Фотограф

Мила

Сердце билось в груди с такой частотой, что я начинала боятся за собственное здоровье. Вдруг я никогда не возбу… не была так взбудоражена именно потому, что это было вредно? Может быть, мне это и вовсе противопоказанно? И состояние бревна – это разумная защитная функция организма? То есть чтобы просто не умереть.

Стоять перед почти незнакомым мужчиной, пусть даже и фотографом, в одной футболке и трусах было… было как-то слишком лично. Конечно, он не видел меня ниже талии, но выше-то видел! Мне хотелось скрестить руки на груди, обнять себя, закрыться, а ещё лучше – надеть свою уютную одежду. Но Егор был непреклонен и даже сделал пару кадров – чтобы я привыкала, как он выразился.

– Представьте, что вы на кухне и что вы одна, – успокаивающе говорил он. – Вы хотите сделать себе приятное, – на этих словах мое бедное сердце ускорилось ещё сильнее. Сделать себе приятное? Я видела это в пятницу, как одна из девушек… ей точно было приятно. Но не предлагал же он мне заняться здесь тем же самым?! – Вам жарко, и вы решили приготовить себе мороженое с клубникой. Просто чтобы немного остыть. Вы начинаете с клубники. Она лежит в миске в холодильнике… Мила, доставайте клубнику.

Я как робот отвернулась и открыла холодильник. Там и впрямь стояла миска с клубникой, а я стояла спиной к фотографу, и нижняя часть моего тела не была спрятана за кухонным островом или хотя бы юбкой. Только яркие трусы… А фотоаппарат во всю делал кадры… Меня бросило в жар. С трудом дыша, я схватила миску, захлопнула дверцу холодильника и скорее вернулась на своё безопасное место.

– Всё в порядке, Мила, – как мантру повторял Егор. – Всё хорошо. Вы берёте клубнику, нож и разрезаете ягоду пополам. Да, всё верно. Теперь следующая ягода… Вот так. Умничка.

Резать ягоды было просто, и я немного успокоилась от этого монотонного занятия. Манящий запах клубники быстро разнесся по студии, и я невольно облизнулась.

– Съеште, Мила, – усмехнулся Егор. – Это для вас.

Бросив на него нерешительный взгляд, я быстрым движением положила ягоду в рот. Вкус был восхитительным.

– А теперь съеште клубнику медленно и красиво, – ещё мягче проговорил Егор. – Я вам помогу.

Он нашёл ягоду с зелёным хвостиком и, взявшись за него, поднёс клубнику к моему рту.

– Обхватите половину ягоды губами, – я, как загипнотизированная, смотрела на него и выполняла его команду. Это было… так волнующе… есть из его рук и смотреть в его глаза в ожидании следующего приказа. – Да. Теперь кусайте, – раздался щелчок фотоаппарата, но я почти не обратила на это внимания. – Теперь так же со второй половинкой.

Я вновь обхватила губами ягоду и случайно задела пальцы Егора. Дыхание совсем сбилось, а внизу живота я почувствовала что-то странное и как будто тяжелое.

– Кусайте, – хрипло подсказал Егор, и я подчинилась. – У вас отлично получается, – добавил он и выбросил хвостик клубники в сторону. – Теперь мороженое. Оно лежит в морозилке.

Подозрительное томление внизу живота заставило меня двигаться чуть плавнее и наклониться к морозилке без протестов. Да, я по-прежнему была лишь в футболке и трусах перед всё тем же незнакомым мужчиной, но теперь… Теперь это чувствовалось иначе. Мне хотелось даже немного прогнуться в спине. Я чувствовала на себе горячий взгляд Егора, слышала, как он делал снимки, но не могла заставить себя поторопиться.

Я достала мороженое не спеша и вновь вернулась на своё место.

– Возьмите эту ложку, – голос Егора был низким и уже не таким мягким, как прежде. – Да, ее. И выкладывайте ею мороженое в миску.

