Этот вечер стал поворотным в моей судьбе. Именно в эти минуты время искажало свой ход и стелило для меня тропинку в Академию к тому, кто станет единственным, любимым и самым лучшим…
Но это потом, а пока рабочий день подходил к концу.
В магазине у прилавка крутились последние покупатели — весьма примечательная пара. Статный мужчина средних лет с нитями седины в тёмных волосах и женщина — молодая расфуфыренная блондинка. Они громко переговаривались между собой, решая, что готовить на ужин.
Моя напарница бросала на них нетерпеливые взгляды, но молчала. И не потому, что проявляла несвойственную ей деликатность.
О, вовсе нет.
Тётя Нюра демонстрировала чудеса выдержки, потому как за нашей спиной в подсобке проверял ведомости не кто иной, как директор магазина. Здесь уж хочешь не хочешь, а улыбайся клиенту во все тридцать два зуба.
Чем мы, собственно, сейчас и занимались.
— Может, пельмени? — внёс предложение мужчина, но его спутница поморщилась и поправила причёску.
На её пальчике блеснуло тонкое золотое обручальное колечко. Она словно хвасталась им.
— Ой, дорогой, ели мы их позавчера у твоей матери. И вообще, пельмени — еда неполезная. Иди разбери, из чего их готовят! — с поучительными нотками выдала она, зыркнув недовольно почему-то на нас.
— Зато они вкусные, — обречённо вздохнул её супруг. — Ну а вареники с картошкой, а?
— Игорь! Ну что ты. Тесто, да ещё и картофель... Ты представляешь, сколько там калорий?! Вот брокколи, смотри. И вкусно, и полезно!
Мужик замер столбом. На его лице заиграла такая гамма эмоций. Мысль о варёных брокколи его не воодушевила от слова совсем.
К слову, я его понимала. Ну что может быть вкуснее вечерком после работы как не пельмешки со сметаной. Салатик с помидорами. М-м-м...
Мой рот наполнился слюной. Мне тоже очень хотелось снять рабочий передник, накинуть на плечи лёгкую летнюю куртку и понестись через дворы домой...
Но нет... Я хмуро выглянула в окно. Машина с товаром была на месте, и кто-то должен был её разгрузить. На грузчиках директор экономил, считая, что и так нам шикарно платит. Не переломимся, если ящики на склад перетаскаем. Мы же в его глазах не женщины, а кони.
Скупердяй продуманный!
— Решено! Берём брокколи и… О, смотри, замороженная овощная смесь. Можно сделать шикарное рагу...
— С курицей?! — с надеждой уточнил мужчина, возвращая к себе моё внимание.
— Зачем изысканное блюдо портить мясом?! — возмущённо покачала головой его супруга. — Вегетарианство сейчас в моде.
— Лариса, я не знаю, что такое вегетарианство. Но я отстоял на ногах всю смену. Я хочу есть, понимаешь! Мяса, пельменей, котлет. Я забыл, как они пахнут, котлеты эти...
— Неправда! — возразила женщина. — Мы готовили их несколько дней назад…
— … из гречки на пару, — простонал её супруг.
Как же мне его жалко стало в этот момент.
— Это здоровая пища! — противная особа начинала подвизгивать.
— Это трава, дорогая, а я мужик. Давай, тебе брокколи, а я буду давиться неполезными варениками. Сто лет их не ел.
Выслушав мужа, женщина упрямо задрала подбородок и сложила руки на груди.
Вот только их семейных разборок нам здесь для полного счастья не хватало. Нашли место, чтобы собачиться!
— Граждане, мы закрываемся. Берите уже чего-нибудь, — взвыла я.
Домой хочется, а они тут… Модно есть… Не модно…
— И то верно, — поддержала меня тётя Нюра, глядя в окно на «газельку». — И вообще, мужика мясом кормить нужно, а то убежит к другой на запах сочных отбивных.
Уголки моих губ предательски поползли верх.
— Что вы мне указываете? — заверещала дамочка. — Котлеты жрут одни коровы! За фигурой следить нужно.
— Ну, так кто спорит? Кому нужно, а кому и нет, — развела я руками, но не удержалась от зловредной улыбочки.
А тётя Нюра тем временем принялась демонстративно снимать фартук. Развернувшись, она потянулась на верхнюю полку за банкой маринованных огурчиков. Я тихо хрюкнула, глядя, как глаза мужчины становятся больше и голоднее. Моя напарница женщиной была не худенькой. Про таких, как она, говорят "аппетитная". Всё при ней: и спереди, и сзади. И демонстрировать себя она умела: от мужиков отбоя не было. Но замуж второй раз женщина не спешила.
Как она поговаривала: "Дважды подорваться на одной и той же мине — верх бабской тупости!"
Не скажу, что я была с ней солидарна. По мне, так и трижды "подорваться" можно, а бы не во вред себе. Но! Своё мнение я предпочитала не высказывать.
Не хочет с кем-то сходиться и не надо. Её право.
— Это я себе домой, — пояснила она, ставя на стол банку. — Пожарю картошечки, да на сальце. С огурцами, лучком...
Мужик сглотнул и подался вперёд.
— Игорь! — воскликнула его супруга, но никто её уже не слушал.
— Пельменей, — скомандовал он.
— Вот это другое дело, — похвалила его за решительность тётя Нюра. — Сметаны? Огурцов? Может лечо? Свежее завезли, пальчики оближешь.
— Всё давайте, — просиял покупатель.
— Игорёша, какое лечо?! Ты хоть знаешь, как оно вредно.
— Так и не ешь! Вот да, брокколи можно, — он махнул в сторону дальних холодильников. — Сваришь себе, дорогая, и будешь есть зелень весь вечер. А я голодный!
— Ещё чего вкусненького? — подкинула дровишек в назревающий семейный скандал напарница. — Пятница же. Грех стресс за плечами не оставить.
— Хм! — глаза Игорёши загорелись ярче, он жадно осматривал витрины.
Эх, знала тётя Нюра, как осчастливить мужика.
— Игорь!
— Лариса, меня эта милая женщина лучше понимает, чем родная жена, — прошипел он. — Я всю неделю на ногах. У нас аврал за авралом. Я устал! Хочу поесть вдоволь, может быть даже чего погорячее принять, а потом сесть у телека и посмотреть передачу, как там будут барабан этот крутить, и чёрные коробки открывать. Я имею на это право!
***
— Всё, Аля, конец смены, а теперь на улицу. Ящики ждут! — прилетел мне в спину оптимистичный рык напарницы.
Судя по тону, идея подрабатывать, правда за бесплатно, грузчиком её "очень" вдохновляла.
Вытащив из шкафчика тканевые перчатки, она, недовольно скривившись, отправилась на выход.
— Я сейчас, тётя Нюра, — крикнула ей вдогонку, одной рукой развязывая фартук, а второй упаковывая в пакет продукты домой.
Позже уже времени не будет, никто не ждёт копуш.
А есть ой как хотелось.
Мой живот предательски заурчал, стоило мне задать самой себе извечный философский вопрос: а что готовить на ужин?
Мысленно я уже и макарошки отварила, и тушёночку открыла, и зелёный лучок нарезала... И...
В общем, любила я поесть. Вдоволь так, с аппетитом, да под телевизор.
— Время, девочки, — нетерпеливо поторапливал директор.
Чтобы его разорвало!
Живот снова запел печальные серенады.
Ну почему я, продавец, должна после рабочего дня тягать ящики и коробки?!
Это так злило, но невозможность отказаться выводила из себя ещё больше. Уволят же. А с работой туго.
— Идём мы, Пётр Иванович, — пробасила тётя Нюра. — Аля, собирайся быстрее и пошли.
— Ага, сейчас...
Я впопыхах завернула в бумагу палку ливерной колбасы, и потянулась за пачкой майонеза. Закинув в пакет ещё и нарезной батон, схватила перчатки и понеслась вслед на крыльцо.
Взревел, чихая выхлопными газами, мотор старенькой газельки, она подъехала ближе к входу.
Хоть на этом спасибо, уважили.
Поклон вам, господин директор, до земли.
Водила распахнул двери будки и отошёл в сторону.
— Так, девочки, разгружаем аккуратно. Если что разобьёте или рассыплете — всё вычту с зарплаты!
Пока наш директор давал установки, я вглядывалась в его наглую рожу, посылая все кары небесные ему на голову.
Да чтоб тебя три дня пучило, а на четвёртый, как ...
— Аля, принимай, — услышала я тихое от тёти Нюры.
Забравшись в будку, моя напарница принялась спешно сдвигать к краю многочисленные ящики. Подхватив первый, обречённо потащила его в магазин. Спина предательски заныла, напоминая, что я весь день и так на ногах.
Вот так одну за другой я уносила коробки на небольшой склад за торговым залом. Сгружала их друг на друга и возвращалась за новым ящиком.
В ушах уже звенело, а перед глазами мушки тёмные бегали.
— Милейшая девушка, не могли бы вы мне помочь, — раздалось из ближайших кустов.
На тропинке нарисовался долговязый хлыщ непонятной наружности.
— Что вам нужно? — кряхтя от натуги, выдавила я из себя.
Руки буквально отрывались от тяжести.
— Я просто хотел узнать у вас, закрылся ли магазин?
— Как видите, да, — крякнула я, особенно не разглядывая незнакомца.
— Жаль. А вы, я смотрю, работница в нём. Так откроете его, чтобы я смог закупиться. Мне бы мяса, круп, овощей свежайших. Я приезжий и мне просто необходимы продукты. Не оставаться же голодным.
От такой наглости я даже смутилась.
— Если вы не заметили, то я занята. Так что уж простите, но мы закрыты, — выдохнула, чувствуя, как немеют руки под тяжестью консервов с сайрой в собственном соку.
Я сделала всего два шага, как этот тип снова нарисовался на моём пути.
— И всё же, я требую, чтобы вы меня обслужили, — от его вежливости не осталось и следа. — Я поселился в этом доме поздно и в другой магазин идти не намерен. Это ваша обязанность удовлетворять мои нужды.
— Что? Вот сейчас поставлю эту коробочку и так обслужу, ещё неделю в травматологии вздрагивать будешь, вспоминая нашу встречу.
— Вы продавец! Вот и продавайте. Что за спесь?!
— Рабочий день окончен, приходите завтра, — рявкнула я и потащила коробку на полусогнутых ногах.
Это высокомерное хамло вроде отстало, но радовалась я недолго. Стоило мне принять из газели ещё один ящик только теперь с сардиной, как он вновь нарисовался на моей дороге.
— Я требую — откройте магазин! Я человек состоятельный, выручку сделаю и с одной горбушкой хлеба не уйду.
Открыв было рот, чтобы спустить на него полкана, вовремя заметила, что позади меня нарисовался наш директор. Похоже, он всё слышал. Во всяком случае фразу "выручку сделаю" так точно.
— Ну так как, милая девушка, — незнакомец горделиво задрал нос.
Гадёныш такой.
— Закрыты, — всё же прохрипела я, локтем поддевая дверь.
Но она отчего-то не открывалась.
Я снова попыталась её отворить, но не получалось.
Прогибаясь всё ниже под весом сардины, вопросительно взглянула на молодого мужчину.
Стоит столбом и глядит на меня непонимающе.
Что помочь сложно? Поломается, если перед девушкой дверь откроет?!
— Пётр Иванович! — заверещала я, вспомнив, что директор маячил за спиной.
— Иду, Аля. Сейчас помогу.
Вот! Даже начальник понял меня с полуслова. А этот... недоразумение, а не мужик.
— Открытая же дверь была. Странно, я сам кирпичом подпирал, — директор потянул на себя ручку, пропуская меня в помещение.
— Я закрыл случайно, — выдал этот навязчивый тип. — Мне продукты нужны. Мясо птицы, овощи... Желательно побольше, чтобы я не забивал голову поиском еды. Куплю много.
Уже на последнем издыхании, мокрая, с языком на плече добралась до прилавка.
— Алевтина, обслужи, — прилетело мне контрольным выстрелом в затылок.
Вот же...
Ах, ты...
Добился своего, гадёныш...
Тяжело вздохнув, только и заметила краем глаза, как этот голодающий заезжий хлыщ обогнал меня и нарисовался у кассы. Кряхтя под его пристальным взглядом, я поползла на склад.
— Девушка, куда вы? Немедленно вернитесь! — воскликнул он.
— Куда-куда, туда! Не с коробкой же в руках я стоять буду, — прорычала, разминая суставы. — Да и вы невелика птичка, подождёте. Что вы вообще хотели?
Опираясь двумя руками на прилавок, я считала про себя сначала до пяти, потом до десяти. Передо мной сиротливо лежала пачка гречневой крупы. И всё... А этот сморчок философствовал на тему здорового питания. Объяснял мне, дремучей, что с благородным мясом перепелов подают фруктовое вино и никак иначе.
Поджав губы, с тоской выглянула в окно на газельку. Да лучше ещё две такие разгрузить, чем впаривать гречку этой нудной сволочи, которая не понимает, что мой рабочий день уже закончен и я очень хочу домой.
Ну что я многого прошу, что ли?
— Слушайте, ответьте мне просто, вам курицу целиком? — этот блаженный рыжий достал до печёнок. — Понимаете, нет у нас ничего, кроме бедра, крыла, грудки ну и тушки курицы. Ни перепелов, ни куропаток, ни утки, ни диких лесных голубей... Только курица, и всё!
Я тяжело вздохнула и покосилась на большие часы, висящие на входе.
Девять!
Живот жалобно заурчал, намекая, что ну очень желает отужинать, да и ноги ныли.
Домой хотелось страшно. Но нет...
Вместо того чтобы ответить, эта зараза пробежалась взглядом по холодильникам.
— А рыба морская есть?
"А-а-а" — взревела мысленно и оскалилась в ну очень "доброй" улыбке.
— Есть. Селёдка! Прибыла к нам из Тихого океана. Родилась и выросла точно там. Зуб даю.
— Селёдка? — его лицо вытянулось. — Что за рыба такая? Под каким соусом её подают к столу?
— Да по-разному, — я развела руками, — но чаще под подсолнечным маслом на подушке из варёного картофеля.
Мой живот взвыл, а перед глазами пронеслась картошечка да в мундире и сковородочка с жареным лучком. Боже, я буквально ощущала запах вкуснейшей селёдки...
Сволочь! Гад рыжий! Чтобы ты провалился на этом месте...
— Ну, брать будете?
— Я не слышал о такой рыбе. Да и земляной клубень — пища простолюдинов. А белуга, тунец...
— Может вам ещё осётр русский подать?
— Конечно, что же вы стоите! — он как-то оживился, взгляд узких глазок заметался по витринам.
— Издеваетесь, да? — моё лицо приобрело просто зверское выражение. — Оглянитесь, посмотрите вокруг. Это маленький магазинчик в типовой пятиэтажке. Наши покупатели обычные люди среднего достатка. Так вот, они ни калуги, ни белуги не едят, разве что только по большим праздникам. Или берите селёдку, или идите без рыбы.
— Да я уже смекнул, что магазин у вас для простолюдинов, — он понимающе закивал. — Ну селёдка, так селёдка. Может, с каким вином и зайдёт.
"У-у-у, блин, аристократия" — у меня внутри всё кипело.
— А вы откуда к нам пожаловали, уважаемый? — не выдержала я, любопытство вылезло наружу.
— Шаливар, но вы не знаете, — он отмахнулся столь пренебрежительно, будто у меня два класса образования, и я на палочках едва умею считать.
Нет, ну, глянь на него. Ай, какой франт да в нашу деревню.
— И действительно, не имею никакого понятия. Наверное, захолустье какое-нибудь, — съязвила я.
Он открыл было рот, но ничего сказать не успел. Дверь в магазин громко хлопнула, и появилась моя напарница.
— Аля, что у тебя здесь? Куда пропала? Там ещё десять коробок и минералка в плёнке, а у меня спина не разгибается.
— Тут покупатель очень важный. Белугой интересуется. Перепелами, — я указала на рыжего. — Пётр Иванович сказал обслужить. Ты не знаешь, у нас курица благородная?
— А как же, — хрюкнула тётя Нюра. — Фабрика ещё при царе батюшке строилась. Считай, вся птица голубых кровей.
— Значит, курицу? — я снова «доброжелательно» улыбнулась своему важному покупателю. — Берёте?
— Да, — мужчина снисходительно кивнул. — Мне также нужен белоснежный длиннозерный рис, чай непременно сорта «Эрл грей». Рыба... Ой, ну, главное, чтобы морская. Селёдку подавайте свою. Можно каких-нибудь гадов...
