Если завтра случится

Глава 21

Настя

Забившись в дальний угол, роняю голову на колени, как раз тогда, когда открывается дверь.

— Какого хрена здесь так темно? — раздаётся недовольный бас Агрессивного. — Э, алё, подъём, Малой! Девка где?

Шмыгаю носом.

Я должна плакать, но слёз, как назло, не осталось. Я словно все их выплакала.

— Данила, ау, поднимайся!

— Не трогай его! — что есть сил кричу из своего укрытия.

— Эй ты, а ну встала, — командует он. — Встала, я сказал! Так, чтобы я тебя видел, — направляет пучок света от фонарика в мою сторону.

— Убийца! Ты убийца!

— Что ты несёшь, дура?! — слышу в его голосе удивление и некую растерянность.

— Он не приходит в себя. Ты убил его! Ты его убил! — повторяю истерично.

— Сюда подошла.

— Нет!

— Я сказал, подошла! Растолкай его, — указывает пистолетом на Даню.

— Убийца! Ты убил его!

Бугай делает несколько шагов по направлению к постели, на которой лежит Данила. Понимаю, что хочет проверить пульс. Помню, что именно в этот момент Даня должен его обезоружить, но так страшно вдруг становится и я… поступаю совсем не по сценарию. Бегу мимо амбала, прошмыгнув в открытую дверь.

Он, естественно, с матами бросается за мной.

— А ну стоять, тварюка, стрелять буду! — предупреждает и выполняет угрозу одновременно.

Застыв посреди коридора, ощущаю, как неистово бьётся сердце в груди, ведь пуля абсолютно точно пролетела совсем-совсем рядом, лишь чудом меня не задев.

— Далеко собралась, родная?

Сглатываю шершавый комок, вставший в горле.

— Ещё одно движение и клянусь, получишь дырку в костях. Вернуть тебя невредимой я никому не обещал! — зло цедит он сквозь зубы. — Медленно села на пол, обе руки за голову.

Выполняю его приказ и мысленно даю старт обратному отсчёту.

На цифре «три» за спиной начинает что-то происходить. Сперва слышу ещё один выстрел, а потом, уже обернувшись, наблюдаю такую картину: парни остервенело борются друг с другом, катаясь по бетонному полу.

— Ах ты щенок неблагодарный! — рычит Егор.

Вскочив на ноги, прижимаюсь к ледяной стене. В полутьме не разобрать, кто кого избивает. До меня доносятся лишь те ужасные звуки, которые сопровождают их драку.

— Лучше бы ты и правда сдох, от тебя одни проблемы!

Что-то падает и летит в сторону.

— Пистолет, Настя! Забери пистолет! — кричит Даня, тяжело дыша.

Подхватив фонарик с пола, подсвечиваю окружающее пространство, однако вышеупомянутый пистолет нигде найти не могу.

— Брата променял на девку! Не по понятиям, Малой!

— Это ты фф… живёшь по понятиям, не я.

— Переобулся. Да за такое у нас…

Даня бьёт его по лицу, оборвав конец фразы.

— Сукин сын! — разъярённый Егор наносит серию ожесточённых ударов в ответ. — Из-за её папаши наши предки в могиле, кретин!

— Что? — шепчу, в растерянности замерев и прекратив поиски оружия.

— Настя тут ни при чём!

— Ни при чём? А они были при чём? Отвечай, а! Кровь за кровь. Ты никчёмный, я всё сделаю сам! Получу деньги и грохну её. Зарецкий меня не переиграет.

«Из-за её папаши наши предки в могиле».

«Кровь за кровь».

О чём он говорит?

Внезапно почему-то вспоминаю один эпизод. Ту нашу ссору с Даней, случившуюся до моего приступа.

Не могу понять, в чём дело. От меня будто ускользает нечто важное. Возможно, часть нашего разговора?

— Ммм…

Приглушённый стон выводит меня из оцепенения. Тогда-то в считанные секунды осознаю, что дело плохо. Бугай уже стоит на ногах и одной из них давит Дане на рёбра, пострадавшие в прошлой схватке.

— Сучёныш. Куда ты рыпаешься против меня? Предыдущий раз ничему не научил тебя?

Вижу, как Даня хватает его за ступню и предпринимает попытку убрать её от себя. Однако это лишь усугубляет его положение.

— Падла, нос мне сломал, по ходу, — гундосит Егор, и, разозлившись, принимается безжалостно избивать лежащего на полу младшего брата.

Всё повторяется.

Нам стоило понимать наперёд, что Даня слишком слаб для того, чтобы противостоять ему.

— Не трогай его! Прекрати! — прыгаю на амбала, но он в два счёта скидывает меня с себя и грубо заталкивает в каморку с генератором.

Падаю на колени.

Он возвращается в коридор к пытающемуся встать Даниле и с какой-то особой агрессией продолжает начатое.

— Нет. Не надо! Пожалуйста, не надо!

Меня трясёт.

Паника овладевает телом.

Участившийся пульс барабанами грохочет в ушах.

— Даня… — шепчу едва слышно, одними губами.

Моей руки касается что-то гладкое и мерзкое. Когда понимаю, что рядом со мной сидит крыса, от ужаса не могу воспроизвести и звука. Немею. Только интуитивно резко дёргаюсь вправо.

— Ссс… — морщусь от боли, ударившись локтем о какой-то большой предмет, стоящий в углу.

Огнетушитель.

Крыса бежит под стол, что-то задев по пути.

Даня кашляет. Ужасно кашляет и хрипит. Не передать, как мучительно это слышать.

