о том, что тебя беспокоит, а не накручивать себя в одиночестве, — назидательно заметила я. — И мы еще не все выяснили, кстати.

— А что еще? — удивился он.

— Эм… Боуер. Ты не заметил? Эмилия назвала нас любовниками!

— И тебя это беспокоит? — он почему-то удивился.

— А тебя нет?

— А разве должно? Я ведь знаю, что это не правда.

— Мне казалось, ты дорожишь своей репутацией, — озадаченно заметила я.

— Так… любовные победы моей репутации точно не повредят, — он улыбнулся и тут же нахмурился: — Но вот ты…

Я перебила, махнув рукой:

— Вряд ли мою репутацию можно испортить еще больше, — чуть подумав, я вдруг сообразила: — О, а если бы мы не помирились, все бы считали, что я еще и тебе сердце разбила.

— А теперь будут думать, что встречаешься сразу с двумя, — почему-то Боуер встревожился.

Да, определенно, от репутации у меня ничего не останется. Если она была, конечно. И, если мне по большому счету все равно, то папенька обозлится. Он ведь просил не позорить семью.

Ну, Тим, ну, удружил…

Хотя…

— Пусть завидуют, — я хмыкнула. — Мы-то знаем правду.

Боуер покачал головой:

— Это как-то странно… но, если тебя не беспокоит, то ладно.

— Идем на урок, Боуер, а то опоздаем, — вот теперь мы точно все выяснили.

Потому что беспокоило меня, не скажется ли на парне запущенная Эмилией сплетня. Я вовсе не хочу, чтобы у него были из-за меня проблемы.

И уже по дороге в класс он вдруг спросил:

— А почему ты зовешь меня по фамилии?

Я пожала плечами:

— Потому что мне так привычнее. Я ведь не знала, как тебя зовут, когда мы познакомились, — я покосилась на парня и исправилась: — Не помнила. Ты назвался Боуером, и для меня это стало твоим именем. Мне сложно ассоциировать тебя с именем Дамиан. А что, тебе неприятно?

— Нет. Просто любопытно. Если тебе так удобнее — зови по фамилии.

— Спасибо, Боуер. Ты настоящий друг.

Каким-то чудом мы даже не опоздали. И я видела осуждение в глазах наших одноклассников, когда они смотрели на парня, явно не понимая, как он может общаться с таким чудовищем как я.

Вокруг нас словно возникла зона отчуждения, и я поняла, почему Боуер предпочел уйти вместо выяснения отношений. У них тут так принято. Чуть что — в игнор.

Интересно, у взрослых так же? Хотя, о чем это я: кто ж еще мог дать такое воспитание?

А после обеда перед специализацией, когда Боуер ушел на свой урок, я выловила Тима.

На мою удачу, он был один.

— Надо поговорить, — подхватила я его под руку, уводя в сторонку.

— Клэр? — он удивился. — Что случилось?

— Ничего. Просто хочу узнать — это ты мне так мстишь?

— О чем ты? — недоумение у него вышло довольно искренним.

Но этот парень парой жестов настроил против меня весь класс — даже Боуера! — и, глядя на последствия, что-то я сомневаюсь, будто это была случайность.

— Все считают, что я обманом сняла с тебя амулеты и заставила снова в меня влюбиться.

— Что? Но это же не так… погоди. Ты думаешь, я специально заставил всех так думать?

— Да, — именно так я и думала.

— Но зачем это мне? Благодаря тебе я избавился от амулетов, за что мне тебе мстить?

— За то, что тебе вообще пришлось их носить, — предположила я.

— Я даже под ненавистью тебе не мстил! — возразил он.

— Потому что не было подходящей возможности, — гнула я свое.

Потрясенный, Тим стоял, не зная, что ответить. Точно так же, как я пару часов назад перед Боуером, когда на любой мой аргумент находилось очередное обвинение. М-да.

В такой ситуации либо верить на слово, либо вообще не спрашивать.

— Клэр, я правда не хотел, чтобы у тебя возникли из-за меня неприятности. Ты была права — у меня эйфория, и я еще не способен адекватно мыслить и планировать. Я действительно просто не подумал.

