Валерий Шульжик
Фунтик и старушка с усами


История поросенка Фунтика была интересной, но не простой.

Он сбежал от хозяйки универмага «Слеза ребенка» — злой и жадной госпожи Беладонны.

Беладонна заставляла честного-пречестного Фунтика обманывать посетителей. Он рассказывал им сказку про трех поросят, потом плакал, снимал панамку и говорил: «Дети, подайте на домики для бездомных поросят!»

Артистический талант Фунтика действовал безотказно! В панамку поросенка сыпались и сыпались монетки, а госпожа Беладонна все богатела и богатела, пока в один прекрасный день Фунтик не сбежал.

На поиски отважного поросенка бросились лучшие сыщики Добер, Пинчер и даже сам начальник полиции Фокстрот.


Но все было напрасно! Ведь у Фунтика появились настоящие друзья, которые всегда выручат из беды. Это старый цирковой артист дядюшка Мокус на своем автомобильчике, а с ним — и обезьянка Бамбино, и бегемот Шоколад.

И для госпожи Беладонны наступили тяжелые времена…



Световую рекламу над универмагом «Слеза ребёнка» пришлось заменить. Теперь о Фунтике в ней не было ни слова:

«Сникерсы с овощами!

Памперсы на натуральном меху!

Лучшие в мире мыльные пузыри!»

С витрины, в которой когда-то трудился Фунтик, уборщик сметает опилки, разобрав, уносит соломенный домик и зонт.

— На этот раз к цыганам убёг, — сообщает он любопытным.

А в кабинете госпожи Беладонны, владелицы универмага «Слеза ребёнка», двух кондитерских и большого магазина игрушек, — свои дела.

Мотаясь за Фунтиком по болоту, Беладонна подмочила свой миллион и теперь сушила его с помощью утюга.


— Ах, вы мои птички! Ах, вы мои рыбки! — причитала она, перебирая цветные бумажки.

Полицейские, не пущенные дальше дверей, поглядывая на денежки, глотали слюну.

Это были: начальник полиции Фокстрот, лучший сыщик с дипломом толстый коротышка Пинчер и лучший сыщик без диплома долговязый Добер.

А Беладонна меж тем поучала их, мотаясь меж верёвкой и утюгом:

— Лучшие дети, — утверждала она, — это те, которые ревут в три ручья! Дети плачут, а родители — платят! Каждая детская слезинка — это монетка… Вот так эти крошки наплакали мне мой миллион!


— Миллион делим на десять, — подал вдруг голос Добер, — один пишем, один в уме… получается двадцать шесть тысяч сто сорок семь поросят!

— Не получается, — огорчила сыщика Беладонна. — Мне не нужны другие поросята, и козочки, и индюки! Мне нужен Фунтик. У него ведь талант!

— Мадам, — осмелился подать голос начальник полиции, — лучшие сыщики Добер и Пинчер мечтают загладить свою вину!

— Это — лучшие?! — не поверила своим глазам Беладонна. — Тогда покажите мне худших, я дорого заплачу.

— Ай, — отмахнулся Фокстрот, — те совсем безнадёжны. Эти хоть стараются, а те — просто вор… куют, и всё!

— Ладно, — соглашается Беладонна, — беру этих. Только отмойте их: с некоторых пор я запах болота не выношу.

Начальник полиции сверкнул глазами, и тотчас же сыщики испарились, оставив на коврах Беладонны два зелёных пятна.

— Итак, — оставшись с Фокстротом один на один, начала Беладонна, — давайте ваш план!

Фокстрот прикрыл дверь, задёрнул штору и заглянул под диван. И только после того, как все меры предосторожности были соблюдены, достал из-за пазухи изрядно помятый листок.


— Дорога?! — ткнула пальцем в листок Беладонна.

— Нет, след от селёдки.

— Площадка для гольфа?!

— Э-э-э, нет, это я кофе пролил. Беладонна возмутилась:

— Фокстрот, вы мне план операции принесли или меню?

Вертя листок и так и эдак, начальник полиции наконец нашёл, что искал:

— Вот, мадам, бензоколонка — мышеловка, в которой мы циркачей и возьмём! — И, переведя дух, он продолжил: — После долгих раздумий и наблюдений я выяснил: автомобилям нужен… бензин!

— Вот как?! — удивилась Беладонна. — А я полагала, что их заправляют компотом и киселём.

Начальник полиции пропустил ехидную шутку Беладонны мимо ушей.

— На бензоколонке схватим как миленьких: и поросёнка, и клоуна, и эту… макаку!

— Возьмите! — попросила Беладонна. — Последний раз прошу — возьмите! Иначе я вас всех… в киселе утоплю.

А меж тем, желая подкрепиться, автомобильчик дядюшки Мокуса объезжал колонки одну за другой.

На первой бензина не было, на второй он был, но бензозаправщик внезапно заболел свинкой, на третьей путешественников ждал большой амбарный замок и записка:

«Не работаем. Ушли за грибами».