Выложить мороженое из стаканчика – что могло быть проще? И тем не менее вторая порция сразу полетела прямо ко мне на грудь. Я охнула от холода, а Егор перегнулся через стол и рукой стал убирать мороженое. Сначала быстро, потом всё медленнее и всё пристальнее глядя мне в глаза, будто проверял – когда я отшатнусь. Или хотя бы остановлю его словами.

Потому что рука его задевала то одну грудь, то вторую, а иногда… иногда он задевал и… сами вершинки.

Что сделала я? Ничего. Я могла только дышать – и то прерывисто. Я понимала, что он делал неправильные вещи, запретные. Что Эрик бы наверное развёлся со мной, узнай он об этом. А так же – что Эрик никогда так не гладил меня. И мне казалось, что трусы на мне и впрямь становились… влажными?

Мое сердце колотилось с запредельной частотой, и если бы Егор сам не остановился, то возможно я бы так и стояла перед ним, послушно подставляя… себя под его руку.

– Так лучше? – хрипло спросил он и, не дожидаясь ответа, сказал. – Давайте продолжим. Только в этот раз… постарайтесь аккуратнее.

– Да, – шепнула я.

Облизнув пересохшие губы, я вернулась к мороженому, то и дело бросая взгляды на Егора. Он сидел с другой стороны кухонного островка в странно-напряженной позе, словно что-то ему мешало. Он продолжал периодически делать кадры, и я была уже рада этому привычному звуку.

– Кажется, всё, – тихо сказала я и вопросительно посмотрела на Егора.

– Тогда ешьте.

– А вы?

– Я по-прежнему фотограф, Мила, – чуть улыбнулся Егор. – Возьмите десертную ложку и ешьте. Смакуйте.

Я честно старалась есть, смакуя, но видимо у меня не слишком-то получалось, потому что Егор, не выдержав, встал.

– Я вам помогу.

Он обогнул кухонный островок и забрал ложку из моих рук. Я шагнула назад и уперлась попой в столешницу. Егор зачерпнул мороженое ложкой и поднёс его к моему лицу.

– Приоткройте ротик, Мила, – сказал он, и я, глядя на него, подчинилась. – Не торопитесь. Ешьте медленно.

Так я и старалась делать, не замечая объектива фотоаппарата, но чувствуя только напряжение во всем теле и тянущую потребность… в чём-то. Желание получить… получить что-то немедленно. Что-то, что мог мне дать Егор.

Я закрыла глаза, стараясь успокоится или взять себя в руки, но почувствовала, что по подбородку стекает немного мороженого. Не успела я ничего сделать, как поняла, что Егор убирает его пальцем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Наверное, я совсем уже была не в себе в тот момент. Возможно, из-за бешенного стука сердца моя голова перестала получать достаточное количество кислорода и соображать нормально.

Но так или иначе я распахнула глаза и облизнула палец Егора. Это было… горячо. Вкусно. И неправильно.

Я испуганно выдохнула, всё ещё ощущая языком кожу его пальца, а ещё осознавая, что я сделала то, чего никогда не делала, но что делали те девушки… в ту пятницу… и не только с мужскими пальцами. Паника сжала в ледяных тисках мое сердце.

А взгляд Егора с напряжённого сменился на довольный. Даже кажется торжествующий. На его лице появилась ухмылка, и это наконец отрезвило меня.

Что я делала? И почему он выглядел, как победитель? Словно выиграл пари, словно сорвал куш в казино, словно вот-вот должен был получить то, что хотел!

Сердце оборвало ритм, а голова наконец включилась. Это… это розыгрыш?! Это его игра?! Он это специально всё делал?! Специально… дразнил меня… развращал меня… возбуждал меня… Он хотел… хотел использовать меня?! Хотел сделать со мной что-то… хотел, чтобы я прямо сейчас раздвинула перед ним… свои ноги и… и дала ему…

Мокрые трусики показались мне противными и липкими, и мне захотелось немедленно избавиться от всей этой пошлой одежды.

– Вы... – с трудом хрипло выдавила я. – Вы извращенец! Это… отвратительно! Пропустите!

Я оттолкнула Егора в сторону и выбежала с кухни. Моя одежда лежала здесь же на мягком пуфе, и я разом подхватила и ее, и сумку, и бросилась прочь.