— Вот чего нет, того нет! — снова завелась я. — С гадами совсем напряжёнка. Не подвезли ещё...
— А кальмары, креветки...
— И мидий тоже нет. Уважаемый, мы простой магазин! — кажется, у меня глаз дёрнулся в этот момент. — У нас хлеб, яйца да килька. Макароны, тушёнка и горох... Какие гады? Здесь только один...
— Аля! — резко оборвала меня тётя Нюра. — Гадов нет. Сегодня уже не будет.
Рыжий усатый таракан поморщился.
— Тётя Нюра, а давайте вы отпустите, а я за коробками, — меня тихо трясло.
Я была настолько уставшая, злая и голодная, что легко ненароком и голову откусить могла некоторым здесь присутствующим.
Это вообще было странно, но меня сам вид этого мужика приводил в бешенство. Причём бесило в нём всё. От цвета волос до прыща над верхней губой. Голос, глаза эти зелёные...
— Аль, ты что такая взвинченная? — напарница верно оценила моё состояние. — Иди уж, разгружай машинку. Там уже водила ворчит.
Окрылённая, я выскочила из-за прилавка.
— Девушка, постойте, — рыжий грубо поймал меня за запястье и вздрогнул.
Я могла поклясться, что в зелёных странно ярких глазах полыхнул огонёк. Я наблюдала это странное свечение, неспособная дышать.
Злоба нарастала с неистовой силой...
И только когда он моргнул, я пришла в себя и испуганно отшатнулась.
— Нет, не смейте уходить! Сейчас же помогите мне выбрать продукты.
— Меня ждёт работа, вам помогут, — процедила сквозь зубы, дёргая руку.
Он неприязненно покосился на тётю Нюру. Но свою ладонь разжал.
Выскочив на улицу, я натолкнулась на недовольного директора, стоящего у машины.
Он кивком головы указал на товар.
Надрываясь под тяжестью очередной коробки, вернулась в магазин. На прилавке лежали макароны, дорогая тушёнка, баночка икры, салат зелёных водорослей...
Вот так да. То полчаса не мог на курицу решиться, а тут за пять минут всё скупил.
Миновав мужчину, что лишь сдвинулся, пропуская меня, кряхтя, преодолела последнюю дистанцию.
— Давай сюда, — меня выручила тётя Нюра, отобрав ящик и унеся его за ширму.
Лёгкий бриз приносил прохладу. Шум моря. Белые гребешки волн накатывали на песчаный берег и оставляли после себя лёгкую воздушную пену. То тут, то там виднелись обрывки водорослей. Разбитые раковины моллюсков...
Сильные мужские руки обняли и скользнули по моей талии. Я вздрогнула, ощутив дыхание на коже. Жарко, волнительно, чужие губы, скользящие по моей шее. Длинные тёмные медные пряди волос мужчины трепетал ветерок.
— Как же ты прекрасна, — шепнул он. — Моя! Моя... Аля... Аля! Оглохла, что ли?!
Его голос странно изменился и стал более женским.
— Аля, да проснись уже, — распахнув глаза, я уставилась на маму. — Всё, очнулась. Чего ты там мурлыкала? Какое тебе море? Вон огород и летний душ. Отрывайся по полной. Можешь и в бочок забраться.
— Мама! — зевнув, я обречённо прикрыла глаза. — Такой сон испортила.
— Ничего, ещё приснится. Я на дачу, закрой за мной дверь.
Сладко потянувшись, я повернулась на живот и обняла подушку. Мозг пытался достать из памяти остатки сновидения и продлить наслаждение.
— Алька, вставай, — горланила любимая мамочка над самым ухом. — На работу проспишь.
— Слышу я, — состряпав недовольное лицо, села и потянулась за халатом.
Нужно спешить, а то действительно опоздаю...
Стоп...!
Мой взгляд упал на настольный календарик.
— Суббота, мама! Магазин с десяти открывается.
— А автобус в наше СНТ в семь часов отходит. Так что проснись и пой, пташка.
Ну, вот что делать с этой женщиной?! Что за привычка, встала сама — поднимай весь дом!
— Мамуля, ну сколько раз просила, если ты жаворонок, то не мешай наслаждаться жизнью совам.
— Некоторым совам не нужно книги до четырёх ночи читать. От твоего этого "шарма" добра не жди!
Она остановилась посреди комнаты. Вид типичного дачника. Серое трико с чуть выступающими коленками, в тон ему свободная футболка. Тёмная спортивная куртка завязана на талии за рукава. И бандана из простого белого платка на голове.
— Всё-то ты знаешь, всё видишь... — я снова потянулась и взбила подушку.
— Двери закрой и, Аля, не вздумай увалиться. В наше время с работой плохо, сама понимаешь. Хочешь получить образование, значит, зарабатывай на него.
— Да всё я понимаю!
— Вот и молодец, — мама подняла большой палец вверх. — А я пропалывать картошку от берёзки, чтобы прокормить нас зимой.
— И это понимаю, — я зевнула. — В понедельник у меня выходной. Смотаюсь туда, хоть траву тебе продеру.
— Сядешь и заниматься будешь! — в меня наставительно ткнули указательным пальцем. — Чтобы ничего за год не забыть. Поднатаскаешься в химии и поступишь куда хотела.
Я лишь улыбнулась, глядя на мать.
Она нахмурилась.
Я приподняла бровь...
— Эх, выросла ты у меня, — кое-кто проиграл немой бой. — Ну хорошо, там огурцы зарастают — продерёшь и так зелень по возможности.
— Другой разговор, мамуль. Время! Не успеешь на автобус.
— Точно, заболталась я с тобой. С нашими работами и друг друга не видим, — с этими словами она выпорхнула за дверь, гремя наточенными тяпками и пустыми вёдрами.
Размяв шею, я поднялась с кровати и, выйдя в коридор из комнаты, защёлкнула на двери замок.
Райончик у нас был так себе.
Серьёзного криминала, конечно, нет, но пьяные мужики вечно путали то подъезд, то дом. Ну куда с косого глаза тарабанить, как ни в первую квартиру на первом этаже, правда, в последнем подъезде.
Зыркнув на постель, всё же подавила в себе желание снова завалиться спать. Потянувшись, подошла к окну и распахнула шторы.
Нет, солнечный свет не хлынул в комнату.
Мало того, что северная сторона, так ещё и карагач разросся. Как я завидовала тем, кто живёт на последних этажах, а не на первом, как мы.
Какой вид открывался из их окон! Красота!
Ну ничего, заработаю и на свои апартаменты, а пока прибраться и на работу.
Умывшись, привела себя в порядок и, вытащив из кладовки старенький пылесос, принялась за уборку.
Через гул вдруг уловила странный шум.
Показалось?!
Звук повторился...
Нажав на клавишу, отключила пылесос и замерла.
Ну точно, словно крыльями кто машет. Тихо положив на пол трубку с щёткой, прокралась по коридору к своей комнате.
— Гур-р-р, — повернув голову, меня внимательно разглядывал сидящий на письменном столе белоснежный голубь.
Крупный такой, матёрый...
— И тебе курлык, — тихо произнесла я, соображая, что не так и откуда здесь птица.
Голубь моргнул и, расправив крылья, вылетел в окно.
В раскрытое окно!
— Не поняла! — я сделала два шага назад и, пошарив рукой, достала из-за тумбочки ножку от табуретки.
Опять кто-то к нам в окно залезть пытался, что ли?!
Вскинув своё оружие, я прошла по спальне, заглянула за дверь, под кровать. И за шторы зачем-то. Затем, крадучись, обшарила и зал, и кухню...
Никого!
Вот тебе и курлык, и неважно, что голуби воркуют.
Вернувшись в спальню, прикрыла деревянную раму. Кое-где облупилась после зимы краска. По-хорошему, окна уже давно вымыть нужно. И покрасить, чтобы не рассыхались. Но всё некогда.
И весной было некогда, и сейчас то же самое. Так дождусь холодов, и опять всё в таком виде останется.
На столе противно зазвонил будильник.
— Зачем я тебя только на девять ставила? — усмехнулась я и отключила трезвонящего бедолагу.
Мой взгляд упал на толстую книжку в твёрдом переплёте. На обложке знойный рыжеволосый шотландец страстно обнимал блондинку.
— Вот умеют же рисовать, — пробурчала под нос. — В жизни бы такие мужики водились.
Я представила себя на месте главной героини. Ну я, конечно, не совсем блондинка, волос ближе к русому, но всё равно зачетно бы смотрелась в руках такого знойного мачо.
И пусть что рыжий. Здесь это прямо за достоинство.
Как-то некстати вспомнился тот высокомерный сморчок, что впервые явился к нам в магазин несколько дней назад. И ведь обещал, рыжий таракан, закупиться на месяц, но какой там. Притаскивался теперь каждый день и скупал тушёнку. Фукал в её сторону и рассказывал о том, какое должно быть настоящее мясо.
— Аля, чего стоишь столбом и птичками любуешься?! Бегом внутрь и надевай скорее фартук, — выглянув из-за двери, тётя Нюра погрозила мне кулаком. — Опять опоздала на десять минут, копуша.
— Да как так! — я возмущено всплеснула руками. — Вовремя же вышла! Тут ходу десять минут вразвалочку.
— Да знаю я, как ты ходишь — рот открыла и пошла ворон считать. Всё в облаках витаешь! Выходи раньше из дому. А сейчас быстрее на рабочее место, пока Пёрт Иванович не приехал, — тётя Нюра явно высматривала машину нашего высокого начальства.
— А с чего вы взяли, что он прикатит?
— Девочки с магазина на пушкинской звонили, проверяет директор наш, как на работу приходим.
— Ох, ты, — я пулей взлетела по ступенькам и заскочила внутрь.
Прилавок... фартук... дежурная улыбка...
К работе готова!
В магазин потянулся жиденький ручеёк покупателей. Кому хлеб, кому манку... Молоко, кефир, куриные ножки... Широко зевая, я неспешно отпускала людей.
Снова хлопок дверьми, и очередь выросла на несколько человек.
— Алька, ты чего заспанная такая, — тётя Нюра слегка ткнула меня локтем в бок, заметя, что я задумалась над макаронами.
— Читала, — покаялась я и положила на прилавок пачку мелких "ракушек"
— А-а-а, романы всё твои...
Напарница покачала головой и рассчитала пожилого мужчину. Как-то не задумываясь, я улыбнулась и протянула его внуку зефирку. Мальчишка просиял, а старичок скупо поблагодарил.
— Ты бы реальной жизнью больше жила, Аля! А то девятнадцать лет девке, а парня нет.
— Нет, так будет, — отмахнулась я и полезла в холодильник за куриными сердечками. — И мне уже двадцать.
— Кстати, об ухажёрах… — пробормотала напарница как-то обречённо.
— Доброе утро! — раздалось весёлое надо мной.
Подняв голову, изобразила кислую улыбку. Этот Валевски, или как там его, состряпал задумчивую физиономию и рассматривал полки за мной. Надо же, дождался, пока очередь разойдётся, и подполз.
— И вам не хворать, — совсем недружелюбно поприветствовала я его. — Опять за мясом или за анчоусами?
— А есть? — с поразительной наивностью уточнил он.
— Вагон, но не в нашем магазине. Может, вам всё же в гипермаркет отправиться. А то у нас всё килька в томатном соусе да макароны.
— Да, пища низкопробная. Для батраков да городской челяди. Земные блюда — никакого изыска...
— А вы что с Марса к нам прибыли? — съязвила я.
Бесил меня этот придурковатый, вот прямо душа требовала его уколоть... Хоть словом, но побольнее.
— Нет, — он высокомерно задрал голову, — но не суть. Мне бы напиток какой.
— Нектар богов закончился на прошлой неделе, месье!
— Ты надо мной подшучиваешь, Алевтина?!
Надо же он только понял, что ли?! Долго же до него доходило.
Я нахмурилась.
— Не помню, чтобы мы с вами знакомились и переходили на ты.
— Женщина, ты должна гордиться, что я запомнил твоё имя. Но такую красивую девушку трудно не заметить.
— О, я так горда! Прямо распирает. Ваша тушёнка, господин, — я резко поставила на прилавок жестяную баночку и готова была уже оторваться на этом приставучем хлыще, но в магазин зашёл директор.
Стиснув челюсти, я зло взглянула на блаженного покупателя.
— Брокколи мне, — его тонкие губы растянулись в улыбке. — Они оказались невероятно вкусны.
— Конечно, — вместо того чтобы достать эту зелёную пакость, проводила взглядом Петра Ивановича, скрывшегося в подсобке.
— Алевтина?! Моё брокколи...
— Мы с вами незнакомы, — негромко процедила сквозь зубы. — И мне не нравится то, как вы себя ведёте. Хотите брокколи — это пожалуйста! Хоть всю овощную заморозку забирайте. Но прекратите обращаться ко мне по имени. Вы мне не нравитесь!
— Понравлюсь, — он лёгким жестом словно отмахнулся от моих слов. — Это магия чувств. Чем чаще я буду находиться рядом с тобой, тем острее ты её ощутишь.
— Чего? — я приподняла бровь.
— А откуда вы к нам приехали? — вмешалась в этот странный диалог тётя Нюра.
— Шаливар, но вам вряд ли известна эта страна.
— Она, наверное, тоже магическая, — прошипела я.
— Не без этого, но я решил поступать в ваш людской вуз в аспирантуру...
— В дурку вы поступите. Людскую! — не удержалась я.
— Аля! — отдёрнула меня напарница.
— Ты ещё пожалеешь, что вела себя так неучтиво, Алевтина. Ещё руки мне целовать будешь.
— Сгинь! — рявкнула я, чувствуя, как внутри всё закипает.
Видимо, почуяв, что пора линять, этот умалишённый рыжий таракан, забрав брокколи и тушёнку, спешно рассчитался и вышел из магазина.
Громко хлопнула дверь...
А у меня внутри словно какая-то пружина распрямилась. Я даже не заметила, как напряжена.
— Аля, ты чего так на него реагируешь? Я тебя раньше такой агрессивной не видела, — прошептала тётя Нюра, оглядываясь на подсобку. — Ну, не всё в порядке у парня с головой. А ты его провоцируешь. Назвал он тебя по имени — не заметь. Что спросит — промолчи. Всё строго по делу. Чего желаете купить и с вас столько-то.
— Сама не знаю, тёть Нюра, — я пожала плечами. — Во мне словно дракон просыпается и желает ему голову откусить...
— Да тут скорее ведьма, а не дракон. Спокойнее будь и найди уже себе парня, чтобы подобных отваживал.
— Найду, — пробурчала я недовольно.
Настроение резко упало.
В моей душе закопошилось что-то тёмное, недовольное и слегка пакостное.
***
Рабочий день прошёл неожиданно спокойно. Даже пообедать смогли, не сменяя друг друга.
Но всё равно есть хотелось страшно.
Собрав в пакет пачку вареников, замороженные котлеты с истекающим сроком годности, молоко и булку хлеба, я вышла на крыльцо вслед за тётей Нюрой.
— Алевтина! — до печёночной колики знакомый голос вынудил остановиться на последней ступеньке и оглянуться. — Не уделите мне минутку?
Только дома я немного успокоилась.
Налив чай в бокал с синей каёмочкой, покосилась на книгу рецептов.
А почему бы и нет.
Лучшее средство от плохого настроения — горячий пирог.
Печь я любила. Особенно в хмурые ненастные дни, когда за окном нудный дождь. Дорожками стекают капли по стеклу и тарабанят по металлическому подоконнику. Выглянув на улицу, убедилась, что на небе собираются тучки. Ну вот, даже небеса велят заряжать духовку. Достав из холодильника продукты и малиновое варение, замешала жидкое тесто.
Через полчаса я уже мурлыкала под нос весёлую песенку. И рыжий гад забылся, и усталость как рукой сняло.
Разогрев духовку, поставила в неё форму для запекания с будущим пирогом, и отправилась заряжать стирку.
В моей комнате звякнуло окно.
Замерев, я прислушалась.
Хлопанье крыльев... Шорохи и скрежет, словно коготками по металлу.
Неужели опять этот странный "птиц" пожаловал?!
Знать бы, что ему нужно.
Крадучись по коридору, я улавливала каждый звук.
Но заглянув в комнату, не увидела ровным счётом никого.
Открытое окно, конверт на столе и пара светлых пёрышек.
Белый голубь... или залез всё-таки кто-то?
— А ну, выходи, а то худо будет! — рявкнула я, доставая ножку от табуретки.