До четвёртой колонки автомобильчик не дотянул, пришлось впрягаться в него и тащить, как телегу.

Фунтик тянул за верёвочку, Бегемот за канат, а Бамбино и Мокус, замыкая процессию, упирались в крылья руками.

Время от времени дядюшка Мокус находил слово для поддержки друзей.

— С автомобилями всегда так, — утверждал он, — сначала ты на них ездишь, потом они на тебе. Сколько я этих автомобилей перевозил!

— Да? Честно-честно? — переспрашивал Фунтик, хотя каждому слову Мокуса он верил всегда.

Наконец из-за поворота дороги показался долгожданный дорожный знак.

Увы, то, что наши путешественники считали спасением, обернулось на самом деле для них западнёй!

На маленькой бензоколонке с пальмой в кадке, качелями и столиком для кофе бензин, разумеется, был, а ещё там были госпожа Беладонна и два сыщика — Добер и Пинчер с коварными замыслами в голове.


— Итак, здесь — засада, — повторяла урок Беладонна. — А раз засада, что положено делать?

Ответ на этот вопрос сыщики знали:

— Кого-нибудь засадить.

Беладонна поняла: с этими кашу не сваришь. А если и сваришь — много не съешь!

— Вот что, олухи, — решила она. — Я сама сделаю то, что вам и не снилось: схвачу Фунтика, а клоуна и всю его шайку упеку за решётку! Будет знать, как сманивать чужих поросят!

— Едут! — завопил вдруг Добер, сваливаясь с пальмы вместе с подзорной трубой.

— Тащатся… Через пять минут будут здесь!

— Будет жарко! — пообещал Пинчер. — Ох, жарко! Сначала бу-бух-бух! А потом та-та-тата!

— Начинацию операю! То есть операцию начинаю, — рявкнула Беладонна, беря командование на себя.

— Я — здесь, а вы — там, в ящике для утиля… Ждите, пока я вас не позову!

— Ящик так ящик! — сыщики не очень-то сопротивлялись: рукопашная с бегемотом?! — Для этого нужно быть о-очень большим дураком!

А Беладонна тем временем, сменив платье на комбинезон бензозаправщика, присела к зеркалу и принялась за основательный макияж.

Носы и усы в её руках мелькали, как у жонглёра шары.

Поговаривали, будто в юности госпожа Беладонна два дня работала в оперетте, но потом изменила сцене, сбежав с театральной кассой. Впрочем, отблески былого таланта проскальзывали в её пении и сейчас.


Носы меняю, как перчатки,

И вы должны меня понять:

Люблю, люблю играть я в прятки,

Но находить, а не терять!

Люблю отнять я и прибавить,

Люблю прибавить и отнять,

Но, чтобы с носом вас оставить,

Мне нос приходится менять!

Добер и Пинчер, придерживая головами крышку ящика для утиля, восхищались солисткой как могли…

— Талант!

— Макака, подлинная макака, — возражал Добер.

А Пинчер, найдя среди утиля засохший цветок в горшке, кинул его Беладонне…

Буххх!

Придя в себя, госпожа Беладонна увидела Бегемота с пёстрым ведёрком в руке.

— Здравствуйте, — сказал он. — Нам нужен бензин.

Монета в одной руке и ведёрко в другой подтверждали намерения Бегемота.

Обойдя пропылённого путника со всех сторон, Беладонна спросила не без ехидства:

— А вам как, порезать или куском?! — И тотчас же добавила, всплеснув руками: — Боже, какой у вас вид! Вы, наверное, очень устали?

Бегемота трудно было взять силой, но сочувствие в одну минуту делало из него крем-брюле.

— Очень! — признался он, смахивая предательскую слезу. — Мы всю дорогу толкали автомобиль.

— В таком случае, — заторопилась Беладонна, — чай с яблочным джемом вам нужнее всего!

Первую западню Бегемот миновал с честью:

— Мои друзья устали больше, чем я… Вы позволите взять бензин?

Ага, вот и вторая западня:

— У меня нет сдачи, — сказала госпожа Беладонна, а вернее, господин Беладонн. — Миллион имеется, а мелочи — нет! Ждите. Сейчас будут другие автомобили. А пока — чай. Специально для проезжающих бегемотов мы держим бесплатный яблочный джем.

— Бесплатный?

Третья западня накрепко пригвоздила к земле обе бегемотных ноги.

Метнувшись в будку, Беладонна вынесла из неё большую исходящую паром чашку и спросила:

— Вам джем положить прямо в чай или…

— Или! — разрешил Бегемот.

— На блюдечко или в вазочку?

— А может быть, в тазик? Я так люблю сладкое! — краснея, признался Бегемот.

— Раз, два, взяли… Ещё взяли… — командовал сам себе Фунтик, пытаясь в одиночку сдвинуть автомобиль.

