Если он неотразим

Глава 15

— У Маргариты и ее сестры схожие вкусы, — сказал Джиффорд, когда они вошли в городской дом Маргариты и огляделись.

Хартли пришлось согласиться с ним. Они не спешили разыскивать дом Маргариты. Пугать ее обыском, тревожить небольшое количество ее влиятельных любовников было лишним. Наблюдая за сестрами, они поняли: Маргарита — ведомая, союзница. Хартли не сомневался, что именно ее имела в виду Хлоя, когда говорила об одной из сестер как о более слабой. К несчастью, теперь у них был только убитый охранник, который наблюдал за домом по их заданию, и ни следа Маргариты. И невозможно доказать, имела ли Маргарита какое-нибудь отношение к убийству охранника.

Аргус нахмурился:

— Они знают, как добывать деньги, но не умеют разумно тратить их. Еще несколько спален, и тут можно было сделать настоящий публичный дом.

Хартли был с ним согласен. Потому что для женщин, занявших место в высших кругах светского общества, вкус у сестер был ужасный. Однако он заметил, что слуги не очистили квартиру.

— То ли Маргарита хорошо заплатила своим слугам, — сказал он, — то ли она уволила их, прежде чем покинуть этот дом.

— Я сказал бы, что они ушли до того, как она сбежала, — заключил Олдус, входя в открытые двери. — Владелец дома сбегает ночью из-за долгов или сложностей с законом, а слуги обычно хотят поживиться. Чаще всего потому, что с ними плохо обращались или не платили. Что-то подсказывает мне, что Маргарита вряд ли хорошо обращалась со своими слугами.

— Значит, она собиралась вернуться.

— Возможно. — Аргус провел пальцами по столику, стоящему за дверью, и посмотрел на пыльные пальцы. — Тут несколько дней не убирали, я не могу представить себе, чтобы такая женщина, какую вы мне описали, позволила слугам подобное разгильдяйство.

— А я подозреваю, что ей потребовалось время, чтобы избавиться от улик. — Хартли пнул ногой диванчик. — Они все еще в Англии. Сейчас для Маргариты нет надобности уезжать, хотя было бы разумно держаться от сестры как можно дальше. Найденные нами бумаги могут быть полезны, но они зашифрованы, понадобится время на их расшифровку. Еще на двух любовников Клодетты совершены покушения. Оба выжили, но один никогда не сможет ходить. Сестры заметают следы.

— И очень хорошо заметают. У нас есть список любовников Маргариты? — спросил Аргус, обыскивая маленький столик в углу комнаты.

— Да, Яго составил. — Хартли кивнул, когда Аргус изумленно и даже испуганно посмотрел на него. — У него была очень короткая связь с Маргаритой. Как он выражается, голое вожделение прошло и он не смог больше заставить себя прикоснуться к ней. Чувствовал какой-то холод и мрак. Пустоту бездушного убийцы. Поговорите с ним. Возможно, вы лучше меня поймете, что он имел в виду. Он был очень мелкой рыбешкой в таком огромном пруду. У него не было связей с правительством или доступа к информации. Полагаю, он был просто симпатичным молодым человеком, которого она захотела получить в любовники. Или Маргарита искала себе нового мужа.

— Господи упаси.

— Как мы поделимся для обыска? — спросил Хартли, вставая.

— На этот раз у вас нет необходимости оставаться тут. Мы втроем все обыщем. Боюсь, и на этот раз мы окажемся ни с чем.

Хартли открыл рот, чтобы настоять на своем участии, но тут он вспомнил об Алтее. Накануне он устал настолько, что только поцеловал ее и сразу уснул. Когда же проснулся, она уже ушла. Он новобрачный, и ему хочется вести себя соответственно.

— Вы уверены? — спросил он.

— Уверен. Без сомнения, скоро к нам присоединится Яго. — Аргус огляделся. — Мысль о нем и этой женщине, занимающихся в этом доме… — Он вздрогнул и оглянулся на Хартли. — Вы все еще здесь? Идите, проведите время с женой и детьми.

Хартли больше не колебался.

— Не приходите за мной, пока не найдете одну из них, — сказал он, хватая пальто и выбегая из дома.