Ответом мне была тишина. На всякий случай я обшарила каждый угол...
Никого!
Хм… Я покосилась на белый конверт, сиротливо лежащий на столе. К нему, словно нарочно указывая на доставщика, приклеилось пуховое пёрышко. Я подошла ближе. На белой бумаге крупно каллиграфическим почерком от руки был выведен мой адрес, имя и фамилия.
— И в чём прикол? — мне стало любопытно.
Развернув конверт, я достала несколько листов бумаги и, прочитав первую строку, впала в ступор.
— Что?! — рявкнула возмущённо. — Вот придурки!
Мне зла не хватало. Не ну нормально?!
— "Магическая Академия Шаливара", — прочитала я вслух. — «Уважаемая Алевтина Миленина...» А чего без отчества? — спросила я непонятно у кого. — «Сообщаем, что вы зачислены в наше высшее учебное заведение на специальность: «Бытовая магия и зельеварение» по ходатайству главы вашего рода господина Эмеса Валынского» Вау!!! Неужто родственнички заграничные подкатили?! — хохотнула и продолжила читать. — «Вам необходимо в течение трех дней явиться по указанному на листе номер два адресу. С уважением...» И подпись. А чья подпись-то? Додумались же!
Я отбросила листы на стол и даже не стала читать, что там дальше.
И так понятно: бывшие одноклассники всё успокоиться не могут.
Токсичный у нас был класс. В основном все с двойки на тройку переваливались и одна отличница. Я, конечно. Здесь и гадать не нужно, кого ненавидели всем коллективом. Меня, естественно. Все учителя в голос пророчили мне поступление в ВУЗ и светлое будущее.
А я возьми и не поступи на бюджет...
Нет не потому, что экзамены провалила. Просто не оказалось этого самого бюджета на ту самую специальность, о которой я грезила.
Фармацевт — отличная профессия. Мне всегда нравились эти аккуратные полочки в аптеках, коробочки с длинными названиями, белый халат и стеллажи за спиной.
Наверное, мне нужно было с ходу «переобуться». Подать документы на учителя химии, или куда там могла пройти, но мама остановила.
Она предложила скопить денег на мечту и не отказываться от неё.
И я, немного подумав, согласилась.
А чего?
Мама у меня была мировая. Всем бы таких. Она меня кормила, поила, одевала, а я откладывала каждую копейку на учёбу. Не сидела, конечно, паразитом на шее матушки и старалась помочь ей где только можно. Продукты с работы носила, на дачу моталась. В доме порядок наводила. По выходным подъезды мыла.
В общем, делала всё, чтобы не быть дармоедкой.
Мама шутила, болтая по телефону с подругами. Всё время говорила, что желает вложиться в свою беззаботную старость, вырастив дочь с прямым доступом ко всем пилюлям.
Она у меня с юмором.
Ну да. Она с юмором, а вот одноклассники, которые сами-то никуда не пробились, с ушибом на всю голову.
Придумать же такое!
Схватив листы, смяла их и, отнеся на кухню, выбросила в ведро.
Запахло пирогом. Взглянув на время, поняла, что пора его доставать. Приоткрыла дверцу духовки и улыбнулась. Шикарно!
Через минутку пирог уже стоял на столе.
Щёлкнул замок двери, и послышалась возня.
— Аля, ты дома? — прокричала мама. — Судя, потому что пахнет выпечкой, в плохом настроении.
— Почему это сразу в плохом? — возмутилась я.
— А потому что в другом состоянии ты к духовке не подходишь. Что стряслось?
— Похоже, у одноклассников обострение. Они меня разыграть попытались. Ещё клиент в магазине появился слегка с кукушкой...
— Ага, — мама с пакетами и ведром вошла на кухню. — Ты покрасила волосы? Тебе идёт чёрный. Так что за розыгрыш? Всё они от тебя не отстанут. Десять лет в школе травили и забыть не могут...
Покрасилась? Ничего не понимая, я схватила кончик длинного хвоста и уставилась на него. Действительно, волосы стали значительно темнее. Нахмурившись, глянула на маму.
— Да хорошо же говорю. Приятный цвет. Так что там за шутки, Аль?
Покусывая нижнюю губу, я разглядывала свои волосы. Как такое могло произойти? Разве волосы могут сами изменить цвет?
— Аля?
Я отпустила локон и взглянула на ведро.
— Да вон, в мусорку листочки выкинула с конвертом. Меня приглашают на учёбу в магическую академию Шаливара... — произнеся последнее слово, я вдруг поймала за хвост очень плохую мысль.
— Дочка, что? — насторожилась мама.
— Вот придурок! — взревела я. — Это не одноклассники, а этот идиот, что всё в нашем магазине оленину благородную ищет...
— Чего он у вас ищет? — не поняла мама.
— Да появился здесь один. Рыжий, бледный, с куцыми усиками. Задохлик, одним словом. Ходит каждый день в магазин и то ему брокколи, то перепелов...
Письмо было забыто, а мусор вынесен на улицу в бак.
Я быстро остыла, к тому же мама убедила меня не лезть на рожон и не трогать этого ржавого таракана. Держаться от него подальше. И не вступать в диалоги.
Мы съели пирог, весело болтая. Разобрали мамины дачные сумки. Отложили огурчики для засолки и разошлись по комнатам.
Стемнело.
За окном нетрезвая компания горланила матерные частушки. На них, срывая голос, кричала соседка со второго этажа. Грозилась вызвать милицию, скорую и даже МЧС... В ответ лилась отборная брань. И частушки сменили дворовые песни.
Лёжа на кровати, я читала учебник по неорганической химии. Сама не понимала зачем. И так ведь поступлю. Дело не в том, что мне не хватило баллов, а в том, что я отчего-то по наивности думала, будто на любую специальность есть бесплатные места.
А оно вон как получилось.
Вот так. Учись десять лет, старайся, мечтай и вдруг всё упирается в деньги.
Обидно ужасно.
В окно постучали. Тихо так словно клювиком.
Улыбнувшись, я отложила учебник и села.
Снова тихий стук. Царапанье коготков об металлический подоконник.
Не вставая с постели, потянулась рукой и заглянула за шторку.
— Опять ты? — на меня таращился голубь. — Что же ты повадился-то? Голодный? Покормить тебя, что ли? Семечек насыпать.
Но я даже окно открыть не успела, как птица взмахнула крыльями и скрылась за соседним домом.
Чертовщина какая-то! Чего прилетал?
Зевнув, я достала из тумбочки новый любовный роман.
И снова рыжий мужчина на обложке. Шикарный такой экземпляр! Ковбой в шляпе. Короткая гладкая бородка. Волосы на глаза падают. Плечи широченные.
Томно вздохнув, я открыла первую главу...
***
Дочитав эпилог, потянулась и зевнула. Размяла шею. Убрав роман в тумбочку, ощутила лёгкий голод. Подумав немного, решила, что нельзя игнорировать нужды организма и отправилась на кухню.
Ну хотя бы выпью чай без сахара. Всё же есть по ночам вредно.
Подойдя к холодильнику, открыла его...
Дожёвывая вторую котлету с хлебом, запивала всё это безобразие сладким чаем. Запустив ложку в салат, подцепила помидорку с лучком...
Не удержалась...
Бывает...
Ну, поесть ночью да после волнительного романа сам Бог велит...
Я растущий молодой организм. Мне нужны калории. И фигура позволяет. Да, вообще, я весь день на ногах в движении.
Чтобы ещё придумать, как оправдать своё обжорство...?
В общем, мне можно.
Я потянулась за третьей котлетой.
Завтра почитаю про диеты. Или не завтра, а когда лишние килограммы появятся.
Доев последний огурец, поставила миску из-под салата в раковину. Немного подумав, вымыла её, скрыв улики своего грехопадения. Оставшиеся пять котлет вернулись в холодильник.
Зато я сытая!
Остановившись посредине комнаты, поняла, что уже светает.
— Ну, блин, — вделав глоток воды из графина, спешно вернулась в комнату.
"4.20" показывал будильник.
— Чёрт! — ругнувшись, сообразила, что нужно срочно ложиться спать.
Выходной у меня только послезавтра, зато мама через три часа встанет... И будет мне.
Запрыгнув в постель, укрылась одеялом.
Затуманенный дремотой разум, рисовал в воображение жаркие сцены. Рыжеволосый красавец, шум ветра, горящий камин...
Сказалось чтение на ночь.
Поморщившись, перевернулась на другой бок и ощутила сквозняк.
Или это во сне ветрено?
Стукнула оконная рама.
"Опять птица прилетела" — шепнуло подсознание, и я плотнее закрыла глаза.
Нужно срочно спать...
— Алевтина Миленина? — раздался надо мной глубокий бархатистый голос.
М-м-м. Моё воображение снова пустилось в пляс. Огонь в камине разгорался...
— Я задал вопрос, ты Алевтина Миленина? Или просыпаешься сама, или разбужу, но тебе мои методы могут не понравиться!
Мгновенно проснувшись, я высунула нос из-под одеяла и испуганно взглянула на здорового рыжеволосого мужика в сюртуке с широкими манжетами на старый лад. Такие ещё, наверное, графья при дворе носили. А вод под ним виднелась вполне себе современная рубашка.
— Я сплю? — выдала я самую банально-идиотскую фразу, на которую была способна.
Здоровый как шкаф мужчина приподнял тёмную бровь.
— А разве у рыжих не везде волосы одинаковые? — выпалила я и тут же прикусила язык.
Приподнялась вторая бровь.
— Видимо, нет, — по-своему поняла я его недоумение.
— Я в последний раз спрашиваю, ты Алевтина Миленина?
Я молчала, не зная, как реагировать на присутствие чужака в своей комнате. Покосившись в коридор, смекнула, что до ножки табуретки далеко. Да и... Ещё раз взглянув на этого хмурого типа, прикинула так, что скорее моя импровизированная дубинка пострадает, чем этот бугай. Хотя нужно признать симпатичный, ладно красивый тип. Тёмные волосы с рыжиной, высокие скулы, чуть впалые щёки.
Породистый.
— Слушай, девочка, я здесь рассвет встречать у твоей кровати не намерен. Ты Алевтина? — в ответ я хлопнула ресницами. — Будем считать это за "да". Хотя тёмно-русые волосы, зелёные глаза, невысокий рост. Вроде я по адресу.
— Нормальный у меня рост! — выпалила я, снова обретя дар речи. — Вы как здесь оказались? А ну, валите из квартиры. А то так заору, что и без звонка меня милиция услышит.
До меня окончательно дошло, что никакой это не сон и передо мной реально мужик, забравшийся в окно. Вместе с этим пониманием пришёл и страх. Набрав полную грудь воздуха, я собралась исполнить свою угрозу и заорать, но незнакомец оказался проворнее. Усевшись рядом со мной на койку, он обхватил мою голову рукой, зажимая рот.
— Только попробуй поднять шум, девочка. Мне делать больше нечего, как с тобой возиться. Попросила бабуля доставить. Так сделаю, а способ мы с ней не оговаривали.
Столько злости и досады в его голосе.
Минуты тянулись одна за другой, а я продолжала таращиться на этого незнакомца, сидя на расправленной кровати. Странно, но рыжина ему шла. Волосы с тёмным бронзовым отливом доходили до весьма мощных плеч.
Да и вообще, мужчина казался каким-то нереальным. И дело даже не в вычурной одежде. Сама манера держаться… Эта толика высокомерия, словно он герой романов.
"И всё же я сплю" — шепнул разум.
Конечно, я могла бы предположить, что передо мной маньяк. Но как быть с этой донельзя странной тряпицей на моих губах. Я снова коснулась пальцами своего рта. Ну нет её… Но ведь вижу…
— А ты, я смотрю, в волшебство-то особо не веришь, — усмехнулся незнакомец. — А зря. Советую тебе срочно проникнуться магией. Ведьмы, ведуны, маги стихийники, проклятия и зелья...
Я приподняла бровь, как бы восклицая: "Да ладно!"
— Да-да, и даже оборотни есть!
Я одарила господина «совершенство» таким взглядом, что, кажется, он смутился.
— А между тем, Алевтина, у меня для тебя подарок. Его передал человек, которого ты никогда не знала, но ты ему очень дорога. Кулон!
Он вытащил из кармана украшение. На тонкой цепочке, состоящей из крошечных звеньев в форме сердца, висела объёмная овальная подвеска с прозрачным голубым камнем на конце. Словно капля. Красиво. На мгновение я замерла, рассматривая эту прелесть.
— Голубой бриллиант — редкий камень, — пояснил рыжеволосый вредный красавец. — Он универсальный накопитель магии. И служит своему хозяину всю жизнь, а после него — детям и внукам... И детям внуков. Этот камень был отшлифован и заговорён на служение тебе, Алевтина.
— М-м-м, — замычала я, пытаясь выведать, для чего мне это украшение.
Я ведь ни разу не маг. Зачем мне какие-то там накопители? Хотя... Бриллиант так чарующе сверкал, что взгляд не отвести.
— Ты чувствуешь его. Так ведь? В нём часть души дарителя. Его магия. И он готов отдать её тебе. Просто так. Потому что любит и желает тебе лучшего. Примешь его и тебе перейдёт сила, что хранится в камне.
Я прищурилась недоверчиво. Ну да… Ага... Кто в наше время магическими силами разбрасывается. Бракованный дар, зуб даю. Какой-нибудь тёмной ведьмы.
Мама со своими травками некстати вспомнилась. И прабабка, которую всей деревней чёрной ведьмой величали...
Ой, не к добру это...
Вот чует моя пятая точка — не к добру...
— Никто не знает, что за дар здесь. Готова рискнуть? — незнакомец довольно улыбнулся.
Я активно покачала головой, жирно намекая, что вот совсем не готова.
Абсолютно... Ни капельки…
— Что? Нет… — он понял меня правильно. — А зря. Скучная ты, Алевтина, никакого в тебе азарта. Ну не хочешь по-хорошему, придётся одаривать тебя по-плохому. Выбора-то у тебя нет.
С этими словами он двинулся ко мне. Скинув на пол одеяло, я, собрав всю свою смелость, резко подняла ноги и пнула чужака в живот. Он пошатнулся и сделал два шага назад.
— Ах ты ж маленькая зараза! А говорили степенная серьёзная девушка, пироги печь любит. Хозяюшка! — простонал он.
Я же, не теряя времени, снова рванула на выход.
— Э, нет, — поймав меня на ходу, он споткнулся об одеяло. Я резко ударилась о его грудь, выставив локоть. Мой незваный гость странно крякнул и разжал руки. Рванув в коридор, я запуталась всё в том же злосчастном одеяле и повалилась навзничь на пол.
— Алевтина, ну что же ты? Больно, девочка? — мужчина снова попытался меня поднять, но я не сдавалась и, повернувшись на спину, принялась лягаться.
— Вот неугомонная! — он легко поймал мою правую ногу и, крутанув, вынудил снова улечься на живот. В таком положении сопротивляться я уже не могла. — Ну и характер — огонь!
Засмеявшись, он за ногу затащил меня обратно в спальню. Но нет! Я цеплялась за пол из последних сил. Схватив коридорный коврик, утянула его за собой с обувью и веником.
— Ну, Алевтина, это уже несерьёзно.
Я снова сидела на кровати, удерживая коридорный половичек.
— М-м-м, — мычала от злости.
Казалось, у меня сейчас пар из ушей пойдёт.
— Сложно с тобой и даже опасно, — нависая надо мной, мужчина сложил руки на груди, выражая своё недовольство. — В общем, или сама надеваешь кулончик, или это делаю я.
Протестующе замычав, я повторила его жест, демонстративно сложив руки на груди.
— Так да! Значит, по-плохому. Люблю трудности!
Бросив в него коврик, залезла на кровать с ногами.
Живой не дамся! Меня так просто сомнительным даром не наградишь. Не на ту напали!
Зайдя сбоку, рыжий снова двинулся на меня.
Завязался неравный бой. Я сопротивлялась как могла.
Крутилась, вертелась, брыкалась...
А в итоге оказалась лежать на животе на собственной койке, а на мне верхом, как на мустанге, восседал этот здоровяк.
— Хм, — он зловредно усмехнулся, удерживая мои ладони за спиной, — а дело приобретает пикантный поворот. Вот уж не думал, что окажусь сегодня в одной постели с красоткой.
— М-м-м, — взвыла я.
— Чтобы это значило, интересно? — он отвёл мои волосы в сторону. — Ну и да ладно, обычно в постели я дам устраиваю. Ты первая кто высказал своё "фи".