Бегемот Шоколад уже полировал языком дно тазика, когда на пороге бензоколонки возник Бамбино.


— Ну вот, я так и знал!

— Но я ведь жду сдачу… — оправдывался Бегемот.

Господин Беладонн выхватил пустой тазик из рук Бегемота и ударом кулака превратил его в медный блин.

— Я не увлёкся? — испугался вдруг Бегемот.

— Пустяки! — возразил бензозаправщик со вздохом. — Да разве это много?! Каких-то жалких шесть килограммов! Ой!

— Тогда несите ещё! — разрешил Бегемот.

— Ещё?! — держась за голову, Беладонна исчезла в дверях.

Бамбино подошёл к пальме в кадке и попробовал на зуб.

— Говорят, на моей родине вот такие деревья растут, — похвастался он.

— И на моей — тоже, — сказал Шоколад, — только ещё больше и не пахнут бензином. Вот примерно такие, — Бегемот поднял тяжеленную кадку и поставил её на крышку ящика, в котором теперь хранился не только утиль!


— Ой, не много ли? — замялся Бегемот, увидев в руках бензозаправщика новую порцию джема.

— Ешь, — разрешил Бамбино, — а я пока это доброе место в стихотворении воспою!

И, заломив руки на манер певицы, Бамбино стал придумывать первую строчку, чтобы потом срифмовать её со второй.

— Покачайтесь, — предложила Беладонна, — это встряхивает талант.

Обойдя качели со всех сторон, Бамбино грустно вздохнул и обнажил подкладку карманов.

Честный бензозаправщик был потрясён: он прямо-таки кипел от негодования:

— Как вы могли подумать?! Совершенно бесплатно! Специально для проезжающих обезьян!!!

Словечко «бесплатно» Бамбино слышал не часто, но очень любил. Качели под его ногами заходили, как палуба корабля.

В полёт отправилась душа,

И ей не нужно ни гроша…

Она ликует, а живот

Другую песенку поёт.

Опутав лестью и удовольствиями первую пару, бензозаправщик кинулся охмурять остальных.

— Милости просим! Лучший заправщик на этой дороге готов вам служить!

Поздоровавшись, Мокус счёл возможным сделать выговор экипажу:

— Друзья мои, у меня просто нет слов!!

— А у меня сдачи, — парировал бензозаправщик, тряхнув саквояжем.

— Ах, вот в чём дело?! Тогда извините. Сколько с нас? Семь, восемь, девять монет?

— Я донесу, — подсуетился Бегемот, пряча глаза. И, подхватив ведёрко, он тотчас же ушёл.

Бамбино подался следом. Все работы, связанные с автомобилем, не доверял он даже друзьям.

— До встречи! — произнёс Мокус, намереваясь уйти.

— Не пущу! — заявил бензозаправщик и растопырил руки и усы. — Я слышал: ваш малыш голоден? Я сварю ему кашку, а потом прогуляю на ближайшем лугу.

— О, это так кстати! — сказал Мокус и достал потёртый кошелёк.

— Что вы?! Еда и прогулка совершенно бесплатно, специально для проезжающих поросят!

Доверив Фунтика доброму человеку, Мокус ушёл. Обвязав Фунтику шею салфеткой, господин Беладонн принялся его угощать.

— Ложку — за бабушку, ложку — за дедушку… Ложку по льготной цене…

Разделив кашу в тарелке на две неравные части, Фунтик принялся есть из маленькой, границы не нарушал.

— А это ещё для чего?! — полюбопытствовал бензозаправщик.

Вопрос удивил Фунтика:

— Как для чего? Ведь нас же всех четверо? Четверо. Вот я на всех и делю!

— Делишь? А в детстве тебя учили не этому… Отнимать тебя учили и прибавлять!

Беладонна затёрла границу в тарелке собственной ложкой, но Фунтик её тотчас же восстановил.


Сыщики, предвкушая награду, от нетерпения выбивали о крышку ящика дробь головой.

— Ну же! Ну! — торопили они Беладонну.

Показав ящику кулак, Беладонна вернулась к гостю и деловито спросила:

— Далеко ли путь держим?

— В соседний город, — радостно сообщил Фунтик. — Там у нас будет представление для ребят. Я им всем расскажу, что я теперь не обманщик. Это раньше я выманивал деньги: тряс панамкой и вопил: «Дети, подайте на домики для бездомных поросят!»

Свершив над собой насилие, Беладонна достала из сумки пятак.

— Талант! Настоящий талант!

Фунтик залился смехом:

— Не надо! Так учила меня клянчить деньги одна очень вредная, очень страшная старушка!

— Такая уж вредная?

— Вредней не бывает.

— Такая уж страшная?

Фунтик скривился и показал:

— Во!

Беладонна подошла к зеркалу и посмотрела.

— Враки всё это! — решила она.

Сделав «козу рогатую», заправщик потрепал Фунтика за воображаемый ус.

