Гадкий утёнок для босса

Глава 22. Белая полоса

Очень скоро вокруг меня начинает происходить что-то странное.

Совсем не плохое, нет. Очень даже положительное. Но после разговора с Бояркой я отовсюду теперь жду какого-то подвоха, потому что его слова не очень-то меня убедили в том, что Лебеда способен как-то измениться. Я ведь отлично помню, как мой бывший босс яростно и бескомпромиссно заявил, что заполучит меня — а точнее, мое тело, — в любом случае.

Может, он планирует меня загнать в какую-то ловушку? А может и вообще — шантажировать чем-то?

Хотя пока сложно понять, чего ждать от ближайшего будущего. Да и поразмышлять мне и без того есть о чем… например, о странном поведении развязных хамоватых приятелей Веньки и Славки.

Сегодня утром, когда я шла к автобусной остановке от дома, они стояли возле магазина и молча дымили. Но, увидев меня, почему-то воздержались от обычных насмешек и вместо этого наперебой начали предлагать помощь. Еле отбилась от неприятных «помогаторов». Уж не знаю, по какой причине, но каждый из них с активной назойливостью жаждал донести до остановки мой рюкзак… Он у меня казался тяжёлым и пузатым от объемного термоса и обеденного контейнера с перекусом на весь день… только это всё равно не объясняет нелепой в их исполнении вежливости.

— Дианэчка, занята? — непривычно заискивающим тоном окликает меня Ашот, когда я снова кукую в одиночестве за прилавком. Ушлые соседи в очередной раз сманили к себе аппетитными пирожками и горячим кофе парочку ранних покупателей, ощябших с улицы, и моя торговля по обыкновению идёт фигово. А точнее — никак.

— Нет, — хмыкаю в ответ, озвучивая очевидное.

— А много у тебя таких интересных… знакомых? — жадно интересуется абхазец. — Типа того серьезного клиента, как вчера?

Ишь, какой любопытный. Настроение у меня так себе, поэтому я с лёгкой грустинкой шучу:

— Да у меня таких знакомых целых семь штук. Прям как в наборе нашего нижнего белья «Неделька», — и киваю на упаковку разноцветных турецких трусиков, давно залежавшихся на прилавке.

Физиономия Ашота остаётся серьезной, но теперь он смотрит на меня с каким-то торжественным почтением. И я понимаю — с шуткой про семёрку перебор вышел. Только открываю рот, чтобы всё объяснить, как мой мобильный телефон ввинчивается щекотной вибрацией входящего сообщения через ткань джинсов прямо в бедро.

Разворачиваю меню на экране, потом окошко одинокого смс… и оторопело моргаю.

«Уважаемый абитуриент! — говорится в сообщении. — Извещаем вас, что вы зачислены на заочное обучение в государственный университет по бюджетной программе помощи сиротам. Вам необходимо в ближайшее время оповестить нас о выборе предпочтительного факультета и явиться к ректору. С уважением, приемная комиссия *ГУ.»

Что за бред? Быть такого не может! Я отправляла запрос на государственную поддержку для поступления в универ давно, ещё в одиннадцатом классе школы. Это было больше года назад… Но мне отказали под предлогом того, что мест не хватает, а я не сирота, потому что живу в приемной семье!

И вот теперь, когда этот запрос я уже и вспоминать забыла, они очнулись.

— Ничего не понимаю… — бурчу под нос.

Ашот бесцеремонно заглядывает в телефон, перегнувшись через мое плечо.

— Хорошие новости? Так радоваться нужно, Дианэчка! Образование, конечно, женщине не сильно нужно, но тоже не помеха семейной жизни, если муж с пониманием. А как приплыл шанс, не важно. Хватай и пользуйся, девочка!

Я недовольно кошусь на него. Советчик фигов, блин! Женщинам не нужно образование у него, ну-ну.

— Мне надо позвонить, Ашот. Можно на улицу выйти?

— Конечно, Дианэчка, конечно, дорогая! Тебе можно всё, что пожелаешь, — расщедривается абхазец, умиленно глядя на меня.

