Стекло опускается.
Ахах, точно он! Улыбается, подмигивает.
Неужели тоже едет в Питер? На мгновение сердце замирает.
Боже, Мила, боже, остынь!
Арсений кивает, мне, явно пытаясь объяснить, что собирается притормозить на обочине.
На самом деле обочин тут нет, и останавливаться на скоростной трассе опасно. Но есть через определенное количество километров что-то типа карманов, на всякий пожарный. Думаю, он хочет, чтобы мы остановились там.
Что ж…
Может, и не стоит этого делать?
Почти пустынная трасса. Мы вдвоем, машин сегодня не так много. Не совсем, конечно, пусто, но трафик очень слабый.
Я верю, что Арс не маньяк. И не дурак.
Плохого ничего он мне не сделает. И если я скажу «нет» нашему дальнейшему общению он меня послушает.
Я на это надеюсь. Очень надеюсь.
Ой, Мила, ладно! Какие глупости в голову лезут!
«Лексус» перестраивается на мою полосу, чуть тормозит, чтобы я села ему на хвост. Скорость держит разрешенную, не больше ста тридцати. Вот же… я с сама ехала быстрее, дорога тут шикарная и камер нет.
Но…
Видимо мужчина в элегантном костюме решил меня немного поучить езде на авто. Ладно.
Едем еще километров десять, и я вижу, что Арс подаёт сигнал — показывает правый поворотник.
Что ж, остановимся.
Его машина съезжает в карман, моя следом.
Ух… интересное кино. И что делать.
Опускаю стекло. Конечно, надо бы выйти из машины, не то, чтобы я его боюсь…
— Привет, незнакомка, любительница кофе раф.
— Привет, незнакомец, любитель пирожных «макарунс».
— Я называю их просто макароны.
— Да я тоже.
Улыбаемся.
— Не выйдешь?
— А надо? — поднимаю бровь.
— Боишься меня?
— Скажем так, опасаюсь, — с чего мне врать, скажу, как есть.
— Не говори, что ты едешь в Питер. — его глаза так блестят, в них столько радости от этой неожиданной встречи!
У меня снова внутри тепло. Я опять получаю нереальный буст самооценки! Взлетает до небес.
Ох, ох, Милана, что же с тобой творится!
И что творится с самооценкой.
На мгновение проваливаюсь в воспоминание. Самое горькое, острое как скальпель.
Вот только душу мою кроили не скальпелем. Словами резали, взглядами. Это было уже после пионов, которыми я его по морде.
И вот тогда было больно…
— У меня другая женщина, я ухожу к ней.
Ступор. Непонимание.
Глазами хлопала и ртом, как-то резко дыхания стало не хватать.
— Миля, пойми, я мужчина, я нормальный мужчина. Мне всего сорок четыре, я хочу еще пожить, пожить так, как мне нравится.
Он говорил, а я не понимала, как будто он на чужом, незнакомом мне языке говорит. Или на французском, который я когда-то знала, а сейчас почти совсем забыла. Выхватываю отдельные слова, которые не складываются в предложения и смысла в них нет.
— Жанна, молодая, юная, яркая, очень талантливая, и я ей нужен, понимаешь? Очень нужен.
— А нам? — я вдруг вспомнила не о себе, о детях, о сыне, который и так почти всё время без отца. О дочери, которой, конечно, хочется быть принцессой. — Нам?
— Миля, детям я буду помогать.
— Помогать?
Почему-то это слово тогда особенно по нервам проехалось. Помогать!
Им не помогать надо! Их надо любить! Не деньги давать, а время с ними проводить?
Именно это меня тогда заставило опять сорваться. Повести себя так, как базарная баба, наверное.
И за это стыдно. Стыдно, потому что опустилась до его уровня, не могла держать марку…
— Вы о чём-то нехорошем сейчас думаете, Милана. — голос случайного знакомого такой теплый, ласковый.
И его улыбка, и глаза.
Делаю глубокий вдох… выйти? Или не выйти? Кто бы мне еще подсказал!
