Ресторанчик "Levata del sole" – восход солнца с итальянского, как сказал Джастин – был тихим и по–домашнему уютным. Просторный зал, столики, стоящие на приличном расстоянии друг от друга, уединённые настолько, что компании или парочки, решившие провести здесь вечер, не мешали друг другу. Высокий потолок с репродукциями фресок Рафаэля в увеличенном масштабе, голубые стены и выложенный плитками пол создавали ощущение пьяцца.
Мы сели в самом конце зала. Официант, оставив меню, ненадолго удалился, давая нам время выбрать без навязывания собственных советов. Нет, конечно, я знала, что итальянская кухня – это не только пицца, но разнообразие неопознанных названий в карте несколько смутило меня. Увидев пару знакомых наименований, я расслабилась. Решив не мудрствовать, попросила овощное капрезе и спагетти карбонара.
Джастин улыбнулся, услышав мой заказ.
– Может, попробуешь что–нибудь более необычное? Я могу подсказать.
– Нет, спасибо. – Вернула я улыбку.
Но даже в этих словах всё ещё чувствовалось напряжение, которое так никуда и не ушло.
Я думала об Оливере, думала о том, что сказала мне Джастин и о том, чего он не сказал. Думала о Марии.
И только я о ней подумала, как дверь ресторана распахнулась, и в зал в сопровождении двух мужчин буквально впорхнула темноволосая красавица, отравляющая мою жизнь и мои мысли своим присутствием. Надо же, она появилась только вчера, а уже с лихвой поиграла на моих нервах.
Видимо, изменения в моём лице были столь явными, что Джастин заметил их и повернулся, чтобы проследить за моим взглядом.
Я посмотрела на него, пытаясь определить, испытывает ли он какие-то эмоции по отношении к бывшей. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Визуально ему было всё равно. Наверное, это и хорошо, что Мария не вызывала в нём никаких чувств, даже отрицательных. Или выдержка законника сыграла свою роль?
– Хочешь, уйдём? – медленно произнёс он, оборачиваясь ко мне.
Мария громко расхохоталась шутке своих спутников и повела плечами кокетливо и элегантно.
Что она здесь забыла?
– Нет, – процедила я сквозь зубы, начиная потихоньку закипать.
Явление Марии народу уже не казалось мне такой случайностью. Сиэтл город большой. Какова вероятность внезапной встречи, если только люди не привыкли ходить одними и теми же тропами?
– Шеннон, не надо...
Но я не вняла предупреждению Джастина. Поток праведного женского гнева уже подхватил и понёс меня в неизвестном направлении. Ох, эта моя импульсивность. Безусловно, я знала, что молчание – золото, но в данной ситуации мне не хотелось молчать.
– Это что ваш любимый ресторан? Типо, особое место для двоих? – пробурчала я, пальцами делая в воздухе кавычки и откидываясь на спинку стула.
– Нет, – просто ответил он.
– Тут много личных воспоминаний?
Я наблюдала за тем, как Мария идёт к явно не заранее забронированному столику. Локацию она будто специально выбрала аккурат напротив нас. Она повернулась в нашу сторону и без всякого стеснения в упор уставилась на меня.
– Здесь нет никаких личных воспоминаний. Я здесь нередко обедаю, иногда с деловыми партнёрами, – спокойно пояснил он.
– И с Марией обедал.
– Несколько раз, наверное, да.
– А кто это место обнаружил? Ты или она?
Я сощурила глаза.
– Мама, - отрезал Джастин.
Темноволосый мужчина в дорогом костюме, отстранив официанта, лично подвинул Марии стул.
– И теперь она водит сюда своих деловых партнёров? - не унималась я, прекрасно понимая, что начинаю испытывать терпение своего мужа.
– Я не контролирую Марию. Она может водить кого угодно и куда угодно. Мне, знаешь ли, всё равно.
– И обязательно в те места, где сейчас находимся мы?
– Слушай, Шеннон… – Он попытался дотронуться до моей руки, но я убрала ладонь со стола. – Мой круг общения довольно постоянен и узок. Знаешь, думаю, мы ещё ни раз за всю нашу совместную жизнь встретим Марию в знакомых компаниях, по работе, просто в городе.