Он откровенно веселился за мой счёт.
— М-м-м, — громче завопила я.
— Минуточку. Так надеваем кулон, — он ловко продел его через голову. — И всё! Перед нами новый маг Шаливара. Снимать накопитель уже бесполезно.
— Я замерла, услышав знакомое слово. Всё это перестало казаться мне дурным сном.
— Полдела сделано, — нарочно медленно он слез с меня. — Осталось доставить в особняк. А вообще, знаешь, Алевтина, ну их, вещи твои! Как я уже сказал, твоя матушка потом всё перешлёт. Напишешь ей завтра, и все дела. Она будет думать, что ты поступила в людскую академию на провизора. Но вынуждена была уехать в другой город. Небольшое ментальное воздействие. Но это уже не моя часть работы. Так что кутаем тебя в одеяло и на остановку. Времени уже ни на что не осталось.
Мы ждали. Вернее, он непонятно чего дожидался, а я, смотанная в собственное же одеяло, с торчащими ногами и голыми ступнями, вынуждена была молча восседать на его руках.
Вот же рыжая зараза!
Куда меня тащить собрался? Неясно!
Что там высматривает вдалеке, тоже под вопросом.
Главное, чтобы в высокую траву не поволок... или кусты... или ещё куда.
Ух, как мне сейчас захотелось громко заорать, выдернуть руки из одеяла и как врезать некоторым самоуверенным по физиономии.
Но тряпка эта на губах. Я её и зубами схватить пыталась, и между щекой и плечом зажать. Но ничего не выходило. Не чувствовалась ткань, будто иллюзия.
Но отчего-то же я лишилась способности говорить. Значит, лента эта красная вполне реальна.
Я ещё раз попыталась поймать ткань губами.
— Что такое? — усмехнулся он. — Снять самой не выйдет. Или что? Есть что мне сказать?!
Я оскалилась в улыбке. Ух, я бы ему сейчас рассказала всё, что о нём думаю. В красках, с речевыми оборотами…
Уши бы у кое-кого одного цвета с шевелюрой стали.
— М-м-м! — рявкнула я.
Он склонил голову и прищурился.
— Злишься?
Я утвердительно кивнула и сделала очень страшные глаза.
— Мстить будешь?
Ты смотри, какой догадливый! Плотоядно усмехнувшись, я закивала ещё интенсивнее.
— Ведьма? Что-то в тебе такое родное, красавица. Я ведь ведун, свою не признать не могу.
Закатив глаза, отвернулась.
— И всё же, Алевтина Миленина, есть в тебе ведьминская кровь. Но это не моя забота. Протестируют в академии и выяснят, на что ты там годишься — травки выпаривать будешь или грядки вспахивать...
— М-м-м?
Я снова взглянула на него. Какие ещё грядки? Где я, а где ботаника? Верните меня в постель, я на такое не подписываюсь! Мне и дачи хватает.
— Что за паника? Что за испуганное личико? Ну, Алевтина, рано переживать. "Факультет бытовой магии" готовит отменных спецов. Несмотря на то, что туда поступают студенты с невысоким уровнем магии, они востребованы и без должностей уж точно не остаются, — он замолчал и щурясь всмотрелся вдаль. — О нет, девочка, мы не опоздали. Наша карета подана.
Повернув голову, я узрела самый обычный пазик.
Старый, дребезжавший, извергающий выхлопные газы как паровоз.
Но это ладно. Автобус как автобус. Ничего примечательного.
Но то, что творилось за ним…
Водила, не разбирая дороги, казалось, катил прямо по высокой траве. Вроде и пустырь, но стоило присмотреться внимательней, как буквально на глазах за автобусом появлялся старый город.
Дороги, тротуары, деревянные дома. Магазинчики. Люди...
Мимо нас пробежал, материализовавшись прямо из воздуха, черноволосый мальчишка лет двенадцати в кепке и коротких штанишках. В руках он держал пачку газет.
— Новости! — донеслось до меня. — Свежие новости! "Ректор Академии Магии много лет скрывал свою дочь во внешнем мире". Новости! Свежие новости Шаливара!
Старый покосившийся дом вдруг выпрямился. Стены ещё несколько мгновений назад чёрные и облупившиеся преобразились и стали небесно-голубыми. Табличка с номером выровнялась. Трещины на разбитых окнах как по волшебству срослись и даже осколок, что застрял в раме, встал на место...
Магия, не иначе...
Голубые шторки отогнулись и в окошко выглянула молодая женщина в строгом платье под горло. Она как будто смотрела на меня из прошлого и смеялась. Рядом с ней появилась малышка с двумя косичками. Девочка ткнула пальчиком в приближающийся автобус и заулыбалась, демонстрируя ямочки на щеках.
За нашими спинами послышался необычный грохот. Выглянув из-за мужского плеча, уставилась на карету. Кучер, поймав на себе мой взгляд, приподнял шляпу и склонил в приветственном жесте голову. Я кивнула в ответ.
— Новости! — голосили мальчишки. — "Ректор Академии магии лишился единственного наследника".
Я вертела головой в разные стороны. Разве так бывает?! Я же в самом настоящем прошлом!
Красивые женщины в украшенных перьями шляпках, мужчины в сюртуках, цветочница с корзинкой в руках...
И только автобус выбивался из всей этой картины. Поравнявшись с нами, несуразный местами проржавевший монстр кашлянул выхлопными газами и замер. Дверь со скрежетом распахнулась.
Вереницей потянулись люди, в привычной для меня одежде.
— Господин Валынский, рад вас видеть! — из автобуса выскочил молодой смуглый парень в кожанке. Эдакий байкер в бандане. Склонив голову в приветствии, он мельком взглянул на меня.
— Давно не виделись, господин Рязульски, — голос моего похитителя приобрёл важные нотки. — Слышал, у вас намечается свадьба.
— Да, нашёл невесту во внешнем мире. Избранная! Теперь пытаюсь уладить этот вопрос со старейшинами, и ещё нужно как-то любимую подготовить. А вы, я смотрю, тоже не с пустыми руками.
И снова смешливый взгляд на меня. Я замычала, но кто бы обратил на это внимание.
— О да, везу первокурсницу в Академию, — мой провожатый слегка подкинул меня на руках. — Она так обрадовалась такому счастью, что пришлось усмирять.
— М-м-м! — протестующе завопила я.
— Эмес, вы ли это? Вот уж не думал, когда увидеть женщину на ваших руках. Она Валынская? Из вашего рода?
— Миленина, родственница нашей Златы.
— А-а-а. Да-да, слышал ту историю. Девушка ведьма, — молодой человек натурально принюхался. — Я порой чувствую их магический аромат среди людских женщин. Моя невеста тоже имеет капельку ведьминской крови и это здорово облегчает мне жизнь.
— Конечно, Алевтина ведьма. Как же ею не быть, если она из нашего рода.
Я снова замычала. А мужчины лишь улыбнулись. У-у-у злыдни!
— Ну, счастливо довести будущую студентку, — незнакомец раскланялся и поспешил с пустыря.
Водитель нетерпеливо просигналил.
Мой пленитель, а по совместительству провожатый, не мешкая, вскочил на ступеньки, аккуратно занося меня в автобус.
Изнывая от голода, я исподлобья зыркала на полную девушку, восседающую напротив. Облачённая в красное бархатное, не к месту пышное платье эта особа, никого не стесняясь, пожирала сочные бутерброды прямо у меня на глазах.
Третий!
В ход шёл уже третий ломоть хлеба с толстой жирной котлеткой, помидоркой и сырым лучком…
Мой живот завопил от такого беспредела.
Дремлющий рядом рыжий злыдень открыл глаза и покосился в мою сторону.
— М-м-м! — промычала я, взывая к его совести, хотя были у меня сомнения, что такая вообще существует в природе.
Мужчина призадумался... Мой живот снова громко высказался!
Впереди сидящий старичок обернулся.
А что я поделаю? Я последний раз ела ночью. А сейчас уже давно как обед.
— Не покормил... — мой доставщик почесал подбородок, на щеках мужчины наметилась лёгкая щетина. — А я им говорил, что сопровождающий из меня аховый. И неважно, что я жил во внешнем мире: внимательности к нуждам мелких пигалиц это мне не прибавило.
Я закатила глаза, жирно намекая, что сам он пигалица.
— Не бухти, — усмехнулся он. — Ещё час и прибудем в городок при Академии. Там у нас небольшой семейный особняк. Бабушка тебя и приоденет, и накормит, а я наконец умою руки.
Это же ещё сколько ждать еды!
Поджав губы, я снова послала злобный взгляд на пожирательницу бутербродов. Та, расправившись с последним кусочком котлетки, довольно вытерла руки салфеткой.
Мой живот снова предательски заурчал, жалуясь на такую вселенскую несправедливость.
— Так есть хочешь? — рыжий покосился на меня.
Я отвернулась. Не буду тут унижаться, а то неслышно, как у меня желудок на тромбоне играет!
— Алевтина, мы можем выйти на следующей остановке. Там харчевня. Хорошая. Ты, правда, не совсем при наряде... Но кого это волнует?! Я сниму эту красную заглушку с твоих губ, если обещаешь без истерик. Мы выйдем, поедим и как раз успеем на дирижабль. Он привезёт нас на каких-то минут двадцать позже. Не критично, на мой взгляд. Ну так как? Обедаем?
Моя гордость требовала даже голову в его сторону не поворачивать. Но живот… У него было иное мнение. Он вопил на весь салон, требуя сейчас же куска хлеба с майонезом, шмат колбасы и чашку чая.
— Алевтина? Не факт, что мы успеем к обеду. Возможно, придётся ждать ужина. А в харчевне такие хрустящие гренки, жаренное на углях мясо, бульон с зеленью и начинённые сметаной с чесноком томаты.
Я медленно повернула голову.
Ну гад же! Знает, о чём с женщиной разговаривать надо. Чем её соблазнять.
Гренки… Шашлык… Помидорчики.
М-м-м!
Хочу!
— По глазам вижу, ты за "поесть", — тихо засмеялся мужчина.
Надавив на гордость пяткой, я кивнула.
— Вот и договорились, — протянув руку, он легонько убрал эту ненавистную красную тряпку.
— Я это запомню! — не удержавшись, прошипела, глядя в его тёплые светлые карие глаза. — Вот дождусь, чтобы вы забыли, и как напомню! Век вздрагивать будете, услышав моё имя...
— Да ну и ладно. Можешь вставать в очередь мстящих, — хохотнул он в ответ не впечатлившись.
— И встану! А чего нет? — зловредно усмехнувшись, я замерла…
Нет, ну как так можно...!
— Она ест четвёртый бутерброд! — жалобно взмолилась я. — Нагло, у меня на глазах.
— Так не смотри, — рыжего мой праведный гнев веселил.
— Не могу я не смотреть, как люди еду едят. Я тоже хочу!
— Алевтина, ты же женщина! А как же фигура, стройность…
Я приподняла бровь и скептически усмехнулась.
— Ну хорошо, — он склонился надо мной и зашептал. — Пойми, это жрущее милейшее создание — оборотница. Ей просто физически нужно есть...
— А я вот ни разу не мохнатая, — тихо зашипела я в ответ, — но тоже, представляете себе, люблю завтракать. И у меня стресс! Меня похитили из собственного дома! А стресс, как известно, лечится вкусняшками. Раз уж вы припёрлись за мной, то могли бы и озаботиться этим вопросом. Правильно говорите — сопровождающий из вас… В общем, приличного слова нет, чтобы вас охарактеризовать.
— Можно и неприличными, — он пожал плечами. — Я что запрещаю?! Но, прежде чем ты откроешь рот, сообщу, что я наследник рода и сейчас, когда мой дед отошёл в сторону от дел, я глава! Не советую со мной серьёзно ссориться...
— Ой ли, да кака птица широкого полёта, — резко перебила я его. — А больше причин вас уважать нет, да? Вы, я смотрю, и сами это понимаете. Мол, я жишь самый главный! Люби меня таким, какой я есть, иначе худо будет!
— Хм, — он медленно кивнул и склонил голову ещё ниже, касаясь моих волос. — Молодец, Алевтина, правильно всё поняла. Главное, вот запомни всё, что ты сейчас сказала.
— Хлыстовск! — прокричал водитель.
— Наша остановка, Алевтина, что-то и мне есть захотелось. Теперь и у меня стресс!
Встав, он, не предупреждая, поднял меня на руки, даже не крякнув от натуги.
Пока мы продвигались вперёд, я старалась поджимать босые ноги, чтобы не зарядить сидящим пассажирам по лицу.
Пара ступенек и мужчина ступил на пыльную дорогу.
Неподалёку от нас, буквально в паре шагов, стояло весьма примечательное здание. Двухэтажный сруб. Окна овальные, ставни резные. Над входом навес на толстых деревянных опорах. Крыша покатая. На самом верху торчал дымоход, их которого тонкой струйкой выходил белый дым.
Но самое примечательное — это табличка, висящая на двух толстых цепях. Вырезанная в форме кабанчика, она сразу привлекала внимание. Присмотревшись, улыбнулась. На ней явно вручную было выведено название харчевни.
— Ого! — не удержалась я. — "Пьяный поросёнок"! Что-то как-то непрезентабельно звучит.
— Нормально, — мой нерасторопный похититель пожал плечами. — Сразу ясно — подают пиво, медовуху и жареную свинину.
— А если бы подавали благородную птицу? — я прищурилась, дожидаясь ответа.
— Ну тогда бы называлось "Нетрезвые перепёлки" или "Пьяный гусь", или...
Дожёвывая последний чесночный кусочек жареного хлеба, разве что пальцы не облизывала. Ещё никогда не пробовала такую вкуснотень. Шаря по тарелкам взглядом, с сожалением понимала, что обед закончен.
— Подавальщица! — прорычал господин Валынский, бросив салфетку на деревянную дощечку.
Рядом с нашим столиком тут же нарисовалась тощая особа с впалыми щеками.
— Ещё один стейк, господин? Мясо у нас особенно нежно...
Он поднял руку, призывая её к тишине.
— В пакет навынос гренок и сделайте несколько палочек с мясом на углях. Повторяю, мы забираем всё с собой.
— Вам пришлась по вкусу наша маринованная вырезка?! О, я готова вам предложить куда больше...
— Не мне понравилось, — Эмес как-то странно поморщился.
— Девушке? — подавальщица растерянно хлопнула ресницами и обернулась на меня. — Какая редкость. Обычно женщины у нас предпочитают лёгкую пищу: салатики, варёные овощи, тёртую морковь. Все же дамы...
Она умолкла, не закончив фразу, и послала мне неуместно снисходительный взгляд. Нахмурившись, я лишь пожала плечами.
Это она что пытается неумело намекнуть, что я слишком много ем?
Мой сопровождающий ей не ответил. Склонив голову набок, он ждал немедленного исполнения просьбы.
— Конечно, господин, — до девицы наконец дошло, что реплики её оказались не к месту.
Прижав к груди дощечку с меню, она спешно скрылась в помещении кухни.
Дверь в харчевню скрипнула, и вошли новые посетители.
— Нам нужно спешить, Алевтина, иначе застрянем здесь до вечера.
— Да, конечно, — я оторвала взгляд от богато одетой дамы. Её длинное серое платье в пол выгодно гармонировало с сумкой, на которой красовался лейбл известного итальянского дома моды.
— Тогда идём.
Я кивнула, разморённая сытной трапезой.
Нам принесли несколько бумажных пакетов.
На стол легли медные монетки, и мы покинули харчевню.
***
На ничем не приметной платформе, кроме нас, таинственный дирижабль дожидались ещё несколько дам. Они стайкой сидели на кованной лавочке и вели неспешный разговор. В какой-то момент я поймала на себе взгляд сначала одной из них, затем второй...
Молодые женщины поглядывали на моё одеяние и, покусывая щёки, пытались сдержать улыбку.
Тяжело вздохнув, я примирилась с участью быть центром насмешек ещё как минимум час, а то и больше.
Поправив одеяло, завернула один его конец глубже, чтобы держалось крепче.
— Летит, — негромко произнёс господин Валынский.
Подняв голову, я без труда нашла в чистом небе точку. Она стремительно увеличивалась, пока не приобрела свои очертания.
Ну, нет! На то, что рисовали художники и, ловили в кадр фотографы прошлого века, это было не совсем похоже. Создавалось впечатление, что кто-то автобус подвесил на невероятно огромных размерах воздушный шар.