И в этом моменте выражение его смуглой носатой физиономии невероятно напоминает одного утиного бизнесмена из старого мультсериала. Того самого селезня-скупердяя, который любовался на свое золотое хранилище с трамплина перед тем, как нырнуть в него с головой.

Выхожу на оживленную улицу перед крытым вещевым рынком. Холодный воздух сразу бодрит, а слабо моросящий дождик освежает. Вот только широкий проспект неприятно оглушает шумом проносящихся мимо машин. Говорить по телефону в таких условиях не очень удобно, но очень уж мне хотелось покинуть осточертевшую рыночную толпу.

Совсем рядом высится новенькое светлое здание нейрохирургической клиники, огороженное высоким железным забором. Внутри перед зданием двор с красивыми ухоженными клумбами и чистыми скамейками. Народу мало, а ворота нараспашку…

Отличное место, чтобы спокойно дозвониться до приемной комиссии! Надо выяснить, что за ерунду они мне прислали. Может, они вообще скажут, что это ошибка.

Набираю номер из странного смс на ходу. Идут гудки — длинные, долгие, неспешные.

— Алло, — откликается наконец высокомерный женский голос, когда я уже дошла до самого крыльца клиники и плюхнулась на скамейку. — Приемная комиссия слушает.

— Меня зовут Смирнова Диана. Я звоню насчет вашего сообщения про зачисление. Думаю, это какая-то ошибка…

— А, так это вы, Дианочка! — интонации моей собеседницы меняются настолько кардинально, аж до масляной теплоты, что на мгновение у меня возникает ощущение какой-то смущающей человекоподмены по ту сторону мобильной связи. — Нет, никакой ошибки сейчас быть не может. Наоборот, мы приносим вам свои искренние и глубочайшие извинения за недоразумение в прошлом. По вашему запросу были свободные места, но, увы… вам отказали из-за некомпетентности одного нашего сотрудника, который давно уже уволен. До сих пор разгребаем за ним, Дианочка. Надеюсь, вы с пониманием отнесётесь к ситуации… А в качестве извинения мы предлагаем вам выбрать любой факультет из имеющихся в нашем университете. Вы заочно и так зачислены, необходимо только определиться с вашим профессиональным направлением.

— Не понимаю, как это возможно, — откликаюсь настороженно.

Разговор заставляет меня немного нервничать из-за какого-то подвешенного состояния глубокого недоумения, поэтому я встаю и принимаюсь вышагивать туда-сюда перед безлюдным крыльцом клиники.

— Просто форс-мажор всегда требует нетривиальных решений, Дианочка. В вашем случае мы сознательно идём на значительные поблажки, — сладко заверяет женщина из приемной комиссии, но затем ее голос становится строже и снова обретает некоторую натуральность: — Но после зачисления на конкретный факультет, когда начнется ваша первая сессия, вся ответственность за учебу уже будет только на ваших плечах.

— Это понятно, но… — я очередной раз разворачиваюсь перед крыльцом для нового минипроменада и осекаюсь.

Потому что из парадных дверей нейрохирургической клиники выходит не кто иной, как моя детдомовская подружка-предательница!

Смотрю на нее, застыв с трубкой в руке и ощущением нереальности происходящего. Нет, дело совсем не в том, что Ирочка оказалась в том же месте, что и я. Это как раз нормальное совпадение, если у нее действительно стряслась трагедия с новообретенным братом-инвалидом. Удивляет совсем другое…

Лицо Ирочки сияет улыбкой так, что про нее безо всяких преувеличений можно сказать: во все тридцать два зуба.

— В-общем, Дианочка, мы ждём вас в любое время, не торопим, — продолжает тем временем бубнить в трубке уже совсем не высокомерная женщина из приемной комиссии. — Кстати, если вы пожелаете продолжить работать в модельном агентстве, только уже в качестве дизайнера проектов, то у нас есть интересные программы поддержки от спонсоров университета…

— Спасибо, я подумаю, — отвечаю растерянно.