Фунтик повторил жест и дёрнул за ус реальный. И, о ужас, усы бензозаправщика остались у поросёнка в руках!

— Дядя, что это?

— Это?! Усы. Приказ, понимаешь, вышел… А если не растут?! Как быть, я вас спрашиваю? Брови отпускать или уши?!


Примерив усы, Фунтик посмотрелся в дно миски.

— Вот уж я дядюшку Мокуса удивлю!

— Мы его сейчас оба удивлять будем, — пообещала госпожа Беладонна и достала мешок.

Фунтик воспринял происходящее как игру. Первая попытка посадить поросёнка в мешок кончилась неудачей. Вторая — тоже.

— Не получается? — сказал поросёнок, катаясь по полу от смеха. — Это потому, что я щекотки боюсь!


— Терпи, — потребовала Беладонна и дунула в полицейский свисток.

Добер и Пинчер изо всех сил налегли на крышку ящика, но сдвинуть её не смогли…

— Раз! Ещё раз!!!

— Да, — проворчал Пинчер, — засадила так засадила!!! На целых три дня!

— Почему на три? — не понял Добер.

Пинчер ему объяснил:

— Машина по сборке мусора бывает здесь по четвергам!

— Фунтик, мы здесь! — подал голос дядюшка Мокус и подогнал к колонке автомобиль.

— Хороший малыш! — подхватила Беладонна, пряча мешок за спину. — Щекотки боится, но кушает хорошо… Ух, артист!

— Прощайся, Фунтик, — сказал дядюшка Мокус, приоткрывая дверцу. — Спасибо. Нам было у вас хорошо.

План Беладонны трещал по всем швам, но она не сдалась.

— А лужок?! — протянула она плаксиво. — Фунтик, здесь такие цветочки! Вот уж где ты нюхнёшь так нюхнёшь!

Извиняясь, Мокус развёл руками…

— Пора.

Беладонна упёрлась в радиатор грудью:

— Нет! Не пущу! Чашечку кофе?! Ведь у меня лучший кофе на этой дороге. Специально для проезжающих циркачей.

И методом толкания усатая старушка вернула машину на исходный рубеж.


— Рад бы, — сказал Мокус, — но скоро стемнеет. А ведь нам ещё нужно найти приличный ночлег.

— Это проще простого, — уверила клоуна Беладонна. — Недорогой отель в трёх минутах езды! Как вам проехать, я сейчас объясню!

Увидев на подносе всего лишь одну чашку, Мокус запротестовал:

— Нет, нет, а вы?

— Пожалуй. Ведь у меня лучший кофе на этой дороге.

Заняв капитанский мостик, Мокус поднёс к глазу подзорную трубу.

— Так вы говорите, отель рядом?

— В двух минутах езды. Сначала направо, потом налево, потом прямо до трёх дорог.

— Вправо, влево, влево, прямо, — чертил Мокус в воздухе путь автомобиля.

Беладонна оставила на столе свою чашку с кофе и подошла.

— Да, так, так и так!

Бамбино считал себя первым помощником клоуна и имел на это всяческие права. Вот и теперь, переставляя на столе чашки, разбирался он в дорожной ситуации:

— Так, так и вот так! Дядюшка Мокус такой забывчивый, хорошо, что я всегда рядом с ним!

— Отличный кофе! — согласился Мокус, вернувшись к столу.

— Да?! — глаза бензозаправщика недоверчиво округлились. — Вам нравится?!

Беладонна отхлебнула из своей чашки, и тотчас же мир перед её глазами поплыл!

Бегемотов стало трое, обезьян ещё больше, а Фунтик, тот и вовсе исчез!


— Что это вы мне подсунули?! — спросила она строго. — Что вы себе позволяете, а?

— Позвольте, но это же был ваш кофе?! — удивился дядюшка Мокус.

Засыпая, бензозаправщик отдавал последние распоряжения:

— Мне дурно! Скорее в отель! Пусть вызовут доктора! Там есть телефон… Ой, засыпаю… Ай, сплю…

В кузове автомобиля бензозаправщику местечка не нашлось. Беднягу подняли на крышу, будто спортивную лодку. Погрузились. Ничего не забыли, даже кастрюльку с кашей для малыша.

Работали быстро — ещё бы, ведь бедняга в беде! Лишь Бамбино на секунду отвлёкся и, подозрительно осмотрев чашку вместе с остатками кофе, проворчал:

— Лучший кофе на дороге, отхлебнёшь — протянешь ноги!

Он выплеснул остатки из чашки в ближайшую клумбу, и цветы на ней тотчас же полегли.

— Xppp… xppp… — храпят цветы на клумбе.

— Тррр… — урчит, набирая скорость, автомобиль.

— Трах-тара-рах! — это Добер, взяв Пинчера в руки на манер тарана, пробует прошибить им стену ящика для утиля.

— Бей, — требует Пинчер, — мне для работы своей головы не жаль!