— Это и есть ваш дирижабль? — я взглянула на своего похитителя. — Несуразица какая-то.
— Не совсем, — Эмес, прищурился. — Здесь имеют место быть небольшие временные завихрения. Дирижабль не смог принять облик, соответствующий эпохе, вот и выглядит так странно.
Я подтянула одеяло, терзало меня нехорошее предчувствие.
Железная махина замерла над нашими головами и, кажется, приземляться не собиралась, если она вообще на такое способна.
— А как в него попасть? — я задрала голову, рассматривая днище дирижабля. — Он же в воздухе.
Словно в ответ на вопрос перед моим носом появилась верёвочная лестница.
— Это что шутка? — отступив на шаг, заметила, как там наверху отворили двери и ждут посадку.
— Нет. Вперёд! — Эмес указал пальцем в небо. — И поспеши.
— Только после вас! — меня перекосило.
Проявив малодушие, я отступила ещё на шаг. Сверху свистнули, и верёвочная лестница качнулась.
— Не выйдет, Алевтина. Дамы вперёд.
— Но почему? — я вцепилась в свой наряд, ладони внезапно вспотели. И вообще, так остро жить захотелось.
— Что значит почему? — ведун зловредно усмехнулся. — Во-первых, я не могу пойти вперёд тебя, потому что мне нравится вид под твоим покрывалом. И я непременно ещё раз его оценю, если начну забираться за тобой. А во-вторых, я обещал доставить тебя максимально живой. Опять-таки, это покрывало может помешать мне выполнить наказ любимой бабушки.
— Но...
— Ползи сказал! — рявкнул он щурясь.
Я бы, может, и поспорила, но на нас уже поглядывали остальные.
Поймав лестницу, мысленно молясь всем известным богам, я осторожно начала восхождение.
При этом даже не знала, что страшнее: сорваться самой или потерять одеяло. На последней перекладине меня ухватили под руки мужчины и затащили в салон этого странного транспорта. Вслед без всякой помощи вкарабкался господин Валынский.
Я тяжело дышала и мысленно падала в обморок. Цела. И плед при мне. И вообще, я герой!
Обняв за плечи, Эмес провёл меня вперёд.
Сидения здесь были такие же удобные, как и в предыдущем автобусе.
— Держи, — мне на колени легли бумажные пакеты из харчевни, — будет чем заняться час. А я вздремну. Не люблю полёты.
Я растерянно пожала плечами и достала хрустящий хлеб.
Вот такое путешествие мне нравилось больше.
Дирижабль тронулся и плавно заскользил в небесах, мягко касаясь облаков.
***
Восторг!
Чистое ни с чем не сравнимое счастье!
Под нами виднелись деревеньки и жёлтые поля пшеницы. Черепичные красные и синие крыши. Дымоходы.
Позади дирижабля раздалось громкое конское ржание.
Ничего не понимая, я высунулась в открытое окно.
Пегасы!
Настоящие белоснежные лошади с шёлковыми гривами размахивали могучими крыльями. И не только белые, к небольшому табуну присоединились и пегие красавцы. Рыжий жеребёнок. И чёрный...
От умиления я прослезилась. Такая грация.
Съев последний кусочек жареного мяса, сложила пакетики. Убрать их было некуда.
Не на пол же кидать!
Впереди виднелся город, а дальше на горизонте ровная синяя линия и высоченные башни.
Замок прямо на островке в океане!
И всё так сказочно и нереально, будто с картинки сошло.
Острые шпили пронзали небеса. Внушительные башни с чёрными точками — оконцами окружали массивные зубчатые стены.
И мост...
Его можно было считать отдельным произведением архитектурного искусства. Казалось, он рос прямо из воды, частично ему опорами служили острые скалы. На пролётах — скульптуры. Отсюда я не могла точно сказать, кого они изображали, но отчего-то сразу вспомнились гаргульи.
Мы подлетали ближе... Статуи становились чётче, и я сообразила, что ошиблась. Драконы! Именно они "охраняли" мост.
Неописуемая красота.
— Мама, смотри, это Академия! — воскликнули позади меня, так что тревожить моего вредного сопровождающего вопросами мне не пришлось.
— Да, Мамия, но не забывай о приличиях! Молодым женщинам высшего круга не пристало в обществе вести беседу громче лёгкого шепотка, — фразы родительницы девушки просто сочились высокомерием и горделивостью.
— Конечно, мамочка, я забылась, — голос молодой особы стал значительно тише. — Как представлю какое будущее меня там ждёт! Сколько состоятельных ухажёров падут к моим ногам. Я буду разить их своей красотой направо и налево!
— Дело не в состоятельности, Мамия! Сколько раз тебе объяснять. Одного богатства мало, нужен статус. Положение! Наследник рода — вот наша цель. И лучше меть в кого постарше. Мальчишки ветрены и непостоянны. А вот преподаватели...
— Да, жаль, что профессор Альтовски уже занят.
— Это утрата для нас, дочь. Но напомню тебе — его смогла охомутать бедная родственница. Придаток к знатному роду...!
— Если какая-то болонка сумела, то я уже к зимней сессии обзаведусь колечком. Главное, верно прицелиться. А метить я буду в профессоров!
Я поморщилась. И подавила желание обернуться. Эта неизвестная мне Мамия учиться едет или охоту на наследников организовывать? Так и вижу её с большим сачком за углом.
Эмес сел ровнее и, кажется, тоже прислушался. Но беседующие за нашей спиной резко умолкли.
В салоне, вообще, как-то разом стало тише. Словно притаились все вокруг.
Это показалось мне подозрительным.
В голову пришла интересная мысль.
— Эмес, если позволите, обращаться к вам по имени, — я понизила голос до шёпота, впечатлившись замечанием высокомерной особы о манерах поведения в обществе, — а я, выходит, тоже какой-то ваш "придаток"? Что меня с вашим родом связывает? Чего вдруг о нашей семье вспомнили? Насколько я знаю, ни мама, ни бабушка, ни прабабка, ни о каком Шаливаре знать не знали и ведать не ведали. Так что такое стряслось, что всплыла наша фамилия?
Услышав мои вопросы, мужчина как-то обречённо откинулся на спинку кресла.
— Там сложная история, Алевтина, но да ваш род был забыт.
Он замолчал.
Что это и весь ответ?
— И всё же, что за история? Хоть в общих чертах вы можете рассказать? — я решила быть настойчивой.
— Какое тебе дело? — он бросил на меня короткий взгляд. — Тебя везут учиться, радуйся и ...
— ... и не задавай вопросов? — закончила я фразу за него. — Нет, так не пойдёт! — я покачала головой. — Напомню, я вас не звала и ехать с вами никуда не хотела. Так что, думаю, я имею право знать некоторые детали этой сложной истории, как вы выразились.
На его лице заиграли желваки. Злился. Чего вдруг? Что там за события такие?
Вопросов в моей голове резко поприбавилось.
— Я же вредная, Эмес, если вы не заметили. Всё равно разнюхаю, уж лучше вы расскажите, чем я сама всё придумаю.
— Ладно, — он тоже перешёл на шёпот, — вот та самая бедная родственница, о которой сплетничали сейчас за нашими спинами, и есть причина твоего здесь присутствия.
— Как это? — я подалась ближе к нему, подчиняясь любопытству.
— Вот так это! Она вышла замуж за наследника рода Альтовски...
— Да, но вы же Валынский. Я ничего не понимаю.
— Фух, — он явно сердился, подбирая слова, и старался о чём-то не разболтать. — Девушка из внешнего мира крепко подружилась с моей младшей сестрой. Она не без помощи некоторых махинаций со стороны моего деда и её мужа была причислена к нашему роду. Так было надо, Алевтина, и не спрашивай зачем. Она Миленина, и теперь весь ваш род в твоём лице часть моей семьи. На этом все!
— А моя мама? — переполошилась я.
— Она тоже, но женщину сначала подготовят.
— Мама тоже переедет сюда? — меня охватила такая радость, что я не сдержала эмоции.
— Да, но сначала освойся здесь сама.
Я замолчала, обдумывая услышанное. Значит, какая-то моя дальняя родственница Миленина умудрилась шикарно выйти замуж и подтянуть всю родню. Вот даёт! Молодец!
— А как её зовут? — зашептала я.
— Кого?
— Ну ту, родственницу мою.
— Злата. Злата Миленина-Альтовски, — прорычал недовольно Эмес.
Хм, я прокручивала в голове весь список дальних и близких родственников. Не было у нас никогда Злат.
— А я её знаю?
— Нет, Злата родилась на два года позже нашей с тобой встречи.
— Ого! А так бывает?! — я впечатлилась.
Выходит, я её не знаю, а она меня очень даже раз озаботилась моим переселением.
Потерев шею, я нащупала цепочку и, приподняв её, уставилась на красивый голубой камень.
Как он там сказал: подарок от того, кого ты не знаешь...
— Это Златы, так ведь? — я покосилась на Эмеса.
— Да, она отдала тебе часть своего дара. Всё! Разговор окончен, остальное узнаешь сама.
Он сложил руки на груди и демонстративно прикрыл глаза. Странное поведение. Как будто военные тайны разглашает. Видимо, действительно не всё там чисто с нашим родом.
— Вы врать не любите, да? — зачем-то сболтнула я.
Вот это домина! Кое-как выбравшись из кареты, я с открытым ртом разглядывала «коттедж», который вполне себе тянул на замок в миниатюре.
Статуи-колонны, черепичная крыша с огромным дымоходом, небольшие башни с флюгерами и резное крыльцо, высотою аж в два этажа…
А балкон! Да это целая терраса!
Впечатляет!
— Алевтина, не стой столбом. Двигайся вперёд, — раздражённый голос господина Валынского вернул меня в действительность.
Так вот чего он сноб такой! Да уж. Если бы я была хозяйкой роскошного домищи, а меня отправили за какой-то девицей, торгующей тушёнкой в магазине, я бы тоже фыркала от недовольства.
Это же сколько мне чести оказано. Я не удержала улыбку, уголки губ сами поднимались.
— Алевтина! Ну что ты застыла?
Я было прикоснулась к кольцу на калитке, но отдёрнула руку. Как-то стыдно в дом к незнакомым людям и в одеяле. Не тот вид, чтобы новые знакомства заводить.
— А может, мы где-нибудь мне юбку раздобудем?
Хм… Я и вовсе отступила на шаг от огромных кованых врат.
— Ты тратишь моё время, девочка, — Эмес, резко подхватив меня на руки, открыл калитку и двинулся вперёд по широкой вымощенной белоснежной плиткой тропинке прямо к парадному входу.
— Отпустите, я сама, — я дёрнулась из его объятий, но он сжал сильнее. — Поставьте меня на ноги!
Но кто бы слушал мои вопли.
— Девочка, ты забыла, я доставщик, а не экскурсовод. И я не стану ждать, пока ты тут с открытым ртом всё осмотришь, или ещё лучше — рванёшь по лавкам в поисках вечернего платья.
Я уставилась на него не моргая.
Вредина!
Ну какой же он невыносимый, самодовольный, самовлюблённый и ... И... В моей голове закончились прилагательные.
— И что смолчишь? Да неужто слов не осталось? — он словно читал мои мысли.
— Приличные действительно закончились, ну а ругаться нехорошими словами мне мама не разрешает, — съязвила я.
— Хорошая мама, — он подленько ухмыльнулся. — Что же, молчаливая ты мне даже больше нравишься.
— Какая честь! Но, где же это я маху дала, что хоть немного вам нравлюсь. Непорядок! Нужно срочно это исправлять.
— Какие твои годы, мелкая, — он оскалился в улыбке. — Ещё исправишь.
Нахмурившись, я отвернулась.
По краям дорожки пестрили клумбы. Взгляд радовали незабудки, нарциссы, маки, и даже столь привычные глазу маршалы.
Кусты роз в человеческий рост.
Красные цветы. Белые, розовые, жёлтые...
А запах.
От него голова шла кругом.
Потянувшись, я коснулась веточки с шипами и тут же отдёрнула ладонь. Почудилось будто цветок меня ущипнул. На подушечке пальца проступила капля крови.
— Ой, — это оказалось для меня полной неожиданностью.
— Алевтина, покажи, — рявкнул Эмес. Я, как-то не задумываясь, продемонстрировала крохотную ранку. — Не стоит тянуть руки ко всему подряд, девочка. Тут половина растений шипастые, зубастые, а некоторые откровенные хищники. Покалечишься, а мне потом отвечай за тебя. А мне оно надо? Правильно, нет!
Не, ну как так можно?! Вроде и беспокоится, но только о себе!
— Эмес, а у вас невеста есть? — не удержалась я от вопроса.
— Нет и не надо!
— Это хорошо, что вы так думаете. Пусть небеса хранят тут девушку, что вляпается в брак с вами.
Я смело встретила его взгляд, полный злости... Нет, скорее раздражения.
— Тебе, Алевтина, стоит следить не только за руками, но и за языком, — процедил он.
— А мой язык не ваша забота, — снова съязвила я. — У меня-то мозгов хватит обходить вашу напыщенную персону десятой дорогой.
— А вот это правильно. А лучше тридцатой.
— Запросто! Ваше желание будет исполнено с превеликим удовольствием.
Промолчал.
Поднявшись по лестнице, он постоял несколько секунд и пнул тяжёлую дубовую дверь.
Она неожиданно отворилась сама.
Мы вошли в этот дворец, и я окончательно лишилась дара речи.
Всё такое шикарное, даже дышать страшно. Диваны, обитые цветной тканью, на витых резных ножках. Изящные низкие столики. На окнах трёхъярусные шторы, которые я до этого только на картинках и видела.
— Эмес! — раздался грозный рык со второго этажа.
На верхней ступеньке лестницы стояла милейшая старушка в простеньком платье в клеточку. Только это обмануть не могло. Было в ней что-то такое внушающее уважение.
Она напомнила мне мою учительницу по русскому языку. Такая же щупленькая с пучком седых волос, но, когда она входила в класс, все вскакивали со своих мест и вытягивались в струнку.
Даже заядлое хулиганьё признавало её авторитет.
— Как это понимать, внук? — пожилая женщина медленно спустилась, придерживаясь одной рукой за перила. — Тебе же было сказано сделать всё как можно деликатнее. А что я вижу!
— Что ты видишь, бабушка?
Этот самый противный Эмес подкинул меня на руках, а после усадил в глубокое кресло боком. Мои голые стопы неприлично сверкали, отсвечивая грязью на пятках.
— Эмес Валынский, ты как с ней обращаешься?
— Как того заслуживает! У тебя неверная информация. Никакой девочки-ромашки я не обнаружил. А вот прожорливую злющую особу с длинным языком, это да. Ведьма она! Инициируете, и тебя переплюнет.
— Ведьма?! — в меня впился взгляд серых холодных глаз.
— Поклёп! — я вжала голову в плечи. — Он меня из кровати вытащил! Ничего не объяснил, замотал в одеяло и сиганул из окна. Не покормил! Светил на улице моими трусами и не дал посмотреть пегасов. Вот!
Да, я подло наябедничала.
А чего он на меня бочку катит! Раз раскрыл рот, то пусть и свои подвиги не забудет перечислить. А то смотрите: я — ведьма, а он — агнец божий.
Гад рыжий!
— Я тебя кормил, — рявкнул он недовольно.
— Ага, когда весь автобус выслушал серенаду моего желудка. Вы только представьте, — я жалостливо взглянула на старушку, — я, замотанная в покрывало так туго, что рук не вытащить. Живот от голода сводит, а напротив меня счастливая девица жрёт бутерброды. Это садизм! Издевательство! Насилие над личностью.
Поднимаясь по лестнице огромного дома, я как могла, закрывала пятую точку покрывалом. Стыдоба! Первый раз в гостях и при таком наряде...
Позор!
— Бабуля, у нас очаровательные гости?!
Наверху появились четыре молодца один другого краше. Рослые, статные, широкоплечие.
— А ну, исчезли, — по-генеральски рявкнула старушка. — Не про вас вишенка в красу входила.
Молодые ведуны нахмурились и прошлись по мне взглядом, задержавшись на босых ногах и пледе. Что-то такое появилось в их глазах, смущающее. Немного растерявшись, вжала голову в плечи и осознала, что краснею. Вот такое со мной впервые. Хотя раньше на меня разом столько красавцев маслеными глазёнками не лупали.
Немая пауза затянулась.
— Эмес вишенку не оценил! — наконец хохотнул один из братьев, медноволосый.