Итак. Кто я — наивная дурочка или взрослый здравомыслящий человек? Ответ очевиден.

— Не переживай. Для меня мало что изменилось. Меня и без того в классе не любили. Правда, мы с Боуером едва не поссорились, но, к счастью, обошлось. Да и вряд ли ты смог бы делать вид, будто амулеты все еще у тебя.

Да, только наивная дурочка будет цепляться за бездоказательные обвинения, портя отношения с полезным человеком.

Даже если он врет.

— Я бы не смог, — подтвердил Тим расстроенно. — Но наверняка можно было придумать, как обойтись без ущерба для тебя!

— Да ладно. Теперь уже поздно, ущерб нанесен, — я улыбнулась.

Мне не удалось выяснить, был ли здесь злой умысел, или действительно случайность. Тим выглядел искренним, но был ли таким — я понять не сумела. Но это не важно. Теперь он знает, что не сумеет избежать подозрений, и, возможно, поостережется мстить. А если у него не было таких планов — ничего страшного. В другой раз подумает, прежде чем что-то сделать.

Так что совсем бесполезным этот разговор я бы не назвала.

— Обещаю, я все исправлю! — пылко ответил Тим.

— Это не обязательно, — я улыбнулась. — Рано и поздно все в любом случае заметят, что ты не влюблен. Меня это не беспокоит.

— А синяки?

— Что — синяки? — удивилась я резкой смене темы.

— Беспокоят? Мне следовало отвести тебя за медпомощью, но я… не сообразил.

— Все прошло, — я отмахнулась. — Не переживай, я ведь тоже не сообразила. А ведь это мне было нужно.

И пока он об этом не заговорил, я даже не вспомнила, что можно обратиться к целителю и получить лечение. А ведь здесь, в мире магии, лечение куда эффективнее, чем в том, откуда я пришла.

— Еще не поздно, — Тим улыбнулся.

— Уже бессмысленно, — я хмыкнула. — Я справилась и сама.

— Как? — все же странно видеть его таким любопытным.

Но мне скрывать нечего.

— Моя магия работает и так, — я улыбнулась.

— Усиление? — он удивился.

— Очень полезный дар, — кивнула я.

И мы разошлись по своим занятиям. Думаю, с этой стороны мне больше ничего не грозит. По-крупному он мне пакостить не будет, а мелочи я переживу.

Можно расслабиться и забыть сегодняшние волнения.

Жаль, так считали не все. Эмилия так и не смирилась с моим пренебрежением. И решила, что прилюдная сцена поможет ей вернуть преимущество.

— Я смотрю, ты зря времени не теряешь, — она остановилась возле столика, где мы с Боуером спокойно ужинали. — И чем же ты так хороша, что несчастные парни готовы мириться с существованием друг друга, м?

Я посмотрела на нее удивленно. Мне казалось, что аристократы стараются не нарушать приличия, устраивая прилюдные представления. Другое дело, что оскорбить она меня пыталась завуалировано. Вроде ничего такого не сказала, но кто в курсе слухов — тот поймет.

— А ты с какой целью интересуешься? Хочешь мастер-класс? — я все же не удержалась от колкости.

Ее никто не просил мешать мне ужинать.

— Какая же ты бесстыжая! — полным презрения тоном заявила Эмилия и взглянула на Боуер. — А ты, Дамиан? У тебя совсем гордости нет? Ради денег готов делить свою женщину с другим?

Ну вот это она зря. Если меня обмен «любезностями» с высокомерной девчонкой только веселил, то Боуера ее слова определенно задели. Парень побледнел и растерянно молчал, словно не знал, как лучше ответить на оскорбление. Все же Эмилия была девушкой и выше его по социальному статусу. Вступи он в конфликт — и это могло дорого ему обойтись.

Но я не собиралась смотреть, как репутацию Боуера втаптывают в грязь на глазах у всех.

— Эмилия, — мягко начала я. — Посмотри на себя.

— А? Что? — она топливо себя осмотрела, словно я и впрямь разглядела какой-то внешний дефект.