Старания сыщиков не прошли даром.

От сотрясения цветные угольнички под колёсами ящика сместились, и ящик, набирая скорость, полетел под уклон.

Мчит по дороге автомобиль дядюшки Мокуса, а следом за ним летит безмоторный ящик-утиль.

На развилке их пути разошлись: Мокус свернул налево, а Добер и Пинчер врезались в полосатый столб — указатель дорог.


Да, теперь тому, кто по этому указателю надумал бы искать отель «Три дороги», пришлось бы поплутать. Фунтик протянул Бамбино кастрюлю с кашей.

— Не до еды! — отмахнулся Бамбино. — Больного везём!

Мокус был доволен тем, что его спутники чужую беду восприняли как свою.

— Да, — сказал он, — есть у вас, ребята, внутренняя красота!

Фунтик и Бамбино не очень-то поняли, о чём идёт речь, а Бегемот усёк:

— Вот арбуз, — сказал, — так себе с виду… А когда разрежешь — такая там внутренняя красота!

А в это время на крыше автомобиля госпожа Беладонна, обдуваемая ветерком, постепенно приходила в себя. Пришла. Села. Потрясла головой.

— Где миллион?! Вот он… Ух, чуть сердце не разорвалось!

Со дна саквояжа достала она очень древний и очень портативный радиотелефон.

— Алло, полиция? Спите? Ну, ничего, я вас сейчас разбужу! Записывайте… Юго-восточнее запада и северо-западнее востока… Отель…

— Бууум!

— Нет такого отеля, — сказал Фокстрот, сверившись с картой, и был прав. Отель назывался иначе. А звук этот возник оттого, что Беладонна задела головой ветку, на которой висело воронье гнездо.


«Бум» был не слабый, и потому усатая старушка, потеряв телефон, вновь впала в сон.

— Дядюшка Мокус, — поинтересовался Бамбино, крутя баранку, — а я только внешне красивый или…

Мокус его успокоил:

— Со всех сторон!

Бегемот поглядывал в окно и мечтал, подперев щёку ладошкой.

Бамбино вёл машину, а дядюшка Мокус с сонным Фунтиком на руках что-то тихонечко пел.

От отеля «Три дороги», а значит, и от новых приключений наших друзей теперь отделял лишь один поворот.


Услышав призывные звуки автомобильного рожка, хозяин отеля «Три дороги» господин Дурилло кряхтя встал с постели и пошёл открывать.

— Сейчас, сейчас, — ворчал он, возясь с многочисленными замками.

Сначала сквозь окно ворот оглядел он обувь ночных пришельцев, а уж потом прошёлся взглядом по головам.

— Открываю, иду! — вновь подал он голос, одолев последний замок.

Перед уставшими путниками предстал ещё молодой, но уже старый человек в ночной рубашке, туфлях на босу ногу и в ночном колпаке.


— Отель «Три дороги», — заявил он, — потому всё втридорога. За тройную плату пущу, а так — нет!

— Хорошо, хорошо, — согласился дядюшка Мокус, — мы очень устали, но прежде всего — телефон! Необходимо вызвать доктора: это владелец бензоколонки, ему неожиданно стало плохо, и мы просто обязаны были прихватить беднягу с собой.

Дурилло искал пульс у больного, а нащупал — увесистый кошелёк. Это решило исход дела…


— Не беспокойтесь. Позабочусь как о родном! Эй, Триолина, лентяйка, ну где ты там? — недовольно окликнул он полутьму.

Появилась девочка в переднике, лет двенадцати, красивая, но бледная, как зимний цветок.

— Возьми вещи, — приказал Дурилло, сверкая глазами, — и отыщи для гостей какой-нибудь уголок.

— Конечно, ведь дом весь свободен, — простодушно призналась девочка, но, поймав взгляд хозяина, осеклась.

— Триолина — сирота, — представил Дурилло девочку постояльцам. — Кормлю из жалости три раза в день!

Взяв светильник, Триолина повела гостей в полумрак.

— Осторожно, здесь плохие перила, пригнитесь — здесь дымоход.

Ступеньки под ногами ночных пришельцев подают голос. «Мааамааа» выводит одна, а другая всхлипывает — «боюсь!»

Фунтик жмётся к дядюшке Мокусу, пятачок поднят кверху, ушки — торчком.


А Дурилло в это время хлопочет над мнимым больным.

— Нюхни, нюхни, — воркует он, подсовывая под нос пострадавшему пузырёк. — У тебя есть денежки? Нету?! Тогда вынюхни, вынюхни, я тебе говорю!

Желая привести пострадавшего в чувство, Дурилло пошлёпал его по щекам, а потом потянул за нос и… оторвал. Испугался: «Ой, ещё заставят платить!»

И тут мнимый больной проснулся и, оглядевшись, спросил голосом Беладонны:

— Дурилло, это ты или сон?!