— Ага, оценил бы и одеяла не отдал, — поддакнул самый высокий хлопчик с леденистыми почти прозрачными глазами. — Так что вишенка пока свободна.
— Это плохо! Даже, можно сказать, прискорбно!
Я не поняла, кто это брякнул, но парни закивали.
— Ещё одно слово, и я оставлю вашего старшего брата в покое и раскину на столе ваши миниатюрки, — госпожа Валынская стрельнула взглядом на болтливых молодцов. — Глянем на кого карта ляжет.
— Всё, бабуль, поняли и исчезли. Инесса Валынская вышла на тропу любви!
— Валим, братцы, а то Амур подстрелит в зад.
— Ага, мяукнуть не успеем, как брачный браслет на шее щёлкнет...
Бурчание смолкло, и этот квартет смело. Только дверь хлопнула.
Остановившись на ступеньке, я в недоумении почесала затылок, удерживая плед второй рукой.
— Это они жениться не хотят, — шепнул мне пожилой мужик с ближайшей картины.
Моргнув от неожиданности, я запнулась о плетущийся за мной длинный край одеяла и уселась на зад, прокатившись копчиком по двум ступенькам.
Как же больно! Прикусив губу, зашипела и снова моргнула, отгоняя слёзы.
Да что за день такой!
— Ну что же вы, юная барышня, такая неуклюжая! — пожурил меня другой старичок.
Перегнувшись через картинную раму, он покачал головой. Я отчётливо видела через него размытые очертания потолка.
Сглотнув вязкую слюну, снова разинула рот, но орать пусть и неживому человеку практически в лицо стыдно было. Невоспитанно как-то.
— Вы приведение? — вместо этого пропищала я.
— Я?! Да как можно! — от возмущения у дедули длинные усы топорщились. — Я дух великого предка семейства Валынских...
— Да какой ты великий?! — тут же возразил из соседнего полотна щупленький мужичок с козлиной бородкой. — Я всю жизнь положил, чтобы за тобой все долги расчистить. И то не всё успел — часть детям перешла...
— Тройное ха! Оба бы молчали, — пожилая дама на фоне морских скал раскрыла зонтик. — Игроки да бабники. Все, как один.
— Вот кому тут точно слова не давали…
— Ага, сама всё на молодого бастарда драконьего рода спустила...
— Да был бы там дракон, господа! — усы старичка и вовсе подлетели от праведного гнева. — Ящерица плешивая...
— Волк-то был... Я же его своими глазами видал...
— Что ты там видал, козлобородый? Сам с простолюдинками якшался, в каждой деревне по бастарду оставил...
— Не вам, мадам, меня блуду учить...
Ой, что началось!
Со всех полотнищ посыпалась брань и упрёки! Каждый пытался доказать, что вот он самый «Великий», а остальные так — мимо проходили.
— Алевтина, я боюсь, что это теперь надолго, — ко мне тихонько пробралась госпожа Валынская. — Наш род корнями уходит в историю Шаливара, и каждый предок отметился в ней. Игроки, волокиты да карточные шулера. Все они раздавали долги отцов и тут же создавали собственные, чтобы следующему поколению было чем заняться. Но веков эдак пять назад первый Валынский надел мундир, и дела семьи пошли в гору. А чтобы не забывать подвиги предков и держать свои слабости в узде и была создана эта картинная галерея.
— А-а-а, это чтобы потомкам стыдно было?! — сообразила я и, поднявшись, шмыгнула верх на площадку, потирая ушибленную пятую точку.
— Да, — старушка кивнула. — Воспитательный момент.
— А я уж подумала, что они привидения.
— Так и есть, Алевтина, — в каждом портрете, написанном мастером магом-художником, остаётся крупинка души нарисованного. Как оттиск в зеркале. Человека уже нет, а наделённое чертами его характера отражение — вот оно! Думает, двигается, ругается...
Я снова покосилась на громко бранящихся духов.
Жуть, конечно.
— Алевтина, не отставай, — мягко поторопила меня пожилая женщина.
Поравнявшись с ней, я с интересом рассматривала интерьер этого дворца.
Лепнина. Арки. Широкие окна. Портьеры.
Картины везде. Казалось, всё на них движется и живёт своей жизнью.
Дышит.
Это и пугало, и завораживало одновременно.
— А вот эту гостевую комнату приготовили для тебя. Я, конечно, не думала, что мой внук окажется до такой степени невоспитанным. Огромное упущение, что при тебе никаких вещей. Это нужно срочно исправлять. Но прежде позволь узнать, где то письмо, что я отправляла тебе с Гаспаром.
— Голубем? — уточнила я, заглядывая в просторную комнату. Одна кровать в ней чего стоила. Там и потеряться можно. Я насчитала сразу семь небольших подушек.
— Да, он вернулся, но улетел вновь. Я ждала ответного сообщения, но ты не прислала.
— Простите, но я подумала, что это розыгрыш. Завёлся у нас в магазине посетитель, немного, пусть будет, странный. Хотя я уже и не уверена в том, что с ним было что-то не так. В общем, не поверила я в то, что было в письме и читать не стала.
— О-хо-хо, — тяжело вздохнула пожилая женщина, — мне стоило догадаться. Нужно было сразу Эмеса посылать.
— А почему именно его? Он же глава! Неужто кого попроще не нашлось? — я огласила вопрос, что терзал меня ещё с полёта на дирижабле.
— Да, Эмес уже полгода как глава. Муж мой отошёл в сторону и передал дела рода ему, — госпожа Валынская жестом пригласила меня войти в комнату. — А если подумать, то кого ещё мне было посылать. Остальные внуки даром что вымахали — в головах ветер веет, а пониже спины азарт пылает. Пусти их во внешний мир и гадай потом, во что вляпаются.
Потянувшись, я приоткрыла глаза. И тут же резко села... Приснится же такое!
Ха! Голуби, рыжие ведуны и говорящие портреты…
Хм… Несколько раз моргнув, в недоумении растёрла затылок.
А может, и не приснится…
Я лежала на неприлично огромной мягкой кровати в незнакомой спальне, а напротив в панорамном окне виднелся парящий в небе … пегий конь. С крыльями.
Я моргнула ещё раз. Даётся мне и рыжий грубиян тоже вполне себе реален. Как и моё одеяло, аккуратно сложенное на прикроватном пуфике.
Ладно. Примем существование этого интересного мира, как данность, и попытаемся устроиться в нём повыгоднее. А что мне ещё остаётся, не домой же теперь... После такого-то.
Спустив ноги с кровати, заметила, что не достаю стопами до пола. Это позабавило.
На мне всё ещё болталась растянутая футболка, но рядом на чудном стуле с высокой изогнутой спинкой обнаружилось вполне себе приличное платье. Явно новое. Голубое. Из плотной ткани с тонким красным пояском. Довольно скромное: с высоким горлом и длиною в пол.
Мне оно пришлось по душе. Никогда не носила вызывающую одежду.
Но прижав платье к груди, в нерешительности просидела ещё несколько минут. Как-то боязно было примерить. Да и неудобно. Ведь оно дорогое, а люди, что мне его подарили — чужие.
Но всё-таки здравый смысл одержал победу над эмоциями. Не с голым задом же являться народу.
Заурчал живот, намекая, что последний раз ела я вчера вечером, а сейчас рассвет.
Что-то звонко грохнуло снаружи. Словно резко открыли стеклянную дверь.
Балкон?!
Да. Я быстро отыскала взглядом и в своей комнате выход на него.
Запрыгнув в платье, позволила любопытству взять верх. Конечно, много чего за вчерашний день рассказали, но даётся мне, далеко не всё. Так что нелишним будет провести разведку боем.
Отдёрнув тяжёлую штору, приоткрыла дверь и скользнула на широкую террасу.
— Эмес, ты невыносим!
Громкий раздражённый голос госпожи Инессы узнала мгновенно.
Тихо вдоль стеночки я прокралась до нужного открытого балкона.
— А ты думаешь, я не понял, к чему всё это? Сколько раз сказано, я не намерен жениться в ближайшее время. Хватит подсылать ко мне девиц всех возможных мастей! Я устал отбиваться от внучек твоих подруг, племянниц хороших знакомых. А теперь ещё и это?
— Эмес, ты наследник...
— И что? Что из того, что я наследник? Я что глубокий старик и при смерти?! Бабушка, хватит! Ты перешла все границы. Все! Или ты теперь будешь подкладывать мне непонятных девиц из внешнего мира? В нашем уже закончились? Всех пересмотрел?
— Не горячись, внук, ты говоришь лишнее. Алевтина такая милая, непосредственная...
— Хватит! Довольно!
— Но, Эмес, она ...
— Так, бабушка, говорю, как есть — не интересует меня эта вздорная девчонка. Не впечатлила. Просчитались вы, госпожа Валынская. Интриганка в вас сама себя переиграла. Можешь смело пихать её остальным братьям. Авось, кто и не убежит. А от меня отстань. Я не женись и точка.
— Но может, не стоит так спешить? — госпожа Инесса не унималась. — Алевтина отличная девушка...
— Ты меня, вообще, слышишь? — резко перебил её внук. — Алевтина твоя обычная, каких миллионы.
— Ты не прав! В ней ведьминская кровь, а мы — чистокровные. Давно уже пора разбавлять наше семейное древо…Такая жена...
— Да не нужна мне жена! — рявкнул мужчина, да так грубо, что вздрогнула и я. — Довольно! Твою просьбу я выполнил, припёр эту особу. Нет, мне она даже внешне не приглянулась, и на разок бы в постель не потащил. На этом всё! Жениться на такой и не подумаю!
— Смотри, внук, пожалеешь об этих словах.
— С чего это?
— Я же растила тебя, милый мой, и чтобы ты так откровенно выражал свои эмоции. Да у тебя при упоминании Алевтины пена со рта идёт. Как бы горя ни случилось. Поймёшь, что красавица в сердце поселилась, а она уже с другим.
— Ну и чушь ты несёшь, — его голос походил на шипение.
Мне вдруг стало и жалко его, и обидно за себя. С одной стороны, если бы на меня так давили, я бы тоже отбивалась и словами, и руками. А с другой стороны, зачем же меня так поносить? Чем я заслужила такое?
— Я жизнь прожила, Эмес, и вижу больше тебя. Влюбишься, а поздно будет!
— В такую простушку? Без магии? — он засмеялся. — Вот уж спасибо. Там смотреть не на что. Алевтина твоя — посредственность.
Меня окончательно злость взяла. Простушка, значит? Не впечатлила! Полдня знакомы, а он уже мне диагнозы прописал. Ну что же, господин мой будущий учитель, держитесь!
Поджав губы, я вернулась в свою комнату и направилась в уборную.
Простушка... Посредственность...
Ты глянь на него, принцессу ему подавай.
Гусь высокомерный!
Ну ничего, ты у меня ещё начнёшь рвать на голове свои рыжие лохмы. Я тебе устрою тур соблазнения.
Хотя, я ещё подумаю, может, наоборот, и в сторону твою не взгляну.
Селезень ощипанный!
Скинув платье, я улыбнулась себе в зеркало и, накрутив на палец длинную тёмную прядку волос, похлопала ресничками. В моих зелёных глазах появилась томность...
Влюбишься и на колени упадёшь, а я тебе — уп-с, господин Эмес, простоваты вы для меня. Не впечатлили!
А магия...
А будет она у меня! Раз есть способ её достать, значит, наизнанку вывернусь, но выжму из себя всё.
Ведьма выходит...
Что же, будет вам ведьма!
Ещё никто никогда так больно не задевал моё самолюбие.
Ополоснувшись, я оделась и вышла в комнату.
— Я вижу, ты нашла платье? — в кресле меня уже поджидала госпожа Инесса. — По размеру тебе пришлось?
— Да, — я улыбнулась, — спасибо. А когда в академию?
— Через несколько дней, милая. Но тебя нужно ещё подготовить, ты ведь не читала письмо?
— Нет, — честно призналась я. — Выбросила в ведро. Ну кто же в такое поверит?
— Обычно верят, но там и семьи иные. Но неважно.
Сидя за обеденным столом в окружении мужчин славного семейства Валынских, я с трудом проталкивала в себя яичницу с мелкими кусочками куриного мяса. Всё это старательно запивала зелёным чаем.
На меня таращились буквально все. И даже не скрывали своего интереса.
Мне оставалось только держать лицо и жевать.
Жевать, жевать, жевать...
Глотать. Цеплять новый кусочек и отправлять его в рот.
И снова медленно работать челюстями под пристальным взглядом пятерых молодых мужчин.
Пища колом становилась в желудке, вызывая изжогу.
— Милая Алевтина, вам понравилось у нас? — один из многочисленных внуков госпожи Инессы таки решился на вопрос.
Поперхнувшись, я подняла бокал и сделала несколько глотков чая.
— Уверяю тебя, братишка, она в восторге, — проворчал в ответ Эмес.
Похоже у него настроение было ещё хуже моего.
— И всё же успокойте нас, милая красавица. Как вам подошла комната, что приготовили к вашему приезду? — братья не унимались.
— Мне всё понравилось, — процедила я сквозь зубы и улыбнулась им всем разом так выразительно, что они уткнулись в тарелки. Правда ненадолго.
Госпожа Инесса, приподняв бровь, с усмешкой отправила в рот небольшой кусочек мяса.
— Наверное, вы рады представившейся возможности поступить в Академию? — а это уже прилетело справа.
— Безумно, — пробурчала я, не глядя на любопытствующего. — Страсть как хочу образование получить.
Тут я не лукавила, но, видимо, хлопцы истолковали всё по-своему, потому как один из них поднял указательный палец вверх и торжественно заявил:
— Вот! А ещё говорят, что целью женщины является исключительно брак!
— Врут, — процедила я и, не удержавшись, зыркнула на Эмеса.
Сидит недовольный, растёкшийся желток по тарелке гоняет.
— А жених у вас во внешнем мире есть? — продолжили донимать меня братья.
— Конечно, — соврала я, но тут же вспомнила того самого Андрэ из магазина. — Рыжеволосый. Высокого происхождения. В аспирантуре учится. Просто обожает благородную птицу на ужин, а на завтрак — гречневые котлеты с брокколи.
— Прекрасная кандидатура, — усмехнулся Эмес.
— О, тут вы правы, — я кивнула. — Но главное, он не высокомерный сноб. А то, знаете, бывает — мнят из себя некоторые, а на деле так... пшик.
За столом повисла гнетущая тишина. Я как-то язык прикусила, поняв, что всё же сболтнула лишнее. Я в гостях и вести себя нужно соответствующе. Но если подумать, я сюда не сама пришла, а в одеяле притащили. Так что пусть слушает, что о нём думают.
— Это ты, Алевтина, сейчас о ком? — Эмес опасно прищурился.
— Да ни о ком, — я пожала плечами и невинно хлопнула ресничками. — Собирательный образ. А что?
— Собирательный, значит?
— Да, — я наградила его полным лживого недоумения взглядом. — А вы кого-то узнали в этом образе. Неужто я задела за живое? Оскорбила? О, простите, не хотела.
— Ничего, переживу, — он аккуратно вытер салфеткой рот и поднялся.
В гнетущей тишине были слышны лишь его удаляющиеся шаги.
— Туше, — тихо шепнул слева молодой мужчина. — Ради этого стоило задержаться с утра дома.
— А чего это он такой нервный и дёрганый?
Братья покосились в проход.
— И с чего он взял, что Алевтина вообще о нём?
Я взглянула на госпожу Инессу, она довольно улыбалась.
— Простите, — на всякий случай пробормотала я.
— В этом доме принято говорить всё, что думаешь, Алевтина. И предполагаю, у тебя были причины выбить моего внука из равновесия. Ничего, он действительно это переживёт. А сейчас заканчиваем трапезничать и на ярмарку. Луи, — сидящий рядом с ней молодой человек вскинул голову, — будешь нас сопровождать.
С этими словами пожилая женщина встала и вышла из гостиной.
— А ты точно замуж не хочешь? — этот самый Луи впился в меня немигающим взглядом голубых глаз.
— Точно! Дыши спокойно. Могу даже письменно заверить, что склонять к узам брака во время прогулки по торговым рядам не буду. Так как, писать бумагу?
Секунда тишины и раздался сотрясающий окна мужской хохот.
Луи же демонстративно выдохнул и натолкнул на вилку кусок яичницы.
Всем было весело кроме меня. Я же вдруг ощутила себя непривлекательной и простоватой.
— Такая страшная или что во мне не так? Чего вы так переполошились все? С чего взяли, что я желаю замуж за кого-то из вас? — спросила прямо, когда мужчины успокоились.
