Если любишь - солги

Глава 20. Рити Ловьи

Жутко смотреть в зеркало на себя, а видеть незнакомку. Глаза мои из серо-голубых стали карими, светло-русые волосы приобрели цвет шоколада и завились мелкими кудряшками. Щёки округлились, губы сделались чересчур пухлыми, лоб и подбородок приобрели непривычную округлость, нос стал шире. Брови Фосэр не выщипывал, только провёл чем-то шершавым, но этого оказалось довольно, чтобы избавиться от лишних волосков. Теперь две узкие дуги карабкались вверх, придавая лицу удивлённо-глупое выражение. Даже уши, и те пополнели!

Видя мою недовольную мину, Фосэр развёл руками.

— Я не могу отнять — только прибавить. А теперь извольте в примерочную.

Он заставил меня снять жакет, надеть, прямо поверх платья, зелёную блузу с глухим воротом — и сделал фотографию на паспорт.

— Пока я готовлю документы, вы сможете переодеться. Да, ваше новое "я" не обладает изысканным вкусом и любит яркие тона, — он заново открыл дверцы гардероба, демонстрируя жёлтое платье с чёрными цветами и чёрный жакет с жёлтой отделкой. — Но с этим придётся смириться. Смена стиля одежды — принципиальный момент. Ничего в вас не должно напоминать прежнюю Верити Войль. Прошу обратить внимание вот на эту вещицу.

Он снял с вешалки предмет одежды, фасоном похожий на старинный длинный корсет, каким его знали до того, как Сара Гош разделила это орудие пытки на бюстгальтер и корсетный пояс. Но "вещица" явно не предназначалась для того, чтобы стягивать талию и придавать фигуре изящество. Скорее, это был жилет, сделанный из толстого и дряблого полупрозрачного материала — и в то же время явно элемент нижнего белья.

— Позвольте представить — моделир. От слова "моделировать", как вы понимаете. Моё изобретение, — Фосэр кашлянул, пытаясь скрыть явное довольство собой. — Жаль портить такую прекрасную фигуру, но отныне вам придётся взять за правило каждое утро, после ванны или душа, надевать моделир. Непременно на влажное тело! Материал прилипнет и подстроится под цвет кожи, так что на беглый взгляд будет казаться, так сказать, неотъемлемой частью вас. После этого можете одеваться, ходить, двигаться как угодно. Вечером принимаете ванну, моделир отстаёт, и вы спокойно ложитесь спать. Важно! Отдавайте предпочтение длинным рукавам. Ваши плечи и предплечья слишком изящны для нового типа внешности, это может привлечь внимание.

Как странно. В прежние времена такие разговоры заставили бы меня покраснеть до корней волос. Но сейчас я просто усваивала информацию. Не было никаких чувств. Возможно, потому что меня как таковой больше не существовало.

— Советую выбирать обувь на возможно более низком каблуке. Это изменит вашу походку. Сделает её более...

— Неуклюжей? — подсказала я.

Фосэр улыбнулся.

— Вижу, вы уловили суть. Возиться с душем сейчас не будем, наденете моделир прямо на бельё, жакет скроет неплотное прилегание. Что ж, оставляю вас наедине с зеркалом. За полчаса управитесь?

На ощупь дрожащий, как желе, моделир оказался неожиданно приятным: бархатно-шероховатым, упругим и как будто тёплым. Живым. А вот одежда разочаровала. Жёлтое платье сидело мешком даже на моей новой фигуре — почти без талии, с покатыми плечами и спиной. Громоздкий жакет и вовсе превратил новую Верити Войль в пугало. Туфли с уродливыми пряжками соскальзывали с ног. Но лучше пусть будут велики, чем жмут.

— Тук-тук! — донёсся издалека голос Фосэра. — Вы готовы?

Он явился, поигрывая новеньким паспортом, раскрытым на странице с фотографией.

— Выдан год назад в связи с утерей прежнего. Печать, необходимые пометки. Всё, как полагается. Ни одна проверка не найдёт, к чему придраться. Взгляните же!

Я сделала, как он требовал.

— Что это?

— Ваши документы. По-моему, вышло совсем недурно.

— Имя. Здесь другое имя. Не моё. Вас что, не предупредили?

— Идёмте-ка со мной, — он сжал мой локоть крепкими пальцами и потащил обратно в гримёрную. Заставил сесть в кресло перед зеркалом. — Кого вы видите? Разве эта женщина — Верити Войль? Нет! Это Рити Ловьи.

Внезапно навалилась усталость. Какая чушь все эти игры с маскировкой и переодеванием. Есть только один способ спрятать меня от преследователей — запереть до конца дней.

— Вы не понимаете. Я никогда не смогу...

— Рити! — выкрикнул Фосэр. — Держу пари, именно так звали вас в детстве мама и папа. А подружки, с которыми вы играли во дворе! Неужели они выговаривали это скучное и длинное Ве-ри-ти? Рити. Меня зовут Рити. Ну, скажите же это!