– Да… встретим… надеюсь, только не в нашей спальне, – выпалила я, не подумав.
Джастин нахмурился и, как и я, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди.
– Слушай, в чём твоя проблема? – вернул он мне мой же вопрос, который я задала ему чуть ранее в торговом центре.
– У меня нет проблем, – повторила я его слова и встала. – Прости, мне надо... мне надо... припудрить носик...
Фраза была дурацкой и подхваченной из какого-то дешёвого фильма, но больше мне ничего в голову не пришло.
Подавившись собственным объяснением, я унеслась по направлению к туалету, где, вывернув кран с холодной водой до упора, просто застыла перед зеркалом, изучая своё отражение.
Сейчас я напоминала подстреленную фурию-собственницу, которой было не по силам справиться ни с соперницей, ни с самим объектом собственности.
С одной стороны что–то во мне непонятным образом изменилось, но уверенности явно не прибавилось. И мудрости, видимо, тоже. Я мастер по неловким разговорам и – я посмотрела на свою спрятанную под свитером перебинтованную руку – нелепым ситуациям. Решив зря воду не расходовать, я выключила её и полезла в сумочку за пудреницей. Надо же сделать то, за чем я пришла сюда.
Но ничего достать я не успела. Дверь в дамскую комнату распахнулась и в туалет вплыла Мария.
– Прячешься? – пропела она без вступлений и подошла ближе.
Кинув не пригодившуюся пудреницу обратно в сумку, я развернулась к черноволосой стерве, всего–то менее чем за сутки успевшей изрядно потрепать мне нервы, и подбоченилась.
– В чём твоя проблема?
Трижды этот вопрос прозвучал сегодня.
Мария, уперев руки в крутые бёдра, окинула меня презрительным взглядом.
– Проблема в том, что моя проблема сейчас стала твоей проблемой,– выплюнула она свой витиеватый ответ. – Надеюсь, все оставшиеся до твоего отъезда дни ты просидишь в тёмной комнате и не будешь высовываться, а может, тебе хватит ума уехать пораньше.
Осознание того, что Мария знает о нашем с Джастином уговоре, стало для меня сродни грому среди ясного неба, хуже удара в живот. Кажется, воздух враз покинул мои лёгкие.
Недаром говорят, неожиданность – лучшее оружие.
Неужели он сказал ей? Нет, быть этого не может!
Но сомнения уже были посеяны.
– Ты что, типо, сталкер? – стараясь не уступать ей в надменности, кинула я.
Та приподняла брови в удивлении.
– Много о себе мнишь.
– Я не о себе.
Она, сделав вид, что не поняла, куда я клоню, отвернулась к зеркалу и, достав ярко–красную помаду, подвела и так с лихвой накрашенные губы.
– Тебе с ним не быть, – авторитетным тоном заявила она, её отражение язвительно улыбнулось мне в зеркале.
Фыркнув, я подцепила ремешок сумки и пошла к выходу.
– Но и тебе тоже, – обернувшись у двери, сказала я.
Оставив последнее слово за собой, я вернулась к столику. Джастин вскочил при моём появлении. Видимо, то, что Мария, как и я, удалилась из зала, не ускользнуло от его внимания.
– Всё хорошо? – обеспокоено спросил он.
– Мне нужно, чтобы ты кое–что сделал.
– Всё что угодно.
Сузив глаза, я посмотрела на своего мужа. Ох, Джастин, лучше бы ты не говорил этих слов.
Глубоко вздохнув, я ещё раз подумала над тем, что собираюсь сейчас сказать. Сердце заныло. Да, может, я и не права, но мне нужно быть уверенной, что моя жизнь всё ещё принадлежит мне.
Я, чёрт возьми, не внушаема и, чёрт возьми, я могу принимать самостоятельные решения.
Встретившись со взглядом самых необыкновенных ярко–зелёных глаз, я немного виновато произнесла:
– Мне нужны бумаги на развод, Джастин. За твоей подписью. Я хочу быть уверенной, что смогу уйти без проблем в любой момент.