— Подумайте, Дианочка, подумайте. И позвоните, как надумаете.

Я невпопад бурчу:

— До свидания, — и отключаюсь, продолжая глазеть на радостную Ирочку, которая спускается по ступенькам прямиком ко мне.

С каждым ее шагом холодная настороженность подмораживает меня изнутри всё больше и больше. Проявляется, будто иней при резком понижении температуры…

Я ведь понятия не имею, чего на этот раз ждать от непредсказуемой бывшей подружки. Сначала она мне помогает устроиться на работу и вникнуть в тонкости местных реалий, а в следующий момент оговаривает за спиной. Потом вроде бы откровенно признается в своей подлости, посылает на все четыре стороны и убегает… А теперь радуется мне так, словно лучшего во всем мире человека встретила.

Странно это. Не люблю такие дикие качели в настроениях — ни в чужих, ни в своих собственных.

Приблизившись, Ирочка умудряется не только оправдать мою настороженность, но и переплюнуть все мои ожидания по поводу ее неадекватности.

— Дианка, привет! — восклицает она с невероятным теплом в голосе… и бросается мне на шею с объятиями. — Спасибо! Огромное тебе спасибо! Вот уж не ожидала! Ты чудо, а не человек!

Ее бросок выбивает воздух из моих легких, вынудив изумлённо выдохнуть:

— При…вет! — а затем, отстранив ее от себя, я с недоумением интересуюсь: — За что спасибо-то?

— Ну как за что? Конечно же, за брата моего! — Ирочка взволнованно кусает потрескавшиеся бледные губы, и я только сейчас подмечаю, как она запустила себя в последние дни. Даже гигиенической помадой перестала пользоваться. — Я сегодня звонила в агентство, хотела Тимура Аркадьевича поблагодарить, но он прорычал, что спасибо тебе надо сказать, а не ему, и бросил трубку. Хамло он, конечно! Но такое благородное хамло можно и простить… неважно, в-общем. Ох, Дианка, ты не представляешь, что ты для меня сделала! Как тебе удалось убедить босса помочь моему брату?!

Лебеда помог ее брату?..

Удивительные метаморфозы. Не иначе, как босс ударился в благотворительность с лютого похмелья. Я же помню, как он зло заявлял, что не желает иметь ничего общего с людьми, которые предают так нагло и в лоб.

Ну да, а Инессу он, видимо, терпел, потому что очаровательная коварная рыжевласка раньше перед ним всегда очень ловко оправдывалась… и удовлетворяла его мужские потребности. Так что же изменилось сейчас? Неужели ее поведение настолько сильно вышло за рамки?

— Ир… — неловко вздыхаю я. — Не знаю, как именно Тимур Аркадьевич поступил, но он решил сделать это сам, без моего участия. Значит, насчет операции в нейрохирургии помог договориться? Восстановить твоему брату позвоночник?

— Да… Мне сегодня рано утром позвонили из клиники. Сказали, что Тимур Аркадьевич оплатил всё лечение и договорился для нас об операции вне очереди… мы даже думали, что это какая-то ошибка! Но вот приехали сюда, а нас встретили, как родных, ей-богу. На диагностику брата забрали, бумажки сами оформили все…

— Рада за твоего брата. Но я действительно не просила об этом.

Ирочка быстро моргает, приглядываясь ко мне, и на ее лице проступает удивленно-озадаченное осознание услышанного.

— Так ты правда ни при чем? — уточняет она растерянно. — Тогда не понимаю, как он узнал…

— Ну, я всего лишь сообщила ему о твоих обстоятельствах, — поясняю неохотно. — Но ни о чем не просила. И вообще сама уволилась. Работаю теперь тут неподалеку, продавщицей на рынке.

— Ничего не понимаю. Почему он мне помог?

— Не знаю, — угрюмо отвечаю я. — Да и какая разница? Удачной вам операции. А мне пора вернуться за прилавок.

А у самой на языке так и вертится невысказанное: «Да потому, Ирочка, что у него идея-фикс со мной переспать!»