— Госпожа Беладонна?! — от удивления бедный Дурилло едва не рухнул рядом с мадам. — Какое счастье! Какими судьбами?! С какой стороны?!

— Северо-западнее востока, юго-восточнее севера, — затянула было вновь усатая бабушка, но тут окончательно пришла в себя. — Молчать! — приказала она и добавила: — Главное сейчас эту цирковую шайку до прихода полиции задержать! Комнату, телефон и мой гардероб!

Дурилло торопливо отстегнул от связки один из ключей. Все распоряжения госпожи Беладонны он записывал в книжечку, как официант.

— Бесплатный ужин для всей компании? Понятно. Сонный порошок в блюда не класть?! Ясно. И в питьё тоже?! Ну, времена!!!

— Ой, я, кажется, опять засыпаю, — прошептала Беладонна, оседая в кресло. — Дурилло, будите меня!

После пощёчин Беладонна пришла в себя и тотчас же из себя вышла:

— Это много, Дурилло. Сдачу даже я иногда даю!

И она вернула Дурилле полторы оплеухи.


Разместив гостей, Триолина вернулась на кухню и вновь принялась за медные плошки, натирая их кирпичом.

Как говорится, был бы сирота, а уж работа ему найдётся…

Угли в печке уже догорали, на столе в коробочке стрекотал невидимый глазу кузнечик, а девочка подпевала ему тоненьким голоском:

Мой кузнечик, человечек,

Мой зелёненький дружок!

Расскажи про синий вечер,

Про оранжевый лужок!

Пусть про чёрного барашка

Будет песенка твоя

И про белую ромашку

Возле быстрого ручья.

И про то, как на рассвете

Пастушок поёт в рожок,

И про всё, про всё на свете

Спой мне песенку, дружок!

Кузнечик смолк. И тотчас же в кухне появился Дурилло.

— Поёшь? — спросил он ехидно. — А простыни гостям буду стелить я? Всё сделала? Нет, не всё! В лучшей комнате замени простые простыни на шёлковые и принеси полотенца из маркизета, добавь две подушки, зажги четыре свечи…

И нудным скрипучим голосом хозяин, как обычно, принялся ругать сироту.

И тень его на стене делала то же самое: грозила пальцем, заглядывала в кастрюли и трясла ночным колпаком.

Едва лишь Дурилло покинул кухню, кузнечик в коробочке ожил, но Триолине петь уже не хотелось: зажав в руках медную сковородку, она думала о чём-то своём.

От грустных мыслей Триолину отвлёк дядюшка Мокус:

— Тебя обидел хозяин? Был с тобой груб? — участливо спросил он и, поймав в воздухе большую красную розу, протянул девочке.

— Да! — призналась сквозь слёзы Триолина. — В этой коробке живёт кузнечик. Он — мой единственный друг. Завтра я отнесу его в лес. Я бы и сама ушла из этого дома, но хозяин требует деньги за разбитое зеркало. Его разбил ветер, а господин Дурилло говорит, что это сделали мы!

Дядюшка Мокус взял коробочку и поднёс её к уху…

— Удивительный музыкант! — оценил он.

Из полутьмы тенью вышел Дурилло.

— Вам что-то нужно?! — подозрительно справился он.


— Да, — сказал дядюшка Мокус, — я хочу сделать чай для этого бедняги с бензоколонки… Быть может, это поможет ему прийти в себя.

— А, схватились! — замахал руками Дурилло. — Давно уж пришёл и вышел! Как только узнал у меня стоимость ночлега, вскочил и умчался без башмаков!

— Ну и славно! — обрадовался дядюшка Мокус. — В таком случае я приготовлю чай для себя.

Заполнив собою кухню, господин Дурилло зажёг одну от одной десяток свечей. Лицо его, похожее на недожаренный блин, сияло от торжественности момента:

— Чаепитие отменяется! — сообщил он. — Одинокая, но богатая иностранка, которая проживает в моём отеле, узнав о вашем прибытии, даёт ужин в вашу честь!

— Ужин в нашу честь?! — не поверил клоун.

— Да, — подтвердил Дурилло. — О ваших фокусах она только и говорит!

— Да? Тогда я должен побриться! — сказал дядюшка Мокус, торопясь уйти, но Дурилло задержал его ещё на миг.

— Примите глубокие извинения, но зеркала нет! Было, разбили, дети так неосторожны! — И, незаметно дав девочке подзатыльник, приказал: — Ужин на пять персон!

К гостинице отелю «Три дороги» Добер и Пинчер добрались чуть живые, мокрые и без башмаков.

Шли не по дороге, а по науке: так решил Пинчер-Старший, и потому увеличили путь раза в два или три.

После того как забрели в непролазные дебри, Пинчер отыскал в заветной книге главу о том, как ориентироваться в лесу.

— Найдите в небе Большую Медведицу, — читал он, подсвечивая строчки гнилушкой.


