Фото с бомжом

Глава 7

Несколько секунд повисает немая сцена.

Взгляд моего папы, человека, который всегда отлично владел эмоциями, поскольку удивить его мало что могло, сейчас выражал, мягко говоря, неудовольствие. Возможно потому, что Дмитрий, обутый только в носки, стоял, опираясь о стену двумя руками, между которыми выглядывал мой сиреневый веер из волос.

Я же была шокирована тем, что папе удалось так быстро приехать. Это в принципе нереально, даже если бы он выехал из дома за полчаса до произошедшего инцидента.

— Папа? — вырывается у меня вопрос.

— Папа? — переспрашивает Дмитрий.

— Папа, папа, — грозно цедит отец, и наконец, делает шаг в комнату.

Мужчина, державший меня в капкане своих рук, отмирает и отходит от меня, продолжая неверящим взглядом стрелять то в меня, то в моего родителя. Папа, почему-то одет в гражданское — брюки и дублёнка, — хотя он последние годы почти всюду ходит в подряснике. Однако, даже «мирской» вид не заглушает в нём священнослужителя — его голос звучит громогласно, слова выговаривает чётко, — словом, как на службе он произносит возгласы (*слова священника, за которыми следует пение хора), так и в жизни говорит практически тем же тоном.

— З-здравствуйте, — отчего-то вдруг запнувшись, произнёс доселе весьма уверенный в себе «бомж». — Дмитрий, — он подошёл к отцу и подал ему руку.

Ну всё. Это фиаско, братан. Мой папа такой наглости тебе не простит. Не припомню ни одного случая, когда бы он пожимал кому-то руку…

— Добрый вечер, — грозно отвечает отец, руки, естественно, не подаёт, но смотрит на незнакомца в упор, будучи почти на голову выше него. — Могу я узнать, что здесь произошло?

— Я бы тоже хотел это знать, — уже не так уверенно отзывается Дмитрий. — Может, ваша дочь вам всё расскажет?

Я вижу, как глаза отца метают молнии в мою сторону. Мне хочется провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть этого бесконечного разочарования и усталости в его взгляде.

— Надежда, выйди, — вдруг говорит отец, садясь на диван. У него больные ноги, и он при любом удобном случае старается присесть.

— Папа, могу я вам объяснить…

— Выйди, я сказал.

Перечить после этих слов — закапывать себя еще больше, поэтому я покорно выхожу, но дверь закрываю нарочно неплотно. Притаившись перед малюсенькой щёлочкой, я вся превращаюсь в слух.

— Как давно вы знаете мою дочь? — задаёт вопрос отец.

— Примерно около часа, — Дмитрий говорит уверенно, голос не дрожит. Это меня даже удивляет — перед моим отцом тушевались и не такие бойкие.

— Кто вы, Дмитрий?

— Я человек, которого кто-то хотел крупно подставить, — как ни странно, он говорит прямо, вовсе не так, как говорил со мной всего несколько минут назад. Очевидно, он не собирается играть со своим собеседником. — На меня вчера напали неизвестные. Очнулся я в каком-то то ли подвале, то ли сарае. Толком рассмотреть ничего не успел — едва поднялся на ноги, как меня снова вырубили, и тогда я уже открыл глаза в этой комнате. На моём лбу оказалась огромная шишка, а надо мной… — он запнулся, и я зажмурилась от того, что он скажет, в каком виде увидел меня впервые, — рядом стояла ваша дочь.

Я выдохнула, когда услышала, что он не рассказал подробностей нашего знакомства. Но, видимо, сделала это слишком громко. В подсобке воцарилась тишина, а спустя пару секунд, дверь распахнулась и я, не успев отпрянуть от двери, вместе с ней ввалилась в комнату.

— Бииир! — тут же окрикнул Дмитрий своего начальника охраны, который, словно Сивка-Бурка, явился в ту же секунду из-за угла. — Забери её в зал и накорми. Пока я не выйду, глаз с неё не спускай, но без необходимости даже не прикасаться! Понял?

— Да, Саныч, всё сделаем, — этот недалёкий тут же схватил меня за руку, и собирался утащить, но баритон его прервал.

— Я сказал: не трогать её!!! — прозвучало как-то даже через чур агрессивно, но подействовало. Интересно, Дмитрия самого не напрягает, что нужно дважды повторять этому бестолковому свои приказы?

В зале посетители уже не обращали на меня такое пристальное внимание — скорее всего те, кто был здесь ранее и видел наше с Милкой шоу, уже покинули кафе и на их место пришли другие.

Если бы не вся эта ситуация, я бы с удовольствием заказала пиццу и колу. Но, принимая во внимание присутствие тут моего отца и те обстоятельства, которые вынудили его приехать, я беру картошку фри, овощной салат и зелёный чай. Сейчас же пост идёт Рождественский, и, чтобы хоть тут задобрить родителя, я покажу, что не нарушаю его хотя бы в еде.

Есть «под присмотром» не очень комфортно, поэтому я развернулась так, чтобы мне не было видно Бира, который, похоже, считал каждое движение моих челюстей.

Ела я неспеша. Спустя минут десять, ждала, что меня вот-вот позовут обратно в подсобку. Но время шло, а никто за мной не приходил. Посуда на моём столе опустела, а я от нервного напряжения перетирала в прах уже третью салфетку, когда из-за угла появился сначала мой отец, следом за которым шёл Дмитрий. Уже обутый, кстати, — где только успел раздобыть ботинки?

— С Новым годом, доченька, — сказал отец, словно между прочим и продолжил идти к выходу.

— Папа, куда вы? — я вскочила на ноги, чтобы последовать за ним, но резкой хваткой Бира была остановлена. — Папа, я что, не еду с вами? — страх липкими ладошками начал сковывать моё горло, отчего мой голос стал походить более на писк.

Отец сделал полуоборот ко мне уже у самой двери.

— Ты же хотела отпраздновать Новый год и сделать доброе дело, разве не так?

«Не так! Всё не так!!!» — хотелось мне закричать, но голос совсем пропал.

— Дмитрий как раз нуждается в твоей помощи. А мне давно спать пора — завтра служба с Владыкой (*архиепископ, начальствующее звание в церковной иерархии) в кафедральном соборе, — эта информация ответила на вопрос, почему отец так быстро приехал сюда — он был в Москве у маминого брата. — Тебя не зову — добрые дела выше молитвы. Благослови Бог.

С этими словами папа осеняет меня крестом и уходит.

— Бир, подгоняй машину ко входу, — раздаётся над ухом баритон, — мы выйдем через две минуты.

Мы? Я тоже должна с ним поехать? С какой стати? Я не согласна!!!