- Мистер Уэйнрайт, – заспешил к нам консьерж, когда мы зашли в холл здания, где располагались апартаменты Джастина. – Вот ваши новые ключи.
Джастин поблагодарил мужчину, и мы направились к лифтам.
– Уже поменяли замки? – удивлённо спросила я.
– Да, к чему тянуть время, – он отдал мне один комплект ключей на тонком серебристом металлическом кольце. – Это твои. Вторые для меня, и ещё одни я обычно отдаю родителям на всякий случай.
Поднявшись наверх, мы подошли к квартире. Джастин отступил в сторону, а я замешкалась.
– Открывай? – предложил он.
Аккуратно вставив ключ в замок, я провернула. Что–то внутри щёлкнуло, и дверь распахнулась.
– Это твой дом, такой же, как и мой, – обнимая меня за талию и подталкивая внутрь, так как я почему–то застыла на пороге, шепнул он. – Но если хочешь, мы можем посмотреть что–нибудь другое, новую квартиру. Эту я всё–таки выбирал, полагаясь на свой вкус.
Или на вкус Марии, – подумала я.
– Давно ты здесь живёшь? – решила я прощупать почву.
Джастин задумался.
– После окончания колледжа переехал. Лет пять–шесть тому назад? – Он пожал плечами. – Это было так давно, что я уже и забыл.
Я улыбнулась. Значит, выбирал он её не с Марией, если верить словам Мэри–Линн о том, что отношения их продлились всего четыре года.
– Или, если хочешь, можешь что–нибудь поменять на свой вкус. Мебель там, ну, любые аксессуары, - великодушно предложил он.
– У твоего дизайнера отличные решения, но я подумаю.
Повернувшись в его руках, я поцеловала Джастина в уголок губ и, быстро отстранившись, пошла в гостиную, чтобы кинуть сумочку на диван, да и самой присесть – рана на руке начала болеть; видимо, действие обезболивающего заканчивалось.
– На самом деле, скорее дизайнер воспользовался моими советами, чем наоборот. Мама, конечно, тоже захотела помочь.
Я кивнула, откидывая голову на спинку дивана. Конечно, мама, вот если бы руки Марии коснулись обстановки, тут точно всё было бы если не ярко–алое, то тёмно–красное.
– Что такое? Тебе плохо? – замечая, что на меня внезапно накатила усталость, спросил Джастин.
– Рука ноет, – протянула я и поморщилась.
– Сейчас, милая, я принесу обезболивающее. – Его пальцы ласково коснулись моих волос. – Почему раньше не сказала, что рана разболелась?
Принимая из его рук стакан воды и две таблетки анальгетика, я сказала, что только сейчас ощутила боль.
Опустившись рядом на диван, Джастин притянул меня в свои объятья, теперь я полулежала на нём, его тёплая ладонь массировала мой затылок, другая гладила пораненную руку чуть повыше локтя.
Лежа на его груди и принимая незатейливые, но такие приятные ласки, я ощущала спокойствие и умиротворённость. Напряжение спало, и мне стало чуть полегче, хотя лекарство ещё не успело подействовать.
Взгляд сфокусировался на моих новеньких ключах, лежащих на стеклянной поверхности столика. На сердце потеплело, и я улыбнулась. Может быть, это глупо, но, получив эти ключи, я почувствовала какую–то уверенность, только вот непонятно в чём.
Мысль не успела ещё оформиться в моей голове, как позвонили снизу, сказали, что доставили ужин из ресторана. Джастин пошёл открывать дверь, а я, уже скучая без тепла его тела, сжалась в комочек на диване; боль отступила, сменившись сонливостью.
Однако всю дремоту как рукой сняло, стоило моему носу учуять аппетитные запахи, долетающие до меня из кухни.
Желудок сжался, и я внезапно поняла, насколько голодна. Есть я хотела сильнее, чем спать – это точно.
Придя на кухню, я посмотрела на Джастина, стоящего ко мне спиной и раскладывающего еду по тарелкам.
– Могла бы и не вставать, я бы принёс всё в гостиную, – не оборачиваясь, сообщил он, видимо, почувствовав моё присутствие.
– Обещаю, я буду готовить, – вместо ответа сказала я.
Он пожал плечами.
– Это не обязательно.
– Нет, обязательно, – с нажимом произнесла я.
Он просто обернулся через плечо и подарил мне улыбку.
– Как хочешь.