Хартли отдал поводья своей лошади помощнику конюха и почти побежал к дому. Наверное, он должен был чувствовать себя виноватым перед остальными, ведь он оставил их обыскивать дом Маргариты. Но Хартли никакой вины не чувствовал. Его браку уже почти три недели, и только три ночи он провел с женой. Последнюю ночь он не считал — она была короткая, и он ее проспал. Сегодня он намерен провести долгую роскошную ночь, занимаясь любовью со своей женой. Он даже подумал, не приступить ли к делу сейчас же, но потом решил, что время неподходящее — середина дня, к тому же ему нужно провести какое-то время с Жермен и Байяром.

В приподнятом настроении он направился на поиски своей жены. Он нашел ее в гостиной, но картина, представшая перед глазами, его не обрадовала. Алтея застыла в объятиях незнакомца. Хартли пришел в ярость и, стиснув кулаки, шагнул к парочке, но тут его крепко схватили за руку. Он взглянул на женщину, помешавшую ему убить третьего лишнего.

— Я была бы вам благодарна, если бы вы не убивали герцога, — сказала она.

— Герцога? — Хартли нахмурился: — Какого герцога?

— Герцога Элдервуда.

Понадобилось немного времени, прежде чем гнев, затуманивший мозг, рассеялся и Хартли вспомнил это имя.

— Модред. Ее кузен. А вы?

— Олимпия Уэрлок — еще одна кузина.

Хартли глубоко вздохнул, успокоился и поклонился гостье. Она была высокая, полная и довольно красивая. Леди Уэрлок — как раз из тех женщин, каких он соблазнял в былые дни, когда изображал повесу. С волосами цвета воронова крыла и яркими синими глазами она была той женщиной, какую желает любой мужчина. И все-таки все мысли Хартли были о жене, которая еще даже не заметила, что муж вернулся домой.

— Модред, — окликнула Олимпия, — подойди, поздоровайся с мужем Алтеи.

Алтея посмотрела через плечо Модреда, увидела Хартли и улыбнулась. Она поцеловала кузена в щеку и подбежала к Хартли. Интересно, что так обеспокоило его, подумала она. Потом подошел Модред и представился. Лицо кузена осталось спокойным, хотя он стоял всего в нескольких футах от ее мужа, и Алтея облегченно вздохнула. Она опасалась, как бы Модред не заглянул в Хартли, тогда они уже никогда не смогут стать для герцога тем пристанищем, каким могли бы стать.

— Хорошая защита? — спросила она кузена.

— Отличная, — ответил Модред и улыбнулся.

Хартли посмотрел на молодого герцога, который приветливо улыбался ему. Модред был чрезвычайно красив, с густыми черными волосами и глазами цвета морской воды. Хартли говорили, насколько Модред близок Алтее, но маркиз не думал, что этот герцог-отшельник такой красавец, которому достаточно улыбнуться женщине, чтобы получить ее. Хартли посмотрел на свою улыбающуюся жену и постарался не ревновать. Модред — часть ее семьи.

— Что вы имеете в виду, говоря о хорошей защите? — спросил он.

— У вас очень прочные стены, милорд, — ответил Модред. — Я ничего не чувствую, кроме некоторого раздражения. Однако это чувство такое неуловимое, что я мог бы прочитать его и на вашем лице. Мы явились не вовремя? Мы можем удалиться и остановиться у Уорренов, если вы не готовы принять нас.

— Нет, конечно, нет. Вы и леди Уэрлок — желанные гости, ваша светлость.

— Пожалуйста, зовите меня Модредом. Мы ведь все-таки одна семья.

— Конечно, а вы зовите меня Хартли. — Маркиз взглянул на гостью.

— Зовите меня леди Уэрлок, — надменно сказала она и засмеялась, когда Алтея и Модред недовольно посмотрели на нее. — Зовите меня Олимпией, Хартли.

Убедившись, что гостей разместили в комнатах, Хартли потащил жену в свой маленький кабинет и закрыл дверь.

— Ты не говорила мне, что твой кузен такой молодой и красивый.

— Разве это имеет значение? — спросила Алтея.

— Это имеет значение, если, придя домой, я вижу тебя в его объятиях.

Она сдержала улыбку. Он ревнует. Ей захотелось танцевать — ведь это признак того, что он, может быть, начинает испытывать к ней более глубокие чувства, чем те, о которых говорил, делая ей предложение.

— Хартли, Модред может коснуться лишь очень немногих людей. Он, ну, просто попытался узнать, нужно ли мне быть осторожнее с кем-нибудь. У тебя ведь есть семья, ты тоже можешь захотеть коснуться кого-то, обнять того, кто тебе дорог.