— Не будем! — остановил его Добер. — Если мы найдём здесь Медведицу, то поросёнка — это уж точно — некому будет искать!

Пошли без науки… Пришли.

— Какая легенда? — спросил Добер, тарабаня в ворота. — «Нищие на дороге»?

— Нет, — ответил Пинчер подумав. — Мы с тобой — близнецы.

Услышав стук, Дурилло рванулся к воротам без фонаря.

— Близнецы? При чём здесь близнецы?! — поначалу не узнал он сыщиков. — Это отель, а не «Дом малютки». Идите, проходите: с детьми и собаками не берём!

— Ты что, волк тряпочный, нюх потерял?! — спросил его Добер грозно и, приподняв за отвороты халата, оторвал от земли.

Увидев у носа два полицейских жетона, Дурилло тотчас же сменил тон…


— Так бы и сказали, что свои… Ждём! Сейчас госпожа Беладонна расскажет вам про наш план!

— Мадам, — запричитал Пинчер, увидев усатую хозяйку, — лягушки свистели над головой, ап-чхи!..

— Пули квакали, — поддержал начальника Добер.

— Молчать, я вас спрашиваю! — рявкнула Беладонна, от злости теряя дар связной речи. — Сыщики вы или где? — А потом, оглядев бедолаг и обнюхав, сама себе возразила: — Да, утиль есть утиль!

Считая момент подходящим, Дурилло уточнял обстановку:

— Звонил начальник полиции Фокстрот, через полчаса он будет здесь. Всё как приказано: собаки, наручники, бронетрусы… На этот раз циркачам не уйти!

— Уж постарайся! — погрозила ему пальчиком Беладонна.

— Госпожа! — взмолился Дурилло. — Стараюсь, стараюсь изо всех сил!

Маленькая Триолина вышла к воротам на голоса вслед за Дурилло и, не замеченная в полутьме, стала свидетельницей всего разговора.

«Странно, — подумала девочка, — почему хозяин называл этого усатого человека „моя госпожа“ и при чём здесь полиция, наручники и собаки?!»


Подумав, Триолина решила рассказать обо всём циркачам.

— Ой! Меня схватят! — завопил Фунтик, услышав новости, и полез под кровать.

— Как бы не так! — возразил Бамбино. — Одевайтесь, соберите реквизит! Я пока дядюшку Мокуса предупрежу!

На превращение плохого бензозаправщика в плохую, но богатую иностранку ушло десять минут.

Шляпа с цветами, парик, солнечные очки, накидка — искусственная кошка, крашенная под натурального леопарда, жакет из Парижа, юбка из мешка, бриллианты — подделка чистой воды…

Из прежнего гардероба, или, как бы сказала сама Беладонна, «прикида», остался лишь старенький саквояж.

Уж в чём, в чём, но в этом Беладонна была постоянна: она не расставалась со своим миллионом даже на миг.


Бамбино крался на поиски дядюшки Мокуса, но скрип ступенек и чей-то голос на лестнице остановили его.

Не долго думая, Бамбино юркнул в первую же незакрытую дверь.

Комната оказалась почти пустой: ни люстры, ни шторы, только рама от зеркала на подставке, и Бамбино ничего не оставалось делать, как спрятаться за неё.

Через мгновения темнота в комнате немного рассеялась, и Бамбино увидел незнакомую даму со свечою в руках.

— Где тут зеркало? — спросила сама себя дама. А увидя — обрадовалась. — Ах, вот оно!

И она подошла к раме, за которой прятался Бамбино, и принялась пудрить нос…

Не скроем, гримасничать Бамбино умел. Он повторял все движения незнакомки, да так, что та и подумать не могла, что это не зеркало вовсе, а рама без стекла.


Абажур, парашют, сигарета,

Патефон, телефон, драндулетто,

Гутен морген, помада и крем,

И гуд бай, весь мой яблочный джем.

Пела дама на иностранном языке, а потом перешла вдруг на прозу:

— Шесть килограммов джема! Такие потери! И несмотря на это я выгляжу хорошо!

— Это верно! — порадовался за себя Бамбино.

Дама в это время наносила на лицо окончательные штрихи.

— Парик, пожалуй, оставлю, — решила она, — а вот нос и очки сменю. — И она сделала, что сказала.

— Белладонна? — воскликнул Бамбино, да так, что дама от неожиданности уронила свечу.


Гружённые баулами и узлами, на цыпочках пробирались циркачи к выходу, стараясь не шуметь.

Первым шёл Бегемот с гантелей, вторым — Бамбино с охапкой цветных зонтов, потом Фунтик в одеяле на манер плаща, а последним — дядюшка Мокус с двумя чемоданами и цветными кольцами для жонглирования на шее вместо воротника.


Может быть, и на этот раз им бы улыбнулась удача, но бедняга Бегемот зацепил в темноте ногой медный таз.

И тут створки двери большой комнаты с грохотом отворились.