В домашней обстановке я могла спокойно насладиться превосходной итальянской едой и компанией собственного мужа.
Конечно, ведь Марии, без сомнения задавшейся целью испортить мне жизнь, не было поблизости.
Джастин оказался прекрасным собеседником. Наверное, в первый раз нам представилась возможность просто побыть вдвоём, без моих гипер–активных подруг, без его семьи, без посторонних или незнакомых людей. Просто спокойный вечер наедине. В нашей квартире. За простыми разговорами.
Так нормально и так по-семейному.
Мне нравилось и хотелось лучше узнавать Джастина, поэтому я расспрашивала его об учёбе в колледже, о его семье, даже о работе. И на любой из моих вопросов получала полный и подробный ответ. Он не отмахивался от них и не уходил от ответа, что для меня поначалу было даже несколько странно, так как я уже считала своего мужа человеком скрытным и не особо любящем распространятся о себе, но, видимо, ошибалась.
Скорее он избегал неудобных тем. Остальным же делился легко, свободно и вполне охотно.
– Дженнифер всегда была настоящим сорванцом, а потом, когда в шестнадцать лет увлеклась мотогонками, отца чуть удар не схватил, – я удивлённо распахнула глаза, не представляя его сестру – стройную, женственную блондинку – сидящей на байке.
Джастин, заметив выражение моего лица, рассмеялся.
– Не удивляйся, на самом деле это было последней каплей. Родители отправили её в закрытую частную школу на два года, где ей по всем параметрам должны были придать лоск и отучить от дурных привычек.
– И как? Получилось?
– Моя сестра упрямая, она не показала обиды, не кричала на родителей, ультиматумы не ставила, просто пересела с байка на лошадь. В школе считалось, что для "леди" – это позволительно, только вот скакала она на ней, отнюдь не так, как положено "леди".
– Могу представить, – усмехнулась я.
– Думаю, нет, – подмигнул он, – но когда она с очередным своим знакомым уехала в Техас на Родео, вот тогда в семье случился настоящий "ад".
Некоторое время мы смеялись, а потом Джастин спросил о моих родных.
– У меня всё совсем не так весело, как у тебя, – всё ещё посмеиваясь, проговорила я. – Ну, ты уже знаешь, что у меня ни братьев, ни сестёр нет, только три немного сумасшедшие подруги. В этом году я окончила колледж, наверное, пойду по стопам мамы, буду преподавать литературу в школе, хотя, может быть, и нет.
– То есть ты ещё не искала работу после окончания?
– Нет, – отложив вилку в сторону, я на мгновение опустила взгляд, а потом посмотрела на Джастина прямо. – Была занята подготовкой к свадьбе... с Оливером, как ты знаешь.
– Ну, – казалось, он никак не отреагировал на упоминание Оливера, – если хочешь, можешь не работать.
– А если хочу.
– Тогда, конечно, устраивайся и работай, ничего против не имею, просто хочу сразу это прояснить.
– Погоди, мы сейчас обсуждаем планы на будущее, так? – нахмурившись, переспросила я.
Ощущения были какими-то странными.
– Наверное, да, так и есть.
Я не стала говорить, что, может, нам ещё рано этим заниматься, ведь неделя не закончилась, и кто знает, что случится, так что я промолчала, но только лишь об этом. На самом деле, меня мучил один вопрос.
– Джастин, – медленно начала я. – Хочу спросить... прости, что снова завожу об этом разговор, но...
– Да, что такое? – напрягся он.
Не что, а кто… всегда между двумя есть это пресловутое «кто».
– Мария. Ты что–то сообщал ей о нашем уговоре?
– Нет, – его удивление было искренним. – Так она знает?
– Знает и помахала этим перед моим носом.
– Не думаю, что мама стала бы ей рассказывать, но я спрошу.
– Нет! – воскликнула я. – Не надо! Пожалуйста!
– Хорошо–хорошо, – улыбнулся он моей бурной реакции.
Но мне действительно не хотелось представать в глазах Мэри–Линн этакой пронырливой особой, настраивающей сына против неё своими подозрениями или обидами.
Посмотрев на лицо своего мужа, я задумалась, покусывая нижнюю губу, взвешивая все за и против. Стоило ли начинать разговор о том, что крутилось в моей голове, словно заевшая пластинка, или не портить сегодняшний вечер своей больной фантазией.
Но, в конце концов, я решилась, ибо сойду с ума, если тотчас же не сделаю этого.