— Неужели у тебя настолько нет собственной жизни, что ты компенсируешь это, влезая в чужую? Да еще копаешься в чужом грязном белье, чтобы озвучить то, о чем приличные люди не говорят? Неужели ты не осознаешь, насколько жалко ты при этом выглядишь?

— Что ты несешь! — попыталась она возмутиться, но ее взгляд забегал вокруг в поисках поддержки.

Я встала из-за стола и подошла к ней вплотную:

— Оглянись. Сколько здесь людей? А сколько из них подошли ко мне, чтобы выразить свое «фи»? Ведь все они видят ровно то же, что и ты. А знаешь, почему им все равно? Потому что то, что они видят — это двух людей, сблизившихся в минуту смертельной опасности, в отношениях которых нет ни капли романтики. И парня, который весь день не обращает внимания на ту, в кого, по идее, должен быть влюблен. Никаких страстей, ревности или интимных прикосновений. Это все — только у тебя в голове.

— Да как ты смеешь!.. — но голос девушки дрожал неуверенностью.

— И мне вдруг стало интересно — зачем это тебе, Эмилия? — перебила я. — Ты придумываешь другим яркую жизнь, потому что твоя — беспросветно серая? Ты пытаешься осложнить мне жизнь — почему? Из зависти?

— Я тебе не завидую! — завизжала вдруг Эмилия, словно я случайно наступила на ее любимую мозоль. — Это ты мне всегда завидовала!

— Возможно. Но это в прошлом. Теперь ты мне безразлична, и нам с тобой совершенно нечего делить. Так почему ты продолжаешь ко мне цепляться? Я повзрослела. Тебе бы тоже пора перестать быть ребенком.

— Я не ребенок! — она покраснела от стыда и злости — потому что все смотрели на нее и потешались.

Много ли им надо, аристократам, чтобы почувствовать себя униженными.

— Тогда и веди себя по-взрослому. И извинись перед Боуером.

— Даже не подумаю! — Эмилия сжала кулачки, упрямясь.

Она не хотела признавать поражение. Но вспыльчивость всегда проигрывает разуму.

— Тогда я тебя ударю, — я мирно улыбнулась.

— Что? — растерялась она.

Я встала в стойку, которую мы с Тимом разучивали накануне, и поинтересовалась:

— Как думаешь, если тебе в лицо прилетит усиленный магией кулак, во что превратятся твои ровные зубки? А любопытный носик? А красивые глазки?

— Ты не посмеешь… — прошептала она испуганно, переводя взгляд с моего кулака на меня и обратно.

— Хочешь проверить? — я оскалилась в угрожающей улыбке.

Она не захотела.

— Дамиан! Прости за мои грубые слова! — выпалила она. — Разумеется, они не имеют ничего общего с действительностью! Мне очень жаль, что я допустила такую грубость!

— Я не в обиде, — ошарашенно промотал Боуер.

А Эмилия рванула к выходу под тихие смешки ей в спину.

Все же открыто смеяться над наследницей семьи Палинэ никто не осмелился.

Я вернулась за стол и не удержалась от смеха. Есть что-то забавное в том, чтобы дразнить юных гордячек.

— Что это сейчас было? — осведомился Боуер неуверенно.

— Это называется — защита личных границ, — откликнулась я.

— Ты что, и правда бы ее ударила?

— Нет, конечно. Устраивать драку в людном месте — это моветон.

— Ты была очень убедительна, — сообщил парень.

— Я знаю, — я улыбнулась. — Так и было задумано.

— Ты страшный человек, Кларисса Аберэ, — в его голосе прозвучало восхищение.

— Я даже не стараюсь, — я рассмеялась снова.

— Теперь тебя обвинят в агрессивности, — Боуер покачал головой.

— Зато перестанут считать, будто я охмуряю сразу двоих, — я пожала плечами. — И, как я уже говорила, мне безразлично чужое мнение.

Боуер помолчал, а затем проникновенно произнес:

— Спасибо. Что вступилась. Я не сумел бы ответить Эмилии на ее оскорбление.

