Есть только миг

– Детка, мне жаль, но ты не сможешь иметь детей, – снимая перчатки и усаживаясь во врачебное кресло, объявила доктор Башмакова. Она работала в гинекологии Сельмашевской больницы много лет и эти слова произносила уже десятки раз. Девятнадцатилетняя Аннушка же слышала их впервые. Её светло-голубые глаза свидетельствовали о скором приливе, но спорить с врачом и задавать вопросы помешал излишне смиренный нрав. Она вышла в коридор, села на лавку и долго смотрела на пузырящуюся белую краску входной двери с надписью: «Башмакова М.В.»

Молодая женщина прошла несколько кварталов и оказалась на улице Агрономическая, возле дома своих родителей. Ещё недавно она жила с ними, ночуя на полуторной кровати вместе с бабушкой. Дом был маленький и ветхий, зато в городе. Родителям Аннушки удалось уехать из деревни Султан-Салы в Ростов после войны, на которой они потеряли старшего сына, подорвавшегося на мине в восьмилетнем возрасте. Сестра тоже была рядом с играющими детьми, но прибежала домой, а спустя несколько минут в деревне разразился материнский плач. Это был не первый «счастливый случай», когда жизнь настаивала: Аннушке быть! Мать забеременела второй раз в середине 30х, имея маленького сына на руках, бедность. Сама лишилась родителей в раннем возрасте. Чего только не делала в попытках эту беременность прервать: прыгала с крыши сарая, лежала в горячей воде..но вскоре родилась синеокая Аннушка, так похожая на мать, которая всё отмеренное ей время просила прощения у дочери за все эти, к счастью, неудачные попытки лишить её жизни.

– Не плачь, балас! Будут у тебя дети! К другому доктору пойдём! Вообще к мужчине надо, они – лучшие специалисты!

– Мам, она сказала, что матка к задней стенке прилипла и какой-то сильный загиб..– всхлипывая, продолжала Аннушка.

– Не переживай так, Мартыну же неважно будут ли у вас дети?

– Да, Мартыну… Мартыну вообще ничего неважно. Он сказал, что ему всё равно. Вон Катькин сын в одном дворе с нами бегает..

Впервые Аннушку сватали, когда ей было 17, но отец решил, что слишком молода. У Мартына, несмотря на свои средние параметры по шкале «завидности женихов», запросы были очень определённые: молодая голубоглазая армянка.

Армянская диаспора проживает на Дону со времён Екатерины Второй, только причины её появления до сих пор вызывают споры историков. Мне хочется верить, что предки мои здесь очутились по собственной воле, по любви. Вот, что пишет о моих предках Википедия:

«Донские армяне (также соврем. ростовские армяне или приазовские армяне; также употребляются названия «анийские армяне» или «крымско-анийские армяне») – исторически сложившаяся группа армян, проживающая в значительных количествах в низовьях Дона с 1779 года, после переселения из Крыма[1][2]. Такой же путь проделали и приазовские греки, осевшие в районе Мариуполя, но оказавшиеся после распада СССР на территории независимой Украины. Ныне армяне – это вторая по величине этническая группа Ростовской области РФ и четвёртая по величине армянская диаспора России среди субъектов федерации, численностью свыше 100 тысяч человек (2010 год, перепись). В Ростове-на-Дону армяне составляют 3,4 % населения (2010 год, перепись). Это наивысшая доля армян среди городов-миллионников РФ. Также донские армяне являются единственной армянской диаспорой России, имеющей ареал компактного расселения: в Мясниковском районе они составляют 56,1 % населения. В соседнем Егорлыкском районе их доля составляет 8,5 % населения.

Донские армяне компактно проживают в сёлах Чалтырь, Крым, Большие Салы, Султан-Салы, Несветай Шахты и др. Происходят из Понта и Малой Азии, откуда они начали переселяться в Крым с началом византийско-сельджукских войн[3]. По этой причине они говорят на своеобразном нор-нахичеванском (типологически анийском) диалекте западноармянского языка[4], что отличает их от восточно-армянских диалектов прочих группа армян России. В настоящее время практически (МНЕ ОЧЕНЬ НРАВИТСЯ СЛОВО «ПРАКТИЧЕСКИ») все владеют также и русским. После переселения в Российскую империю пользовались льготами и имели внутреннее самоуправление в форме магистрата[5][6].

Культурной столицей донских армян был город Нахичевань-на-Дону. В 1928 году его включил в городскую черту г. Ростов-на-Дону.

Екатерине Великой необходимо было заселять донские земли людьми, которые будут вкладываться в свой дом не только трудом физическим, но и душой, украшать (чего только стоит прекрасное здание Молодежного театра в Ростове, построенного на деньги горожан), развивать этот край, не бояться инноваций. Тут ставка на наш народ, бесспорно, сыграла. В подтверждение своих слов хочу привести пример моего прапрадеда по материнской линии. Перебравшись с полуострова Крым в село Крым Ростовской области (которое, собственно, переселенцы и основали, дав новой родине дорогое сердцу имя), он, будучи зажиточным крестьянином, сумел представить бизнес-проект по строительству мельницы, спроектированной немецким инженером, в ростовский банк и получить там беспроцентную ссуду. Мельница была поставлена по франшизе, немцы продавали их по всему миру. Она прибыла на железнодорожную станцию Хапры в сопровождении своего немецкого специалиста, а после, на телегах, доставлена до места установки. Все окрестные деревни теперь привозили сюда своё зерно для переработки западной кормилицей. На каком языке мамин прадед общался с немцем в те дореволюционные далекие годы, каким образом они держали связь и согласовывали проект, находясь за тысячи километров друг от друга, ума не приложу. И именно это делает всю историю еще более волшебной. Пожалуй, поставлю точку в этом неизбежном для моей сути лирическом отступлении.