Тривечные, я ведь почти забыла... Рити, иди сюда! Рити, что ты делаешь? Нельзя бросаться игрушками в папу! Рити, смотри, какие у меня туфельки!

Но откуда он узнал? Неужели за мной следили уже в раннем детстве?

— Меня зовут Ве... — я запнулась, в горле встал ком. — Вери...

— Стоп! Смотрите в зеркало! Это Рити. Вы — Рити. Ещё раз!

— Меня зовут Ве... — я зажмурилась и изо всех сил попыталась проглотить ком, — рити. Ве... рити. Ве... Ве...

На десятый или одиннадцатый раз я наконец справилась с задачей. Трижды медленно повторила, закрепляя успех:

— Меня зовут Рити.

Как ни странно, это имя вполне подходило женщине в зеркале. Милая пышечка Рити с полными щеками и чуть припухшими веками.

— Теперь фамилия, — потребовал Фосэр.

Я попыталась объяснить, почему никогда не смогу назвать себя Ловьи, но он взмахом руки отмёл все возражения.

— Внимательно посмотрите на это слово, а теперь мысленно напишите рядом "Войль". Теперь понимаете? Ну! Эти слова состоят из одних и тех же букв. Ловьи — то же самое что Войль. Так что вы никого не обманываете. К тому же она, — Фосэр ткнул пальцем в зеркало, — никакая не Войль. Взгляните на неё! Типичная Ловьи. Рити Ловьи.

Некая логика в его доводах была. Если, как говорил Фалько, правда — это вопрос веры...

— Меня зовут Рити В... ло... ах! — в ушах шумело, перед глазами плыли круги. — Не могу. Простите.

— Не надо просить у меня прощения. Надо лучше стараться. И не думайте, что я буду возиться с вами целый день. Принцип вы поняли. Придёте домой, сядете перед зеркалом и будете тренироваться, пока не получится. Три дня, неделю, месяц, сколько потребуется! И не выйдете из дома, пока не научитесь представляться новым именем.

— У меня нет дома, — сказала я.

— Ах да, — он вытащил из ящика стола коричневую сумочку, достал оттуда брелок с парой ключей и плотный конверт цвета пергамента.

При виде конверта моё сердце пропустило удар.

— Ключи от вашего нового жилья. Полагаю, здесь, — он тряхнул конвертом, — написано, как туда попасть.

Фосэр сложил в сумочку конверт, ключи и паспорт.

— Идёмте, я вас провожу. Мы потеряли уйму времени. Скоро вечер, а вам ещё нужно добраться до места. Минутку!

Он забрал из моих рук одежду, купленную Фалько.

— Это вам больше не понадобится. И не делайте несчастное лицо. Безопасность дороже изящных нарядов!

Даже шарфик на память не позволил взять. Нахлобучил мне на голову чёрно-желтую шляпку, поправил торчащие наружу кудряшки.

— Очень мило. А теперь прощайте, Рити. Может быть, мы ещё свидимся года через три, а может, и нет. Удачи вам. И прошу, сделайте так, чтобы мои труды не пропали напрасно.

В следующее мгновение я очутилась за дверью. Во дворе стояла тишина. Открою конверт здесь, пока никто не видит.

Как угадала.

"Прочесть и заучить не сходя с места, — приказывала записка. — Шафлю, 11 округ, 4 квартал. Историческое название Парсель. Улица Андре, 34. Малый ключ от верхнего замка, большой — от нижнего. Проезд из Носсуа со станции на улице Колёсников, 26. Омнибус № 147 до станции "Конный манеж", затем омнибусом № 92 до станции "Улица Прачек". Пройти по ходу омнибуса два квартала, свернуть направо, на улицу Белошвеек, пройти три квартала, перейти через дорогу и свернуть налево, на улицу Кружевниц, через квартал снова свернуть налево. По правой стороне улицы Андре отсчитать десять домов, одиннадцатый — №34. Дорогу не спрашивать, не озираться".

Я перечитала послание ещё дважды только для того, чтобы разобраться во всех этих омнибусах, улицах и кварталах. Потом стала проговаривать — шёпотом, по кусочкам, снова и снова. Наконец настал момент, когда я смогла мысленно без запинки повторить весь текст. Хотелось верить, что в Шафлю память мне не изменит.

Шафлю! Запретный город. И сьер В.К. сам направил меня туда. Я медленно поднялась по разбитым ступеням, на ходу пряча послание в сумочку. Когда загляну в неё в следующий раз, никакой записки там не будет.

Пальцы скользнули по обложке паспорта, задели стеклянный флакон с каплями для глаз и упёрлись во что-то выпуклое, лоснящееся... Портмоне! Я тихо рассмеялась, чувствуя, как внутри всё дрожит нервной дрожью. Собралась в Шафлю. Без денег. Спасибо, Фосэр оказался предусмотрительным малым.

Всего триста астр. На первое время хватит. Я положила в карман пару мелких банкнот и горсть монет. И лишь войдя в подворотню, поняла, что понятия не имею, как найти улицу Колёсников.