— Куда же вы, милые?! — спросил Дурилло ехидно. — Ужин накрыт!

И он раздвинул штору и пригласил гостей к праздничному столу.

— Одинокая, но богатая иностранка с двумя близнецами! — торжественно объявил Дурилло.

И тотчас же в дверях появилась разряженная Беладонна, а за ней в матросках и беретах с помпонами — её близнецы — сыщики.


— Дядюшка Мокус… это… это… — начал Фунтик, стуча зубами.

И клоун с ним согласился…

— Да, да. Не правда ли — прелестные малыши?! Сколько им?

— Этому восемь, — сказал Дурилло, — а этому…

— Тридцать пять, — признался Пинчер и взял из вазы банан.

— Дебет — кредит! — сказала по-иностранному Беладонна, и Дурилло перевёл:

— Одинокая, но богатая иностранка просит гостей к столу!

— Ну, начали? — спросил Добер и, не дожидаясь ответа, придвинул к себе салат.

— Фигу с маслом! — прошипел Дурилло, вцепившись в тарелку.

— Без масла, — поправила его Беладонна, — малыши на диете… — А по-иностранному громко добавила: — Все жранто, а кто платинто? А?!

— Госпожа иностранка, — переводил Дурилло, — интересуется: есть ли деньги у малышей?

— Да разве деньги — главное в этом мире?! — осуждающе произнёс Мокус, глядя на Беладонну. — Ведь столько удивительного вокруг нас! Наполненный радостным смехом цирк, музыка кузнечика, воздушные шары…


— Верные друзья, — подсказал Бегемот.

— Сказки, — добавил Фунтик.

А Бамбино вставил:

— Стихи!

— Ну, вот, — продолжил Мокус, — а вы — деньги, деньги, и вас уже не переубедить.

И он принялся ловить монеты в воздухе и наполнять ими свою видавшую виды шляпу. Мокус извлекал монеты отовсюду: из карманов, причёсок, ушей. Дёрнул Беладонну за нос, и оттуда посыпался серебряный дождь.

— Это вам, господин Дурилло, за ночлег, угощение и зеркало, которое, как известно, разбил ветер.

— А за воду для бритья?! — пересчитав деньги, напомнил Дурилло.

— Ох, забыл! — схватился за голову Мокус и, поймав в воздухе новую горсть монет, протянул их Дурилло.

— Талант! — произнесла Беладонна. Звон денег заставил её забыть иностранный язык. — А миллион удвоить могли бы? Поиздержалась в дороге, не на что накормить малышей.


— Без всяких проблем, — пообещал дядюшка Мокус и, накрыв бесценный саквояж Беладонны цветастым платком, продолжил: — Всемирно известный номер: «Таинственный миллион»! Только вы помогайте мне… Помогайте, друзья! Хлопайте в ладоши и считайте удары. При счёте «десять» все свечи в этой комнате вспыхнут вновь, а здесь, под этим платком, вы найдёте то, о чём мечтали, — ещё один миллион!

Сказав это, дядюшка Мокус задул в зале все свечи и, перед тем как расправиться с последней, произнёс своё обычное:

— Вуаля!

В темноте каждый занялся своим делом: братья-близнецы ели, Беладонна и Дурилло хлопали, а циркачи на цыпочках покидали это неуютное место, надеясь не появляться здесь больше никогда.

— Всё! — подвела итог Беладонна. — Ровно десять, где обещанный миллион?!

Дурилло одну за одной зажёг несколько свечей.

— Странно, — произнёс Добер, исследовав все углы, — а куда же мы циркачей дели?

— Прохлопали! — догадался Пинчер, большой ложкой «добивая» салат.

Держась за сердце, подняла Беладонна клоунский цветастый платок.

И, о чудо! Рядом со своим саквояжем обнаружила второй, точно такой же!

— Ой! — произнёс Пинчер, подавившись салатом.

— Ну, дела! — не поверил своим глазам Добер.

А Дурилло, прихватив со стола поднос с тортом, пошёл на старушку:

— На четверых! — завопил он.

С замиранием сердца Беладонна схватила второй саквояж и, сунув в него руку, достала… лягушку, потом ещё одну, и ещё…


Дурило, прикинув саквояж на вес, ее успокоил:

— Как обещано — миллион!

— Ну что ж, друзья мои, — начала Беладонна ледяным тоном, — пора подвести итог. Исчезли: салат «провансаль», пирог с черносливом, девчонка и циркачи. Остались: саквояж с лягушками и три идиота.

— Четыре, — поправил Пинчер, пересчитав присутствующих по пальцам…

И в это время из камина в саже вывалился начальник полиции Фокстрот с пистолетом в одной руке и наручниками в другой.

— Пять! — подытожили все хором.


А потом были другие слова: «догнать», «схватить», «наказать», но автомобильчик дядюшки Мокуса был уже далеко.

Приключения Фунтика и его друзей продолжались…



Загрузка...