Гадкий утёнок для босса

Глава 1. Разоблачение

Он знает мое настоящее имя!

Осознание этого факта парализует меня на несколько секунд. Даже забываю о том, что прямо сейчас нахожусь, мягко говоря, не в самом нормальном положении — лежу плашмя на груди своего проснувшегося босса, уставившись на него широко раскрытыми глазами.

Его рука по-прежнему крепко держит меня за талию, но я уже не вырываюсь. Мысли в голове мечутся, как тараканы на кухне, потревоженные вторжением хозяина.

Лебеда скользит по моему застывшему ненакрашенному лицу внимательным взглядом со странным выражением. В нем чудится одновременно и голодная жадность, и тяжёлая угроза.

— Без макияжа у тебя глаза, как у маленькой девочки, — внезапно произносит он, лениво растягивая каждое слово. — Такие большие и наивные…

Растерявшись, я быстро опускаю ресницы, и рука на моей спине сжимается сильнее.

— Нет, смотри на меня, — недовольно приказывает босс. — И говори. Я хочу знать, чем ты руководствовалась, когда прислала прощальное сообщение, что улетела отдыхать с приятелем и больше мы не увидимся. Любишь играть в жарко-холодно?

— Я просто… — начинаю невнятно и с досадой дёргаю головой, чтобы избавиться от его указательного пальца, блокирующего мои губы.

Похоже, Лебеда сам не знает, чего хочет. Сначала приказывает говорить, а потом сам же не даёт сказать ни слова!

— К чему вся эта интрига? — напряжённо продолжает он нелогичный допрос. — Холодность, недоступность, жаркие взгляды… Если ты хотела посадить меня на крючок, то тебе это удалось. Поздравляю.

От возмущения меня аж подбрасывает. Я раскрываю рот, чтобы выпалить всё, что думаю о его идиотских подозрениях, но из кабинета доносится дрожащий детский голосок:

— Ты ещё долго?

— Потерпи ещё немножко, солнышко! — быстро откликаюсь я.

Лебеда хмурит брови, и его хватка ослабевает. Я мгновенно отодвигаюсь и для надёжности отбегаю подальше сразу на несколько шагов в сторону потайной двери в стенном шкафу.

— Так ты не одна, — цедит он. — И зачем ты его привела? У тебя… откуда вообще у тебя ребенок? Ты что, в гражданском браке? Или мать-одиночка? Отвечай!

Господи, ну и выражение лица у него… стремительно мрачнеющее, как грозовая туча. А вопросы — один бредовей другого. Кажется, что ещё немного, и меня начнут трясти, чтобы ответы начали выпадать изо рта сами собой.

Отступаю ещё на один шажок назад.

— Нет.

— К чему именно относится твое «нет»? И хватит уже пятиться!

— Ко всем вашим вопросам и предположениям, Тимур Аркадьевич! — с досадой огрызаюсь я. — К вашему сведению, это Настя, ребенок небезызвестной вам Кати!

— Кати? — повторяет Лебеда, заметно остывая. — Ты имеешь в виду девушку Царевичева? А, понятно. Только у нее нет детей. Это ее сестрёнка младшая. Что она делает у меня в кабинете?

Я с трудом подавляю желание закатить глаза. Ну наконец-то начался конструктивный разговор!

— Тимур Аркадьевич, — говорю терпеливо, — именно поэтому я и пришла. У нас огромные проблемы! Настю чуть не похитили, а Катю только что увез какой-то подозрительный тип. Она просила передать вам, что это какой-то Филин и что в агентстве у него есть сообщники. В ее охране, кстати, тоже… Да, и надо позвонить этому вашему Царевичеву, пусть Настю заберёт и срочно Катю спасает…

— Погоди, погоди, — останавливает босс мой сбивчивый словесный поток и с силой трёт помятое от сна лицо обеими ладонями. Потом встаёт и хмуро уточняет главное: — Катю увез Филин? Только что?

Я киваю, и от похолодевшего выражения его глаз меня пробирает дрожь. Теперь Лебеда меньше всего похож на ленивого роскошного кота. Из его сузившихся зрачков проглядывает настоящий хищник бизнеса, привыкший охотиться и побеждать вместе со стаей своих опасных собратьев.