Джастин внимательно посмотрел на меня, затем вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Шеннон, зачем тебе это? – В его голосе слышалась усталость. – Ты думаешь, я не отпущу тебя, если захочешь уйти?
Нет, я не чувствовала, что меня склонили и продолжают склонять к отношениям принудительно. Просто его методы были чересчур убедительны. Только мне не стоило говорить об этом Джастину прямо, хотя мне казалось, он уже и так понимал, на какие рычаги давить. Вернее, на какие зоны жать.
Задумавшись, я решала, что ему ответить, но он, так и не дождавшись каких–то слов от меня, продолжил:
– Может быть, ты желаешь прекратить всё прямо сейчас. Тогда скажи "стоп", и я остановлюсь.
Всё внутри похолодело, когда я осознала, что могу потерять его в эту самую секунду. Теперь собственные слова казались мне такими нелепыми, глупыми, больше подходящими капризному ребёнку, чем молодой женщине, к тому же замужней.
Я не была готова попрощаться с ним так быстро. Тем более теперь, когда я только начала понимать, насколько глубоко уже утонула в нём.
Представив довольное, ухмыляющееся лицо Марии – тебе с ним не быть – я сжала кулаки. Ногти с силой впились в мякоть кожи.
– Нет, я не скажу "стоп", – пробормотала я и робко подняла взгляд на Джастина, не уверенная, что увижу на его лице: сочувствие или осуждение, может, недовольство, а может, ту же усталость и желание прекратить всё прямо сейчас.
Однако взгляд его зелёных глаз потеплел, и даже будто сделался мягче. Это подсказало мне, что он был напряжён не меньше меня, и также не готов расстаться сию минуту.
– Шеннон, чего ты боишься? – спросил он.
Я боюсь, что ты никогда меня не полюбишь, потому как сама уже, кажется, по уши втрескалась в тебя. Я боюсь, что, сравнивая меня и Марию, ты найдёшь её лучшей и более подходящей тебе, что ностальгия по прошлым чувствам окажется сильнее твоей страсти ко мне, так как о любви речи не идёт. Я боюсь, что твой мир никогда не станет моим, что для твоей семьи и для твоих друзей, как и для тебя самого, я навсегда останусь чужой и пришлой, – подумала я, но вслух сказала абсолютно другое.
– Я не чувствую, что у меня есть контроль над ситуацией, – поёжившись от своих собственных сухих слов, я подумала, что для Джастина они звучат, как полная ахинея. – Всё произошло слишком быстро. Наше знакомство, брак, – не могла не усмехнуться я, – приезд Оливера, ваш разговор с ним, и вот, – щелчок пальцами, – я в Сиэтле. Твой дом, твоя работа, твоя семья, твоя бывшая... – я бросила короткий взгляд в сторону веселящейся в компании двух мужчин Марии. – На каком этапе я начала плыть по течению или позволила тебе и другим руководить моей жизнью? – Решив идти до конца, я всё же с замиранием сердца добавила: – Ты хочешь, чтобы я ушла?
– Нет, – его ответ прозвучал даже слишком быстро.
Вскинув взгляд, я улыбнулась и получила от Джастина ответную улыбку.
– Нет, не хочу, чтобы ты уходила, и не хочу, чтобы думала, что у тебя нет контроля над ситуацией, тогда как на самом деле ты контролируешь всё. Ты можешь уйти, когда захочешь, а можешь не уходить вовсе.
В его голосе звучало явное приглашение остаться. Но навсегда ли? Я могла бы любить его, быть рядом и довольствоваться... Чем? Его страстью? Его желанием? Симпатией? Уважением? До какой поры и до какого времени? Пока он не встретит ту единственную, которую полюбит? Не будет ли мне тогда ещё больнее, чем сейчас? А если уйду через неделю – могу никогда не узнать, был ли у нас шанс. Неделя – это так ничтожно мало.
– Неделя – слишком мало, – пробормотала я и только потом поняла, что сделала это вслух, и быстро прикусила язык, но было уже поздно.