Хартли вздохнул:

— Возможно, и так, но лучше ему сдерживать свои чувства в отношении моей жены.

Алтея засмеялась и поцеловала его. Когда он прижал ее к себе и горячо ответил на поцелуй, Алтея тихо всхлипнула. Он нежно провел руками по ее спине и прижался к ней еще крепче, страстно желая оказаться внутри.

— Дядя? Вы здесь? — окликнула его Жермен, постучавшись в дверь.

Хартли застонал, прижавшись лбом ко лбу Алтеи и пытаясь подавить желание, терзающее его.

— Да, сейчас приду.

— Мы будем в гостиной с Модредом и Олимпией. Хартли посмотрел на Алтею и вздохнул, заметив, как проясняется ее взор, исчезает туманившее его желание.

— Когда все закончится, мы уедем куда глаза глядят и у нас будет этот чертов медовый месяц.

— Это было бы мило, — сказала она и, отступив от него, разгладила платье. — Но сейчас жизнь идет своим чередом, и лучше нам вернуться к ней.

Тихо напевая, Алтея ставила в вазу цветы на столике у камина. Она ускользнула от остальных, чтобы подготовить спальню. Вечер прошел прекрасно, прибыло столько членов ее семьи, чтобы встретиться с Модредом, теперь гости разъехались, и скоро они с Хартли смогут побыть наедине. Ей хотелось, чтобы к ночи любви спальня была готова полностью.

— Ну, похоже, ты счастлива.

Алтея оглянулась и улыбнулась Олимпии, стоявшей в дверях. Она видела, как на протяжении всего вечера Олимпия взвешивала и оценивала Хартли, но Алтею это не беспокоило. У Хартли было все необходимое, чтобы завоевать симпатию циничной Олимпии, хотя Алтея знала — ее кузина не сразу признает это.

— Да, я очень счастлива. А ты волновалась? — спросила она, ставя несколько свечей на маленький комод у кровати.

— Ну, твой первый муж был настоящей бедой.

— Точно, но у Хартли нет ничего общего с Чаннингом. Хартли обладает всеми чувствами, которых не было у Чаннинга — он только не всегда сознает это.

— Ты его любишь.

— Да, люблю. Очень. А это плохо, когда жена любит своего мужа?

— Нет, если он отвечает ей любовью.

Алтея со вздохом присела на край кровати.

— Я ему нравлюсь, он желает меня, доверяет мне. Может, кому-то покажется, что это не много, но я считаю — немало. Он принимает меня такой, какая я есть, знает, на что я способна, признает мою семью.

Олимпия села рядом с ней.

— Это все очень хорошо, никто и не спорит. Кажется, ему нравится Модред. И это тоже важно. Тем более что, по словам Модреда, у Хартли и его племянников очень крепкие преграды. Сейчас Модред вместе с ними развлекается, и это согревает мою душу. Конечно, он испугался, как бы его не вышвырнули в окно, когда твой муж явился домой.

— Я знаю. Хартли приревновал. — Алтея улыбнулась. — Я считаю, это шаг вперед.

— В завоевании его сердца?

— Да. Это та награда, которой я жажду — в ответ на мою любовь к нему. Думаешь, я хочу слишком многого?

— Вовсе нет. Я уверена, ты скоро завоюешь то, чего хочешь.

— Ты это увидела? — спросила Алтея, и в ее голосе прозвучала надежда, которую не удалось скрыть.

— Отчасти. Я не всегда уверена в том, что вижу, когда дело касается семьи. Особенно тех, кто мне близок.

— Потому что можно выдать желаемое за действительное.

— Точно. И все-таки я не вижу туч на твоем горизонте. Во всяком случае, не из-за Хартли.

— Хорошо. Пока мне этого достаточно.

Олимпия поцеловала ее в щеку.

— Лучше мне отправиться в постель, чтобы ты успела подготовить сцену соблазнения. А завтра обсудим твои вопросы.

Алтея крепко обняла кузину и, как только та ушла, поспешила в ванну. Ей хотелось быть чистой и душистой, когда Хартли наконец присоединится к ней.

Хартли собрал карты и улыбнулся Модреду. Его ревность исчезала с каждым часом, проведенным в обществе герцога.