— Где это произошло? — резко спрашивает он. — Место!

— На заднем дворе здания, где гаражи… — торопливо сообщаю я.

— Сиди здесь, — бросает он и стремительно выходит из комнаты, на ходу набирая чей-то номер. А потом и вовсе покидает кабинет, судя по захлопнувшейся двери.

Какое-то время я переминаюсь на месте, не понимая, что мне теперь предпринять. Но четкое «сиди здесь» от босса прозвучало вполне однозначно. Даже не знаю теперь, чего ждать от жизни…

Возня в дверце стенного шкафа заставляет меня вспомнить о маленькой Насте. Впрочем, она и сама уже пробирается через замаскированный ход в тайную комнату Лебеды. А потом застывает столбом почти в таком же ступоре, что и я. Только мое состояние несравнимо с ее. Потому что девочку парализует дикий страх за судьбу старшей сестры.

И кажется, она снова собирается зареветь.

— Иди сюда, — я быстро опускаюсь на диван и маню ее к себе.

Настя часто-часто моргает и смотрит недоверчиво, но все же подходит и осторожно присаживается на самый краешек рядом со мной.

— Вот что я тебе скажу… — начинаю медленно, на ходу соображая, что бы такого действенно-утешительного сказать. — Крутой дядя уже отправился спасать твою сестру, и теперь у тебя — самая важная задача…

— Какая? — гнусавым от слёз голоском спрашивает девочка.

— Ну, быть… храброй, да. Очень храброй. И ещё не ныть. Прямо как Катя.

— Как… Катя?

Брови девочки, изогнутые горестным домиком, поднимаются выше, и она активно шмыгает носом.

— Она ведь всегда храбрая и не ноет, правда? — на всякий случай уточняю я, опасаясь, что ошиблась в характеристике. — Или она плакса?

— Нет, Катя никогда не плачет! — гордо заявляет девочка, вскинув подбородок.

— Ага, ясно. Тогда тебе надо брать с нее пример. Быть сильной. Уверена, что она бы тоже тобой гордилась. А ещё Катя попросила меня позаботиться о тебе. Ты знаешь, как люди заботятся друг о друге?

Настя морщит лобик.

— Кормят, моют, укладывают спать…

— Ну, с «кормят и моют» здесь сейчас напряжно, поэтому предлагаю тебе лечь и закрыть глазки. А я тебе сказку расскажу. Какую ты любишь?

— Я разные люблю, — девочка тяжело вздыхает, совсем как взрослая, и пересаживается поудобнее на место Лебеды, а затем доверительно сообщает: — Раньше любила про Снежную королеву, а теперь она мне не нравится.

— Почему ты так часто вспоминаешь ее?

Девочка трёт глаза кулачками и с очередным по-взрослому тяжёлым вздохом сообщает:

— Потому что она — мама Костика…

— Какого Костика?

Ответа на вопрос я не получаю. Настя молча сопит, потом вдруг укладывается на диван и просит:

— Расскажешь сказку про гадкого лебедёнка?..

— Может, про утёнка?

— Нет, про лебедёнка, — упорствует девочка даже с закрытыми глазами. — Который стал сильнее и красивей тех, кто над ним смеялся, а потом один большой лебедь сам захотел стоять перед ним на коленях с опущенной головой…

Представив нарисованную детскими словами картину, я чуть не прыскаю. Мое воображение идет ещё дальше, преобразив и без того странного лебедя с коленями, и дополняет его головой моего босса. А всё потому, что его дурацкая фамилия Лебеда хоть по сути и является названием растения, но уж очень похоже на слово «лебедь».

Мою реакцию девочка так и не замечает. Когда я поворачиваюсь к ней, чтобы начать рассказывать сказку, она уже крепко спит. А на лбу между бровками-домиками так и остается темнеть горестная складка.

Делать мне все равно нечего, поэтому я вздыхаю и укладываюсь подремать рядом с малышкой. А когда просыпаюсь от неприятного ощущения давящего взгляда, то чуть не вскрикиваю.

Потому что надо мной нависает очень мрачный мужик с суровым, словно высеченным из гранита лицом.