– Джастин…
Он улыбнулся мне, ожидая продолжения.
– Когда я, хм... оступилась и... хм... упала в фонтан, перед этим я слышала, что ты и Мария о чём–то разговаривали. Только не подумай, что я подслушивала, – быстро добавила я, хотя, вероятно, яркий румянец на моих щеках явно дал ему понять, что именно этим я и занималась. Никогда не умела врать. – Просто... просто... раз уж ты теперь мой муж, – нервно хихикнув, я быстро зажала рот ладонью. Эта нервозность заставляла меня вести себя неадекватно. – То мне хотелось бы знать, о чём... о чём... о чём вы там шептались в тёмном уголке парка, – твёрдым и каким–то даже злым тоном закончила я. Совсем не так планировала задать этот вопрос.
Покосившись на почти пустой бокал красного итальянского вина, я списала на него своё состояние.
Джастин тяжело вздохнул.
– Шеннон, ни о чём, что было бы тебе интересно.
– Отнюдь, мне даже очень интересно, - довольно прохладно ответила я.
Лёгкая атмосфера вечера с концами улетучилась, теперь воздух вокруг меня чуть ли не искрил от повисшего напряжения. Его ответ был адресован не Шеннон-взрослой женщине и жене, а Шеннон-маленькой неразумной девочке. Сейчас Джастин, словно Оливер, решал за меня, говоря, что что-то находится вне пределов моего понимания. Ох, как меня это злило!
– О том, что уже в прошлом, – наконец, сказал он.
– По–моему, Мария так не считала и не считает.
– Она может не считать, о чём угодно и как угодно, может придумывать всё, что хочет, но это ничего не изменит. Я уже женат… на тебе, Шеннон, а всё, что было между мной и ею, в далёком прошлом, к которому я никогда не собираюсь возвращаться. Мне правда жаль, что она надоедает тебе. Могу поговорить с ней, попросить держаться подаль...
– Нет! – ещё чего не хватало, представляю радость этой стервы, когда она поймёт, что я нажаловалась на её преследование Джастину. – Не стоит.
– Смотри сама.
Он встал и принялся убирать посуду со стола.
Я вскочила следом, помогая ему очистить блюда от остатков еды и загрузить всё в посудомоечную машину.
– Почему вы расстались? – спросила я.
Этот вопрос преследовал меня с тех пор, как я увидела жгучую брюнетку, с элегантностью выскальзывающую из своего дорогого авто. С первой секунды её появления я распознала в ней соперницу.
– Почему тебя это так интересует? – со вздохом спросил он.
– Почему ты упорно не хочешь отвечать на этот вопрос?
– Почему ты хочешь знать что–то о моих бывших женщинах, разве это не ранит?
– А почему ты не хочешь о них рассказывать?
Мы застыли друг напротив друга с тарелками в руках.
Эта игра в "почему" уже порядком надоела мне. Хотелось ответов – чётких и ясных.
Тяжело вздохнув, Джастин буквально выдернул из моих крепко сжатых пальцев тарелку и опустил её к другим, чтобы закрыть и включить машину.
– Я кое–что обнаружил, мне это не понравилось, я разорвал помолвку. Точка.
– Ты разорвал помолвку?
– Да.
– Как давно?
– Три месяца назад.
– То, что ты обнаружил, – я аккуратно подбирала слова. – Тебе это... причинило боль?
– Нет, – после недолгих раздумий ответил он. – Думаю, нет. Может, отчасти. Скорее, я был шокирован её... – он не договорил и покачал головой. – Шеннон, я не считаю, что сейчас хорошее время для подобных разговоров, может быть, позже я объясню тебе всё, но не сейчас.
Решив, что большего не добьюсь, я всё же рискнула спросить.
– Почему? Почему ты не хочешь мне ничего говорить?
Развернувшись, Джастин привлёк меня к себе, нежно провёл кончиками пальцев по щеке и прижал крепче к своему телу.
– Потому что боюсь, что это оттолкнёт тебя от меня, вот и всё, – наклонившись, он оставил долгий поцелуй на моих губах, однако когда я захотела углубить его, отстранился. – Вот к концу недели, когда ты скажешь, что остаёшься со мной, может быть, я всё тебе расскажу.
С тихим вскриком я ударила его по плечу.
– Шантажист!
– Иди, готовься ко сну, уже поздно, – он развернул и подтолкнул меня к выходу. – Я скоро приду. Пару звонков на другой конец страны, и мой рабочий день завершён.