Модред Уэрлок — хороший человек, с тяжелым грузом в виде дара, который, скорее, был проклятием. Он глава большой, одаренной и в некотором смысле эксцентричной семьи, многие члены которой удерживали его от поездки в Лондон.

— Игра доставила мне большое удовольствие, Модред. Но теперь я намерен отправиться к своей жене. — Хартли удивился, когда молодой герцог слегка покраснел.

— Ты будешь добр к ней? — спросил Модред.

— Всегда.

Модред улыбнулся:

— Я надеялся, что смогу, ну, прочитать тебя, чтобы убедиться в этом, но у тебя, Жермен и Байяра очень сильная защита. Просто Алтея нуждается в заботе. Ее братья заботятся о ней, но они редко бывают рядом, а Алтее нужен дом, настоящий дом, а не просто крыша над головой.

— У нее есть дом. И есть тот, кто позаботится о ней. За ее сердце не опасайся, я не собираюсь его разбивать. Как только будет покончено с мучающими нас неурядицами, я собираюсь уделять браку все свое внимание.

— Это хорошо. Что касается неприятностей, о которых мы говорили сегодня вечером, позволь мне помочь.

— Тут самое важное — эти чертовы сестры, Модред. Если у них нет сильной защиты, ты увидишь множество гнусностей.

— Это не важно. Я должен помочь. И не только потому, что это мой долг как главы семьи. Я сделаю это ради Алтеи.

— Как хочешь, но не считай, что обязан продолжать, если станет не по силам. Долг не требует от тебя самоистязаний. А теперь спокойной ночи. В твоем обществе хорошо, друг мой, но я хочу к жене.

Хартли ушел, вслед ему звучал тихий смех Модреда.

Хартли почти жалел молодого герцога, но у него была большая, поддерживающая его любящая семья. И все-таки герцог, молодой, богатый и неимоверно красивый, был одинок. Хартли не нужно было обладать особым даром, чтобы понять это.

Он все еще раздумывал о Модреде, когда вошел в гардеробную, расположенную между спальнями, которыми пользовались он и Алтея. Скоро у них будет только одна спальня, решил он, раздеваясь и умываясь. Накинув халат, он направился в комнату, которой сейчас пользовалась Алтея.

Все мысли о Модреде тут же выскочили у него из головы. В воздухе витал запах лесных цветов и изысканных ароматов. Он посмотрел на цветы и свечи, расставленные по комнате, потом на Алтею. Она сидела по-турецки, закутавшись во что-то вроде халата, который трудно было назвать теплым или скромным. Сквозь кружевной корсаж виднелись соски, и тело Хартли тут же напряглось. Зрелище ее великолепных волос, спускающихся до талии, только усилило его аппетит.

— Это все нужно было спланировать, — сказал он, подходя к кровати.

— Немного, — ответила она.

— Ты попросила Аргуса отправить меня домой? — Его догадку подтвердила краска стыда на ее щеках, и он театрально вздохнул: — Значит, я обречен на то, чтобы за меня работали другие?

Ее опасение, что он рассердился из-за ее вмешательства, сейчас же испарилось, исчезло, и Алтея рассмеялась:

— Я попросила всего об одной ночи, просто напомнила Аргусу, что мы молодожены.

— Я тоже пытался, но у меня это не получилось.

— Ах, но ты же не бедная заброшенная жена и к тому же кузина!

— Ах ты, бесенок! — Он протянул руку и погладил ее по волосам. — Итак, ты задумала соблазнение, да?

— Сознаюсь.

— У тебя все получилось. Правда, в этом не было необходимости. Тебе достаточно улыбнуться мне, и я уже соблазнен.

— Ах, ты так добр. — Алтея удержалась, чтобы не захлопать в ладоши от такого комплимента.

Хартли поцеловал ее в лоб, продолжая поглаживать волосы. Его жена не уверена в своей привлекательности, в этом виноват ее покойный муж, которого она ничуть не оплакивает. У Хартли было твердое намерение оставить ее без этих сомнений к тому времени, как они рухнут без сил, удовлетворенные, обливаясь потом. Это его долг как мужа, подумал он, улыбаясь в ее волосы, уткнувшись лицом в густой шелк.

Было трудно действовать медленно. Жажда была слишком новой, слишком сильной, и до сих пор у них было слишком мало времени, чтобы насытить его. Хартли решил, однако, делать все медленно, чтобы показать ей своими руками, губами и телом, что между ними существует нечто большее, чем простая страсть.