— Ай, Боуер, если бы не я, у тебя бы такой проблемы не возникло. Как я могла остаться в стороне?

— Это не твоя вина, а Эмилии, — возразил он.

— Я знаю, — я посмотрела на него удивленно. — Поэтому я и призвала Эмилию к ответу, чтобы она больше себе такого не позволяла.

Я и не думала брать вину на себя, как показалось Боуеру. Я просто объяснила, почему вступилась — чтобы парень не накручивал себя долгом передо мной. А то с него станется.

Суетный день. И все из-за Тима. Что бы ему не пережить свою радость в одиночестве? Глядишь, успокоился бы и вернулся к учебе адекватным.

Хотя нет. Не стоит возлагать вину из-за стечения обстоятельств на человека. Плохие вещи случаются и сами по себе.

Ведь, как бы я сама это не отрицала, мне совсем не нравится, когда обо мне сплетничают или относятся ко мне предвзято. А кому нравится? Но сегодня отношение ко мне окружающих окончательно испортилось.

Хорошо, что Боуер решил остаться со мной. Одной было бы совсем грустно.

И без него я бы точно не смогла подготовиться к балу. Танцуя с ним вечером, я мысленно смеялась над своей самоуверенностью — справлюсь сама, как же. Это я в тот момент начисто забыла о королевском бале просто…

Мне было интересно, как отнесется к моему выступлению Тим. Не сочтет ли мои действия слишком агрессивными, чтобы продолжить тренировки? Но на мой вопрос он только пожал плечами:

— Я твой тренер, а не наставник. И меня не касается, как ты применяешь полученные навыки.

Двоякая позиция, но Тима можно понять. Связываться с аристократкой, читая ей мораль — себе дороже. Парень для этого был слишком практичен.

Жизнь постепенно входила в колею. Я училась, знакомилась с конспектами за прошлые годы, тренировалась в рукопашном бою и танцах, записывала песни из своего прошлого мира и даже успевала отдохнуть. У меня не было постоянного цейтнота, потому что цели я ставила себе сама, и никто не стоял над душой, постоянно подгоняя. Единственное исключение — танцы, но и здесь я вполне могла бы махнуть рукой. Мне никто не мог помешать на балу сослаться на амнезию и отказываться от приглашений танцевать. Даже не факт, что такие приглашения вообще будут. Но это ведь бал. Мой первый в жизни бал! И, хотя я о таком никогда не мечтала, все равно стоило постараться, чтобы о нем остались самые приятные впечатления.

Раз уж мне выпал второй шанс, почему бы не получать от жизни удовольствие?

Хотя пока от предстоящего бала — одни проблемы. Чего только примерки стоят! Что маменька, что модельер жаждали мифического идеала, а страдала в результате я. Хорошо, что был Боуер и его визиты по субботам, когда мы отрабатывали танцы, а потом зависали у меня в комнатах, просматривая какой-нибудь фильм, с которым парень хотел меня ознакомить. В такие моменты я чувствовала себя настоящим подростком, мы обкладывались закусками и напитками, и в основном похихикивали над логическими дырами очередного сюжета, ощущая себя самыми умными.

Да, киноиндустрия этого мира не далеко ушла от нашего, просто для создания спецэффектов использовалась магия. Нет, хорошие фильмы тоже были, но у Боуера оказался довольно специфический вкус, и смотрели мы в основном всякий трэш. Смеялись и параллельно болтали обо всем на свете, узнавая друг друга все лучше.

Боуер и впрямь был хорошим парнем, честным и бесхитростным. Будь я помоложе, запала бы. Даже жаль, что мальчишки меня уже давно не привлекают.

Время шло, и королевский бал неумолимо приближался. Занятия с Боуером давали свои плоды, я уже не полагалась только на память тела, но и запомнила большинство па и их последовательность в нескольких — самых популярных — бальных танцах.

Как ни странно, с социальной жизнью тоже все как-то наладилось. Видимо, явное равнодушие ко мне Тима несколько ослабило общественный гнев, и нас с Боуером перестали сторониться. Не скажу, что стала душой компании — никогда этого не умела — но на меня определенно перестали смотреть с осуждением. Меня это устраивало.