Они разом стали серьёзными. Все четверо переглянулись и снова уставились на меня.
— Ты очень красивая, — ответил гоняющий кусок жареной грудинки по тарелке медноволосый парень. Он сидел рядом на стуле, поэтому выражение его лица я не видела.
Но само это признание заставило недоверчиво усмехнуться.
— Нет, правда, хороша, — он обернулся ко мне. — Даже очень. Но уж больно бабушка наседает. Кому же хочется из-под палки отношения заводить?
— Ага, — завтракающий напротив меня Луи кивнул. — Она уже несколько месяцев изо дня в день талдычит об одном. Брак, семейные узы, наследники... Бесконечные девицы эти, их томные взгляды. На тебя, Алевтина, когда-нибудь смотрели как на кусок пирога? Это порой так пугает!
Я представила весь масштаб прессинга и террора и сжалилась.
— Клянусь даже не смотреть на вас, — улыбнувшись, пообещала я. — И, если сами предложите, умолять будете, точно от брака откажусь. Поволокут к алтарю, сбегу от вас, сверкая пятками. Но раз дело не во мне, то и на том спасибо.
Мужчины переглянулись.
— Мы тебя обидели своим поведением, да? — Луи выглядел виноватым, и, кажется, был искренен в своих чувствах. — Алевтина, встреть я тебя на улице, точно бы не пропустил, но тут другое. Пока дед в командировке, бабушка проворачивает свои махинации. Из всех детей дома Валынских замужем только наша младшая сестра. Это и не даёт бабули покоя. И вот совет, будь настороже, ты теперь с нами в одной лодке.
Карета медленно катилась по узким городским улочкам. Отодвинув шторку, я с любопытством рассматривала окружающий меня мир. Всё так вычурно, но узнаваемо по некогда виденным картинам художников и чёрно-белым фотографиям в музеях и в исторических книгах.
Да, именно так. Создавалось впечатление, что я попала в далёкое прошлое, правда, наполненное магией.
Ею здесь дышало всё.
Да Шаливар меня покорил с первого взгляда.
Самостоятельно метущие тротуары метлы, такие как у наших дворников — нарезанные из карагача. Спешащие по своим делам белоснежные голуби с письмами, привязанными к лапкам. Висящая в воздухе шляпка, украшенная длинными голубыми перьями над деревянной вывеской маленького магазинчика. Неведомые мне растения, свисающие с подвесных горшков, установленных на городских столбах. Их радужные цветочки-ромашки смешно зевали и ловили невезучих мух, что пролетали мимо.
С каждой минутой я всё больше влюблялась в эти вымощенные булыжником улочки, невысокие аккуратные домики, клумбы… В улыбающихся незнакомых мне людей.
Да, люди. Такие обычные, на первый взгляд... Но это был лишь обман зрения.
Иные. Конечно. Я чувствовала это. Их взоры, жесты, лёгкие пасы руками...
Проезжая мимо стоящего у городской типографии мужчины, я заметила, как он кивнул кучеру и щёлкнул большим и безымянным пальцами, его шляпа тут же приподнялась. Сама!
Я усмехнулась и незаметно повторила жест. Но у меня ожидаемо ничего не вышло.
Пожав плечами, снова прижалась к окну.
В толпе шныряли мальчишки и размахивали газетами.
"Новости! — слышалось со всех сторон. — Свежие новости. Ректор Академии магии лишился наследника! Кто продолжит великий род золотых драконов?"
"Покупайте свежий номер! Ректор Академии магии скрывал свою дочь во внешнем мире""
Я призадумалась, а ведь уже слышала это, там на том пустыре, когда мы ждали автобус. Видимо, этот самый ректор стал сплетней месяца. Вот как трубят о нём на всех переулках.
Среди мелькающих лиц я вдруг заметила знакомое.
Рыжеволосый мужчина стоял на углу улицы и с раздражением листал газету. Его движения казались рубленными и дёргаными. Остановившись взглядом на заголовке главной страницы, он вдруг замер, а затем скомкал бумагу, выбросив её в урну. Наверное, это странное поведение и заставило меня присмотреться повнимательней.
Невысокий, худощавый, с усиками… Андрэ Валевски?!
Это был точно он, но… старше, что ли?! Намного старше и ещё противнее…
"Может, отец?" — мелькнула мысль…
Карета проехала совсем рядом с ним. Подняв голову, он на мгновение поймал мой удивлённый взгляд.
Всего пара секунд..., и мужчина исчез из виду.
Узнал? Наверное, нет.
Я задумчиво поправила шторку и села ровнее.
Странная встреча. Может, я всё же обозналась? Разве мог он стать настолько старше?! Возможно, да... или... Я слишком мало знала о Шаливаре, чтобы понять, что же сейчас произошло.
— Прибыли! — прокричал кучер.
Луи отворил дверь и выдвинул подножку. Галантно протянув мне руку, помог спуститься.
Благодарно улыбнувшись ему, я осмотрелась.
Андрэ Валевски был мгновенно забыт.
Передо мной развернулся самый настоящий рынок. Такой, как описывают его в восточных сказках. Деревянные прилавки, глухие удары молотов кузнецов, крики домашней птицы...
Пёстрые ткани. Разноцветные сыпучие специи. Фрукты в высоких корзинах...
Запахи копчёностей, благовоний и приправ…
— Алевтина, нам сюда, — взяв меня под руку, госпожа Инесса повела вперёд.
Крутя растерянно головой, я боялась упустить даже мелочь.
Мясники, кондитеры, подмастерья, портные... Все расхваливали свой товар.
Мимо прошла женщина с плетёной корзинкой полной небольших голубеньких цветов.
— Я вижу, тебе всё же нравится рынок, — негромко произнесла госпожа Инесса.
— Да. Кажется, я в восторге от Шаливара, — моргнув, кивнула и искренне улыбнулась пожилой женщине. — Это похоже на сказку...
Недоговорив, я обернулась на шум. Шустрые мальчишки, пробегая с газетами, перевернули сложенные друг на друга клетки. По небольшой площади тут же разбежались пушистые белые кролики. Юркие малыши шустро забирались под прилавки и исчезали из виду.
— Ну что же, Алевтина, — снова привлекла моё внимание госпожа Валынская. — Это хорошо, что этот мир пришёлся тебе по душе. Будем надеяться, ты с нами останешься надолго.
Просияв, я закивала.
Мы прошлись вдоль торговых рядов и свернули направо. Перед нами возник небольшой, но приметный магазинчик с красочной вывеской "Петушиное перо".
А снизу приписка: "Всё от чернил до рунорезов"
Это заинтриговало.
Но настоящее потрясение ждало меня внутри.
Какими же безликими показались мне магазины канцелярских товаров нашего мира. С резных аккуратных полок свисали листы тонкого пергамента. Рядом стояли пучки перьев в стаканах, чернила во всевозможных бутыльках… Свитки, тетради с расписными обложками, непонятные мне переливающиеся разными цветами камни, деревянные бочонки, кажется, с глиной, чугунные котелки, расшитые холщевые мешочки, угольные карандаши…
От всего этого разнообразия разбегались глаза.
— О, госпожа Валынская! У вас никак появилась ещё одна ученица? — из-за прилавка к нам навстречу вышел низенький пузатый мужичок неряшливой наружности.
Взлохмаченные чёрные волосы, криво застёгнутая рубашка.
— С полнолунием вас, уважаемый, — поприветствовала его госпожа Инесса.
— Спасибо, да... — мужчина пятернёй, как мог, пригладил волосы. — Неспокойная ночь была: пару раз невольно перекинулся.
— У вас пуговицы..., — тихо шепнула я и поднесла руку к своей шее, прямо указывая ему на ворот рубахи.
— А! — он опустил голову и тут же исправил оплошность. — Спасибо, юная госпожа. Вам, я так понимаю, нужно собраться в Академию?
Я кивнула и взглянула на старшую женщину.
Близился день отправления в академию. Тревога нарастала. Стоило одному из внуков госпожи Инессы сболтнуть, что студенты должны проходить тест на наличие магического дара, как меня разобрала паника.
Ну, где я, а где магия?!
Всё! Меня с позором погонят. Не быть мне студенткой!
Сидя в комнате в окружении новых платьев, строгих юбок и белоснежных блузок, разве что ногти не грызла.
А если все поймут, что я ни разу не волшебница и не ведьма? Меня снова отправят домой в серый мир, где ждёт лишь белый передник и смена в магазине.
Нет! Туда, в ту жизнь, я более не хотела.
Вот совсем! Что делать-то? Я попыталась по памяти повторить несколько пасов рукой, которые успела запомнить. Но ничего не выходило.
Совсем!
Не маг я. Ой, не маг!
Пригладив пальцами красивое цветное перо для письма, услышала знакомый звук открывающейся балконной двери. Не задумываясь над тем, что подслушивать нехорошо, устремилась на террасу.
Солнце медленно склонялось к горизонту, окрашивая низкие облака в золотой цвет. Лёгкий ветерок играл в кронах садовых деревьев.
Пробравшись между кадками с яркими цветами, я замерла у балконной двери, скрывшись за зелёным кустом, торчавшим из деревянного горшка-бочонка.
— Что ты ещё хотела, бабушка? — в голосе Эмеса звучала такая обречённость. Словно он уже заранее сдался и согласился на все просьбы своей родительницы.
— Завтра прибудет дилижанс…
— Можешь не продолжать, — перебил пожилую женщину ведун. — Ты ждёшь, что я повезу Алевтину в академию и как нянька начну бегать по комендантам, устраивая её в лучшие комнаты? Объясни мне, почему я должен этим заниматься?
— А кто ещё? — вопросом на вопрос ответила госпожа Валынская. — Есть ещё кандидатуры?
— Агата и Злата, — раздражённо рыкнул он. — поручи её сестре и второй Милениной. Они, в конце-то концов, не чужие друг другу.
— Агате? Алевтину? Тебе скучно работается, Эмес? Хочешь, чтобы этот дуэт превратился в трио?
— Да мне всё равно. И вообще, у них разные курсы и пересекаться они будут нечасто. Девочки с мужьями живут в городе. Так что избавь меня от лишней мороки.
В помещении повисла тишина. Замерев на террасе, я не знала бежать ли мне в свою комнату или ещё подождать.
— Эмес, с каких пор ты перекидываешь свою ответственность на сестру? С чего вдруг ты сторонишься Алевтины?
— Что за глупости, просто эта девчонка... У неё слишком длинный язык. Она...
— Она часть нашей семьи. Именно поэтому завтра ты молча возьмёшь чемоданы девочки и устроишь её с максимальным комфортом. И главное, она должна пройти тест, Эмес.
— Она его пройдёт и без меня, — его голос стал тише. — Злата вон вообще успешно миновала эту проверку. «Магическое око» уже давно дань традиции и не более.
— И все же…
— Да ладно! Можно подумать, бабушка, ты не чувствуешь, что перед тобой не пустышка.
— Сила у Алевтины есть, но она спит, — согласилась госпожа Валынская.
Услышав такое, я сжала ладони в кулаки и тихонько пару раз подпрыгнула на месте, неспособная совладать с таким облегчением и счастьем.
«Пройду! — мысленно завизжала я — Не пустышка!»
Мелькнула тень. Я мгновенно насторожилась. Ещё не хватало быть пойманной при подслушивании. Позора не оберусь.
— Главное, бабушка, что дар имеется. Начнёт учиться и всё проснётся. Знать бы ещё, что там дремлет в этой язве.
— Язве? — усмехнулась госпожа Валынская. — Не понравились тебе слова девочки, внук? Зря! Тебе редко правду в глаза говорят. Слушал бы.
— Какой я сноб?! — мгновенно завёлся ведун. — У девчонки слишком длинный язык и не хватает воспитания! Она... такая...
— О, слов у тебя не осталось, Эмес? Сильно она тебя задела. А ты привык, что девушки стелются у твоих ног как половички. А тут непорядок, ерепениться посмела! — пожилая женщина рассмеялась. — А насчёт воспитания, ты здесь неправ. С этим у Алевтины полный порядок, так что не криви душой. А если учесть, что она ведьмочка, так девочка демонстрирует просто чудеса такта. Наша Агата тебя бы чем-нибудь опоила только за то, что в одеяле притащил. Подумай над этим.
— И всё же я не нянька!
— Ты мой внук! Сделаешь, как я сказала, и точка.
И снова тишина. Послышался звук поставленного на стол стакана.
Шаги. Тихий скрип кресла.
— Хорошо, твоя взяла, — глухо выдохнул ведун. — Я сделаю это только из уважения к тебе. Но устраиваться будет сама, не дитя малое.
— Пройди с ней тест на определение дара.
— Он у неё есть, кулон подстрахует...
— Какой ты невыносимый, Эмес!
— Не забывайся, бабушка. И вообще, ты ведь так часто слышишь от родни и многочисленных знакомых, что я пошёл в тебя. И внешностью, и характером. М-м-м. Яблочко так близко упала от яблоньки.
— И это особенно меня настораживает… — усмехнулась старушка. — Ты везёшь Алевтину в академию. Это решено. И если хоть что-нибудь пойдёт не так... Или узнаю, что ты бросил девочку и не похлопотал за неё, я разочаруюсь в тебе, мой старший внук. Я буду очень зла!
— Хм, — усмехнулся мужчина.
Замерев мышью за балконной дверью, ждала продолжение разговора. Но ничего. Только шаги и тихие скрипы пола.
Похоже, что госпожа Валынская покинула комнату Эмеса.
Постояв ещё немного, я поняла, что более ничего дельного не услышу, и поспешила с лёгким сердцем в свою комнату.
Дар! Он у меня есть! Неважно какой, главное, что имеется. Если спит, то разбудим.
Сжав кулончик, счастливо закрыла глаза. Не знаю, кто такая эта Злата и кем она мне приходится, но я ее уже люблю. Да, просто обожаю! И не пожалела мне своих сил!
Непременно найду её в академии и поблагодарю!
Чувствую, мы с ней подружимся.
И никакой Эмес с его брюзжанием мне не помеха. Знать бы ещё, чем я ему так насолила. Неужели всё дело и правда в том, что бабуля подталкивает его к женитьбе, но ведь достаточно сказать ей нет, и всё.
— Алевтина, пора собираться. Тебя ждёт твоё светлое будущее.
Приоткрыв глаза, я уставилась на госпожу Инессу. Пожилая женщина, забрав у служанки просто до неприличия большой чемодан, уложила его на пол и откинула крышку. Затем, довольно ухмыльнувшись, она обвела взглядом комнату и сделала быстрый, но изящный пас рукой.
Я и моргнуть не успела, как разом распахнулись все тяжёлые дубовые шкафы, и оттуда выпорхнул мой новый гардероб.
Весь и сам!
Цветные пышные платья, белые строгие блузы, длинные юбки, тонкие шарфики складывались в воздухе в аккуратные ровные стопочки и опускались в чемодан.
Вещь за вещью.
Слегка опешив, проследила за тем, как с прикроватного пуфика сползло моё одеяло, в котором я прибыла сюда, и направилось складываться в путь дорожку.
Кхм… Уголок пледа скрылся в сумке.
Послышался скрип. Из низкой пузатой тумбы несмело показалась канцелярия. Дверь открылась шире, и на пол с полки спрыгнули чернильницы, пергамент и пара карандашей…
Кекнув, я резко села на кровати и поджала ноги под себя. Некстати вспомнилась детская книжка про посуду, сбежавшую от нерадивой хозяйки. Может и неуместное сравнение, но нужно быть осторожнее, а то мало ли, вовремя не постираюсь, и все. Прощайте наряды…
Пока я прикидывала, чем мне может грозить такая прыть платьев и платков, мои вещи укладывали себя в дорожную сумку, готовясь к переезду.
— Так, Алевтина, — отвлекла моё внимание от творящегося вокруг безобразия госпожа Инесса. — одеваешься и завтракаешь! А после Эмес сопровождает тебя до академии. Он обо всём позаботится. Ни о чём не волнуйся.
— Угу, — я кивнула и потянулась за платьем, приготовленным ещё с вечера.
Ухватив его со стула, соскочила на пол и, перепрыгивая через марширующие по паркету тетрадки и перья, ринулась в уборную.
— Алевтина, только быстро! — прилетело мне в спину.
Кивнув, правда, скорее себе, я умылась и скинула футболку. Спешно ополоснулась и протянула руки в длинные рукава платья.