– Долгий он у тебя.
– Круглосуточный, – пожал плечами Джастин, поднимая бровь.
Направившись в спальню, я скинула одежду и набросила халат. Затем долго стояла перед дверью душа, решая, как же мне искупаться, чтобы не намочить руку. Отрывать Джастина от дел и звать на помощь, мне не хотелось, да и знала я уже, чем заканчивается его помощь.
Поэтому, обмотав руку полотенцами в несколько слоёв, я забралась в душ, держа раненную руку вытянутой, не подставляя её под воду, стараясь не мочить вообще.
С грехом пополам мне это удалось.
Завернувшись в мягкое махровое полотенце, я стояла перед зеркалом и расчёсывала слегка подсушенные феном волосы, пытаясь переварить всю ту информацию, что получила от мужа, когда он сам собственной персоной вошёл в ванную комнату. Наши взгляды встретились в зеркале, я видела, как вспыхнули его глаза, когда он пробежался по моей полуобнажённой фигуре, прикрытой одним единственным полотенцем.
– Решил все свои вопросы? – пришлось откашляться, прежде чем голос согласился вновь служить мне.
– Да, – ответ был коротким, он по–прежнему не отводил от меня взгляда, затем подошёл ближе и опустил горячие ладони на мои прохладные плечи.
Носом уткнулся мне в шею, глубоко вдыхая аромат кожи.
– Фрезия, – пробормотал он. – Та самая?
Я неуверенно кивнула, не потому что не поняла вопроса: просто его близость, как всегда лишала меня способности мыслить здраво.
– Мне нравится.
– Да, это мой любимый аромат, спасибо.
Сегодня во время нашего похода по магазинам мы заглянули и в парфюмерный отдел. Джастин не просто без вопросов купил мне всё, что я насобирала с прилавков, мы даже весело провели время, перебирая ароматы, пока они не смешались в какой–то один, затуманивший голову запах.
Его язык, заскользивший по моей шее, окончательно прогнал любые мысли из головы.
– Ты не устал? – задрожав, пробормотала я.
– Я нет, а ты? – не отрывая губ от моей кожи, уточнил он.
– Нет.
– Вот и хорошо.
Его ладони скользнули к импровизированному узлу на моём полотенце, пальцы проникли под ткань, коснувшись верха груди. Через секунду полотенце полетело прочь, а я осталась абсолютно обнажённой в руках моего абсолютно одетого мужа.
Смущённая, я закрыла глаза, не желая рассматривать в зеркало то, как он ласкает меня, мне было достаточно ощущений.
Ладонями обхватив груди, он принялся сжимать и поглаживать их, обводя кружки сосков большими пальцами, заставляя меня тихо постанывать в предвкушении большего. Горячие губы прижимались к моей шее, оставляя мягкие поцелуи, в какой–то момент сменившиеся покусываниями. Зашипев, я поддалась назад, прижимаясь ягодицами к его возбуждённому члену, твёрдость которого я могла чувствовать даже через ткань брюк.
Не знаю, наслаждался ли Джастин зрелищем нас двоих в зеркале – наверняка, да, – в любом случае, я не рискнула проверить. Мне было хорошо в его объятьях, но как всегда – не терпелось соединиться с ним, ощутить его в себе, почувствовать себя наполненной им, завершённой.
Наконец одна его рука скользнула ниже, буквально оставляя за собой огненную линию, когда он провёл ею от груди до живота и ниже, пока не накрыл ладонью вход в моё тело. Словно по устоявшейся традиции сначала один, затем второй палец проник в меня. Я была уже готовой и влажной. Застонав от движений его рук, ощутила, как сильнее он прижал меня к себе, не переставая двигать пальцами, с каждым разом проникая глубже.
Материал его рубашки буквально царапал мою сделавшуюся вдруг гипер–чувствительной кожу. Спиной я ощущала твёрдость его груди, скрытую слоем одежды, а мне так хотелось почувствовать, как его гладкая, горячая, обнажённая кожа прижимается к моей.
Но вместо этого я ощутила, что меня наклоняют.
Открыв глаза, я увидела прямо перед собой мраморную полочку, идущую по всей зеркальной стене ванной. Опустив на неё руки, я уткнулась лицом в тыльную сторону ладоней, слыша, как звякнула пряжка ремня, расстегнулась молния, затем шелест одежды оповестил меня, что Джастин разделся; хотя интересно, как ему это удалось: ведь его ладони ни на миг не покидали меня, продолжая ласкать гладкую кожу моих бёдер и ягодиц.