Губы Джастина медленно растянулись в улыбке, глаза улыбнулись следом, а затем... затем он внезапно встал и, что уж совсем неожиданно, переместил свой стул ближе к моему, садясь сбоку нашего столика и спиной к Марии, словно желая прикрыть наш маленький мирок от её завистливых глаз.
Я тут же сделала вид, что остывшие спагетти с сыром и ветчиной на моей тарелке меня интересуют значительно больше, чем его поступок.
Мысли снова перескочили на Марию.
Боже, как она умудрилась потерять этого мужчину? Что же такого между ними произошло? – который раз я задавала себе этот вопрос и лишь терялась в догадках.
Оставалось лишь надеяться, что я не буфер между бывшими любовниками, и мне не отведена роль этакой «игрушки-дразнилки» в их неизвестном противостоянии.
Тёплая рука мягко накрыла мою ладонь, и я разжала пальцы, отпуская вилку.
– Не уезжай, – прошептал Джастин, а затем поцеловал мою руку.
Казалось, тот факт, что Мария сидит всего в нескольких метрах от нас, его не волнует. Это несколько успокоило меня и мою ревность.
– Почему? Почему ты не хочешь, чтобы я уезжала?
Его пальцы неторопливо перебирали мои.
– Мне хорошо с тобой.
На секунду я закрыла глаза.
Ладно, "мне хорошо с тобой" – всяко лучше, чем "ты мне симпатична", не так ли?
– Мне тоже хорошо с тобой, – решила я признаться в ответ и заработала ещё более широкую и искреннюю улыбку.
– Я рад, что это так.
Свободной рукой я сняла салфетку с колен.
– Мне что–то перехотелось есть. Может, пойдём? – спросила я.
– Конечно, когда вся еда уже остыла, тебе перехотелось есть, – пошутил он. – Давай сделаем новый заказ?
– Не надо, – покачала я головой.
Джастин подозвал официанта, попросил счёт, но, помимо всего, заказал нам домой ужин из тех же блюд, которыми мы так и не пообедали, добавив пару–тройку новых на свой вкус. Сказал, мне всё-таки надо расширить представления об итальянской кухне.
Поморщившись, я подумала, что надо бы улучшить свои поварские навыки и записаться на кулинарные курсы или взять несколько уроков у Клэр. Раз уж Джастин так непрозрачно намекал на домашнюю кухню. Клэр тоже не особо часто готовила из–за нехватки времени, но делала какие-то эксклюзивные блюда и на удивление хорошо, а главное – потрясающе вкусно. Просто я сомневалась, что прозаичная жареная курица с картофелем в моём исполнении, пусть даже аппетитная, потрясёт вкусовые рецепторы моего супруга.
Помогая мне подняться, Джастин на минуту обхватил меня за плечи и прижал спиной к своей груди, словно боялся, что я вырвусь и убегу к двери.
Но я не собиралась никуда убегать. Пока не собиралась. И уже не знала, а надо ли?
Но другая я, та наивная девочка из вчерашнего дня, хотела любви и признаний, а не деловых отношений с толикой симпатии и океаном страсти.
Страсть проходит, так все говорят. А потом что? Что останется, когда буря утихнет? Мелкая рябь на поверхности воды? Разве она удовлетворит его? А меня?
Да, я знала, что Джастин потихоньку обживался в моей душе и в моём сердце. А я в его? Хотелось бы не только верить, но и слышать. Я не желала становиться женщиной, живущей в своём придуманном мире. Из догадок и ожиданий можно построить целую теорию, далёкую от реального положения вещей. Разбиваясь, фантазии ранят, а у меня низкий болевой порог.
Одни вопросы в общем-то…
– Ты всё ещё хочешь эти бумаги на развод? – спросил меня Джастин.
– Нет, – быстро ответила я и, подняв руку к плечу, легонько сжала его ладонь.
Собственная просьба теперь казалась мне глупым и нелепым ребячеством.
Не выпуская моей руки, Джастин повёл нас к выходу.
Проплывая мимо Марии, я даже не стала смотреть в её сторону, с удовлетворением отмечая, что и Джастин, казалось, совершенно забыл, что его бывшая последние полчаса находилась в одном с нами ресторане.