Даже Эмилия после моих угроз наконец-то отстала, демонстративно меня игнорируя. Все же ребенок.

Тренировки с Тимом выматывали, но были весьма продуктивны. Вдвойне продуктивны после того, как он случайно узнал о конспектах, которые я читала при каждом удобном случае. Даже иногда на тренировках во время перерывов.

У Тима была прекрасная память, и во время отработок ударов и разминочных упражнений он стал пересказывать мне пройденное — по темам, до которых я добралась. Я не слишком хорошо усваиваю информацию на слух, но прочитанное вдогонку отлично укладывалось в голове.

Да, вдобавок ко всему Тим оказался прекрасным учителем. Но даже с учетом того, что больше он ни разу меня не ударил, Тим умудрялся загонять меня так, что я после его занятий ни рук, ни ног не чуяла.

Но и прогресс был заметен. Я научилась не только блокировать его удары, но и пробивать защиту Тима. Редко, слабо, но поначалу и это не получалось.

Всегда хотела научиться драться. И вот иду к своей мечте. Всего-то и надо было умереть…

До королевского бала оставалась неделя, когда Тим вдруг поинтересовался:

— Я случайно увидел, как вы с Дамианом танцуете. К чему-то готовитесь?

— К королевскому балу, — кивнула я безо всякой задней мысли, не видя причин скрывать правду.

— Тебя пригласили на королевский бал?! — с таким изумлением спросил он, что я насторожилась.

— М… да, а что?

— Кто?

— В смысле? — я удивилась. — А кто обычно приглашает? Король, наверное?

Тим мотнул головой:

— Нет.

— Что — нет?

— Король тебя не… не мог пригласить.

— Почему? — я удивилась.

И вопросы Тима, и его реакция были странными. И почему вообще его так задело это приглашение?

— Потому что ты преступница, — досадливо поджал губы парень.

А, ясно. Тим все еще зол на меня, и его не могло не покоробить то, как легко отмахнулись от моей вины сильные мира сего. Конечно, ведь пострадал всего лишь простолюдин, а тут нарисовалась целый архимаг с хорошей родословной.

Я бы тоже обиделась.

Только вообще-то я не напрашивалась на эту вечеринку.

— Знаешь, я тоже не могу понять, зачем меня пригласили, — ответила я. — Будь возможность отказаться, я бы так и сделала.

— Почему? — не удержался он от вопроса.

— Потому что не люблю танцы, светские беседы и толпы людей, — честно ответила я. — Кроме того, я понятия не имею, что вообще делают на подобных мероприятиях.

— Ты же аристократка. Разве балы — это не естественно для таких, как ты? — он усмехнулся.

— Может быть. Но я ведь уже говорила, что потеряла память. Так что ничего не помню.

— Совсем ничего? — недоверчиво уточнил Тим. — Разве так бывает? Потеря памяти не должна была превратить тебя в младенца?

— Как видишь, бывает. А ты думал, я только лекции забыла?

— Что-то вроде, — смущенно признался парень.

— Так что для меня этот бал — не награда, а наказание, — я решила не смущать его. — Может, поэтому меня и пригласили.

— Вряд ли. Откуда бы им это знать?

— Тоже верно. Ну а ты? Идешь на бал?

— Нет, конечно, — фыркнул он. — Это только для аристократов.

— Но ты ведь маг. Фактически — аристократ, разве нет?

— Да туда даже твоего Дамиана не пригласили, что уж обо мне говорить.

— Как — не пригласили? — я опешила.

За все эти почти два месяца я ни разу не поинтересовалась у Боуера, идет ли он на бал. Как-то само собой подразумевалось, что идет.

— Разве ты не знала, что на королевский бал приглашают только самых знатных или самых богатых? — Тим усмехнулся. — Семья Боуер не относится ни к тем, ни к другим.

— Не знала, — согласилась я расстроенно. — Там еще и Боуера не будет! Что за дела…

Вот прям хоть матом ругайся.