Ощутив его горячую, твёрдую плоть у своего входа, я выгнулась, позволяя скользнуть внутрь меня. Войдя на половину, он замер, поддразнивая, затем, когда мне казалось, что я уже не смогу вынести дальнейшего ожидания, одним рывком наполнил до конца.
Ванная тут же заполнилась обоюдными стонами, словно эхо отлетающими от стен и зеркал.
Одна рука удерживала мои бёдра, не позволяя двигаться... пока что... Вторая прошлась по моей спине к плечам, затем, зарывшись в волосы, сжала их в кулак и легонько, совсем не больно, потянула.
Тут же он покинул и наполнил меня вновь. Пальцы расслабились, лаская мой затылок, затем снова скрутили волосы, когда он очередным, более глубоким толчком врезался в меня.
Наше столкновение продолжалось, пока я уже не потеряла счёт времени, не ощущая ничего кроме его плоти, двигающейся во мне.
Я слышала его ставшее тяжёлым и прерывистым дыхание, или может, это было моё собственное. В какой–то момент он сбился с ритма, притянув мои бёдра к своим и двигаясь только лишь внутрь меня.
Я застонала, почувствовав приближение оргазма. Сначала своего, а потом и Джастина.
Без сил я рухнула на полку, чувствуя, как руки мужа удерживают от опасного падения.
Перенеся нас обоих на кровать, он притянул меня к себе, зарываясь лицом в мои растрёпанные волосы и вдыхая их аромат, пока мы оба пытались успокоиться.
Кончики моих пальцев заскользили по обнажённому телу Джаса, простые касания заставляли его мышцы сокращаться.
– Прекрати, – шепнул он со смешком, прижимая меня крепче.
Перевернувшись в его руках, я, наконец, оказалась лицом к лицу с ним. Нет, я не собиралась слушаться и прекращать.
Постепенно наши расслабленные поцелуи делались всё более долгими и всё более глубокими. Уже, было, притихшее желание с новой силой разгоралось в нас.
– Даже сейчас не устала? – спросил он.
– Нет, – улыбнулась я, хоть и знала, что он не увидит моей улыбки в темноте комнаты.
Но Джастин коснулся моих губ кончиками пальцев и успел уловить её след.
Толкнув мужа, я уложила его на спину, а сама устроилась сверху, принимая его плоть в себя. Упёрлась кулачками в грудь и наклонилась, чтобы посмотреть, как он двигается в моём теле. Зрелище было чересчур возбуждающим.
Он во мне. Я на нем.
Приподнялась и опустилась.
Видеть и чувствовать одновременно.
Мышцы влагалища сократились, сжимая его член, который тут же стал ещё твёрже.
-Шанни…
Ладони Джастина легли мне на бёдра и крепко сжали, подхватывая, поднимая и опуская, не только забирая наслаждение, но и одаривая им сполна.
Особняк моей новой семьи в лучах полуденного солнца выглядел ещё величественнее, чем на закате. Мэри–Линн ждала меня на ступеньках крыльца, когда я, поблагодарив доставившего меня шофёра, вышла из машины. Мы договорились с Джастином, что он сам заберёт меня от родителей во второй половине дня. И хоть я была рада возможности провести время в кругу его семьи, мне всё же не терпелось дождаться того момента, когда мы снова останемся с ним только вдвоём... В тиши нашей спальне, в светлой гостиной, в ванной комнате, на диване, кровати, его рабочем столе или любом другом месте нашей квартиры.
Тихо хихикнув, я постаралась скрыть своё игривое настроение от матери Джастина, идя ей навстречу, когда краем глаза уловила то, что моментально привлекло моё внимание.
Резко обернувшись, я уткнулась взглядом в ярко–алое, уже знакомое мне авто.
О, нет, только не это!
Недоверчиво я глядела на угрожающую мне одним своим видом машину.
То, что планировалось как спокойное чаепитие в кругу подруг миссис Уэйнрайт, грозило перерасти в очередное испытание для меня.
-Чёртова Мария, - бормотала я, поднимаясь вверх по ступенькам.
-Ты что-то сказала, милая? – с улыбкой спросила меня Мэри-Линн.
-Я сказала, спасибо за приглашение, очень рада снова оказаться у вас, - обнимая свою свекровь, я уже готовилась к новому бою.