Выхожу. Потому что… по крайней мере — это не вежливо.
Улыбаюсь. И думаю о том — когда в последний раз я вот так свободно и искренне улыбалась? Ну после того, как муж заявил мне, что разводимся мы, а не мосты?
Кстати, про мосты. Сколько раз я была в Питере, ни разу не видела, как разводят мосты. Да, да, увы, это так. Но в этот раз я должна, обязательно! Даю себе слово!
Я бы хотела увидеть это зрелище вместе с Арсением — такая мысль мгновенно приходит в голову. Конечно, я не буду его просить, предлагать. Но почему-то так хочется!
И покататься с ним на кораблике по каналам.
И поесть пышки в знаменитой «Пышечной» на Большой Конюшенной.
Помню, как привела туда первый раз Олега. Мы были тогда еще совсем молодыми. Столько романтики — быстро идущая очередь, пышки в сахарной пудре, строгие тетеньки за кассой, ведерный кофе. Места внутри не было, но какая-то сердобольная старушка подвинулась, и мы уместились. Я ела пышки, а Олег слизывал пудру с моих губ.
А потом мы приехали тогда, когда мой муж уже стал серьёзным мужчиной в строгом костюме, приехали вдвоём, без детей. И я, дура, потащила его в ту самую пышечную… лучше бы я этого не делала, тогда у меня остались бы хорошие, теплые, светлые воспоминания. А не недовольное лицо любимого мужчины, который плевался, говоря, как вокруг грязно, что вся эта «совдеповская романтика» уже никому не нужна…
Как вообще получилось так, что он стал таким? И не я ли в этом виновата?
Нет, я не хочу думать. Не хочу!
Эта поездка — только моя. Этот Питер будет только моим. Я не буду думать о плохом, только о хорошем.
Арсений улыбается. Чего я боялась? Что он накинется на меня? Глупости какие. Мы не малолетки, и он явно джентльмен.
— Так что?
— Что? — не перестаю улыбаться, наслаждаясь моментом.
— Куда направляется прекрасная раф-незнакомка? Завидово? Тверь? Бологое? Может быть… Малая Вишера?
— А куда направляется любитель кофе-раф? Может быть в Вышний Волочёк? Или в Великий Новгород?
— В Новгород бы я точно заехал, есть на что посмотреть. Но путь свой я держу на Родину.
— Город на Неве?
— Он самый.
— Тогда нам по пути. — Признаюсь, потому что скрывать сей факт было бы бессмысленно.
— Бинго. Мне сейчас кажется, что я выиграл в лотерею.
— Неужели? И что за приз?
— Прекрасная попутчица. — его ладонь ложится на мою, приподнимает, переплетая пальцы. Это как-то чересчур интимно, но почему-то у меня совсем нет желания сделать замечание, или отстраниться и вырвать руку, сбежать.
— Не такая уж и прекрасная. Может быть у меня скверный характер.
— Может быть и скверный, я это переживу.
— Ну, что ж…
— Но почему-то мне кажется, что моя прекрасная незнакомка лукавит. Не может быть у такой женщины скверного характера.
— Может, и еще как. Но я обещаю в пути вас не сильно мучить.
— А потом?
— Что потом? — делаю вид, что не понимаю вопроса.
— Когда мы прибудем в пункт назначения?
Хочется сказать — разойдёмся как в море корабли. Но я молчу.
Мне почему-то именно сейчас очень хочется, чтобы мы не просто вместе доехали до Питера, каждый в своей машине, да, но все равно рядом, параллельно. Мне хочется встретиться с Арсением еще раз, именно в городе. Пройти по Невскому до Дворцовой, выйти к Неве, пройти по набережной до Медного всадника. Говорить обо всем, или даже просто молчать.
Наверное, это слишком глупо для женщины, у которой впереди маячит не самый простой развод.
Но я так хочу.
Очень хочу.
— Милана, вы когда-нибудь видели развод мостов с крыши?