Оно идеально легло на мою фигуру. Голубое, словно дождевое облачко. С довольно открытым декольте. Шитьё тёмно-синими шёлковыми нитями по вороту. Пышный подол длиною в пол казался воздушным.
Красота.
У меня никогда не было ничего подобного.
В таком наряде и принцессой себя недолго возомнить.
Причесав волосы, взглянула в круглое зеркало, вставленное в тяжёлую тёмную резную раму.
Ну, выгляжу я довольно мило, хотя…
Нахмурившись, привычно закрутила длинные пряди в строгую "дульку". Именно с такой причёской я много лет ходила в школу.
Теперь из зеркала выглядывала серьёзная молодая женщина. Стильная, нарядная, чуточку важная.
Вот это уже больше на меня похоже.
Открыв дверь, смело шагнула в комнату.
Госпожа Валынская поджидала меня рядом с закрытым чемоданом.
— Ты прекрасно выглядишь, Алевтина.
Я кивнула и остановилась посреди спальни. Девушки служанки схватили дорожную сумку с моими вещами и спешно утащили вниз.
— Вот и всё, девочка. Жаль, что ты пробыла в этом доме так мало. Я надеюсь, что ты приедешь на ближайших же выходных. И на каникулах. Это непременно! Даже обсуждать не хочу! А зимой мы соберёмся в нашем родовом поместье…
— Мы ведь так и не поговорили, — мягко перебила я её. — Вы не ответили, кто я для вас на самом деле.
Старушка улыбнулась.
— Часть семьи, девочка.
— Но как...?
— Эта плохая история, которую, я надеюсь, ты никогда не узнаешь. Но она и не должна волновать тебя. Прошлое осталось в прошлом, будущего ещё не случилось. В Шаливаре существует лишь настоящее. Учись, моя хорошая, заводи друзей и развивай свой дар, каким бы он ни оказался. Живи полной жизнью, ты это заслужила.
— Это не ответ, — мне немного не понравились её слова, было в них что-то зловещее. — Я упряма, всё равно узнаю. Но я должно сказать вам спасибо. Вы так много сделали для меня за эти несколько дней. Ваш внук хоть и не в восторге от меня, а всё равно идёт на уступки.
— О, Эмес, с ним всегда было непросто. Он противоречив и скрытен. Не верь его словам — смотри в глаза. Правда всегда кроится в них.
— Я не та, кто будет в них заглядывать.
— Как и любая бабушка я желаю своим внукам счастья, поэтому не говори мне такие страшные вещи.
Пожилая ведьма картинно схватилась за сердце. Я же невольно рассмеялась.
— Ну все, беги в столовую, а потом на дилижанс. Твоё будущее ждёт тебя, дитя моё.
***
Спускаясь в холл, я судорожно мяла в руках подол красивого голубого платья.
Суровый вид Эмеса храбрости мне не придал. Возле него стоял и мой чемоданище.
— Удачи, Алевтина!
На верхней площадке появились четверо внуков госпожи Инессы.
— Оторвись там по полной. Незнакомых зелий не пей.
— Ага, и парней отшивай.
— Вот это точно! Старшики любят первокурсницам головы дурить...
— Если прогуляла лекцию — лети в лазарет и жалуйся на живот.
— Говори, что привыкла к домашней еде и у тебя несварение…
— Из башен Академии в неуставное время лучше всего выбираться через кухню.
— А ну, молчать! — рявкнул Эмес на братьев. — Научите мне её сейчас. Ещё не хватало, чтобы я в кабинет ректора таскался через день и выслушивал о её достижениях.
— Чего вдруг? — спросила я, тихо подойдя к нему вплотную. — Вы то ко мне каким боком?
— Прямым, Алевтина. Каждый твой проступок тенью ложится на меня как на главу рода. Я твой официальный опекун.
— Какой опекун? — не поняла я. — Мне уже двадцать лет. Поздновато опекать.
— Любая незамужняя женщина рода находится под моей прямой опекой до момента вступления в брак…
— Я совершеннолетняя!
— … а юридическое совершеннолетие у нас с двадцати одного года, — продолжил он, словно и не слыша меня. — Так что веди себя так, чтобы я не краснел.
— Вы меня толком не знаете, а уже разговариваете со мной так, словно… — я поджала губы. — Вы мне неприятны, Эмес.
Вежливо подав мне руку, Эмес помог забраться на двуколку и, пристроив мой чемоданище сзади, запрыгнул следом.
Дождавшись, пока ведун усядется рядом со мной, извозчик слегка замахнулся хлыстом.
— Ну, пошли! — прогремел его бас, и карета тронулась.
Я молчала, мой сопровождающий тоже.
Между нами появилось неясное гнетущее напряжение и с каждой минутой оно усиливалось.
— Через два квартала будет "временная" остановка, — наконец пробурчал Эмес. — Там пересядем на дилижанс.
— А на двуколке сразу нельзя доехать? — я ухватилась за эту возможность поговорить.
Всё лучше тяжёлого молчания.
— Это городской транспорт, Алевтина. А нам нужно чуть дальше городских стен. В Академию принято добираться именно на временных дилижансах и дирижаблях. Считай это традицией.
Он замолчал и уставился перед собой, ну и у меня больше вопросов не нашлось.
Двуколка, как нарочно, медленно катилась вперёд.
Я с восторгом рассматривала двухэтажные деревянные дома с резными ставнями, низкие заборчики, за которыми ютились клумбы. Дорогу нам перебежала большая лохматая собака с внушительной костью в зубах. За ней гнался грузный мясник в перепачканном некогда белом фартуке, выглядывающим из-под пуза. Проворный пёс, обнаружив погоню, ловко, не теряя добычу, пролез в небольшую щель между домов и был таков. Полному мужчине ничего не оставалось, как развести руками и поругать весь собачий род до энного поколения.
И всё же, это был привычный мне мир и чуждый одновременно. Он определённо мне нравился своим особым колоритом и размеренностью.
Красотой и простотой.
— Прибыли! — прокричал извозчик и остановил двуколку.
Эмес как-то выдохнул с облегчением и поспешил наружу. Это странно задело.
Неужели я настолько в тягость, что ему так неприятно рядом со мной сидеть?
Я нахмурилась. Вообще, не понимала, как расценивать его поведение.
— Алевтина, не зевай!
Моргнув, я сообразила, что он стоит у повозки и, протянув мне руку, терпеливо ждёт, пока я соизволю подняться.
— Иду, — пробормотала я и соскочила с места.
Неловко как-то вышло.
Взяв меня и мой чемодан под ручки, ведун потащил нас вперёд.
У дороги толпился народ. Сразу было заметно, что среди ожидающих дилижанс в основном семьи — родители и их повзрослевшие дети. Правда, явно младше меня: семнадцать — восемнадцать лет.
— Мне кажется, я здесь не по возрасту, — тихо поделилась я своими наблюдениями.
— Да, немного старше остальных, но это неважно. Чётких возрастных ограничений для поступающих нет, — шёпотом ответил мне Эмес.
И снова это напряжение. Вроде бы и поговорить хотелось, а ни один вопрос на ум не приходил.
Как это было на меня не похоже, я ещё никогда не робела перед мужчиной. Аж стыдно за себя. Я начинала злиться.
Да что со мной такое, я же ему вот несколько дней назад спокойно хамила, а здесь, как подменили.
— Всё в порядке, Алевтина, ты тяжело дышишь?
— Думаю, — брякнула я первое что на ум пришло.
— О чём? — кажется, мой ответ его удивил.
— Да вот, ещё не решила — травить вам жизнь или не стоит тратить время?
— Да трави, чего уж там, — махнул он на меня рукой.
Я невольно усмехнулась и ответила бы, но моё внимание привлекло всеобщее оживление. Из-за поворота выехал... Нет, не дилижанс, а обыкновенный ржавый, подпрыгивающий на кочках как козлик пазик. Пыхтя чёрными выхлопными газами, он мчался по вымощенным булыжником дорогам, притягивая своим нелепым видом многочисленные взгляды.
— Снова временная спираль изогнулась, — пробормотал Эмес. — Должна была приехать большая крытая карета.
— А почему так происходит? — поинтересовалась я.
— Видимо, из-за тебя, Алевтина, — приподняв чемодан, он поставил его перед собой. — Мы ведь не просто пересекли пространство, а ещё и время. Прыгнули на сто лет назад. Теперь реальность подстраивается под тебя. Оттого и сильно шалит.
— Ого! — я сглотнула. — Но разве такое и правда возможно? Путешествовать во времени?
— Всё возможно, Алевтина, но сложно.
— Выходит, можно менять исторические события?
— Нет, хотя… — он странно улыбнулся, глядя на меня. — Правила на то и существуют, чтобы их обходить. Маги времени редки, лично я знаю всего лишь одного, но и она не всесильна. События во внешнем мире не изменить, увы, но что же мешает умыкнуть что-нибудь или кого-нибудь из прошлого во временной карман, такой как Шаливар, не меняя настоящего на Земле?
— И что это значит? Вы меня умыкнули? Из прошлого?
Он неоднозначно качнул головой.
Такой ответ меня совсем не устраивал.
— А что могут эти маги времени? Отвечайте же, Эмес, раз завели разговор!
— Не многое, девочка. Но подобные вопросы будешь задавать своим учителям.
— Но...
— Я сказал, допрашивай учителей! А пока карета подана!
Обернувшись, с удивлением поняла, что пазик на глазах превращается в дилижанс.
Двери распахнулись, и народ повалил внутрь.
Как они там все поместятся, оставалось загадкой. Но оказавшись внутри, я быстро сообразила, что всё опять не так, как кажется.
Усевшись рядом с этим несносным себялюбцем, уставилась в окно. Убрав мой чемодан, Эмес задумчиво окинул меня пристальным взглядом. Пренебрежительно поморщившись, я отвернулась.
— Поездка займёт не более получаса, — зачем-то произнёс он.
— Вот и замечательно, — пробубнила я.
Моё внимание привлёк неясный шум снаружи.
— Не сметь уезжать без меня! — раздалось со стороны дверей.
Все обернулись на эти вопли и оторопели.
В карету вплыло нечто.
Молодой мужчина... наверное. Я как-то растерянно соображала, как воспринимать этого индивидуума. Длинные огненные волосы собраны в высокий хвост. На достаточно широких плечах розовая шёлковая рубаха с запахом и … Юбка. Да она самая, чёрная плиссированная в складку, доходящая до колен. На ногах парня красовались ажурные гольфы. Белые! И сандалии.
Академия. Этот величественный замок покорил меня с первого взгляда. Омываемые волнами бескрайнего океана стены притягивали взор и будоражили сознание. Башни, уходящие в небо, отсвечивали десятками оконцев.
— О, как это великолепно! — одной фразой выразил мой восторг несуразный тип сзади. — Меня ждёт непременный успех. Слава, уважение и почитание!
Я хмыкнула. Вот это самомнение. Хотя, возможно, магии у него по более моего будет.
Навязчивые, не дающие покоя мысли снова вернулись к пресловутому тесту.
А вдруг не пройду? Я с тоской взглянула в сторону замка.
Как я переживу это?
Поджав губы тяжело вздохнула. Это будет крах!
— Не волнуйся, Алевтина. Всё будет нормально, — негромко произнёс Эмес.
— Я могу и не пройти, ведь так? — волнение в душе разрасталось пожаром.
— Не забивай голову всякой ерундой, — он махнул на меня рукой. — Лучший уровень не покажешь, но пройдёшь.
Ага, легко ему говорить. Он родился магом и даже не подозревает, что значит быть обычной и жить в сером мире, не веря ни в какие сказки.
— Вам ведь это невыгодно? Ну, моё поступление. И если меня выпрут, вы будете только рады. Обузой меньше.
— Ты приписываешь мне лишнее, девочка.
— О, нет, я даже преуменьшаю, — хмыкнула себе под нос.
Но более ни в чём его упрекать не стала. В конце-то концов, ведь я ему никто и возиться со мной он не обязан. Даже сопровождать сейчас в Академию. Как ни крути, а он делает мне огромное одолжение, и нужно быть благодарной.
— Прибыли! — прокричал возница.
Поднялись первые пассажиры.
Взволнованная и немного испуганная, я последовала за остальными.
Эмес подал мне руку, помогая выбраться на небольшую площадку, окружённую хвойными деревьями.
Схватившись за свой чемодан, я заспешила к тропинке, виднеющейся впереди.
— Алевтина, — ведун буквально погнался за мной, — ну что ты такая взвинченная?! Ты так не переживала, даже когда я тебя из постели воровал.
— Там так много на кону не стояло, — пробурчала я.
— Аль, ну, подумай. Вёз бы я тебя сюда, тратил бы время, если бы не был уверен в твоём поступлении? Хватит паниковать. Соберись!
Я сбавила шаг, соглашаясь с его словами. Эмес осторожно забрал у меня чемодан и взял под руку.
— Вот так уже лучше. Выше нос, ведьмочка!
Впереди показались высокие раскидистые ели. Под ними, перетаптываясь с ноги на ногу, стояли две женщины и зорко следили за нашим приближением.
— Добро пожаловать в академию, — шепнула красивая рыжеволосая девушка, стоило нам поравняться с ними.
— Спасибо, — негромко ответила я.
Мой взгляд скользнул по второй незнакомке. Полная красивая дама, заметя моё внимание, тепло улыбнулась и легонько придвинула рыженькую ближе к себе.
Это показалось мне странным, но подняв голову на своего сопровождающего, заметила, что тот лишь кивнул в приветствии женщинам.
Значит, знакомы.
Эта мелочь меня успокоила и взбодрила. Как-то даже странно.
Словно в душе разом погасили все страхи и тревоги.
Мы прошли ещё немного по мосту.
— Это была Злата Миленина, — как бы невзначай произнёс Эмес. — Если возникнут трудности, а меня нет, то обращаться можешь к ней. Она учится на втором курсе.
— Миленина?! — я удивлённо обернулась, но рыжеволосая незнакомка исчезла. — Она ведь моя родственница. Та самая, которую я ещё не знаю?
— Да, — односложно ответил мой провожатый, ничего более не поясняя.
Хм...
«Всё чудесатее и чудесатее» — усмехнулась я про себя.
— Дорогу мне, любезные, — раздался уже знакомый вопль за спиной. — Умных и красивых вперёд!
И снова это чудо в юбке.
Молодой… кхм… пусть будет, человек вышагивал быстрым шагом, таща на буксире свою поклажу. Да что там, он как бульдозер пёр на мост, распихивая всех впереди себя. Помпончики на его чемодане весело раскачивались в разные стороны.
Хм... Вот же странность, как бы вроде и такой женственный вид, а выправка у парня прямо генеральская.
Действительно, чудо чудное, диво дивное.
— Какое рвение к учёбе, — хохотнул Эмес, когда молодой человек промаршировал мимо нас. — И лицо больно знакомое. Где-то я его уже видел. Вспомнить бы…
— Мне кажется, такого раз увидишь — вовек не забудешь.
— Вот и я о том же, Аля. Такого шустрого я бы точно не забыл.
Я приподняла уголки губ, полностью с ним соглашаясь.
***
У центральных врат в Академию было людно.
Дамы в пышных платьях, мужчины в высоких котелках и с тростью. Будущие студенты расхаживали взад-вперёд. Кто-то высокомерно поглядывал на других, а кто-то, как и я, жался ближе к стенам.
— Господин Валынский, — окликнул моего сопровождающего пожилой усатый мужчина немного неряшливого вида.
Ведун обернулся на него и кивнул.
— Так, Алевтина, сейчас я тебя оставляю. Срочные дела. Слушай внимательно того, кто позовёт вас внутрь, и всё будет отлично. Ты не ребёнок, и нянька тебе не требуется.
Я сглотнула и качнула головой, совсем не ощущая себя взрослой. Наоборот, вдруг словно вернулась в то время, когда была семилетней девчушкой с большими бантами, цепляющейся за руку матери. Тот же страх неизвестности, трепет перед таким грандиозным событием. Я стану студенткой, войду через эти врата, и никого не окажется рядом.
— А если... — я подняла взгляд на Эмеса.
— Никаких если, — перебил он меня. — Сама же говорила, что в опеке не нуждаешься.
— Конечно, — я кивнула и отвернулась, чтобы он не увидел мою нерешительность.
Тихие шаги подсказали, что Эмес Валынский действительно бросил меня под дверями академии.
Одну.
Зажмурившись, я досчитала до пяти, беря под контроль эмоции.
Все справляются, и я смогу.
Вот только куда бы я ни посмотрела, всюду видела гордых родителей, наставляющих своё чадо на прилежную учёбу.