— Так вы с Дамианом… встречаетесь? — осторожно поинтересовался парень.

— Что? — я изумилась и немедленно запротестовала: — Нет! Мы просто друзья.

— Потому что он вытащил тебя из запретного леса?

— Э? Вообще-то это я его вытащила, — сердито фыркнула я.

Да, я расстроилась, потому что рассчитывала на Боуера на балу. И скатившееся в ноль настроение сделало меня резковатой, хотя Тим был здесь совершенно не при чем. Просто выступил в роли гонца с дурными вестями.

Так, нет. Надо успокоиться.

— Ты? — Тим изумился. — Как?

— Это было непросто, — я пожала плечами. — В одиночку перемещать человека на носилках очень неудобно. Но с плотом дело пошло веселее.

— С каким плотом? — уставился на меня парень.

— Я сделала плот, когда мы добрались до реки, — пояснила я.

Взгляд у Тима сделался очень подозрительным:

— Сделала плот? Сама? Да ты хоть знаешь, что такое плот?

— Не велика сложность, соединить вместе несколько бревен, — отмахнулась я от его подозрений. — К тому же у меня было усиление. Без магии мы бы не выбрались.

— Но почему все говорят, что это он тебя спас?

— Потому что так предположила Эмилия, а я не стала ее разубеждать.

— Это… с трудом верится, — признался Тим. — Но почему — Дамиан? Вы ведь прежде не были особо близки. И на самолете были твои подруги…

— Даже не знаю, что ответить. Я понятия не имею, что произошло на самолете. Боуер говорит, что просто сидел рядом, поэтому спасся. А когда я пришла в себя, рядом был только он. И готовый взорваться самолет. Не знаю, что бы делала, окажись там кто-то еще. Вернуться, чтобы вытащить из взрыва кого-то еще я бы не успела.

— Вместо того, чтобы убежать от готового взорваться самолета, ты потащила за собой парня без сознания? — недоверчиво спросил он.

Как будто никак не мог уложить эту мысль в голове.

— А как иначе? Я не могла бросить беспомощного человека умирать.

— Могла, — возразил парень. — Ты в первую очередь должна была спасать собственную жизнь!

— Хорошо, что я этого не знала, — я улыбнулась. — Потому что без него я бы не выбралась. Отравилась бы чем-нибудь, и воду бы не нашла.

Тим вдруг округлил глаза:

— А как долго вы шли по запретному лесу?

— Что-то около десяти дней. Я в какой-то момент сбилась со счета.

— Десять дней… без еды? — неверяще уточнил он.

— Да. Так себе опыт. Не советую, — легкомысленно ответила я.

Вспоминать не хотелось. Мне повезло, что на фоне общего непонимания, что происходит, растерянности и офигевания я слегка растеряла адекватное восприятие происходящего. В полном уме я бы не вывезла.

— Это… неожиданно, — пробормотал Тим. — Никогда бы не подумал, что ты способна на такое.

— Никто из нас не знает, на что способен, пока не столкнется с трудностями, — философски откликнулась я. — Но ты не особо высокого обо мне мнения, верно?

— Я знаю, о чем говорю, — пожал он плечами.

— Я больше не тот человек, которого ты знал, — возразила я.

— Похоже на то, — задумчиво согласился Тим.

Больше он к теме королевского бала не возвращался.

А вот я, едва оказавшись одна, немедленно написала Боуеру:

«Ты что, не идешь на бал?»

«Если ты про королевский — то нет, не иду» — ответ пришел быстро.

«Почему ты мне не сказал?»

«Я думал, ты в курсе. Прости, я все время забываю о твоей проблеме».

«Сочту это за комплимент. Но это ужасно, что тебя там не будет!»

«Не расстраивайся! Уверен, тебе не придется скучать в одиночестве на балу».

Вот уж что меня волновало в последнюю очередь. Я боялась не скуки, а самого одиночества — среди людей, которых я не знаю. Одна из самых нелюбимых моих ситуаций.

И надо же было кому-то создать мне проблему на ровном месте!