Он отступил назад, развязал пояс халата, позволил ему упасть на пол. Потом Алтея медленно облизнула губы, и живот у него сжался от желания.

Надеясь удержаться от того, чтобы опрокинуть ее на спину и вскочить на нее, подобно неопытному юнцу, Хартли начал медленно развязывать ленточки, соединяющие ее очаровательное подобие халата. Он видел, как ускоряется ее дыхание, по мере того как его жадному взору открывается частичка за частичкой ее очаровательной кожи. То, что их желания совпадали, возбуждало. Он делил постель с очень красивыми женщинами, но никогда прежде простой процесс раздевания не возбуждал его так глубоко. Обычно это был лишь способ довести дело до конца.

— Прекрасно, — прошептал Хартли, наклоняясь, чтобы поцеловать упругий сосок груди.

Алтея задрожала и закрыла глаза от наслаждения, охватившего ее. Когда Хартли поднял ее и положил на кровать, Алтея распахнула руки навстречу. Ей показалось слишком долгим время раздевания, и она с удовлетворением вздохнула, когда его тело оказалось на ней. Ничего не может быть лучше ощущения его кожи, думала она.

Он поцеловал ее, и ее тело обвилось вокруг него, их языки начали свой танец. Сладкие облака желания быстро затуманили ее разум, и она поерзала в молчаливом требовании. Рука Хартли сдержала ее, и Алтея забормотала, протестуя.

— Не торопи меня сегодня, любимая, — сказал он. — Я намерен насладиться тобой. — Он поцелуями проложил себе путь к ее груди. — Каждым твоим вкусным кусочком.

Он выполнил свое слово, и к тому времени, когда завершил свое пиршество на ее груди, она уже задыхалась. Однако вместо ответа на ее требование он продолжил свой путь, целуя ее тело, пока горячий рот не согрел своим теплом ее живот. Она открылась навстречу его ласке и не смогла удержаться от тихих вскриков и всхлипнула от наслаждения, когда он поглаживанием пальцами довел ее желание до еще больших высот. Только почувствовав прикосновение его жаркого рта в том месте, где только что были его пальцы, она сдержала свое растущее желание.

— Хартли? — пискнула она, пораженная такой интимностью.

— Ш-ш, любимая. — Он ущипнул ее, когда она попыталась сжать ноги, а потом погладил языком то место, которое ущипнул. — Лежи тихо и наслаждайся.

Алтея не знала, можно ли наслаждаться такими скандальными, чувственными действиями. Едва эта мысль мелькнула у нее в голове, как желание разгорелось еще больше. Она тут же забыла о своем смущении и неловкости и стала упиваться чувствами, которые вызывали в ней его интимные поцелуи. От жгучего желания внизу живота словно образовался тугой узел, она прокричала имя мужа, вцепилась в его волосы, снова притягивая в свои объятия, но он, не обращая внимания, развел ее руки. Толчками языка он довел ее до того, что она упала в пропасть наслаждения.

Едва она начала приходить в чувство, как он снова принялся ласкать ее. В следующий раз Алтея закричала, приглашая его присоединиться к ней, он оказался сверху, объединяя их тела в одном быстром сильном броске. Алтея вцепилась в него, когда Хартли с жаркой решимостью повел их к совместному концу. Падая в глубокий колодец блаженства, куда только он мог привести ее, она услышала свое имя на его губах.

Вымыв их обоих, прежде чем Алтея пришла в чувство, Хартли опять забрался в постель. Щеки Алтеи вспыхнули от стыда при воспоминании о том, что он делал с нею.

Но краска стыда исчезла, когда он широко улыбнулся и обнял ее.

— Не терзайся вопросом, плохо или хорошо то, чем мы занимаемся, Алтея, — сказал он и поцеловал жену в макушку.

— Тебе легко так говорить, — пробормотала Алтея ему в грудь.

— А тебе легко так делать. — Он взял ее за подбородок и поднял лицо к себе. — Ты прекрасна, и я намерен наслаждаться этой красотой так часто, как смогу. — Хартли поцеловал ее в щеку, чувствуя, как Алтея опять вспыхнула от смущения. — Скажи правду — разве ты не наслаждалась?