— Прости, но ты останешься здесь, Малой. Сам виноват, — доносится до меня беспощадный голос Егора.

Нет. Нет. Нет.

Я всегда терялась в тех ситуациях, где нужно было как-то проявить себя, но сейчас… То ли чёткое представление о том, что нас ждёт, то ли обострившееся желание получить своё «завтра», толкает меня на поступок, который в обычной жизни я никогда бы не совершила.

В себя прихожу уже тогда, когда Агрессивный, стоящий ко мне спиной, с глухим стуком валится на пол.

— Насть…

Глохну на какой-то период времени.

Рассеянно смотрю на свои руки, в которых сжимаю огнетушитель. Потом перевожу взгляд на Егора, получившего удар по голове.

Всё, что происходит дальше, транслируется для меня как в замедленной съёмке.

Вот Даня берёт фонарик, лежащий у входа в генераторную, подползает к брату.

Дотрагивается до сонной артерии на шее.

Спускается ниже.

Что-то достаёт из кармана.

Ключи. Брелок.

Парень встаёт, оперевшись о стену, что-то говорит мне, сжимает мою ладонь в своей и ведёт к выходу.

Поколебавшись у второй двери, всё же закрывает её на замок.

Пребывая в состоянии прострации, просто переставляю ноги, пока поднимаемся по бесконечной лестнице.

Дежавю… И хоть за нами никто не гонится, дикий страх, пропитавший каждую клеточку истощённого организма, удерживает в своей власти, не отпуская ни на миг.

Не отпускает он и тогда, когда нога переступает через последнюю ступеньку.

Кадры сменяются один за другим.

Распахнутая дверь, фактически замурованная в стену.

Пыльное помещение.

Вспорхнувшие высоко в потолок летучие мыши.

А потом наконец она… Долгожданная свобода.

Глубокий шок, который я испытываю, вынуждает меня замедлить шаг и остановиться. Вдохнуть полной грудью чистый, свежий воздух. Почувствовать босыми ступнями холодный песок, обволакивающий кожу. Услышать пенящееся море и увидеть, как неистовые волны бьются о берег…

Да. Это раннее утро останется в моей памяти навечно. Каждый звук и каждая деталь.

Старый полуразрушенный маяк, одиноко возвышающийся над нами.

Тёмно-синее небо, часть которого затянута графитовыми облаками.

Жёлтый диск солнца, едва-едва выглядывающий из-за линии горизонта.

Лёгкий бриз, погладивший меня по щеке.

Запах, предшествующий дождю.

Шелест листьев.

Крик одинокой чайки.

— Нам нужно идти, Насть.

Поворачиваюсь к парню.

Сердце сжимается. На нём живого места нет. Лицо в крови. Глаза горят тревогой.

— Пошли, — тянет меня за руку в лес. Там, петляя меж деревьев, добираемся до машины.

С пассажирского сиденья наблюдаю за тем, как Даня умывается водой из бутылки, найденной в багажнике. Как сдёргивает с себя испачканную футболку, садится за руль и заводит мотор.

Лесная дорога по ощущениям заканчивается минут через десять. После чего мы выезжаем на знакомую бетонку, где я окончательно осознаю, что всё это время находилась буквально в считанных километрах от родного города.

Ветер, пробирающийся в салон через опущенные стёкла, подхватывает мои волосы и приятно щекочет шею.

Смотрю на родные пейзажи, и глаза наполняются влагой. Всё ещё не могу поверить в то, что я здесь, наверху.

Даня съезжает на обочину и тормозит перед дорожным указателем «Красоморск».

— Дальше мне нельзя, — говорит, глядя перед собой. — Иди прямо, никуда не сворачивая. Там пост, тебе помогут.

— А что будет с тобой? — спрашиваю, когда повисшая пауза начинает давить на перепонки.

— Не знаю. У меня есть фальшивый паспорт. Попробую двинуть отсюда и желательно прямо сейчас.

Первые лучи восходящего солнца подсвечивают его профиль. И я старательно запоминаю это мгновение, ведь что-то мне подсказывает: скорее всего, мы с Даней уже больше не увидимся.

— Давай, Насть, иди, — сжимает пальцами руль и смотрит в зеркало заднего вида, заметно нервничая.

Киваю.

Очень-очень сильно хочу обнять, но вместо этого снимаю с шеи свою цепочку с медальоном и одеваю на него.

— Зачем? — встречаемся глазами.

— Просто пусть будет у тебя, — отвечаю, с трудом сдерживая в себе порыв разрыдаться.

— Прости меня, Настя, — произносит он и, положив ладонь мне на шею, притягивает к себе, чтобы коснуться своим лбом моего.

— Береги себя, Даня… — шепчу я тихо.

Болит за него душа.

— Иди, пока никого, — разрывает наш контакт, и отчего-то внутри себя я чувствую страшную пустоту. — Скорее.

На ватных ногах выхожу из автомобиля. Закрываю дверь и направляюсь к указателю.

Когда раскат грома разрывает утреннее небо, всё же оборачиваюсь, хоть и наказала себе этого не делать.

Даня, смотрящий мне вслед, трогается с места и, развернувшись посреди пустой трассы, уезжает в противоположную сторону. Постепенно исчезая вдали.

Вспышкой сверкает молния.

Первые тяжёлые капли дождя падают на асфальт.

Глубокий вдох.

Выдох.

Лёгкие наполняются вожделенным кислородом.

А босые ноги… Босые ноги ведут меня домой, к маме…