Эссе об имени

2

Какую именно мысль внушает нарратор относительно анализа и аналитика в "Украденном письме" и в особенности на первых страницах "Двойного убийства на улице Морг"? Чтобы придать большую остроту неупорядоченному понятию аналитика, он внушает мысль о том, что этот последний должен действовать по ту сторону расчета и даже правила: "Ведь в сущности любой расчет сам по себе не является анализом… Талант аналитика проявляется именно в тех ситуациях, которые находятся вне правил; он молча делает (in silence, — я подчеркиваю — Ж. Д.) массу наблюдений и выводов. Его партнеры вероятно делают то же самое… Мы сможем убедиться в том, что изобретательный человек всегда переполнен фантазиями, и что человек с действительно богатым воображением никогда не является ничем другим, кроме как аналитиком". (Цитируется по переводу Бодлера: Bibliotheque de la Pleiade. / Y.G. Le Dantec (dir.). - P. 7- 10. ["Yet to calculate is not in itself to analyze. […] But it is in matters beyond the limits of mere rules that the skill of the analyst is evinced.He makes, in sulence, a host of observations and inferences. So, perhaps do his companions. […] It will be found, in fact, that the ingenious are always fanciful, and the truly imaginative never otherwise than analytic".]). В "Украденном письме" Дюпэн цитирует Шамфора и разоблачает как "глупость" условность, согласно которой математическое мышление является "истинным образцом мышления вообще" (the reason par exellence), и как чисто французское "научное мошенничество" применение термина "анализ" исключительно к "алгебраическим действиям". Отметим сразу, так как в дальнейшем это будет нашей темой, что эти контакты между повествователем и Дюпэном происходят тайно, в "тайном месте". Также как они, вместе с ними, мы принадлежим тайне, как говорится по-французски, и" посвящены в тайну", что не означает, что мы знаем что-либо. Это по меньшей мере именно то, о чем (нам) говорит рассказчик в форме написанного и опубликованного Эдгаром По текста: тайна названа дважды [даже дан адрес: "темная задняя комната книжной лавки на улице Монмартр" ("at an obscure library in the rue Montmartre"), затем "отдаленный и пустынный район предместья Сен-Жермен" ("in aretired and desolate portion of the faubourg St. German"), затем "улица Дюно,ј33", ("in this little back library, or book-closet, ј33 rue Dunot, Faubourg St.German)], но при этом та же тайна никак не нарушена. Все это потому, что речь идет о следе, а в отношении следа высказывания, записанного или переписанного высказывания или — если следовать условности — письма, литературного текста, художественной литературы и вымысла повествования, исходящего из уст рассказчика, ничто не обязывает нас оказывать ему доверие в силу совокупности всех этих факторов. Пусть тайна будет заявлена, не будучи раскрытой, иначе говоря, пусть тайна будет показана — вот что имеется (es gibt) и навсегда останется как подлежащее интерпретации (переводу), именно здесь и т. д.