— Не думаю, что тебе нужно спрашивать. Меня удивляет, как это никто не постучал в дверь, чтобы поинтересоваться, почему я так кричу. — Она улыбнулась, когда он засмеялся, и остатки ее смущения исчезли.

Алтея прижалась к мужу, наслаждаясь теплом и силой его тела. Скоро он снова будет до самого рассвета охотиться за Клодеттой, а Алтее придется спать одной. Ей не хотелось тратить понапрасну ни мгновения, пока они вместе. Ей не хотелось даже думать о Клодетте, шпионах, убийствах и интригах, но у нее есть один вопрос, на который еще никто не смог ответить ей.

— Почему Маргарита так долго выжидала, прежде чем сбежать? — спросила она. — Думаешь, она надеялась, что весь позор и наказание падут на ее сестру?

— Нет, думаю, она считала, что сможет пережить бурю и даже прикрыть Клодетту. По правде говоря, не произошло ничего такого, из-за чего ей нужно было бежать. Да, ее начали встречать холодно, как и Клодетту, но мы ловили Клодетту. Маргарита не завлекала в свою постель множество влиятельных мужчин, и те, с кем мы поговорили, не считали, что она стремилась шпионить для своей сестры. Аргус даже считает, что она для этого не годится. Богатство, которое мог дать ей любовник, интересовало Маргариту гораздо больше, чем информация, которую он мог ей предоставить. — Он ласково помассировал Алтее плечи. — Мы их поймаем. Клодетта — худшая из этой парочки, но и Маргарита далеко не невинная овечка.

Алтея кивнула, она терлась щекой о его теплую тугую кожу на груди. Внезапно она снова подумала о тех скандальных вещах, которые он делал с ней. Если она действительно считает, что ей не стыдно наслаждаться этим, то почему бы ему не насладиться тем же? Было не так трудно отплатить ему. Но сможет ли она отважиться на это? Немного подумав, Алтея решила, что сможет. И откинула опасения возмутить его своей наглостью.

Она поцеловала его в грудь, вдыхая чистый теплый запах его кожи. Это будет весело, подумала она, опускаясь ниже, чтобы ласкать его сильные бедра. Она поцеловала его тугой живот и краем глаза увидела, как его мужское естество вздрогнуло и начало расти. Ее охватило чувство женской гордости. Внезапно ее перестало волновать, насколько она обнаглела. Алтея спустилась ниже и легко провела языком вдоль всей длины.

Хартли наслаждался тем, что лежит в постели со своей обнаженной женой, держа ее в своих объятиях, восстанавливая силы для следующей любовной схватки. Потом он почувствовал ее открытый рот на своей груди, ее руки легко поглаживали его ребра. Он открыл один глаз и увидел, как ее темноволосая голова опускается по животу. Сердце забилось быстрее — кажется, она собирается сделать то, что ему хочется.

Он запустил пальцы в ее волосы, гадая, надо ли подтолкнуть ее, дать понять, чего ему сейчас до смерти хотелось. Только он решил попытаться, надеясь, что она не остановится, как она провела своим горячим язычком вверх, и Хартли задрожал от наслаждения. Он открыл второй глаз, не желая упустить ничего, и понял — ему придется собрать всю силу воли, чтобы наслаждаться этим как можно дольше.

Почувствовав, что скоро не выдержит, он подхватил ее под руки и поднял вверх. Хартли усадил ее на себя, и, к его облегчению, поскольку он не смог бы произнести ничего связного, она сама довольно ловко соединила их тела. Он заставлял ее опускаться и подниматься, пока они оба не закричали и не задрожали от силы наслаждения, разрывающего их тела. Он поймал ее, когда она, задыхаясь, обмякла в его руках.

— Думаю, ты все-таки прочитала ту книжку, с которой мы все тебя застали, — сказал он, едва дыша, и это его совсем не удивило. Потом он широко улыбнулся, почувствовав жар ее смущения.

— Может, я и проглядела пару страниц, — призналась Алтея. — Но в основном я действовала по принципу: если соус хорош для гусака, го он хорош и для гусыни.

— А по-другому можно?

— Не в этот раз.

— Думаю, нам нужно взять эту книгу сюда и изучить ее вместе.

— Позже. — Она зевнула. — Ты меня измучил. Хартли засмеялся и поцеловал ее в макушку. Ту книжку нужно обязательно принести в спальню. Теперь, зная, что у него страстная и изобретательная жена, он намерен в полной мере воспользоваться этим преимуществом.